Наши дорогие отцы страдали, вынужденно наблюдая за тем, как мир добивается успеха своими греховными путями, и как все восхваляют этот успех и гоняются за ним. Им же сами тем временем приходилось хранить благочестие, не получая взамен ничего, кроме проблем, и сносить презрение и гонения со всех сторон.

Христос хочет указать на это и предупредить Своих последователей, что в мире каждый должен жить так, как если бы он был один, и почитать Его Слово и проповедь величайшей ценностью на земле, думая про себя так: «Я вижу, что мой ближний, мой город и даже целый мир живут по-другому. Все великие, благородные и богатые, князья и господа на их стороне. И все же у меня есть союзник, который больше всех них, — Христос и Его Слово. И потому, когда я остаюсь совсем один, я по-прежнему не одинок. Поскольку у меня есть Слово Божье, рядом со мной Христос, и все возлюбленные ангелы, и все святые от начала мира. И меня окружает большая толпа и более славная процессия, чем можно сейчас найти во всем мире. Просто я не могу видеть это глазами, и мне приходится видеть и сносить то, как столь многие люди отворачиваются от меня или говорят и действуют против меня». Чтобы устоять, ты должен держаться за эту мысль. Иначе обида при виде того, как другие живут и веруют, захлестнет тебя.

— Мартин Лютер. Толкование на Мф. 7:13-14

X. Теперь Вы сами видите, что все те, кто не доверяет Богу всегда, и во всех своих делах или страданиях, жизни и смерти, не полагается на Его благосклонность, благодать и благоволение, но ищет Его благосклонности в других вещах или в самом себе, не исполняют эту Заповедь и занимаются настоящим идолопоклонством, даже если они делают дела всех остальных Заповедей и вдобавок имеют все молитвы, посты, послушание, терпение, целомудрие и невинность всех святых вместе взятых. Ибо у них нет главного дела, а без него все остальные — ничто иное, как мошенничество, подделка и притворство, за которыми ничего не стоит, и против которых Христос предостерегает нас в 7-й главе Матфея: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде». Таковы все, кто хотел бы, как они говорят, расположить Бога к себе и купить у Бога Его благодать, словно Он лоточник или наемник, не желающий отдавать Свою благодать и благосклонность за просто так. Это самые извращенные люди на земле, которых лишь с большим трудом можно, а то и вообще нельзя обратить на путь правды. Таковы же и те, кто в минуту несчастья мечется туда-сюда и ищет совета и помощи у всех, кроме Бога, у Которого им самым настоятельным образом заповедано искать помощи. Пророк Исаия так обличает их в 9-й главе: «Но безумный народ не обращается к Биющему его»; иными словами, Бог поразил их и послал им страдания и всевозможные бедствия, чтобы они бежали к Нему и полагались на Него. Однако они бегут прочь от Него к людям — то к египтянам, то к ассирийцам, а то и к сатане; и о подобном поклонении идолам много написано и этим Пророком, и в Книгах Царств. Таков и путь всех святых лицемеров, когда они попадают в беду: они не бегут к Богу, но убегают от Него и думают лишь о том, чтобы спастись от своего несчастья собственными силами или при помощи людей, однако при этом считают себя и позволяют другим считать их богобоязненными людьми.

— Мартин Лютер. Трактат о добрых делах. Часть I, § 10

VI. Мы можем видеть это на привычном для людей примере. Когда мужчина и женщина любят друг друга, находят удовольствие друг в друге и твердо верят в свою любовь, кто указывает им, что делать и чего не делать, что говорить и чего не говорить, о чем думать? Одна лишь уверенность друг в друге учит их всему этому и многому другому. Они не делают никакого различия между делами — большие, долгие и многочисленные они делают с такой же радостью, как и мелкие, краткие и малочисленные, и наоборот; и все это — с радостными, спокойными, уверенными сердцами, и каждый из них является спутником другому по доброй воле. А там, где есть сомнение, начинаются поиски лучшего; потом выдумывается какое-то различие между делами, посредством которого человек может заслужить благосклонность; однако он делает эти дела с тяжелым сердцем и огромным отвращением; он как бы стал пленником, больше чем наполовину погрузился в отчаяние и зачастую выставляет себя дураком.

Так и христианин, живущий с этой уверенностью в Боге, знает все, может делать все, берется за все, что должно сделать, и делает все радостно и непринужденно; не потому, что он может записать на свой счет много заслуг и добрых дел, но потому, что ему доставляет удовольствие таким образом радовать Бога, и он служит Богу чисто, не ожидая воздаяния и удовлетворяясь тем, что его служение угодно Богу. Напротив, тот, кто не находится в единстве с Богом, или же сомневается, мучается и беспокоится о том, как ему сделать достаточно и с помощью многочисленных дел склонить Бога на свою сторону. Он бежит в Сантьяго-де-Компостела, в Рим, в Иерусалим, то в одно место, то в другое, молится молитвой св. Бригитты и молитвами прочих святых, постится то в один день, то в другой, исповедуется то тут, то там, задает вопросы то одному человеку, то другому, но не находит мира. Он делает все это ценой огромных усилий, отчаяния и сердечного отврашения, и потому Писания по справедливости называют такие дела еврейским словом «авенама», что значит «работа и тяжкий труд». И даже тогда эти дела не добры, и все они пропадают напрасно. Многих это свело с ума; страх причинял им всевозможные страдания. О таких написано в 5-й главе Книги Премудрости Соломоновой: «Мы преисполнились делами беззакония и погибели и ходили по непроходимым пустыням, а пути Господня не познали, и солнце правды не озаряло нас».

VII. В таких делах вера по-прежнему непрочна и слаба; давайте же поинтересуемся еще, верят ли они, что Богу благоугодно, когда они страдают плотью, теряют имущество, честь, друзей, или что у них там еще есть, и веруют, что Бог по милости своей попускает им эти страдания и трудности, малые и великие. В этом настоящая крепость — верить Богу тогда, когда все наши чувства, весь наш разум подсказывают нам, что Он гневается, и быть уверенным в Нем, невзирая на голос чувств. Здесь Он сокрыт, как и невеста в книге Песни Песней говорит: «Вот, он стоит у нас за стеною, заглядывает в окно», — иными словами, Он сокрыт среди страданий, которые стремятся отделить меня от Него, словно стена, словно каменная стена, но Он смотрит на меня и не оставляет меня, ибо Он стоит и готов милосердно прийти на помощь, и Он позволяет, чтобы я видел его сквозь тусклое оконное стекло веры. И Иеремия в своем Плаче говорит: «Он не по изволению сердца Своего наказывает и огорчает сынов человеческих».

Такая вера им совсем неведома, и они опускают руки, думая, что Бог оставил их и стал их врагом; они даже обвиняют в своих страданиях людей и демонов и не имеют никакой уверенности в Боге. Потому они видят в своих страданиях только повод к преткновению и вред, и все же идут и делают, как они думают, добрые дела, и не догадываются о своем неверии. Те же, кто среди таких страданий полагается на Бога и хранит добрую и твердую уверенность в Нем, — такие люди в своих страданиях и тяготах видят не что иное, как драгоценные заслуги и редчайшие дары, ценность которых никому оценить не под силу. Ибо вера и уверенность делают драгоценным перед Богом все то, что другие считают постыдным и позорным, ибо так в Псалме 116-м говорится о самой смерти: «Дорога в очах Господних смерть святых Его!» И точно так же, как уверенность и вера на этом уровне лучше, выше и сильнее, чем на первом уровне, и в такой же степени страдания, которые приходят с этой верой, превосходят все дела веры. И потому между такими делами и страданиями есть неизмеримая пропасть, и страдания бесконечно лучше.

— Мартин Лютер. Трактат о добрых делах. Часть I, § 6-7

IV. И каждый человек способен понять и определить для себя, когда он делает доброе или недоброе; ибо если он находит в своем сердце уверенность, что его дело угодно Богу, это дело доброе, даже если речь идет о чем-то столь малом, как поднять с пола соломинку. Если же уверенности нет, или он сомневается, то дело не добро, пусть даже благодаря ему все мертвые оживут, а человек отдаст себя на сожжение. Таково учение Павла в 14-й главе Послания к римлянам: «Все, что не по вере, грех». Мы получили имя «верующих во Христа» за веру, как главное дело, и не за какое другое. Ибо все остальные дела может делать и язычник, и иудей, и турок, и грешник; но твердо верить в то, что ты угоден Богу, может только христианин, просвещенный и укрепленный благодатью.

Мои слова кажутся странными, и некоторые за них называют меня еретиком, но это потому, что люди последовали слепой логике и языческому образу мысли, поставили веру не над другими добродетелями, а в один ряд с ними, и приписали ей действие, отдельное от всех остальных дел добродетели; хотя только вера делает все остальные дела добрыми, богоугодными и достойными, поскольку полагается на Бога и не сомневается, что ради нее все дела, которые делает человек, хороши.  И они не позволили вере остаться делом, но превратили ее, как и сами говорят, в привычку, хотя никакое другое дело, за исключением веры, Писание не называет добрым и божественным. И потому неудивительно, что они стали слепыми вождями слепых. И это вера сразу же приносит с собой любовь, мир, радость и надежду. Ибо Бог сразу же дает Своего Духа тем, кто верит в Него, как и св. Павел говорит галатам: «Вы получили Духа не за ваши добрые дела, но когда поверили Слову Божьему».

V. В этой вере все дела становятся равны, и одно не отличается от другого; исчезают все различия между делами — великими и малыми, краткими и долгими, немногими и многими. Ибо дела благоугодны Богу не сами по себе, но по причине одной лишь веры, которая присутствует, действует и живет во всяком деле, без различия, как бы многочисленным и разнообразны они ни были, точно так же, как все члены тела получают жизнь, движение и название от головы, и без головы ни один член тела не может жить, двигаться и иметь название.

Отсюда же далее следует, что христианин, живущий такой верой, не нуждается в том, чтобы его кто-то учил добрым делам, но сам делает все, что может сделать, и все его дела хороши; как и Самуил сказал Саулу: «Найдет на тебя Дух Господень… и сделаешься иным человеком. …тогда делай, что может рука твоя, ибо с тобою Бог». И о св. Анне, матери Сауловой, мы читаем: «Когда она поверила священнику Илию, обещавшему ей Божью благодать, она отправилась домой с радостью и миром и с того времени больше не колебалась», — т. е., что бы не случилось, ей было все равно. Св. Павел также говорит: «Где Дух Господень, там свобода». Ибо вера не позволяет, чтобы ее привязывали к какому-то делу, и не позволяет, чтобы у нее отнимали какое-либо дело, но, как говорится в Первом псалме: «Приносит плод свой во время свое», — то есть, с течением времени.

— Мартин Лютер. Трактат о добрых делах. Часть I, § 4-5

Но, скажешь ты, как могу я быть абсолютно уверен в том, что все мои дела угодны  Богу, когда я временами слишком много спотыкаюсь, говорю, ем, пью и сплю или нарушаю Божью волю иным образом и не могу этого избежать?

Ответ: твой вопрос показывает, что ты все еще относишься к вере как к одному из многих дел и не ставишь ее превыше всех дел. Вера — это наивысшее дело, потому что она изглаживает эти каждодневные грехи и продолжает твердо стоять, никогда не сомневаясь в том, что Бог настолько благосклонен к тебе, что закрывает глаза на эти повседневные ошибки и проступки. Да, и даже если случится смертный грех (что, однако же, никогда или почти никогда не случается с теми, кто живет верой и полагается на Бога), вера, тем не менее, вновь восстает и не сомневается в том, что греха больше нет. Как написано в 1 Иоанна 2:1–2: «Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника; Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира». А также в Премудрости Соломона 15:2: «Если мы и согрешаем, мы — Твои, признающие власть Твою». А также в Притчах 24:16: «Семь раз упадет праведник, и встанет; а нечестивые впадут в погибель». Да, эти уверенность и вера должны быть так велики и сильны, чтобы человек знал, что вся его жизнь и все его дела в глазах Бога — не что иное, как заслуживающие проклятия грехи, как и сказано в Псалме 142:2: «Не оправдается пред Тобой ни один из живущих». Он должен всецело разочароваться в своих делах и веровать, что они не могут быть добрыми иначе, как через веру, которая ожидает не суда, но только лишь чистой благодати, благосклонности, благости и милости. Как сказал Давид в Псалме 25:3: «Милость Твоя пред моими очами, и я ходил в истине Твоей»… Ибо чего вера ожидает, то и происходит.

Итак, дела прощаются и не влекут за собой вины по милости и благодати Бога, а не по своей природе. Они добры по причине веры, которая смиряется перед той же милостью. А потому мы должны бояться по причине дел, но утешаться по причине благодати Божьей. Как написано в Псалме 146:11: «Благоволит Господь к боящимся Его, к уповающим на милость Его». И потому мы молимся с совершенной уверенностью: «Отче наш…», — но при этом просим Его «просить нам долги наши». Мы дети Его, но при этом грешники; мы угодны Ему, но при этом наших дел недостаточно — все это дело веры, крепко стоящей в Божьей благодати.

— Мартин Лютер. Трактат о добрых делах (1520), § 16

Из этих свидетельств мы видим, что в жизнях святых Божьих следует подражать не внешнему образу действий, а вере. Бог направляет их посредством веры и чудесным образом избавляет их, довольно часто позволяя им грешить и ошибаться в вопросах внешнего поведения. Однако современные преемники святых считают именно эти внешние вещи делами Божьими и верят, что именно так следует поступать, и таким образом погружаются в пучину заблуждения. Также и апостол в Послании к евреям 13:7, призывая читателей взирать на кончину жизни их наставников, добавляет, по какой причине это нужно делать: «чтобы подражать вере их». В глазах Бога тверд и непоколебим следующий принцип: все святые живут одним и тем же Духом, разделяют одну и ту же веру и водятся одним и тем же Духом и одной и той же верой, но все они делают разные внешние дела. Ибо Господь производит через них эти дела не в одном и том же месте, не в одно и то же время, не в одних и тех же обстоятельствах и не перед одними и теми же людьми. Он действует в разное время, в разных местах, разным образом и в разных людях, но всегда руководит ими одним и тем же Духом и одной и той же верой. Для того, чтобы Его пути оставались сокрытыми, а Его следы неведомыми (Пс. 76:20), Он дает каждому человеку свое, особое дело в свое, особое время и в своем, особом месте, как Он поступал и с другими святыми. И задачи, место, время, люди и прежде неизвестные обстоятельства побуждают каждого человека следовать за Богом, Который им руководит и его направляет.

Таково истинное познание веры, в которой наставлены все святые — каждый согласно своему призванию. И потому время этих подражателей святым уже ушло, и они не могут не наделать катастрофических ошибок, когда копируют не веру отцов, но их дела, пусть даже самые лучшие, не говоря уже о том, когда они копируют заблуждения и грехи отцов. Ибо все они подобны людям, которые стоят у входа в скинию и видят спину Моисея, входящего во святилище завета [Исх. 33:8]. Они думают, что найдут Бога в этих делах, которые, так сказать, являются уделом внешнего двора. Как написано: «Бог во святом Своем жилище» (Пс 67:6). А также: «Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле» (I Kings 8:12). Прочтите Библию от корки до корки и посмотрите, были ли дела всех святых одинаковыми?

— Martin Luther. The Judgment of Martin Luther on Monastic Vows (1521)

Поэтому мы покажем, что они [наши противники] на самом деле считают святых не только заступниками, но и умилостивителями, т. е. посредниками искупления. И здесь мы еще не говорим о злоупотреблениях, которые допускают простые люди [каким образом явное идолослужение практикуется во время паломничеств]. Мы по-прежнему говорим о мнениях богословов. Что же касается остального, о том могут судить даже неискушенные [простые люди].

В умилостивителе сочетаются следующие два момента. Во-первых, должно существовать Слово Божье, из которого мы бы с определенностью знали, что Бог хочет сжалиться над людьми, которые взывают к Нему через этого умилостивителя, и услышать их просьбы. Относительно Христа такое обетование есть в Ин. 16:23: «О чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам». Относительно святых такого обетования нет. Следовательно, наша совесть не может иметь твердой уверенности в том, что мы будем услышаны, взывая к святым. Следовательно, это взывание исходит не от веры. Кроме того, в Мф. 11:28 есть повеление взывать к Христу: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные...», — и это, несомненно, сказано также и для нас. Также и Исаия говорит: «И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники...» (11:10). Также и Пс. 44:13: «...И богатейшие из народа будут умолять лице Твое». Также и Пс. 71:11, 15: «И поклонятся ему все цари...». И тут же: «...И будут молиться о нем непрестанно...» Также в Ин. 5:23 Иисус говорит: «Дабы все чтили Сына, как чтут Отца...» Также и Павел во 2 Фесс. 2:16-17 говорит в молитве: «Сам же Господь наш Иисус Христос и Бог и Отец наш... да утешит ваши сердца и да утвердит вас во всяком слове и деле благом». (Все эти тексты относятся к Христу). Относительно же взывания к святым, какую заповедь, или какой пример могут противники представить из Писания?

Вторая особенность умилостивителя — о его заслугах говорится, что они являются удовлетворением за других людей, и что они божественным образом вменяются другим людям, дабы через них — как если бы это были их собственные заслуги — другие могли быть признаны праведными. Это все равно, как если один друг выплачивает долг за другого, и должник освобождается ценой заслуги другого человека, как если бы она была его собственной. Таким образом, заслуги Христовы даруются нам, чтобы мы, веруя в Него, могли быть признаны праведными через твердое упование на заслуги Христовы, как если бы у нас были собственные заслуги.

— Апология Аугсбургского Исповедания. Артикул XXI: О взывании к святым, §§ 16-19

Однако верным признаком истинной святой Церкви всегда были смирение и страх в Слове Божьем, тогда как похотливое и необузданное стремление к нововведениям всегда были верными признаками сатаны — и об этом вполне очевидно свидетельствуют папские декреталии.

Мы говорим это об учении, которое должно быть чистым и незамутненным, а именно, драгоценным, благословенным, святым и единственным Словом Божьим без всяких добавлений. Однако жизнь, которая должна ежедневно направляться, очищаться и освящаться в соответствии с учением, все же не является в полной мере чистой или святой до тех пор, пока живы эти изъеденные червями плоть и кровь. Но если жизнь находится в процессе освящения и очищения, если ее постоянно исцеляет добрый самарянин (Лк. 10:29–37), и если она больше не разлагается в собственной нечистоте, она милосердно получает извинение, помилование и прощение ради Слова, посредством которого ей даруется исцеление и очищение; и потому ее можно назвать чистой. И потому святая христианская Церковь не является распутной или порочной, потому что она продолжает держаться за Слово (в котором заключена ее святость) и пребывать в нем твердо и без изъяна. «Вы уже очищены [говорит Христос в Иоанна 15:3] через слово, которое Я проповедал вам», а не по вашим заслугам.

Святость Слова и чистота учения имеют такую силу и надежность, что даже если бы Иуда, Каиафа, Пилат, Папа или даже сам сатана проповедовали его или совершали истинное (т. е. чистое, без добавлений) крещение, люди все равно получали бы то же самое чистое Слово и истинное, святое Крещение, ибо в Церкви всегда должно быть лицемерам и ложным христианам, а среди апостолов — Иуде. И опять же, нечистота учения, которое не является Словом Божьим и лишено его поддержки, — это столь смертоносное зло, что пусть даже его проповедует св. Петр или ангел с небес, этот проповедник, тем не менее, будет проклят (Гал. 1:8). Следовательно, те, кто неправильно учит, крестит или совершает Таинство, не могут ни быть, ни оставаться частью Церкви, как сказано в Псалме 1:5. Ибо они идут не только против жизни, какой должна жить Церковь — в особенности сокрытая, — но и против учения, которое должно сверкать и сиять у всех на виду, как жизненный путеводитель. Так проповедовалось с самого начало, как и говорит св. Иоанн: «Они вышли от нас, но не были наши» (1 Ин. 2:19), а также «Они в Церкви, но не от Церкви» (In ecclesia sunt, sed non de ecclesia), или «По числу, но не по достоинству» (Numero, sed non de merito) и т. п. Соответственно, мы проводим следующее разграничение: не все те христиане, кто называет себя христианином. Но когда возникают разногласия по поводу учения, становится вполне очевидно, кто действительно является христианином — тот, кто хранит Слово Божье в чистоте и ясности.

— Martin Luther. Against Hanswurst

«…Войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему» (Мф. 2:11)

Этот дом — христианская Церковь, собрание всех верующих на земле, в которой, и только в которой можно найти Христа и Его Мать. Только в христианской Церкви можно найти тех, кто имеет во чреве от Духа Святого, производит на свет христиан и ведет христианский образ жизни. Ничто за пределами этого дома, как бы прекрасен ни был его свет, и как бы велика ни была его мудрость, не может быть обителью Христа и Его Матери — иными словами, там нем христианской жизни, ибо она может существовать только там, где есть вера, и где действует Святой Дух. Таким образом, когда папа, епископ или кто-либо другой настаивает, что, лишь придя к нему, можно найти Церковь, подумай об этом Евангелии и взгляни на звезду и будь уверен, что, если звезда не остановится над церковью, она ни коим образом не может быть домом, в котором можно найти Христа и Его Мать. Иными словами, тебе никогда не найти христианскую Церковь там, где не господствует и не сияет Евангелие. Эта звезда никогда не подведет тебя; без нее тебе никогда не найти дом, который ты ищешь. Звезда ведет к этому дому и останавливается над ним. Евангелие приводит тебя в Церковь, останавливается над ней и замирает в неподвижности, не позволяя никаким гонениям сдвинуть ее с места. К ужасу всех ее врагов, голос и свет Евангелия беспрепятственно расходятся повсюду, и мы видим, как оно исполняется в жизни апостолов, мучеников и всех святых, и ежедневно наблюдаем, как оно действует повсюду, где проповедуется.

— Martin Luther. Church Postil

В рассуждениях о «Книге Согласия» мы почти всегда упускаем из виду один момент: «лютеранские» исповедания — на самом деле не (только) «лютеранские»! Это особенно важно подчеркнуть в нашей релятивистской, субъективистской культуре, в которой у каждого, похоже, есть своя собственная истина — так почему бы и лютеранам не обзавестись собственными, лютеранскими вероисповедными книгами (раз уж у реформатов есть их собственное исповедание веры, у католиков — их собственный Тридентский Собор, а у внеконфессиональных групп — их собственная библия)? Но такой подход закрывает глаза на вселенские претензии «лютеранских» исповеданий. Целью «лютеранских» исповеданий вовсе не является сформулировать некие частные истины (правильнее сказать, «истины»); их цель — заново утвердить кафолические, вселенские, христианские истины Писания. Иными словами, с одной стороны, Книгу Согласия имеет смысл называть «лютеранскими исповеданиями», чтобы отличить ее, скажем, от англиканского исповедания или реформатских исповеданий. Но такое название раскроет лишь одну ее сторону. Даже при том, что она исторически родилась в спорах между лютеранами после смерти Лютера в 1546 году, Книга Согласия 1580 года первоначально не называлась «Лютеранской Книгой Согласия» (ведь тогда католики торжествовали бы: «Ага! Вот видите! Вы, лютеране, опираетесь лишь на частное мнение Лютера, а мы — на «вселенские соборы»!). Она называется «Христианской Книгой Согласия» (как можно видеть на роскошном титульном листе немецкой Книги Согласия, изображение которого украшает эту заметку: немецкое слово «Christliche» [«Христианская»] является самым большим, самым богато украшенным словом на странице — и это вовсе не случайно!). Она излагала правильное христианское, кафолическое, вселенское учение Церкви именно потому, что основывалась на Писаниях пророков и апостолов. Отталкиваясь от трех «вселенских символов веры», Книга Согласия предлагает эталон того, что следует считать христианским в христианской Церкви. Так, по крайней мере, утверждают церкви, носящие имя Лютера. Нетрудно догадаться, что это утверждение вызывает горячие споры. Но поскольку мы живем во времена воинствующей Церкви, какая истина или какое толкование Писания не оспаривается? Более того, если есть какое-то оправдание существованию самостоятельной лютеранской церкви, оно содержится только в кафолическом, вселенском характере ее богословия, однажды записанного в Христианской Книге Согласия 1580 года. Итак, вот, что мы в действительности говорим: пусть это покажется кому-то узкой и пристрастной точкой зрения, но именно это исповедание до сего для определяет смысл слова «христианский», потому что оно верно и правильно разъясняет Писание, Божье Слово. Многие, без сомнения, назовут такую точку зрения «сектантской» (в противоположность «экуменическому» делению на деноминации, где каждая «деноминация» — это лишь еще одно, немного другое, но столь же истинное течение, наподобие сторублевых купюр в вашем бумажнике). Однако в Церкви Распятого истину следует искать не в обобщениях и абстракциях, с которыми многие согласятся «по своему разумению и силам». Ее следует искать в неприятных деталях, в согласии относительно того, что на самом деле значит Слово Божье.

— Д-р Хольгер Зоннтаг,
пастор лютеранской церкви св. Троицы
в г. Карвер, штат Миннесота

Так и учение о Законе, совокупное с добрыми делами верующих и проявляющееся в них, необходимо потому, что иначе человек может запросто вообразить, будто его дела и жизнь абсолютно чисты и совершенны. Но Закон Божий предписывает верующим добрые дела таким образом, что одновременно показывает и свидетельствует, словно в зеркале, что в этой жизни они [наши дела] все еще несовершенны и нечисты, так что мы должны сказать вместе с возлюбленным Павлом: «Я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь» (1 Кор. 4:4). И потому Павел, призывая возрожденных творить добрые дела, ясно указывает им на Десять Заповедей (Рим. 13:9); и то, что его добрые дела несовершенны и нечисты, он узнает посредством Закона (Рим.7:7); а Давид провозглашает: Viam mandatorum tuorum cucurri («потеку путем заповедей Твоих...», Пс. 118:32); но «не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих» (Пс. 142:2).

Но Закон, который требует, чтобы угодное Богу послушание было полным, совершенным и чистым, не объясняет, каким образом и почему добрые дела верующих — хотя в этой жизни они несовершенны и нечисты из-за греха, живущего в нашей плоти, — все же приемлемы и угодны Богу. Евангелие же учит, что наши духовные приношения приятны Богу через веру и ради Христа (1 Пет. 2:5; Евр.11:4). В этом отношении христиане находятся не под Законом, но под благодатью, потому что вера во Христа освободила людей от проклятия и осуждения Закона; и потому, что их добрые дела, пусть даже еще несовершенные и нечистые, приятны Богу через Христа; более того, потому, что они, будучи рождены свыше по своему внутреннему человеку, делают угодное Богу не по принуждению Закона, но по обновлению Святым Духом, добровольно и непринужденно, от всего сердца; тем не менее, они пребывают в постоянной борьбе с ветхим Адамом.

— Формула Согласия: детальное изложение. Артикул VI: О третьем использовании Закона Божьего, §§21-23.

«Я — Господь, Бог твой. Да не будет у тебя других богов, кроме Меня».

…главное объяснение данной заповеди заключается в том, что иметь бога означает иметь нечто, на что сердце всецело полагается.

…

К этому же числу относятся и такие — напр., колдуны и чародеи, — идолопоклонничество которых наиболее отвратительно, и которые заключают завет с дьяволом, дабы он дал им много денег или помог в любовных делах, уберег их скот, возвратил им утраченное имение и т. п. Ибо все эти люди обращают свои сердца на что-то иное, нежели на истинного Бога, и не уповают на Него. Они не делают для Него ничего доброго и не желают никакого добра от Него.

Отсюда вы без труда поймете, чего и сколько требует эта заповедь — а именно, чтобы сердце человека было всецело обращено к Богу, и чтобы человек полагался только на Бога и ни на кого другого. Ибо «иметь Бога», как вы без труда поймете, не значит схватить Его руками, или положить Его в сумку [словно деньги], или запереть Его в сундук [словно столовое серебро]. Но постичь Его значит обратиться и прилепиться к Нему всем сердцем. А прилепиться к Нему всем сердцем значит не что иное, как всецело довериться Ему. Он желает отвратить нас от всего остального, что существует помимо Него, и привлечь нас к Себе, именно потому, что Он — единственное вечное благо. Он как бы говорит: «Все, чего вы прежде ждали от святых, и что надеялись получить с помощью мамоны или чего бы то ни было еще, отныне ждите от Меня и считайте Меня тем, кто поможет вам и изольет на вас обильно все блага».

— Большой Катехизис. Десять Заповедей: Первая Заповедь, §10, 12-15