Мы чувствуем то же самое, что и человек, страдающий головокружением. Когда ему нужно взобраться на высокую башню или пройти по мосту, под которым течет глубокая река, его нужно просто ослепить, натянуть ему на голову одежду и перевести его за руку; в ином случае он упадет с башни и свернет шею или упадет в воду и утонет. Точно так же и мы, чтобы спастись, должны следовать за нашим Поводырем. Тогда мы в безопасности. Нам тоже нужно просто закрыть глаза, идти за ведущим нас Словом и говорить: «Я позволю, чтобы меня запеленали, чтобы мне на голову натянули одежду, и чтобы меня вели к тому, во что я верю, но чего не вижу; и таким образом я буду жить и умру».

— Мартин Лютер

Захар Прилепин. "Пропуск здесь — я!"

Пришествие Царства Божьего к нам совершается двумя путями: во-первых, здесь, временно, посредством Слова и веры, и, во-вторых, в вечности, навсегда, через откровение. Мы молимся и о том, и о другом, чтобы оно могло прийти к тем, кто еще не является его частью, а также, ежедневно возрастая, и к нам, уже принявшим его, и впоследствии, в вечной жизни. Все это является не чем иным, как просьбой: «Дорогой Отец, молим Тебя, дай нам прежде всего Слово Твое, чтобы Евангелие надлежащим образом проповедовалось по всему миру, и, во-вторых, чтобы мы принимали его верой, и оно действовало и жило в нас, дабы таким образом через Слово и силой Святого Духа Царствие Твое побеждало среди нас, а царство дьявола терпело поражение, и он не мог бы иметь над нами ни права, ни власти, — до тех пор, пока, в конце концов, оно не будет полностью уничтожено, а грех, смерть и ад не будут истреблены, чтобы нам вечно жить в совершенной праведности и блаженстве».

Отсюда вы понимаете, что мы молим здесь не о корке хлеба и не о преходящих, мирских благах, но о вечном, бесценном сокровище и обо всем, чем обладает Сам Бог; ни одно человеческое сердце не осмелилось бы думать об этом и желать этого, если бы Он Сам не заповедал нам молиться об этом. Но поскольку Он Бог, Он претендует на честь давать нам гораздо больше и намного изобильнее, чем любой из нас может осознать, — подобно вечному неиссякаемому источнику, который, чем больше он дает воды и переполняется, тем больше дает, — И Он ничего не ждет от нас столь искренне, как того, чтобы мы просили у Него многого и великого, и Он гневается, если мы не просим и не молимся с твердой уверенностью.

— Большой Катехизис. Часть III «О молитве». §§53-56

Популярная мелодия, на которую было положено несколько английских и ирландских баллад.

Иногда на эту мелодию пели известный христианский гимн Исаака Уоттса Alas! And Did My Savior Bleed:

Alas! and did my Saviour bleed, and did my Sovereign die?
Would He devote that sacred head for such a worm as I?

Was it for crimes that I had done He groaned upon the tree?
Amazing pity! grace unknown! and love beyond degree!

Well might the sun in darkness hide, and shut His glories in,
When Christ, the Mighty maker, died for man, the creature’s sins.

Thy body slain, sweet Jesus, Thine - and bathed in its own blood -
While the firm mark of Wrath Divine His soul in anguish stood.

Thus might I hide my blushing face while his dear Cross appears;
Dissolved my heart in thankfulness, and melt mine eyes to tears.

But drops of grief can ne’er repay the debt of love I woe;
Here, Lord, I give myself away- ‘til all that I can do.

Популярная мелодия, на которую было положено несколько английских и ирландских баллад.

Иногда на эту мелодию пели известный христианский гимн Исаака Уоттса Alas! And Did My Savior Bleed:

Alas! and did my Saviour bleed, and did my Sovereign die?
Would He devote that sacred head for such a worm as I?

Was it for crimes that I had done He groaned upon the tree?
Amazing pity! grace unknown! and love beyond degree!

Well might the sun in darkness hide, and shut His glories in,
When Christ, the Mighty maker, died for man, the creature’s sins.

Thy body slain, sweet Jesus, Thine - and bathed in its own blood -
While the firm mark of Wrath Divine His soul in anguish stood.

Thus might I hide my blushing face while his dear Cross appears;
Dissolved my heart in thankfulness, and melt mine eyes to tears.

But drops of grief can ne’er repay the debt of love I woe;
Here, Lord, I give myself away- ‘til all that I can do.

"There Is A Reason"

I've seen hard times and I've been told
There isn't any wonder that I fall
Why do we suffer, crossing off the years
There must be a reason for it all

I've trusted in You, Jesus, to save me from my sin
Heaven is the place I call my home
But I keep on getting caught up in this world I'm living in
And Your voice it sometimes fades before I know

Hurtin' brings my heart to You, crying with my need
Depending on Your love to carry me
The love that shed His blood for all the world to see
This must be the reason for it all

Hurtin' brings my heart to You, a fortress in the storm
When what I wrap my heart around is gone
I give my heart so easily to the ruler of this world
When the one who loves me most will give me all

In all the things that cause me pain You give me eyes to see
I do believe but help mine unbelief
I've seen hard times and I've been told
There is a reason for it all

По отношению к любым сочинениям, и более всего по отношению к божественным Писаниям, неправильно по чистой прихоти хвататься за образные толкования. Таковых должно избегать и искать чистый, простой изначальный смысл, если только контекст или очевидная абсурдность н вынуждают нас признать выражение фигурой речи. В противном случае разве мир не превратился бы в Вавилонское смешение слов и языков? Молчание тогда было бы лучше слов.

— Martin Luther. Against Latomius (1521)

Он [Латомус] говорит, что во мне нет евангельской скромности, под чем я подписываюсь, и это в особенности справедливо в отношении книги, в которой я дал ответ софистам из Лёвена, когда они осудили мои учения. Однако я никогда не настаивал на том, чтобы кто-либо считал меня скромником или святым, но лишь на том, чтобы все понимали, в чем состоит Евангелие. Если они это понимают, я оставляю за любым человеком право нападать на мою жизнь, как будет его душе угодно. Моя похвала в том, что я не нанес вреда ничьей жизни или репутации, но лишь резко осуждал как безбожные и святотатственные те утверждения, домыслы и учения, которые противны Слову Божьему. Я не извиняюсь за это, ибо у меня есть хорошие прецеденты. Иоанн Креститель [Лк. 3:7] и Христос после него [Мф. 23:33] называли фарисеев "порождениями ехидны". И эти злоупотребления столь высокоученых, святых, влиятельных и почтенных людей были столь непомерны и вопиющи, что они ответили Ему, что в Нем живет бес [Ин. 7:20].

— Мартин Лютер. Против Латомуса (1521)

Всякий верующий ради спасения своего должен убегать любых лжеучителей и избегать любых гетеродоксальных собраний или сект.

Многие, услышав о том, что Церковь существует везде, где, по существу, все еще сохраняются Слово и Таинства, делают из этого вывод, что не имеет значения, принадлежат ли они к ортодоксальной [rechtglaeube] или к неортодоксальной [falschglaeube] церкви, поскольку, в конце концов, они все равно являются частью Церкви и потому могут спастись. Однако они ошибаются. Да, действительно, не обязательно покидать гетеродоксальное сообщество, чтобы принадлежать к Церкви, и, действительно, поистине спасены многие, кто по неведению внешне принадлежит к сектам, но все же хранит [истинную] веру. Но какая польза быть в церкви, если ты не являешься ее частью и не принадлежишь к ней? Всякий, кто познал ложность учения сект и их учителей и, несмотря на это, продолжает оставаться в них, поистине в Церкви, но не от Церкви. Такой человек не принадлежит к божественному семени, скрыто присутствующему в сектах. Его общение с сектами — это не прегрешение слабости, с которым может ужиться состояние благодати, ибо такой человек поступает осознанно и вопреки воле Бога, который в Своем святом Слове повелевает нам убегать и избегать лжеучителей и их ложного поклонения.

Подобно тому, как учение о том, что истинные [begnadigte] христиане все еще согрешают по слабости своей, не оправдывает тех, кто полагает, что по этой причине они могут сознательно и произвольно оставаться во грехе, и те, кто таким образом грешит против [божественной] благодати несомненно являются чадами погибели, точно так же учение о том, что в сектах присутствуют дети Божьи, не оправдывает тех, кто вопреки Божьему слову сознательно желает оставаться в них; и точно так же такие добровольные соучастники в искажении Слова истины поистине являются чадами погибели...

— C.F.W. Walther. Church and Ministry, p.114

Евангелическая церковь, которая смотрит на учение об оправдании верой как на самоочевидную банальность, над которой больше не стоит размышлять, ибо есть другие, более насущные проблемы, лишила себя возможности найти решение этих проблем. Она лишь еще больше разорвет себя на части. Если артикул об оправдании удален из центра, мы вскоре уже не будем знать, почему мы являемся и должны оставаться евангелическими христианами. Тогда мы будем стремиться к единству Церкви и приносить в жертву чистоту Евангелия; мы будем ожидать от церковного устройства и управления, от реформы церковного служения и церковной дисциплины большего, нежели они могут нам дать. Мы будем петь дифирамбы благочестию и пренебрегать учением; мы окажемся в опасности быть толерантными там, где нужно быть радикалами, и быть радикалами там, где нужно быть толерантными, — короче говоря, все аксиомы будут искажены, а потому уже нельзя будет понять, что необходимо и правильно во всех реформах, которых мы добиваемся сегодня.

— Hans Joachim Iwand

Как правило, мы получаем наставление и утешение, узнавая, что Бог зачастую попускает даже невинным испытывать самые тяжкие несчастья и наказания просто для того, чтобы испытать их. Когда слабые сердца чувствуют наказание, они тут же думают о грехе и полагают, что их наказывают за грех. Но следует твердо верить, что благочестивые люди испытывают много несчастий единственно ради их испытания.

И потому Господь говорит Своему народу в Иер. 49:12: «Вот и те, которым не суждено было пить чашу, непременно будут пить ее, и ты ли останешься ненаказанным?» Хотя Даниил и его товарищи оказались в плену среди язычников, они все же не заслужили этот плен своими грехами, в отличие от других.

Подобным же образом, во время восстания крестьян пострадало много очень хороших людей — и не потому, что они были столь же виновны, сколь и мятежники, но потому, что они были среди мятежников. Ибо бедствие никогда не обрушивается на народ, не задев также и благочестивых. Они таким образом испытываются, а прочие судятся.

К тому же, благочестивых зачастую постигают несчастья не потому, что они заслуживают того своими грехами, или потому, что Бог испытывает их, но для того, чтобы они смирились и не превозносились богатством своих даров. Так, Павел говорит о себе, что ему было дано жало сатаны в плоть, чтобы не позволить ему возгордиться из-за чрезмерности данных ему откровений. «Ангел сатаны», — пишет он, — «удручает меня, чтобы я не превозносился» (2 Кор. 12:7). Это все равно, как если бы он сказал: «По причине своих превосходных даров я мог бы считать себя выше всех остальных апостолов и, возможно, смотреть на них свысока; но Бог исцеляет это зло с помощью жала сатаны, показывая мне, что я ничто, и побуждая меня к смирению».

— Мартин Лютер. Из толкования на Бытие 12:20

Женщина нашла этого льва в лесу, раненого, на пороге смерти. Она отвезла его к себе домой, лечила его и заботилась о нём до полного его выздоровления. После этого она сделала всё, чтобы отвезти льва в зоопарк, чтобы он мог жить в более подходящей для него среде. Это видео снято в тот момент, когда женщина в первый раз навестила своего льва в зоопарке.

Добрые друзья сказали мне, что древний злой враг жестоко преследует тебя усталостью от жизни и желанием смерти... Ты знаешь, что нам следует и должно повиноваться Богу, и что мы должны тщательно остерегаться того, чтобы ослушаться Его воли. Поскольку ты уверен — и это должно быть для тебя очевидно, — что жизнь тебе дает Бог, твои мысли должны смириться перед Его божественной волей, и тебе следует с радостью повиноваться ей и не сомневаться, что подобные мысли, непокорные воле Божьей, несомненно, направляются и выпускаются в твое сердце сатаной. И потому ты должен упорно сопротивляться им и исполниться решимости вырвать их из своего сердца или терпеть их.

Жизнь была несладка и горька и для нашего Господа Иисуса Христа; однако Он не стал бы умирать без воли на то Своего небесного Отца и, когда имел возможность, избегал смерти и сохранял Свою жизнь, говоря: «Мое время еще не настало» (Ин. 7:6). Илия, Иона и другие пророки также требовали и молили о смерти, испытывая болезненное нежелание жить, и проклинали день своего рождения и свою жизнь. Однако же им пришлось жить и сносить это отвращение всей своей силой или слабостью до тех пор, пока не пришел их час (1 Цар. 19:4; Ин. 4:3; Иер. 20:14)... Когда стрелы сатана проникли столь глубоко, их невозможно извлечь без труда и с помощью смеха; их придется выдергивать силой. И потому ты должен набраться мужества и смелости в борьбе с собой и сказать, злясь на самого себя: «Нет, приятель, как бы ты ни устал от жизни, ты обязан жить; ибо так угодно моему Богу, и так угодно мне. Убирайтесь в адскую бездну, вы, дьявольские мысли об умирании и смерти, вам нет здесь места». Стисни зубы, и не поддавайся таким мыслям. В послушании воле Божьей будь твердолобым и еще более упрямым и строптивым, чем любой испорченный крестьянин или женщина — и даже более того, тверже любой наковальни и любого железа.

Если ты таким образом держишь себя в руках и борешься с собой, Бог, несомненно, поможет тебе. Если же ты не станешь сопротивляться и защищаться, но, напротив, предоставишь подобным мыслям всякую возможность и свободу уязвлять тебя, ты вскоре потерпишь поражение.

Однако лучшее из всех лекарств — вовсе не ввязываться с борьбу против таких мыслей, но научиться презирать их, действовать так, словно они никогда не приходили тебе в голову, постоянно думать о чем-то другом и говорить таким мыслям: «Уйди, сатана, не беспокой меня. Я не могу сейчас предаваться таким мыслям. Я должен скакать, ездить, есть, пить, делать то и это». Или: «Сегодня я должен радоваться, приходи в другой раз и т. п.». Скажи это и делай все, что можешь — играй и тому подобное, — просто для того, чтобы без принуждения и полностью игнорировать такие идеи и прогнать их прочь.

— Мартин Лютер

Это учение производит на свет сердца решительные, отважные в страданиях и греховных искушениях, уверенные и бесстрашные — сердца, которые провозглашают: хотя меня и жалили сатана и его адский яд, кусал грех, мучила совесть, хотя я знал, что от рождения являюсь чадом гнева, осужденным на смерть, тем не менее, я уверен и убежден, что мой Господь Иисус Христос понес мои грехи на кресте, победил смерть и примирил меня с моим небесным Отцом. Я был крещен в это; обетование вечной жизни принадлежит мне. И потому я с радостью полагаюсь на Него всем сердцем. Точно так же, как Христос, быв вознесен, прогнал сатану прочь, всякий человек, рожденный вновь, верой во Христа вознесенного вступает в битву с грехом, смертью, сатаной миром и всяким злом. И, следовательно, человек, рожденный свыше также творит добрые дела, послушен Богу, усердно и верно исполняет свое призвание и любит своего ближнего, помогая и служа ему любым возможным способом. Такие дела проистекают из подлинной веры.

— Лютер. Проповедь на день св. Троицы (1532)

Однако в некоторых случаях пастор должен временно отлучить человека от Причастия [Das Suspensionsrecht des Pastors]. Право пастора отлучать было объектом многочисленных споров как в давние, так и в нынешние времена. Однако дискуссия не всегда шла в правильном направлении (см. Walther, Pastorale, p. 163 f.). Необходимо отстаивать принцип, что пастор несет непосредственную и личную ответственность за то, кого он допускает к Вечере Господней, — и не только перед общиной, но и перед Богом. И потому пастор имеет как право, так и обязанность отлучать тех, чье допущение к Таинству противоречило бы Божьей воле и установлению. Вальтер уточняет: «Пастор, хотя у него нет власти отлучить члена общины от общения [in den Bann zu tun], должен отлучить такого человека от Причастия [demselben doch das heilige Abendmahl nicht reichen zu können], если он совершил явный смертный грех или живет в явном смертном грехе [eine offenbare Todsünde] и не желает покаяться; совершил кражу и не желает вернуть украденное; обидел или оскорбил кого-то или общину в целом, или же сам был оскорблен кем-то, однако в любом случае не желает примириться (Мф. 5:23-25; 18:28-35; Лк. 17:3 и др.). В такой ситуации отлучение от Святой Вечери становится необходимостью [die Notwendigkeit der sogenannten Suspension] — иными словами, пастор отказывается причащать такого члена общины до тех пор, пока его преступление не будет устранено, или требует, чтобы член общины отложил участие в Таинстве до тех пор, пока он не предъявит свидетельство своего покаяния [здесь в английском переводе опущено упоминание об Отпущении грехов], или готовности примириться и т. п. Пастор не может и не должен становиться участником чужих грехов (1 Тим. 5:22). В таком случае, у него, несомненно, должно быть право отлучать от Вечери Господней во всех случаях, когда, допустив человека к Столу Господнему, он заведомо будет потворствовать вопиющему греху и тем самым участвовать в чужих грехах. И потому наши старые ортодоксальные богословы отстаивали право пастора отлучать от Причастия столь же категорично, как и отрицали право пасторов отлучать от общения [den Bann zu erkennen] без согласия общины». Необходимо, однако, помнить, что пастор, отлучая человека от Причастия, тем самым не лишает его общения [den Bann], как многие ошибочно утверждали, но всего лишь требует, чтобы человек отложил участие в Таинстве до тех пор, пока он не проявит признаки покаяния и не устранит все, что, согласно Божьему Слову, не позволяет ему прийти к Причастию.