После долгих дождей ожидалась зима,

Но изъян обнаружился в этом вопросе,

И тянулась, как сон, непроглядная тьма,

Беспросветный ноябрь.

Чёрно-белая осень.


Небеса протекали холодной водой,

Становилось темно в три часа пополудни,

И шагали в шеренгу, и шли чередой

За оттенками серого -

Серые будни.











Сергей Штильман. Чёрно-белая осень. 2022

Илья Глазунов. Дождь (иллюстрация к повести Достоевского). 1970

Я начинаю понимать, почему мои книги так и остаются проектами, почему мои идеи не перерастают в нечто большее. У меня нет планов. Ни одного плана, как расписывать идею. Возможно, есть план на первое время, буквально на первые пару глав, но что дальше – размыто.

Я сама не знаю свои книги. Я не знаю даже примерно, как они будут развиваться. У меня есть только общая концепция, какие-то наметки большими мазками, но никакой пошаговости.

И вот сейчас в своей книге, которая шла у меня достаточно бодро, я застряла. Очень сильно застряла, с начала осени – как раз потому, что я сама не знаю, что дальше. Я знаю точно, к чему все должно прийти, я прекрасно вижу конец, но что в середине?

Честно говоря, я раньше всегда любила сочинять по интуиции, писать планы (особенно, когда их требовали в школе) меня всегда бесило. Мне казалось, они меня связывают. Я всегда писала планы уже ПОСЛЕ написанного сочинения, лишь бы угодить требованиям о том, что план должен быть. Но теперь я вижу, что если хочется чего-то более серьезного, чем школьное сочинение, план, хотя бы примерный, должен быть, и он освобождает.

В любом случае, никто не заставляет меня на 100% следовать ему, он не управляет мной – я могу его менять в любой момент, корректировать в зависимости от идеи и все такое, но общее понимание, куда движется история, быть должно. Поэтому сейчас я собираюсь сделать план, даже больше – краткое содержание сюжета, и я надеюсь, что с адекватным подходом к писательству мои истории наконец-то сдвинутся с мертвой точки.

А вообще я поняла, что я проигрываю во многих делах как раз из-за того, что ненавижу, просто терпеть не могу эти скучные обычные действия по структуризации, планированию, тренировкам и репетициям. Я хочу СРАЗУ и МОЩНО, а не вот это вот расписывание планов или практику двух несчастных аккордов на гитаре в течение получаса. Но без этого ничего не получится, как бы от этого ни было грустно.

В восприятии многих людей Откровение апостола Иоанна Богослова, или Апокалипсис, — самая загадочная библейская книга. Это единственный текст, в котором подробно рассказывается о том, каким будет конец мира. Книга наполнена огромным количеством символов, над смыслом которых человечество размышляет уже не одно тысячелетие.

24 старца

И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы (Откр 4:4).

На сегодняшний день в библеистике существует два основных подхода к истолкованию этого образа. Одни понимают старцев как представителей всей полноты Церкви — ветхозаветной и новозаветной. Другие же настаивают на том, что эти старцы представляют только ветхозаветное человечество.

Старцы. Анжерский гобелен, XIV век