Художник из Екатеринбурга Миша Шаевич Брусиловский (1931-2016)
Миша Брусиловский родился 7 мая 1931 года в Киеве. В 1944 году он приступил к занятиям в киевском интернате для одаренных детей, позднее поступил в Киевскую художественную школу. В 1953 году Брусиловский поехал в Москву, затем учился в Ленинграде, по окончании института был отправлен в Свердловск, где преподавал, работал в издательстве.

В 1938 году отец Миши Брусиловского был направлен в длительную командировку на Дальний Восток, куда отправился со всей семьёй. Жили на станции Ин, в Биракане и Биробиджане. В начале 1941 года семья Брусиловских вернулась в Киев, а в июне месяце началась война. Мишу и брата Севу отправили на Южный Урал в город Троицк с сестрой отца — тётей Раей, отец ушел на фронт, а мать осталась в Киеве и приехала позже. В 1943 году тётю Раю — терапевта и хирурга — мобилизовали, и Миша поехал с ней на санитарном поезде. В санитарном поезде Миша Брусиловский помогал врачам и раненым, а во время длительных остановок ходил в ближайшие деревни менять для них соль на продукты.

Через полгода Брусиловский вернулся в освобождённый от немцев Киев. В поисках заработка примкнул к группе мальчишек, занимавшихся чисткой обуви на привокзальной площади. Каждый вечер на площадь приходил взрослый парень по кличке Кот, связанный с местным криминалитетом, и забирал большую часть выручки. Сокрытие доходов жёстко пресекалось.
Как-то, ко дню рождения Кота, Миша нарисовал цветными карандашами его портрет и показал ему. Кот взял себе рисунок, а через некоторое время отвёз Брусиловского в интернат для одарённых детей.

"Однажды он пришёл днём с парнем, совсем маленьким, отдал ему мой ящик и всё, что к нему прилагалось, и увёз меня в интернат для одарённых детей. Без стука зашёл к директору, тот сказал, что приём в интернат закончен, что надо показать работы. Кот молча положил на стол пачку денег и сказал, что конкурса не будет и что не дай бог, если я не поступлю. Я поступил. »
В 1944 году, Миша Брусиловский приступил к занятиям в киевском интернате для одарённых детей.



"Бегство"
Читать далее...

Ольга Шепс играет музыку Эрика Сати

Ито Синсуй (Ito Shinsui)



1898 - 1972


Син ханга (Shin Hanga) буквально переводится как «новая графика» - направление в японском искусстве, связанное с обновлением традиционной японской гравюры.
Временные рамки син ханга можно обозначить с 1915 по 1962 год. Развитие син ханга по сути является ренессансом традиционного искусства укиё-э (Ukiyo-e), угасшего с появлением фотографии и моды на западную культуру в японском обществе. Направление син ханга соединило художественные традиции Запада с техникой японской гравюры. Вместо слепого подражания западному искусству художники син ханга сосредоточились на традиционном для Японии изображении пейзажей, красивых женщин и портретов актеров. Вдохновленные французскими импрессионистами, они также применяли игру света и тени для усиления эмоциональной выразительности произведений. В результате получился великолепной синтез двух многовековых традиций.

Основоположником син ханга и идейным вдохновителем был не художник, а издатель Ватанабэ Сёдзабуро (Watanabe Shozaburo, 1885-1962).

Почувствовав интерес западных коллекционеров из США и Европы к традиционному японскому искусству, он собрал вокруг себя группу молодых художников, которым выплачивал комиссионные. Предприятие имело успех. Вскоре на Западе полюбили «новые гравюры», и даже японцы мало-помалу открыли для себя обаяние произведений син ханга.

Самыми известными мастерами, работавщими на Ватанабэ Сёдзабуро, были Hasui Kawase, Koson Ohara, Shunsen Natori и Shinsui Ito. Другие известные художники, не входившие в круг Ватанабэ Сёдзабуро это - Hiroshi Yoshida и Goyo Hashiguchi.

Как в любом направлении изобразительного искусства, в син ханга есть более известные мастера и менее известные, создавшие целую вселенную удивительных по красоте гравюр, так что в син ханга всегда есть место новым открытиям.

Ито Синсуй (яп.伊東深水 наст. имя Ито Хадзимэ, род. 4 февраля 1898, Токио — ум. 8 мая 1972, Токио) — японский художник и мастер цветной гравюры (ксилография).

Ито Синсуй был одним из крупнейших художников направления нихонга и гравёров школы син ханга, образовавшихся в Японии к началу XX столетия.

Ито Синсуй родился с именем Ито Хадзимэ (Ito Hajime) в Токио. В раннем детстве особой заинтересованностью в искусстве не отличался. Когда Ито исполнилось 10 лет, его отец обанкротился, мальчику пришлось бросить школу и искать работу. Работу Ито нашел в одной из полиграфических компаний Токио, и именно там он заинтересовался живописью.

В 1911 году он идёт в обучение к художнику Киёкате Кабураги (Kiyokata Kaburagi), который и дал ему псевдоним «Синсуй». В 1912 году Ито впервые выставляет свои работы в Тацумигакай (Юго-восточное художественное общество), Кёдокай (Общество Отечества), Нихонбидзюцуин (Японский институт искусств).

Вместе с Кавасэ Хасуем (Kawase Hasui, 1883-1957) и Сиро Касамацу (Shiro Kasamatsu, 1898-1991) Ито Синсуй стал сотрудничать с издателем Ватанабэ Сёдзабуро. Это сотрудничество продолжалась на протяжении нескольких десятилетий плоть до 1960 года. Художник работал также иллюстратором в токийских газетах «Yomiuri» и «Katsumura».

Первое крупное произведение мастера — «Перед зеркалом», изображающее прекрасную женщину в красном кимоно.




"Перед зеркалом (Красная гейша)" 1916



В годы Второй мировой войны художник сотрудничает с японским министерством пропаганды. Ито был послан на занятые японскими войсками острова Океании с патриотическими выступлениями, имевшими цель поддержание высокого боевого духа среди военнослужащих.

В 1952 году Синсуй Ито был объявлен японским Комитетом содействия культурному процветанию живым национальным сокровищем. В 1958 году он становится членом Японской академии художеств. В 1970 году Ито награждается орденом Восходящего солнца.
Художник был приверженцем бидзинга (изображения прекрасных женщин), писал также пейзажи, был мастером акварели.



"Осенний сад" (Niwa no aki (Autumn garden)) 40 х 40, шелк, тушь и краситель, Частное собрание

Читать далее...

У нас появились две великие фигуристки Алина Загитова и Евгения Медведева. Сегодня лучше на чемпионате Европы
выступила Алина - Золото, особенно потрясающие были прыжки, а Евгения - Серебро - после травмы прыгала не так легко, но её талант по-актёрски более зрелый. Обе выдающиеся фигуристки ! Браво !

Балет "Дон Кихот" Алины Загитовой





Серебро Евгении Медведевой





Тренер Евгении и Алины Итери Тутберидзе

Фланнери О'Коннор

"На вершине все тропы сходятся"

Доктор сказал матери Джулиана, что ей надо похудеть фунтов на двадцать, иначе не снизится давление. И каждую среду вечером Джулиан возил ее в гимнастический зал местного клуба Общества христианской молодежи, который был открыт раз в неделю для женщин-работниц старше пятидесяти лет, весивших от ста шестидесяти фунтов до двухсот. Его мать была там одной из самых изящных, но женщина должна хранить в тайне свой возраст и вес, любила говорить мать. С тех пор как сняли таблички «только для белых», его мать не ездила вечером в автобусе без провожатого, а поскольку гимнастика была одно из немногих ее удовольствий — полезное для здоровья, а главное бесплатное, — она говорила Джулиану, что он мог бы потрудиться для матери, ведь она столько для него сделала. Джулиан не любил, когда ему напоминали, сколько мать для него сделала, но каждую среду превозмогал себя и возил ее в клуб. Она была совсем готова и надевала в прихожей перед зеркалом шляпу, а Джулиан, заложив руки за спину, стоял как пригвожденный к дверям — точь-в-точь святой Себастьян в ожидании стрел, готовых пронзить его. Шляпа была новая и стоила семь с половиной долларов. Примеривая шляпу так и эдак, мать говорила:
— Зря я, наверное, истратила такие деньги. Сниму-ка я ее лучше и отнесу завтра в магазин. Зря я ее купила.
Джулиан поднял взор к небесам.
— Хорошо сделала, что купила, — сказал он. — Надень как-нибудь и пойдем.

Шляпа была чудовищная. Зеленая, похожая на подушку, из которой выпущены перья, с двумя бархатными малиновыми клапанами: один кокетливо торчал вверх, другой спускался на ухо.

Джулиан подумал, что шляпа не так смешна, как жалка и претенциозна. Все, что радовало мать, было жалким и наводило на Джулиана тоску.

Она еще раз приподняла шляпу и аккуратно посадила ее на макушку. Ее волосы, крылом огибавшие румяные щеки, были седые, но глаза синели такой чистотой и наивностью, будто она была десятилетней девочкой, а не вдовой, хлебнувшей немало горя, чтобы вырастить и выучить сына, которого она и сейчас еще содержала, «пока он окончательно не станет на ноги».
— Ну, хватит же, — сказал Джулиан. — Идем.

Он отпер дверь и вышел наружу, чтобы мать сдвинулась наконец с места. Багряный закат угасал, на его фоне отпечатывались черные силуэты домов — грязно-бурые, пузатые уродцы, все одинаково безобразные, хотя во всем квартале не было двух похожих домов. Сорок лет назад это был модный район, и мать, памятуя об этом, полагала, что они снимают вполне приличную квартиру. Каждый дом опоясывала узкая полоска земли, и почти возле каждого возился в песке чумазый ребенок. Джулиан шел, засунув руки в карманы, чуть выставив вперед нагнутую голову; глаза его горели решимостью стоически вынести все, что выпадет ему в эти часы, которые он приносил в жертву матери.

Дверь позади него хлопнула, он обернулся и увидел догонявшую его пухленькую фигурку в чудовищной шляпе.

— Живешь один раз, — говорила она. — Можно себе позволить иногда купить вещь подороже. Зато не будешь встречать себя на каждом шагу.

— Когда я начну много зарабатывать, — мрачно сказал Джулиан (он знал, что этого никогда не случится), — ты будешь покупать себе такие шляпы хоть каждый день. «Но сперва мы переедем отсюда», — прибавил он про себя. Он мечтал жить в таком месте, где до ближайшего соседа по меньшей мере три мили.

— По-моему, уже сейчас у тебя дела идут не так плохо, — сказала мать, натягивая перчатки. — Ведь ты окончил колледж всего год назад. Рим не в один день строился.

Не у многих посетительниц гимнастического зала сыновья окончили колледж. И не многие приезжали туда в шляпе и перчатках.

— Всему свое время, — продолжала она. — К тому же все в мире перевернулось сейчас вверх дном. Эта шляпа шла мне больше, чем все другие, но, когда продавщица принесла мне ее, я говорю: «Нет, ни за что. Только не эта. Унесите ее обратно». А она мне: «Да вы примерьте!» И надела ее мне на голову. Я говорю: «Да, ничего…» А она: «Ах, какая прелесть! И вас эта шляпа красит, и вы ее. К тому же это очень редкая модель. Не будете встречать себя на каждом шагу».

Джулиан подумал, что ему было бы легче, будь его мать эгоистка или злая карга, которая пьет и ругается день-деньской. Он шел, и такая тоска сдавила ему сердце, как будто он в разгар мученичества вдруг потерял веру. Заметив его вытянутое, несчастное, раздраженное лицо, мать остановилась, потянула его за рукав и огорченно проговорила:

— Подожди меня. Я вернусь, сниму эту шляпу и завтра же отнесу ее в магазин. Просто не знаю, что это на меня нашло. Лучше уплачу эти семь долларов за газ.

Джулиан злобно схватил ее за руку.
— Ты не понесешь ее в магазин. Она мне нравится,— сказал он.
— И все-таки, — сказала мать, — мне не надо было…
— Замолчи и носи ее на здоровье, — с тоской проговорил он.
— Это чудо, что мы еще можем хоть чему-нибудь радоваться, когда все на свете перевернулось вверх дном.

Джулиан вздохнул.
— Конечно, — продолжала мать, — если всегда помнить, кто ты, можно позволить себе бывать где угодно.

Мать говорила эти слова каждый раз по дороге в гимнастический зал.
— Большинство женщин, которые там занимаются, не принадлежат к нашему кругу, — продолжала она. — Но я со всеми одинаково любезна. Я знаю, кто я.
— Плевать они хотели на твою любезность, — грубо сказал Джулиан. — О том, кто ты есть, помнит только твое поколение. Ты очень заблуждаешься насчет того, кто ты и каково теперь твое положение в обществе.

Мать опять остановилась и негодующе посмотрела на него.

— Я очень хорошо знаю, кто я, — сказала она. — Если ты забыл свой род, мне стыдно за тебя.
— О, черт, — сказал Джулиан.
— Твой прадед был губернатором этого штата. Твой дед был богатый плантатор. Твоя бабка — из семьи Годхай.
— Да ты посмотри, где ты живешь, — сказал Джулиан, едва сдерживаясь. Резким взмахом руки он показал на окружающие дома, убогость которых немного скрашивали густеющие сумерки.
— Ну и что же! Не место красит человека, — сказала мать. — У твоего прадеда была плантация и двести рабов.
— Рабов больше нет, — сердито буркнул Джулиан.
— Им жилось гораздо лучше, когда они были рабами, — сказала мать.

Джулиан чуть не застонал: его мать села на любимого конька и понеслась на нем, как экспресс на зеленый свет. Он знал каждую остановку, каждый разъезд, каждую низину на ее пути. И он точно знал, в какую минуту ее разглагольствования торжественно подкатят к конечной станции: «Нет, это смешно. Это просто невероятно. Да, они должны стать людьми, но по свою сторону забора».
Читать далее...

Wladyslaw Theodor Benda 1873-1948

Владислав Теодор "W.T." Бенда (15 января 1873, Познань, Польша (Познань, немецкой империи) - 30 ноября 1948, Ньюарк, штат Нью-Джерси, США) - польский, американский художник, иллюстратор и дизайнер.
Владислав Теодор Бенда учился в Кракове и Вене перед приездом в США в 1899 году.
Бенда был членом общества художников Mural. Он жил в Нью-Йорке до конца своей жизни. Бенда был женат на Ромоле
Кэмпфилд, и у них были две дочери, Элеонора и Бария, обе художницы.
Он стал одним из самых заметных художников так называемого "Золотого века американской иллюстрации". Особенно прославил его образы "девушек Бенды". Считается, что среди других красавиц со страниц американских журналов того времени его девушки выделялись загадочностью и утонченной экзотичностью.
Известен он также своими масками, которые были использованы в театральных и танцевальных постановках по всему миру, его рисунки можно было увидеть в Collier's, McCall's, Ladies' Home Journal, Good Housekeeping.


Читать далее...

Прекрасная Лея Чжу исполняет Концерт Моцарта №5 ля мажор, K.219

Вячеслав Иванов (1929 - 7 октября 2017)

Вчера 7 октября умер в возрасте 88 лет Вячеслав Всеволодович Иванов - энциклопедист, лингвист, переводчик и поэт.
Вечная память


Отрывки его интервью о путине 2007 года

О Путине
– Вы не допускаете, что Путин может пойти на либерализацию режима?
– Вот это просто невозможно. Потому что у него патологическая страсть, я думаю, к деньгам. Не к власти – тогда можно было бы просто его сделать «Его Величеством». Он, наверное, об этом думает. Но он труслив. Если бы не боялся, то стал бы императором. Но любит он все-таки символические деньги. Ну зачем, скажите, ему нужно столько? Это ненормальность, но серьезная ненормальность: он понимает, что бежать ему будет некуда – хотя это был бы наилучший вариант, если бы он сел в самолет и улетел бы, скажем, в Финляндию или Италию. Но дальше начнутся расследования, Интерпол и прочие неприятности – он это понимает. Я в его лице читаю смесь трусости, небольшого ума, бездарности и каких-то подавленных комплексов, которые делают его очень опасной личностью. Боюсь, что он вообразил себя воплощением национального духа или что-то в этом роде есть у него. Отсюда и эти игры с РПЦ.
«Смена верховной власти необходима, и чем быстрее, тем лучше, но это надо делать с осторожностью»
– Многие с вами не согласятся, скажут, что вы недооцениваете ум и хваткость ВВП: он разделался с олигархами, кого-то заставил бежать в эмиграцию, кого-то, как Ходорковского, посадил – другие выучили урок. Он заставил бизнесы платить налоги – его предшественники, ни один, этого не смогли, он приучил, что без его решения ничего в стране не случается – ни большие сделки купли-продажи, ни обогащение, ни инвестиции…
– Он бандит. Бандит умеет очень много делать. Сталин был бандитом. Вот, пожалуй, в этом смысле он сопоставим со Сталиным, потому что Сталин был тоже неумный и неспособный человек. Но бандит. А те, с кем он играл в политическую игру, даже Бухарин, который с ним как бы дружил, они его все-таки воспринимали как человека. А человеком он не был, у него не было человеческих эмоций. Я думаю, что у Путина только к собаке есть человеческие чувства. Я думаю, что ни к кому из окружающих у него никаких чувств нет. Понимаете, человек без человеческих чувств – это ужасно. В чем ошибка Ходорковского? Ходорковский думал, что оттого что они едят шашлыки, которые жарил Абрамович, они становятся если не друзьями, то людьми в каких-то человеческих отношениях. А с ним никаких человеческих отношений быть не может.
– Почему вы так в этом уверены?
– Я с ним немножко разговаривал – сразу после ареста Ходорковского. Я ему сказал, что Ходорковский, по-моему, заслуживает хороших слов, поскольку он понимает, что нужно науку финансировать. Путин тогда был президентом и вручал мне медаль. То есть это были те времена, когда он еще не снял маски. Но когда я произнес имя Ходорковского, он позеленел. Реакция была биологическая. Передо мной уже никакой маски не было, а был страшный, кровавый человек. Вот я своими глазами это видел. Поэтому все, что происходило потом, меня уже ничего не удивляло.

J.S.Bach - The French Suites, BWV 812--817 (1722-1725)

Концерт "Все Сонаты Скрябина" 10 июня 2017 года

Исполняет Дмитрий Павлий

Голландский художник Кес ван Донген, один из основоположников фовизма, мастер типажных женских образов и портретист. Настоящее имя Корнелис Теодор Мария ван Донген (Cornelis Theodorus Maria van Dongen). Кес ван Донген родился в 1877 году, в Голландии, в Дельфсхафене близ Роттердама.



"Букет гортензий (Bouquet d'hortensias)"



"Ваза с хризантемами (Vase de chrysanthemes)" 1918, 130.5 x 89.2, Частное собрание
Читать далее...

На концерте в Малом зале Филармонии вчера квартет саксофонистов из Германии исполнил Джазовую сюиту №1 Шостаковича.

Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь; я знаю...

"Моцарт и Сальери" А.С.Пушкина














Burchard Dubeck "Wolfgang Amadeus Mozart" 1808

Служение Науке (1932)

Николай Олейников ( 5 [17] августа 1898, станица Каменская —24 ноября 1937, Ленинград )
"Пучина страстей: Стихотворения и поэмы" Год издания: 1991



Я описал кузнечика, я описал пчелу,
Я птиц изобразил в разрезах полагающихся,
Но где мне силу взять, чтоб описать смолу
Твоих волос, на голове располагающихся?

Увы, не та во мне уж сила,
Которая девиц, как смерть, косила.
И я не тот. Я перестал безумствовать и пламенеть,
И прежняя в меня не лезет снедь.

Давно уж не ночуют утки
В моем разрушенном желудке.
И мне не дороги теперь любовные страданья -
Меня влекут к себе основы мирозданья.

Я стал задумываться над пшеном,
Зубные порошки меня волнуют,
Я увеличиваю бабочку увеличительным стеклом -
Строенье бабочки меня интересует.

Везде преследуют меня - и в учреждении и на бульваре -
Заветные мечты о скипидаре.
Мечты о спичках, мысли о клопах,
О разных маленьких предметах,


Какие механизмы спрятаны в жуках,
Какие силы действуют в конфетах.


Я понял, что такое рожки,
Зачем грибы в рассол погружены,
Какой имеют смысл телеги, беговые дрожки
И почему в глазах коровы отражаются окошки,
Хотя они ей вовсе не нужны.






Любовь пройдет. Обманет страсть. Но лишена обмана
Волшебная структура таракана.

О, тараканьи растопыренные ножки, которых шесть!
Они о чем-то говорят, они по воздуху каракулями пишут,
Их очертания полны значенья тайного...

Да, в таракане что-то есть,
Когда он лапкой двигает и усиком колышет.

А где же дамочки, вы спросите, где милые подружки,
Делившие со мною мой ночной досуг,
Телосложением напоминавшие графинчики, кадушки, -
Куда они девались вдруг?

Иных уж нет. А те далече.
Сгорели все они, как свечи.
А я горю иным огнем, другим желаньем -
Ударничеством и соревнованьем!

Зовут меня на новые великие дела
Лесной травы разнообразные тела.

В траве жуки проводят время в занимательной беседе.
Спешит кузнечик на своем велосипеде.

Запутавшись в строении цветка,
Бежит по венчику ничтожная мурашка.
Бежит, бежит... Я вижу резвость эту, и меня берет тоска,
Мне тяжко!

Я вспоминаю дни, когда я свежестью превосходил коня,
И гложет тайный витамин меня
И я молчу, сжимаю руки,
Гляжу на травы не дыша...
Но бьет тимпан! И над служителем науки
Восходит солнце не спеша.



Джордж Иннесс "Форель Брук"

Максимилиан Александрович Волошин
(16 [28] мая 1877, Киев, Российская империя — 11 августа 1932, Коктебель) — русский поэт, переводчик, художник-пейзажист, художественный и литературный критик.

Коктебель

Как в раковине малой — Океана
Великое дыхание гудит,
Как плоть ее мерцает и горит
Отливами и серебром тумана,
А выгибы ее повторены
В движении и завитке волны, —
Так вся душа моя в твоих заливах,
О, Киммерии темная страна,
Заключена и преображена.
С тех пор как отроком у молчаливых
Торжественно-пустынных берегов
Очнулся я — душа моя разъялась,
И мысль росла, лепилась и ваялась
По складкам гор, по выгибам холмов,
Огнь древних недр и дождевая влага
Двойным резцом ваяли облик твой, —
И сих холмов однообразный строй,
И напряженный пафос Карадага,
Сосредоточенность и теснота
Зубчатых скал, а рядом широта
Степных равнин и мреющие дали
Стиху — разбег, а мысли — меру дали.
Моей мечтой с тех пор напоены
Предгорий героические сны
И Коктебеля каменная грива;
Его полынь хмельна моей тоской,
Мой стих поет в волнах его прилива,
И на скале, замкнувшей зыбь залива,
Судьбой и ветрами изваян профиль мой.

6 июня 1918



"Kokтебельская бухта" из коллекции Валерия и Марины Мамонтович
Читать далее...

.

John Everett Millais (1829 - 1896)





"A Souvenir of Velazquez" ок. 1843 / "Воспоминание о Веласкесе"

Юрий Алексеевич Кукин

17 июля 1932 года, Сясьстрой - 7 июля 2011 года, Санкт-Петербург

Статья с сайта "Фонтанка.ру"

Почему прячут информацию о распродаже шедевров из Эрмитажа?
Эрмитажу запретили продавать книги с информацией о массовой продаже предметов искусства из фондов музея в 1928 — 1934 годы. Минкульт и ФСБ в начале апреля провели проверку музея и по этому поводу.

О том, что в первых числах апреля в Эрмитаж с проверкой пожаловала комиссия Минкульта и запретила продавать книги, подготовленные научными сотрудниками музея, сообщил старший научный сотрудник музея Алексей Ларионов. На своей страничке в «Фейсбуке» он написал, что в музее две недели назад прошла проверка, по результатам которой «предъявлена претензия в том, что музей на протяжении многих лет незаконно публиковал документы, относящиеся к числу «секретных».

Рафаэль Санти - "Мадонна Альба"

Читать далее...

Мария Магдалина, золотое сечение, угорь с апельсинами и музыкальная гармония — ищем на знаменитой фреске вместе с Россом Кингом, автором книги «Леонардо да Винчи и „Тайная вечеря“». А также выясняем, почему Генри Джеймс назвал фреску да Винчи «трудолюбивым калекой» и, в конце концов, что там насчет теории Дэна Брауна?



Гадать о смыслах и символах, заложенных да Винчи в его многострадальное произведение, не брался, наверное, только ленивый. Ученые, искусствоведы, любители теорий заговоров и живописи многие столетия ломают копья по поводу того, что именно и зачем написал художник на одной из стен трапезной церкви Санта-Мария делле Грацие в Милане. На всемирной любви к загадке «Тайной вечери» заработан не один миллион долларов. Чего только стоит пресловутый «Код да Винчи» Дэна Брауна (не говоря уже об экранизации бестселлера). Написанная канадцем Россом Кингом книга «Леонардо да Винчи и «Тайная вечеря» шума наделала несравнимо меньше. А зря: достоверной информации и занимательных фактов о творении Леонардо в ней куда больше, чем в романе американца. «Артхив» выбрал наиболее интересные из них.



Канадский писатель Росс Кинг (Ross King, р. 1962), живущий сейчас в Великобритании, сделал имя на книгах, объясняющих отдельные шедевры или события в истории искусства. В его библиографии — издания о флорентийской живописи, о Микеланджело, расписывающем потолок Сикстинской капеллы, о рождении импрессионизма.



Леонардо да Винчи. "Тайная вечеря" 1498, 460×880 см

Цветная революция да Винчи
Читать далее...