Урок 2. Давно пора
Образ человека — одно из самых противоречивых понятий в истории мировой художественной культуры. На протяжении разных эпох, человек воспринимал себя по-разному. И от этого восприятия менялся и образ его жизни. Сегодня я хочу провести параллель через исторические эпохи и показать, как менялся этот образ.
Эпоха античности.
Эпоха античности считается эпохой просвещенности. Главным в восприятии мира у людей считалась естественность, а человеческое тело служило эталоном в мире искусства. По подобию построения пропорций человеческого тела, люди возводили здания. Бог был человеком, а человек — богом. Богов наделяли людскими страстями и пороками и возводили статуи людям, подобно богам. Человеческое тело было храмом. Скульптор воссоздавал в мраморе каждое движение и каждую складку на одежде. Каждая мышца была на своем месте, создавая впечатление застывшего в камне мгновения, подобно захваченному взглядом горгоны Медузы.
Не только скульптура воспроизводила человеческое тело. Настенные фрески привносили в помещение то, что люди хотели видеть — пейзажи, сцены застолий, танцев, мифологические мотивы, сцены эротического характера. И все было изображено так же — с великой точностью.
В I-III вв нашей эры, после захвата Египта Александром Македонским, в египетском городе Фаюм изготовлялись погребальные портреты отличавшиеся поразительным сходством с жившим человеком и техникой исполнения напоминавшей картины эпохи Возрождения. Снова люди научатся так писать только через тысячу лет.
Эпоха средневековья.
Эпоха средневековья, по разным подсчетам, длилась от восьмисот до тысячи двухсот лет в разных регионах Европы. Это был период смутного времени, включающий в себя множество вех, как в истории, так и в искусстве. Главным для европейского человека стал Бог. Тело же превратилось в рудимент, оковы для бессмертной человеческой души. Ведь душа бессмертна, а что есть тело? Тело конечно, оно постоянно что-то хочет: ему надо есть, спать, ему нужно тепло, ему нужна ласка. Иисус страдал ради нас на кресте, и мы должны страдать, через укрощение своего тела, чтобы очистить душу. Человек зачинается во грехе, рождается во грехе и всю оставшуюся жизнь старается искупить этот грех, чтобы попасть в Небесное Царство.
Как и в Египте — культ жизни после жизни, но, в отличие от Египта, у средневекового человека жизнь должна была начаться только после смерти. А, раз тело — настолько бренно и, по сути, ненужно — нет смысла стараться изобразить его красиво. Сначала художники учились, как разучиться рисовать людей, потом, через века — снова пытались научиться.
Человек был маленьким и ничтожным, но что получило развитие — так это храмовое искусство и архитектура. Смутное время войн сменилось мирным — романский стиль в архитектуре с его толстыми укрепленными стенами и маленькими окошками-бойницами сменился готикой, и она стала первым стилем, объединившим всю Европу. В эпоху готики Церковь больше не являлась оборонительным сооружением, где множество людей находились под защитой Бога (и толстых стен), все больше людей стали посещать храмы, и от архитекторов потребовалось больше внутреннего пространства для вмещения всех прихожан. Это было решено, через распределение веса здания на арочную конструкцию внутри помещения и на аркбутаны и контрфорсы — снаружи. Само название «Готика» пришло от насмешки, что арочная конструкция соборов напоминала по своему виду дома конструируемые племенами готов, связывающих верхушки деревьев для создания куполообразного жилища. Распределение веса здания решило проблему толстых стен и позволило архитекторам проектировать огромные оконные проемы, которые заполнил появившийся в то же время витраж. Обилие декора довершало картину — все, что есть в мире сделано Творцом — значит нет ничего плохого, чтобы использовать это везде. Только представьте: простой человек из деревни приезжает в город в церковь и перед ним встает прекрасное огромное ажурное сооружение. Он входит внутрь и видит лучи переливающегося света от сверкающих оконных проемов, изображающих святых и сцены из Библии. И он понимает, что Бог на самом деле есть.
Эпоха Возрождения.
Вслед за Средневековьем приходит эпоха Возрождения, когда люди стали откапывать античные города, находить античные предметы искусства и понимать, что когда-то было по-другому. Послабление власти церкви приводит к тому, что общество становится более светским. Художники заново учатся писать человека, только для этого им приходится его вскрыть, чтобы узнать, где располагаются мышцы и кости, и как из этого правильно написать силуэт. Они продолжают писать на религиозные темы, но, вместе с этим, люди заказывают им свои портреты в виде святых, что показывает, насколько церковь потеряла свою власть в их умах. Художники экспериментируют с техниками, изобретают новые краски, новые стили. Известно, что Леонардо да Винчи был одним из первых, кто стал писать маслом. Его вклад в полотно Верроккьо «Крещение Христа», коленопреклоненный ангел, получился настолько ярким и живым, что Верроккьо, по легенде, ушел из живописи в скульптуру, сказав, что ученик, в свой первый же раз, превзошел учителя, и ему нечему его научить.
Эпоха Барокко.
Следующая за эпохой Возрождения, но отличная по своему характеру — эпоха Барокко. Люди эпохи Барокко уходят в своем представлении о красоте от античной естественности и стремятся деформировать, модернизировать свои тела, придать им новую, идеальную форму. В моду вошли корсеты, выбеленные лица с нарисованными «мушками», напудренные парики, в которых копошились вши и мыши. К слову сказать, кудлатые мужские парики были введены в моду королем Людовиком XIV. Живя по принципу «держи друзей близко, а врагов еще ближе», он окружил себя министрами и военачальниками, которые со временем превратились в лизоблюдов, стремящихся попасть на глаза правителю и повторяющих за ним изменения в одежде. Когда Людовик начал лысеть, он одел парик. Все, кто его окружал сделали то же самое.
В эпоху Барокко большой любовью пользовались избыток деталей, резные украшения, позолота, светильники на огромное количество свечей. И оптические иллюзии. Больше всех в плане иллюзий отличилось итальянское Барокко. И непревзойденным мастером считается флорентийский живописец и архитектор, Андреа Поццо. Шедевром Поццо считаются фрески апсиды, потолка и роспись подкупольного пространства римской иезуитской церкви Сан-Иньяцио. При постройке церкви, из-за недостатка средств, не был возведен купол. Монахи решили заменить купол росписью и, чтобы не выбиваться из бюджета и чтобы все было совершено по иезуитским канонам, пригласили для этой работы одного из своих монахов — Андреа Поццо. Поццо начал с росписи небольшого купола в апсиде здания. Монахам настолько понравилась эта работа, что они заказали ему роспись подкупольного пространства над алтарем.
В самой высокой точке — сам святой Иньяцио, основатель иезуитской церкви, и ждущее его Небесное царство.
Люди стали чаще задаваться вопросом «Что мы есть?». Французский философ Рене Декарт, наблюдая за модными в то время статуями-фонтанами, которые стояли неподвижно и, при приближении к ним человека, оживлялись и обливали его водой, подумал — что если движение живых организмов так же зависит от рычагов, шестеренок и поршней? Он стал искать ответ, подвергая каждое свое суждение опровержению и пришел к тому, что неопровержимой осталась только мысль. Так он и дошел до своей известной впоследствии фразы — «Cogito ergo sum». «Я мыслю — следовательно я существую.»
Эпоха Классицизма.
В эпоху Классицизма деятели искусства снова обращаются к античным традициям, беря их за эталон. В архитектуре появляются элементы античных зданий — портики, колонны — в живописи — античные статуи, персонажи часто одеты на античный манер. Из этого выйдет впоследствии академизм — стиль в искусстве, с которым будут бороться импрессионисты и другие бунтари искусства.
Две разных части Света.
И, в заключении, я бы хотела поговорить о двух частях света, кардинально отличающихся своими взглядами на то, что такое красота. Это страны Восточной Азии — Япония и Китай — и Соединенные Штаты Америки.
Я буду говорить о Китае и Японии в связке, потому что в их культуре много общего, хоть и с сильным влиянием менталитета своих стран. В Китайской культуре нет, как таковой, ценности человеческой жизни — их всегда было много — один уйдет, на его место придет другой. Как говорят сами китайцы: «Нет ценности человеческой жизни — есть указ императора» — если тебе надо умереть — ты умираешь. Но, с другой стороны, цель каждого отдельного человека в жизни — добиться личностного счастья, и никто не имеет права лишить тебя этого. Так же, в китайской культуре, каждый символ имеет в себе скрытую силу. Даже архитектуру они строят на подобие какого-нибудь иероглифа или знака, чтобы само здание работало на достижение поставленной цели. Для Японии — это слишком сложно. Инь и Ян — единство противоположностей, в белом есть частица черного, в земле есть частица неба — для них это слишком сложно. Они взяли из китайской культуры то, что посчитали достаточным — гармония и естественность.
Три основных понятия прекрасного в японской культуре — это «ю-гэн» — намек — «ваби» — пустота — и «саби» — патина, доказание конечности. Намек — это полупрозрачные сёдзи, свет, проходящий через бумажный фонарь. То, что открыто — не интересно. Интересно то, что таится за размытой формой. В Японии нет такого отношения к наготе, как в Европе — это естественно. А, раз естественно, значит не стыдно. Нагота не возбуждает, если не направлена на это. Гораздо интереснее, когда тело скрыто в слоях одежды, как жемчужина, и ты догадываешься, что же там внутри. То же самое можно сказать и о японских кондитерских изделиях, которые отличаются очень тонким, легким вкусом. Естественной сладостью бобовой пасты, агар-агара и добавленных для украшения ягод. Они не добавляют туда сахар, потому что избыточность — не интересна.
В Европе пустота — это нечто страшное, непонятное, пустота — это ничто. В Японии — пустота — это то, из чего все появляется. Они не рисуют малиновку над пионом — они рисуют пустоту, чтобы оттенить сами фигуры. Басе, обозначая тишину не писал "так тихо", он писал "слышно тиканье часов". Как тишина подчеркивается через тихий звук, так и здесь — художник впускает пустоту на полотно через помещение туда персонажей.
Без смерти нельзя понять жизнь. Смерть — часть жизни, поэтому через нее узнаешь красоту жизни. Японцы называют европейцев однобокими, за то, что те отрицают смерть и живут чтобы жить и радоваться. Но забывая, что жизнь конечна, невозможно в полной мере насладиться ее полнотой. Без добра нет зла, без лишений не поймешь всю прелесть от приобретения. Так же и с вещью. Если она пожила свое, если она покрыта трещинками, потерта — видна ее хрупкость — от этого она становится еще прекрасней — в ней есть душа. Даже у новых печатей специально скалывают кусочек, чтобы показать их конечность, естественность — а значит красоту. Во времена античности не допускали никаких сколов и трещин — предмет конечен, а значит не идеален. В Японии наоборот — поскольку у всего есть смерть — это ценится еще больше. Цветение сакуры — воплощение этого. Потому что лепестки опадают с деревьев за очень короткий срок, и нужно насладиться каждым мгновением, что ты это видишь.
США прививают миру, через фильмы свою культуру. Культуру недостижимого идеала — культуру преобразования, жизни в мечтах. Еще Джордж Буш старший говорил в своем выступлении, что "святая миссия, возложенная на Америку — заставить всех остальных думать так же, как и мы". Именно из Америки пришла мода на пластические операции — достижение своего несуществующего идеала. В идеальном мире никогда не умирает главный герой. В идеальном мире всегда счастливый финал. Не обязательно четко следовать каким-то правилам, поэтому вы не найдете достоверных «исторических» недокументальных фильмов. Это не их история — не они ходят каждый день на работу через Парфенон — нарядили людей в тоги, поставили колонны — уже Греция. И не важно, как будут взаимодействовать люди. Поэтому каждый подобный фильм показывает нам современных американцев в разных декорациях. Главное, чтобы было зрелищно. Так же и в стилях. Америка — страна своих стилей и форм. Здесь нет художественных стилей, понятных нам — барокко, классицизма, ар ново — там есть дворцовый стиль, в котором содержится все, что человек считает роскошью: колонны, золотой унитаз, кровать с балдахином. Морской стиль, тропический, индустриальный — и многое-многое другое.
Так же следует заметить, что американцы — люди, которые не любят, когда их считают глупыми, поэтому им не нравятся сложные формы и метафоры, которых они не могут понять. Сюда же входят и слишком простые сравнения — по той же причине. Основная масса людей прибывает в "золотой середине" между этими полюсами — в красиво поданном пространстве, завуалированном ровно настолько, чтобы человеку казалось, что он сам обо всем догадался. И есть люди, которые придумывают и создают эту середину для простых граждан.
Американская культура отличается отсутствием фольклора. У переселенцев не появилось своих мифов, не зародилось новых богов — они были слишком «взрослыми» для этого. Поэтому американцы создали своих джиннов и лепреконов. У них появились супергерои. Америка — единственная страна, у которой есть супергерои. Ведь что такое супергерой? Идеальный человек, создающий идеальный мир.
*материал собран из различных источников
