Профайлинг, православное духовенство. Ещё материал, присланный для публикации журналистом Татьяной Александровной Пушниковой - её публикация от 1999 года в газете "Сокольская правда", где представлено интервью с о. Алексием Мокиевским, раскрываются детали его жизненного пути, прихода к вере, творчества, семейной жизни. Из новостей, цитата из сообщества поддержки батюшки, матушка Елена пишет: "Я была в Устюжне и видела батюшку. Через четыре метра свободного пространства, хорошо без стекла". Напомню, что сообщество поддержки некоторое время назад Игорь Катанугин (создатель и администратор) сделал открытым и теперь все, кто интересуется, могут читать там новости и писать комментарии. На днях "Православный правозащитный аналитический Центр" опубликовал новости по делу о. Алексия. В частности пишут: "Большим ударом для батюшки стали известия о его семье. Все это время он находился практически в полном неведении о том, что происходит с его близкими. Будучи в полной изоляции, получать достоверные сведения от родственников он не мог, а люди, которые находились вокруг и обвинители, судя по всему, намеренно, вводили его в заблуждение". Также православные юристы сообщают, что следствие пыталось повесить позорную статью и на сына, однако благодаря общественному резонансу эти обвинения удалось отбить. Иначе говоря, наша общественная деятельность приносит весомую пользу и, я полагаю, что в конечном итоге удастся восстановить справедливость по делам оклеветанных священников, начиная реабилитацию с наиболее резонансных дел и далее.  

"Цветы – на месте алтаря

В первый раз его увидела в своем облачении вместе с матушкой Еленой в селе Архангельском. Не узнала. Высокий, широкоплечий, статный. От того прежнего Алика, каким когда-то знала, не осталось ровным счетом ничего: не только внешнее, но и внутреннее его содержание оказалось иным. С каждой новой встречей росли уважение и интерес. И мне непременно захотелось его «разговорить».

Воспроизводила эту запись, когда отец Алексий (Мокиевский) со своей семьей - матушкой Еленой, двумя дочерьми и 6-месячным сыном отправлялся к месту службы - в Актюбинскую область. Сегодня он настоятель православного храма и пребывает в сане священника 8 лет. Но как бы ни складывались обстоятельства, он не может жить без города своего детства - Кадникова, который любит всем сердцем, всей душой и куда время от времени возвращается.

Сам себя он называет «неудавшимся инженером по охране природы»: учился в Ярославском университете, занимался биологией, химией, а стал... священником. Как так случилось?

- Если кто-то Вам скажет: «Я пришел к Богу...», не верьте этому. Если Господь сам не приведет, то к нему не обратишься. Тем более - сами знаете, - семья у меня не религиозная.

Все произошло случайно, я бы даже сказал, внезапно. Сначала изменил ход своих мыслей. Представьте: попал из провинции в город с вековыми традициями, где много церквей (в Ярославле 47 храмов), поневоле задумался - «А ради чего они воздвигались? ».

Я пришел к своему духовному отцу Сергию (Дятлову) - он иеромонах - как художник, как резчик. Мне предложили: «Хочешь помогать ему - иконостас реставрировать?». Я согласился.

- Ты говоришь, «пришел к духовному отцу»... Но ведь как-то же он появился?

- Скорее появился не он у меня, а я - у него. У меня был друг. Он видел мое состояние. Я бросил университет, пытался поступить в Абрамцево, чтобы заниматься резьбой. Меня не приняли. Почему? Набирали с восьмилетним образованием, а я еще и с одним курсом университета... Кому такой нужен? Из общежития выселили, потому что уже не студент, а возвращаться домой было стыдно, потому что родные гордились тем, что я учусь) Tут предложили: поезжай в деревеньку, будешь заниматься любимым делом.

Вместе со мной ехал еще молодой человек с намерением стать пономарем, келейником, жить вместе с батюшкой, молиться. Он знал церковно-славянский язык, немного - устав церкви, а я - ничего. Он приехал с дарами, с рекомендациями... Я смотрю: на его фоне не котируюсь. И отошел. Гляжу: тропка обледенела. Беру ледоруб и давай лед рубить - чего, думаю, зря языком чесать? И батюшка сделал выбор... в мою пользу.

В 18 лет он меня крестил. И тогда жизнь приобрела смысл. Год я жил с батюшкой иеромонахом в качестве келейника и то, что отец порой мне недодал, я получил от него.

- Знаю, что ты с детства занимаешься резьбой. Значит, талант Богом дан - от природы. Но для того, чтобы начать работу над иконостасом, надо иметь какой-то опыт...

- У меня не было каких-то выставок, работ, которые можно показать. Я пришел, сказал: «Я мorу...». Говорит: «Пожалуйста, берись и делай». Я взялся. У меня получилось. Это - визитная карточка.

- А как домашние восприняли сан священника? И даже еще не сан, а путь к Православию?

- Разумеется, с осуждением. Отец говорил, что я его опозорил. Мать... Она всегда уважала мой выбор, даже если он шел как бы вразрез с идущей общей линией партии. (Она во времена перестройки стала членом КПСС). Думали, 'что это очередное увлечение: мол, ударился в религию, поиграется да бросит... Только спустя время они смирились с этим - когда я уже стал священником и это можно было не скрывать.

- Когда вы повенчались с Еленой - это не разглашалось. Венчания были в ту пору исключительной редкостью, а в Соколе и Кадникове - это неслыханное событие...

- Сначала мы зарегистрировались. И первое, что сделали, пошли на кладбищенскую церковь и на место алтаря положили цветы. Хоть она и разрушена, поругана, но все-таки церковь. А спустя два месяца — повенчались. Так вышло, что на Казанскую икону Божией Матери. Она благословляет брак. И считается, что кто венчается под Казанскую, тот очень счастлив. Кстати, так и есть! Тогда и была свадьба.

- Ты считаешь, что с крещением Господь помог тебе отточить талант. Но от духовника ты ушел, восстановился в университете...

- И остался верен Церкви! Позже батюшка мне рассказывал: «Ты ушел, а я у Божией Матери, у иконочки, молился, чтобы Она тебя вернула... И я рад, что вернула - пусть не ко мне, но в лоно церкви».

Я тогда спрашивал: «Батюшка, из меня выйдет священник?». Он усмехнулся: «Ну не сейчас, года так через три...». И действительно, как по-писанному: в 21 год я стал священником. Говорят, слово священника не бывает пустым.

- Почему судьба забросила именно в Казахстан?

- Там жила мать моей жены, родственники. Когда у нас родилась дочка Соня, жили мы в общежитии в Кадникове. (Я работал инструктором по труду в Кадниковском детском доме). Позвали: «Приезжайте!». Там есть, кому нянчиться, есть жилье. И какая в то время была разница - Актюбинская область, Вологодская - государство-то одно. Мы уехали. Грянул 1992 год... Дым, границы, таможня, деньги другие - это было неожиданным.

В Актюбинске я пришел в храм. Там оценили мои знания в области церковно-славянского языка, устава богослужения. Вскоре был пострижен во чтеца и в дьяконах пробыл всего шесть месяцев.

Так стал священником. Первый приход - Эмба и Челкар. Две станции, отстоящие друг от друга на 200 километров.

В Эмбе была закрытая воинская часть - государственный испытательный полигон союзного значения. То есть, если страны НАТО испытывали ракеты в Африке, то все республики Советского Союза - в Эмбе-5. Там и открыл церковь в честь Дмитрия Донского, святого благоверного российского князя - победителя Куликова поля, Четыре года я был единственным в Казахстане чисто военным священником.

- А имя... Оно изменилось при крещении?

- Да. Друзья меня прозвали «Алекс» и батюшке я именно так представился. Тогда он предложил: «А можно я буду называть тебя Алеша?». И при крещении проблем уже не было. Тем более что 12 марта меня крестили, а 30 марта день Алексея -

теплого, так называемого человека Божиего. Формальности паспортного характера, думаю, не имеют значения. Ведь в имени важно то, что за этим стоит - имя какого святого. В Православии нет имени Альберт.

- Духовный путь интересен. А в качестве паломника где удалось побывать?

- В Троице-Сергиевой Лавре, в Дивеевском монастыре... Так как сейчас служу в Хромтау - городе шахтеров, горняков (добывают хромовую руду), в храме в честь Серафима Саровского, уместно было припасть к его мощам. Посмотрели всю православную Самару, теплоходом проследовали по Волге, посетив Ульяновск,

Чебоксары. Нижний Новгород и, конечно. Ярославль - город юности, место, где венчался, крестился, встретил свою любовь. Затем - Спасо-Прилуцкий монастырь и родной излюбленный - Григория Пельшемского. Несмотря на то, что от него остался одни остов, мы всегда стараемся помолиться. Там и по сей день под спудом находятся мощи преподобного. И даже если храмы осквернены, место свято.

- Вот и нынче Вы уже всей семьей побывали в Лопотове. Несколько слов о том, что там?

- Если коротко: там сохранились два храма (точнее - то, что от них осталось - каменные стены): в честь Божией Матери с приделом Иоанна Предтечи, и в честь самого Григория Пельшемского. Сейчас там полное разорение.

После того, как в 30-х годах монастырь закрыли, монахов выгнали, там была коммуна, растили яблоки (до сих пор одичалый сад является местом, куда ходят люди с близлежащей округи). Ошибочно считают, что это - монастырский сад. Коммуна прекратила свое существование, когда реку Пельшму превратили в сточную канаву.

Там мы делали видеосъемки, чтобы показать прихожанам. Они знают про этот монастырь, потому что я много рассказывал. Причем одна из лучших моих работ посвящена именно ему.

Была открытка, которую нашла моя мать, работая в музее. Я ее перефотографировал, снял кальку с нее и восстановил - хотя бы на доске - этот монастырь в честь трех покровителей: Божией Матери, Иоанна Предтечи - ангела пустыни и Григория Пельшемского. И получается, что трон Божией Матери в небе и подножие ее ног перекликается с башенками монастыря. Как бы напоминание того, что земля наша неразрывно связана с небом и заступничеством Богородицы. А вокруг дремучий лес, в котором находятся Иоанн Предтеча и Григорий Пельшемский с представителями Вологодской фауны. Это моя благодарная молитвенная песнь родине.

- На чем икона выполнена?

- Это буковая доска (бук - один из трудно обрабатываемых видов древесины). Она сделана так, что нет ни одного необработанного квадратного миллиметра. А если взять луну, то можно такие вещи открывать в лесу… Сделано на пределе возможностей - тоньше не позволяет дерево. Кстати, эта икона была опубликована в журнале «Духовный собеседник» Самарской епархии. Полтора года висела во временной экспозиции в епархиальном музее. Ее полюбили, не хотели выдавать, просили дать возможность выкупить. Но я предложил выполнить взамен - по Самарской тематике.

- Насколько мне известно, у вас сложились хорошие отношения с епископом Вологодским и В.-Устюжским Максимилианом. Были намерения вернуться на Вологодчину. Что удерживает?

- Дело в том, что в церкви сильна дисциплина: все построено на послушании. И человек не может просто так захотеть и поехать. Да, желание было, и сильное. Так складывается, что Казахстан покидает русскоязычное население, хотя гонений никаких нет. Но священники туда ехать не желают. Поэтому за кадры идёт чуть ли не битва. И, несмотря на то, что здесь, в Вологодской епархии я нашел себе замену - священника, который согласился бы поехать, меня все-таки не отпускают. А без этого нельзя. В противном случае лишусь сапа - попаду под запрет, не смогу служить. А что это такое - мирянам не объяснить. Это идти наперекор Богу. А препятствия - это испытание.

- Бывая в Кадникове, приходилось служить в Ильинской церкви?

- Я это делаю всегда. Дело в том, что отец Олег (Терехов) приехал на приход в тот момент, когда я впервые посетил храм в качестве священника. И мы вместе служили первую литургию. Поэтому, когда я приезжаю, мы встречаемся. Я люблю этот храм. Считаю, что таких в России мало. В нем веет ушедшей стариной, про которую Говорухин писал: «Россия, которую мы потеряли». Так вот - именно в таких церквях еще запах ее, уклад дышат.

Приезжая к нам, иностранцы удивляются: насколько бедно и скромно живут люди дома, настолько величественны храмы. А это объясняется просто: «Где сокровища ваши - там и сердце». То есть, если в доме сокровище накапливается, а в храм несем копеечку или вообще забываем, это означает, что мы погрязли в стяжании благ, комфорта.

Нынче отец Олег показал мне книги, по которым в Вологодской области дети учатся - «Истоки». И мне еще больше захотелось приехать сюда. Все-таки в Казахстане возможности несколько ограничены: литературу изучают исключительно казахскую, а также историю, язык. Хотя это и не отягощает, но, закончив школу в Казахстане, они не смогут продолжить образование в наших вузах.

- Я так думаю, что матушка Елена является первым помощником во всех делах. Она, наверное, и на клиросе поет. Есть какое-то специальное образование?

- У матушки специального образования нет, как, впрочем, и у меня (я на 3 курсе Самарской семинарии – образование только получаю) Она - матушка и этим все сказано. Она не столько поет в хоре, сколько в трех местах создала хор. Не имея образования, она знает, что такое - устав богослужения, что такое церковно - славянский язык, богослужебные книги. А, зная это, можно привлекать людей с музыкальным образованием. Благодаря матушке, действует воскресная школа. Она же занялась изданием газеты. Несмотря на то, что я являюсь главным редактором, основной груз работ лежит на ней. Плюс к тому она замечательная мать троих детей.

- Твой возраст молодой - не достиг еще возраста Христа, но такая зрелость - в сане священника 8 лет... Счастливый человек?!

- Да, я счастливый. Я чувствую, что Господь меня любит. Его присутствие ощущаю в каждом шаге, в каждом своем деянии. И в том, что мне удалось вернуться - промысел Божий.

- Считаешь ли ты, что твой писательский дар - начинал с фантастических рассказов - раскрылся в журналистике?

- Мне кажется, что он во мне всю жизнь. Я начинал свою ораторскую деятельность в качестве политинформатора в школе. Мне нравилось работать с людьми, выступать перед большой аудиторией. Но сейчас, когда учусь в семинарии, мне это дается с такой легкостью... Не потому, что опыт приобрел - это жажда знаний. И мою контрольную работу по Ветхому Завету преподаватель включил в курс лекций и рекомендовал к изданию.

- Великолепно!!! Два года тому назад довелось слышать пение ваших девочек - Софии и Лизы. И я обратила внимание, что поют они не детские песни, как, например, «У церкви стояла карета». Умышленно это делается?

- У них широкий репертуар - от откровенно популярной музыки до церковных песнопений. Я думаю, что человек должен гармонично развиваться. Просто они поют те песни, которые мы поем дома. В том числе и на стихи Николая Рубцова - «В горнице моей светло», на стихи Есенина.. А недавно мне довелось познакомиться с Надеждой Бурдыковой. Мы с нею познакомились поближе по дороге в Кадников. Я отказался от путешествия до конечной точки и сошел вместе с нею в Барском. Она играла для меня и пела. После этого подарила книжку со своими стихами и сказала такую вещь. У нее очень высокий голос и аппаратура не берет все его обертоны. Я ее благословил: «Все равно записывайся». И вот она записалась. Прислала кассету. Эти песни стали дороги нам. А благодаря брату, который работает на Вологодском телевидении, я приобрел хит-парад песен о Вологде. То есть несмотря на то, что живем в Казахстане, мы слушаем голоса родной земли."

«Сокольская правда», №174 от 12 ноября 1999 года