Очередная заметка английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler) для англоязычной публики в газете The Moscow Times примерно 1999 года, когда я тоже был одним из её англоязычных читателей и почитателей. Я перевёл её заголовок дословно - «Стили могут отличаться, но материнская любовь та же.» Моё впечатление, что написано наспех и она тут, как говорят, «расплылась мыслью по древу». Но в тексте есть интересные детали. Читаем.

«Боже, ты ужасная мать!» - воскликнула моя английская подруга по моему возвращению в Москву.

Это не озаботит моих постоянных читателей обсуждением - её здесь возмутило, что, задержавшись в Европе, я лишила моих детей занятий первой недели в школе.

То была нелепица, ведь я, как и дети, отчаянно стремились вернуться - к плохо скрываемому сожалению моего мужа Коли, который провёл долгое жаркое лето, работая в горячих точках стран СНГ (в тексте «CIS» - Commonwealth of Independent States, или СНГ - Содружество Независимых Государств - конфедерация республик бывшего СССР до полного распада, это уже надо объяснять тем, кто помоложе).

На нашем пути на машине обратно в Россию мы с детьми томились в Монте Карло и потом торопили его, проезжая Ниццу и Канны. «Объясни мне» - вымолвил он наконец, «вот просто - чем так привлекательно это место - улица Крупской, дом 5?» Всё это после того, как наш пятилетний Бобби вылез из плавательного бассейна, окружённого пальмами, на юге Франции и, повиснув на краю, сказал просто: «Я бы хотел вернуться в Москву».

Тут так - или вы любите Москву, или её ненавидите, а мои дети её любят. Что до меня, то те два месяца кочевой жизни с моими детьми в палатках, мотелях, или - по блаженному случаю, в домах других людей, не были отпуском.

Сообщение в рассылке «матери в Москве» (название которой я поначалу прочла как «мать грех Москва» - здесь созвучие слов «in - sin» и подписалась!) описывает бытие родителя как «испытывающую способности непрерывную работу в часто хаотической обстановке, требующую долгих часов нудного труда, многочисленных поездок, строгого кризисного управления, навыков в ведении бюджета и кулинарии, плюс умение управлять машиной при сильном шуме и балагане. Всё без оплаты. Это вы платите им.»

Теперь, когда я вернулась в Москву, то могу переложить часть ответственности на муженька, нянечек и школу, а также на свекровь, которая годами долдонит тему «ужасной матери» в мой адрес.

Правда в том, что мы все имеем разные причуды материнства и попрекать меня скудной едой или одеждой ничуть не хуже, чем историей моей свекрови о самой себе:

Купая её младшего сына Максима однажды вечером, она, к своему ужасу, увидела свежие красные волдыри на его спине, как будто его пороли. «Моё дитятко! Мой дорогой! Кто это сделал?» - она воскликнула. «Это твой учитель? Другие ребята? Скажи мне немедленно - я пойду и вырву им руки и ноги!»

«Но ведь это была ты, мамочка!» - сказал он, обернувшись к ней. «Этим утром.»

Впрочем, мне надо бы добавить, что несмотря на регулярную порку, Максим и Коля теперь хорошо воспитанные, счастливые взрослые люди и любящие сыновья. Поэтому, кто мы такие, чтобы судить - кто прав, а кто ошибается? Когда всё сказано и сделано, окончательная награда за все хлопоты это дети, что бросаются к тебе, душат тебя влажными поцелуями и говорят: «Ты самая лучшая мамочка во всём мире!»

Которая и есть я, конечно.

Выяснилось, где жила Джульет с семьёй в Москве, и что у её мужа Коли был ещё младший брат Максим. Опять они едут своим цыганским табором через всю Европу на машине - у неё «пунктик», чтобы дети увидели культурные особенности народов разных стран из окна машины. И опять эта досада - куда бы ни поехать с детьми, они вскоре просятся обратно. В Москву, в Москву!

Советская медицина не была замечена в любви к пациенту, это касалось и рожениц. Анестезия? - нет, не слышали. Понятно, что мои представления о родах основываются на отрывочных свидетельствах - как ветераны не любят рассказывать о войне, так и женщины не распространяются на тему своих родов. Что ж говорить о медицине перестроечных лет - конца 20-го и начала 21-го веков, когда не хватало элементарных лекарств.

У Джульет Батлер (Juliet Butler) - английской журналистки, жившей в то время в Москве, было трое детей 1988, 1991 и 1994 годов рождения, которые - по моим представлениям, появились на свет в Англии. Поэтому её так впечатлило ужасное положение дел с родовспоможением в Москве (а в остальной России ведь было ещё хуже!). Об этом её заметка в колонке газеты The Moscow Times того времени, вырезку из которой я сохранил в числе других.

Заголовок в моём переводе оказался длинней оригинального:
«Опытные матери доверят следующие роды скорее природе, чем акушеркам» - английский язык лаконичнее русского.

В прошлые выходные я отправилась за город с тремя детьми и двумя другими мамочками. Мы заехали в глушь лесов в трёх часах езды от Москвы и поставили палатки у небольшого ручья. Там всё было невероятно красивое, дети были безумно счастливы и мы были в расслабленном состоянии от свежего воздуха. Я ведь никогда раньше не ходила в походы, а там было довольно прохладно, и моего мужа на это не уговоришь, так что я поздравила себя такую авантюрную (или же безрассудную). Вскоре - как только начались разговоры с мамочками сидя у костра, до меня дошло, что в сравнении с ними я та ещё утончённая штучка.

Обе женщины были с детьми, но опять беременны и уже с большими сроками. Более того, с наступлением летних каникул они намеревались поехать на юг - в Крым, в лагерь с детьми, в заповедник, в милях от цивилизации, и без своих супругов. Одной был срок в июле и она рассчитывала рожать в тех лесах. Другая, со сроком в сентябре, планировала рожать в Москве, но без акушерки.

Это попахивает безрассудной храбростью, но в реальности - то просто реакция на негативный опыт родов в роддоме. Те разговоры. что я годами слышала - о безжалостном отношении акушерок (одна из которых буквально пыталась втолкнуть рождающегося ребёнка обратно внутрь, поскольку роды проходили не в том помещении) и примитивных условиях, приводили в уныние.

Есть ещё небольшая проблема, что отцы не могут присутствовать при родах. И, да - детей помещают в отдельной палате, где их там прикармливают из бутылочки, чтобы дать матерям отдохнуть. Стоит ли удивляться, что потом матери испытывают трудности в кормлении грудью.

Теперь вы сможете найти несколько прогрессивных частных клиник, которые лечат по-западному, но всё еще с недостатками. Француженка, что рожала в Москве, чтобы быть рядом с её русским мужем, заплатила 1000 долларов за отдельную палату и дружелюбие акушерок. Но у неё сразу забрали всю её одежду и уложили на бугристый матрас. Когда дошло до дела, ей не дали анестезии или наркоза. Более того - отец, хоть и присутствовал при родах, но не мог навещать её в последующую неделю.

Ничего удивительного, что мои русские подруги просто хотят рожать своих детей самостоятельно. Проблема в том, что это не позволено. И если вы захотите рожать дома, то будете лишены профессионального родовспоможения, поскольку любой профессиональный акушер обязан доставить вас в клинику.

Вдобавок, вы замучаетесь получать свидетельство о рождении вашего «несуществующего» ребёнка, поскольку роддом - это единственное место регистрации. Впрочем, несмотря на эти хлопоты, мои «палаточные» мамаши в тот день скорее выберут леса, чем роддом.

Не исключаю, что Джульет могла сгустить краски, но веяния типа рожать в воду дома и на природе в те времена были точно, поэтому и рожать в лесу могли додуматься. В остальном комментировать её слова не могу - я ни разу не акушер.

Новая-старая заметка (примерно 1999-го года) английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler) - новая в моём здесь переводе, из газеты The Moscow Times, где она вела еженедельную колонку, которую я тогда читал запоем и даже делал вырезки.

Эти заметки интересны тем, что описывают проблемы английской подданной с русским мужем и их тремя детьми, домохозяйки, проживавшей с ними в Москве в не самое благополучное время с её взглядом на нашу тогдашнюю жизнь для англоязычного читателя.

«Оживление школьной жизни через британскую поп-культуру» - так я перевёл её заголовок.

Все это проходили в юности и пытались справиться с теми же наклонностями у своих детей - подражать звёздам шоу-бизнеса в одежде и поведении. В предыдущем моём переводе эссе Джульет Батлер о своей старшей дочери Саше (ей там уже 11 лет), вскользь упоминался её любимый CD с песнями дико популярной в те времена девчачьей группы Spice Girls. Похоже, что теперь она уже смирилась с этим наваждением у ребёнка, хотя здесь - годом раньше, воспринимала эти восторги гораздо серьёзнее.

На прошлой неделе моя 10-летняя Саша вернулась домой из своей русской школы в дурном настроении. Плохие отметки? Обидели мальчишки? Нет. Ей придётся быть «Скейри» (Scary), а она хотела бы «Спорти» (Sporty).

Если для вас это ничего не значит, то вы - вероятно, не имеете дочери в возрасте от 7 до 17 лет, пребывая в блаженном отсутствии интереса к глобальному феномену Спайс Гёрлс (Spice Girls). То группа из «копия-тебя» поп-звёздулек, далеких от идеальных образцов поведения для юных и впечатлительных дочерей - они носят ужасающе безвкусные ботинки на «платформе», платья с обтягивающими пуш-ап лифами, татуированы во всех возможных для этого местах и с кольцами в ноздрях, на языке, бровях или пупках, гарцующие под песню со словами «вот бы ты был моим любовником».

Но пытаться заглушить интерес к ним - это всё равно, что сдерживать море плотиной из соломы.

Мы с моим мужем старались, как могли, сдержать потоп, наивно полагая, что сможем сохранить её в относительной изоляции от вируса, живя в России. Нет, безуспешно. Плотину прорвало этим летом, когда я вернулась в Англию, где каждая девочка Сашиного возраста - что из Манчестера, что из Кардифа, начинала разговор с вопроса «вам нравятся Спайс Гёрлс?» Перед возвращением в Россию подруга моей мамы вздохнула и сказала: «Ну ладно, это может быть такой кризис, но у вас там хотя бы нет этих Спайс Гёрлс».

Ну да, конечно! Вчера другие четыре девочки из Сашиного класса спустились к нам в квартиру, чтобы отрепетировать три хита Спайс Гёрлс, которые они собирались исполнить на ближайшем школьном концерте. Две из них ещё больше без ума от Спайс'ов, чем Саша, и рыщут по газетам в поисках желанных слухов об этих Гёрлс. Они обсуждали недавний конкурс двойников Спайс Гёрлс по телевизору, куда русские Спорти, Бэйби, Скейри и Пош (Sporty, Baby, Scary, Posh) выбирались из сотен претенденток по всей России.

Ну, негде спрятаться от этих Девочек-перчиков, как их тут называют - даже в Сибири.

Мне вот интересно, отнеслись бы неодобрительно родители тех девочек (не говоря уже о школьном завуче) к этому сомнительному образцу британской культуры на школьном Открытом уроке, где Пушкин был бы более подходящим. Но они все были за это. «Я думаю, что они великолепны», сказала мама Пош, ковыляя на своих «платформах». «Они намного достойнее, чем большинство наших музыкальных групп».

Мама Спорти была столь же восторженной. «Моя Анна никогда не проявляла интереса к английскому до появления Спайс Гёрлс. Теперь она знает все слова наизусть и перевела их со словарём. Мы так гордимся ею». Перевела это? У меня серьёзные проблемы с пониманием припевов, например таких:
«Тебе бы снизить скорость, вали из моей жизни.
Потише, малышка, сгинь с глаз моих»***
Так что я снимаю шляпу перед ней.

«Сила девочкам!» (Sila Dyevochkam!), как они тут говорят. Девочки рулят!

*** в оригинале:
You need less speed, get off of my case.
Gotta' slow it down baby, just get out of my face
я сильно подозреваю, что последнюю фразу следовало бы перевести буквально, но пошло - «слезь с моего лица»

Я продолжаю чтение, ставших уже историческими, заметок английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler) о жизни в Москве с тремя детьми в 2000 году и ранее. Она их публиковала в своей колонке Growing pains в газете The Moscow Times.

Дат на газетных вырезках нет, так что я подбираю интересные наблюдения с альтернативной точкой зрения на нашу тогдашнюю жизнь. Последняя была про особенности летнего отдыха детей в России. Из трёх вариантов пристроить детей, самым выгодным оказывалось отправить их к бабушке. В этом мало что изменилось с тех пор, как мне кажется.

Начинаем с заголовка.
"Education on vacation is a scary leap of faith" -
"Обучение на каникулах..." - это что?

Тут мы натыкаемся на речевой оборот "Leap of faith".
Есть фильм и песня с таким названием.
Гугл переводит это "калькой" - как "прыжок веры"

По смыслу, это как взяться за дело "на-удачу", не до конца веря в его успех.
Русского аналога у него нет, и я не придумал ничего лучшего, как перевести заголовок
"Обучение на каникулах - то ещё испытание."

Шла третья неделя школьных каникул (и больше одиннадцати ещё впереди), когда я решила взять свою старшую дочь Сашу 11-ти лет с собой на работу. Проведя две недели на даче без компьютера, мультфильмов и CD-диска "Spice Girls", она в конце концов взбунтовалась и потребовала возвратить её домой.

Я согласилась, ошибочно полагая, что со мной она получит образовательный опыт.

Первые два дня прошли на-ура, когда я встречалась с примой-балериной Большого театра и брала интервью у заводчика собак на Птичьем рынке***.

На следующий день для работы мне надо было поехать в монастырь Сергиевого Посада, чтобы встретиться там с отцом Германом, изгоняющим бесов. Хорошо, я согласна, что это не самое лучшее занятие для девочки-тинейджера, чьи ассоциации с Богом основаны на посещении церкви в деревне моих родителей, но я планировала появиться в конце службы, заскочив в храм для разговора с экзорцистом, и потом сводить Сашу на осмотр роскошного монастыря.

Тут надо напомнить, что речь идёт о деревенской церкви в Англии, где - судя по отрывочным упоминаниям самой Джульет в разных заметках, Саша жила в раннем детстве и даже начала ходить там в школу. А в Англии своё христианство - Англиканская церковь, но я не знаток её особенностей в обустройстве храмов и манере иконописи.

Однако, служба задержалась, а больные и страждущие всё прибывали для своего чудесного исцеления. Поскольку отец Герман уверен, что душевнобольные действительно одержимы, то их в большом числе приводили в храм, подталкивая или с уговорами. Молодой человек, недавно потерявший жену, пришёл в ужасном состоянии горя, а наркомана, находящегося в стадии абстиненции, втащили его друзья.

Определённо, это был обучающий опыт, но не вполне тот, на который я рассчитывала, видя трясущуюся Сашу. Она решила выйти, пока я разговаривала с монахом, но когда я спустя полчаса выскочила следом, то застала её почти в слезах.

Так случилось, что она прошла по неогороженному участку травы, откуда её прогнала церковная бабушка, сказавшая, что она её потопчет.

Зная те безупречные английские газоны, которым потребовалось лет 100 ухода до бархатного совершенства, Саша взглянула на грязный, заросший газон и сказала, что ей и в голову не пришло, что это было высажено специально.

"Да ты дьявол", - ответила старушка в их обычной манере, "я узрела по твоим глазам, что ты одержима тьмой маленьких бесов, корчащимися внутри тебя много лет".

Тут появилась я и увидела, что Саша выглядит донельзя расстроенной. "Не трогай меня!" - она сказала, когда я подбежала к ней, "или я закричу".

Ныне я отправила её назад к курицам и кроликам на даче и страшно мучаюсь от мысли - какая я плохая мать. Тем временем, она готовится к двухнедельной поездке с отцом-фотографом на Камчатку. На её пути там будет наблюдение бурых медведей в дикой природе и приближение к краю жерла извергающегося вулкана.

И - да, мы думаем, что это будет образовательным опытом для неё.

Рассказ про Камчатку я уже переводил, а от общения с "церковными бабушками" - с этими вечно злыми старухами, у меня остался свой негативный опыт. Я их встречал в богатых и новодельных монастырях, поэтому мне милее заходить в небольшие церквушки.

А Джульет ловко использовала речевой оборот, уже утративший связь с реальной верой, в заглавии к рассказу об унижении своей дочери в монастыре. Я переводил заголовок до перевода всей статьи и не учёл предрасположенности англичан к игре слов.

Теперь бы я перевёл его ближе к буквальному смыслу - "Обучение на каникулах грозит потрясением веры".



*** так я перевёл "pet market" - в то время это был единственный в Москве и знаменитый рынок домашних животных, закрытый при строительстве Третьего транспортного кольца.

"Летом всем родителям хочется куда-нибудь отправить своих детей" - эта тема для обсуждения перед школьными каникулами так же актуальна, как и четверть века назад. Тогда с этой проблемой столкнулась московская домохозяйка с английским гражданством и тремя детьми - журналистка Джульет Батлер (Juliet Butler), написавшая короткую заметку в своей колонке в "The Moscow Times" в 2000 году или годом раньше.

В прошлую пятницу закончились уроки в русских школах и перед нами, родителями, возникла проблема трёх месяцев школьных каникул - тех 14 с половиной недель. Точнее 102-х дней, когда все трое наших детей будут дома весь день.

Что до Англии, то там школы разумно заканчивают уроки в конце июля - совсем не так, как в России. Как вы уже могли заметить, я откровенно расстроена быть отягощённой тремя детьми столь долгое время по прихоти Высшего государственного комитета по образованию (the State Higher Education Committee - так в оригинале). Но за это выступают все русские мамы.

"Это из-за нашего сурового климата" - сказала Наташа, мать двоих детей. "У нас девять месяцев снег и только три месяца тёплого солнца. Им нужно накопить как можно больше сил за лето, чтобы хватило до конца года."

Забрать их из пыльного города в деревню или на дачу - другой большой плюс для озабоченных мамаш. Авитаминоз - или недостаток витаминов, было чуть ли не первым словом, которое я узнала в России, и этого все хорошие матери пытаются избежать. Отправка их на попечение бабушки в деревню гарантирует постоянное витаминное питание свежими яйцами, молоком, овощами и фруктами.

Другая теория, которую я услышала от одного папы, гласит, что период каникул был определён ещё в царское время, когда Россия была крестьянской страной, чтобы иметь три месяца для сбора урожая. Потом, когда она стала Советским Союзом, школьники массово уезжали в пионерские лагеря чуть ли не на всё лето. Потом наступил период демократии и летние лагеря как-то сразу стали платными, поэтому они перестали быть выходом для большинства людей. Теперь Мэр Лужков организует систему бесплатных лагерей, но большинство мам продолжают считать, что бабушка - это лучший вариант.

Провели опрос о предпочтениях родителей - оставить детей дома, отвезти их к бабушке за город или послать их в лагерь, - родители разумно предпочли бабушку, потом уже следовал лагерь. Вариант с оставлением детей дома с родителями набрал меньше всех голосов и плёлся в хвосте списка.

Хочу сказать, что я не то чтобы против лагеря, но и не пошлю детей туда, где за ними будут присматривать какие-то незнакомые и малооплачиваемые люди.

И пока дача не самое безопасное место, куда отправишь детей (зазубренные осколки, дикие собаки и кошки, спокойно кормящиеся из их тарелок на столе), я бы дважды подумала перед этим тоже.

Взвешивая все плюсы и минусы, я думаю всё же, что бабушка осуществит свои мечты о летнем отдыхе детей и они останутся с ней.

Так всем будет спокойнее.

Дети - цветы жизни! - собери букет и подари его бабушке.
А в реальности так и получается, что бабушка и дача - самый лучший вариант для летнего отдыха детей.

Я наверняка найду ещё что-то интересное в заметках англичанки, но заранее прошу прощения, если с небольшим перерывом, поскольку мы с собачатами Бучем и Лисом уже завтра отправляемся в недельную поездку на Селигер, и я пишу эти строки, буквально "сидя на чемоданах" в её предвкушении.

Stay nuned!

"Вулканы, гейзеры и медведи - о, боже!" - это рассказ английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler), написанный 25 лет назад для газетной колонки в издании "The Moscow Times". Она была домохозяйкой и практически одна - её русский муж работал журнальным фотографом и часто уезжал в командировки, воспитывала двух дочерей и сына в Москве в конце 90-х.

В одном из прошлых эпизодов её старшая дочь Александра высказывала желание поехать как-нибудь вместе с отцом. Вот оно так и вышло - они вместе отправились на Камчатку.

Несколько недель тому назад я собирала Сашу - мою 11-летнюю дочь, в поездку в дебри Камчатки с её отцом, у которого там была двухнедельная работа фотографом. Моя свекровь сказала мне, что я сумасшедшая (это что-то новенькое!) и прочитала целую лекцию об отсутствии у меня материнской ответственности за Сашу, раз я позволила ей такую поездку.

Но мы с моим мужем подумали, что не стоит упускать возможность посетить Камчатский полуостров, место великолепных природных красот, с изобилием дикой жизни и, да - диких медведей. И да, да! - там можно ожидать необычные приливные волны и землетрясения, и бурбуление действующих вулканов, и я начала было колебаться, как Саша уже вовсю занялась укладкой своих книжек Энимофных фэнтези (Animorphs books - серия книг научной фантастики авторства Кэтрин Эплгейт (Katherine Applegate) и её мужа Майкла Гранта (Michael Grant) под именем К.А.Эплгейт --- Википедия) и приключенческих комиксов Джонни Квеста (Jonny Quest adventury comics).

Она позвонила мне по прилёту. Ей надо было пролететь девять часов через 12 500 километров и восемь часовых поясов, чтобы, спустившись с трапа в Петропавловске, поразиться его полному сходству с Москвой.

"Здания тут точно такие же, улицы такие же, люди выглядят и говорят так же, и точно так же нет горячей воды" - она печально сообщила мне из номера отеля. Она была в шоке от леденящих душу рассказов про русских геологов, падавших пьяными в жерло вулкана, и японского телеоператора, съеденного диким медведем.

Потом они отправились в дикие места и мы были без связи в течение 10 дней.

В это время Бабушка прилипла к экрану телевизора и снабжала меня историями об отключениях электроэнергии, дефиците продуктов, ураганах, других природных и прочих катастрофах, случавшихся на Камчатке. Обкусывая ногти в ожидании, я позвонила своей матери, которая уверила меня, что это было хорошо для Саши получить немного независимости и позволить ей увидеть больше России, и что это будет восхитительный опыт, который она никогда не забудет.

Когда Саша позвонила снова, был рассказ как она летела в вертолёте вокруг извергающегося вулкана, ходила среди прыскающих гейзеров, стояла в нескольких метрах от играющих медвежат и поймала трёх форелей в речке. Но больше всего её впечатлили комары.

"Там были облака и облака комаров", говорила она -"они залетают в твой в рот, если он открыт, и жалят сквозь одежду. У меня была шапка с москитной сеткой, но они роились так, что ничего не было видно. А когда выйдешь пописать на улицу и снимешь штаны, то они уже все на твоей попе. Это стопроцентный ужас!"

Однако теперь она вернулась в относительно благополучную Москву, впечатлённая видом диких зарослей экзотических растений и тем, как вертолёт не мог взлететь в бедном кислородом горном воздухе.

Такое, конечно, не забудется.
Но и это ещё не всё, о чём писала Джульет - отыщу и переведу что-нибудь ещё из сохранившихся у меня вырезок с текстами той газетной колонки...

Stay tuned!

Заметка английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler) "Семейный отпуск в Египте - смесь веселья и опасности" была опубликована четверть века назад в газетной колонке в "The Moscow Times" и по сей день не потеряла свою актуальность. Это - в продолжение рассказа о синяках и кашле, которые, по её мнению, хорошо излечиваются на отдыхе в Египте - прямо "то, что доктор прописал".

Если вы хотите устроить себе праздники с приключениями, то езжайте в Египет на курорты Красного моря.

Не удивительно, что весна подрывает толпы русских туристов приехать в Египет - россияне, возможно, единственные, кто отдыхает там со своими детьми.

Наши дети обожают плавать и во время прошлого нашего посещения Хургады они уворачивались от барракуды в заливе. Наш Бобби тогда упал и расшиб себе голову, и врач в отеле зашивал его рану без анестезии.

Несмотря на это, дети были отчаянно рады приехать в Египет снова. Один из коронных аттракционов - нырять в открытом море с дыхательной трубкой рядом с живописным коралловым рифом и лодкой, никогда не знавшей про спасательные средства.

На одном из таких выходов в море я колебалась позволить ли нырять в неспокойные и полные медуз воды, но не успела ещё произнести "будь осторожна с акулами", как моя 11-летняя Саша уже скрылась под водой.

Мы с моим мужем Колей провели мучительные 10 минут поиска её среди волн, в то время как капитан уже разделся и нырнул, чтобы достать её тело со дна. А она просто плавала под водой и вынырнула только когда доплыла до рифа. В результате, я сразу постарела и стала мудрее.

Мудрее, как минимум, в сравнении с одним русским мужчиной, рассказавшем, что планирует завтра взять его 10-летнего сына на погружение с аквалангом.

- Опомнитесь! Где он мог научиться обращению с аквалангом в таком юном возрасте?! - я спросила в удивлении.

- Да мы не учились, они учат на месте! - был ответ отца.

Ещё там была пара из Воронежа, что поручила их 9-летней дочери присматривать за 18-месячным братиком, пока они отлучались за покупками в город. Я предупредила отца об опасности оставлять Вику одну на её ответственность в попечении о брате, но он лишь улыбнулся.

- Да разве Вика понимает, что останется на весь день одна? - попыталась я зайти с другого бока.

- Конечно, понимает.
Ведь первым делом, как мы сюда приехали, я повесил свой ремень на спинку её кровати.
Она так лучше понимает.

Вы можете сказать, что Саша у меня непоротая. Я раз оставила её присматривать за другими двумя в игровой комнате отеля, снабдив строгими инструкциями, всего лишь на время добежать до ресепшн; и я застала её, покинувшей свой пост и торчащей у барной стойки, угощаемую барменом водой и орешками за "два поцелуйчика".

Я не сделала скандала, ни когда лошадь под Сашей понесла в пустыне, ни тогда, когда обезьянка укусила Бобби (без наложения швов в этот раз, слава богу!) Главное, что к концу отпуска, когда они все вдоволь навеселились, я с облегчением вернулась обратно в относительно безопасную Москву.

Ох уж эти бесшабашные русские! Да что там - они в том Египте быстро сумели научить матерному русскому персонал отелей и аттракционов, пользуясь арабской простотой. Ну, и главный вывод - с детьми на курорте не соскучишься и можешь вернуться домой седым.

Постараюсь найти новые (старые - им двадцать пять лет!) интересные впечатления в заметках англичанки Джульет о московской жизни в 90-е с тремя их с её мужем Николаем детьми и перевести в смутной надежде, что это ещё кого-то кроме меня интересует...

Stay tuned!

Я начал и продолжаю свой ни разу не коммерческий проект по переводу текстов английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler), которые она публиковала в своей колонке "Growing pains" в газете "The Moscow Times" с конца 90-х по 2000-й годы. В то время я с интересом - не только к английскому языку от его носителя, читал эти короткие эссе. Потом стал делать вырезки и сохранил, чтобы найти их недавно, пересматривая свои старые бумаги.

Я уже говорил, что на основании такого дотошного изучения - почти каждую неделю по пятницам, историй про её новый опыт проживания в Москве с подробностями быта и проблем в воспитании трёх её детей - Александры, Анны и Бобби, меня можно считать, как минимум, её соседом по подъезду, а то и дальним родственником. Поэтому я сейчас заинтересовался дальнейшей судьбой автора (или авторки, как ныне нам навязывают феминистки).

Поиск в интернете поначалу дал немного, про неё почти ничего, но помог найти её мужа - Николая Игнатьева, известного на Западе фотографа. Он умер в Англии в 2004 году, но похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище. Я так понимаю, что там урна с его прахом в колумбарии.

Не уверен, что мне удастся найти ту ячейку в справочной кладбища - отзывы на эту службу на форуме не внушают надежд, но как-то позже попробую - там и прах моего отца тоже, но его место я знаю и навещаю.

Если кто-то, как и я, захочет поискать или знает про неё, бывая в Англии и читая тамошние новости - то искать надо не по фамилии Butler (это может быть псевдонимом), а по фамилии мужа - Ignatiev. Этот путь привёл меня к старым новостям, что у неё были серьёзные финансовые проблемы, связанные со страховкой, которая (ещё при жизни мужа) была - возможно намеренно, чтобы не выплачивать, оформлена с ошибками.

Но в целом она, слава богу, жива-здорова - по крайней мере, по относительно свежим данным в результатах поиска. А в чём, собственно, моя просьба к читателям?

Во-первых, я был бы признателен за критику качества моего перевода с указанием конкретных промахов и с объяснением значений английских идиом и речевых оборотов. Это, опять же, чистые игры разума - в Англию я уже вряд ли когда-нибудь попаду, да и в Европу тоже весьма сомнительно. Английский уже давно стал вроде моего хобби среди прочих увлечений.

Во-вторых, не стесняйтесь поделиться своим опытом, даже неудачным, в поиске захоронений, если на руках нет свидетельства о смерти. Николай Игнатьев был фотографом экстра-класса - я буду стараться поднять сведения о нём, и рассказать, что узнал - чтобы его помнили. Фотография уже давно в числе моих увлечений и мастерство в этом деле я уважаю.

Ну, и то, что могло быть упущено мною в поисках о Джульет, Николае и детях, хотя бы в виде намёка на направление поиска и его технологии, тоже было бы мне интересно. Это в-третьих.

Все обнаруженные неточности в моих текстах я обязуюсь исправить. Всё, что будет найдено по теме, я буду публиковать с соблюдением правил приличия и уважения к частной жизни.

Всё. Сажусь за перевод очередного текста.

Stay tuned!

Перевожу текст заметки в газете "The Moscow Times" четвертьвековой давности в колонке, которую вела английская журналистка и московская домохозяйка Джульет Батлер (Juliet Butler) в конце 90-х по начало "нулевых". Эта бытовая зарисовка "Семейная жизнь в России с синяками и кашлем" посвящена обычной травме во время игр с детьми.

Как всегда у Джульет, текст очень живой - с "тонким" английским юмором, который замучаешься переводить. Потому-то я и любил читать её рассказы о сложностях и радостях в жизни необычной семьи - русского папы и англичанки-мамы с тремя детьми.

Моя старшая дочь Саша подарила мне на 8 Марта чёрный глаз - предмет её необычайной гордости.

День за днём, пока одна половина моего лица чернела и раздувалась, она таскала меня, уговаривая, по всем классам, чтобы показать всем своим одноклассникам - во что обходятся занятия карате. На самом деле это было случайное столкновение головами во время игры в снежки в школе. Получить такой яркий синяк, как мой - словно испытать заново то, что последний раз было 30 с чем-то лет тому назад, когда мне его поставил брат крикетной битой.

Меня не столько волновали вытаращенные глаза Сашиных школьных друзей, как то противное чувство, когда на улице тебя принимают за алкоголичку, которая ударилась о край мусорного бака в поисках бутылок. Люди шарахались от меня в очереди в магазине или в автобусе и резко отдёргивали от меня своих детей.

Усугубляло ещё то, что мой муж Коля недавно попал в автомобильную аварию и тоже выглядел помятым, так что наши совместные прогулки сопровождались шушуканьем встречных прохожих. В Англии меня бы пожалели как побитую жену, но здесь никому не приходило в голову, что я побитая мать. Думаю, мне следовало бы организовать группу поддержки.

Мне предлагали различные средства лечения, чтобы избежать боли и насмешек, от льда до гусиного жира, но пока я всё такая же багровая, как московский закат.

К вопросу о домашнем лечении, у моего сына Бобби сейчас лающий кашель, который наша няня-бебиситтер лечит капустными листьями. Как вам без сомнения известно, капуста заменяет те ужасно болезненные перцовые или горчичные пластыри, что прикладывают к груди или на спину при мучительном кашле или простуде. (Кстати, Коля часто бывает в негодовании, устраивая чуть ли не шоу, что прав был Достоевский в утверждении, мол - русские хотят страдать). Капуста Бобби явно пошла на пользу. В том смысле, что войдя к нему на следующее утро, я застала его поедающим увядшие листья с воротника пижамы.

Растирание его водкой было ещё одним средством, следом за пропылесосыванием квартиры, чтобы удалить аллергенную пыль. Тёплое молоко с маслом и водочный компресс (почему русские так заточены на водке?) тоже были испытаны, но не помогли. Тогда я, признав поражение, побежала с ним в клинику при Посольстве Великобритании, где ему поставили диагноз - инфекция верхних дыхательных путей, и дали проверенные временем антибиотики.

В любом случае, завтра я оставлю всех вас с вашими околонулевыми температурами и слякотным снегом, и улечу к солнцу, морю и песку Египта.

Вот то, что доктор прописал при сухом кашле и чёрном фингале под глазом.

В тексте есть странные утверждения, но по смыслу понятно, что англичанку удивляли методы народной медицины, широко практикуемые в Москве. Но то было время, когда в поликлинику надо было брать с собой чуть ли не йод и вату - и это не фигура речи, не было в наличии самых элементарных лекарств.

Что-то в тех листочках вырезок - я видел, было про Египет, судя по заголовку. Надо будет перевести ту заметку.

Stay tuned!

Только что я перевёл текст одной из заметок в колонке газеты "The Moscow Times" за апрель 2000 года. В то время я повышал уровень языка путём чтения текстов на английском разных авторов - как старых классиков, так и современников-журналистов. С особым любопытством я читал колонку английской фриланс-журналистки и мамы троих детей Джульет Батлер (Juliet Butler) про её жизнь в тогдашней Москве и гонялся за бесплатными экземплярами этой газеты по пятницам. Вырезал из газеты и складывал в папку её заметки. Эти вырезки я нашёл недавно в своих старых бумагах.

Джульет столкнулась с проблемой выбора школы - вначале для старшей Александры, а потом для младшей Анны и сына Бобби, по-очереди. Дело в том что она представляла себе школьное обучение, исходя из своего детского английского опыта. А в пост-перестроечной Москве конца 90-х даже в дорогих частных школах всё ещё преобладали старые советские принципы. Вот этот новый для неё опыт стал темой её очерка "Поиск "идеальной" школы на перекрёстке культур":

Я недавно ходила в наш магазин за сосисками и сметаной и там продавщица спросила меня - где мои дети?

"Все они в школе" - радостно ответила я.

"Их не обижают? Они без присмотра там?" - спросила она буднично.

Вопрос меня не удивил, поскольку мне, к сожалению, приходится довольно часто отвечать на него расплывчато.

"Нет", - сказала я, - "наша школа добрая".

Её не удивило такое сочетание слов и она занялась следующим покупателем.

Если в старой и плохой английской традиции воспитание дисциплины определялось девизом "пощадишь розгу - испортишь ребёнка", то здесь это является основным принципом всего обучения. Телесные наказания противозаконны, и приучение ребёнка к дисциплине понимается как муштра до его слепого подчинения в противоположность тренировке чувства ответственности за собственные действия.

Что меня не перестаёт удивлять, так это скольким родителям нравится именно консервативный путь.

Нынешние мамы и папы, обеспокоенно подыскивая "наилучшую" школу, подразумевают при этом "строгую". Первая школа Саши была частной - там основными инструментами воспитания были сарказм, насмешки, издевательства, и при этом я ещё с трудом добилась её зачисления туда ввиду того, что эти методы были (и есть) так популярны.

Они ставили её в угол как тупицу, шлёпали её и запрещали ей рассказывать мне о дурном обращении. После того, как она стала плохо высыпаться и плакать утром перед школой, я решила поговорить с завучем, которая немедленно вызвала Сашу к себе и, буравя её взглядом, стала выпытывать - любит ли она школу.
"Да, да!" - сказала бедная девочка, похожая на мышку под гипнозом змеи.
"Ну, вот" - сказала мне завуч триумфально. "У вас для заботы есть ещё двое детей. Оставьте Сашу нам."

Нечего и говорить, что сейчас Саша ходит в другую школу с названием "Фристайл", что как небо и земля при сравнении с большинством школ. Они там добавили в русский учебный план тот западный стиль - с упором на поощрение, чем на страх наказания, и достигли невероятного - сделали школу местом радости. Учебные результаты великолепны, но того ли хотят родители? Не вполне. Частная школа чуть дальше от нашей вниз по улице предлагает в рекламе "качество обучения при жёсткой дисциплине".

Все мои дети теперь посещают "Фристайл" и противятся уходить домой, когда я их забираю оттуда. Но отец Аси - одной из подруг моей Анны, не хочет, чтобы она ходила туда же, поскольку "жизнь трудная и - чем раньше они научатся защищать себя, тем будет лучше".

Мама Аси не без грусти согласилась с таким решением и с сожалением заметила, что "Ася изменилась, когда пошла в школу - пропала её жизнерадостность".

Может, что-то улучшилось в этом за двадцать пять лет? Боюсь, что нет.
На днях попробую найти ещё что-то интересное в записях Джульет и перевести.

Stay tuned!

Очередная ззаметка английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler) в газетной колонке издания "The Moscow Times" четвертьвековой давности была на тему продолжительного отсутствмя её мужа - фоторепортёра Николая Игнатьева, и различной от возраста реакции их детей на его частые и долгие командировки. Я перевёл её заголовок не дословно, но по смыслу - "Мучительно больно, когда твой отец снова в отъезде"

"Бобби был сегодня немного грустный" - сказала мне наша воспитательница в детском саду, когда я пришла его забрать этим днём. "Я спросила его о причине", - продолжала она, - "и он сказал, что папа только что приехал домой на пару дней и потом снова уедет. Он сказал, что его это сильно злит."

Я была удивлена этой прямотой, поскольку Бобби редко обсуждает со мной частые отлучки отца. Когда папа опять уезжает, Бобби вообще не говорит о нём. Отец - журнальный фоторепортёр - чаще отсутствует, чем бывает дома, и в этом нет ничего нового для многих мам-экспаток, чьи мужья уезжают в командировки, но я полагала, что мы неплохо справлялись, пока не услышала то утреннее заявление.

Я следую рекомедациям, вроде таких - расставляю повсюду фотографии отца; показываю детям на карте страну, куда он теперь отправился; я зову их поговорить с ним по телефону насколько возможно чаще, чтобы они услышали, как он их любит и скучает без них. И он старается привезти им необычные подарки из тех экзотических мест.

Что до меня самой, то я переключаю себя в роль матери-одиночки, как только за ним закрывается дверь. Я втыкаюсь в просмотр видео, переставляю мебель и звоню своим подругам. Я переключаю себя с зависимости на независимость (хотя ему так не кажется, потому что я все чеки оставляю ему!) и для меня - что человек из МосГаза, что механик в автосервисе, что сантехник - все старые знакомые.

С возрастом дети начинают относиться к этому отсутствию философски. В то время, как Бобби сердится и обижается, 7-летняя Анна с этим уже смирилась. "Папуля должен уехать, чтобы заработать деньги", - она рассуждает рационально. "Когда он долго отсутствует, я обычно забываю о нём, как только он уезжает, иначе бы я скучала. И это здорово, когда он возвращается, ведь тогда он привозит мне подарки и играет с нами, но я не пеняю ему, поскольку все отцы должны отлучаться, не так ли?"

Моя 10-летняя Саша прошла эту стадию - "я бешусь, когда он уезжает", в 4-летнем возрасте, и теперь она мечтает поехать вместе с ним. "Папа у нас как активный герой, поскольку он побывал в таких местах, как Тибет, Монголия и тюрьмы в Америке, бывал и на войнах. Но я не болтаю с друзьями об этом, чтобы это не посчитали хвастовством. Он счастлив и любит это больше, чем оставаться в Москве, я знаю! Поначалу он рад увидеть нас, но потом становится всё более сердитым и упрекает нас, что мы плохо воспитаны."

Ладно, я-то стараюсь изо всех сил. И всё же, если вы отец и в этот момент пересекаете Европу, то помните, что вам всё-же лучше вернуться к Рождеству.

Николай Игнатьев действительно снимал репортажные и жанровые сцены в необычных местах, часто в Азии, и его снимки высоко ценились такими изданиями, как Time, The New York Times, Stern, Sunday Times и Vogue. И временами даже попадали на чью-то обложку. Вот эта семья в полном составе примерно в то время - это конец 90-х годов:

Николай Игнатьев, его жена Джульет Батлер и дети - Александра, Анна и Бобби (Тимофей)

После динамичного рассказа о поездке всей семьёй в Англию на машине, нынешний очерк может показаться скучным, но в нём затронута вечная проблема. Скоро переведу ещё что-нибудь интересное из жизни английской "матери-одиночки" при живом муже с тремя детьми в 90-е годы в Москве.

Stay tuned!

Ну, что - третья часть рассказа о путешествии англо-русской семьи из Москвы в Англию переведена мною. Она была напечатана в газетной колонке "The Moscow Times" в конце лета 1999 года и сохранилась у меня в виде вырезки. Её автором была английская журналистка и мама троих детей Джульет Батлер (Juliet Butler), вышедшая замуж за москвича Николая Игнатьева, известного своими работами, в основном, на Западе, русского фотографа.

Он часто бывал в отъезде, снимая фоторепортажи для нескольких крупных изданий. Так что Джульет воспитывала двух дочерей и младшего сына практически одна и ей приходилось решать все бытовые проблемы самостоятельно. Людям за 40 не надо объяснять, что за проблемы были в конце 90-х, а тут с ними столкнулась женщина, воспитанная в другой культурной среде.

Её держала в Москве как сильная любовь к мужу, так и сильная любовь к русской культуре. Но трудности московской жизни постепенно склоняли их с мужем к мысли переехать в Англию. Проблема была уговорить детей и эта поездка на машине через пол-Европы должна была их подготовить.. Что и объясняет отчаяние Джульет в конце путешествия, когда все приложенные усилия оказались тщетными.

Итак, читаем заметку с заголовком "Поездку в Англию затмили мысли о доме." Тут есть игра слов, которую англичане очень любят.

Те немногие из вас, кто жадно читает эту колонку, могли заметить моё подозрительное отсутствие на прошлой неделе. Объяснение было: "Джульет Батлер в отпуске." Ну, да, ребята, я действительно "в отпуске". Спросите - рада ли я сама, тут я сделаю 10 тихих глубоких вдохов. Если готовку еды и мытьё посуды три раза в день для ватаги задиристых детей в автофургоне считать прекрасным отпуском, то да - это просто бал.

Конечно, это было замечательно снова пообщаться с моими родителями и другими родственниками, но я тут уже месяц и вот теперь неплохо было бы последовать за своим мужем, который разумно сделал, что улетел обратно в Москву две недели назад. Домой. В обитель для нянек, детских садов и школ полного дня.

Вот чего я не в состоянии понять - ПОЧЕМУ И У ДЕТЕЙ ТО ЖЕ СТРЕМЛЕНИЕ.

После всего того, чем я здесь изворотливо наполняла их жизни, и что они не могли делать в Москве - я брала их купаться в бассейн с торчащими фонтанами, извилистыми горками, водопадами и волнами, на ночёвки с друзьями и с палаточными разговорами.

Однако, удачи поездки уравнивались провалами типа - взять детей в самую жару разглядывать инструменты для пыток в Тауэре (Tower of London), смотреть ролики виртуальной реальности на Пиккадилли (Piccadilly) или посещать Пони-клубы в Девоне (Pony Clubs in Devon). Я уж не говорю про бесконечные KFC (Kentucky Fried Chicken), что не лучше Ростикса (...endless KFC that can't, apparently, held a candle to Rostiks... - Ростикс в Москве тогда уже был, а KFC ещё нет, вдобавок эта английская идиома про "держать свечку" - у нас неподходящий для этого места смысл, перевёл так).

На самом деле они скорее бы посмотрели Мавзолей, чем Музей Естественной Истории (хотя это, по сути, одно и то же). ОНИ СКУЧАЮТ ПО МОСКВЕ.

Но почему? Что такого есть в этой безбашенной стране - где всё либо слишком горячее, либо совсем холодное - что их в ней так привлекает? Вот вам событие - я умудрилась показать им полное солнечное затмение, которое было видно единственный раз в жизни в Британии. Наш автофургон оказался в той узкой полосе на местности, где оно было по-настоящему полным. Так что в 11:11 утра 11-го дня месяца (августа, как я помню) солнце погасло и мир погрузился на минуту в ночь. Непередаваемое бесценное переживание, которое дети немедленно привязали к России.

"Давайте позвоним Папуле и расскажем ему про затмение" - сказал Бобби, подпрыгивая вверх-вниз на церковном дворе, где мы остановились посмотреть.

"Это же так клёво! --- вот Михаил Владимирович удивится, когда я ему расскажу!" - энтузиазм Саши адресовался её учителю, "я не могу дождаться возвращения!" И тут ещё Анна, нарисовавшая картину затмения, чтобы поместить её потом на школьную доску объявлений. Поэтому я так взволнована. После всего, что мы с Колей проделали для окончательного переезда в Англию - так если мы не сделаем это быстро, то будет уже слишком поздно для детей. 11-летняя Саша уже предупредила, что выйдет замуж за русского и навсегда останется жить в России. "Вы с Папулей можете ехать куда угодно", - сказала она твёрдо, "но я остаюсь в России."

Да, что же это за страна-то такая!?
А с тем затмением нас "обидела" Небесная Канцеллярия - в тот день небо в Москве было плотно закрыто тучами и шёл дождь, это я помню точно. Понимаю отчаяние английской мамы, но и сам не могу объяснить того феномена, смысл которого ещё Антон Чехов в пьесе "Три сестры" вложил в уста Ирины - ёмкий и отчаянный призыв...

Это продолжение моего проекта по переводу коротких эссе английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler) в газетной колонке "The Moscow Times" - настоящий сериал о жизни в Москве английской мамы с тремя детьми в период конца 90-х. Они сохранились у меня в виде вырезок из газеты и нашлись в старых бумагах.

Несколько эпизодов сериала рассказывают о путешествии семьи Джульет Батлер и Николая Игнатьева с тремя детьми - Александрой, Анной и Бобби к знакомым в Англию.

В прошлой части они выехали из Москвы, проехали всю Беларусь и пересекли границу с Польшей.

Следующую часть я всё-таки нашёл. И в ней Джульет честно призналась, что выбор машины как средства передвижения был чересчур наивным для желания заинтересовать детей культурными особенностями разных стран по пути. На самом деле детям очень хотелось в парижский Диснейленд и его посещение стало испытанием для их родителей. Впрочем - лучше почитать мой перевод или попробовать перевести самостоятельно.

В заголовке читается волнение Джульет за всю нашу земную цивилизацию, если увидеть, как всё устроено в Диснейленде - "Развитие цивилизации по пути Евро-Диснея". Такая вот грустная ирония.

Сейчас мы в Англии. Удивительно, но благодаря чудесам современной науки, я посылаю вам эту колонку из облагороженного стариной дома XVI-го века в ещё более старинной деревне Котсвоулдс (Cotswolds) за миллион миль от Москвы.

Полагаю, что детям, проделавшим весь тот путь на машине, именно в таких масштабах должно представляться расстояние.

На прошлой неделе мы ещё были на польской границе с тремя детьми - 4-х, 8-ми и 11-ти лет, сумев не поссориться и не протереть обивку за время дико скучного путешествия сквозь бескрайние просторы России и Беларуси.

Надо отдать должное детям - им присуще то, что я называю русским фатализмом в отношении перспективы быть пристёгнутым к заднему сиденью машины всю неделю и при этом вести себя, как под транквилизатором (ну, нет, честно нет).

Мы с мужем по-глупости возомнили себе, что они будут восхищены сменой культурных особенностей территорий по мере проезда через страны, но было довольно предсказуемо, что их будет интересовать только происходящее внутри машины.

11-летняя Саша была поглощена своими книгами-страшилками (Goosebumps books, я так перевёл), Бобби слушал своего "Доктора Айболита" с плейера и Анна рисовала, что тоже было неплохо, поскольку Польша предложила однополосную транзитную дорогу через деревни, и в одном месте она реально была разбита до грязи.

Германия, с её волнистыми пейзажами и признаками населённости, была намного предпочтительнее для детей, не говоря уже о прекрасном маленьком душе, может - и двух, в виде освежающего дождя. То же и Франция с волшебным обаянием Евро-Диснея.

До последнего я надеялась оторваться на прадновании дня рождения у друзей в субботу, но в пятницу я капитулировала и согласилась на крюк до Парижа, чтобы провести весь день в Евро-Диснее.

Мало сказать, что Евро-Дисней это большое мошенничество. Готова сказать, что это был самый худший день в моей жизни.

Все аттракционы будут "бесплатными", как только вы выложите кругленькую сумму за вход, но никто вам не объяснит, что вы проведёте в очереди час-полтора, чтобы попасть на них. Дети ошибочно посчитали сказочные домики местом для игр, но то были магазинчики и кафе, где никто даже не выглядел, как персонаж Диснея.

Толпы родителей слонялись от одного запруженного места к другому в течение семи часов под палящим солнцем, испытывая желание заплакать сильнее, чем их дети.

Так что мы теперь восстанавливаем силы в Котсвоулдсе, где дети просто счастливы видеть живых пони на зелёном выпасе, лебедей на пруду и знать, что Принц Уильям живёт не на расстоянии полёта брошенного камня. И я просто счастлива осознавать, что Ельцин тоже не менее, чем за миллион миль отсюда.

Дело происходило летом 1999 года, к которому времени новая российская власть успела уже сильно достать англичанку. И к наследнику английского престола у неё тоже были вопросы. Впрочем, эти подробности добавили исторической живости в её рассказ.

Обещаю, что дальше будет не менее увлекательно.

Stay tuned!

Я продолжаю свой новый проект моего посильного перевода старых заметок английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler) в колонке газеты The Moscow Times о перипетиях её жизни в постперестроечной Москве конца 90-х. Эта женщина, воспитанная в консервативной Англии, питала какую-то маниакальную любовь к России и русской культуре, и не унималась в попытках привить ту же симпатию своим детям - дочерям Саше и Анне, и сыну Бобби. Она использовала любую возможность показать широту и красоту этой страны, поэтому в дальних поездках отдавала предпочтение поезду или автомобилю.

В этом эпизоде будет один из примеров таких усилий - "Путешествие на машине из Москвы в Англию, первая часть." Сразу скажу, что заметки о второй части самого путешествия у меня нет, зато будет неожиданный финал путешествия в следующий раз.

По некоторым причинам мы с мужем решили поехать домой, в Англию, на машине - детям было бы интересно увидеть, как далеко расположены Москва и Лондон в реальности - это не то, что подняться по трапу самолёта в Шереметьево и, едва успев там позавтракать, поспешить на выход в Хитроу. И ещё это было бы что-то типа припадания-к-своим-корням - наблюдать различия пейзажей и культур по мере продвижения от Востока (родины их отца) к Западу (маминой родины).

Со временем, однако, были небольшие трудности. У мужа командировка была до понедельника, а я была приглашена на сорокалетие друга в субботу. Из Москвы в Минск мы выехали заранее.

Россия была безоблачной, жаркой и пустой, да и Беларусь оказалась приятной, более жаркой и ещё более безоблачной. Елинственное облако на небе было от поднимающегося с земли дыма от лесных пожаров, которые дети ошибочно принимали за циклон.


Наш беларусский мотель был редкостный, но со свежим бельём и перьевыми подушками, плюс ценовое преимущество в 7 долларов за нас пятерых. Утром нам повезло увернуться от сторожевых собак, преодолевая расстояние до машины, и к середине дня мы прибыли на беларусско-польскую границу.

Большая ошибка.

Очередь из машин не была внушительной, но ожидание - по словам беларусской женщины, регулярно пересекавшей границу для торговли сигаретами, варьировалось от одного до двух дней в зависимости от настроения пограничников. Я сразу же включила образ "мать-героиня с тремя детьми" и - в то время, как девочки щипали Бобби, чтобы он жалобно плакал, уговаривала охранника пропустить нас в голову очереди. Но то была не Россия и не сработало.

Машина превратилась в печку, так что дети выскочили на удушливо жаркую обочину. Тени не было и пока они, сидя на тротуаре и розовея на солнце, становились, как тот бандит с рожей мопса, мой муж договорился, чтобы нас пропустили в числе первых за 130 долларов. После непростого маневрирования в очереди при отборной ругани и обвинений нашего сговора с пограничниками, мы в конце концов оказались в Польше.

Возможно, это был результат их детства в России, но дети остались равнодушны к нашим странным манёврам и невидимым соседям по несчастью. Всё, что сказала Анна, когда мы вырвались - "Они оказались хорошими людьми, так ведь?"

Глава семьи - русский, по имени Николай, оказался находчивым и проявил чисто русскую смекалку - когда проблема кажется неразрешимой, надо просто дать денег тому, в чьей силе её решить. Потому что именно для этого пути решения у нас и создаётся большинство проблем.

Я уже говорил, что газетной вырезки со второй частью этой поездки пока не нашёл. Она за столько лет могла потеряться. Мне кажется, что я её всё-таки читал. Суть в том. что дети не проявили к меняющимся за окнами машины видам того интереса, которого ждали от них родители...

Скоро будет новый эпизод этого сериала.

Stay tuned!

Я продолжаю переводить интересные с моей точки зрения заметки английской журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler) в еженедельной колонке "Growing pains" в газете "The Moscow Times", которую она вела с конца 90-х по начало "нулеввых".

Напомню, что она - английская подданная, домохозяйка и мать троих детей, жила в те странные времена в Москве, решая непривычные ей бытовые проблемы. Её русский муж - Николай, работал фотографом и надолго уезжал по заданиям редакций в командировки.

В прошлом эпизоде старшая дочь - Александра, заявила, что она русская на предложение матери переехать на жительство в Англию. В новой заметке эта тема раскрывается несколько шире - "Дети с двойным гражданством определяют свою национальность".

В начале недели я завезла Бобби в детский садик и помчалась домой, чтобы вместе с Сашей вовремя успеть забрать Анну с уроков фортепиано, и потом мы все стали свидетелями трёх аварий на дороге. Первую задержку я встретила зубовным скрежетом, от второй заклокотало в груди. "Эти сумасшедшие русские водить не умеют и врезаются во всё вокруг" - прошипела я, когда мы застряли в бесконечной пробке. Учитывая, что мои девочки имеют русского отца, который сама вежливость, и водит он осторожно не в пример мне с 15-летним стажем войны на российских дорогах, сказано это было в сердцах.

Ну вот такая я, закипающая за рулём, решающая - поехать ли мне по тротуару или стоять со всеми, в конце концов сделала то, что не позволяла себе раньше - обругала русских как расу.

Я молчу, когда водители подрезают меня при обгоне или включают свои синие мигалки, проносясь по разделительной полосе в Кремль каждое утро. Но тут был особенный случай бешенства и я вдруг ощутила тишину позади меня. " Ну, вот - хорошо, что я не русская", произнесла Анна вскоре.

"Ты можешь быть хоть англичанкой", фыркнула Саша, "но я русская и горда этим!" Поставим здесь на паузу и спросим - кто русский и кто англичанин среди моих детей? Как Анна додумалась, что она иностранка, и как Саша пришла к тому же выводу? (Пятилетний Бобби не задумывается о том, кто он есть, по неразумению).

Анна решила, что Англия больше подходит ей своей опрятностью, и там люди вежливей и дружелюбнее. "Никто не кричит на тебя за то, что ты наступила в лужу", объяснила она.

Саша наоборот, считает Англию слишком зажатой. "Ты обязана носить форму в школе и не можешь рассчитывать на праздники. Когда я потерялась в моей английской школе, то учительница расплакалась и была на грани увольнения, в то врямя, как в русской школе это никого вообще не взволновало".

Когда она гостит у Бабушки на даче, то любит делить свою тарелку с кошками и собаками и ложится спать по своему усмотрению. Мои родители немного строже. Они обучают детей поведению за столом и укладывают их спать в семь. Однажды Анна спросила меня - как я ходила в туалет ночью в детстве, поскольку мой отец ("Ворчун") отправил её обратно в постель, когда ей вздумалось пописать. Но, несмотря на эти строгости, Англия всё равно нравится ей больше. "Как ни крути" - сказала она безапелляционно, "я выгляжу англичанкой, а Саша выглядит русской".

"Слава богу!"- воскликнула Саша, которая выглядела внушительнее, как матрёшка, в отличие от своей хрупкой сестры. "Я ширококостная, это значит, что я могу побить мальчишек". Вот он - русский дух!

Здесь Джульет совсем исключила Бобби из темы выбора идентичности, но раньше в одной из своих заметок она обмолвилась, что он был замечен в очень хитром поведении. В компании английских знакомых он делал вид, что ничего не понимает по-английски, а в русской компании вёл себя, как англичанин! Я считаю это вершиной сообразительности для ребёнка - не трогайте меня своими дурацкими просьбами спеть песенку или прочесть стишок!

P.S. в первом комментарии я поместил найденную в интернете фотографию этой семьи, потому что это немножко нелегально

Иностранцы, произнося русское слово "бабушка", почему-то делают ударение на второй слог.
Но я хочу напомнить тем, кто жил в 90-е, вот это замечательное фото:

https://prophotos-ru.livejournal.com/1235821.html?page=4&utm_medium=endless_scroll

Автор этого шедевра - Николай Игнатьев, русский фотограф, известный в основном на Западе. Это тот самый "Коля" - муж Джульет Батлер (Juliet Butler), колонку которой я читал в конце 90-х почти два года в газете "The Moscow Times".

То есть, я почти стал ей и её семье вроде дальнего родственника или соседа. Думаю. что это оправдывает в какой-то степени тот "нездоровый" интерес, который я сейчас проявляю в поисках по интернету. А поиск этот практически ничего не дал по биографии самой Джульет - её нет даже в Википедии. Я понял лишь, почему она прекратила писать свои заметки - у неё появилась большая тема для журналистской разработки. Это судьба двух русских девочек Маши и Даши - неразделённых сиамских близнецов.

Зато в той же Википедии есть биография Николая.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Игнатьев,_Николай_Георгиевич

Здесь пишут, что они поженились не в 83-м, а в 87-м и в том же году он уехал жить в Британию.
Ну, да ладно, это мелочь.
Важнее для моего повествования иметь представление о возрасте детей на описываемый у Джульет период:
Александра (это Sasha в заметках) - 1988 года рождения,
Анна - 1991-го года рождения
и Тимофей (это Bobby в заметках) - 1994 года рождения.

По списку изданий и фестивалей, с которыми он сотрудничал, можно догадаться, каким авторитетом пользовался Николай Игнатьев в профессиональном сообществе. Его фотографии легко найти в интернете. И очень жаль, что он так рано умер.

По мере нахождения новой информации, я буду возвращаться к теме истории этой семьи после окончания газетной саги, а пока займусь переводом одной из интересных заметок Джульет в её колонке.

Stay tuned!

Я обещал перевести заметку английской фриланс-журналистки Джульет Батлер (Juliet Butler) в её колонке "Growing Pains" в газете "The Moscow Times" в начале 2000-го года. В ней она описывала историю семьи, где она - жена и английская подданная, и муж - советский гражданин с "редким" именем Николай, и дети - Александра, Анна и Бобби. Тут её фотокопия для желающих перевести самостоятельно и для соблюдения авторства.

Она благодарит своих читателей и сообщает, что это её последняя заметка.

"Саша, Анна и Бобби, несомненно, будут с некоторой долей ужаса оглядываться назад в последующие годы, читая об испытаниях и невзгодах, с которыми они столкнулись в том, что они считали нормальным, счастливым детством. Но, несмотря на все успехи и неудачи, у меня нет сожаления, как и у них, я надеюсь.

Пока же я воспользуюсь случаем сказать несколько слов о себе и о том, почему я здесь.

Я впервые повстречалась с моим мужем Колей 18 лет назад, когда я приехала в Москву работать няней в Посольство Великобритании. Мы были влюблены без ума в те времена, когда иностранцам не разрешалось общаться с советскими гражданами, что сулило трудности для наших отношений. Его лишили квартиры (видимо - ведомственной, моё замечание) и уволили с работы. Я стала персоной-нон-грата - лишилась моей визы по воле британского посольства, работы и жилья - совсем не смешное испытание в недружелюбном Советском Союзе. Британцы считали Колю советским агентом КГБ, а советский КГБ думал, что я британская шпионка из MI5 - это было бы смешно, если бы не было очень серьёзно в те времена. Но наша любовь преодолела все трудности и мы поженились через год в 1983.

Оглядываясь назад, я понимаю, что была влюблена не только в Колю, но во всю Россию - страну волшебных сказок, Железного Занавеса и анархии. Хотя Горбачёв и Перестройка открыли границы, у меня не было намерения оставлять безумную, дикую и непредсказуемую страну. Собственно, как и у Коли."

Тут я замечу, что эти красивые слова про любовь к России и её культуре реально определили не только выбор места жительства, но и её попытки привить эту любовь детям. Позже я перескажу несколько её заметок о дальних путешествиях с детьми, где проще было выбрать в качестве транспорта самолёт, но она упорно выбирала поезд или автомобиль, чтобы они, глядя в окно, увидели огромные просторы и культурное разнообразие этой территории. Скажу заранее - эти попытки успеха не имели, поскольку старшие девочки были уже подростки со своими заморочками, а мальчик был слишком юн.

"Хотя наше с ним воспитание так сильно отличалось, у нас было на удивление мало конфликтов по поводу воспитания детей. Учитывая, что Саша уже учится в старших классах, мы год назад уже начали подумывать о переезде в прекрасное, законопослушное общество вроде Англии. Саша могла бы посещать Riding Club (дословно - школа верховой езды, а может быть это название колледжа), Анна поступила бы в Brownies (тоже колледж, наверное), а Бобби учился бы читать и писать по-английски. Я сделала предварительный заход на эту тему и наткнулась на бунт.

- Но я русская! - заявила Саша.
- Вы не имеете права увозить меня отсюда! Если вы уедете, то я останусь жить с бабушкой. Вот так!
И она расплакалась.

Анна и Бобби были в равной степени ошеломлены при мысли лишиться корней в родной земле, да и Коля, как я видела, колебался, решая эту Геркулесову проблему, поэтому я сдалась со вздохом облегчения.

Итак, мы здесь, и кажется, что мы остаёмся. И тем из вас, кто тоже растит детей в Москве - удачи вам! И до свидания."

Вот оно как! А-то с тех пор полагал, что они покидали Москву. Как важно, оказывается, переводить сразу правильно!
Дальнейшую историю мне проследить пока не удалось. И вообще, попытки гуглить привели к удивительным результатам! Вот, что пишут о муже Джульет Батлер - фотографе Николае Георгиевиче Игнатьеве:

https://www.photographer.ru/resources/names/photographers/158.htm

Всё чудесатее и чудесатее интереснее и интереснее!

Но я буду продолжать рассказывать про жизнь Джульет Батлер с детьми в Москве конца девяностых.

Stay tuned!