Источник https://postnauka.ru/questions/156949

Культуролог Людмила Алябьева — о том, действительно ли существует тренд на подчеркнуто некрасивую одежду и при чем здесь комфорт, инклюзивность и самоирония


Начиная с 2010-х годов в модном пространстве появились вещи, бросившие, казалось бы, вызов стандартам красоты, сложившимся на рубеже веков. Модный силуэт сменился на оверсайз, в вечерний образ вошли элементы уличного и спортивного стилей, сложился и получил огромную популярность стиль нормкор. Модные дома стали предлагать нам намеренно «уродливые» вещи: обувь с раздвоенным наподобие копыта носком, громоздкие кроссовки, челночные клетчатые сумки. Оказывается, все эти модные веяния стали отражением тех изменений, что произошли в общественном, экономическом и культурном пространстве.

Кроссовки бренда Balenciaga / Frosty Ilze


Эпоха победившего комфорта

Первая и самая заметная тенденция последнего десятилетия — минимализм, функциональность и комфортность одежды, ее приближение к нуждам повседневности. Растущая мода на удобные и непритязательные вещи привела к появлению стиля нормкор, олицетворяющего усталость и от застегнутой на все пуговицы официальности, и от гламура 2000-х. Кроме того, некоторые исследователи объясняют тренд на ультранормальную одежду нежеланием успешного человека доказывать свою состоятельность за счет внешнего облика.

Тренд на расслабленность в модной повседневной норме наблюдался еще до пандемии, когда многие перестали ежедневно ходить в офис, а значит, и одеваться на работу, следуя требованиям делового гардероба. Он ознаменовал собой победу комфорта: сегодня мы практически не чувствуем одежду на своих телах. А за последние два года, которые многие провели, работая из дома, спортивный костюм и другая пижамоподобная одежда еще больше настроили на расслабленный лад. Тем интереснее посмотреть, как отразится на моде выход из пандемии: сохранится ли тренд на комфорт или людям захочется маскарада и спектакулярности. Вероятно, и то и другое: мы слишком привыкли к комфорту, чтобы от него отказаться; при этом очевиден запрос на некоторую театральность в костюме, на яркий жест. Многие соскучились по одежде, которую они по-настоящему чувствуют на своем теле.

Традиционные японские носки таби / Asturio Cantabrio


Можно/модно всё: вавилонское столпотворение мнений

Расширение нормативных модных рамок связано и с гораздо более масштабными процессами в культуре. Новые медиа, новые площадки распространения информации сильно расширили наши представления о красоте и модном идеале. Мы живем в ситуации перенасыщения информацией и культурной полифонии: количество голосов, которые принимают участие в формировании повестки, значительно выросло. Это позволяет разным представлениям о красоте сосуществовать в едином пространстве, что неизбежно приводит к инклюзивности, эклектичности и диверсификации в моде.

Появляется желание попробовать все и сразу, носить и сочетать все со всем, разрушить табу, поиграть с формой и объемами. Так, модный дом Gucci, работая с набором определенных кодов, сочетает, казалось бы, совсем разные идеи из мира моды. Такой же бриколаж создает дом моды Balenciaga, основатель которого, Кристобаль Баленсиага, был известным экспериментатором. Современник Кристиана Диора, затянувшего своих моделей в корсет «нью лука», мастер драпировки и скульптор от моды, Баленсиага словно обволакивал женщин коконом, давая им свободу и, возможно, помогая избежать лишних объективации и сексуализации.

Сегодня мы имеем дело уже с переосмысленной, новой женственностью, которая вместо обтягивающего силуэта предлагает тот же комфорт. Кроме того, изменились представления о «настоящем мужчине»: мужественность тоже переосмысляется, и мода играет в этом процессе далеко не последнюю роль. Мужчины триумфально возвращаются в моду, а вместе с ними на подиумах появляются модели в гендерно нейтральных одеждах, отражающих культурный тренд на пластичность гендера. Еще одна важная тенденция, зародившаяся в 2010-х годах, — тренд на устойчивость. Он связан с экологической повесткой, ресайклингом, новой этикой, циклической экономикой, а ключевые ценности устойчивой парадигмы — это ответственность, этичность, прозрачность, сотрудничество. Сегодняшних сознательных модников в первую очередь волнует, из чего, где и в каких условиях была произведена та или иная вещь.


О прекрасном и безобразном

Тогда же, в 2010-х годах, серьезность перестает быть принципиальным модным требованием — появляется тренд на юмор и использование отсылок к поп-культуре в одежде. Вместе с ними начинаются эксперименты с подчеркнуто «уродливыми» вещами: тот же модный дом Balenciaga привносит в модное поле совершенно неожиданные предметы. Мода вновь и вновь доказывает свою жизнеспособность, демонстрируя умение иронизировать, в том числе сама над собой. Забавные принты, мемы, повсеместный мерч в коллекциях — это ставка на тех потребителей, которые всегда готовы рискнуть и, отказавшись от безопасных и предсказуемых ответов в выборе одежды, поддержать интересное или неожиданное решение от любимого бренда. Термин, которым в английском языке описывают эту тенденцию, — “ugly fashion” («уродливая мода») — обрамлен игривыми кавычками, подчеркивающими, что это не оценочный эпитет, а скорее обозначение симптома: мы имеем дело с культурной ситуацией, когда новое и непривычное попадает в поле нашего зрения.

Фрагмент экспозиции в Метрополитан музее, Демна Гвасалия / Rhododendrites

Представления о прекрасном изменчивы: необычное зачастую воспринимается как некрасивое и даже вульгарное, однако бóльшая часть того, что сегодня кажется странным или уродливым и выглядит как пощечина хорошему вкусу, со временем станет частью повседневной нормы. Так, Ив Сен-Лоран, считавшийся в 1960-е годы непримиримым бунтарем, сегодня воспринимается как образец изящности и элегантности. Со временем мы приглядываемся к новинкам и привыкаем к ним — в этом и заключается нормализующий механизм моды. Понятия красоты и уродства подвижны и не остаются за пределами культурных изменений.

Автор Людмила Алябьева - кандидат филологических наук, шеф-редактор журнала «Теория моды: одежда, тело, культура», редактор книжной серии «Библиотека журнала “Теория моды”», академический директор Аспирантской школы по искусству и дизайну НИУ ВШЭ, руководитель магистерской...