Стихи и стихи песен петербургского поэта и певицы Ольги Макеевой

Ольга Макеева - "Кукла Наташа"


Ольга Макеева - "Маргарита Николаевна"

* * *

Маргарита Николаевна живет
Без особенных печалей и забот,
Без напрасных тараканов в голове
На тишайшей Спиридоновке в Москве.

Ей слегка не позавидовать нельзя:
Милый муж, интеллигентные друзья,
И квартирка – не квартирка, а мечта…
Натурально, красота и лепота!
И к тому ж она безбожно хороша,
И не дура, и довольно молода.
Что ни утро, то ни сколько не спеша
Ни на кухню, ни на службу, никуда,

Маргарита Николаевна, со сна
Незатейливый мурлыкая куплет,
С чашкой кофе восседает у окна
И рассеянно глядит на белый свет.

Из высокого, стрельчатого окна
Виден сад, и Спиридоновка видна,
И застиранного облака кусок
И помойка у ворот наискосок.

Вот проплыл какой-то деятель, а вот
Вдоль ограды протрусил огромный кот,
Черный, жирный, отвратительный на вид,
Вот прополз революцьённый инвалид,

На колесиках, и старая карга
С продовольственной кошелкой проползла.
Все торопятся, все чешут по блага
Где-то рядом затаившегося зла.

Пива нет, нарзану нет и жизни нет,
По-над Бронницкой летают кирпичи,
И на всю страну известнейший поэт
Из охриплых репродукторов кричит.

А гулять она сегодня не пойдет,
И вчера, и послезавтра не пойдет,
Потому что бесполезно и смешно,
Потому что безусловно все равно.

Солнце высушит веселую Москву,
Время спрячется за пыльную листву,
Люди добрые посеют и пожнут,
И мимозы, натурально, отцветут.

Ах, какая невозможная тоска,
Непонятная, невнятная печаль,
Душит, жалобит, болит, стучит в висках,
Закаляет изувеченную сталь.

Но гулять она, конечно, не пойдет:
Ибо жарко, и куда не кинешь взгляд -
Всюду быдло под названием «народ»,
Всюду мертвые с кошелками стоят.

Всяко лучше кушать кофе в тишине,
Наблюдая, как по бешенной стране,
По унылой, раскаленной мостовой,
От жары и духоты полуживой

Пробирается сквозь полчища калек
Некий странный, неприятный человек
С гордым, бледным, отливающим свинцом
И таким несвоевременным лицом,

Что немного непонятно, отчего
Он вообще еще гуляет по Москве,
Кто позволил, кто осмелился его
Не пожаловать кладбищенской траве?

Маргариту Николаевну тогда
Бьет густая, неожиданная дрожь,
А прохожий, он проходит, навсегда,
и уходит, не окликнешь, и не вернешь.

То ли в сторону Садового кольца,
Что-то тихо повторяя без конца,
То ли в сторону Остроженки бредет
Это странный, неприятный пешеход.

Он на пятый поднимается этаж,
Догоняя ускользающий мираж,
Он в мансуровский спускается подвал,
Где Иешуа Иуду целовал,

И бросается к рабочему столу,
И пустые загораются глаза,
И стекает по оконному стеклу,
По карнизу долгожданная гроза.

И к полуночи, к полнеющей луне,
Среднерусский озирающей пейсах,
Это маленькая женщина в окне
Оживает на исписанных листах.

Пива нет, и жизни нет, и смысла нет,
Только этот изумленный лунный свет,
Только лампа на рассохшемся столе,
Только дьявольские тени в полумгле.
И качается, распята, но жива,
На кривом серпе и молоте Москва,
Иегимона славит праздничный народ,
Что-то темное по воздуху плывет…


* * *

Стареющие девочки, ровесницы весны,
Растерянные бабочки в ладонях сентября,
Все кружатся, все тужатся, уже обожжены,
Уже до слез обижены враньем календаря.

Как холодно, как ветрено, как страшно не взлететь,
Когда листва лежалая дымится на костре.
Как быстро растворяются и золото, и медь,
В размеренном, уверенном, спокойном серебре.

И ничего глупее нет
Когда тебе семнадцать лет,
Ну, двадцать - изнутри,
А поверху, из года в год,
Кора корявая растет,
Как ты ее не три.

Стареющие девочки, ровесницы мои,
Еще полны сопливыми надеждами глаза,
Еще за счастье трудное не кончились бои,
И набухает новая за окнами гроза.

Гремят, рокочут сизые с багрянцем небеса,
Лишь пожилые рыцари на грустных рысаках,
Являвшие нам нежности и страсти чудеса,
Теперь застряли намертво в попутных кабаках.

Еще вчера – смешно сказать –
Нам было, в общем, наплевать:
Плюс-минус год иль два,
А нынче дорог всякий день
И всякий час. И вздох, и тень,
И жженая листва.

И не хватает слов, и сил,
И с разноцветных летних крыл
Ссыпается пыльца.
Крепчает ветер, вянет лист,
Закат, блин, холоден и мглист,
И воду пьют с лица…

* * *

МАРИАННА

Та весна казалось вечной,
Как шекспировский сонет,
И в лазури безупречной
Растворялся теплый свет.
Травы стлались изумрудно,
В небе множились стрижи…
Можно было жить нетрудно,
Можно просто было жить.
Можно было на рассвете
Отправляться в никуда,
Обожать соленый ветер
И ночные поезда,
Слыть несмешливой и странной,
Не стесняться наготы,
Называться Марианной,
Ради пущей красоты.

И рыдали неустанно
Безутешные пажи:
Марианна, Марианна,
Слово нежное скажи,
Будь сердечна, будь гуманна,
Не на век, так до зари,
Марианна, ах, Марианна,
Хоть улыбкой подари.

И куда она уходит,
Эта вешняя вода?
Вот и осень тихо бродит,
Багровея от стыда,
Леденея от обиды,
Льет промозглую тоску.
Нежной страсти инвалиды
Разбрелись по холодку.
Раздались былые стати
Думы сморщили чело,
И лежит она в халате,
Размышляя тяжело:
Как поднять себя с дивана,
Как.. а впрочем, на хрена?
Время капает из крана.
Жизнь до ужаса скучна.

Даль печальна и туманна,
Под окном сосед орет:
Марь-Иванна, Мар-Иванна,
Одолжи рублей пятьсот!
Что-то ноет постоянно,
Что-то жжет который год…
Марь-Иванна, ох, Марь-Иванна,
Ляг, поспи – и все пройдет.
2013

***

Маленькая трилогия

Слова растворены в эфире,
В скрипичном трепете его,
И ничего волшебней в мире
Нет, чем услышать божество,
С тобой ведущее негромкий,
Но непрерывный разговор, –
В поскуливании поземки,
В прозрачном шелесте озер.
В насмешливом небес молчанье
И звонком хохоте дождя,
Путями темными бредя,
Подслушать шёпот мирозданья
И в трудные слова облечь
Его настойчивую речь.

* * *

Обрывки странных разговоров,
Далекой музыки накат,
Случайный вздор ненужных споров
И брани уличной набат,
И книги наугад раскрытой
Острозаточенный привет –
Все об одном, все перевито
И скручено в один сюжет.
Так постепенно обретает
Чуть слышный голос плоть и звук,
И, как старательный паук,
Мой день все туже оплетает.
И чтобы не сойти с ума,
Я звуком становлюсь сама.


* * *

Ни благость дружеского круга,
Ни жаркие сплетенья тел,
Ни сладость тихого досуга,
Премудрой сытости удел,
Ни деловитая решимость
Блаженной вашей глухоты,
Ни бодрая неуязвимость
Святой и честной простоты,
Ни искушенья всякой масти,
Ни пышный мрамор над золой -
Ничто не стоит этой злой,
Ничем не объяснимой страсти:
В потоке дней, в мельканье лет
Расслышать свет.

2013

* * *

Мамочка, ну почему ты не родила меня мальчиком?
Я бы по жизни гнала, как безбашенный спринтер -
И никто бы меня не корил, не грозил укоризненно пальчиком
Не поминал через слово «кюхен» и «киндер».

Никому ничем не обязана, никому ничего не должна,
Я бы с ночи и до утра истязала клавиатуру,
А с утра до ночи спала. И всех посылая на,
Постепенно вливалась в великую русскую литературу.

Я любила бы женщин, как Иоган Себастьян – гобой,
Пронзительно. Но осторожно, до первой трещины,
До первого «не пора ли тебе, дорогой…»
Но впоследствии каждой хотя бы немного любимой женщине

Посвящала стих, не страшась пересуд и вульгарной известности,
И глаголов прошедшего времени не бежала, как черти клирика.
Ибо «я вас любил» есть вершина русской словесности,
А «я вас любила» - всего лишь пошлая женская лирика.

Я женилась бы поздно, пожалуй, что лет в шестьдесят,
На красивой и молодой, заботливой и домашней,
И на дряблых щеках рассадив окладистый сад,
Продолжала сипеть о нежной страсти вчерашней,

Тонконогие девочки плакали бы навзрыд,
Мужики понимающе хмурились, что-то припоминая,
И никто не решился бы вякнуть - ей, ты, пиит
Посмотри на себя: и брюхо висит, и башка седая...

До последней строки ритуального гравировальщика
Я восхваляла бы жизнь сквозь призму сперматогенеза. Но…
Папочка, почему ты не сделал мамочке мальчика?
Всего одна хромосома – а столько путей отрезано…

* * *
Я творю непоправимое,
Я записываю сны.
Что-то трудноуловимое
Истекает из луны.
Что-то смутное и странное,
В жуткой, жидкой тишине
Распевает ресторанное:
Жизнь моя приснилась мне.
Тихо-тихо подбирается
Темнота со всех сторон.
Все, чем память побирается –
Только сон, недобрый сон.
Воет ветер, зло и голодно.
Чья-то тень. Собачий лай.
Очень страшно. Очень холодно.
Скоро утро. Засыпай.


***
Эфир программы на Эхе Москвы с Ольгой Макеевой
http://echo.msk.ru/programs/autor/946118-echo/#mmvideo

Ольга Макеева - "Тебе уже я даже не снюсь..."