Долгие годы я вообще не имел представления, кто таков был дядя нашего учителя - Кхьенце Чокьи Ванчуг. Знал только, что он был тертон и, в частности, открыл
терма Ваджрапани, скрытое Палгьи Дордже, который был учеником одного из прямых учеников Падмасамбхавы. Больше я ничего толком о дяде Намкая Норбу Ринпоче и не знал. И вот наконец попался его рассказ о нём. Тем более, я впервые увидел его фото. Думаю, ваджрным братьям-сёстрам будет интересно, кто не читал:
Когда появились перерождения Кармапы, другие школы и традиции увидели в этом превосходную систему для своих монастырей. Все школы — сакья, гелуг — объявили о собственных воплощениях. Когда умирали значительные ламы, затем они перерождались, и появлялось новое воплощение.
То же самое произошло и с дхармараджей Бутана. Он прожил очень долго, около восьмидесяти двух или восьмидесяти трех лет, и имел большое влияние не только в Бутане, но в целом в школе другпа-кагью. Когда он умер, появились его воплощение речи и воплощение ума. Воплощения тела не было, потому что тело находится в Пунаке. Пунака — это основная резиденция дхармараджи в Бутане, здесь он основал свой первый монастырь, который существует до сих пор и очень красив. Если вы видели фильм "Маленький Будда", то по его сюжету в Бутане умирает лама по имени Норбу. Это происходит именно в Пунаке, в монастыре, построенном первым дхармараджей. Тело первого дхармараджи и теперь находится там, поэтому воплощения тела не существует, а есть только два воплощения.
Впоследствие и другие традиции стали использовать эту идею различных воплощений одного учителя. Конечно, некоторые просветленные существа обладают мудростями количества и качества и вполне могут проявить бесконечные эманации. Обычно говорят о воплощениях тела, речи, ума, качеств и действий.
Были очень известные учителя: Первый Джамьянг Кьенце и Джамгон Конгтрул. Они говорили о римё, что подразумевало выход за пределы отдельных школ. Их уважали все традиции, и многие учителя из сакья и ньингма стали следовать этому методу, так что позднее традиция риме распространилась очень широко, особенно в Восточном Тибете. Позже, когда Первый Джамьянг Кьенце и Конгтрул покинули этот мир, появились воплощения их тела, речи, ума и т. д. Считается, что их резиденции принадлежат Джамьянгу Кьенце или Джамгон Конгтрулу, и эти воплощения наиболее почитаемы. Но потом ученики и других важных лам стали признавать их новые воплощения. Резиденция Джамьянга Кьенце принадлежит школе сакья. Даже если Джамьянг Кьенце Вангпо был великим открывателем терма и явно имел отношение к ньингма, всё равно его традиция — сакья. А Джамгон Конгтрул принадлежит к традиции карма-кагью. Когда умер Джамьянг Кьенце, его, разумеется, признали воплощением Сакья Тридзина, не нынешнего Сакья Тридзина, а жившего в тот период. Точно такая же ситуация и со всеми значительными ламами традиций сакья, ньингма и т. д. — всех их признают в той же традиции.
В частности, в то время в Восточном Тибете жил Катог Ситу, воплощение Ситупы из Палпунга. Как появилась линия перерождений Ситу? Об этом тоже существует история. Однажды в Палпунг пригласили известного ламу из Катога, тертона по имени Лонгсал Ньингпо. Он прибыл в Палпунг и передал там множество учений. Уезжая, он забыл в монастыре Палпунг что-то из своей одежды или какую-то важную вещь. Кто-то из сопровождавших его хотел вернуться, чтобы забрать забытое, но он сказал: "Не делай этого, пусть остается там для моего будущего воплощения. Это был знак". Именно Лонгсал Ньингпо и стал впоследствии Палпунг Вёнгеном. Лонгсал вернулся в Катог, и, когда он умер, его признали воплощением, и звали его Вёнген, Палпунг Вёнген. Вёнпо значит племянник, племянник Ситу Ринпоче. Поэтому впоследствии все называли его Вангпо Вёнген. Он стал очень важным воплощением в Палпунге. Так в Катоге появилось воплощение Ситупы. До этого в Катоге было три очень важных воплощения: Шинчонг, Гьялцал, Моцал. Они были хозяевами этого монастыря. Теперь добавился Ситу, и их стало четверо. Конечно же, помимо них было еще много других воплощений, но не таких важных. Катог Ситу стал очень большим ученым. Он был племянником первого Кьенце и поэтому получил множество учений от Джамьянга Кьенце. Он получил очень хорошее образование, и все называли его Ситу Пандита. Он действительно является очень и очень важной фигурой в традиции ньингма. Когда Джамьянг Кьенце умер, то его воплощение распознал именно этот Ситу Ринпоче. Ситу из Катога заботился и о резиденции Джамьянга Кьенце. Этого Ситу, первое воплощение Кьенце в этой резиденции, звали Джамьянг Чойдже Вангпо. Он родился в семье моей бабушки и затем жил в монастыре Дзонгсар, который был его резиденцией. В это время Катог Ситу распознал другое воплощение Джамьянга Кьенце для монастыря Катог традиции ньингма, а Дзогчен Ринпоче из монастыря Дзогчен узнал другое воплощение Джамьянга Кьенце. В монастыре Палпунг также нашли еще одно воплощение Джамьянга Кьенце, сегодня он известен как Беру Кьенце. Такова линия Беру Кьенце.
На востоке Тибета, где живут кочевники, есть маленький монастырь другпа-кагью. Там тоже было воплощение Джамьянга Кьенце. Официально оно было менее известно, но это был удивительный человек, поскольку он был еще и тертоном и открыл множество учений-терма. Об этих учениях-терма можно прочесть в исторических записях. Порой, когда ему являлись терма ума, но он не мог всё записать, он удалялся в затворничество в храме. Попросив учеников приготовить побольше бумаги и других письменных принадлежностей, он оставался в храме, например, на ночь, и тогда уже на следующий день у него всё уже было записано так, чтобы это было одобрено и защитниками. Многие знают эту историю, и всё еще живы некоторые из его учеников. Вы знаете очень известного на Западе, жившего совсем недавно Дилго Кьенце. Он также считается воплощением Джамьянга Кьенце. В его биографии говорится, что он принадлежит к линии Кьенце, которого признали в монастыре Шечен. Так что, как видите, существует много воплощений Джамьянга Кьенце. Также и мой учитель в монастырской школе Шедра, которого звали Чодже Озер, говорил, что одно время он очень хорошо сдавал экзамены, прилежно учился и в качестве похвалы услышал от своего учителя Джамьянга Ринпоче: "Ты тоже мог бы быть воплощением Джамьянга Кьенце". Такой вот пример. Может быть очень много воплощений Джамьянга Кьенце.
Я же хочу рассказать о воплощении Джамьянга Кьенце, которое принадлежало к традиции сакья. Этот человек, которого звали Джамьянг Чодже Вангпо, жил недолго. Он получил множество учений от различных учителей, но в возрасте одиннадцати лет он захотел поехать в монастырь Дзогчен. Он чрезвычайно почитал Дзогчен Ринпоче Тубтена Чодже Дордже, но монастырь Дзонгсар принадлежит к традиции сакья, и там никому не хотелось отправлять молодое воплощение в школу ньингма. Таковы свойственные людям ограничения. Мальчик постоянно повторял свою просьбу, но ему не разрешали. Однажды Джамьянг Лотер Вангпо, очень известный ученик первого сакьяпинского учителя Джамьянга Кьенце, давал там учение Лонгде Коше. И тогда он, это воплощение Джамьянга Кьенце, <Джамьянг Чодже Вангпо>, пошел получать учение. Когда учение закончилось, он обратился к Лотеру Вангпо с просьбой повлиять на монастырь Дзонгсар, чтобы его отпустили учиться в монастырь Дзогчен. Джамьянг Лотер Вангпо занимал в школе сакьяпа очень высокое положение и был одним из лучших учеников Джамьянга Кьенце, поэтому он велел, чтобы мальчику не препятствовали в монастыре Дзонгсар: "Раз перевоплощение хочет ехать, вы должны позволить, вы должны служить ему". После этого в монастыре Дзонгсар уже не могли возражать, и воплощенец отправился в монастырь Дзогчен.
Он учился и получил множество учений от Тубтена Чодже Дордже и не только от него: было много других важных учителей, у которых он получал многие учения. Он собирался остаться там надолго, чтобы учиться, но через год и несколько месяцев он тяжело заболел и скончался. Тогда монастырь Дзонгсар заявил: "Это наши защитники наказали его за то, что он упорствовал в своем желании отправиться в школу ньингма". Среди других защитников они почитали известного гьялпо Шугдена, практику которого просит не делать Далай-лама. В монастыре же Дзонгсар есть храм, посвященный этому гьялпо, и он там очень силен. У меня тоже, когда я поселился в монастырь Дзонгсар, было много неприятностей от этого гьялпо. Конечно, Дзонгсар Кьенце Ринпоче, например, не занимается такой практикой, но этот храм не могут убрать, потому что многие монахи монастыря Дзонгсар верят, что это хороший защитник.
Так или иначе, Джамьянг Чодже Вангпо, умирая, сказал, что возвратится, родившись у своей сестры; он оставил это свое завещание Дзогчен Ринпоче Тубтену Чодже Дордже. Разумеется, Дзогчен Ринпоче Тубтен Чодже Дордже сообщил об этом Джамьянгу Лотер Вангпо, Катог Ситу Ринпоче и всем важным ламам. Позже стало известно, что у его сестры родился мальчик. Конечно же, его признали перевоплощением Джамьянга Чодже Вангпо, это и есть Хека Лингпа.
Когда ему исполнилось четыре или пять лет, его пригласили занять трон в монастыре Дзонгсар. Так что он рос в этой резиденции. Но в монастыре, конечно же, были не очень довольны. Почему? Потому что целых два поколения воплощений Джамьянга Кьенце были очень юными. Они не могли управлять делами так, чтобы собирать подношения и т. п., укреплять благосостояние лабдронга. Монастырь очень ослаб экономически. Видя это, Катог Ситу Ринпоче, племянник первого Джамьянга Кьенце, отправил Кьенце из Катога на помощь монастырю-резиденции. Когда тот прибыл на место — а был он уже взрослым, образованным, предприимчивым — конечно же, он сразу же поднял лабдронг и монастырь. А также совершенно необычным образом он построил в Дзонгсаре прославленную монастырскую школу. Так что он был необыкновенным, и позже он учил моего дядю, который был еще мальчиком. Дядя получил у него очень много учений.
Так в этом месте, в лабдронге, появилось два перевоплощения Джамьянга Кьенце. Получив множество учений от этого воплощения Кьенце и от других учителей, мой дядя очень захотел заниматься практикой, он по-настоящему стремился выполнять затворничество. Там было место, где первый Джамьянг Кьенце много лет занимался затворничеством. Мой дядя попросил Кьенце из Катога разрешить ему уйти туда и выполнять затворничество. Конечно, Кьенце был рад и сказал: "Очень хорошо, если ты будешь заниматься практикой, отправляйся туда". С тех пор дядя стал жить в том месте, оно называется Камдо Кандзонг. Много лет он выполнял там затворничество. Но там, в лабдронге (вы знаете, что лабдронг значит место, дом), в этом доме, было два перевоплощения, и у каждого из них был свой управляющий. И эти два управляющих были соперниками. Конечно, более влиятельным был тот, кто управлял делами Кьенце из Катога, поскольку всем своим богатством монастырь был обязан Кьенце из Катога. Управляющему моего дяди это не слишком нравилось, и они завидовали друг другу и соперничали. У них не было никаких духовных устремлений, только простые мирские чувства. Иногда они создавали довольно напряженные ситуации. Кьенце из Катога был обеспокоен и огорчен. Он попросил моего дядю приехать в монастырь.
Когда мой дядя прибыл, Кьенце Катог сказал:
— Я приехал сюда из Катога и хочу возвратиться, я приезжал сюда только для того, чтобы помочь.
Дядя ответил:
— Нет, пожалуйста, не уезжайте, вы все время помогали, и я прошу вас продолжать, иначе я сам мало что смогу сделать. Я хочу заниматься лишь практикой. Позвольте мне это.
Дядя долго упрашивал, и в конце концов Катог Кьенце согласился. Так они жили много лет. Однажды кто-то из помощников управляющего Катога Кьенце отравил моего дядю. Узнав об этом, Катог Кьенце отправился в Камдо Кандзонг, он вылечил дядю, и дядя остался в живых, но последствия этого отравления остались у него навсегда. Например, он всегда испытывал боль, когда менялась погода и т. д. Но все-таки он не умер. Тогда Катог Кьенце сказал: "Теперь я хочу уехать". Конечно, все в монастыре Дзонгсар были заинтересованы в том, чтобы Катог Кьенце оставался там. Тогда в конце концов мой дядя сказал: "Не покидайте этот монастырь. Вы столько лет жертвовали собой для него. Уйду я". Тот ответил: "Ты не можешь уйти, ты — воплощение, которому принадлежит это место".
Так что на самом деле между дядей и Катог Кьенце не было между собой никаких противоречий, враждовали только их управляющие. Это мирская ситуация, и ни дядя, ни Катог Кьенце не были в ней замешаны. В то время там находился Женга Ринпоче — очень видный лама из традиции сакья, учитель и моего дяди, и Катога Кьенце. Тогда же в Дзонгсар приехал король Дерге с некоторыми из своих министров, чтобы найти наилучший выход из этой ситуации. Было решено, что Кьенце из Катога очень важен для этого монастыря и останется жить там. А мой дядя пусть живет в Дерге Тончен, резиденции короля Дерге. Кроме того, там находится крупнейший монастырь традиции сакья. В Дерге Тончен была и резиденция кенпо Самтэна Лодро (он к тому времени уже умер), который был учеником Джамьянга Кьенце и Лотера Вангпо. Это был очень хороший большой дом, и этот дом предложили моему дяде. Затем поделили между Кьенце из Катога и моим дядей всё имущество: статуи, драгоценности и т. п.
Так мой дядя переехал в Дерге Тончен. Он прожил там месяца два-три, но у него и в мыслях не было жить в монастыре, управлять им и занимать некое положении. Он сказал, что ему необходимо получить учение у учителя по имени Тару Шалдунг Ринпоче, жившего в горах и передававшего очень важные сущностные учения традиции сакья. Дядя отправился туда, чтобы получить учение, и провел там долгое время. Когда он возвратился в Дерге Тончен, в монастыре решили, что вот теперь-то мой дядя будет объезжать округу, чтобы собирать деньги и подношения для монастыря, как это делают обычные перевоплощения. А дядя сказал, что хочет уйти в затворничество.
Там есть место для затворничества, очень хороший дом, я знаю его. Один лама из Дерге Гончена провел там много лет и построил очень большой и хороший дом. Дядя отправился туда и жил там, выполняя затворничество. Так что в монастыре Дерге Гончен, конечно же, были недовольны. Управляющий моего дяди, живший там, создал своего рода большой лабдронг. Но моему дяде это не нравилось. Оттуда он уехал в Центральный Тибет, отправившись в паломничество по всем священным местам. В тот период он открыл множество учений-терма. Этот мой дядя действительно был удивительным человеком. Я много раз сам видел, как он обнаруживал терма. Вернувшись, он поехал прямо в монастырь Дерге Гончен. Совершая паломничество по Центральному Тибету, он получил множество подношений, поскольку был воплощением знаменитого Джамьянга Кьенце. Он провел в монастыре одну неделю и роздал всем монахам много денег. Кроме того, он поднес для монастыря деньги, различные вещи и украшения. Все были очень довольны. Но через неделю он уехал.
Он отправился в место под названием Джаво, где жил один из его главных учителей. (Я рассказывал вам, что когда я там получал это учение, у меня был сон). Там не было никаких житейских удобств, но он жил там, получал учение и выполнял практику со своим учителем. В тот период у его управляющего почти не было работы. Учитель дяди был выходцем из сакьяпинского монастыря Галинтенг, он предложил построить дом в Галинтенге, чтобы иногда приезжать туда и давать учение в более приличных условиях. Когда об этом узнали обитатели монастыря и местные жители, все обрадовались и очень быстро построили большой дом. Тогда там поселился управляющий моего дяди и постарался создать там лабдронг.
Мой дядя жил в горах в очень суровых условиях. Иногда летом он и его учитель приезжали в Галинтенг и давали учения. До моего поступления в монастырскую школу, это значит до того, как мне исполнилось девять лет, мой дядя пригласил меня приехать в Галинтенг, и я провел там почти два месяца. Я получил множество учений от дядиного учителя. И тогда же я получил первый опыт темного ретрита, поскольку там, на крыше храма было небольшое помещение для темного ретрита, построенное для моего дяди и его учителя. Так что мой дядя до конца жизни жил там в горах. Его учитель перед тем как умереть (он умер через год после моего поступления в школу, когда мне было десять лет), попросил его жить в этом месте, и мой дядя жил там до самой смерти. Такова история моего учителя, моего дяди.
Но позже многие люди создали столько проблем между моим дядей и перевоплощением Кьенце из Катога по имени Джамьянг Чодже Лодро, что дальше некуда! Я имею в виду знаменитого Кьенце, который скончался в Сиккиме. Я помню также, что и отец моего дяди очень плохо отзывался о Кьенце Ринпоче из Дзонгсара, потому что считал: "Это место нашего Кьенце, но они заняли его и поступали очень плохо". От очень многих людей можно было услышать такое мнение: "Он ученик Кьенце из Дзонгсара, он не проявляет уважения, он откололся, нарушает самайю!".
В детстве я в этом не разбирался, но много раз слышал, как отец и управляющий дяди очень плохо отзывались о Дзонгсаре Кьенце Ринпоче. Я верил их словам и думал: "Дзонгсар Кьенце Ринпоче — это тот, у кого нет ни сострадания, ни знания". Мой дядя был Кьенце, которому принадлежал монастырь Дзонгсар, но он не остался там жить. Так что я тоже был не слишком хорошего мнения о Дзонгсаре Кьенце Ринпоче. Став постарше, я в разговоре со своим дядей порой говорил что-нибудь неодобрительное о Дзонгсаре Кьенце Ринпоче, и дядя был недоволен. Тогда мне это казалось странным. Как-то раз дядя сказал своему управляющему: "Ты уже не молод, тебе надо заниматься практикой. Возвращайся на родину (его родные края были довольно далеко), я дам тебе половину всего, что у меня есть, что ты собрал, и ты отправишься и посвятишь оставшуюся жизнь выполнению практики. Мне не нужен управляющий, здесь нечем управлять". Так дядя расстался с управляющим, после чего он стал более свободным, и я иногда по выходным мог больше времени разговаривать с ним.
Однажды за завтраком дядя сказал:
— Знаешь, Дзонгсар Кьенце Ринпоче дает посвящение и наставление по учению Лонгде Лоше.
— Нет, я об этом не слышал.
— Я знаю точно, и тебе нужно отправиться туда, чтобы получить это учение, — сказал он. Я возразил:
— Нет, не хочу. Если мне понадобится получить Лонгде Лоше, то есть много сакьяпинских учителей, я смогу выбрать одного из них. Не хочу получать учение у Дзонгсара Кьенце.
— Почему? — спросил он:
— Дзонгсар Кьенце недобрый и нехорошо поступил с вами.
Тогда дядя сказал:
— Нет, это не так, мы с ним не нарушали самайи. Я всегда оказываю ему уважение. Дзонгсар Кьенце Ринпоче два раза давал посвящение Ринчен тердзо, а дядя очень хотел получить это посвящение. Однажды, перед тем как должно было состояться это посвящение, он отправил письмо с вопросом, можно ли ему присутствовать на этом учении. Но не получил ответа и не смог поехать. Спустя много лет он снова услышал о том, что Дзонгсар Кьенце Ринпоче передает Ринчен тердзо. Он отправил с посыльным письмо о том, что хотел бы приехать на это учение. Когда посыльный прибыл на место, он не смог встретиться с Кьенце Ринпоче. Он общался лишь с управляющим, и тот сказал, что передаст письмо Кьенце Ринпоче, а Кьенце Ринпоче даст ответ через кого-нибудь, так что ему ждать ответа нет необходимости. Посыльный вернулся, но ответ так и не пришел. Так что дяде никак не удавалось связаться с Кьенце Ринпоче.
— Кьенце Ринпоче — очень хороший учитель, — продолжил дядя, — обязательно поезжай и получи это учение.
Но я упорно говорил, что не хочу туда ехать. В тот день я не согласился. На следующий день после завтрака мой дядя спросил:
— Ведь ты мне племянник?
— Да,— сказал я.
— Но ты не только племянник, а еще и мой ученик, поскольку получил от меня много учений.
— Да, конечно, вы мой очень важный учитель, а я ученик.
— Если ты мой ученик, то должен делать всё, о чем я тебя прошу, так что собирайся и поезжай в монастырь Дзонгсар получать Лонгде.
Я не смог ничего возразить. Меня это не обрадовало, но я собрался и поехал.
Когда я прибыл в монастырь Дзонгсар, мне по-настоящему повезло: один из самых видных учеников Дзонгсара Кьенце Ринпоче и один из наиболее значительных лам <монастыря> Дерге Гончен по имени Гьяце-лама тоже приехал туда, чтобы получить Лонгде. Он был моим родственником. Был там и другой лама — кенпо Норсу Тубтен, очень влиятельный лама, который приходился мне ваджрным братом, потому что мы вместе получали много посвящений Гъюде кунту. Мы с ним очень хорошо знакомы. Когда я встретился с этими двумя ламами, они сказали: "Замечательно, что ты приехал, мы сразу же отведем тебя к Кьенце Ринпоче". Так что мне не пришлось обращаться к управляющему. Они привели меня прямо к Кьенце Ринпоче. При мне было очень длинное письмо моего дяди, которое я должен был передать Кьенце Ринпоче. Я отдал это письмо Кьенце Ринпоче, и он был очень рад. Он расспрашивал меня, как обстоят дела, как поживает дядя. Тогда я сказал ему: "Мой дядя дважды хотел получить Ринчен тердзо и посылал письма, но вы не ответили". Кьенце Ринпоче сказал, что не получал никаких писем. Так что, как видите, были люди, которые препятствовали любым отношениям.
Существовали группировки, в которых моего дядю выставляли каким-то чудовищем. Они всячески обсуждали дядю и хотели бы лишить его статуса перевоплощения Джамьянга Кьенце, будь это возможно. Когда я появился там, они решили, что я приехал как представитель своего дяди для установления мира или каких-то связей. Но знаете, я был совершенно ни при чем. Когда я был мал, мне было три года, Паюл Карма Янгси и Шечен Рабчжам признали меня перевоплощением Адзам Другпы. Когда же мне было пять лет, Гьялва Кармапа признал меня перевоплощением дхармараджи <Бутана>.
Вообще говоря, когда кого-то признают перевоплощением, у него появляется возможность жить в монастыре со всеми почестями и тому подобным. Я никогда не имел ничего такого. Единственное, что у меня было, это большой дом, который предложил мне король Дерге, поскольку в то время я не мог поехать в Бутан. Он взял на себя ответственность за мое обучение и сказал, что я не поеду в Бутан, пока мне не исполнится двадцать лет. Он заботился обо мне, давал мне образование. После этого я мог быть свободен. Вот так я жил и рос. Со мной всегда был мой учитель, я получал очень хорошее образование и т. д. К тому времени многие уже знали, кому я прихожусь племянником, и большинство людей были враждебно настроены по отношению к дяде. И это отношение я всегда ощущал на себе, однако мне до этого нет никакого дела, поскольку время идет, обстановка меняется, а с монастырями меня не слишком многое связывает.
Я приведу вам очень простой пример. Когда я жил в Тибете, китайское правительство пригласило в Китай некоторых тибетцев в качестве представителей видных лам и монастырей. Я поехал на эту встречу и потом остался преподавать. Тогда же я немного выучил китайский и стал немного разбираться в китайской политике. Позже я говорил влиятельным ламам и разным лидерам, что мы должны сами изменить свои общественные условия, прежде чем это сделают китайцы. Говорил и о том, что нужно объединить весь капитал, деньги всех монастырей и самим построить фабрики, наладить какое-то производство, как это сделали китайские буддисты в Шанхае. Многие люди на это возражали: "Да у тебя коммунистические идеи, ты уже попал под влияние коммунистов". И потом, когда я приехал в Индию, группа противников моего дяди распространила обо мне слухи: "Он шпион китайских коммунистов". Но у меня, конечно же, не возникло никаких неприятностей, потому что я ничего такого не делал. Такой вот пример.
Если вы считаете меня своим учителем, то, встретив людей, которые говорят о Намкае Норбу что-то дурное, не нужно думать, что Намкай Норбу действительно такой плохой. Просто люди все еще продолжают ту старую ситуацию и создают проблемы, вы должны это понимать. Также некоторые люди плохо говорят о моем дяде и т. д. Вы должны понять, что мой дядя — необычайный учитель. Я действительно никогда не встречал таких учителей, которые могли бы творить то, что делал в моем присутствии мой дядя. Мой дядя — настоящий практик. Как же можно его в чем-то обвинять? Поэтому очень важно, чтобы вы всё это понимали.
Итак, я хотел, чтобы вы знали об этом. Вообще-то я не слишком распространяюсь о таких вещах, поскольку в сансаре у нас и так много проблем, но мой рассказ связан с учением моего дяди. Так что вы должны понимать реальное положение дел.
Чогьял Намкай Норбу, беседы из ретрита по практике Ваджрапани, Маргарита, Северный Ташигар, ноябрь 2004 г. http://nandzed.livejournal.com/5658394.html
santaburge:
