Психология безопасности, профайлинг, экспертиза. Вчера я завершил работу над очередной научной статьёй и отправил редакции изданий МИСа. Статья называется "Онтологически-феноменологическая теория сна: системный подход к проблематике сознания". Как понятно из названия статьи, эта научная работа посвящена исследованию состояния сна (и сновидений), в русле развиваемого мною структурно-системного подхода, углубления и расширения интегральной теории психологии. Теперь есть некоторое время для того, чтобы обобщить информацию по делу Глеба Грозовского, по типажам педофильных преступников (истинных педофилов и так называемых псевдопедофилов), что будет способствовать укреплению концепции защиты о. Глеба, послужит новым доказательством его невиновности.

  

Среди специалистов пока не существует единства относительно профиля педофильного типа преступников, есть даже мнение, что такого специального психологического профиля не существует, так как педофилами могут быть лица совершенно разные - молодые и пожилые, образованные и без образования, обеспеченные или бедные и т.д. Здесь дело сложнее, чем в профилировании серийных маньяков-убийц,  или насильников, где есть разработанные в науке устойчивые типажи.

Несмотря на такую в отрицательном смысле "многогранность" педофильных преступников, неоднородность этой криминальной и психологической группы, существуют типажи, имеющие очерченные границы. Выделяют: 1) фиксированного, или истинного педофила; 2) регрессивного или псевдопедофила; 3) а также педофила-садиста или мизопеда. Фиксированный педофил начиная с подросткового возраста его развития сексуально предпочитает исключительно лиц, моложе его по возрасту, не достигших периода половой зрелости. Такая исключительная фиксация обозначает нарушение сексуального влечения, парафилию. В ходе следствия и при экспертизах распознать такого педофила не столь трудоёмко, потому что его влечение изначально фиксировано на малолетних и скрыть такую ориентацию сложно - это и показания окружающих, это отсутствие контактов с противоположным полом, тем более, зрелых отношений, это и отображение определённых наклонностей в речи, фантазиях, поведении и других признаках, позволяющих провести точную идентификацию. 

А вот регрессивный педофил не имеет сексуальных отклонений (парафилий), его влечение изначально направлено на нормальные объекты, он имеет опыт нормальных отношений, однако по ряду психологических причин может временами переключаться на детей и подростков, тем самым, пытаясь разрешить свои серьёзные психологические проблемы. Это псевдопедофил, в том понимании, что у него доминирует нормальное влечение, не редко есть семья, он не фиксирован только на лицах значительно моложе, а педофильные влечения у него возникают импульсивно, под влиянием возникших сильных конфликтов. Такие преступники-педофилы преобладают, их гораздо сложнее выявить как в жизни вообще, так и в следствии или экспертизе.  

Один из типажей псевдопедофильного преступника, это мужчина средних лет в полосе личностного кризиса, профессиональных, семейных проблем или проблем в сексуальной сфере. В ответ на жизненные проблемы он начинает регрессировать, самоутверждаться за счёт интимного общения с детьми, имеет опыт зрелого общения, однако в периоды сложностей в построении отношений с противоположным полом вообще или конкретно в своей семье, может пасовать перед трудностями, испытывать тревогу неудачи, неуверенность в своих мужских способностях и искать выход в извращённых вариантах самоутверждения. Психологи отмечают, что в момент преступления регрессивный педофил обычно пребывает в депрессии, слабо контролирует своё поведение в силу стресса, такой поступок является в некотором роде актом отчаяния, указывающим на его неспособность адаптироваться. 

Как фиксированный педофил, так и регрессивный псевдопедофил отличаются сходными личностными качествами, только степень выраженности различается: эмоциональные сложности, склонность к регрессии, сложности адаптации, психологическая травматизация в детстве, сложности с контролем импульсов, нарушение Супер-Эго, нарушение самооценки и др. У фиксированного педофила извращённое влечение прочно входит в структуру его Я-концепции, поэтому такой тип редко испытывает стыд, сомнения и угрызения совести, а вот у псевдопедофила преобладает нормальное половое влечение, поэтому эпизоды педофильных преступлений он переживает с угрызениями совести, мучается содеянным. Важно ещё дифференцировать такие типы псевдопедофилов, как бывшие заключённые, привыкшие к сексуальной эксплуатации, имеющие размытость сексуального влечения, они могут использовать детей при удобном случае, для них не характерны мучения совести. Также псевдопедофилия может быть связана с диффузностью влечений в подростковом возрасте, недостаточным пониманием преступности своих действий, влиянием сверстников и других сиюминутных внешних влияний.

Многие истинные педофилы и псевдопедофилы любят детские занятия, умеют найти подход к ребёнку, ведь они либо сами "застряли" на детской стадии развития (в эмоциональном смысле), либо пережили травмы в детстве и пытаются их компенсировать через повторение пережитого. Не редко такие преступники считают, что делают ребёнку "только хорошее", потому что якобы помогают ему развиваться, познать новую область жизни, типа того, что "кто-же ещё поможет в этом разобраться" и т.д. А вот педофилы-садисты или мизопеды резко отличаются от двух предыдущих групп преступников: если двух предыдущих условно можно назвать "любящими детей", то как следует из перевода названия группы мизопедов - это детоненавистники. Такие извращенцы-маньяки получают удовольствие от истязания и последующего убийства малолетних жертв, от причинения боли, ощущения власти над ними. Также они совершают со своими жертвами и прямые сексуальные действия (истязания и другие садистические действия также носят либидинозный характер, однако символический).  

Психология - это фундаментальная наука, уже более ста лет накапливающая теоретический и прикладной потенциал. В области психического действуют объективные законы и закономерности. Если ядро личности, личностное ядро духа не познаваемо в своей сути, отличается свободой самоопределения, то психическая область детерминирована и здесь всё подвержено причинности. Например, в ответ на какую-то психологическую травму духовная суть личности может по-разному ответить, определяя выбор, однако в любом случае будет происходить переработка травмы по определённым психологическим законам и закономерностям, познаваемым научно.

___

Такое серьёзное преступление, как совращение малолетних (в нашей культуре к такому виду преступлений существует жёсткий оценочный критерий), затрагивает многие аспекты личности. Такое не может быть без каких-то психологических причин, на "ровном месте", что называется. Если подобное поведение есть, то обязательно есть и его следы в личности, причины, которые можно обнаружить внешне. При реализации преступных действий обозначенного типа (совращение малолетних) существуют нарушения на нескольких уровнях: эмоциональный уровень, уровень личностного развития, уровень социализации и адаптированности, уровень когнитивного понимания, уровень формирования определённых навыков, уровень поведенческого функционирования, уровень функционирования механизмов защиты, уровень мировоззренчески-ценностного функционирования и ряд других. Каждый из обозначенных уровней формирует целый пласт особенностей, имеет свою специфику, своё внешнее выражение, наблюдаемые семантические признаки.

Аналитическое разложение каждого из уровней функционирования психического позволяет значительно повысить уровень экспертной оценки конкретной личности, конкретного лица (например, подозреваемого), нежели при тех подходах, когда учитывается только два-три уровня или фактора. Переходя непосредственно к делу о. Глеба Грозовского, экспертной оценке его личности и сопряжённых факторов, а также взаимосвязанных лиц, можно сделать вывод, что отсутствуют признаки, которые бы говорили о его виновности. Иначе говоря, психологические детерминанты такого тяжкого преступления как совращение малолетних не обнаруживаются, а если бы таковые были, они бы проявлялись сразу на нескольких уровнях функционирования. Например, исследуем уровень Супер-Эго - о. Глеб Викторович вырос в традиционной православной семье высокой культуры, братья и сёстры и сейчас ведут себя дружно, высокоморально. Послушаем, что говорит священник в своих интервью о тех обвинениях, которые ему предъявили, послушаем его беседы и проповеди - вряд ли там можно обнаружить нарушения функционирования Супер-Эго. Для псевдопедофилов не редко характерно переживание чувства вины по поводу совершаемых преступлений, однако, даже в условиях сильного давления обвинителей, вряд ли где-то в поведении о. Глеба, в его эмоциях и чувствах, заметно переживание вины, скрытое раскаяние или что-то подобное.

Об анализе ряда других уровней я уже писал ранее в своём блоге, например, здесь. В целом, я бы сказал так: образ о. Глеба подпадает под усреднённый образ псевдопедофила (мужчина после тридцати лет, переживающий кризис, не редко живущий детскими интересами и увлечениями) чисто "формально", иначе говоря, совпадает возраст и интерес к детям. В русле предложенной мною концепции защиты, формальное совпадение профиля является важным виктимологическим фактором: организаторы сфабрикованного дела отталкивались от этого критерия, разрабатывая план компрометации. Также важный виктимологический фактор в этом конкретном деле: принадлежность к церковной аристократии, традиционной православной семье известного священника (о. Виктора Грозовского) и широкая известность в обществе самого о. Глеба. При этом, есть большая разница между инфантильным интересом к малолетним истинных или псевдопедофилов и родительским, заботящимся интересом к детям о. Глеба, человека большой образованности и культуры, высокого морального уровня, хорошей социальной компетентности. Когда актуализируется родительский инстинкт, родительские чувства, сексуально-чувственные проявления отключаются, им ставится подсознательный барьер.

У Глеба Викторовича сильный родительский инстинкт, сильные родительские чувства, привитые ему с детства, трепетное отношение к детям. Протоиерей Виктор Иосифович Грозовский воспитал девятерых детей, в православной традиции.

Он автор книг по вопросам православного воспитания: "Если в православной семье заболел ребёнок (советы священника)", "Телевидение, дети и православная семья", "Ребёнок в православной семье", "О православном воспитании и книгах" и других. В 2004 году о. Виктор Грозовский был награждён орденом преподобного Сергия Радонежского III cтепени (к 70-летию со дня рождения и за усердное служение церкви). Конечно, это важные виктимологические факторы: дискредитировать такую православную семью, такую православную родовую традицию - большой куш для исламских экстремистов, крупная победа в проведённой ими спецоперации (в русле информационно-психологической войны). Однако, как говорится, это лишь победа в первом тайме!. Думаю, что в дело Глеба Грозовского вложены огромные финансовые средства, задействованы большие человеческие ресурсы (организаторы, исполнители, агенты влияния, соучастники). Ведь какой авторитет в церкви был у о. Виктора Грозовского и у его сына Глеба, ставшего на то время уже известным общественным деятелем, сколько друзей, товарищей, уважающих и ценящих Глеба Викторовича авторитетных людей... Несмотря на это, исламские экстремисты включили такую мощную машину дискредитации (конечно, я не хочу нагнетать какой-то образ "могущества" радикальных исламистов), что "переломали" такого известного человека и его близких, сумели засадить Глеба Викторовича на четырнадцать лет... Конечно, этому способствовали серьёзные ошибки следствия, ошибки психологической экспертизы, которые едва ли не самое слабое место в деле о. Глеба. Организаторы подставы одержали временную победу над Глебом Викторовичем, однако духовно они его не победили, духовно о. Глеб сохраняет спокойствие и твёрдую веру, несмотря на те трудности, которые ему выпало пройти.