В колонках играет - Порубов набдрывается
Настроение сейчас - как-то так

Ты играешь в безразличную
и холодную, без привязанностей?
Из разговора с Ударником.

На ресницах иней. И льдинка в области сердца. И спокойна, как пульс покойника (что было у Маяковского). Но вы видите теплую улыбку на губах и пляшущий огонек свечи в глазах. Пусть. Это игра. Какая разница в кого играть: в Снежную королеву или в вечно любящую Герду? Пусть внешне я улыбаюсь, но внутри арктические пустыни и причудливые ледяные фигуры. А где-то на периферии горит свеча, которая с каждым днем все короче. Это то, что заставляет меня улыбаться. Не надо тепла иначе будет потоп из грязной весенней талой воды. Так, нечто бесформенное, а сейчас непреступный холод льда дает оформленность и возможность проснуться пусть все это неживое и неестественное. Но это все же красиво. И намного лучше, чем обожженные крылья. Учусь ценить красоту не жизни. Отрицаю любовь. А пальцы холодны, как и сердце. Но пока бьется замерзающей птицей. Пусть кто-то говорит, что я стала жестокой. Пусть кто-то скажет, что я стала взрослее. Ведь все видят только внешние признаки, и никто не знает причин. А я просто не могу понять, зачем нужно тепло, если в ответ ты получаешь холодное пепельное презрение и жалость. Зачем пробивать головой стену, если ты знаешь что стена прочнее. Для чего писать стихи и письма, если ты не получишь ответ. Кто-то испугался, а кто-то просто не умеет. Вот и выбирают простых и домашних, с которыми живут и просыпаются, которые варят обед и завязывают шарф. И где-то глубоко все равно хронической язвой любовь ко мне, потому что она почему-то такая первая. А в моей голове тупой болью вопрос: а как же я? Что мне делать с моей мечтой о большой и светлой, с моей изменчивостью, которая как погода в апреле: то метель, то Солнце. Я же тоже умею варить обед и завязывать шарф. Тоже хочу прижаться к кому-то щекой. Я тоже.… А что тоже? Психопат с претензией на нормальность. Которого каждое лето, как перелетную птицу, тянет куда-то автостопом. Который не может поглубже запрятать свои бредовые мыслишки. И кособоко пытается заботиться, писать красивые стихи и письма. А мозг работает со скоростью процессора Intel Pentium 4. И ладно бы молчал, а то выдает и выдает информацию. Да, я знаю, со мной невозможно не то, что жить, просто быть рядом. Потому что новые знакомые интересуют меня почему-то больше – их я еще не изучила. А люди для чего-то придумали такую штуку – ревность. И еще и показателем любви назвали. А я еще и не ревную (мания величия все-таки плюс врожденный дзен-буддизм), значит, не люблю. И спокойно смотрю на секс на стороне. И вообще спокойно отношусь к сексу. И не устраиваю истерик. Зато могу, забыв про все на свете, даже про еду, читать про малые дозы радиации или про, то есть ли гумус на Марсе. Вот и выбирают они домашних дамочек, которые рожают им здоровых розовощеких детей. А я ращу кристаллики льда и по кирпичикам строю свое ледяное королевство. А где-то на периферии горит свеча-надежда. Вдруг где-то на планете есть такой же сумасшедший как я?

Мы пишем. Вытряхиваем боль. Выкидываем ее в кого-то, но часто не достигаем цели. Мы пьем, курим. Кто-то употребляет джанк. Чтобы забыться. Или забыть о черной дыре внутри. Зимой все вернется. Три сбившихся в кучку одиночки, создающие иллюзию «вместе». Шевчук пел: «И все-таки знай, что ты не один». Бред. Мы всегда одни. Слово вместе – это иллюзия, наркотический бред. Глухое отчаяние и пульсирующая боль. Человек всегда возвращается к тому, что удобно. Понять поступки и причины другого трудно и больно, часто невозможно. «Убивать себя себе на ужин». Фраза, наиболее точно характеризующая жизнь. Потому что даже в других мы убиваем то, что хотели бы иметь сами, но не можем. Я убиваю по другой причине – месть. Всем. За то, что когда-то пытались убить меня. Потому что если не нападаешь, приходится обороняться. Я мусорщик, вычищающий людей, для того чтобы они могли построить что-то новое. Но вы редко усваиваете уроки и часто возвращаетесь к старому. Гусенице тоже больно становиться бабочкой. А вы хотите постоянно оставаться гусеницей, оправдывая свое уродство вроде бы устоявшимися моральными принципами. Но вам и этого мало. Вы убиваете бабочку в другом, пытаясь заставить ее пойти по пути регресса и снова стать гусеницей. Вы убиваете в других желание летать, с безжалостностью свечи опаливая крылья. «Лети, мушка, я не живодерка».

Мы пересеклись душами, как другие пересекаются взглядами. Мы переплели жизни. Привели их к общему знаменателю. Мы передвинули миры, и оказалось что мы едины. Мы перекрыли пространство и время своими хилыми телами. Перекресток – ты-я. Мои-твои глаза. Твое-мое лицо. Очередной загон. Коллаж. Попурри. Настройка голограммы. Ты-я. Я-ты. Странно. Почему. Кто. Зачем. За что. Глупо. Надежда. На твое-мое будущее. Нет смерти. Нет жизни. Ничего нет. Ты-я. Интересно. Кому он нужен. Где я. Вспомнить твое-мое прошлое. Без разделения. Я-ты были такими. И такими я-ты тоже были. Ты-я. Мы разные. Можем быть любыми. Где кончается бред и начинается реальность. Там мы встретимся. Ты-я. Я-ты. Там где кончилось время. Там есть место для меня-тебя. Где разделение. Его нет. Ничего нет. Есть только ты-я.

***

после разделения меня, т.е. после того, как я себя посчитала и определила, начинаю осознаннее писать думать жить. Только опять не ощущаю связь с миром. Я дальше, чем ты думаешь. Странный вопрос: «У тебя есть друзья?». Не знаю. Вообще сейчас ничего не знаю. Даже не знаю, к чему приведут происходящие сейчас изменения. Не знаю, что приобрету, а что потеряю. Вот странно: я подумала о том, что нужно уходить что-то менять, а на следующий день она сказала, что не сможет без меня. Но я же уеду. Иначе этот город растопчет меня. Как она тогда? Я не знаю. Опять же. До странного мало курю, чуть больше пачки в день вместо почти 2-х пачек. Зато много сплю: по 10-12 часов в день. Такое ощущение, что организм решил устроить себе отдых. Все будет хорошо. Я это знаю. Это уверенность, а не надежда. Завтра будет лучше. Но… tomorrow never come.

***

Лицемерно. Буду смеяться в лицо, когда глазам безумно хочется плакать. Смех прорывается наружу через тонкие легкие. Разрывает ребра. Говорят, что истерика бывает двух типов. И один их них неостановимый смех. А я не хочу больше плакать. Как что-то бездумно дорогое, берегу слезы. И прячу их ото всех. А, может быть, нет человека, которому можно их показать. Поэтому я буду лицемерно смеяться. Гримаса смеха застыла на лице. Вы думаете, мне не больно, потому что я смеюсь? А я смеюсь оттого, что больно. Проклинаю. Всех и все. За красивые глазки. Или потому что. Да, впрочем, какая разница? Так хочется плакать навзрыд. Но не могу. Приходится быть сильнее. Поэтому буду смеяться. Лицемерно или нет. Не важно. Пусть глазам и больной все-таки, наверное, душе хочется плакать. Искореженное смехом лицо. Буду смеяться там, где совсем не смешно. Мне страшно. Я урод. Ненормальная. Не такая. И над этим я тоже буду смеяться. Вам нравиться?

***

и побрели мысли. Куда? Болт их знает. Кажется, я повторяюсь: наркоманы, самоубийцы, стереотипы, одиночество и снова наркоманы и далее по тексту, а потом опять снова и так до бесконечности. Наверное, это от недостатка общения и новых впечатлений. От нечего делать читаю Бродского и психоанализирую преподов. Потом снова читаю, но уже Достоевского и психоанализирую вымышленных персонажей. И опять снова и опять же так до бесконечности. Накапливаю знания и ращу манию величия, потому что оказываюсь умнее большинства знакомых (по статистике). А они завидуют или не понимают. Поэтому пытаюсь прикинуться ветошью или играю в блондинку. Но не на долго. Потом опять и так до бесконечности. Встречаешь каких-то старых знакомых, которых давно не видела, а они заявляют: ”О! да ты повзрослела и поумнела”. И не понимают, что они отстали как минимум лет на несколько, и я вываливаю на них давным-давно накопленную информацию (и даже уже оформленную) и мысли-заготовки, потому что, скорее всего мне с ними долго не придется разговаривать. Поэтому-то и хочется бросать в новых знакомых фразу: ”Я хочу с тобой пообщаться”. И знаю, что услышу этот вечный вопрос ”Почему?”. А ответ-то на поверхности: потому что вас люди я еще не знаю. Вот поэтому-то я и не представляю, как можно прожить ВСЮ ЖИЗНЬ С ОДНИМ ЧЕЛОВЕКОМ – мне через год, а то и раньше становиться скучно. И ничто не угнетает больше чем информационный вакуум. Боги, кажется я информационная наркоманка.

Ощущение влюбленности. Внутри солнце. В голове ветер. Обычное in love. Другой мужчина. Непохожий. Взрослый. Хотя где-то внутри сидит мальчишка.
Влюбленность. Наконец-то призналась хотя бы себе. Это как ощущение безграничных возможностей. Это когда весь огромный мир входит в тебя, а ты открыт миру.
Я, наверное, никогда не смогу сказать тебе об том. Зачем окончательно сносить тебе мозг? Ты не будешь знать, что делать со мной. А я не буду знать, что делать со всеми моими обязательствами. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Влюбленность. Это как в омут с головой. Тебя несет к обрыву, а ты не успеваешь тормозить.
Ощущаю себя 15-летним подростком,глупо хихикающим, с бешено трепыхающимся сердцем и горящим глазами. Кто знает, что будет дальше?
In love. Хочу слушать тебя, смотреть одним глазом из-под одеяла, как ты собираешься на работу. Уголки губ ползут вверх. Эх..
Если бы...
Если бы да кабы во рту росли грибы.
В таких вопросах не бывает если и бы.
Фантазия у меня богатая. Особенно в таком состоянии. Курю и не могу накуриться.
Девочка доигралась. То, что начиналось, как обыкновенный стеб, закончилось как обычно. Разброд и шатания в голове.
Хочется позвонить тебе прямо сейчас, чтобы убедиться, что ты реальный, что я тебя не придумала. И сдаться с повинной. Дурачество. Нельзя ломать мозг близким людям. Вообще нельзя ломать мозг людям, даже неблизким.
Влюбленность. Бабочки крылышками щекочут желудок. Когда трясутся руки, набирающие его номер.
Паранойя. Ррррррррр. Привычка влюбляться. Привычка проводить эксперимент на живых людях. И еще куча дурацких привычек,от которых страдают другие.
Гипнотизирую телефон. Давлю желание при встрече броситься тебе на шею и целовать.. В глаза с золотой искоркой на дне. В самое сердце. Борюсь с собой. Но это сражение проиграно, еще не успев начаться. С полным разгромом. Теперь осталось только объяснить это тебе.
Влюбленность. Взрыв эмоций. Они яркие как летнее небо, как весенняя зелень. Вот только как объяснить это людям?
Влюбленность толкает на необдуманные поступки. А я вообще женщина необдуманная. Делаю, что хочу, как хочу и с кем хочу. Прости. Чувство страха тоже in love.
Пишу и не могу остановиться. Про влюбленность можно писать до бесконечности. Поэтому закругляюсь и заканчиваю цитатой.
"Я хочу уйти, я хочу к тебе
Я не знаю что мне делать, когда я хочу к тебе..."

Спокойно, милый, спокойно. «Когда агония длится больше, чем год, то это уже жизнь». Спокойно. Я знаю, как это больно видеть человека, который мог бы стать твоим, но не стал из-за твоей глупости. Я умею читать сердца. Спокойно, милый. Иногда жалко, что потерялась большая часть того, что я неуклюже писала тебе. Остались только стихи. Глупые. Иногда смешные. Спокойно милый. Мне иногда жаль, что мы разлетелись тогда, осенней ночью 4 года назад. Мне иногда казалось, что я на самом деле люблю тебя. Нет, это была всего лишь навязчивая идея. Мечта о потерянном и невозможном счастье. Я даже сейчас не могу дать тебе того, что ты хочешь. То, что тебе нужно. Потому что та девочка, которую ты любишь, давно умерла. Спокойно, милый. Ты и я… Мы изменились. Все что нас связывает сейчас – твоя больная любовь. Я иногда проклинаю себя за то, что не могу сжечь себя, чтобы тебе стало теплее. Да благодаря тебе я стала тем, чем являюсь сейчас: эгоистичным самодостаточным безумцем. А ты… Прости меня… Постарайся забыть… Я не принадлежу себе… А от твоей пустоты и боли разрывается сердце. Прости… Я не могу… Я уже давно не та…

Из архивов моей памяти.
Разговор после 4 лет неразговаривания.
Ты: Из-за тебя я всех послал.
Я: Кого всех?
Ты: Неважно.
Я: Мы не уйдем отсюда, пока ты мне не ответишь.
Ты: Нельзя любить человека, который не любит тебя.
Я: Это ты про меня?
Ты: Нет, это я про себя. Но ничего не могу с этим сделать.
Я: Ты понимаешь, что ты мой бред уже 4 года? Не месяц, не год, а 4 года?
Ты: Да понимаю.
Я: Что мне с тобой делать?
Ты: Пошли меня на хуй.
Я: Не могу.

Ты, наверное, будешь сильно удивлен, но я помню вкус твоей крови на моих губах. Помню вкус твоих поцелуев. Наверное тогда мы любили друг друга. Я помню, как ты говорил при встрече: «Здравствуй, Машка». Я помню. Черт возьми, помню. Четко помню, как мое сердце проваливалось в пропасть, когда я случайно встречалась с твоим взглядом. Как тряслись руки, набиравшие твой номер. Как взрывалась каждая клеточка моего тела от твоих прикосновений. Я не верю, что все могло пройти бесследно.

Из архивов моей памяти.

Мы где-то с кем-то. Неважно. Ты уламываешь меня куда-то с вами ехать. На мне майка, которая почему-то сползает и что-то еще сверху. Я расстегиваю то, что сверху и подтягиваю майку.
Ты: Не делай так больше.
Я: Почему?
Ты: Я с ума схожу.

Из этого же дня.

Ты все-таки уломал меня ехать с вами. И мы стоим на остановке «Синие мосты». Ночь холодно.
я: Мне холодно. Обними меня
И ты обнимаешь меня без слов. Просто обнимаешь. И мне так спокойно с тобой. Так хорошо, что хочется кричать: «Остановись мгновенье, ты прекрасно!!!».

За что мы наказали друг друга, растянув предсмертную горячку на тысячи ночей? А знаешь, ему всегда было страшно смотреть в мои глаза, потому что он боялся увидеть где-то глубоко в них тебя. Спокойно милый спокойно. Когда агония длится больше, чем год, то это уже жизнь.

Я прихожу домой как на вписку. Особенно если здесь есть кто-то из моих многочисленных родственников. Я прихожу домой как на вписку. В слепой надежде забиться куда-нибудь в угол, где тебя никто не будет трогать.
Ты улыбаешься мне с фотографии. Смотришь на меня моими глазами. Бесконечно далекий. До боли родной. Мой дом может быть только рядом с тобой. Только там, где ты.
Я прихожу домой как на вписку. Здесь все как обычно: ругаются мать с отцом, о чем-то говорит младшая сестра – родные чужие люди. Я прихожу домой как на вписку. Здесь меня не могут оставить в покое. Не дают тихонько в уголке пожалеть мое больное сознание. Пожалеть себя. Поговорить с тобой.
Ты улыбаешься мне с фотографии. Выслушиваешь стоны моей израненной души. Единственный родной но далекий человечек. Где ты сейчас? Кто согревает твои ночи? Почему не я?
Я сижу дома. Читаю. Кундера смотрит на меня лицом старого уставшего дальнобоя. Вспоминаю дорогу и покой на трассе. Лето, солнце и черная лента асфальта… Дорога в поиске себя. В поиске покоя. Мысли улетают к тебе.
Ты улыбаешься мне с фотографии. И даже не можешь себе представить, как много ты для меня сделал. Ты вернул мне жизнь. Вернул мне меня. Не дал задохнуться в отчаянии и похуизме. Ты до безумия светел, только сам об этом не знаешь. Как ты живешь со всем этим кошмаром? С этой постоянно кровоточащей раной? Как?
Я сижу дома. Плачу. В окне – миллионы звезд окон. За каждым окном чья-то боль, чьи-то радости и горести. Я плачу. Омываю слезами этот проклятый мир. Вместе со мной плачет небо.
Ты улыбаешься мне с фотографии. Даришь мне это маленькое солнышко. Эту маленькую частичку себя. В твоих глазах свет. Странно видеть свои глаза у другого человека…
Я ухожу из дома. Брожу по мокрым щекам города. Города, который давит меня своей ненавистью. Город, в котором мне нет места. Я брожу по нему, пытаясь обрести успокоение. В одиночестве. В самой себе. В мире.
А ты просто улыбаешься мне с фотографии.
Я выхожу на трассу. Она всегда знает ответ. Всегда поможет. Я выхожу на трассу. Она доведет меня до тебя. Ведь мой истинный дом – только рядом с тобой. Мой жизненный путь – всегда следовать за тобой. Стать твоей опорой. Просто стать твоей. Научи меня летать! Жди меня. Я всегда буду рядом.

Каждый день я возвращаюсь домой как на вписку. Каждый день ты улыбаешься мне с фотографии.

Ты вернул мне жизнь. Зачем? Для чего? Забери ее. Она не нужна мне. Я не знаю, что с ней делать. Забери. Больно. Летать, когда перебиты крылья. Страшно. Смотреть в глаза людям. Хочется плакать. Но глаза давно стали пересохшими реками пустыни. А жизненный опыт тянет вниз. Задохнуться. В глобальном похуизме. Убийстве друг друга. Морально. Никто не заслуживает того, чтобы его убили. За что убили меня? Погребена пеплом истлевших душ людей. Людей, которые глупо тлели в суете своих мелочных проблем: кто кого бросил, кто с кем спал. Задыхаюсь. Жить полной грудью. Неужели я еще могу кого-то любить? Неужели я еще могу кого-то согреть? Неужели кто-то все же может быть со мной?
Я закрываю глаза. В моей голове – Ты.
Я ухожу на рассвет. Я хочу заснуть и не проснуться. Я хочу покоя. Хочу тепла. Только жить не для кого. Да и незачем. Для чего мне эта жизнь? В вечном бегстве. От людей. Обстоятельств. Себя. В вечной травле моего больного измученного «Я». В постоянном разрушении моего маленького мира.
Убей меня. Нет сил терпеть. Нет сил жить. Нет сил даже для того, чтобы красиво уйти. И только мысль о тебе не дает мне покоя. Не дает мне права уйти. Мысль о том, что ты меня ждешь.
Дожить до рассвета… Пережить эту черную страшную ночь одиночества… Только бы пережить.. Только бы не сойти сума… Где ты, мой родной, мой единственный?.. Почему тебя нет рядом, хотя бы в эту последнюю ночь? И комком в горле одно слово – Любимый. Как много я еще не успела сказать тебя.… Как много.… Но времени уже нет… Не хватило времени, сил, жизни… Чтобы сказать: я люблю тебя… Чтобы объяснить, как мне холодно без тебя в этой черной страшной ночи… Да и во все другие ночи… Как мне жить, когда тебя нет рядом?
В этот грустный праздник я одна. Мой день рождения. Я зажигаю свечу. Наливаю красное вино. А красное вино похоже на кровь, густую, теплую. Но сейчас не об этом. Сегодня я поминаю себя, свою мертвую душу. Свою безумную несбывшуюся любовь. Пир во время чумы. Горький праздник на обломках мозга. На осколках мечты. Сегодня мой последний день рождения. Сегодня просто мой последний день. Смысла нет. Жизни нет. Меня нет.
Странно, но я еще жива. Просто кто-то решил поздравить меня. Пиздатый подарок – жизнь, которая никому не нужна. Все как обычно. Так и должно было быть. А чего я еще хотела? Естественно, мне не дано даже такое счастье – спокойно умереть. Значит, живу.
Еще один день, еще одна ночь. Потихоньку тяну то, что называется жизнью. Путешествие из ниоткуда в никуда. Как на трассе – перемещении из пункта А в пункт Б. Концепция жизненного автостопа. И люди просто случайные попутчики. Или я просто чей-то случайный попутчик. Человек человеку – волк. Теория взаимовыгодного юзерства. И так всю жизнь…
Дотащиться до тебя… Чтобы упасть на твоем пороге… Принести дождь на мокрых крыльях. И солнце в глазах. И сказать эти простые вечные слова: я люблю тебя. А потом хоть трава не расти. Просто я схожу с ума без твоих рук, глаз, улыбки… Без тебя всего. Нереально. Дорога кажется вечной. Бесконечная. Ноги сбиты в кровь. Нежность моя не оставь меня. Без тебя мне нет жизни. Без тебя меня нет. Милый, родной, единственный… Нет сил на последний этап. Но надо дойти. Надо дойти… Чтобы сказать: я люблю тебя.

Знаешь, я полюбил толкиенутых. Не за то, что они играют в свой мир. За то, что они как-то странно чувствуют в системе толкиеновского Средиземья. За то, что они могут писать красивые стихи и не только. И что самое интересное не только (опять это слово) на свою тему. Красиво пишут. Умно. И не только (опять это слово).
Знаешь, я разучился молиться. Наверное, потому что Они все равно меня не слышат. Нет, это не повод для отречения. Просто у Них есть более важные дела, чем реагировать на мольбы безумного человека.
Знаешь, я полюбил небо, землю, огонь и воду. Лед, ветер, облака, туманы, птиц, животных и не только (опять это слово). Знаешь, я даже могу любить людей. Правда, меньше чем ненавидеть.
Знаешь, я научился прощать. Это сложно. А иногда очень больно. Но если не прощать, то ты растишь обиды. Загрязняешь сам себя духовным мусором. Обида не может быть на кого-то. Это ложь самому себе. Просто обидно, что ты сам что-то допускаешь. Где-то что-то не учитываешь. Поэтому обижаешься. Обида – это слабость. А я не имею никакого морального права быть слабым.
Знаешь, во мне живет злость. Не на кого-то определенного. Так на всех и все сразу. Хочется бить, крушить, кусаться, плеваться и не только (опять это слово).
Знаешь, я стал забывать смысл слов. Не запоминаю их значение. А некоторые просто забываю. Например, совсем не помню, что значит покой.
Знаешь, я понял, что многие слова не имеют значения. Такие как любовь ненависть страх смысл снов и не только (опять это слово).
Знаешь, я верю в то, что завтра когда-нибудь наступит. И ты сможешь проснуться и сказать, что завтра все-таки наступило.
Знаешь, наверное, когда-нибудь мы с тобой сможем поговорить, не обвиняя друг друга в каких-то нелепых поступках.
Знаешь, я снова могу плакать. Вытаскивать из себя таким образом ядовитые шипы, которыми меня наградило то, что называется обществом.
Знаешь, я снова могу смотреть в твои глаза. Ты больше не смотришь на меня с упреком.
Знаешь, я снова могу любить. Наверное я переболел тобой. Просто по инерции продолжаю говорить про тебя с близкими и не очень людьми. Приводить нас как пример. Как жаль.
Знаешь, я снова могу улыбаться небу, не боясь показаться смешным.
Знаешь, я снова могу дарить звезды туманы шаги тени и не только (опять это слово). Снова могу беззвучно целовать прохожих глазами.
Знаешь, я снова могу летать. Я вырастил себе белые крылья.
Знаешь я…

Тоска. По пальцам и щекам. Кровью и слезами. ”Быть собой не там и не здесь”. Ощущение полета. И бешено щемит между ребрами. Обида.
Она черная. С сине-зеленым отливом.
Моя любовь. Больная. Безбашенная. Самоотреченная. К тебе.
Ты. Гладкий. Не подковырнешь. И ничего уже не изменишь.
А я как побитая собака тащусь на передних лапах за тобой.
Ты убиваешь меня. Своим безразличием. Своим… В прочем, сам знаешь, чем.
И я продолжаю тихо гореть в своем собственном выдуманном мире. Очередном. В том, где у нас все хорошо. Где нет.. В прочем, сам знаешь, чего. Там между нами ничего не стоит. Там только ты и я. Там только…
И я опять просыпаюсь в холодном поту, потому что все это нереально.
Есть только я и моя проблема. Есть только я и моя обида. Есть только я и… В прочем, ты сам знаешь, что.
И ничего уже не изменишь, не исправишь и не поймешь.
Я хочу стать ангелом. Туманом. Ветром. Облаком. Дождем. Хочу стать тем, кому все равно. Просто хочу умереть, чтобы не любить, не мучить себя и тебя за одно. Просто тупо сдохнуть, чтобы не чувствовать эту боль. Чтобы просто и тупо она прекратилась. Чтобы меня просто не было.
Но и для этого я слишком слаба. Я не смогу уйти от тебя. Если тока ты меня убьешь.
Или выпьешь до конца. Тогда я смогу пролиться дождем на ресницы чужих людей.
И будешь только ты и твое… В прочем, ты сам знаешь, что.
Так что убей меня. Нежно. Бессимптомно. Безразлично.
Мое безумие убивает все вокруг тебя, и ты теряешь привычную оболочку.
Мои мысли убивают меня. Отравляют существование всем.
Так что лучше убей меня..
И оставь себе свое сам знаешь, что…

Мы последние. Кроме нас не осталось больше никого. Последний оплот. Последняя надежда. Последний бой. Война. Битва. Молитва.
Где я? Нигде
Чья я? Твоя
Кто я? Часть мира, которого нет. Твоего и моего. Нашего. Чужого для всех. Все – большинство, толпа, компрессия страха и ненависти. Выброс адреналина в кровь. Расширенный зрачок. Я охотник. Охотник за вашим страхом. Страхом перемен, необычности. Перед тем, что я не такая.
Какая я? Другая.
В чем? В моем мире
Я ненавижу тебя, мой мир. Мир боли и слез. Любви и ненависти. Агрессии и депрессии. Бутафория вашего мира. В страхе перед моим, вы строите декорацию за декорацией – благополучие, семья, общественная мораль, недоверие. Поиграем?
Игры? Жестоки
Война? За жизнь
Мою жизнь. Твою жизнь. Наш мир.
Мир безо лжи, жестокости, масок. Вы боитесь быть собой. Прячетесь за масками. Марионетки. Куклы. Манекены. Ни мертвые, ни живые. Никакие. Пустые. Глаза, как окна заброшенного дома. Без эмоций, чувств, жизни. Существование. Бездумное следование по программе. Каждый из вас реализует чью-то программу. А я хочу реализовывать свою. Не задохнуться в вашем бездушии, похуизме, нежелании что-то делать для другого.
Смысл жизни? В том, чтобы другому было тепло рядом.
Смысл слов? Его нет
Бесполезное переливание из пустого в порожнее. Засорение чужих мозгов ненужными проблемами. Поток никому ненужной информации. Я тону в ваших жизнях. Слишком много на меня валите. Хотите задушить своим мусором. О реальных проблемах не кричат на каждом углу. Об этом молчат. Перевариваются в собственном соку. И уходят, так никому ничего не сказав. Под аккомпанемент собственных мыслей, стонов собственной души. Если бы всю эту музыку вывалить на вас, вы бы захлебнулись в этом отчаянии. Отчаянии найти хотя бы одну родственную близкую душу.
Понимание? Редкость. Истинное счастье.
Счастье? Когда тебе дарят миллионы маленьких солнышек.
Почему? Просто так. Из уважения к огню.
Огню? Теплому душевному пожару.
Сможешь ли ты гореть, как я? Сожмешь ли прожить хотя бы один день со всеми моими мыслями? Ощутить всю скорбь мира? Принять ее на свои плечи. Жить с правдой. Истиной, в которую сложно поверить. Которую сложно осознать. Почувствовать. Пережить.
Так давай вместе. Вместе падать не так страшно. Не так больно. Протяни мне руку, и полетим…