В России часто шутят, что выборы президента США – одно из важнейших событий в российской внутренней политике. Отчасти это справедливо – исход американской кампании заметно скажется на дальнейших действиях Кремля не только во внешней политике, но и внутри страны.

Считается, что кремлевским фаворитом остается Дональд Трамп, а в победе Джо Байдена в Москве видят угрозу своим интересам. Однако в действительности в российской правящей элите нет консенсуса, кто из кандидатов был бы удобнее для России. Да и отношение Кремля к Трампу куда противоречивее, чем принято считать.

Мечта и реальность

В 2016 году победа Трампа стала для России не только неожиданностью, но и настоящим праздником. В Кремле царила эйфория, в Госдуме аплодировали, ЛДПР устроила банкет, а Маргарита Симоньян призывала прокатиться на машинах с американскими флагами. Причина радости была понятна – Трамп избрался президентом, обещая России «большую сделку». То есть нечто, что, как надеялись в Москве, могло перевернуть суть двусторонних отношений. Было ощущение, что Кремль сорвал куш и с нетерпением ждет момента, когда можно будет его обналичить.

Тогда у российского руководства было немало причин верить, что победа Трампа – редкая удача для России. Его риторика кардинально отличалась от предшественников: в ней не было ни критики, ни нравоучений, ни продвижения либеральных ценностей, зато были призывы «поладить с Путиным».

Антиэлитные лозунги Трампа позволяли Москве надеяться, что у нее может появиться союзник внутри американского истеблишмента, традиционно настроенного к России скептически. Причем союзник достаточно влиятельный, чтобы сломать прежнюю логику и подходы и придумать в отношениях с Кремлем что-то принципиально новое.

К тому же Трамп рушил единый западный фронт – ругался и отталкивал европейских союзников по НАТО. Он также снизил американское участие в международных конфликтах и назвал главным противником США не Россию, а Китай.

Иными словами, Трамп изначально был привлекателен для России по двум направлениям. Разрушительному – ломал старые американские подходы, делал политику США более противоречивой и замкнутой на себя. И созидательному – давал надежду на заключение «большой сделки».

Первое более-менее работало, хотя и имело свою цену – гораздо более суровые и многочисленные санкции, разрушение основ отношений. А вот вторая часть не сбылась – уже к 2018 году стало понятно, что ни на какие сделки рассчитывать не стоит, а тень любой договоренности оборачивается новым витком антироссийской риторики внутри США и ослаблением Трампа.

Тем не менее, несмотря на четыре года пустых надежд, новых санкций и разрушения отношений, мечта о сделке с Трампом продолжает жить в Кремле. По крайней мере, сам президент Путин, скорее всего, предпочел бы иметь дело с ним, а не с Байденом. В Москве сложилась уверенность, что вытащить Россию из спирали противостояния с США может только что-то экстраординарное. И если это не Трамп, то больше уже никто не сможет дать такую надежду.

Однако мечта живет, а реальность диктует свои правила. После 2016 года ситуация успела сильно измениться. Президентство Трампа обходится России все дороже – помимо санкций, появилась реальная угроза «Северному потоку – 2», а одержимость Трампа китайской угрозой уничтожила почти все соглашения о контроле над вооружениями. К тому же шансы на победу Байдена достаточно высоки, чтобы Россия начала готовиться и к такому сценарию.

В этом плане показательно недавнее интервью Путина «России 1». В нем он, по сути, отдает должное комфортности и тактической пользе от Трампа как антисистемного политика, но признает, что в практическом плане это принесло больше негатива, чем преимуществ.

Там же Путин неожиданно и неуклюже протягивает руку Байдену, рассуждая об общих левых ценностях и Анджеле Дэвис. Как бы ни была сильна традиционная нелюбовь Кремля к Демпартии, там вынуждены готовиться и к возможному президенту Байдену. На этот раз Москва ведет себя более осторожно, чем в 2016 году, когда приложила немало сил к дискредитации Хиллари Клинтон, чем еще больше ухудшила и без того плохие отношения с демократами.

За или против

Не только у Путина, но и в целом в российской элите нет однозначного отношения к итогам президентства Трампа и рискам приближающихся выборов. Скорее есть несколько течений – каждое со своей логикой по отношению к проблеме.

Есть те, кто по-прежнему разделяет тезис «Трамп наш». Это та часть российского истеблишмента, которая верила в «большую сделку» с Трампом, в его неординарные шаги, в выход из конфронтации и начало новой эры в отношениях. Эта логика доминировала до июля 2018 года – встречи Путина и Трампа в Хельсинки, куда Россия шла с ожиданиями прорыва и большим пакетом предложений, так и оставшихся нереализованными.

Самые заметные сторонники такого подхода – российские пропагандисты, отвечающие за информационную политику внутри страны и за рубежом. Но в целом людей, верящих в Трампа как партнера, в российской элите остается все меньше, а их голос в кремлевских кабинетах заметно ослабел.

Теперь среди сторонников Трампа гораздо больше тех, кто видит в нем инструмент ослабления США. В этой логике не так важно, что Россия не может ничего добиться от Трампа на переговорах. Важнее, что самой мощной державой мира руководит персонаж с настолько противоречивой и деструктивной политикой, что делает США более уязвимыми, а значит, играет на руку Кремлю.

Тут позиции Байдена по отдельным вопросам – вроде готовности продлить СНВ – отходят на второй план. А на первый выдвигается то, что Трамп гораздо больше склонен к изоляционизму – не встревает ни во внутренние дела России, ни в конфликты на постсоветском пространстве и даже в Сирии. Такая логика популярна в российских силовых структурах: договариваться с Вашингтоном по конкретным практическим вопросам и пытаться не мешать друг другу в конфликтных темах. Однако на прорывы рассчитывать не приходится.

Есть в российской элите и те, кто видит в президентстве Трампа больше проблем, чем выгод. Это заметная часть дипломатического корпуса и другие эксперты, которые консультируют власть по вопросам внешней политики, но не принимают прямого участия в выработке решений. С их точки зрения, вызванные Трампом рост непредсказуемости и снижение профессионализма американской политики представляют угрозу не только для американской государственности, но и для всего мирового сообщества, в том числе и России.

Многие дипломаты, американисты неофициально жалеют о победе Трампа и верят, что окажись на его месте Хиллари Клинтон, то политика США была бы более ответственной и менее жесткой в том, что касается санкций. Конечно, России пришлось бы иметь дело с американской критикой, нравоучениями, высокомерием, но фактические результаты были бы менее разрушительными, чем у Трампа. Поэтому и сейчас предпочтительнее была бы победа системного политика Байдена, который, по крайней мере, будет иметь больше возможностей реализовывать достигнутые с Россией договоренности.

Наконец, часть российской элиты придерживается простой логики: чем хуже отношения с Вашингтоном, тем больше оснований для продвижения консервативной и репрессивной повестки внутри страны, а значит, и для их собственной экспансии. Многие охранители и силовики готовы защищать «национальные интересы» и «политическую стабильность» от внешних врагов в лице хоть Трампа, хоть Байдена. 

США для них – это источник стратегической долгосрочной угрозы вне зависимости от того, кто находится во главе страны. Голос этой части истеблишмента, хоть пока и остается периферийным во внешнеполитических дискуссиях Кремля, наращивает свой вес внутри страны и все активней влияет на кремлевскую повестку. Общий вектор на углубление конфронтации с Западом, особенно на фоне отравления Алексея Навального, дает этой части элиты дополнительную фору.

В отличие от американских выборов 2016 года, в России сейчас нет ни куража, ни желания экспериментировать – негативные последствия президентства Трампа и разочарование в нем привели к более трезвому и прагматичному подходу. При всей привлекательности Трампа (а для российской элиты он все равно «наш» хотя бы потому, что антисистемный), он уже убедил Кремль, что не способен превращать намерения в конкретные решения.

Избрание Трампа сделало Россию заложником американской внутриполитической борьбы, а сейчас есть надежда, что победа демократов сделает тему «российского вмешательства» менее актуальной, а это, в свою очередь, снизит токсичность диалога с Россией для американцев.

Президент Путин занялся активным продвижением своей новой инициативы – обсуждение важнейших мировых вопросов на встречах постоянных членов Совета Безопасности ООН. А это потребует более ответственного и профессионального участия США, что при Трампе затруднительно.

Конечно, в случае переизбрания Трампа Россия будет и дальше злорадствовать и пользоваться уязвимостью американской политики, извлекая выгоды из отсутствия единства Запада. Однако и от Трампа накапливается усталость: разрушение основ стратегических отношений, угроза «Северному потоку – 2», статус России как заложника американской внутренней политики – все это делает победу Байдена не самым плохим сценарием на будущее.

15 октября 2020 года ЕС ввел санкции против шести высокопоставленных российских чиновников из-за отравления Алексея Навального веществом группы «Новичок». Под ограничительные меры попали директор ФСБ Александр Бортников, первый замглавы администрации президента Сергей Кириенко, начальник управления президента по внутренней политике Андрей Ярин, полпред президента в Сибирском федеральном округе Сергей Меняйло, заместители министра обороны Алексей Криворучко и Павел Попов. В санкционный список также попал Государственный научно-исследовательский институт органической химии и технологии (НИИ органической химии).

Новые санкции породили целый ряд вопросов. Почему список такой короткий? Почему аналогичные санкции не ввели США? Устоят ли эти адресные ограничительные меры в Суде ЕС? Куда делся анонсированный панъевропейский механизм санкций имени Алексея Навального?

Как следует из нормативного правового акта ЕС, ограничительные меры в отношении российских чиновников и НИИ органической химии были введены из-за применения химоружия, а не в рамках анонсированного механизма санкций (имени Алексея Навального) за нарушения прав человека. Таким образом, единая Европа опять упустила шанс принять в отношении недемократических режимов собственный, аналогичный американскому закону Магнитского инструментарий о санкциях за нарушение основополагающих прав человека. Некоторые члены ЕС устали ждать общеевропейский акт и приняли автономное законодательство о санкциях имени Магнитского (Эстония, Литва и в свою бытность членом ЕС Великобритания).

Под санкции за отравление Навального не попал Владимир Путин. Комиссары ЕС, Германия, Франция или информированные источники не делали заявлений о скором расширении этого списка. Вместе с тем решение о новых санкциях пространно, а мотивировочная часть решения по каждому фигуранту непривычно широка. В тексте содержится несвойственная практике применения санкций фраза ‒ «логично предположить». Эта фраза прежде не встречалась в санкционной практике Совета ЕС и не фигурировала в решениях Суда ЕС по категории дел об исключении из санкционных списков.

«Химические» санкции

Весной 2018 года власти Великобритании получили подтверждение применения в Солсбери против Скрипалей боевого отравляющего вещества группы «Новичок». Сразу после этого они потребовали от учреждений ЕС ввести санкции против замешанных лиц (в то время Великобритания еще была членом ЕС). Вопросы общей внешней политики и безопасности входят в исключительную компетенцию Брюсселя и введение ограничительных мер относится к надгосударственной компетенции ЕС. Для принятия решения нужна единогласная поддержка всех членов союза. Потребовалось более полугода, прежде чем были опубликованы Регламент ЕС 2018/1542 и Решение 2018/1544 об ограничительных мерах против распространения и применения химического оружия. В пункте 2 преамбулы Регламента перечислены критерии, при подпадании под которые определенное лицо будет ограничено в праве на въезд или транзит в ЕС, его средства будут заморожены, а европейскому бизнесу будет запрещено вступать с ним в любые финансово-экономические правоотношения. В эти критерии входит оказание финансовой, технической или материальной поддержки, или участие иным образом в производстве или применении химического оружия или в подготовке к применению такого оружия, а также оказание содействия или поощрение такой деятельности.

Потребовалось еще три месяца, прежде чем в санкционном списке появились первые фигуранты из российского ГРУ: Анатолий Чепига, Александр Мишкин, Владимир Алексеев и Игорь Костюков. За три дня до введения ограничительных мер за отравление Навального Совет ЕС продлил санкционный режим за применение химического оружия на год, т.е. до 16 октября 2021 года.

У США есть собственный инструментарий введения санкций за применение оружия – закон 1991 года «О контроле над химическим и биологическим оружием и запрете их военного использования». Бесконтрольное применение химического, ядерного и бактериологического оружия отнесено к угрозам национальной безопасности США. На основании этого закона Билл Клинтон ввел в 1993 году чрезвычайное положение для борьбы с этими угрозами (указ № 12851). Санкции в отношении государств и правящих в них режимов (Ирак, Иран, Ливия) выступили средством нейтрализации обозначенных угроз. Американский инструментарий отличается от европейского субъектным составом, или, как говорят юристы, по кругу лиц. Американский закон предполагает санкции только в отношении государства, тогда как европейский механизм предусматривает введение ограничительных мер в отношении физических или юридических лиц.

В августе 2018 и 2019 годов США применили этот закон к России за отравление в Солсбери. На сегодняшний день осталось две меры, которые США пока еще не использовали: запрет российским авиакомпаниям сажать свои воздушные суда на территории США и полный запрет на покупку облигаций федерального займа или инструментов государственного долга в рублях.

Европейский стандарт ведения санкционных списков

На помощь российским чиновникам, включенным в список 15 октября 2020 года, может прийти неожиданный союзник ‒ высочайший европейский стандарт защиты прав человека при администрировании санкционных списков. Этот стандарт начал формироваться 3 сентября 2008 года, когда Суд ЕС на уровне апелляции исключил из европейского санкционного списка саудовского бизнесмена Ясина Кади и шведский международный фонд «Баракаат». В этом деле Суд ЕС указал, что адресные ограничительные меры должны подпадать под требования верховенства права, в том числе в части обязанности Совета ЕС четко изложить основания для включения; обосновать необходимость включения доказательствами; уважать право на защиту и обеспечить эффективный судебный контроль при соблюдении принципа соразмерности между введенными ограничениями и достигаемыми целями.

До этого люди и компании попадали в санкционные списки без объяснения причин. В случае Ясина Кади и шведского фонда необходимость ограничения их финансово-экономических прав объяснялась простой имплементацией в союзное законодательство положений Резолюции Совбеза ООН. Благодаря судебному акту в 296 статье Договора о функционировании ЕС появилось требование мотивировать решения и нормативные акты.

В марте 2012 года апелляция Суда ЕС сняла санкции с сына крупного бизнесмена из Мьянмы (Бирмы). Он был включен в список за компанию с отцом, а тот – как человек, близкий к правящему военному режиму. Суд счел такое решение учреждений ЕС безосновательным, бездоказательным и исключил молодого Пай Пао Тай За из списка.

После этого в Суд ЕС в Люксембурге началось паломничество желающих снять санкции ЕС. Практика последних десяти лет насчитывает десятки успешных случаев исключения из санкционных списков ЕС. Санкции снимали иранские юридические лица и банки, сирийцы, тунисцы, украинцы и многие другие. Даже Аркадий Ротенберг из «российского» списка частично снял с себя ограничения ЕС через суд в конце 2016 года: суд ЕС ретроспективно отменил его нахождение под санкциями в период с конца июля 2014-го по март 2015 года, но признал законными ограничения с марта 2015 года. Главным залогом успеха всегда выступало отсутствие у формального ответчика – Совета ЕС – доказательств соответствия подсанкционного лица критериям из соответствующего нормативно-правового акта.

В своей практике по данной категории дел Суд ЕС конкретизировал права и обязанности Совета ЕС по наполнению санкционных списков и исключению из них. Современное прецедентное право Суда ЕС требует от Совета ЕС убедительно обосновать, что включение лица в санкционный список осуществлено на достаточно прочных фактических основаниях. Под этим подразумевается проверка формулировок из актов ЕС на соответствие фактическим обстоятельствам. Судебный контроль не должен ограничиваться одной лишь оценкой убедительности формулировок включения, но должен установить, являются ли мотивы введения санкций (или хотя бы один из них) достаточно обоснованными для того, чтобы быть положенными в основу принимаемого решения. При оспаривании лицом правомерности своего нахождения в списке в обязанности соответствующего учреждения ЕС входит обоснование мотивов включения такого лица. Затронутое лицо не обязано доказывать обратное.

19 декабря 2018 года на уровне апелляции санкции снял экс-премьер Украины Николай Азаров. Решение по его делу еще более повысило стандарт ведения списков ограничительных мер. Если просьба о санкциях поступает от третьего государства (Украина), то Совет ЕС при продлении санкций на очередной год обязан удостовериться в сохранении оснований для ограничения прав фигуранта.

В таких условиях Совет ЕС, принимающий решение о санкциях, и государство-член ЕС, инициирующее санкции в отношении определенного лица, действуют с оглядкой на Суд ЕС.

В нормативных актах о санкциях от 15 октября 2020 года необходимость включения чиновников администрации президента (АП), Минобороны и ФСБ обоснована наличием у них потенциальной возможности знать, управлять и содействовать отравлению Алексея Навального. Соответствие критериям из статьи 2 преамбулы Регламента 1542 объясняется через фразу «логично предположить». Например, включение Сергея Кириенко обосновано следующим образом: «… логично предположить, что отравление Алексея Навального было возможно только с согласия АП. Благодаря своей ведущей руководящей позиции в АП, Сергей Кириенко ответственен за побуждение лиц, которые совершили отравление или причастны к нему, или за поддержку таких лиц».

Статьи 41(2) и 47 Хартии ЕС об основных правах, одного из трех конституционных нормативных актов ЕС, обязывают Совет ЕС предоставить фигуранту санкционного списка досье на себя. Если в полученном досье новички санкционного списка не найдут доказательств в поддержку фраз из обоснования своего включения, то Суд ЕС с легкостью отменит нормативные акты ЕС в той части, в которой они касаются соответствующего фигуранта списка.

ФОТО: SCANPIX

— Начнём с того, что 3 ноября американцы будут выбирать не только президента и вице-президента. Предстоит переизбрать всех 435 членов палаты представителей и треть сенаторов конгресса, а также губернаторов 13 штатов и территорий. Сегодня верхняя палата конгресса — сенат — находится под контролем в целом лояльных Трампу республиканцев, а нижнюю — палату представителей контролируют враждебные ему демократы. Как изменится состав конгресса после выборов, сказать трудно, но в целом риски для республиканцев потерять контроль над сенатом расцениваются как более высокие, чем риски демократов утратить большинство в палате представителей.

Надо учитывать, что президентские выборы в США непрямые, технически избиратели голосуют не за кандидата в президенты, а за своего кандидата в коллегию выборщиков которая, в свою очередь избирает президента. Чтобы победить, кандидату в президенты нужно набрать больше половины голосов выборщиков — не менее 270 голосов.

Поскольку на уровне штатов голосование мажоритарное, а не пропорциональное, в коллегии выборщиков от каждого штата оказываются сторонники только лидирующего в данном штате кандидата. То есть победитель получает всё.

В 2016 году Клинтон получила голосов избирателей больше Трампа — на 2,9 миллиона! Но голосов выборщиков у неё было всего 232.

Это важно для понимания тактики кандидатов на выборах — борьба идёт главным образом за колеблющиеся или фиолетовые штаты — то есть те штаты, где сложилось относительное равновесие сил. Например, Трампу бессмысленно вести активную кампанию в Калифорнии — он её в любом случае проиграет Байдену, а вот за пока неопределившуюся Флориду он будет бороться до конца. Это же касается Пенсильвании, Мичигана, Висконсина, Северной Каролины…

— А чем остаётся привлекательным Трамп, ведь у него число сторонников в стране весьма велико?

— Ещё четыре года назад он смог уловить настроения «глубинного народа» Америки, недовольного происходящими в стране переменами. Кто он, типичный сторонник Трампа? Человек, живущий не на побережьях Атлантического или Тихого океанов, а в американской «глубинке». Скорее всего, он из небольшого городка, а не из миллионного мегаполиса. Вероятно, у него нет высшего образования и он работает на производстве или владеет небольшим собственным бизнесом. Это человек среднего или предпенсионного возраста. Скорее белый, чем представитель расовых меньшинств.

— И вот этого «среднего американца» ещё в 2016 году очень многое раздражало. Раздражал постоянный рост социальных программ и пособий, которые он должен был финансировать из своего же кармана. Раздражал стремительный процесс переноса американских производств в Азию и Латинскую Америку, оборачивавшийся потерей рабочих мест внутри США. Раздражали американские союзники, по факту взвалившие на Вашингтон основное бремя расходов на укрепление своей обороны. И так далее. За четыре года этот «средний американец» убедился в том, что Трамп в отличие от многих своих предшественников, пытается всё это поменять. Поэтому многие сторонники Трампа не просто не разочаровались в нём, а, напротив, превратились в его убеждённых фанатов.

— На поддержку каких категорий населения рассчитывают демократы?

— Среднестатистический сторонник демократов живёт, скорее, на побережье в большой агломерации, чем в маленьком городке в центре страны. Он моложе, чем сторонник Трампа, лучше образован, работает где-то в сфере «новой экономики», а не традиционного производства. Сторонник демократов вполне может оказаться представителем многочисленных меньшинств. По своим взглядам он не националист, а космополит, сторонник активного участия США в международных делах.

Одна из фундаментальных проблем демократической партии — её глубокий внутренний раскол между условными «центристами» из команды Клинтонов–Обамы и условными «левыми», представленными самыми разными деятелями, начиная от известного сенатора Берни Сандерса и кончая молодыми «конгрессменшами» в лице Александрии Окасио-Кортес, Ильхан Омар, Айанны Пресли и Рашиды Тлаиб. Сегодня Байден, относящийся к группировке «центристов», вынужден заигрывать с «левыми», чтобы не потерять их голоса на выборах. Но это значит, что у «левых» растут ожидания и надежды, которым Байден, если он станет президентом, вряд ли сможет соответствовать…

— Как известно, в американских выборах огромную роль играют очные дебаты кандидатов в президенты. Существует даже мнение, что именно они определили исход некоторых президентских выборов. Первый раунд прений Трампа и Байдена уже состоялся. Второй, назначенный на 15 октября, отменён из-за коронавируса, третий вроде бы состоится 22 октября. Как, на ваш взгляд, прошёл первый раунд и что кандидаты пообещали на нём своим избирателям?

— Меня, честно говоря, дебаты не очень впечатлили. Причём особенно удивил именно Байден — он с готовностью принял тот формат сугубо личностной дискуссии «на грани фола», который ему предложил Трамп. Политические платформы практически не обсуждались, полемика шла главным образом по поводу интеллектуальных и моральных качеств обоих кандидатов. Я, откровенно говоря, не помню столь бессодержательных дебатов на президентских выборах, деградировавших до уровня кухонной склоки в коммунальной квартире.

А что касается обещаний народу — ну что сегодня вообще кандидаты могут обещать? Никто ведь точно не знает, как долго в США продлится пандемия коронавируса, когда завершится экономическая рецессия, что будет с финансовыми рынками… Оба кандидата старались излучать оптимизм, но все вокруг понимают, что следующие несколько лет будут для Америки очень трудным временем. Народу придётся затягивать пояса, напрягать силы и отражать атаки новых и новых «чёрных лебедей». Американский системный кризис — это всерьёз и надолго, и совсем не очевидно, что его низшая точка уже пройдена.

Серьёзно расколото и само американское общество. Его «воссоединение» также потребует много времени и сил при любом исходе нынешней президентской гонки. Этот исход никого и не в чём не убедит — сторонники Трампа, как и его противники, останутся при своём мнении. Можно смело прогнозировать уличные демонстрации, жёсткое политическое противостояние в СМИ и в социальных сетях, инициирование судебных процессов, попытки обструкции на Капитолийском холме, планы взять реванш в самом ближайшем будущем. Возможно, «воссоединение» произойдёт не раньше 2024 года, когда в американской политической элите наконец наступит долгожданная смена поколений.

— Трамп допустил, что он может не согласиться с результатами голосования и не покинуть Белый дом, Байден в свою очередь не исключил, что проигравшего президента придётся выводить из резиденции силой. Такое вообще случалось в американской истории и возможен ли такой сценарий?

— Я не думаю, что дело дойдёт до того, что американские морские пехотинцы будут штурмовать президентскую резиденцию — это всё-таки, скорее, сюжет для очередного голливудского блокбастера. Но поскольку американское федеральное законодательство о выборах крайне сложное и запутанное, то проигравшая сторона вполне способна инициировать многочисленные судебные тяжбы об исходе выборов и тем самым заблокировать процесс передачи власти вплоть до самого дня инаугурации — согласно 20-й поправке к конституции США это 20 января.

В американской истории не было случаев, когда проигравшего президента приходилось насильно выдворять из Белого дома. Но, например, в 1876 году проигравший демократ Сэмюель Тильден не согласился с победой республиканца Резерфорда Хейса и даже начал готовить свою «альтернативную» инаугурацию в Нью-Йорке. Тогда уходящий президент-республиканец Улисс Грант пригрозил введением военного положения в Нью-Йорке и погасил конфликт. Разница, однако, в том, что все полномочия, которыми полтораста лет назад обладал уходящий президент Грант, сегодня находятся в руках Трампа, который никуда уходить не желает.

Что же касается позиции военных, то на их настроениях не может не сказываться рост военного бюджета при Трампе. Он все четыре года демонстрировал заботу и о вооружённых силах, и об оборонной промышленности. Военное строительство для Трампа — не только средство обеспечения национальной безопасности, но и один из инструментов реиндустриализации Америки.

Но военные — далеко не единственные, получающие огромные бонусы, хоть они и обеспечиваются за счёт стремительного роста государственного долга, а он уже превысил 27 трлн долларов. Ещё в марте Трамп подписал закон о финансовой поддержке американской экономики в размере 2 трлн. Там были и прямые выплаты американцам, и программы поддержки малого бизнеса, и специальные меры отраслевого характера, и дотации городам и штатам США. Сейчас в Белом доме готовят новый пакет мер по стимулированию роста экономики на сумму 1,8 трлн.

— Мир в целом уже как-то привык к экстравагантному поведению Трампа, а вот чего ожидать от «сонного Джо» — так называет Трамп своего соперника-демократа. Чем может обернуться победа того или иного кандидата для мира?

— Как давно хорошо известно, стиль — это человек. Если темпераментного, импульсивного, самоуверенного 74-летнего Трампа в Белом доме сменит осторожный, рассудительный и опытный 78-летний Байден, во внешней политике США многое поменяется, — особенно в механизмах принятия решений, в стиле и риторике. Большинство европейских союзников США вздохнут свободнее: Байден всегда был приверженцем многосторонности и защитником НАТО. Вероятно, чуть меньше будет давления на Иран, чуть больше баланса в израильско-палестинском конфликте. В Германии и Канаде, в Китае и Мексике сегодня безусловное предпочтение отдаётся кандидату от демократической партии, тогда как в Израиле и Польше, в Бразилии и Индии найдётся немало сторонников нынешнего хозяина Белого дома.

Но едва ли можно ожидать, что президент Байден инициирует пересмотр важнейших целей и задач Вашингтона на международной арене. Всё-таки американская внешняя политика традиционно носила двухпартийный характер, и различия между партиями касались главным образом средств, а не целей внешнеполитической стратегии. Понятно, что в ближайшие четыре года США будут заняты преимущественно своими внутренними проблемами, но отказа от курса на сохранение американской гегемонии или, скажем мягче, американского лидерства в мире ожидать не следует, по крайней мере, в обозримом будущем.

— Как известно, отношения между нашими странами сегодня напоминают те, что были во времена холодной войны. В какую сторону они могут повернуться после американских выборов?

— Давайте посмотрим, что мы имеем сегодня от президента-республиканца. Новые и новые экономические санкции по всем возможным поводам — от Украины до Сирии, от химического оружия до энергетического сотрудничества России и Германии. Беспрецедентную дипломатическую войну, превратившую российское посольство в Вашингтоне в подобие осаждённой крепости. Жёсткое и последовательное вытеснение Москвы с её традиционных рынков вооружений. Резкое усиление давления на стратегических партнёров и союзников Москвы — от Ирана и Сирии до Кубы и Венесуэлы.

Действия республиканской администрации подтверждают старую истину, хорошо знакомую любому, кто уделил хотя бы немного времени истории отношений между Вашингтоном и Москвой. Только сильный американский президент, опирающийся на широкую и устойчивую внутреннюю поддержку, способен направить эти отношения в конструктивное русло. Только такой президент может провести удачный саммит, договориться с конгрессом, нейтрализовать домашних оппонентов и в полной мере отвечать за взятые на себя обязательства. Был ли Трамп таким президентом?

Американская элита все эти три с половиной года оставалась расколотой, и именно этот раскол, на мой взгляд, оказывал самое губительное влияние на американо-российские отношения.

К несчастью, есть все основания полагать, что Байден, если демократы одержат верх 3 ноября, станет очередным слабым президентом. Значит, отношения и дальше будут выстраиваться на основе «наименьшего общего знаменателя», а этот знаменатель предполагает продолжение нынешнего конфронтационного курса. Тем более что при наличии глубокого раскола в американских политических и экономических элитах антироссийские настроения в заокеанском истеблишменте остаются весьма устойчивыми. Даже возможное резкое обострение отношений США с Китаем, скорее всего, принципиально не изменит этих настроений в обозримом будущем.

Сказанное не означает, что между президентом Трампом и потенциальным президентом Байденом вообще нет никакой разницы. В чём-то Байден может оказаться менее удобным для нас, а в чём-то — более удобным. Несомненно, он станет наращивать американскую поддержку Украине и начнёт более жёстко ставить вопрос о правах человека в России. С другой стороны, он, скорее всего, займёт более конструктивные позиции по вопросам контроля над вооружениями. Байден, разумеется, не будет расточать комплименты в адрес Москвы, но его подход к отношениям с Россией может стать, как мне представляется, более последовательным и предсказуемым.

Москва продолжает восхищать город и мир своей исключительно последовательной и предсказуемой внешней политикой. 16 октября главный начальник России и его министр иностранных дел разыграли под камеры федеральных каналов довольно странный спектакль. Сергей Лавров доложил Владимиру Путину ситуацию с возможностью продления Договора о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ). Ситуация выглядела критической. Вашингтон, по словам Лаврова, выкатил многочисленные условия, «сформулированные как за рамками самого договора, так и за рамками нашей компетенции». Очевидно, министр имел в виду, во-первых, требование охватить договором не только стратегические, но и тактические ядерные вооружения, а во-вторых – подключить к переговорам Китай. Путин же, реагируя на доклад, предложил США продлить договор безо всяких условий хотя бы на год, «чтобы иметь возможность провести содержательные переговоры по всем параметрам». То есть согласился с предложением Вашингтона о том, что срок действия ДСНВ может быть продлен не на пять лет. При этом президент проигнорировал американское условие о «заморозке» на это время ядерных арсеналов. Авторы сценария этой любительской сценки, очевидно, исходили из того, что по странному стечению обстоятельств президент до доклада Лаврова ничего не знал об идущих с мая переговорах с США.

Надо сказать, что в США отреагировали практически мгновенно. Помощник президента США по национальной безопасности Роберт О’Брайен назвал предложение Путина неудачным: «Мы надеемся, Россия пересмотрит свою позицию, прежде чем начнется дорогостоящая гонка вооружений». И, о чудо, ничуть не опасаясь обвинений в послушном выполнении указаний вашингтонского обкома, родной МИД аккурат через два дня позицию пересмотрел. Внешнеполитическое ведомство сделало заявление, в котором сообщило о согласии с требованием США, которое до этого многократно отвергало. А именно – выразило готовность «заморозить» на один год размер своего ядерного арсенала. При этом, правда, МИД поставил условие, что «заморозка боезарядов не будет сопровождаться никакими дополнительными требованиями со стороны США».

Теперь экспертное сообщество теряется в догадках, на что же согласилась Россия. Если речь идет о том, что стороны обменяются простыми заявлениями о «заморозке», то это – пустая, ни к чему не обязывающая декларация. В истории ядерного контроля случалось, что стороны обменивались односторонними заявлениями. Так в 1992-м президенты Борис Ельцин и Джордж Буш-старший сделали подобные заявления, обязавшись снять с вооружения значительную часть своих тактических ядерных боеприпасов, складировать их на базах хранения и уничтожить значительное их количество. Эти заявления остаются в силе до сих пор. Однако такая мера может иметь смысл только в ситуации высокого взаимного доверия.

Сегодня же это доверие находится на уровне ниже нуля. Именно сейчас американское министерство юстиции предъявило обвинение в хакерстве шести офицерам ГРУ, назвав их по именам. Американцы многократно заявляли, что Россия нарушает свои обязательства, взятые в рамках договоров по контролю над ядерным оружием. Более того, одно из требований США по пересмотру ДСНВ как раз заключалось во введении жестких правил верификации. Поэтому некоторые эксперты предположили, что, согласившись на «заморозку», Москва как минимум согласилась объявить о количестве «нестратегических» ядерных боеприпасов, которыми располагает. В таком случае речь шла бы о настоящей революции в российском подходе. Что маловероятно.

Скорее всего, Вашингтон согласен на чисто декларативное заявление о «заморозке». Представитель Госдепа Морган Ортагус заявила, что американская сторона готова немедленно начать переговоры с Россией, чтобы урегулировать остающиеся разногласия. Администрацию можно понять: ведь осталось несколько дней до президентских выборов. Трамп пока что решительно отстает. Ему позарез нужен хоть какой-нибудь внешнеполитический успех. Можно представить, с какой помпой нынешний президент, которого конкурент презрительно назвал «щенком» Путина, объявит, что русские были вынуждены пойти на попятную.

Любопытно, зачем это сделала Москва. Конечно, можно предположить, что главная цель Кремля – сохранить ДСНВ во что бы то ни стало, пусть даже ценой очевидной сдачи позиций. Действительно, договор истекает 5 февраля. Если его не удастся продлить, не только США и Россия, но и все остальное человечество фактически останется без системы контроля над ядерным оружием. Но тогда следует задать вопрос, почему Москва презрительно проигнорировала предложения администрации Обамы в 2016-м о продлении договора? Почему вплоть до начала 2020-го устами ведущих дипломатов заявляла об отсутствии интереса к работе над новыми соглашениями? Да и зачем договоры, если у России теперь есть путинское чудо-оружие? 

И вот теперь, похоже, Кремль принял решение, не столько, чтобы спасти действительно важнейший договор (который долгие годы был для российских начальников разменной монетой), сколько для того, чтобы поддержать Дональда Трампа. При том, что, будем откровенны, за годы его правления деградация российско-американских отношений только ускорилась. Американские войска передвигаются к нашим границам. Усиливаются санкции. США вышли из важных договоров, прежде всего из договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. И несмотря на все это, Кремль искренне продолжает любить Трампа. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть любой репортаж любого федерального телеканала об американских выборах. Думаю, дело в том, что американский президент демагог, лжец и популист, хоть и враг, конечно, но предельно понятный и идейно близкий. Он такой, каким, по представлениям Путина и его окружения, и должен быть политический лидер. Трамп живет в мире примитивной Realpolitik, которую исповедуют в Кремле. Он будет с удовольствием участвовать в затеянной Путиным гонке вооружений, а вот поддерживать международную изоляцию Кремля из-за отравления Навального, многочисленных нарушений прав человека, судебного произвола не будет. Тем он для Путина и ценен. 

 
Фото: Россия. Московская область. МБР "Тополь" на репетиции военного парада на полигоне "Алабино". Марина Лысцева/ТАСС

Электронную переписку Байдена-младшего, вместе с секс-видео и порнографией, которая, по утверждению New York Post, тоже имеет отношение к нему, газета получила от персонального юриста Дональда Трампа Руди Джулиани. Как утверждает редакция, людям Джулиани жесткий диск передал некий хозяин мастерской по ремонту компьютеров из Делавера, штата, который многие годы назад сделал своим домом и представлял в сенате Джо Байден. Этот человек некоторое время назад отнес в ФБР сданный за несколько месяцев до того в ремонт макбук. Его владелец исчез, не заплатив. Но перед тем, как отдать агентам бюро компьютер, бизнесмен-ремонтник сделал себе копию. Она оказалась (возможно, не без денежного вознаграждения) у команды Трампа.

Твиттер и Фейсбук немедленно ограничили доступ к публикации. Соцсети заблокировали не только возможность постить ссылки на него, но даже воспроизводить скриншоты статьи. Пострадали тысячи твиттер-аккаунтов, включая New York Post и даже пресс-секретаря президента Кэйли Макэнани. Официальное основание — внутренния правила Фейсбука и Твиттера, которые якобы запрещают публиковать материалы, полученные в результате взлома компьютеров, плюс необходимость провести «независимую проверку фактов». Решение Джека Дорси и Марка Цукерберга взорвало и без того накаленный предвыборной кампанией американский политический танцпол.

Сторонники Трампа и сенаторы-республиканцы обвиняют медиагигантов в политической цензуре и попытке скрыть неудобные для демократов факты. Мол, если бы это была не правая New York Post, а левая New York Times, a тот самый макбук отнесла бы в починку дочь вице-президента Мака Пенса, а не сын Байдена, ни Твиттер, ни Фейсбук не стали бы ограничивать доступ к материалу.

Представители соцсетей возражают: они напоминают о скандале с публикацией в 2016 году электронной переписки Хиллари Клинтон как о прецеденте, после которого они ввели более строгие правила публикации. Та история похоронила надежды демократов оставить под своим контролем Белый дом. Сторонники Демпартии утверждают, что публикация New York Post — фейк и спецоперация ГРУ (чего нельзя пока исключить, как нельзя и подтвердить). Штаб Байдена не очень убедительно и скупо опровергает отдельные факт из публикации, однако явно в контратаку не переходит. Это затуманивает ситуацию еще больше. Тем более что о явном конфликте интересов в семье Байденов в период работы Хантера в «Бурисме» спецслужбы предупреждали Байдена-старшего еще в его бытность вице-президентом.

Понятно, что сторонники Демократической партии, к которым принадлежат владельцы и высший менеджмент Твиттера и Фейсбука, делают все, чтобы обеспечить победу Байдена-старшего над Трампом. Их аргумент в ответ на критику: хотите публиковать «хакнутые» материалы — несите в какой-нибудь tumblr. А тут, мол, вопрос этики и морали. 

Но, на самом деле, вопрос в монополизме и фактической цензуре, которую он порождает, а также в понятии public interest — «общественного интереса». Оно лежит в основе понимания того, что можно, а что нельзя делать СМИ. А история с публикацией New York Post — новое доказательство того, что две главные соцсети перестают быть нейтральными платформами, а все больше напоминают медиа с собственной редакционной политикой.

Очевидно, что в интересах общества узнать о потенциально грязных делах членов семьи бывшего вице-президента США. Точно так же, как в интересах общества понять, платит или не платит налоги президент США — в данном случае Дональд Трамп. Но статья в New York Times о налогах Трампа не была заблокирована соцсетями, несмотря на полную анонимность источников. Таким образом, речь идет о неодинаковом отношении к общественному интересу, а стало быть, именно о цензуре. Фейсбук и Твиттер — гиганты, занимающие монопольное положение на рынке соцсетей, которые, по сути, сегодня и являют собой главный рынок информации. СNN и Fox News, Guardian и Wall Street Journal, «Дождь» и даже Первый канал — ничто или почти ничто без соцсетей. Если вспомнить, что тот же Марк Цукерберг, кроме Фейсбука, владеет также такими сервисами, как Instagram и WhatsApp, то можно без преувеличения сказать: он и владелец Твиттера Джек Дорси во многом контролируют то, как мы видим мир. Это тип монополии — потенциально серьезная угроза свободе слова.

Хотя об опасности монополизации в соцсетях сегодня предупреждают прежде всего с правого фланга, это вовсе не значит, что левые могут расслабиться. Нет никакой гарантии, что тот же Дорси, выйдя с сеанса йоги, не переменит внезапно свои политические взгляды или просто не наделает долгов и не решит продать свой ресурс условному Руперту Мердоку. Тогда цензура переменит знак и гнобить станут тот же New York Times или BBC.

И тут на помощь нам может прийти главный гарант демократии в мире — сенат Соединенных Штатов. Сенатор-республиканец от штата Миссури Джош Холи не первый год ведет борьбу за демонополизацию медиапространства. В минувшем сентябре он уже предлагал Цукербергу продать WhatsApp и Instagram, а также раздробить Фейсбук на более мелкие компании. После инцидента с New York Post он призвал расчленить соцсети. Это можно сделать на основе антитрестовских и антимонопольных законов, принятых на рубеже XIX и XX веков, но с учетом законодательства, гарантирующего свободу слова. Холи, похоже, попал в точку: Джек Дорси тут же назвал свои действия «ошибкой».

В 1911 году компанию Джона Рокфеллера Standard Oil, которая превратилась в общенационального монополиста на рынке топлива, конгресс принудительно расчленил на ряд более мелких. Как считают некоторые историки, парадоксальным образом Рокфеллер от этого, возможно, даже выиграл и стал еще богаче. Сегодня многочисленные «потомки» Standard Oil — те же ExxonMobil и Chevron — конкурируют между собой, что идет на пользу потребителям. Я понимаю, что сфера информации во многом сложнее добычи нефти и продажи бензина. Однако в ней монополизм еще более страшен. Страховка от цензуры пойдет на пользу всем во всем мире. Только не все и не сразу это поймут в пылу политической борьбы.

16 октября, на Литейном, 41, в петербургском филиале Фонда «СПИД.ЦЕНТР» состоялась презентация спецпроекта «Прививки от рака». Выполненный АНО «Коллективный иммунитет» на средства гранта имени Андрея Павленко, спецпроект был запущен 25 сентября и выложен на сайте фонда.

Основная задача проекта — предоставить медикам и заинтересованным лицам информацию о важности вакцинации против инфекционных заболеваний, которые могут спровоцировать развитие онкологии.

«Для многих людей в принципе неочевидна мысль о том, что инфекции могут вызывать рак, — говорит соучредительница АНО «Коллективный иммунитет» Елена Савинова.

---

— Но в 2018 году 2 010 000 человек во всем мире заболели раком, вызванном инфекциями». 

---

Авторы проекта сконцентрировали внимание на вирусах гепатита В и ВПЧ (вирус папилломы человека). Против этих инфекционных заболеваний, способных спровоцировать развитие раковых клеток, разработаны эффективные вакцины. К сожалению, значительная часть населения об этом просто не знает. Для того, чтобы доступным языком рассказать об основных понятиях онкологии, иммунологии, инфектологии и эпидемиологии, и собрать ответы на все вопросы по теме и был запущен сайт. 

На презентации проекта «Прививки от рака». Фото предоставлено АНО «Коллективный иммунитет»

«Мы сразу решили, что будем делать ресурс ориентированным на две разные целевые аудитории: врачей и пациентов, — рассказывает редактор проекта Артем Мотин. — Его разделы отличаются не только направленностью, но и сложностью контента».

По завершению презентации авторы ответили на вопросы о возможной угрозе вакцинации и других проблемах, с ней связанных. Отдельно обсуждалась работа с «антипрививочниками» и действия медицинского персонала. Часть присутствующих согласилась, что под влиянием окружения и врачей, не имеющих четкой позиции в отношении вакцинации, пациенты часто отказываются от прививок во вред здоровью. По словам соучредителя и директора АНО «Коллективный иммунитет» Антонины Обласовой, проект «Прививки от рака» может получить развитие в качестве образовательного — для повышения квалификации медсестер.

В конце мероприятия собравшиеся получили брошюры с информацией о вакцинации от Гепатита В. 

В весеннюю сессию эпидемии коронавируса пик по числу новых выявленных случаев заражения был достигнут 11 мая. В тот день в России зафиксировали 11656 заболевших. В минувший понедельник – 15982. А на рекордные показатели страна вышла еще одиннадцать дней назад. К середине мая в России уже были введены «нерабочие недели», в Москве свирепствовал жесткий карантин с QR-кодами, патрулями на улицах и закрытием практически всех торговых точек, а Владимир Путин два раза обратился к нации с призывом беречь себя и близких. Сегодня ничего подобного не наблюдается. Мэр Сергей Собянин, действуя строго в режиме «повышенной готовности», обнулил социальные карты пенсионерам, отправил на «удаленку» треть работающих, а старшеклассников распустил по домам. Вот, собственно, и все. Впрочем, еще призвал скрупулезно соблюдать перчаточно-масковый режим внутри любых учреждений и магазинов. Профильные чиновники федерального уровня, например, глава Роспотребнадзора Анна Павлова или вице-премьер Татьяна Голикова, демонстрируют сдержанный оптимизм и в один голос твердят, что нынче вполне можно обойтись без локдауна. Свою позицию мотивируют путано и неубедительно.



Г-жа Голикова отсутствие необходимости вводить сейчас жесткие меры объясняет следующим образом: «Проведенные весной мероприятия по подготовке, по тому, что уже сейчас появились две российские вакцины, позволяют нам быть достаточно уверенными в проведении всех мероприятий сейчас». Причем здесь вакцинация, совершенно непонятно, если учесть, что число зараженных растет быстрее, чем в период, когда никакой вакцины не было. Глядя на то, что нынче власти очевидным образом демонстрируют приверженность иной стратегии, у любого человека волей-неволей возникает вопрос: так, может, и тогда не надо было так мучать страну? Может, и весной получилось бы обойтись без страшных мучительных мер, нанесших тяжелейший удар по экономике всей страны и по тысячам конкретных бизнесов. Тем более что сегодня этот аргумент – не подвергать экономику дополнительным рискам – из уст чиновников звучит постоянно. А почему сегодня нельзя, а полгода назад было возможно? Что изменилось? И даже совсем крамольные мысли приходят в голову. Если осенняя стратегия борьбы с эпидемией оказалась ошибочной (ну, раз сегодня сделан выбор в пользу другой), то за что же нас повально штрафовали? Почему бы тогда не потребовать вернуть эти деньги? Если вас наказывают за нарушение ПДД, а потом вам удается доказать собственную невиновность, вам же возвращают деньги. А тут ситуация даже более очевидная – власти сами признают, что можно было обойтись без драконовских мер.

Хотя с самого начала этой новой волны Кремль опять вполне демонстративно всю ответственность за борьбу с эпидемией возложил на регионы, абсолютно очевидно, что отказ от политики кромешного локдауна исходит из Москвы. Было бы иначе, сегодня Голикова с Поповой пели бы другие песни. Дескать, ситуация крайне тяжелая, статистика угрожающая, поэтому приходится возвращаться к жестким сценариям.

Тотальное взаимное недоверие. Вот так сегодня описываются взаимоотношения между российской властью и обитающим тут населением перед лицом новой-старой напасти, обрушившейся на страну. Мы им не доверяем по очевидным причинам – они все врут со статистикой, им абсолютно наплевать на наши жизни, наше здоровье, наши права, наши бизнесы и состояние наших кошельков. Они нам не доверяют, потому что постоянно подозревают в нас готовность начать противостоять их безумным затеям, направленным исключительно на сохранение статус-кво, на обеспечение незыблемости их власти. И эта единственная причина изменения стратегии реагирования на новую волну эпидемии. И власти столичного региона и всей страны в целом боятся, что люди просто не станут выполнять их предписаний, начни они по новой закручивать гайки до упора. И что тогда делать? Решать проблему силовыми средствами? Вводить в города войска? Но пресечь массовый повсеместный отказ от соблюдения предписанных мер – это совсем не то же самое, что разогнать протестную демонстрацию в центре города. Такая задача требует совсем иного уровня мобилизации силовых структур. Не факт, что ее удастся достичь. То есть сценарий, при котором нам опять все запретят, а мы на это наплюем с высокой колокольни, вовсе не выглядит фантастическим. И тогда получится, что Кремль продемонстрировал свою слабость. А этого они боятся больше любых эпидемий.   

Фото: 1. Россия. Москва. Пассажиры в поезде на Таганско-Краснопресненской линии Московского метрополитена. Около 96 тысяч человек были оштрафованы в Москве за отсутствие масок и перчаток в общественном транспорте за 5 месяцев действия мер по предупреждению распространения COVID-19. Общая сумма штрафов составила почти 480 млн рублей. Владимир Гердо/ТАСС
2. Россия. Московская область. Вице-премьер РФ Татьяна Голикова во время посещения кинологического подразделения авиакомпании "Аэрофлот" в аэропорту Шереметьево. Владимир Гердо/ТАСС

В отношениях России и Японии сейчас есть один главный вопрос – как они переживут уход со своего поста премьер-министра Синдзо Абэ, который все восемь лет правления (с декабря 2012 по сентябрь 2020 года) активно продвигал сближение с Москвой.

С одной стороны, новый глава японского правительства Ёсихидэ Суга – близкий сподвижник Абэ и не спешит отказываться от дружественной к России риторики своего бывшего начальника. С другой – первые решения нового премьера выдают, что у японского руководства накопилось слишком много разочарований на российском направлении и в обозримом будущем оно сосредоточится совсем на других приоритетах.

Уход экономистов

Пока на уровне официальной позиции Токио ничто не предвещает похолодания в отношениях с Москвой. Уже в первые дни после назначения премьером Суга заявил, что на российском направлении продолжит политику своего предшественника.

В телефонном разговоре с Владимиром Путиным он подтвердил, что «не хочет передавать проблему принадлежности северных территорий [южных Курильских островов] следующему поколению и намерен решить ее». Лидеры договорились, что будут и дальше способствовать развитию всего комплекса двусторонних отношений, включая политику, экономику и культуру.

На уровне риторики не видно никаких отличий от Абэ, который сделал отношения с Россией приоритетом своей внешней политики и за время премьерства встречался с Путиным целых 27 раз. Это и неудивительно – при Абэ Суга много лет был генеральным секретарем кабинета министров (в японском правительстве это что-то вроде смеси главы администрации и пресс-секретаря). На этом посту он активно отстаивал курс Абэ в отношении России и теперь просто не может сразу начать открыто его критиковать.

Однако первые решения Суги не предвещают для Москвы ничего хорошего – особенно это касается подбора кадров. В японском правительстве всегда важно, из какого министерства пришел новый назначенец, потому что чиновники остаются верны корпоративным интересам своего первого ведомства даже много лет спустя после того, как перешли на работу в другие структуры. К тому же многие министерства – например, МИД и Минэкономики – активно друг с другом конкурируют. 

Во внешнеполитическом блоке нового правительства произошло не так много изменений. Министром иностранных дел остался Тосимицу Мотэги, генсеком Совета национальной безопасности – Сигэру Китамура, послом Японии в Москве – Тоёхиса Кодзуки. Однако главными сторонниками сближения с Россией при Абэ были совсем не дипломаты, а выходцы из Минэкономики, и их в новом кабинете стало значительно меньше.

Например, ушел Такая Имаи. Бывший чиновник Минэкономики, он долгое время работал исполнительным секретарем Абэ, а также специальным советником премьера. Его влияние было настолько велико, что японские СМИ называли его «теневым премьер-министром».

Имаи был одним из главных архитекторов курса Абэ на сближение с Россией – особенно в области экономического сотрудничества. Это неудивительно, учитывая его прошлое в Министерстве экономики, которое долгое время относилось к России с куда большим энтузиазмом, чем другие ведомства.

Имаи сыграл важную роль в разработке Плана экономического сотрудничества с Россией из восьми пунктов – Абэ объявил о нем в мае 2016 года. Имаи также защищал курс на сближение с Россией от критики высокопоставленных японских дипломатов, традиционно скептически относящихся к Москве.

Технически у Имаи по-прежнему есть должность в правительстве – теперь он специальный советник кабинета министров. Но он потерял место внутри администрации премьер-министра и, по всей видимости, сохранил официальную должность лишь на время поиска работы в частном секторе.

Помимо Имаи, ближайшее окружение премьера покинули и другие выходцы из Минэкономики. Ушел Эйчи Хасэгава, который был специальным советником Абэ и отвечал за совместную хозяйственную деятельность с Россией на Курилах. То же самое произошло с Козо Сайки, бывшим секретарем Абэ.

В самом Министерстве экономики отставки чиновников, настроенных на сближение с Россией, прошли несколько раньше. Министр Хиросигэ Сэко, большой энтузиаст экономического сотрудничества двух стран, покинул свой пост еще в 2019-м. На смену ему пришел Хироси Кадзияма, который пока не проявляет особого интереса к этому вопросу. 

В администрации Суги теперь доминируют выходцы не из Минэкономики, а из других министерств – внутренних дел и здравоохранения. По словам одного из высокопоставленных чиновников Минэкономики, «раньше мы могли без проблем связаться с командой Абэ и продвигать наше мнение, но теперь это больше не работает».

Тихий конец

Сдвиг в балансе сил между министерствами означает, что японское правительство отворачивается не только от России, но и вообще от внешней политики и будет делать основной упор на внутренние реформы. Например, на сокращение бюрократии и цифровизацию, где Япония отстает от других развитых стран. Ближайшие парламентские выборы должны пройти не позднее октября 2021 года, так что новому премьеру сейчас нужны быстрые результаты, а не долгосрочные проекты, вроде развития экономических отношений с Россией.

Кроме того, почти все в японском руководстве согласны с тем, что подход Абэ к России оказался неудачным. Предыдущий премьер изо всех сил старался выстроить доверительные отношения с Путиным, игнорируя внутреннюю и международную критику, но ничего не получил взамен.

Наоборот, при Абэ позиция России в территориальном споре стала еще более бескомпромиссной – например, в российской Конституции появились поправки о том, что «действия... направленные на отчуждение части территории Российской Федерации, а также призывы к таким действиям не допускаются». Появление этого пункта в длинном списке поправок было воспринято в Японии как пощечина Абэ, который пообещал японскому народу разрешить территориальный спор с Россией до окончания своих полномочий.

Глядя на печальные результаты многолетних усилий предыдущего премьера, неудивительно, что в администрации Суги мало желающих продолжать этот курс. В конце сентября газета «Асахи Симбун» процитировала высокопоставленного чиновника в администрации Суги: «Совершенно очевидно, что подход предыдущей администрации [к России] был неудачным».

Так что не стоит придавать большое значение заявлением Суги о том, что он продолжит прежней курс Японии в отношениях с Россией. Новый премьер просто не может прямо критиковать политику Абэ, в чьем правительстве сам играл ведущую роль. Куда важнее кадровые перестановки в кабинете министров и доминирующее в японском руководстве убеждение, что политика Абэ провалилась.

Это не означает, что поведение Японии в отношениях с Россией резко изменится уже завтра. Скорее курс на тесное взаимодействие с Москвой будет получать все меньше внимания со стороны высшего руководства и постепенно тихо умрет.

Боевой характер и умение защищаться от тейкдаунов - это про него. Думаю, он самый неудобный соперник для Хабиба за всю карьеру. Не знаю, насколько сейчас готов биться Нурмагомедов. Потеря отца не могла не отразиться на его психологии. Непонятно, как он готовился к этой встрече, кто его «гонял» и тренировал вместо Абдулманапа. Гэтжи же готовился в привычном для себя темпе и набирал форму. 

Даже может быть такое, что Хабиб недооценит Гэтжи, ведь до этого он всегда всех побеждал в одинаковом стиле и не выдумывал ничего нового. Но вырваться из контроля в партере и подняться на ноги, на мой взгляд, американец может. Да и раньше еще никто не тряс Хабиба в стойке, поэтому подбородок у него «зеленый», и он даже от одного хорошего удара может поплыть.

В общем, мой прогноз - победа Джастина Гэтжи за коэффициент 3.98 в букмекерской конторе Winline. А для любящих рискнуть – можно взять и досрочный выигрыш американца, в таком случае кэф вырастет до 6,20.

Желаю и вам удачи в ставках. Насладитесь боем как следует!

Речь идет не о богатстве предпринимателя, согласного дать взятку чиновнику ради своих привилегий на рынке, и не о доходах чиновника, готового оградить взяточника от конкурентов, а об уровне жизни простых россиян, повысить который можно, только блокируя такие сделки.

Уровень жизни народа во все времена зависел от сложившихся в стране отношений власть имущих и простых людей. Следствие этих отношений – интересы людей, их желание проявлять инициативу, предприимчивость, вкладывать свои силы и средства в крестьянское хозяйство или бизнес. Егор Гайдар в книге «Долгое время» описал, как сотни лет крестьяне не хотели повышать урожайность полей, зная, что прирост все равно отнимут феодалы. И сегодня предприимчивые люди в странах с авторитарными режимами не хотят развивать производство новых товаров, зная, что наедут силовики и все отнимут. Интересы правящей элиты таких стран не понуждают ее проводить реформы, обеспечивающие повышение жизненного уровня. Противоречие интересов элит и народа ярко проявляется в сравнении уровня жизни жителей ФРГ и ГДР до их объединения, жителей Северной и Южной Кореи. Один язык, общая предыстория, но различие огромное.

Обсуждая назревшие реформы в экономике, надо учитывать уровень развития культуры народа – политической, технической, экономической. Если вы предложите членам африканского племени обсудить меры, которые поспособствуют развитию высокотехнологичных производств, то они не поймут, о чем идет речь. А захотят ли разговаривать на эту тему россияне?

В 1991 году депутаты Верховного совета РФ не представляли, как организованы акционерные общества, как с помощью сторонних аудиторских фирм акционеры контролируют работу своих менеджеров, почему государственные предприятия всегда проигрывают в конкуренции частным. А ведь депутатам предстояло голосовать по поправкам к проекту Закона о приватизации. Но и сегодня, если с трибуны Госдумы кто-то пытается анализировать причины стагнации экономики, депутатам это неинтересно. У них доходы высокие. Не только официальные, но и «левые» – за поддержку нужной олигархам редакции законопроекта. Депутаты в частных разговорах признают, что наша экономика сырьевая, уровень жизни нищенский. Но их жизнь обеспечена, и никаких радикальных реформ им не надо, и так хорошо.

Выходит, что непременным условием проведения реформ, направленных на повышение жизненного уровня, является замена нынешнего феодально-олигархического строя на правовое демократическое государство. Предстоит уйти от отношений, похожих на отношения итальянской мафии и ее данников, заменить нынешнюю коррумпированную «элиту» на людей, представляющих интересы народа. Создать систему сдержек и противовесов во власти. А главное, вместо авторитарной власти утвердить в стране республику. Если в России возникнет реальная политическая конкуренция партий, то это приведет к изменению интересов депутатов. Они и чиновники вынуждены будут повышать уровень жизни избирателей. Иначе придется уступить свои кресла представителям оппозиции. Но укоренению в России республики и политической конкуренции мешает наша средневековая культура, надежда на «доброго царя» и инстинкт красть все, что плохо лежит. Предстоит поменять наши взгляды и обычаи – труднейшая задача.

И все равно перемены в России неизбежны. Мир меняется. Идет процесс глобализации, теперь есть интернет, растет уровень образования, все больше людей готовы отстаивать свои неотъемлемые права и свободы. Разве могли бы мы еще 20 лет назад представить массовые выступления белорусов против режима диктатора Лукашенко? Или демонстрации протеста в Хабаровске? Могли ли поверить, что Чехия, Польша, Южная Корея станут развитыми демократическими странами?

Власть в стране меняется порой очень быстро. За три дня до ГКЧП никто не предвидел распада СССР. Власть партноменклатуры тогда сгинула, пресса и телевидение освободились от цензуры. Была узаконена частная собственность, место Госплана занял рынок.

При смене общественных отношений перед новой властью всегда встает вопрос: какие реформы проводить в первую очередь, какие законы и указы принимать, что заимствовать из опыта развитых стран? Искать ответы на подобные вопросы полезно заранее.

***

В современном обществе можно выделить три большие социальные группы: наемных работников, предпринимателей и бюрократию. У каждой своя роль, а интересы их представителей зачастую противоположны. Чиновник вымогает взятку с бизнесмена, бизнесмен урезает расходы на зарплату работников. Как сгладить этот конфликт и создать условия для роста уровня жизни всего населения? Полезно знакомиться с опытом развитых стран.

Двигателями прогресса являются предприниматели, если вместе с учеными и изобретателями осваивают производство новых продуктов, новые услуги, а не жируют на экспорте природных ресурсов. Без предпринимателей экономика затратна и неэффективна. Это мы познали на опыте СССР. Но предприниматели бывают разные. Есть такие, как Генри Форд или Илон Маск, заточенные на реализацию прорывных идей, освоение нового. А есть якобы «предприниматели», вроде Роттенбергов и Алексея Миллера, гребущие в карман из общей казны сотни миллионов долларов на экспорте газа и сверхвыгодных госзаказах. Для развития экономики и повышения уровня жизни надо всячески стимулировать первых и ограничивать вторых, нужен контроль «снизу».

Разрушить корыстный союз чиновников и олигархов. Роль предпринимателя в обществе не гарантирует от проявления им нечестности и непорядочности. Если не сложилось общественное мнение, побуждающее бизнесменов соблюдать нормы морали, нет органов власти, принуждающих к честной конкуренции, то всегда найдутся бизнесмены, готовые поделиться прибылью с продажными чиновниками, чтобы занять доминирующее положение на рынке. Это как в спорте, где жгучее желание завоевать титул чемпиона толкает спортсменов принимать допинг. В спорте это ведет к вырождению олимпиад, а в стране – к стагнации экономики.

Рынок рынку рознь. В развитых странах, где есть реальная политическая конкуренция, органы власти просто вынуждены поддерживать экономическую конкуренцию, бороться с монополиями. А в странах с авторитарными режимами выгоден грабительский и неэффективный «капитализм для своих» (кронизм), олигархический капитализм.

В Швеции граждане с подозрением относятся к предпринимателю, который за короткий срок получил неоправданно высокий доход, и к чиновнику, расходы которого выше его зарплаты. Они станут нерукопожатными. Попытка чиновника или депутата разбогатеть, используя свое положение, приведет к краху карьеры. Благодаря общественному мнению коррупция в бизнесе и госуправлении встречается редко.

А в России использование чиновниками служебного положения для обогащения, подкуп чиновников предпринимателями является нормой. У нас нет институтов, которые сломали бы эти исторически сложившиеся обычаи. Это в Швеции доходы и состояния граждан прозрачны. Любой может позвонить в налоговую инспекцию и получить сведения о доходе соседа, его имуществе, транспортных средствах и даже долгах. А если увидит признаки незаконного обогащения, то может инициировать расследование. У нас такое невозможно из-за включенности правоохранителей в мафиозную систему власти и ограниченных правах граждан на частное обвинение и иски в защиту групповых интересов.

Поэтому главным препятствием для повышения уровня жизни россиян служит именно власть жуликов и воров и присущий ей грабительский олигархический капитализм. Необходимо заменить его на конкурентный рынок, основанный на верховенстве права и свободе предпринимательской деятельности. Для этого потребуется радикальная реформа российских законов и практики их применения. Следует обеспечить прозрачность отношений между бюрократией и бизнесменами, в частности, при проведении государственных закупок и выделении льгот, прозрачность доходов и состояний всех россиян. Нужна люстрация судей и правоохранителей, которые по уровню коррумпированности одни из лидеров в мире. Придется создавать специальные органы по борьбе с коррупцией, как в Сингапуре и в США, материально поощрять активных граждан, разоблачивших коррупционные сделки.

Это непростые реформы. Но изменение законов и правил даст эффект только в том случае, если у самих россиян возобладает неприятие коррупции и незаконного обогащения. Нужна пропаганда неподкупности, неприятия взяточничества и казнокрадства. Нет другого пути, как вновь насаждать в России религиозную заповедь «не укради». Если пенсионеры – обожатели пресловутой стабильности – услышат с экрана телевизора о сверхдоходах олигархов, сказочных окладах депутатов и министров, об их яхтах и виллах, то, возможно, задумаются об истинных причинах своих нищенских пенсий. Если по телевизору расскажут, что в Швеции зарплата министра выше средней всего в три раза, что в Польше МРОТ (в переводе на рубли) составляет 56 тыс. рублей, а в России – 12 тыс. рублей, то, возможно, многое в сознании наших людей изменится. Необходимо искать способы донести до россиян информацию о причинах их нищеты. Ибо без поддержки народа любые полезные реформы обречены на неудачу.

Сократить роль бюрократии в экономике. Многие россияне полагают, что чем больше государства в экономике, тем лучше. Они родом из той самой административно-командной системы, где государству принадлежало все, где партийная номенклатура была правящим классом, а указания обкома важнее Конституции СССР. Нужны годы, чтобы люди осознали объективность корыстных интересов бюрократии и необходимость контроля над ней «снизу». Жителям ГДР потребовались десятилетия, чтобы перенять укорененные в ФРГ институты демократии, подразумевающие действенный контроль «снизу» за работой чиновников и бизнесменов. И это при том, что жители Восточной Германии хотели бы иметь такой же высокий уровень жизни, как у западных немцев.

В развитых странах бюрократия играет значительно меньшую роль, чем в России. Меньше чиновников в расчете на 100 тыс. населения. Но главное, есть реальное разделение властей, система сдержек и противовесов, которая обеспечивает контроль представительных органов власти за работой исполнительной власти.

Если в стране есть бюрократические препятствия для ведения бизнеса, то повысить жизненный уровень граждан не удастся. А ведь в России число согласований и разрешений при ведении бизнеса в разы больше, чем в развитых странах. И сроки их намного дольше. Предприниматели больше всего несут потери там, где требуются разрешения на строительство и реконструкцию зданий, сооружений, приобретение участков земли. Откаты за согласования добавляют 25–30% себестоимости недвижимости (в Москве – до 60%). Впрочем, во всех отраслях избыток государственного регулирования тормозит развитие бизнесов, удорожает товары и услуги. Зарегулированность бизнеса и необходимость платить откаты чиновникам губит высокотехнологичные секторы экономики, где требуется координация множества контрагентов.

Сегодня многие законы дают чиновникам право принимать решения на свое усмотрение, фактически творить произвол. В развитых странах такое не допускается. И в России полномочия чиновников должны быть строго ограничены законом, расширительное их толкование необходимо исключить.

Наша страна не прошла европейских курсов модернизации. Социализм с его приматом бюрократии оказался шагом назад в нашем развитии. Хотя реформы 1990-х годов дали россиянам почувствовать вкус свободы, но понимание того, насколько свобода предпринимательства определяет экономические успехи страны и уровень жизни, у большинства отсутствует. Полезен опыт Грузии, где устранение бюрократических препон в ведении бизнеса и сокращение отчетности дали мощный толчок развитию экономики. Чиновники поставлены в жесткие рамки по времени реагирования на запросы предпринимателей и населения. Из 18 министерств остались 13, из 52 ведомств – 34, в оставшихся учреждениях персонал сократили почти вдвое. Количество лицензий и разрешительных процедур сократили с 1 тыс. до 140, отменили практически все ГОСТы. В основу системы разрешительных документов в Грузии положен опыт Швеции и Новой Зеландии.

В Грузии бизнес можно открыть в течение 13 минут (это норматив) в отделении банка или зарегистрировать его он-лайн. В России на это требуется месяц. В Грузии к бизнесмену не придут собирать дань ни бандиты, ни полицейские, ни пожарные, ни санэпидстанция. Государственные расходы законом ограничены 30% ВВП, запрещено увеличивать общее число лицензий и создавать новые регулирующие органы. Введение новых налогов допускается только на референдуме. Государство отказалось от владения банками и другими посредническими финансовыми институтами. Сняты ограничения на конвертацию лари, запрещаются любые ограничения на движения капитала и др.[1] Грузия практически полностью открыла финансовый и биржевой рынки для международной конкуренции, иностранные банки категории А+ и выше могут входить на грузинский рынок без ограничений. Американский журнал Forbes назвал Грузию самым либеральным режимом Европы и четвертым в мире после Катара, ОАЭ и Гонконга.

Все это привлекало в Грузию иностранных инвесторов. В 2004–2009 годах грузинская экономика получила 6,5 млрд долларов прямых иностранных инвестиций; в их расчете на душу населения не имеющая полезных ископаемых Грузия догнала огромную Россию; по объемам полученных внешних инвестиций и по привлекательности для иностранных инвесторов она сравнялась с новыми членами ЕС. В результате реформ за пять лет нищее и полуразрушенное государство превратилось в бурно развивающуюся экономику. Доходы грузинского бюджета за 2003–2008 годы выросли почти в 6 раз, в 2004–2008 годах экономика росла на 9–12% в год[2]. К сожалению, приход к власти партии во главе с российским олигархом Иванишвили заблокировал развитие страны. Но будем надеяться, что власть в Грузии вернется к сторонникам свободы и конкуренции.

Провести демонополизацию, развивать конкуренцию. Важнейшее направление экономических реформ – демонополизация. В России монополизм присутствует в газовой отрасли, банковской сфере, на транспорте. Монополизм – одна из главных причин нашего низкого уровня жизни. Впрочем, это проблема не экономики, а нашего общественно-политического устройства. Ведь именно монополии помогают олигархам расхищать деньги налогоплательщиков, способствуют расцвету коррупции в органах власти.

Монополии ответственны за низкую производительность труда и убыточность инвестиций, у них нет стимулов эффективно использовать капитал, они всегда могут «попросить» у государства субсидии или увеличение регулируемых тарифов. Государственные монополии – причина провала создания накопительной пенсионной системы. Они ответственны за высокие ставки по кредитам, за дефицит доверия среди участников рынка и отсутствие в российской финансовой системе «длинных денег». Монополии создают барьеры для реализации инвестиционных проектов. Там, где принадлежащие олигархам компании обладают монополией на оформление разрешений для бизнеса, легализована коррупция.

 Обещание власти, что «госинвестиции станут источником роста», не оправдалось, потому что двигатель прогресса – конкуренция. Как спортивные соревнования – залог рекордов. Но поскольку монополии – источник стабильных поступлений в бюджет, авторитарная власть защищает монополии от конкуренции со стороны иностранных компаний. Это мы видим хотя бы на примере российских санкций против импорта продовольствия из Европы.

Проблема монополизации выходит далеко за рамки экономики. Монополия государства в сфере телекоммуникаций, блокирование независимых СМИ позволяют мафиозной власти дурить граждан лживой пропагандой. Однако способствовать развитию конкуренции может только власть. У нее достаточно полномочий, чтобы разрушать и ограничивать монополии. Потребителям это не под силу. Демонополизация возможна только тогда, когда новая власть возьмется за нее всерьез.

Пример реальной борьбы с монополиями показывает ЕС. На Google был наложен штраф 7 млрд евро за монопольное положение на рынке онлайн-рекламы. Apple пришлось доплатить Ирландии, где компания подает налоговые отчеты, 14 млрд евро налогов. В демократических странах политическая конкуренция и успешная борьба с монополиями обеспечивают успех правящей партии на выборах. Гражданское общество всегда протестует, если монополия зарабатывает миллиарды на простых гражданах. Но в странах, где гражданское общество не сформировалось, монополии процветают, как в России.

Но естественные монополии разрушить невозможно или нецелесообразно. Порою их целесообразно сохранять в государственной собственности, чтобы монопольная рента через бюджет перераспределялась в пользу граждан. Для этого необходимо ограничивать цены и, как следствие, прибыли монополистов с помощью законодательных актов и тарифных соглашений между органами власти и монополистами. Например, в США местная власть нередко объявляет график постепенного снижении тарифов общественного транспорта. Монополии принуждают снижать себестоимость товаров и услуг.

Даже в тех естественных монополиях, которые работают по тарифам, установленных властью, полезно наличие граждан-акционеров, поскольку так проявляется преимущество корпоративного управления, принятого в Европе сотни лет назад. Необходимость отчитываться перед акционерами повышает качество управления и ответственность руководства за принимаемые решения. Если акционеров нет, то единственная цель директоров компаний-монополистов – сохранить расположение начальства.

Приватизировать государственные и муниципальные предприятия. Сегодня в России доля предприятий, находящихся в государственной собственности и служащих кормушками для олигархов, оценивается в 70%. Чтобы повысить жизненный уровень россиян, придется приватизировать все предприятия, относящиеся к конкурентному сектору экономики, в том числе унитарные. Искусственная организационная форма ГУПов и МУПов не защищает интересы общества перед корыстными устремлениями их директоров. В развитых странах таких предприятий нет.

Приватизация создаст институциональные предпосылки для повышения жизненного уровня. Ведь у директоров государственных компаний, в отличие от акционеров, нет стимулов снижать себестоимость и улучшать качество продукции. Зато есть интерес переводить средства предприятий на личные счета. Свидетельств тому множество. Тем не менее, в России немало сторонников государственной собственности на средства производства не только среди вороватых управляющих. Видимо, сказываются первобытные инстинкты, когда все члены племени, поедая у костра мясо убитого мамонта, были равны. Если мы хотим достойной жизни, то придется распрощаться с такими инстинктами и воспринять частную собственность как норму. Ибо только у частных собственников есть интерес снижать себестоимость продукции, а для этого контролировать нанятых менеджеров. Прибыльные эффективные частные фирмы – залог роста уровня жизни народа в условиях конкурентного рынка.

Обсуждая разгосударствление и приватизацию государственной и муниципальной собственности, полезно отметить успешные реформы. Не так давно РЖД было монополией, диктовавшей цены на перевозки. Теперь в ее функции входит только поддержание железнодорожных путей и прочих объектов инфраструктуры, содержание тепловозов и электровозов, расписание перевозок. Сами перевозки осуществляют конкурирующие между собой компании – операторы. Сегодня и в электроэнергетике, в отличие от начала 2000-х годов, много частных инвесторов.

Поэтому не надо пересматривать итоги приватизации 1990-х годов. Несмотря на многие факты несправедливости для России важнее гражданский мир. Пересмотр итогов приватизации потребует отменить все сделки за три десятка лет. Это не решается ни физически, ни юридически. Выбирая из плохого и очень плохого, надо выбрать первое. Впрочем, заслуживают обсуждения предложения обязать миллиардеров, сделавших свои состояния в процессе приватизации, внести в бюджет страны солидные «отступные». Полезнее не пересматривать итоги приватизации, а повышать уровень конкуренции  и стимулировать работу частных компаний в интересах россиян.

Перестать быть сырьевым придатком развитых стран. Между государствами с авторитарными режимами и демократиями есть принципиальное различие. Диктаторам невыгодно повышать уровень жизни граждан. Их низкая зарплата позволяет олигархам и госмонополиям получать большую прибыль. Диктаторы собирают ренту, или, как Сухарто, забирают у акционеров часть дивидендов, или, как Мугабе, ополовинивают государственную казну. Все авторитарные правители грабят свои народы, за одним исключением – Ли Куан Ю.

Высокопоставленные чиновники и олигархи в авторитарных государствах, по сути, колонизаторы. Они вывозят свои семьи и выводят капитал в Европу. Свою судьбу, судьбу своих детей они связывают с жизнью в развитых странах. Поэтому России выйти из статуса колонии, из разряда сырьевого придатка развитых стран удастся лишь при смене авторитарного режима на республику, то есть при существенном прогрессе в развитии политической культуры россиян.

Что необходимо, чтобы страна перестала быть сырьевым придатком развитого мира? Прежде всего, доверие инвесторов к власти, уверенность, что их капиталовложения не конфискуют, владельцев и менеджеров фирм не осудят, как Магнитского. Отсутствие доверия к власти делает инвестиции в страну рискованными. Это справедливо и для иностранных инвесторов, и для отечественных. Резкое снижение объема иностранных инвестиций в российскую экономику в сочетании с ростом вывоза капитала из страны это подтверждает.

Второе – наличие спроса на продукцию и услуги. Если население нищее и спроса на товары нет, то и инвестиции в промышленность и торговлю не имеют смысла. Поэтому правительством США выделяло существенные дотации гражданам в период пандемии, когда работники вынуждены были сидеть дома. Этим же объясняется политика китайского правительства, которое последовательным повышением МРОТ добилось роста зарплат в стране (сегодня их средний размер примерно в 1,5 раза выше, чем в России). С этим связано и решение граждан Швейцарии, установивших на референдуме минимальный уровень зарплаты в столице не ниже 4 тыс. евро.

Рост зарплат, пусть и обусловленный административными мерами, меняет кадровый состав предпринимателей, приходят люди с другой мотивацией. Если 15 лет назад китайские бизнесмены организовывали пошив одежды на допотопном оборудовании по заказам и лекалам итальянских фирм, то теперь у них перспектив нет. Бизнес сохранили лишь те, кто использует высокопроизводительное оборудование, требующее меньше затрат труда. Это проявляется во всех отраслях китайской экономики.

Повышение зарплат не только стимулирует модернизацию и автоматизацию промышленности, но и создает дополнительный спрос на товары и услуги. Экономика бурно развивается. Конечно, принудительное повышение зарплаты опасно. Снижается рентабельность предприятий, ориентированных на экспорт, закрываются ресурсодобывающие предприятия, сокращается занятость. Уже сегодня себестоимость добычи российской нефти намного превышает затраты на добычу нефти в Саудовской Аравии. Если нефтяникам повысить зарплаты, но при этом развитие современных высокотехнологичных производств идет медленно и в стране не хватает квалифицированных кадров, то кризис экономики неизбежен. То есть модернизация рискованна, таит угрозы для элиты страны. Но это не значит, что новая власть, нацеленная на повышение жизненного уровня населения, не должна последовательно повышать уровень зарплат. Рост доходов населения необходим для развития экономики.

Построить социальное государство. В Конституции РФ наше государство названо социальным. По определению, в социальном государстве политика направлена на перераспределение материальных благ ради достижения всеми гражданами достойного уровня жизни и помощи нуждающимся. Российское государство этому определению не соответствует. По уровню социального расслоения мы впереди планеты всей, пенсии у нас нищенские, пособия тоже, больницы в страшном состоянии, многие школы не имеют даже ватерклозетов. Чтобы государство стало действительно социальным, надо не только решить эти проблемы, но и ввести пособия при смене профессии, повысить пенсии, организовать бесплатное и высококачественное школьное образования (взяв за образец Финляндию), выдавать льготные государственные кредиты студентам, предоставлять бесплатное образование особо талантливым из них.

Значит, не надо толковать призыв снизить давление государства на бизнес как призыв к безудержному обогащению предпринимателей. Успешные экономические реформы предполагают движение между Сциллой и Харибдой. Нужно создать условия и стимулы для развития высокотехнологичных частных предприятий и при этом перераспределять материальные блага для сглаживания социальных противоречий. Такое перераспределение неизбежно приведет к снижению темпов роста экономики, уменьшит потенциал общества по производству материальных благ, а значит и ту часть богатства, которая может быть перераспределена. Но без этого социальное государство не построить. Задача непростая, но, как показывает опыт Швеции, разрешимая.

Швеция стала интенсивно развиваться в конце XIX – начале XX века после установления гарантированных прав на собственность и свободы рынков. Именно в этот период были основаны такие известные шведские фирмы, как İKEA, Volvo, Tetra Pak, Ericsson, Alfa Laval, которые воспользовались экономическими реформами, предполагавшими «дружественное отношение» к предпринимателям и низкие налоги. В 1870–1936 годах Швеция продемонстрировала высочайшие темпы роста. Этому способствовали высокий уровень доверия людей друг другу, строгие нормы поведения, трудолюбие шведов. Переход шведов к социальному государству потребовал роста налоговых отчислений, сумма которых ежегодно повышалась на 1% ВВП, что разрушительно сказывалось на бизнесе. После 1970 года сократилось количество создаваемых фирм. Резко повысилась зависимость некоторых социальных групп от государства.

Сегодня темпы развития экономики Швеции ниже, чем в США. Но по социологическим опросам шведы, которые эмигрировали в США и зарабатывают там больше, не считают себя более удачливыми. Видимо, социальные гарантии значат для них больше, чем уровень зарплат. Впрочем, экономический кризис начала 1990-х годов и рост социальных выплат вынудили шведское правительство подкорректировать политику формирования социального государства. Были проведены рыночные реформы в образовании, здравоохранении, пенсионном обеспечении. Повысилась экономическая свобода. Сегодня более 95% шведской промышленности в частных руках. Тем не менее, шведское социальное государство продолжает развиваться.

 Усовершенствовать систему налогообложения и распределения налоговых поступлений. Для развития экономики необходимо пересмотреть систему налогообложения и распределения налоговых поступлений в бюджеты центра и субъектов Федерации. Сегодня центр забрал себе самые надежные налоги – НДС и НДПИ. Оставшиеся налоговые поступления, идущие в региональные бюджеты, существенно меньше и не столь надежны. Доля федеральных налогов сегодня около 70%, намного больше, чем в Канаде и США. В России сегодня регионам со своими проблемами надо обращаться в центр и получать подачки с барского плеча. Те, кто хотя бы намекает на свою оппозицию, – лишится дотаций. А может и сесть в СИЗО, как Фургал. Фактически в стране создана система подкормки регионов из рук президента. Это сильный рычаг влияния авторитарного правителя на регионы и местные органы власти.

Когда федеральный центр занимается строительством моста или ремонтом дороги, это говорит о слабости и неэффективности всей государственной системы. Нужно реформировать отношения центра с регионами, делегировать им полномочия и распределять средства строго в соответствии с законом. Бюджетные средства должны распределяться по формуле и без личных контактов. Тогда у центра не будет возможности блокировать работу избранных населением региональных властей и выхолащивать суть федерализма. Будет меньше взяток и откатов. А главное – создаст интерес у региональных властей развивать экономику региона, а не надеяться на подачки от центра.

На региональный и местный уровни надо передать налог на имущество, НДФЛ, налог на самозанятых, на мелкий бизнес. Это простимулирует местные власти развивать бизнесы. Полезно использовать опыт Германии, где некоторые налоги, например, НДС, распределяют по определенной формуле: эта часть центру, а эта региону. Конечно, объективная необходимость дотаций конкретному региону всегда может возникнуть, например, из-за стихийных бедствий. В этом случае дотации должны выделяться по определенной процедуре, скажем, после обсуждения их размера в палатах федерального собрания.

В Грузии максимально упростили налоговое законодательство, уменьшив общую фискальную нагрузку, из 22 налогов осталось 4. Одновременно сократили ставки налогов, подоходного – до 12%. Вместо 16 таможенных тарифов, которые доходили до 30%, осталось три – 0%, 5% и 12%, Здесь был заимствован опыт Сингапура и Гонконга[3].

В России, кроме прямых бюджетных дотаций, федеральный центр обеспечивает покорность региональных властей через инвестиции госкомпаний в конкретный регион, создаваемые ими рабочие места. Им на законных основаниях можно выделять дотации из федерального бюджета, с их помощью перераспределять финансовые ресурсы от не очень лояльных регионов к сверхлояльным. Во всех федеративных государствах центральные правительства используют этот инструмент для достижения своих иногда неприглядных политических целей. Это лишний раз подчеркивает необходимость приватизации государственных компаний. Там, где от государственной собственности не удается отказаться, их офисы должны быть выведены из Москвы, а налоги с них собираться по регионам.

Реформировать способы защиты интересов потребителей и производителей. Нельзя обойтись без надзорных органов государства, обеспечивающих безопасность потребителей. Но принятые в России институты бюрократического контроля крайне неэффективны. Они порождают коррупцию, ведут к росту цен и налоговых отчислений.

Будем реалистами: попытки расписать в нормативных актах все возможные варианты конфликтов интересов производителя и потребителя обречены на провал, особенно в условиях бурного научно-технического прогресса. Это приводит к чудовищному потоку новых инструкций, норм, регламентов, нововведений и изменений – в России порядка 400 страниц в день. При таком объеме административные нормы перестают играть отведенную им роль и превращаются в повод для взяток. Предприниматели предпочитают уходить от контроля с помощью взяток чиновникам, а потребители, чьи права и интересы были нарушены, остаются в проигрыше.

Разумнее перенять опыт стран с англо-саксонским правом и защищать интересы производителей и потребителей через суд, через материальную ответственность. Ведь при административной и даже уголовной ответственности поставщика товаров и услуг потребитель не получает компенсации, а при материальной ответственности убытки потребителя могут быть компенсированы. Суд решает, были ли нарушены интересы сторон и условия сделки, какой ущерб.

Такой механизм эффективен. Он основан не столько на часто противоречивых административных нормах, сколько на духе закона и ранее вынесенных решениях. Защита прав потребителей будет еще эффективней, если каждый россиянин получит право на иски в защиту интересов группы лиц или неопределенного круга лиц (то есть иск в суд от гражданина без согласования с другими пострадавшими). А если законом будет предусмотрено отчисление от суммы иска в пользу активного гражданина и его адвоката, то такие иски станут массовыми, как в США и Канаде. Они сделают нарушения прав потребителей экономически невыгодными.

Вред ограничений на импорт. Мировой опыт показывает, что ограничение импорта, создание преференций отечественным компаниям в их конкуренции с компаниями развитых стран не дает желанного эффекта. Административные меры, увещевания директоров предприятий ускорить переход к выпуску конкурентоспособной продукции бесполезны. Пример тому – переход в России на выпуск автомобилей в соответствии со стандартами топлива Евро 4-5-6. Из года в год слышались обещания руководителей перейти к выпуску новых двигателей, но все оставалось прежним. Только отказ от протекционистских мер вынудил отечественных автопроизводителей обновить ассортимент.

В странах Латинской Америки защита местных производителей от конкуренции с импортными товарами привела к отсталости промышленности. Напротив, стимулирование восточноазиатскими странами экспорта товаров дало толчок к развитию промышленности. И нам нужно стимулировать не сырьевой экспорт товаров, предоставляя экспортерам налоговые льготы и льготы по банковским кредитам. Это потребует изменений не только в политике правительства, но и новых норм российского законодательства.

На сайте профсоюза «Университетская солидарность» опубликован приказ ректора Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте (РАНХиГС) Владимира Мау об исполнении требования Никулинской прокуратуры Москвы в рамках «проверки исполнения законодательства научными и образовательными организациями». Само требование приложено к приказу.

Межрайонный прокурор по фамилии Простаков требует, в частности, доложить об участии вуза «в реализации проектов (программ) иностранных и международных неправительственных организаций, которые представляют (могут представлять) угрозу основам конституционного строя Российской Федерации, обороноспособности или безопасности государства». К таковым угрозам относятся «подготовка наблюдателей на выборах, использование преподавателей, учащихся студентов для предвыборной агитации, осуществления наблюдения на выборах, обеспечения мониторинга и сбора данных о нарушениях законодательства в ходе выборов». От руководства вуза требуется также доложить о фактах дискредитации руководства страны и проводимой им внутренней и внешней политики, к коей прокурорские относят подготовку и публикацию «научных исследований, статей, обзоров, содержащих тенденциозные оценки социально-экономического развития России и общественно-политической обстановки ней, подрывающих авторитет руководства страны и доверие населения к власти». А еще необходимо настучать о «мероприятиях» по формированию «общественного мнения о необходимости смены власти в России». Из требования прокуратуры следует, что к «деструктивным целям» внешних врагов относится «продвижение американских и европейских демократических и либеральных ценностей». Как вмешательство во внутренние дела рассматривается внесение предложений по совершенствованию и оптимизации работы органов власти.

Из текста прокурорского требования следует, что безусловной крамолой считается «участие в мероприятиях, направленных на формирование и развитие в молодежной среде навыков “гражданского протеста”, подготовке молодежных лидеров и активистов, обучении их приемам политической борьбы и организации массовых публичных мероприятий, способам защиты своих прав в случае задержания правоохранительными органами в ходе таких мероприятий». Прокуроры также требуют от вуза доложить о написании работниками неправильных статей с критикой руководства страны.

Большинство комментаторов этого документа сходятся на том, что карательные органы решили разобраться с остатками университетских вольностей. Действительно, страшно подумать, как расцветут науки под присмотром квартальных надзирателей. Если называть вещи своими именами, то вся эта проверка представляет ничем не прикрытый акт запугивания. Студентов и их преподавателей пытаются навсегда и окончательно оградить от контактов с коварным «зарубежем». Нетрудно представить, какой простор для доносительства, расправ с нестандартно мыслящими людьми открывают подобные распоряжения. Их авторам совершенно невдомек, что настоящий ученый органически не может ввести для себя ограничения: вот о физике я размышляю свободно, а вот о возможности смены власти — ни-ни, исключительно в пределах методички из администрации президента. Не зря Берия, человек неглупый, клал под сукно постоянные доносы на крамольные речи ученых, работавших в атомном проекте. Понимал связь между научными достижениями и хотя бы минимальными университетскими свободами.

Однако самое важное в бумаге Никулинской прокуратуры — вовсе не наступление на эти свободы. Как мне кажется, из-за лени или безалаберности межрайонный прокурор Простаков просто скопировал несколько страниц спущенной сверху директивы, не озаботившись тем, чтобы переложить их для «гражданских». Испуганное молчание прокуратуры в ответ на вопросы журналистов доказывает, что речь идет о бюрократической оплошности. В результате мы можем зафиксировать существенный момент в деградации государства. Благодаря прокурору Простакову мы получили возможность увидеть, что российские бюрократы решительно перестали стесняться своего отношения к основным политическим правам и свободам граждан.

Российские правоохранительные органы вполне всерьез рассматривают как противоправную и экстремистскую деятельность попытки организовать наблюдение за выборами, что вообще-то является неотъемлемой частью любой избирательной кампании. По этой логике деятельность ОБСЕ очевидно относится прокуратурой к противоправной. И это неслучайно. В прокурорском требовании битым словом написано, что продвижение американских и европейских либеральных ценностей является «деструктивным». Люди в синих прокурорских мундирах уверены в своем праве определять, какое научное исследование или статья угрожают безопасности государства. То есть мы можем зафиксировать, что в нашей стране без всякого стеснения учреждена «полиция мысли». То, что это находится в прямом противоречии даже с изнасилованной Кремлем Конституцией, совершенно очевидно. 

Фото: 10.07.2019. Россия. Москва. Выпускники и ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС) Владимир Мау (на первом плане) на церемонии вручения дипломов с отличием лучшим выпускникам Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ. Сергей Савостьянов/ТАСС