- Выходи, мерзкое чудище!

Перед пещерой стоял мальчик. В руках - меч и щит... Меч детский, скорее - длинный кинжал. А щит... Как и дотащил только. У отца взял?

Я медленно, тяжелым шагом, подошел к выходу. Сверкнул глазами - из полумрака пещеры это эффектно. Еще шаг. Выдохнул струйку дыма. Еще шаг, и по стенке хвостом провести - шелест как от гремучей змеи. Стоит! Уже на дыме иные воины (взрослые мужчины!) пятились, а мальчишка - стоит! Ну-ну... Шаг за шагом я появлялся на солнце. Медленно, величаво. Нет, я не позер, "выход из пещеры" придуман давно и проверен мной неоднократно, все выверено да шага и направлено на одно - дерзнувший потревожить меня должен быть побежден своим страхом еще до первого удара. Но мальчишка стоит. Интересно...

Давным-давно, когда мир был совсем еще юным, жил Дракон. Он и сам не знал, как оказался здесь, просто однажды открыл глаза - и увидел синее небо, белые пушистые облака, изумрудно-зеленую траву и серо-синюю реку.
Дракон полюбил этот мир. Он радовался каждому мгновению жизни, и лишь одно омрачало его существование - он был Единственным. И он остро ощущал свое одиночество. Больше всего на свете он хотел, чтобы в мире появились другие драконы, много драконов - и тогда вместе им не будет одиноко.
Вложил Дракон все силы свои в это желание... И мысль его стала реальностью...
Драконы заселили мир, а он был Первым среди них.
Сначала Дракон был счастлив. Но потом между остальными драконами начались распри, а Первого просто перестали замечать.
Дракон считал виновным в этом себя, но поделать ничего не мог - все свои силы он отдал той Мечте, которая теперь стала его проклятием.
Тогда он ушел - туда, где его никто не мог найти.
Шли века, и о Первом сохранились лишь редкие упоминания в легендах.

Однажды небо налилось кровью, обрушились горы, выгорели леса, выкипели моря... Драконы погибали один за другим...
И только Первый, обитавший там, куда не добралась Смерть, остался...

Тот, кто некогда был Первым Драконом, теперь стал Последним.
И снова - один, теперь уже в мертвом мире.
Он убеждал себя в том, что никогда не было ни голубого неба, ни зеленой травы, ни глубокой синевы морей, и никогда племя Драконов, рожденное его Мечтой, не наполняли звенящую пустоту открытых пространств шелестом крыльев...
Но поверить в эту ложь так и не смог.
Долго лежал Дракон без движения, погрузившись в воспоминания, а пламя жизни медленно угасало в нем.
Он был Первым... Он стал Последним... Но у него уже не было сил вернуть погибающий мир... И он решил умереть вместе с ним.

Погасла еще одна звезда...

Некому было хранить память о расцвете одного из множества миров, и о Драконе.

Но ничто не исчезает бесследно...

Чайки, по-моему, - замечательные птицы. Я обожаю чаек. Когда они летят над морем, я не в силах оторвать от них взгляда, у меня замирает дыхание и сами собой поднимаются руки.

Одна моя знакомая чайка Долли, достигнув замужнего возраста, построила уютное гнездышко и села в него насиживать четыре белых яичка. Она была очень заботливой и ответственной мамой; только очень-очень редко она улетала от своих яиц на море, попить и схватить пару рыбок - и сразу спешила назад к своим ненаглядным продолговатым крошкам.

И вот что случилось однажды, когда у Долли сильно забурчало в животе. Она прикрыла яйца травой и пухом и полетела вниз. Так приятно было скользить по ветру упругими крыльями и так чудесно было ловить юрких рыбок в теплой воде, что счастливая Долли самую чуточку задержалась у моря; но потом привычно заволновалась, захлопала крыльями и полетела в гнездо.

О ужас! Одно яйцо было разбито! Пух и трава были раскиданы, а половинки скорлупы лежали совсем не там, где должно было быть четвертое яйцо! Бедная, бедная чайка на минуту окаменела на краю гнезда, а потом прыгнула внутрь, и тут -

- Пи-и-и! - из-под ее ног что-то как закричит!

Она как отскочила! Клюв выставила, грудь выпятила, смотрит - сидит у ее ног маленькое жуткое существо: мокрое, взъерошенное и удивительно неуклюжее. Всего-то у него и есть, что тело-мешок и голова.

- Эй! - закричала чайка. - Ты кто?

Жуткое существо пялило на нее глазенки. Рот у него был растянут в глупой улыбке, но постепенно собрался и нахмурился: оно задумалось.

- Не очень знаю, - призналось оно. - А ты?

- Хозяйка этого гнезда! - и Долли надвинулась на пришельца, грозно тряся клювом и перьями. - Яйцо ты разбил?

Существо посмотрело на остатки скорлупы, опять растянулся его рот, и оно так тряхнуло головой, что та завалилась куда-то вниз и исчезла. Затем тело его стало трястись, и в результате каких-то внутренних бултыханий появился глаз, затем другой, а затем и рот в своей дурацкой ухмылке.

- Да! - объявило маленькое чучело. - Я.

- Негодяй! - рассвирепела чайка. - Убийца! Ты зачем, - и тут она заплакала, - мое яичко...

Чучело все как-то сморщилось - не то от страха, не то в недоумении. Оно даже закрыло глаза и запрокинуло голову, чтобы смотреть сквозь щелочки.

- Сейчас всех чаек созову. - сквозь слезы говорила Долли. - Судить тебя будем. Заклюем. Ты зачем детеныша моего разбил?

- Так я оттуда же. - залепетал кошмарик. -Я сам оттуда, а оно само...

- Чего? Откуда ты? - всхлипывала Долли.

- Из этого... Как вот те... Белого... И оно само...

- Как само?

- Я там внутри сидел, - расплакался наконец пришелец.

Чайка посмотрела на него, потом на скорлупу, потом опять на него.

- Ой-ой-ой, - сказала она. - Ты там правда внутри сидел?

Малыш кивнул.

- Так ты мой детеныш! - всплеснула крыльями мамаша.

Догадалась! Ну скажите, как так можно? Хотя, конечно, если сидишь ты одна-одинешенька на свох белых яичках, и вдруг одно из них разбито... Но слушайте, что было дальше.

Отцеловав и причесав своего птенца, Долли задумалась.

- Мой малыш, - объявила она, - тебе нельзя тут так сидеть. Ты еще слишком маленький. Ну-ка, полезай в яйцо.

- Зачем? - вякнула крошка.

- Тут и объяснять нечего, ты еще недоразвился, чтобы на воздухе гулять. Вот посмотри, - и Долли показала ему на три оставшихся яйца. - И тебе так нужно. Давай, малыш, давай, мой хороший.

Конечно, совсем в разбитую скорлупу она его не запихнула, но худо-бедно посадила в одну половинку, прикрыла другой и села сверху.

- Удобно? - спросила Долли.

- М-м-м, - донеслось снизу. - Так себе. Долго мне так?

- Пока не вырастешь. Сиди, мой хороший. Не высовывайся.

Прошел час. Долли задремала. Услышав ее мерное посапывание, птенец постучался в соседнее яйцо и зашептал:

- Первый, первый, я четвертый, просыпайся.

- А я не сплю. Как дела на улице?

- Кошмар дела. Никакого ходу. Обругали и назад засунули.

- Н-да... А чего там?

- Там море... Такое классное, как на картинке. Во бы туда слетать!..

- Слушай, я тоже хочу, - заволновался Первый.

- И я! И я! - запищали Второй и Третий.

- Дети, чего вы там? - вдруг проснулась чайка.

- А мы уже не дети! - закричали все четверо. Раз! - и вылупились.

ФИОЛЕТОВЫЙ КОТЕНОК

Фиолетовый котенок мыл лапы только в лунном свете.

- Ну что мне с ним делать? - кошка всплескивала лапами. - Ведь хороший, умный котенок, а тут - ну что ты будешь делать, хоть кол на голове теши - ни в какую. Только в лунном! Ну что ты будешь делать?

- Да что с ним цацкаться? - рычал кабан. - Макнуть его головой в солнечный ушат или просто в речку! Ишь ты - все котята как котята, а этому лунный свет подавай!

- Он просто глупый, - каркала ворона. - Голова маленькая, мозгов немного. Вырастет - его из солнечного света не вытащишь!

Фиолетовый котенок мыл лапы только в лунном свете.

Луна была большая, белая, яркая.

- Милый котенок, - говорила Луна, - а почему ты фиолетовый?

- А как бывает еще? - удивлялся котенок.

- У меня есть брат, - сказала Луна, - он очень большой и ярко-желтый. Хочешь на него посмотреть?

- Он похож на тебя? Конечно, хочу.

- Тогда не ложись спать, когда я стану таять в небе, а немножко подожди. Он выйдет из-за той горы и займет мое место.

Ранним утром котенок увидел Солнце.

- Ух, какой ты теплый! - воскликнул котенок. - А я знаю твою сестру Луну!

- Передай ей привет, - сказал Солнце, - когда встретишь. А то мы редко видимся.

- Конечно, передам.

Фиолетовый котенок теперь умеет мыть лапки не только на солнце, а даже в мыльной ванной.

Ну и что?

Вероника Батхен. Третья сказка про феечку

       Ну, как водится, за семью лесами, за семью морями жила-была феечка. Но не та, что искала смысл жизни, а вовсе другая. У нее были тонкие легкие крылышки, голубые глаза, белокурые локоны, платьице паутинного шелка и прочие милые аксессуары, что отличают всех сказочных феечек. Ее маленький домик смотрелся уютным и очень тихим. Весь желтый, с треугольными окнами, ветряными звенелками под потолком и терраской, где так славно было пить кофе из ореховых тонких скорлупок. Возле домика круглый год цвел вишневый сад с колибри и белыми бабочками. Под крыльцом жил приблудный щенок — феечка подкармливала заброду и, замирая от ужаса, таскала репьи из кудлатой шерсти. Впрочем, кошмарный зверь был отнюдь не единственной ее придурью.