В колонках играет - Манхеттен...
«К стилю можно и нужно стремиться!»

Современный мир немыслим без изысканной, дизайнерской одежды, носить которую не только приятно с эстетической точки зрения, но и престижно. Что ни говори, а одежда – это часть нашего имиджа, часть образа. Создание одежды – такое же искусство, как живопись или скульптура, и такое же таинство.
Об этом таинстве «сотворения моды» мы побеседовали с известным дизайнером Рафом Сардаровым, который в последнее время всерьёз увлекся фотографией и изготовлением уникальных украшений.

Читать дальше...

"Археология, пожалуй, одна из самых интересных, таинственных и романтических наук"

Александр Григорьевич, по мнению археологов, сколько лет существует Москва?
Это сложный вопрос. Существует два подхода в датировке изначального возраста города: первое письменное упоминание, на Руси — летописи, на Западе — хроники; и датировка по данным археологии — и здесь тоже известно несколько способов: по памятникам нумизматики, по археологическому определению находок керамики, по данным естественных наук — дендрохронологии, по кольцам деревьев, и по данным ядерной физики — распаду углерода С-14. Кстати, как известно, последняя методика удостоена Нобелевской премии.
По половинке монеты был установлен возраст Казани, которая с блеском, триумфально отметила своё 1000-летие, что имело огромное значение для облика города: он преобразился, была проведена реставрация, обновлены исторические части города, построены общественные сооружения. А ведь в письменных источниках Казань появляется только в XIV веке!
А ведь возраст Москвы может уходить в глубокую древность, никак не меньшую, чем Казань. В Москве найдены хорошо датированные арабские монеты: 882, 866 годы, так что не исключено, что мы уже опоздали с празднованием своего тысячелетия…
В таком случае, планируется ли поднять вопрос о передатировке столицы?
Прежде, чем возбуждать этот вопрос, хотелось бы провести новые крупномасштабные раскопки, чтобы использовать все методики датировки по данным археологии в комплексе. Я возлагаю большие надежды на Зарядье, на раскопки на месте снесённой гостиницы «Россия». Пока там ещё не отключены все коммуникации, но я с нетерпением жду этого проекта. Также предстоят большие раскопки в историческом ядре Москвы — на территории Средних торговых рядов, там, где было Военное министерство. По моему убеждению, эти проекты позволят вернуться к вопросу об истинном возрасте Москвы, как это произошло во Владимире, который сначала по летописи отметил 850-летие, а потом, уже по данным археологии, — тысячелетие. То же случилось и в Брянске, и в ряде других городов.
Пока же на вопрос «Сколько же лет Москве?», я отвечаю: «Столько же, сколько и зим».
Учитывая предполагаемый возраст Москвы, нужно отслеживать не только работы, ведущиеся в центре, но и на окраинах города?
Безусловно! Интересные находки на окраинах Москвы обнаруживаются часто, нужно только за этим следить. Кто, например, мог бы предположить, что в Черкизове будет найдено славянское поселение конца XII века?!
Еще один яркий пример — район Митино, Пенягино, между Строгино и Митино, где было известно городище эпохи раннего железа. Когда планировалось освоение этой территории — тогда ещё не относящейся к Москве, планировался район Митино, а параллельно проектировалась линия метро, которое должны были провести туда больше 20 лет назад, первоначально станцию «посадили» на место этого городища — проектировщики просто не знали о его существовании. Опять был скандал, выступления, митинги…
Надо отдать должное руководству города, которое поняло важность этого места: мы провели тотальное исследование территории всей предполагаемой застройки и обнаружили 34 памятника археологии, которые были взяты под охрану. Поскольку там оказался такой сгусток объектов археологии, было принято решение о создании историко-ландшафтного парка археологии, спроектированного институтом Моспроект-3. Подобные парки в мире есть, в России — нет, но главное, что эта зона свободна от застройки, за что нам очень благодарны жители Митино. Скоро на этой территории будет парк, и парк очень интересный: здесь можно будет увидеть городища, курганы и другие археологические объекты.
Кстати, там неподалеку есть ещё одно городище, расположенное на месте исторического села Спас-Тушино. Ещё недавно там были дачи, потом жители получили квартиры в Митине, но на это место постоянно покушаются, создан даже совет по защите территории от застройки. Идёт борьба: префектура выступает за застройку, мы же считаем, что этого допустить нельзя. Председатель Комитета по культурному наследию города Москвы, Валерий Андреевич Шевчук, чьё видение проблемы я полностью разделяю, считает, что мы должны дать бой, не допустить застройки этого исторического участка. Действительно, это очень важное место, где сначала было городище раннего железа, потом — славянское городище, ещё позже — феодальный замок. В этом году мы провели разведочные работы, которые подтвердили важность данной территории.
Расскажите, пожалуйста, о самой неожиданной своей находке.
Буквально позавчера ко мне приходил строитель из Оружейного переулка, который запомнил меня по происшествию в Ипатьевском переулке — это район Китай-города. В начале 1970-х там строилось партийное здание, а я проводил наблюдения. В то время у меня не было значительного штата сотрудников, как сейчас, когда я только выезжаю, чтобы проследить за ходом работ, дать указания, а тогда я сам стоял на краю котлована. Дело было поздней осенью, обстановка была предзимняя, земля замёрзшая, но удача! — экскаватор так аккуратно снял пласт земли, что буквально под ним обнаружился большой медный сосуд, доверху заполненный монетами. Мне и до того приходилось находить клады, но этот поразил меня тем, что оказался кладом испанских колониальных монет Нового света, чеканенных в Мексике, в Перу, в Боливии. Это были даже не монеты, а слитки — товарное серебро, которое пересекало океан для перечеканки в монеты тех стран, куда его продавали. Таких монет осталось очень мало даже в самой Испании и, как оказалось, самый большой клад из них был найден мною в тот памятный день! В сосуде оказалось 3398 монет различного достоинства, довольно крупных, в общей сложности — больше 70 кг серебра.
Эта находка подтвердила масштабы торговли средневековой Москвы, стоявшей на перекрестке торговых дорог Востока и Запада, стала важным фактом для изучения товарно-денежных отношений.
Какие раскопки планируются в ближайшем будущем?
Прежде всего, предстоит работа на крупном, сложном проекте — Пушкинская площадь. Будут проведены большие раскопки, связанные со строительством «Большой Ленинградки» — трассы от Охотного ряда до Шереметьево. Общественность выступает против этого проекта, не хочет никаких изменений, также наличествует сложная подземная ситуация, но эту реконструкцию, по мнению градостроителей, невозможно не провести, иначе наступит транспортный коллапс.
Тем не менее, на Пушкинской площади предполагается устройство музея, музеефикация Белого города, фрагмента церкви Дмитрия Солунского и, конечно, подземных фрагментов Страстного монастыря — только не в виде новодела, а в виде живой археологии, по примеру Рима, Парижа, Софии.
Очень интересный проект, которого я очень жду, который меня вдохновляет, — Измайлово, московский Версаль. В ближайшее время начнётся расчистка Серебряно-Виноградного пруда, а потом начнутся работы на острове. В Измайлове предстоит раскрыть и музеефицировать дворец царя Алексея Михайловича и церковь царевича Иосафа. Будет много находок, зрелище обещает быть ярким! К тому же там, в отличие от той же Пушкинской площади, нет сложных напластований, только слой дёрна, под которым лежит дворец.
Также я с нетерпением жду начала работ на территории Зарядья, Средних торговых рядов и проекта огромного значения и колоссальных перспектив — реконструкции ГМИИ им. А.С. Пушкина.
Здание музея, построенное архитектором Клейном по концепции Цветаева, с 1912-го года стоит без всякого ремонта, под ним проходит метро, оно трясется, шедевры мирового искусства находятся не в лучшем состоянии… В связи с реконструкцией музея и строительством нового здания, в котором временно будет экспонироваться его коллекция, предстоит раскрытие очень важной территории по Знаменскому переулку — Чертолья. Там богатейший, фантастически ценный культурный слой! Кроме того, там будет возможность музеефикации тех белокаменных сооружений, которые сейчас лежат в земле.
Начало этих работ зависит от целого ряда факторов, в том числе экономических и кризисных, однако значение музея очень велико, и старое здание просто необходимо поставить на капитальный ремонт. Новое же здание — по соседству — уже начал проектировать директор Генерального плана города Москвы, архитектор С.Б. Ткаченко.
А над каким проектом Вы работаете сейчас?
У нас продолжается очень крупный проект — ведутся работы большого масштаба в Лефортове, где, кстати, находится первый регулярный парк в России, заложенный Петром I, первая работа Растрелли. Потом был Петергоф и прочее, а начиналось всё в Лефортове.
В этом году на территории дворцово-паркового ансамбля проведено 44 раскопа, раскрыт дворец, средний и цветочный партеры, беседка-ротонда, гавань…
Ваши пожелания читателям...
Счастливых находок! Они в жизни могут быть самые разные. У нас наука археологическая, но находки есть и на земле, и над землей — в каждой семье свои счастливые находки. Желаю всем найти друг друга. Мы, археологи, находим исторические мосты: Кузнецкий, Воскресенский, но самые важные мосты — это мосты человеческих отношений, мосты, которые строятся между людьми…

"Зеркало говорит с Вечностью..."

Ирина, в последнее время мы часто слышим о проблемах в сфере искусства и культуры: пропажах в музеях, ссорах между видными музейными и политическими деятелями, но ничего не говориться о другой стороне вопроса — положительной. Что это — государственная позиция негатива, или случайное совпадение?
Думаю, у нашего государства депрессивный менталитет.
То есть, хвалить нельзя?
Да, если делаешь что-то хорошее, — никто не замечает; чтобы заметили, надо умереть — тогда почтят память и вспомнят все заслуги. Но, не дай Бог, совершить промах — затопчут.
На Ваш взгляд, должны ли мы обратиться к опыту западных стран и начать создавать частные музеи? Быть может, стоит передать некоторые государственные собрания в частные руки, или предоставлять заинтересованным в сохранении наследия людям особняки, многие из которых ныне, в ожидании реставрации, превращаются практически в руины?
К сожалению, в нашей стране нет культуры частных коллекций: каждый копит сам по себе, для себя, в своём доме… Артем Троицкий, к примеру, недавно продемонстрировал такую свою коллекцию. Что же касается передачи… Коллекции, конечно, не станут передавать — у нас это не принято, а вот особняки уже отдают в частные руки, но мало кто хочет брать — они в таком состоянии, что на реставрацию потребуется немереное количество денег! Восстановление особняков для частных лиц абсолютно невыгодно, прежде всего потому, что потом человеку, который возьмется за это, не дадут распорядиться зданием по своему усмотрению — сделать там, например, дорогой пятизвёздный отель, как это распространено в Италии и Франции, — чтобы хоть как-то окупить затраты.
Тем не менее, я знаю коллекционеров, которые, при наличии помещения, готовы были бы предоставить свою коллекцию для экспонирования. Но именно предоставить, а не преподнести в дар…
И правильно! У нас в стране такая коррупция и такое воровство, что передавать кому-то накопленные ценности просто страшно! Даже если директор музея кристально честный человек, у него может просто не оказаться денег на сохранение экспонатов в соответствующем виде.
А что Вы думаете об уровне современного российского искусства?
Всё очень плохо! Искусство настолько коммерциализировалось, что даже те, кто пытается нести что-то реальное, не могут себе этого позволить — у них просто нет на это средств, поэтому приходится перемешивать: очень мало культуры и очень много коммерции. Ну и, конечно, есть целый пласт людей, которые просто продали все свои духовные ценности ради денег, но это уже не культура, а суррогат.
Вы только посмотрите, что у нас происходит в литературе! Я написала книжку: плохо или нет — неважно, однако я честно написала её сама. И знаете, как сложно было доказать, что за меня не писали «негры»?! Что это — не поток?! И действительно, в последнее время книги пишут все подряд, магазины забиты неизвестно чем… И, в то же время, произведение канадской писательницы, получившей в 2002-м году Большого Буккера, я нашла в Интернете с огромным трудом.
Вы думаете, это целенаправленная политика?
Во все времена существовало массовое искусство и искусство более элитарное — в этом нет ничего страшного, но и массовое искусство должно быть все-таки искусством. Тот же Акунин — это массовое, но искусство. То же самое и в кино. К примеру, французские кинематографисты могут снимать и большое и малое кино, но всегда со своим лицом. Возьмем того же Бессонна и его компанию, — «Такси», «Такси-3» — обыкновенный экшен, но «вкусный», в нем что-то есть, какая-то изюминка. А наш «Код Апокалипсиса» с Винсентом Пересом и Анастасией Заворотнюк? Это же полный беспредел!
И как бороться с этим псевдоискусством?
Нужна новая элита, которая имела бы право так называться. В нашем же случае, увы, ни заказчики, ни исполнители элитой не являются, а только прогибаются под общую линию одурманивания народа. Если принадлежность к элите определяется лояльностью, а не духовными ценностями, то это страшно, потому что элита — она на то и элита, чтобы вести за собой толпу, не отвечать потребностям серой массы, а выводить ее из серости. Если же элита сама вышла из этой самой серости и хочет, чтобы серость процветала, а народные массы никуда не двигались, происходит загнивание. Его-то мы сейчас и наблюдаем — роскошное загнивание махровым цветом! <...>
Есть у Вас любимое место, может быть, город, который наиболее близок Вам по духу, где Вы чувствуете себя очень комфортно?
У меня несколько таких мест. Я обожаю Барселону — она невероятно современна и космополитична, это совсем моё; просто с ума схожу по Барселоне! Люблю Париж. Моё самое глубокое настроение на его Левом берегу; правый же восхищает своей грандиозностью. Ну и конечно — Венеция. Это банально, но что поделать?! Моя Венеция это не Сан-Марко, а где-нибудь подальше, на пароходике… Ночью прошел по набережной Неисцелимых, прочитав перед этим книгу Бродского — параллели…
А не возникало желания поселиться в одном из этих городов?
Возникало.
И где, если не секрет, в Барселоне, в Венеции?
Нет, Барселона для меня слишком буйный город, я не выживу. В Венеции тоже бы не смогла, а вот в Париже на Левом берегу на тихой улочке в маленькой квартирке над крышей… — выживу, еще как выживу!
Какой стиль в широком понимании этого понятия Вам близок?
Мне нравится колониальность тайцев — смешение Запада и Востока, Европы и Азии. Это что-то удивительное! XX век — век эклектики. У индийцев и японцев её не получается — у японцев минимализм на грани, и он настолько холодный, эстетский, что понимаешь, почему про эту страну говорят, что у них не культура, а антикультура. А вот Бангкок, на мой взгляд, в совершенной форме отражает тенденции нашего столетия.
Есть ли у Вас любимые имена в искусстве, живописи?
Конечно! Я обожаю эпоху и творения Ар Нуво , а в живописи мне нравится Виттриано. Еще я очень люблю современных китайцев, особенно Zhang Xiaogang. Мне подарили его литографию. Он пишет удивительные портреты — это просто самоидентификация азиатской души! Это безумно интересно, поскольку очень сложно понять, что такое душа азиата, ведь это одновременно и страшная сентиментальность, и дикая жестокость, и непонятная сила, воспитанная упорством и гордостью. Более спокойно я отношусь к фламандцам, к эпохе Возрождения. Я современный человек, немного поверхностный.
Выбирая ту или иную картину, произведение искусства, чем Вы руководствуетесь? Я, например, никогда не куплю картину с плохим сюжетом или негативной энергетикой…
Я выбираю страсть. Если вижу страсть, и она придает мне силу, пусть даже страсть эта не совсем позитивная, то я не побоюсь такой картины. Но есть негатив, а есть мрак. Вот мрак я тоже не куплю.
То есть, в этом вопросе Вы руководствуетесь преимущественно интуицией?
Я верю, что в любой картине, а также в антикварной вещи заложена энергетика, с которой нужно быть поосторожнее.
А как Вы относитесь к куклам?
Сложно сказать. У меня очень много кукол: дарили, да и сама покупала, и долгое время они у меня были по-разному «прописаны», в разных местах дома, а потом я решила собрать их всех и поселить в библиотеке. На всякий случай…
Судя по всему, Вы тонко чувствуете энергетику, а какие эмоции испытываете по отношению к старинной мебели: кроватям, зеркалам?
Я очень люблю антикварную мебель, но отрицательно отношусь к кроватям и креслам — мало ли кто в них сидел и на них спал, а вот зеркала обожаю. В моем романе венецианское старое зеркало играет ключевую роль. Хотя зеркала — тоже вещь опасная; зеркало говорит с вечностью…
Вероятно, я не ошибусь, предположив, что Вам не по душе современный архитектурный облик Москвы?
Москва превратилась неизвестно во что! Да и Петербург тоже — остались одни фасады, картонные домики… Скоро мы будем играть спектакль в окружении картонных декораций, где дома и люди нарисованы мелом…
Обидно, что вместо того, чтобы использовать наши недра для развития своей страны, её культуры, деньги от продажи национальных богатств оседают в карманах людей, оставляющих их в музеях других стран, которые посещают «для галочки»…