Уже много лет матрешка считается популярнейшим сувениром и символом нашей страны. Что интересно, многие считают эту игрушку древней и исконно русской, хотя она появилась всего около 130 лет назад. Традиционно матрешку выполняют из дерева и разрисовывают в виде русской девицы в национальном одеянии и платком поверх головы. Внутри классической куклы находятся 2, 4 или 6 ее копий меньшего размера, но иногда их число может достигать 30, а рекордом считается 72 фигурки. Как появилась матрешка, какой была самая первая игрушка, и какие сейчас существуют ее виды — об этом и многом другом далее в материале.
Отчество в России — это важная часть нашей идентичности и культуры. Обращение по имени и отчеству — это знак уважения, высокого положения человека. Однако практически во всех странах Европы отчества не существует. И сегодня, в России все чаще встречается та же тенденция — опускают отчество, оставляя только имя и фамилию для удобства. Но почему так сложилось, что в России отчество — это неотъемлемая часть идентификации личности, а в Европе его не существует? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны изучить историю возникновения отчества, узнать, какую функцию имена выполняют в Европе и обратиться к моменту, когда отчество стало обязательным в России.
История появления
Отчество на Руси носить могла только знать, князья и цари, отчество указывало на его род. Например, князь Владимир Святославович.
История появления отчества в России уходит своими корнями в далекое прошлое. Историки гласят, что отчество на Руси появилось благодаря патриархальным устоям общества. Человека судили по его отцу. Первые предпосылки отчества начинаются в 10 веке. Оно звучало буквально как «сын кого-то». Но использовалось очень редко, не постоянно. Позже появилось более привычное для нас отчество с окончанием -вич, но носить его могла только знать, князья и цари, отчество указывало на его род. Например, князь Владимир Святославович.
Вообще, получить отчество могли только с разрешения правителя. Причем, это было отчество, обязательно оканчивающееся на -вич. Обычные люди носить отчество права не имели, потому что их род был не престижным.
Она прошла непростой путь к славе, но никогда не жаловалась на судьбу. Народная артистка России Надежда Кадышева всегда появляется на публике с лучезарной улыбкой на лице, а поёт она так, что у слушателей захватывает дух. И никто даже не догадывается о том, сколько страхов и сомнений терзают душу певицы. Впрочем, у неё всегда были основания для переживаний, ведь с самого детства судьба испытывала её на прочность, да и певицей она стала не благодаря, а вопреки обстоятельствам. Музыка в прямом смысле слова не раз спасала ей жизнь.
Фильм носит то же название, что и неофициальное продолжение «Графа Монте-Кристо», а именно «Сын Монте-Кристо», написанное Жюлем Лерминой в 1881 году.
В нем используются элементы нескольких романтических головорезов того времени, таких как «Узник Зенды» и «Знак Зорро» также отражает ситуацию в континентальной Европе 1939–1940 годов.
Группа жанров, которым присуща острая, напряжённая, быстро развёртывающаяся фабула, основанная на событии, нарушающем привычный ход жизни, заключающем в себе потенциальную опасность и побуждающем героя к действию. Это может быть общественно-исторические катаклизмы, ломающие устоявшийся жизненный уклад, враждебная или незнакомая герою среда (война, преступный мир, природные катаклизмы, другая цивилизация и тому подобное)
Спичка — замечательная штука. Нужен огонь — чирк и готово! Яркий оранжевый чертёнок весело пляшет на конце тонкой палочки. Хоть костер разжигай, хоть газовую конфорку. Долгие годы спичку повсеместно называли шведской. Почему? Ответ кроется в истории изобретения.
Фото: Depositphotos
У спички нет единственного изобретателя. Человечество, приручившее огонь сотни тысяч лет назад, всегда нуждалось в удобном инструменте, позволяющем зажечь пламя быстро и безопасно. Путь к нему оказался долгим. Если поджигаемые искрой огнива «пожарные палочки» китайцы придумали более двух тысячелетий назад, то первому самовоспламеняющемуся «прототипу» нет и двух веков.
Рафаэль очнулся от дикой боли в боку. Двое волокли его за ноги в придорожную корчму.
- Живой?
- Да, вроде, живой еще.
- Интересно, кто его так? Грабители что ли?
- Да что у него грабить? Оборванец и есть оборванец... Совсем нынче народ озверел.
Только что перед глазами были рыжие волосы Ангрис, ее грустное растерянное лицо и зеленые глаза, а теперь какая-то корчма и чьи-то рожи. Хозяйка расторопно перевязала его и омыла лицо теплой водой.
Как только Эсбил прибыл в лагерь, он пожелал допросить Виконта немедленно. Франческа поднялась с земли, расправила плечи, вышла из своей клетки и отправилась к командному шатру в сопровождении целого отряда стражников.
В клетке она успела подумать о многом. Ее удача кончилась. Ее звезда закатилась. Она не видела выхода. Она не хотела жить. Всё было кончено.
Болела рана, мерзко было сидеть на сырой земле в липком поту и в спекшейся крови. Имперские солдаты глазели на нее как на полосатую обезьяну. Вот чем закончилась победоносная война, преданная дружба и пылкая любовь. Вот чем закончились годы ее усилий, ее озарений, ее жертв и нечеловеческого напряжения. Что ж, проигрывать тоже нужно уметь.
Осторожная Ньер не рискнула зайти, и совершенно напрасно. Они стояли возле темного узкого окна, в который несмело проглядывал звездный свет, только изредка что-то говоря друг другу.
Праздник, в общем, удался. И вина, и закуски было вдоволь. Кармелита как хозяйка гордилась тем, что ей удалось наконец принять гостей, как положено. Она чувствовала себя совсем взрослой. Вино согрело ее и немного закружило ей голову. Ей все нравились. Всем хотелось сказать что-нибудь приятное или оказать услугу.
Норман отнесся к портрету спокойно, он уже видел его, да и успел за эти годы охладеть к Франческе почти до полного равнодушия. Для него она умерла слишком давно. Недавно умерла Ольга. Вот это его мучило.
Осмальд тоже отнесся к портрету без всякого интереса, просто помог повесить, потом отправился к колодцу за водой.
Говорят, перед умирающим проходит вся его жизнь. Тесса увидела ее так зримо и подробно, словно прожила по-новой. Она видела даже свои шаги по скрипящим ступеням эшафота. Потом открыла глаза. Тускло горел камин. Голова ее лежала не на плахе, а на жестком плече Осмальда. От его ровного глубокого дыхания исходили уверенность и сила.
Тесса была пленницей, но особой пленницей. Ее не гнали в обозе вместе с другими, она не спала под открытым небом в любую погоду и не получала плеткой по спине, если замешкается или нарушит условную границу. У нее был свой шатер и своя служанка, пожилая женщина Малга, полная и молчаливая. Она немного понимала по-симурски, поэтому Эсбил выбрал именно ее.
Сын родился в конце августа. К этому времени Суандр уже освободил Симур и вторгся во владения империи. Он был слишком силен, чтобы прекратить войну и распустить армию. Кто-то вспомнил, что Лимания тоже когда-то принадлежала Озерии, и ее решено было вернуть.
Девушка только что вернулась с охоты. Было невыносимо жарко. К полудню всё застыло в лесу от жары и попряталось. На ней был только легкий хитон, волосы коротко обрезаны, ее ноги, грудь и шея обдувались ветром, но и ветер был настолько теплым, что не приносил облегчения. Она спрыгнула с потного коня, отвязала мешок с добычей и облилась из ведра колодезной водой. Этот было блаженством!
Снова наступила необычная тишина, только монотонно накрапывал мелкий дождь по кирпичам подоконника, да всё более зловещими казались всполохи огня на серых стенах.
- Дикая страна, Озерия! - не удержался и первым нарушил молчание Флариан, - в Триморье с любовником жены ведут светские беседы и пьют вино за ее здоровье. А здесь – разговор короткий!
Аквила удалялась от замка в полном смятении. Ее гордыня была задета, ее разум отказывался понимать, что ее можно так быстро и нагло поменять на другую, ее разбуженная плоть бесновалась, неподвластная ей, при одной только мысли о том, что Рос прикоснется к ней.
Настроение было гнусным. Флариан старался не думать ни о коварной Ньер, ни об этом смазливом мальчишке. Парадный вход пришлось долго разгребать от обвалившейся арматуры потолка, осколков фресок и обломков мебели. Он надышался пылью и гарью до раздирающего кашля. А Гелху всё было нипочем. Он был железный.
Ньер была приятно удивлена превращением деревенского увальня в умного и галантного кавалера, в чем, как он признался, была и ее заслуга. Он сказал ей, что он художник и ищет вдохновения таким странным способом. Она его вдохновила. Это было приятно, хотя мало походило на правду. Ей ведь было не семнадцать, ей было сорок два, и каких речей она только не слышала за свою долгую одинокую жизнь.
- Вы всё время молчите, барон, - сказала Кармелита грустно глядя на огонь, - а я не решаюсь спросить... как там девочка?
Конечно. Для нее Ольга – девочка, ведь для нее не прошло этих десяти лет, и она сама еще ребенок.
Норману Лескри было очень странно это понять, но потом он заметил, что все они были разделены не только в пространстве, но и во времени. Особенно эта девушка с Ганимеда. Ньер Норли ехала в Периколь летом, Рос Ели слишком легко одет для октября, вероятно, он где-то в начале осени, а сам Норман провалился в прошлое на целых десять лет. Здесь его дочь еще ребенок. И здесь она еще жива.
Гелх оставил свою спутницу в долине Валунов. У нее больше не было сил идти вверх. Он решил подняться на перевал и вернуться. Ангрис присела на гладкий камень и обессилено вытянула ноги в белых сапожках.
От опавшей листвы на черной земле рябило в глазах. Аквила с наслаждением вдыхала прелый запах влажной земли. Он о многом говорил ей и напоминал ей. Самая бурная и яркая часть ее жизни прошла в лесу, ее жизнь, такая короткая и такая трудная: бесконечная борьба с врагами, с друзьями и с собой. Наверно, так она устроена, что не может не бороться и не доказывать что-то.
Утро выдалось солнечное. Остатки листвы отливали золотом, в голубом небе не было видно ни облачка. Если б не запах гари, мир выглядел бы вполне радостным и приветливым. Аквила проснулась одной из первых. Только Гелх колол дрова в дальнем углу двора, когда она спустилась вниз размяться. Она всегда начинала утро с разминки всех мышц и сухожилий. Жизнь требовала от нее силы и здоровья и не допускала расхлябанности. Впрочем, об этом уже можно было забыть и стать просто женщиной. Война окончилась.
Все улеглись на соломе, но никто не спал. Ни сна, ни голода, ни боли словно не существовало в этом странном мире. К Гелху с обоих сторон прижимались Кармелита и Ангрис, Рос Ели сидел, опираясь на могучее плечо Осмальда, рядом с ним отрешенно лежала Аквила и делала вид, что спит, на самом деле она с презрением к себе понимала, что наслаждается уже тем, что слышит рядом его дыхание. Напротив них Флариан шептал что-то на ухо Ньер Норли. Норман же поддерживал огонь в камине. Всполохи рыжего пламени бегали по каменным стенам и по бледным измученным лицам.
Флариан из своего угла смотрел на Ньер Норли. Она казалась ему совершенством, а он знал толк в женской красоте. В ней не было полутонов: черные глянцевые волосы, мускатные виноградины глаз, белая кожа, высокая тонкая шея, изящные руки. Легкие морщинки не портили ее лицо, а всего лишь говорили об опыте, что он очень ценил в женщинах. Он ценил вкус, он ценил породу. На красивую женщину он смотрел как на модель для портрета, и Ньер Норли подходила для этого как нельзя лучше.
Каждому веку соответствовал свой зал. Они шли по пустым полутемным залам из настоящего в прошлое, и шаги их гулко отдавались под потолком. В зале двенадцатого века Клайд Лирни зажег несколько светильников того времени, которые горели тускло и чадили. Запах был до боли знакомый.
Конечно, двадцать пять лет не могли вместиться в несколько часов, но они того стоили. Ее мечта сбылась: она наконец вцепилась в него и без устали повторяла: «Ты мой». Он только улыбался в ответ: «Конечно, твой, чей же еще?». Еще он говорил, что она самая красивая женщина последнего тысячелетия и так грустно смотрел на нее, как будто эта самая красивая женщина не ему принадлежит.
Наконец-то она увидела того, кого любила. О, как сладки были его объятья, какую чудовищную, глубинную силу пробуждали в ее существе его ласки, как могла она чувствовать, как могла любить! Или это все-таки не она была, а та женщина, Франческа?
Ей было уютно в плетеном кресле, она наелась и вымылась, и подружилась с роботом Миклей, и уже осмотрела дом, в котором ей предстояло жить. Отец сидел напротив за столом. Его сильные руки в закатанных черных рукавах сцепившись лежали на белой льняной скатерти, вышитой васильками. Из-под его светлой и какой-то детской челки смотрели совсем не детские, усталые, строгие черные глаза. Она еще подумала тогда, какая у него не современная, прямо средневековая прическа.
Полет она перенесла неплохо, и волновалась больше не из-за осознания себя песчинкой в космосе, а от предстоящей встречи с отцом. Полет кончился, а волнение осталось.
Ангрис растерянно стояла со своим скромным багажом в зале для встречающих, который постепенно освобождался обнявшимися и радостными парами. Скоро она осталась почти одна, остро ощущая свою ненужность и нелепость в этом огромном зале. И тогда появился он.
Отец шел к ней неторопливо и размеренно, красивый, сдержанный и грустный, он не волновался, в отличие от нее, и прекрасно знал, что делать и как себя держать с ней. Она же изо всех сил старалась выглядеть безразличной.
Смена закончилась. Ангрис последний раз посмотрела на дежурные экраны, убедилась, что всё в порядке, и прошла в раздевалку. Она раскрыла свой шкафчик, сняла серебристый пылеулавливающий халат, махнула щеткой по желто-медной копне непозволительно отросших волос и задумчиво уставилась в зеркальную дверцу на свое бледное лицо, уныло выглядывающее из глухого ворота черного свитера.
Ньер Норли открыла глаза. Она плохо понимала, где находилась, и еще меньше – как она сюда попала. Какие-то странные, совсем незнакомые люди были вокруг, встревоженные и серьезные, комната полуразрушена, посредине – большой дубовый стол, камин с котлом на крюке, запах гари и мясного бульона с петрушкой, на потолке закопченные остатки былой росписи... Ей было жарко, и ломило все кости.
Ядовитая Заводь была царством огромных до неба елей и поросших мхом камней. Здесь не было троп, и черничник доставал до колен, комариные тучки звонко гудели над маленькими болотцами.
Конь всё время спотыкался о корни и путался в кустарниках, его пришлось вести под уздцы и самому топать пешком.
Новый гость стоял посреди комнаты покачиваясь. Он не был ни ранен, ни измучен. Он просто был пьян до состояния легкого счастья. Радоваться жизни ему не мешали ни рваные башмаки, ни штаны в заплатках, ни опустевшая бутылка, ни свежие ссадины, разукрасившие его бледное лицо.
Аквила тупо смотрела на огонь. Холод пронизывал ее до костей, и она никак не могла согреться. Ее верный телохранитель Сарх снял с себя почти всё, чтобы согреть ее, и неутомимо отсекал мечом ветки с поваленной коряги. Ее отряд был разбит, два дня они вдвоем выбирались из окружения и наконец позволили себе отдохнуть. Она никогда не разрешала себе расслабиться, ее воины смотрели на нее как на богиню и думали, что она сделана из камня и стали. Теперь притворяться было ни к чему. У нее не было больше силы, у нее не было больше власти, у нее не было больше цели.
Группа жанров, которым присуща острая, напряжённая, быстро развёртывающаяся фабула, основанная на событии, нарушающем привычный ход жизни, заключающем в себе потенциальную опасность и побуждающем героя к действию. Это может быть общественно-исторические катаклизмы, ломающие устоявшийся жизненный уклад, враждебная или незнакомая герою среда (война, преступный мир, природные катаклизмы, другая цивилизация и тому подобное)
Жанр кино, основной предмет которого — явления, относящиеся к эстетической категории комического[КЭС 2]. Отличительная особенность — изображение жизненных несоответствий, возбуждающих смех зрителей[БСЭ 4].
Группа жанров, которым присуща острая, напряжённая, быстро развёртывающаяся фабула, основанная на событии, нарушающем привычный ход жизни, заключающем в себе потенциальную опасность и побуждающем героя к действию. Это может быть общественно-исторические катаклизмы, ломающие устоявшийся жизненный уклад, враждебная или незнакомая герою среда (война, преступный мир, природные катаклизмы, другая цивилизация и тому подобное)
Группа жанров, которым присуща острая, напряжённая, быстро развёртывающаяся фабула, основанная на событии, нарушающем привычный ход жизни, заключающем в себе потенциальную опасность и побуждающем героя к действию. Это может быть общественно-исторические катаклизмы, ломающие устоявшийся жизненный уклад, враждебная или незнакомая герою среда (война, преступный мир, природные катаклизмы, другая цивилизация и тому подобное)
К давно проживающему в Африке уважаемому белому охотнику и проводнику Аллану Куотермейну обращается гостья из Британии - леди Элизабет Кертис с просьбой помочь ей отыскать пропавшего мужа. Несколько лет назад тот отправился в Африку на поиске полумифических алмазных копей царя Соломона и бесследно исчез. Охотник соглашается, набирает команду и, вместе с женщиной и ее братом отправляется вглубь "черного континента". На этом пути отряд ждут занимательные и очень опасные приключения. Великолепные съемки в живописных уголках черного континента, много действия — удовольствие для всех и сейчас. Поставлен фильм по мотивам романа Хенри Райдера Хаггарда.
Группа жанров, которым присуща острая, напряжённая, быстро развёртывающаяся фабула, основанная на событии, нарушающем привычный ход жизни, заключающем в себе потенциальную опасность и побуждающем героя к действию. Это может быть общественно-исторические катаклизмы, ломающие устоявшийся жизненный уклад, враждебная или незнакомая герою среда (война, преступный мир, природные катаклизмы, другая цивилизация и тому подобное)
Вечер был на удивление тихий и спокойный. Звезды на безоблачном небе сами себя баюкали и тем самым навевали на людей сонливое состояние. Сопротивляться сну было глупо, поэтому в бабушкином доме все обитатели устроились по своим местам и приготовились рассматривать волшебные сны, которые ожидали услышать от ночных небесных красавиц.
Путешественник-иллюзионист Хафиз хочет, чтобы его дочь Марсина стала женой принца, что позволило бы ему стать частью королевской семьи. Но он не знает, что сын садовника, в которого влюблена его дочь, — это не кто иной, как умело замаскировавшийся могущественный халиф Багдада.