Я. Демченко. О наводнении Арало-Каспийской низменности для улучшения климата прилежащих стран. (С картой берегов Каспийского и Аральского морей.) Издание второе. — Киев, 1900.
Карта берегов Каспийского и Аральского морей. Местности, подлежащие наводнению, заштрихованыI. Предположение о возможности направить сибирские реки — Иртыш и Обь — в Аральское и Каспийское моря<…> Среди обширных стран, достаточно согреваемых солнцем, но пустынных вследствие сухости климата, каковы Персия, Туркестан, Киргизские степи и Юго-Восточная Россия, — находится глубокая впадина, пространством более 24.000 кв. миль, которая некогда была сплошь покрыта морем, а в настоящее время только остатками его, на пространстве около 9.300 кв. миль, составляющем не более 2/5 всей впадины. Такое обстоятельство невольно наводит на мысль, довольно фантастическую, но тем не менее вполне естественную: нельзя ли каким образом снова наводнить обнаженное морское ложе и тем сообщить вновь жизнь и плодородие пустынным странам, содержащим в настоящее время на своем обширном пространстве лишь немногие мильоны жителей, но могущим, при достаточном орошении, содержать их многие десятки или даже сотни мильонов? Подобный вопрос, при всей своей странности, крайне интересен, и если б даже на него последовал неудовлетворительный ответ, то, во всяком случае, — об этом следует поразмыслить.
Итак, откуда бы взять воду для покрытия Арало-Каспийской впадины на обнаженном пространстве?.. Разумеется, для этого необходимо, чтобы в нее впадала другая река, подобная Волге, которая постоянно доставляла бы туда достаточное количество воды для испарения на столь значительном пространстве. Действительно, в недальнем расстоянии от Аральского и Каспийского морей, в Сибири, находится речная область Оби, в два раза более обширная, нежели область Волги, и могущая массой своих вод питать два Каспийских моря. Область эта представляет местность почти одинаково открытую как к Ледовитому морю, на север, так и к Аральскому, на юг, и только вследствие самого незначительного склона в первом направлении реки ее, вытекающие с запада, из Уральских гор, и с востока, из Алтайских, поворачивают затем на север, а не на юг. Достаточно было бы небольшой преграды со стороны Ледовитого моря или небольшой ложбины со стороны Аральского, и реки Западной Сибири первоначальное свое восточное или западное направление изменяли бы не в северное, как теперь, а в южное, и своими обильнейшими водами не питали бы напрасно холодных тундр Северной Сибири, не опресняли бы во вред Ледовитого моря, более вследствие этого подверженного замерзанию, а наоборот, оплодотворяли бы теплые и обширные страны, окружающие Каспийское и Аральское моря. Если же такое неблагоприятное и достойное всякого сожаления направление сибирских рек к Ледовитому морю обусловлено столь незначительной разницей в рельефе сибирской равнины на севере и юге ее, то, быть может, окажется возможность искусственно поправить природный недостаток этого рельефа, устроив преграду Оби со стороны Ледовитого моря и прорыв невысокий водораздел ее области на юге, со стороны Аральского моря, и, таким образом, открыть ей путь в это последнее и далее в Каспийское море для столь желательного наводнения их берегов, от которого можно ожидать неисчислимых результатов. И в самом деле, направление рек Обской системы весьма благоприятствует этому: из долины Иртыша и Оби, прямо по направлению к Аральскому морю, ведет длинная долина Тобола, которая, посредством долины одного из своих притоков — Убагани, приближается на расстояние небольшого водораздела к долине р. Тургая, текущей уже к Аральскому морю, но не достигающей его, частью вследствие незначительности склона на северном берегу моря, частью вследствие маловодности своей. Следовательно, если с одной стороны прорыть водораздел между Убаганью и Тургаем, а с другой — запрудить Обь у места соединения ее с Иртышем, так, чтобы она поднялась до уровня окружающей равнины, т. е. на высоту около 35 сажень против настоящего своего уровня [A. Erman, в своем Reise um die Erde durch Nord-Asien und die beiden Oceane in den Jahren 1828, 1829 und 1830 ausgeführt (Berlin, 1833—35), говорит (I Abrh., I Bd, VIII Abschu., 552 стр.), что высота нагорного берега Иртыша и Оби при с. Самарове, где сливаются долины обеих рек, такая же, как и в Тобольске, которую он выше (стр. 470) барометрически определил в 37,5 туаза, или 34 русск. сажени.], то Обь, наводнив свою долину и долины впадающих в нее рек на известное расстояние вверх от запруды, или, иначе говоря, образовав ветвистое озеро на месте речных долин своей области, потекла бы по направлению Тобольской долины, прорытого канала и долины Тургая прямо в Аральское море, которое, поднявшись до известного уровня, выпускало бы принятую воду по Узбою в Каспийское море. Но еще удобнее будет запрудить сначала Иртыш у места соединения его с Тоболом и, обративши его в Аральское море, потом таким же образом направить в него Обь, прорыв канал из Туя, впадающего справа в Иртыш (ниже Тары), в Васюган, впадающий слева в Обь (ниже Кети), и, запрудив последнюю у у. Васюгана, — так как, с одной стороны, запруда двух рек поодиночке представит, по всей вероятности, меньше затруднений, нежели общая запруда их у места соединения, а с другой стороны, местности у соединения Иртыша с Тоболом и Оби с Васюганом должны быть выше, нежели местность у соединения Иртыша с Обью, а чем выше будет уровень запруженных рек, тем быстрее направится их общий исток по каналу в Аральское море и, следовательно, тем меньшее русло потребуется для него, от чего главным образом и будет зависеть возможность такого сооружения.
<…>
IV. Влияние нового моря на климат прилежащих странВлияние нового моря на климат прилежащих стран было бы очень велико и многосторонне.
<…>
На огромном пространстве Туркестанских и Киргизских степей, где в настоящее время, при 160—200 милл. атм. осадков, земледелие вне рек решительно невозможно, — после увеличения их до 260—300 милл. земледелие стало бы возможным и настолько успешным, как в настоящее время на берегах Азовского моря. В губерниях Оренбургской, Самарской, Ставропольской, в Земле Войска Донского и в Новороссийском крае, где в настоящее время, при 260—400 милл. атм. осадков, хорошие урожаи случаются только периодически, через 2—3 года, — при увеличении осадков до 360—500 милл. урожаи стали бы столь же постоянны, как в настоящее время в Малороссии, в Курской, Воронежской и т. п. губерниях.
<…>
Все подобные результаты трудно было бы даже перечислить. Производительность многих обширных местностей увеличилась бы в сто раз, других в десять раз, в два раза или отчасти, — что в совокупности равносильно было бы появлению новой обширной и богатой территории, которая доставила бы средства к жизни на двести мильонов жителей.
Для примера возьмем обширнейшую область Киргизских степей с Усть-Уртом. Эта область занимает пространство около 50.000 кв. миль, а жителей заключает в себе 3.465.000, т. е. по 68 чел. на 1 кв. милю, и те прокармливает с большим трудом. Между тем при достаточном увлажнении этой области, смягчении ее зимних стуж и летних жаров и некотором повышении ее средней температуры, она из скотоводственной превратилась бы в земледельческую и могла бы прокормить и одеть не меньше чем по 2.000 на кв. милю, т. е. 10 мил. жителей. Кто же станет сомневаться, что за такую территорию стоит заплатить 500 или 1.000 мильон. рублей единовременно или по 15—30 мильон. рублей в виде ежегодной аренды. Ведь только две губернии — Курскую и Воронежскую — можно сдать в аренду для одного хлебопашества за 100 мильон. рублей в год (считая по 10 руб. за десятину), а ведь Киргизские степи в 25 раз обширнее означенных двух губерний. Возьмем далее Туркестан с Закаспийской областью, заключающие в себе 30.000 кв. миль. В настоящее время они кормят впроголодь от 6 до 7 мильон. жителей, а после образования нового моря могли бы прокормить столько же, сколько прокармливают Испания, Франция и Австрия взятые вместе, т. е. 100 мильон., или в 15 раз больше, нежели теперь. Бакинская губ., Дагестан, Терская и Кубанская области, Ставропольская губ., Донская область, Саратовская, Самарская, Оренбургская, Таврическая, Екатеринославская и Херсонская губернии, в настоящее время еще не вполне населенные, но мера переполнения которых не за горами, заключают в себе пространство до 20.000 кв. миль и при настоящем климате и при всех возможных в будущем прогрессах едва ли могут прокормить более чем 2—3000 жителей на кв. милю. А при достаточном увлажнении и смягчении климата отчего бы им не прокормить пропорцию, соразмерную полосе Подольской, Киевской, Полтавской, Харьковской и Курской губерний, т. е. по 2.000 жителей на кв. милю больше? А это на 20.000 кв. миль составит 40 мильон. жителей.
Вот каким путем мы можем обрести себе обширные земли для переселения или совмещения на месте излишков населения нашего народа, а не посредством допущения его на явную погибель в злополучную Сибирь, которая, к величайшему сожалению, до сих пор составляет предмет нашего самообольщения, источник нашего заблуждения. В эту обширную, но, повторяем, злополучную страну более ста лет уже ежегодно направляются сотни тысяч нашего народа, гибнущего в ней и на пути к ней, подобно саранче. И мы никак не можем взять в толк, какою баснословно дорогою ценою обходится нам ее ничтожное и доселе заселение. В течение последних 100 лет иммиграция в Сибирь была не меньше, чем в Северо-Американские Штаты; но в Соед. Штатах население увеличилось за это время с 5 до 80 мильонов, а в Сибири с 1851 по 1897 год население возросло с 2.771.000 только до 6.070.000, между тем за эти 46 лет туда перешло одних переселенцев и ссыльных более 10 мильонов! Можно подумать, что такая разница зависит больше от народа, чем от природы края. Но возьмем другой пример. Херсонская и Екатеринославская губернии и часть Таврической до Перекопа до покорения Крыма были почти безлюдными, в настоящее же время, несмотря даже на относительную сухость климата, несмотря на массовое выселение татар, заключают в себе 6.300.000 жителей, т. е. больше, чем вся громадная Сибирь. Области Кубанская и Терская и Ставропольская губерния (Северный Кавказ) в 1851 году (до покорения Кавказа) заключали в себе всего 692.000 жителей, а через 46 лет в 1897 году 3.730.000 жителей, т. е. в 5½ раз более! Область Войска Донского в 1851 году имела 794.000 жителей, а в 1897 году 2.576.000, т. е. более чем в три раза. Вот что значит относительная мягкость и суровость климата! И вот эта-то жестокая Сибирь в юго-западной своей части также заметно смягчилась бы в отношении климата и стала бы более доступна для обитания. Прибавим к этому области, в настоящее время политически к России не принадлежащие, но в которых новое море также произвело бы существенное улучшение климата — Авганский Туркестан, Персию и Дзюнгарию, и мы легко поймем, что новое море доставило бы средства к жизни примерно на 200 мильон. жителей.
Перед такими результатами, несколько сот, даже тысяч мильонов руб., которые потребовались бы для достижения их, были бы ничто. И смеем надеяться, что в будущем Россия успешно завоюет у природы эту территорию, подобно тому, как до настоящего времени это делали и в будущем намерены делать голландцы, мало-помалу отнимавшие у моря крошечные частицы своей крошечной территории. В последнее время, они помышляют об осушении Зюдерзе, на пространстве 20 или 30 кв. м., и находят возможным израсходовать на это 100 мильон. рублей — за клочок земли, который не может прокормить даже и 100.000 жителей! Сколько же, спрашивается, возможно будет употребить на образование нового Арало-Каспийского моря, которое, оплодотворив на обширном пространстве прилежащие страны, доставило бы средства к жизни 200 мильон. жителей? Выходит — 200.000 мильон. руб.! А мы видели уже, что оно может обойтись всего только от 200 до 400 мильонов, т. е. в десять раз дешевле того, во что обошлась французам и немцам в совокупности недавняя война между ними за Эльзас и Лотарингию. Два мильона людей, участвовавшие в этой войне, вооруженные вместо ружей, сабель и пушек гораздо более дешевыми землекопными орудиями, вероятно, в два полугодия успели бы выполнить предполагаемое сооружение [Два мильона людей, расположенные по направлению канала в 160 верст, образовали бы 7 или 8 шеренг; а земляных работ пришлось бы на каждого человека от 20 до 50 куб. саж.].
В новейшее время, благодаря железной дороге, Сибирь ежегодно посещают десятки тысяч ходоков, тщетно выискивающих в тайгах Сибири мест, удобных для поселения, и возвращающихся затем домой вполне разочарованными. Если бы эти ходоки вместо напрасных шатаний поработали бы на сооружение каналов и плотин за хорошую плату, то в 10 лет они бы окончили благодетельное сооружение, и труд их не был бы напрасен, он был бы хорошо оплачен, а русский народ имел бы в запасе для заселения обширнейшие земли, столь же благословенные, как Южная Россия и Балканский полуостров.
Но не одним только увеличением влажности ограничивалось бы благотворное влияние нового моря на климат прилежащих стран. Изменение влажности климата обусловило бы, в свою очередь, изменение температуры его, так как влажный и сухой воздух, вода и суша, не одинаково способны воспринимать и удерживать теплоту. При большей теплоемкости воды и влажного воздуха, сравнительно с сушей и сухим воздухом, первые не так скоро нагреваются и не так скоро охлаждаются, как вторые, вследствие чего, в известные периоды времени, при изменении источников теплоты в переходах между днем и ночью, летом и зимою, низшими (более теплыми) и высшими (более холодными) широтами, — первые сохраняют более ровную температуру, нежели вторые. Таким образом, увеличение влажности климата в странах, прилежащих к новому морю, способствовало бы также в высшей степени благотворному уравнению температуры его, с одной стороны между днем и ночью, с другой стороны между летом и зимою, с третьей стороны между низшими, более теплыми, и высшими, более холодными широтами.
<…>
Итак, не подлежит сомнению, что новое море содействовало бы повышению средней годичной температуры окружающих его стран в значительной мере.
В таком случае, предположенное нами выше повышение средней годичной температуры в странах, лежащих к югу от моря, вследствие соответственного повышения температуры северных стран,
в действительности не произошло бы; а температура северных стран — Вост. России, Киргизских степей и Сибири — повысилась бы вдвойне. Повышение это, по всей вероятности, было бы столь значительно, что в Европ. России изотермы вовсе не уклонялись бы к югу, по крайней мере в южной ее половине, а в северной это уклонение было бы гораздо слабее; в Сибири, напротив, при значительном повышении температуры ее западной половины и незаметном повышении восточной, уклонение изотермов более или менее увеличилось бы, но не на юг (с востока), а на север (с запада). Таким образом, в отношении температуры Европ. Россия в некоторой мере сравнялась бы с Зап. Европой — по крайней мере южная ее половина, а Зап. Сибирь — с Вост. Россией. По той же причине понижение летней температуры к северу от нового моря не простиралось бы далеко за пределы его и не достигало бы той полосы Северной России и Сибири, где температура лета не превышает 12—13 °Р., ибо увлажненная атмосфера теплых юго-зап. ветров, при движении своем на северо-восток,
охлаждалась бы гораздо медленнее, чем в настоящее время сухая атмосфера. Вообще, термометрическое влияние нового моря, по всей вероятности, было бы не менее благодетельно, как и гигрометрическое, а в сложности то и другое настолько изменили бы естественную производительность прилежащих к нему стран, что пространство их тогда не было бы пустым словом, как в настоящее время. Говорят, что Россия занимает 1/6 часть света, а того и не принимают в соображение, что в северной ее половине бывает урожай только на снег, и что небольшая, но круглый год зеленеющая Британия всегда в состоянии будет прокормить большее население, нежели громадная Сибирь. Говорят, что в России 130 мильонов жителей, а того и не примечают, что из них только треть взрослых и что на каждого взрослого приходится по два недорослых, между тем как в Зап. Европе — половина взрослых и на каждого из них приходится только по одному недорослому. Говорят, что в России жидкое население и что последнему предстоит бесконечное увеличение, а того и не замечают, что увеличение это происходит только в южной и в юго-восточной ее частях, а в северной и средней давно переполнено и в неблагоприятные годы умирает с голода.
Новое море, с одной стороны, существенно увеличив орошение прилежащих к нему стран (в особенности южных), возвысив в значительной мере среднюю годичную температуру их (в особенности северных) и еще в большей мере повысив температуру зимы, а с другой стороны — образовав новые и удобнейшие водные пути для сношений тех стран, — неизмеримо увеличило бы их экономическое значение.
V. Влияние нового моря на сношения прилежащих странПо наводнении Арало-Каспийской низменности, все речки, в настоящее время не достигающие моря, в то время будут впадать в него непосредственно. В нижних частях речных долин образуются длинные и глубокие заливы моря, которые будут представлять из себя отличные гавани, а уровень рек, при впадении в эти заливы, возвысится на высоту их низменных луговых берегов, т. е. на несколько сажень, и такое поднятие рек будет простираться вверх на значительное расстояние, мало-помалу уменьшаясь. Благодаря такому повышению вод в нижних частях рек, последние будут доступны на известном расстоянии вверх от устья для больших кораблей. Саратов, Самара, а может быть, и Казань — на Волге, Уральск — на Урале, Чарджуй — на Аму-Дарье (против Бухары) — были бы портовыми городами. Такое же повышение уровня произошло бы и в сибирских реках после их запруды и образования озера на известном пространстве их долин. Вся Зап. Сибирь тогда представила бы из себя обширную озерную и речную систему самых глубоких вод, по которым большие корабли могли бы достигать с одной стороны до пределов Пермской губ., а с другой — до середины Томской.
Таким образом, наводнение Арало-Каспийской низменности оказало бы огромное влияние на взаимные сношения прилежащих к ней стран Европы и Азии, образовав между ними новое Средиземное море пространством от 22 до 24.000 кв. м., которое соединялось бы с настоящим Средиземным морем посредством Маныча и которого водные пути чрезвычайно расширялись бы наводненными реками Сибири, Туркестана, Кавказа и Юго-Вост. России. Пространство вновь созданных водных путей, доступных для судов самых больших размеров, составляло бы: от Аму-Дарьи (преддверия Индии) до Азовского моря — более 2.000 верст, от Аму-Дарьи до Казани — до 3.000 в., от Аму-Дарьи до Томска — до 4.000 в., от Азовского моря до Томска — до 6.000 в., от Азовского моря до р. Чу — до 2.400 в., а со включением в эту водную систему оз. Балкаша, посредством канала — этот путь удлинился бы до 3.000 в. Эти водные пути существенно изменили бы экономическое и политическое значение России, Сибири и Туркестана. России они доставили бы возможность непосредственного и удобнейшего сношения с Индиeй и с Китаем; Сибири, в настоящее время совершенно изолированной от остального мира недоступными морями и пустынями, они доставили бы возможность такого же сношения не только с ближайшими к ней азиатскими странами — Туркестаном, Персией и Индией, но и с более отдаленными странами, прилежащими к Средиземному морю. Туркестану они доставили бы возможность вполне перетянуть к себе торговлю Индии с Россией и отчасти с Средней Европой, и отнять монополию в этом отношении у Суэзского канала и Босфора, увеличив в то же время торговое значение
Дуная, которого направление тогда вполне бы гармонировало с направлением кратчайших новосозданных водных путей из самого центра Азии в Юго-Вост. Европу. Уничтожение при этом монополии Суэзского канала и Босфора для торговли России с Азией представило бы особенную важность: закрытые моря не представляли бы тогда для России того неудобства, которое они теперь представляют. Вообще же, новое Средиземное море, хотя по пространству было бы в два раза меньше настоящего Средиземного моря, но по экономическому значению для сношения прилежащих стран имело бы гораздо большую важность, так как район его был бы гораздо обширнее района настоящего Средиземного моря. Одна водная область его занимала бы более 100.000 кв. м., т. е. столько, как ни одна из самых обширных речных областей на земном шаре, между которыми обширнейшая — амазонская — занимает только 88.000 кв. м. Но район его не ограничивался бы только этою областью, а распространялся бы более или менее почти на всю Азию и на 2/3 Европы.
Такое благотворное влияние нового моря на сношения прилежащих стран трудно было бы оценить. Одни гавани его представляли бы ценность многих десятков мильонов рублей, а самые пути, вероятно, — многих тысяч мильонов. При этом считаем излишним распространяться насчет того, что водяные пути, не только морские, но и хорошие речные, нисколько не потеряли своего значения со времени устройства железных дорог: те и другие теперь лишь восполняют недостатки друг друга и тем взаимно увеличивают свое значение. Напрасно было бы также полагать особенные надежды на воздухоплавание, этот perpetuum mobile нашего времени: вопрос о воздухоплавании птицы давно разрешили и доказали собственной организацией, что для успешного движения в атмосфере нужна сила гораздо большая, нежели для движения по земной поверхности.
VI. Некоторые общие соображенияВыше мы исчислили, что для запруды Иртыша и Оби и направления их в Аральское и Каспийское моря потребовалось бы выполнить массу земляных работ, от 100 до 130 мильонов куб. саж., и что такая масса работ вовсе не представляет чего-либо небывалого до сих пор: в любом из важнейших государств Европы и Америки, где построено уже много железных дорог, — в том числе и в России, подобная масса земляных работ выполнялась всего в несколько лет. Капитал, который пришлось бы затратить для выполнения такой массы земляных работ, соответственно стоимости их в настоящее время при постройке железных дорог в России (около 2 руб. куб. саж.), составил бы сумму всего лишь от 200 до 260 мильон. руб. Но это применительно к настоящей ценности труда и денег. А так как предполагаемое сооружение будет производиться в будущем, хотя бы и не слишком отдаленном, то стоимость его, будучи абсолютно больше, относительно была бы меньше исчисленной, потому что производительность труда с успехами техники и цивилизации постоянно возрастает, а ценность денег падает. Между тем ценность благотворных результатов, которые были бы последствием образования нового моря, неизмеримо превосходящая ценность потребных для этого сооружений даже применительно к настоящему времени, в будущем будет относительно все больше и больше возрастать, потому что относительная ценность даров природы с умножением населения возрастает значительно более, нежели ценность труда и капитала. В 1863 году, когда у меня появилась такая фантазия, десятина земли в малороссийских и новороссийских губерниях ценилась по 20—30 рублей и того меньше; в настоящее время она ценится по 200—250 рублей, а еще лет через сорок будет цениться по 800—1000 руб. Таким образом, предприятие это, весьма выгодное уже применительно к настоящему времени, в будущем будет еще в два, в три и в десять раз выгоднее, нежели теперь.
Юго-восточная часть Европейской России, на которую новое море оказало бы большое или заметное влияние, занимает пространство до 35.000 кв. миль, или до 175 мил. десятин. Если от улучшения климата доход от каждой десятины возрастет средним числом хотя на один рубль, это составило бы ежегодно сумму в 175 мил. рублей. Капитализируя эту ренту из 3%, получим сумму в 5.833 мил. руб., которая в десять раз превзошла бы стоимость сооружения. Киргизские степи и пустыни Туркестана и Закаспийские занимают пространство более 70.000 кв. мил., т. е. 350 мил. десят., доход с которых в настоящее время можно ценить всего в 3—5 коп. с десятины, т. е. почти в ничто. По наводнении же Арало-Каспийской низменности и образовании вместе с тем глубоких и всемирных водных путей доход этот может составить, даже применительно к ценностям нашего времени, по 3—4 рубля на десятину ежегодно и составлять ренту в 1.400 мильон. рублей. Капитализируя эту ренту из 3%, получим сумму в 66.667 мил. рублей. Сибирь в области Оби и Енисея заключает сотни мильонов десятин хорошего девственного леса, который в настоящее время, за невозможностью сбыта, не имеет никакой или почти никакой ценности. Но когда сибирские реки по искусственному каналу направятся в Аральское и Каспийское моря (которые, в свою очередь, будут соединены с Черным), то для этих лесов откроется легкий сбыт в богатые, но безлесные южные места и далее в Европу. Если мы допустим, что этим удобством на первые времена воспользуются не все леса, а только не слишком удаленные от сплавных рек, и что число таких удоборасположенных лесов составит только 100 мильонов десятин и каждая десятина леса на сруб будет стоить не более 100 рублей, то и это составит сумму немалую — 10,000 мильонов рублей, т. е. в 20 раз большую, чем может стоить данное сооружение. Но и остальные сотни мильонов десятин леса по случаю приобретения ценности первой сотней мильонов, ближайшей к сплаву, не останутся ведь в неподвижном состоянии, а постепенно также приобретут ценность: иные в 50 рублей, другие в 20 рублей, третьи в 10 рублей за десятину, а это в сложности составит еще 10.000 мильонов рублей, если не больше. Затем, возможность выгодного сбыта леса даст возможность расчищать сибирские тайги под поля и луга, между тем как в настоящее время это немыслимо.
Таким образом, уже одно торговое или путевое значение направления сибирских рек в Аральское и Каспийское моря представляло бы собой для Сибири ценность многих тысяч мильонов рублей, как мы сказали выше. Но и климатическое влияние нового моря было бы весьма ощутительно для Юго-Западной Сибири, которая, после смягчения ее зимних холодов и некоторого повышения ее средней годичной температуры, стала бы более обитаемой и ценной для населения.
Из всего этого можно видеть, что вопрос о наводнении Арало-Каспийской низменности нельзя считать фантастическим или несбыточным, напротив, осуществление его, физически и экономически вполне возможное даже в текущее время, будет зависеть лишь от сознания правительством и населением этой возможности, пользы и необходимости его. Пока же это не будет сознано — проповедь моя была и будет гласом вопиющего в пустыне.
Правда, что вопрос этот слишком сложен и не так-то легко его себе уяснить. Для этого нужно быть географом и метеорологом, экономистом вообще и сельским хозяином в частности. Вопрос этот не может быть самостоятельно постигнут кабинетным дельцом или кабинетным ученым — специалистом, так же как и прясяжным публицистом. И нельзя поэтому особенно удивляться, что уже прошло 32 года, как данный вопрос был предложен мною на обсуждение ученых специалистов и до сих пор мало кем понят и мало кого интересует.
В 1868 году я представил на рассмотрение Имп. Русск географ. общества записку "О применении, которое в будущем можно сделать из Арало-Каспийской низменности". Общество поручило рассмотреть мою записку одному из своих членов, который по истечении более года уведомил меня, что считает себя некомпетентным, чтобы высказать какое-нибудь определенное мнение по столь сложному вопросу, и добавил, что записка моя будет им передана на рассмотрение еще других членов, специалистов по географии Арало-Каспийского края. Но прошло еще больше года, и отзывов со стороны названных специалистов все-таки не последовало.
Тогда я решился изложить вопрос более обстоятельно и издал в 1871 году брошюру под настоящим ее названием. Блаженные газетчики, как я и ожидал, подняли меня на смех, а другие, более осторожные, благоразумно умалчивали. Молчали также и большинство месячных журналов. Но последовало также несколько отзывов серьезного характера.
Один из критиков (Знание, 1871 г. № 9), находя выполнение проекта в техническом и экономическом отношениях совершенно возможным, представил, однако ж, следующее возражение: где девать и как удовлетворить то население, дома и земли которых будут затоплены новым морем и озерами в долинах сибирских рек?
Само собой разумеется, что при обсуждении данного вопроса это обстоятельство не было упущено нами из виду, но распространяться о нем в то время мы считали излишним, теперь же мы готовы заполнить этот пробел.
В самом деле, новое море покроет земли почти исключительно пустынные, непроизводительные, которые в настоящем своем виде способны прокормить посредством скотоводства едва несколько сот тысяч жителей. В долинах сибирских рек будет наводнено пространство приблизительно в 1000 кв. миль, которое в настоящее время кормит 100—200.000 населения. Можно ли сомневаться о средствах к жизни 500 или 600.000 жителей, которые будут вытеснены наводнением, если это наводнение доставит средства к жизни 200 мил. жителей? Одно рыболовство на пространстве нового моря в 13.000 кв. миль, на пространстве обширных озер в долинах сибирских рек, на пространстве вновь возрожденных рек, речек и озер Юго-Восточной России, Туркестана, Киргизских степей и других ныне сухих областей доставило бы средства к жизни для населения, количеством в десять раз превосходящего население наводненных местностей. Правда, что кроме сыпучих песков и скудных пастбищ в степях, кроме лугов, лесов, полей и болот в долинах сибирских рек, вода затопит несколько больших городов и городков и много селений, которые в сложности представят стоимость 300—400 мил. руб. (считая по курсу настоящего времени), затопят часть нефтяных земель близь Баку, которые трудно оценить, затопят несколько соляных озер и проч. Обо всех этих убытках следует поговорить отдельно.
Стоимость городов слагается из двух частей: 1) выгодного для известных операций положения места и 2) построек. Что касается стоимости относительного положения места, то она только целиком будет передвинута в сторону, но отнюдь не потеряется. Например, Петровск, Дербент, Баку, Ленкорань и Астрабат только немного передвинутся выше или в сторону. Положение Астрахани перейдет в Саратов и отчасти в Самару и в Царицын. Взамен того возникнут многие новые важные и второстепенные пункты на берегах нового моря, которые из пустынных и безжизненных каспийских и аральских берегов превратятся в цветущие, плодоносные и густонаселенные, возникнет много удобных заливов и гаваней на месте временных ныне степных рек и речек, на месте низовьев Сыр-Дарьи, Аму-Дарьи, Узбоя, Аракса, Сулака, Терека, Кумы, Маныча, Узеней, Волги, Урала, Улу-Уила и других. Берега Тобола, Иртыша, Ишима, Оби и некоторых их притоков на известном пространстве будут доступны для больших кораблей и на них возникнут десятки портовых городов. Разумеется, правительству необходимо будет те казенные земли, которые подлежат наводнению, и те, которые по наводнении будут составлять берега нового моря, вновь образованных заливов и высоко поднятых рек — ни в каком случае не отчуждать в частные руки, а составляющие частную собственность заблаговременно выкупить или обменять на другие, соразмерной ценности.
Что же касается ценности построек, то потопление их произойдет ведь не внезапно, а во время, которое можно определить заранее — за двадцать, тридцать, пятьдесят лет. Следовательно, возведенные уже постройки к тому времени успеют окупить произведенные на них издержки, а новые будут возводиться принимая в расчет то ограниченное время, в течение которого им пришлось бы исполнять свое назначение. Ведь и теперь в быстро растущих городах сплошь и рядом приходится совершенно прочные деревянные и каменные одноэтажные и даже двухэтажные дома разбирать и строить на их место трех- или четырехэтажные каменные дома; разбирать после того, как они просуществовали каких-нибудь 30—40 лет и могли бы еще служить сотни лет. Но несмотря на это, обстоятельства складываются так, что есть большой расчет разбирать эти дома и строить новые, более доходные многоэтажные. Подобно малодоходным домам, разберутся целиком и малодоходные города на берегах Каспия и построятся на новых его берегах новые, более доходные. Постройки перед затоплением, разумеется, разбирались бы, и тем сохранялась бы часть их ценности. При всем том правительству, конечно, пришлось бы известную часть убытков, которая не могла бы быть возвращена обывателям натурою, возмещать также и деньгами, но суммы, которые бы на то понадобились, если бы они выразились даже в десятках мильонов рублей, были бы совершенно ничтожны в сравнении с теми богатствами, которые явились бы следствием наводнения Арало-Каспийской низменности.
Что касается затопления нефтяных земель и соляных озер, то первые ко времени затопления успеют истощиться настолько, что ценность нефти приблизительно будет равняться издержкам ее добычи. Лет 30 тому назад нефть возле Баку добывали с глубины 100 сажень и при помощи наших скудных капиталов, теперь же добывают уже с глубины 700 сажень и при помощи капиталов Ротшильда и Нобеля, которые и заполучают себе все барыши, оставляя русским обывателям и русской казне жалкие крохи. Еще чрез 40—50 лет дойдет до того, что игра не будет стоить свечей и нефтяные земли Баку будут стоить столько, сколько теперь стоят золотые россыпи на Рейне. Что касается соляных озер, то в России их такое обилие, что убытка не было бы, если бы их даже наполовину стало меньше, а не то что на два-три озера, ибо стоимость соли у нас вполне равняется стоимости добычи ее.
Само собой разумеется, что такое событие, как оживление в пределах России на обширнейшем пространстве ее пустынных земель, произвело бы огромный экономический переворот, который, будучи в сложности для всех благодетельным, в частности был бы не всем равно полезен, и возможно, что какие-либо части населения даже потерпели бы в некоторой мере убытки от наводнения, которые правительство не сумело бы в достаточной мере возместить. Но ведь это всегда происходило и будет происходить. Лес рубят, щепки летят (и пропадают даром). Кредит периодически надувается и затем лопается; одним это в пользу, другим во вред, и все-таки без него нельзя обойтись. Построились железные дороги — извозчики потеряли заработок и были вынуждены искать другого ремесла или бедствовать. Правительство стало поощрять отечественные фабрики — и мужик, который прежде сам себе в свободное зимнее время прял, ткал и шил одежду, теперь по легкомыслию своему покупает ее готовой на базаре, соблазняясь гнилой дешевизной. Обширные синдикаты в разных странах хитро, незаметно, совершенно воровски облагают данью все население, и до сих пор еще не решен вопрос о том, добровольно или невольно население платит им дань. Да наконец, война; здесь люди теряют не только имущество и труд, но здоровье и жизнь, не рассуждая о том, кто меньше и кто больше теряет, кто ничего не тратит и кто обогащается по случаю войны. А войны иногда ведутся из-за незначительных клочков земли, из-за грязных купеческих и промышленных барышей, из-за ложно понимаемых национальных интересов и других жалких причин. Так уж пусть потопает Астрахань — можно поручиться, что домовладельцы ее
не оскудеют и что она благополучно вынырнет в другом месте!
<…>
Прибавим к этому, что Афганский Туркестан до хребтов Сияг-Куша и Гинду-Куша составляет одно целое с Русским Туркестаном и в географическом, и в этнографическом отношениях и что если мы в былое время поскромничали и отступили перед англичанами, то теперь следует наверстать потерянное.
https://matveychev-oleg.livejournal.com/14617988.html
