|
 lj_matveychev_oleg
Среда, 10 Августа 2022 г. 16:00 (ссылка)
Как говорили в известном фильме: "Кавказ — это и кузница, и здравница, и житница!".
Богатые археологические находки свидетельствуют о давней истории присутствия людей в регионе, а если ещё учесть и находки в Дманиси... Но более массовое заселение региона началось со времен верхнего палеолита. А неолитический образ жизни, основанный на производстве продуктов питания, начался на Кавказе с 6-го тысячелетия до н. э.
Недавние палеогенетические исследования позволили решить несколько давних вопросов, касающихся культурных и популяционных преобразований в доисторические времена.
Уже не первый год ведутся работы в кавказском регионе чтобы понять и охарактеризовать генетическую изменчивость кавказских популяций.
Ранее уже были проанализированы группы из различных географических, культурных, этнических и языковых традиций. Кавказ был описан как асимметричный полупроницаемый барьер, основанный на более высокой генетической близости южнокавказских групп к анатолийским и ближневосточным популяциям и генетическом разрыве между ними и популяциями Северного Кавказа с прилегающей Евразийской степью.
В то время как данные аутосомной и митохондриальной ДНК кажутся относительно однородными по всему Кавказу. А разнообразие Y-хромосом выявляет более глубокую генетическую структуру, свидетельствующую о влиянии нескольких так называемых "отцов-основателей" с поразительным географическим соответствием этнических и языковых групп, и исторических событий. В новой работе учёные стремились исследовать, когда и как сформировались генетические шаблоны, наблюдаемые сегодня в регионе, и проверить, их наличие с доисторических времен. А также какую роль сыграл Кавказ в качестве проводника генного потока в прошлом и в формировании культурного и генетического состава более широкого региона.
https://matveychev-oleg.livejournal.com/13771473.html
lj_matveychev_oleg
Вторник, 09 Августа 2022 г. 11:00 (ссылка)
В Ираке найдена глиняная табличка с неизвестными строками "Эпоса о Гильгамеше" — одного из древнейших текстов и самого большого, написанного клинописью. И хотя ученые знали о находке давно, внимание прессы привлек к ней рассказ посетителя музея.
Обнаруженная табличка — пятая таблица "Эпоса и Гильгамеше", 2003-1595 годы до нашей эры, Сулейманийский музей, Ирак
Новость о находке таблички с неизвестным прежде отрывком из "Эпоса о Гильгамеше", вообще говоря, немного запоздала. Текст таблички был опубликован еще летом 2014 года в журнале Journal of Cuneiform Studies известным британским ассириологом Эндрю Джорджем и его иракским коллегой Фаруком Аль-Рави. Недавний же интерес к ней возник благодаря одному посетителю Сулейманийского музея (Ирак), где и хранится табличка.
Осама С. М. Амин, по профессии врач-невролог, оказался большим знатоком месопотамских древностей — он смог оценить значение выставленного на витрине экспоната, написав о нем увлекательную и обстоятельную заметку. Табличка была приобретена музеем в 2011 году у перекупщика древностей, добытых в ходе грабительских раскопок, — ее точное происхождение таким образом неизвестно. Понятно лишь, что она была найдена где-то на территории Вавилонии.
Аккадский "Эпос о Гильгамеше" — это, без сомнения, самое известное сегодня произведение месопотамской литературы. Текст "Эпоса" сохранился на глиняных табличках и записан клинописью, особой системой письма, которая была распространена в Древней Месопотамии на протяжении более трех тысяч лет. Клинопись использовалась для записи нескольких древневосточных языков, прежде всего, это шумерский и аккадский. Аккадский относится к семитской языковой группе, куда входят также арабский, еврейский и эфиопский языки, а установить родство шумерского с какими-либо современными языками до сих пор не удается.
По всей видимости, клинопись изобрели шумеры во второй половине IV тысячелетия до нашей эры, от шумеров ее переняли аккадцы и, несколько упростив, приспособили для своего языка. К началу II тысячелетия до нашей эры шумерский язык вышел из употребления, однако он сохранял роль языка письменной культуры на всем протяжении существования клинописи. Последние клинописные тексты датируются началом уже нашей эры, затем эта форма письма была забыта почти на две тысячи лет. После того как клинописная традиция прервалась, были утрачены почти все знания о культуре и истории Древней Месопотамии. Окончательно расшифровать клинопись удалось лишь в середине XIX века — благодаря трехъязычной надписи персидского царя Дария, составленной на древнеперсидском, эламском и аккадском языках. С тех пор наши сведения о клинописной культуре неуклонно растут — количество дошедших до нас клинописных текстов огромно и постоянно пополняется благодаря новым находкам.
Тексты при этом носят самый разный характер: это хозяйственно-административные документы, письма, сборники гаданий, астрологические гороскопы, царские надписи, исторические хроники, своды законов, заклинания, медицинские рецепты и так далее. Сохранилось и немало текстов, которые мы сегодня характеризуем как произведения литературы. Как они воспринимались древними читателями, не вполне ясно, точно известно лишь, что значительная часть "литературных" текстов была вовлечена в школьный куррикулум. Они старательно копировались учениками, осваивавшими тонкости клинописного письма. Если подсчитать произведения шумерской и аккадской литературы вместе, то наберется несколько сотен текстов — впрочем, многие из них дошли до нас в крайне поврежденном виде.
Особое место среди них занимает "Эпос о Гильгамеше", именно он привлек к ассириологии — науке, занимающей клинописными текстами, — всеобщее внимание (70-ые годы XIX века). Это произошло благодаря британскому ассириологу Джорджу Смиту, который первым сумел разобрать вавилонскую версию истории о потопе, содержащуюся в конце "Эпоса о Гильгамеше". Оказалось, что эта история во многих деталях совпадает с тем, как описывается потоп в книге Бытия Ветхого Завета. На научном докладе, посвященном этому открытию и состоявшемуся 3 декабря 1872 года, даже присутствовал премьер-министр Великобритании Уильям Гладстон. С тех пор "Эпос о Гильгамеше" является своего рода визитной карточкой ассириологической науки. В России он известен благодаря переводу Игоря Михайловича Дьяконова, впервые увидевшему свет в 1961 году.
"Эпос о Гильгамеше" можно условно поделить на две части. Первая повествует о героических деяниях Гильгамеша, царя города Урука, и его друга Энкиду. Вторая — рассказ о поисках бессмертия, которые Гильгамеш ведет после смерти Энкиду. Эти поиски оканчиваются ничем, однако благодаря им меняется сам герой: из неопытного юного правителя, жестоко забавляющегося над своими подданными, он превращается в мудрого царя, равного которому нет во всем мире. Табличка из Сулейманийского музея, послужившая поводом для настоящей заметки, содержит несколько отрывков, описывающих главный подвиг Гильгамеша и Энкиду. Подвиг этот заключается в убийстве Хумбабы — чудовища, охраняющего кедровый лес в горах Ливана. Прежде чем приступить к рассказу о табличке, необходимо вкратце рассказать об истории самого текста.
"Эпос о Гильгамеше" дошел до нас в нескольких версиях, ни одна из которых не сохранилась полностью. Лучше прочих известна версия I тысячелетия до нашей эры, которая лежит в основе большинства современных переводов. В издании Дьяконова она называется "ниневийской", поскольку до последнего времени была известна, прежде всего, по табличкам из библиотеки ассирийского царя Ашшурбанапала в Ниневии. Сейчас мы знаем примерно три четверти текста "ниневийской" версии, однако недостающие отрывки постепенно заполняются благодаря новым находкам — и можно надеяться, что когда-нибудь "Эпос о Гильгамеше" предстанет перед нами в полном виде.
Существуют также более ранние версии текста. Довольно много табличек дошло от старовавилонского периода (первая половина II тысячелетия до нашей эры). Судя по всему, в эту эпоху еще не сложилось общепринятой канонической версии "Эпоса". Некоторые эпизоды, не сохранившиеся в "ниневийской" версии, известны сегодня только благодаря этим ранним источникам. Кроме того, уже в древности "Эпос о Гильгамеше" переводился на другие языки. Из Хаттусы (совр. Богазкёй), столицы Хеттского царства, до нас дошли фрагменты перевода "Эпоса" на хеттский и хурритский языки. Наконец, Гильгамеш занимает видное место и в шумерской литературе — сохранилось шесть шумерских поэм, посвященных герою. В отличие от аккадского "Эпоса о Гильгамеше", шумерские поэмы не связаны между собой единым сквозным сюжетом. Отношения между шумерскими поэмами о Гильгамеше и аккадским "Эпосом" не вполне ясны: некоторые поэмы рассказывают о тех же событиях, что и "Эпос" и, вероятно, являются его предшественниками; при этом сюжет других поэм не находит никакого отражения в аккадском произведении.
Табличка из Сулейманийского музея относится к "ниневийской" версии "Эпоса о Гильгамеше", которая была поделена в древности на двенадцать таблиц. Речь идет как бы о двенадцати главах, каждая из которых занимала отдельную табличку. Таким образом, в древнемесопотамской библиотеке I тысячелетия до нашей эры полное издание "Эпоса" о Гильгамеше стояло на полке в виде двенадцати глиняных табличек. Каждая из них состояла из шести колонок текста (по три колонки на каждой стороне) и содержала в среднем 250–300 стихов. Табличка из Сулейманийского музея представляет собой манускрипт пятой таблицы "Эпоса", повествующей о битве Гильгамеша и Энкиду с Хумбабой. Долгое время пятая таблица была известна по одной единственной копии, в которой сохранились лишь первые несколько строк текста. В них говорится о том, как Гильгамеш и Энкиду застыли в изумлении перед кедровым лесом и дивятся его красоте. Далее же история обрывается. Впрочем, кое-что о сражении с Хумбабой было известно благодаря отрывкам из хеттоязычной версии и фрагменту таблички старовавилонского периода (в своем издании Дьяконов включил оба этих источника в перевод пятой таблицы). В 1980 году был опубликован новый манускрипт пятой таблицы, и выяснилось, что большую ее часть занимает разговор между Гильгамешем, Энкиду и Хумбабой. Вначале Хумбаба самоуверенно обещает героям жестоко расправиться с ними, затем, уже побежденный, долго молит их о пощаде. Победой же над Хумбабой герои обязаны вмешательству Шамаша, бога солнца, который обездвиживает Хумбабу, послав против него тринадцать волшебных ветров.
Табличка из Сулейманийского музея важна, прежде всего, тем, что позволяет заполнить большую лакуну в начале пятой таблицы. Благодаря ей мы теперь располагаем пространным описанием кедрового леса: деревья-великаны так переплетены между собой, что между ними нигде нельзя найти прохода; смола льется здесь, словно дождь. Весь лес наполнен стрекотом цикад, пением птиц и криками обезьян. Животные уподобляются в тексте музыкантам, неустанно играющим свою музыку для Хумбабы.
В заключение нужно сказать, что Сулейманийская табличка отнюдь не исчерпывает список недавних находок, связанных с "Эпосом о Гильгамеше". Так, например, в 2016 году ожидается публикация еще одного манускрипта пятой таблицы. Уже известно, что он должен дополнить описание схватки Гильгамеша и Энкиду с Хумбабой: Хумбаба намерен поднять Гильгамеша и Энкиду до самого неба, пробить в земле дыру в преисподнюю и сбросить туда героев, однако небо оказывается слишком высоко, и Хумбаба не может до него дотянуться, а скала под ногами Хумбабы не поддается его ударам.
https://matveychev-oleg.livejournal.com/13764410.html
lj_matveychev_oleg
Четверг, 04 Августа 2022 г. 16:00 (ссылка)
К оглавлению книги "Эпоха бронзы лесной полосы СССР"
Едва ли в истории народов бронзового века северной половины Евразии удастся отыскать культурный феномен, способный сравниться по яркости, самобытности и характеру своего проявления с сейминско-турбинским. Степень его воздействия на историю этих народов была чрезвычайной. С ним связываются кардинальные инновации в металлургическом и металлообрабатывающем производствах в культурах, располагавшихся на обширнейших территориях. Это были племена не только металлургов, но и воинов-коневодов. Характер их оружия и военной организации оказались в середине II тыс. до н. э. столь совершенными, что эти люди смогли в очень короткий отрезок времени преодолеть в своих походах-миграциях многие тысячи километров западносибирских лесостепей и тяжелой заболоченной тайги, перевалить Уральские горы и выйти на лесные равнины Восточной Европы.
Сейминско-турбинские группы вряд ли были многочисленными. Иначе очень трудно объяснить тот факт, что к настоящему времени сохранилось только немногим более 400 металлических находок, связанных с этим феноменом. Львиная доля указанных предметов обнаружена всего лишь в четырех крупных некрополях, три из которых — Сейма, Турбино и Решное — находятся к западу от Урала, а один — Ростовка — к востоку. Отдельные металлические орудия сейминско-турбинских типов находят по бескрайним пространствам Евразии — от Монголии до Финляндии и Молдавии. Все эти на удивление малочисленные вещи разбросаны по гигантской площади примерно в 3 млн. кв. км.
Уникальны не только типы сейминско-турбинских металлических изделий — наконечников копий, кельтов и ножей-кинжалов, но и характер их некрополей. В громадном большинстве случаев в могилах отсутствуют человеческие останки. Как правило, не ставили в могилы и керамической посуды. Их кладбища лишены курганных насыпей и других надмогильных сооружений. Погребальный инвентарь раскрывает характер основной деятельности погребенных: металлическое, каменное и костяное оружие, костяные защитные доспехи говорят о том, что это были воины. Бронзовое оружие нередко втыкалось в дно, стенки или край могилы. Эти памятники резко отличаются от некрополей всех евразийских культур.
До сих пор для археологов остаются неизвестными поселения сейминско-турбинского типа, хотя разнообразных гипотез и предположений высказывалось очень много. Этот феномен проявился на территориях, занятых памятниками разнообразных культур и общностей, но и поныне характер контактов сейминско-турбинских популяций с окружавшими их племенами остается во многом загадочным и дискуссионным. Их "этническим знаком" служило бронзовое совершенных форм оружие, которым не пользовались другие народы.
Первые металлические находки сейминско-турбинского типа стали известны еще в конце прошлого века (Радлов, 1894, табл. XIX, 10; 1902, табл. II, 12; Спицын, 1893, с. 33, 34; 19036, с. 104—110; Штукенберг, 1901, табл. I, 12, 27). Тогда же П. А. Пономаревым (Пономарев, 1886, с. 14—16) был открыт небольшой могильник этого вида — Березовка-Омары, однако значение данных находок для исследователей осталось тогда непонятым. Сама проблема сейминско-турбинских древностей для археологической науки возникла в 1912 г., и толчком к этому послужило открытие двух замечательных и опосредованно связанных между собой памятников — Сейминского могильника в низовьях Оки и Бородинского клада в Молдавии (Городцов, 1914а, с. 360, 361; Штерн, 1914, с. 1). Тогда же археологи В. А. Городцов (Городцов, 1916, с. 59—104) и А. М. Тальгрен (Tallgren, 1915, с. 73—86) сформулировали основные положения сейминско-турбинской (тогда еще только сейминской!) проблемы: характер памятников, их культурная принадлежность, датировка и генезис. С того времени дискуссия по этим вопросам не утихала на страницах русской, советской и западной литературы.
Находки у с. Турбино под Пермью стали известны еще в 1891 г., однако определение этого памятника в качестве древнего могильника задержалось более чем на 30 лет, пока в 1924—1927 гг. А. В. Шмидт (Schmidt, 1927) не произвел на этом месте первых раскопок. Тогда же стало очевидным, что Сейма и Турбино являются тесно взаимосвязанными памятниками и сама проблема с тех пор в археологической литературе получила наименование сейминско-турбинской.
Могильник у с. Ростовка под Омском стал третьим крупным памятником данного типа, но первым в Сибири. В 1966—1969 гг. его раскапывал В. И. Матющенко (Матющенко, 1975), и эти исследования стали новым этапом в широком обсуждении различных вопросов сейминско-турбинской проблемы. Не менее важными для ее решения оказались раскопки того же В. И. Матющенко поселения Самусь IV близ Томска (Матющенко, 1959, 1961, 1973), проведенные в 1954—1958 гг. В слоях этого поселка, как считали, удалось найти одно из важнейших звеньев сейминско-турбинской культуры: многочисленные литейные формы для отливки кельтов и наконечников копий. Однако проделанный в самое последнее время параметрический анализ подобных орудий в сейминско-турбинских коллекциях, с одной стороны, и самусьских матриц — с другой, недвусмысленно показал, что в этих формах сейминско-турбинские орудия отливаться не могли. Самусьские типы — более поздние они вписываются в последующий хронологический горизонт самого конца бронзового века. Эти формы лишь продолжают линию развития сейминско-турбинских форм кельтов и наконечников копий.
И, наконец, последний значительный могильник — Решное на Оке — был обнаружен в 1974—1975 гг., а в 1975—1976 гг. его исследования предпринял О. Н. Бадер (Бадер, 1976а, 1977). Так вкратце выглядит история открытий важнейших памятников сейминско-турбинского типа.
Крупнейшим могильникам этого типа фатально "не везло" ни в отношении качества полевых исследований, ни в плане их опубликования. Сейминский могильник был практически уничтожен в результате сугубо антинаучных "раскопок" 1912 и 1914 гг., проведенных воинскими частями под руководством членов Нижегородской архивной комиссии без участия археологов-профессионалов. Турбинский некрополь раскапывался А. В. Шмидтом (1924—1927 гг.), Н. А. Прокошевым (1934—1935 гг.) и О. Н. Бадером (1958—1960 гг.). Сведения о раскопках 1934—1935 гг. появились в печати лишь в 1961 г. (Крижевская, Прокошев, 1961). Монографическое исследование О. Н. Бадера было опубликовано в 1964 г. (Бадер, 1964а), однако в этой книге не описано большинство комплексов кладбища, в частности тех, которые содержали металл. Сведения о раскопках Ростовки до сих пор разбросаны по статьям и мелким заметкам (Матющенко, 1968, 1970а, 19706, 1972, 19746, 1975, 1978; Матющенко, Ложникова, 1969а). Поныне отсутствует палеоантропологический анализ костных останков из этого могильника. Еще более скупы сведения о материалах из Решного.
После того как В. А. Городцов опубликовал находки на Сейминской дюне, дискуссия по сейминско-турбинской проблеме велась в основном по трем вопросам: 1) генезис явления; 2) абсолютная и относительная хронология памятников, 3) соотношение между культурами или культурная принадлежность сейминско-турбинских памятников.
Наименее спорным представлялся вопрос о генетических корнях сейминско-турбинских древностей. Лишь только в самом начале дискуссии А. М. Тальгрен (Tallgren, 1919, р. 516) предложил их связь с фатьяновской культурой. Однако от этой гипотезы он отказался уже после первых раскопок Турбина (Tallgren, 1925, s. 16). В. А. Городцов уже в 1916 г. выразил совершенно четкое мнение о восточных — сибирских корнях этой культуры, и с тех пор эта гипотеза в принципе не подвергалась серьезным сомнениям. Дискутировалась лишь привязка к конкретным районам Сибири: Алтай (Тихонов, 1960, с. 25, 26, 41; Членова, 1972, с. 139), Западная Сибирь (Косарев, 1981а, с. 89—96) или Восточная Сибирь (Сафронов, 1970, с. 14).
Гораздо более спорными выглядели и выглядят по настоящее время вопросы относительной и абсолютной хронологии сейминско-турбинских древностей. Абсолютные даты в работах различных исследователей колебались в широких границах — от XVII до VIII в. до н. э. Причинами разногласий являлись, во-первых, привязки к областям, где имелись абсолютно датированные системы культур; во-вторых, определение исследователем запаздывания в проникновении и распространении влияний из исходной области.
Западная, или балкано-микенская, линия связей диктовала археологам датировки сейминско-турбинских комплексов в пределах конца второй и всей третьей четверти II тыс. до н. э. При этом конкретные датировки, конечно же, отличались друг от друга. Так, В. А. Городцов без особой аргументации определял время реконструируемой им сейминской культуры XIV—XIII вв. до н. э. А. М. Тальгрен после первых исследований Турбинского могильника писал, что его дата укладывается в 1600—1400 гг. (Tallgren, 1925), но уже в работе 1931 г. он датировал всю сейминскую культуру 1300—1100 гг. (Tallgren, 1931, s. 8). В более поздних работах в целом, пожалуй, преобладали хронологические определения, близкие середине и второй половине II тыс. до н. э., о чем писали О. Н. Бадер (1964а, с. 148; 1970, с. 57), В. И. Матющенко (1978, с. 34), М. Ф. Косарев (1974, с. 92—94; 1981а, с. 96—106) и др. Однако при использовании восточных параллелей хронология могильников резко омолаживалась. Это хорошо заметно на примере работ В. А. Сафронова (1970, с. 9—18) и особенно Н. Л. Членовой (1972, с. 138), которая поднимала даты сейминско-турбинских памятников вплоть до XI—VIII вв.
М. Гимбутас впервые попыталась совместить западную, балкано-микенскую линию привязки и восточные параллели (Gimbutas, 1956). Бородинский клад она считала здесь наиболее ранним и датировала его 1450—1350 гг. Сейминский же период в целом она определяла XIV—XIII вв. до н. э., а абашевская культура относилась ею к еще более позднему времени. На Бородинский клад обращали серьезное внимание и другие исследователи, нередко посвящавшие ему специальные работы (Кривцова-Гракова, 1949; Сафронов, 1968; Бочкарев, 1969). Здесь также возникали серьезные разногласия при определении дат комплекса.
И, наконец, последним и наиболее дискуссионным в общей сейминско-турбинской проблеме явился вопрос о культурной принадлежности могильников и их соотношении с евразийскими общностями бронзового века. Одним из частных аспектов данного вопроса стали попытки увязать некрополи с разнообразными поселениями различных культур.
В. А. Городцов (1916, с. 59, 102) впервые ввел понятие "сейминская культура", которое вслед за ним вошло в работы А. М. Тальгрена (1931) и А. А. Спицына (1926). Н. А. Прокошев после раскопок в 1934—1935 гг. Турбинского кладбища пришел к мысли о принадлежности его местным прикамским племенам, чья материальная культура была известна тогда по поселениям типа Астраханцевского хутора (Бадер, 1964, с. 130, 131). Позднее эта гипотеза станет основной в работах О. Н. Бадера (Бадер, 19616, 1964а), который эту археологическую общность даже будет именовать турбинской. Однако резкое несоответствие практически во всех проявлениях культуры Турбинского некрополя и местных поселений Прикамья вызовет решительную критику этой гипотезы со стороны ряда исследователей (Шилов, 1961; Сафронов, 1965; Черных, 1970, с. 83—85), отказавшихся от культурной идентификации указанных памятников. Поэтому культуру племен бассейна Камы, представленную лишь материалами поселений, будет предложено именовать гаринско-борской (Черных, 1970, с. 9) и в последнее время это название укрепилось в археологической литературе.
Сейма локализовалась вне зоны гаринско-борских прикамских поселений, и потому О. Н. Бадер (1970, с. 54—58) предложил увязывать этот некрополь с селищами Нижней Оки и Средней Волги типа Больше-Козино. Однако и эти сопоставления практически не выдерживали критики. В противовес этому А. X. Халиков (1960, 1969, с. 193—201) пытался доказать связь Сеймы с поселениями так называемого чирковского типа в данном районе и на этом основании сконструировать особую сейминско-чирковскую культуру. Гипотеза А. X. Халикова также не получила поддержки со стороны большинства специалистов.
После раскопок Ростовки и поселения Самусь IV в литературе вспыхнула дискуссия о культурной верификации этих памятников, которые было уже невозможно отождествлять с восточноевропейскими культурами. Именно поэтому В. И. Матющенко (1959, 1973) относил эти памятники к кругу родственных западносибирских культур огромной Урало-Сибирской культурно-исторической провинции. Вместе с тем он сопоставлял оба эти памятника с разными археологическими культурами (Матющенко, 1975). По его мысли, Турбино и Усть-Гайва были тесно связаны с центром в Самусе (так называемый среднеобский металлургический центр), откуда на запад и поступали металлические вещи (Матющенко, 1973. с. 34). Сейма поддерживала тесные связи с Ростовкой или с так называемым среднеиртышским металлургическим центром. М. Ф. Косарев (1981, с. 89—106) пишет уже об особой самусьской культурной общности и так называемой самусьско-сейминской эпохе в развитии западносибирских культур. Ростовку он помещает в среднеиртышский вариант этой общности, а поселение Самусь IV — в ее юго-восточный вариант.
Даже это весьма лаконичное перечисление основных исследований по сейминско-турбинской проблеме дает представление об исключительной дискуссионности вопросов, связанных с этими загадочными памятниками. Было предложено множество гипотез с зачастую прямо противоположными решениями различных вопросов.
Далее здесь
https://matveychev-oleg.livejournal.com/13742008.html
lj_matveychev_oleg
Вторник, 02 Августа 2022 г. 23:00 (ссылка)
A – молочный резец Мезмайская-3; B – стратиграфическое положение антропологических находок в Мезмайской пещере
Tatiana Andreeva et al. / Scientific Reports, 2022
Российским палеогенетикам удалось отсеквенировать древнюю ДНК из молочного зуба, найденного в Мезмайской пещере. Этот резец принадлежал девочке пяти–шести лет, жившей, по оценкам ученых, около 96,7 тысячи лет назад. Кроме того, они предложили номенклатуру из 18 митохондриальных гаплогрупп неандертальцев, относящихся к трем основным линиям. Об этом сообщается в статье, опубликованной в журнале Scientific Reports.
Неандертальцы (Homo neanderthalensis) стали первыми архаичными людьми, чей геном был прочитан. Это произошло еще в 1997 году, когда группа ученых из Германии и США под руководством Сванте Пэабо (Svante Pääbo) опубликовала в журнале Cell митохондриальный геном индивида Неандерталь-1, жившего около 40 тысяч лет назад. Однако значительно продвинуться в исследовании древней ДНК удалось несколько позже. В 2006 году стартовал проект по прочтению полного генома неандертальца, что в черновом виде было сделано в 2010 году (с "фальстартом" в 2006 году). Более того, благодаря этому проекту палеогенетикам удалось открыть ранее неизвестную популяцию древних людей, живших на Алтае — денисовцев. На сегодня древнейший геном представителей рода Homo известен из испанской пещеры Сима-де-лос-Уэсос, откуда происходят останки людей гейдельбергских (H. heidelbergensis), живших около 430 тысяч лет назад.
Многие неандертальцы, чьи геномы к настоящему времени удалось прочитать, жили на территории современной России. Их останки в основном были обнаружены в трех алтайских пещерах: Окладникова, Денисовой и Чагырской. Среди прочего, анализ древней ДНК показал, что на Алтае в разное время обитали как минимум две генетически далекие друг от друга популяции неандертальцев. Кроме того, один геном известен с Северного Кавказа, где находится Мезмайская пещера. Она располагается в Апшеронском районе Краснодарского края, по правому борту реки Сухой Курджипс. Стратиграфическая колонка этой пещеры включает шесть голоценовых и 20 плейстоценовых слоев, древнейшие из которых относятся к среднему палеолиту. В Мезмайской пещере были найдены останки трех неандертальцев, включая скелет младенца.
Местоположение памятников с находками останков неандертальцев, из которых ранее была отсеквенирована древняя ДНК. Цветами обозначены разные митохондриальные гаплогруппы этих индивидов
Tatiana Andreeva et al. / Scientific Reports, 2022
Группа российских ученых под руководством Евгения Рогаева (Evgeny Rogaev) из Научно-технологического университета "Сириус" провела генетическое исследование зуба Мезмайская-3, найденного в культурном слое-3 Мезмайской пещеры. Морфология этой находки позволила исследователям предположить, что это верхний молочный резец, который принадлежал архаичному гоминину. По сильно изношенной коронке они заключили, что зуб выпал у ребенка примерно пяти–шести лет.
Впервые отсеквенировав на территории России митохондриальную ДНК такой древности, молекулярные биологи пришли к выводу, что резец принадлежал неандертальцу. Более того, анализ полного митохондриального генома позволил обнаружить у этого древнего человека гетероплазмию, а также четыре варианта генов ранее не выявленных у других архаичных гоминин (у современных людей они встречаются с частотой менее 0,02 процента). Фрагменты ядерной ДНК показали, что, по всей видимости, индивид был женского пола.
Филогенетическое дерево, связывающее неандертальца Мезмайская-3 с другими митохондриальными геномами
Tatiana Andreeva et al. / Scientific Reports, 2022
Для филогенетического анализа ученые добавили к прочитанному митохондриальному геному еще 27 ранее опубликованных геномов неандертальцев, четырех денисовцев, гоминина из пещеры Сима-де-лос-Уэсос, десяти древних и 53 современных людей (H. sapiens), а также шимпанзе. Оказалось, что Мезмайская-3 генетически наиболее близка к Мезмайская-1 и Стайня-S5000. Эти геномы образуют общую кладу с митотипами Алтай, Денисова-15 и Складина-I-4A. По расчетам молекулярных биологов, Мезмайская-3 жила около 96,7 тысячи лет назад (доверительный интервал — 134–59 тысяч лет назад). Наряду с индивидами Мезмайская-1 и Стайня-S5000 новый геном относится к группе более ранних неандертальцев с микокской индустрией (около 100–70 лет назад), отличной от той, что жила около 60–40 тысяч лет назад.
Ученые также предложили номенклатуру гаплогрупп митохондриальной ДНК неандертальцев. Предковую линию они обозначили как NA. В общей сложности они выделили 18 гаплогрупп, относящихся к трем основным линиям: ранние (NE), средние (NM) и поздние (NL) неандертальцы. Так, они обнаружили, что индивиды из гибралтарской пещеры Форбса (FQ) и польской пещеры Стайня (Стайня-S5000) относятся к гаплогруппе NM1. К гаплогруппе NA1 они отнесли особей из немецкой пещеры Холенштайн-Штадель и испанского местонахождения Вальдегоба. Образцы Денисова-15, Мезмайская-1 и Складина-I-4A, по мнению исследователей, соответствуют гаплогруппе NE. А три неандертальца из Денисовой пещеры (E202, E213 и M65) относятся к гаплогруппе NA2a, а не NE, как это было предложено ранее. Примечательно, что геноме неандертальца из Тешик-Таша исследователи нашли варианты, относящиеся как к NA1, так и к NA2.
Ранее на N + 1 уже рассказывали об исследованиях Мезмайской пещеры. Тогда российские археологи выяснили, что люди современного анатомического типа, которые в эпоху верхнего палеолита приходили на эту стоянку, наладили широкую сеть обмена с отдаленными регионами.
https://matveychev-oleg.livejournal.com/13735922.html
lj_matveychev_oleg
Пятница, 29 Июля 2022 г. 17:00 (ссылка)
Памятники и результаты исследований
За последние годы на территории Западной Сибири накоплены значительные источники по андроновской культуре. Это прежде всего материалы могильников. Результатом этих работ является создание монографических сочинений по андроновской (федоровской) культуре Минусинской котловины и Верхнего Приобья. На фоне данных районов, не говоря уже о "западном" андроновском мире, Барабинская лесостепь оставалась белым пятном в плане изучения этой культуры. Однако за последние годы здесь произведены исследования ряда андроновских памятников — как могильников, так и поселений (рис. 42).
Абрамово-4. Курганский могильник. Расположен в Центральной Барабе (Куйбышевский район Новосибирской области) в 10 км к ЮЗ от г. Куйбышева, на левом берегу р. Оми, на краю надпойменной террасы, отступающей от современного русла на 1,5—2 км. Могильник насчитывает свыше 100 курганов, из них в настоящее время раскопан. Судя по полученным материалам, совершенно очевидно, что перед нами несколько могильников, сооружавшихся длительный период на одном и том же месте. Полные раскопки памятника, возможно, позволят выделить эти могильники планиграфически. Встречаются также курганы с разновременными захоронениями, что, видимо, связано с подсыпкой насыпи в последующий период.
В настоящее время на памятнике вскрыто 16 андроновских захоронений. Семь курганов дали только андроновские погребения, в насыпи курганов помимо андроновских обнаружены погребения саргатской культуры эпохи раннего железа и одна потревоженная могила эпохи поздней бронзы.
Абрамово-5. Поселение. Расположено в Центральной Барабе (Куйбышевский район) на правом берегу р. Оми, на краю второй надпойменной террасы. К сожалению, культурный слой памятника практически уничтожен мелиоративными работами и многолетней распашкой. Однако здесь на небольшом участке площадью 50 м2 был заложен раскоп. Верхний слой почвы, сильно перепаханный, дал культурные остатки поселения ирменской культуры, а также фрагменты андроновской керамики.
Нижняя часть культурного слоя, толщиной 5—7 см, местами сохранилась. Здесь были обнаружены фрагменты преимущественно андроновской керамики при меньшем количестве ирменской, а также явно андроновский очаг и несколько хозяйственных ям с керамикой и костями животных.
Вахрушево. Курганный могильник. Расположен в Восточной Барабе (Коченевский район Новосибирской области) на левом берегу р. Ояш. Насчитывается 23 курганных насыпи. Диаметр курганов от 10 до 25 м, высота от 30 до 60 см.
Т. Н. Троицкой исследованы 7 курганов, где обнаружено 7 погребений. Этот материал частично опубликован ею, а затем переиздан В. И. Матющенко. В 1968 г. Т. Н. Троицкой при участии автора были раскопаны еще два кургана, содержащие четыре могилы. Таким образом,, в настоящее время на памятнике исследовано 11 погребений. Обнаружено 40 сосудов, бронзовые изделия.
Венгерово-1. Курганный могильник. Расположен в Центральной Барабе (Венгеровский район) на второй террасе левого берега р. Тартас, окаймляющей в этом месте урочище Таи, в 3 км к ЮВ от одноименного села. Состоит из трех небольших курганов. В настоящее время памятник изучен полностью. Курган 1 исследован в 1966 г. Т. Н. Троицкой курганы 2, 3 раскопаны Д. Г. Савиновым. При исследовании кургана 3 им были обнаружены шесть детских андроновских захоронений и одно взрослое.
Венгерово-7. Курганный могильник. Открыт А. В. Нескоровым, исследован Д. Г. Савиновым. Расположен в Центральной Барабе (Венгеровский район) в 10 км к северу от одноименного села справа от дороги из Венгерово на с. Северное. Представляет собой свыше десятка разновременных курганов, при раскопках одного из них обнаружено пять андроновских (федоровских) захоронений.
Гандичевский совхоз. Курганный могильник. Расположен в Восточной Барабе (Убинский район Новосибирской области) в 500 м к югу от центральной усадьбы, совхоза, насчитывает 20 курганов. Курганы отличаются по внешнему виду. Так, шесть насыпей имеют диаметр от 15 до 20 м в высоту до 1 м. Четыре таких кургана исследованы Е А. Сидоровым и автором. Курганы относятся к андроновской культуре. Обнаружено восемь погребений. Остальные 16 курганов могильника меньшего диаметра (от 8 до 10 м) и небольшой высоты, сильно распаханы. Они содержат погребения эпохи поздней бронзы. Их характеристика дана в следующей главе.
Каргат-6. Комплекс памятников. Подробно охарактеризован выше. Среди многочисленных фрагментов керамики, обнаруженных на поселении, выделяется комплекс андроновской (федоровской) посуды. В основном раскопе выявлено несколько хозяйственных ям этого времени, наполненных только андроновской керамикой, костями животных и рыбьей чешуей. Кроме того, в раскопе неоднократно фиксировался факт, когда при сооружении котлована более позднего ирменского жилища материковый выброс ложился на более древний андроновский культурный слой. Таким образом образовалась своего рода стерильная прослойка, отделяющая андроновский культурный горизонт от более позднего.
Мартемьяновское поселение. Расположено в Восточной Барабе (Убинский район) в верховьях р. Оми, между селами Черный Мыс и Мартемьяновское, на развеянных дюнах собраны фрагменты андроновской керамики. Культурный слой поселения уничтожен ветровой эрозией.
Преображенка-З. Комплекс разновременных памятников. Исследован полностью. Подробно охарактеризован в предыдущем разделе. На памятнике раскопана 81 андроновская могила. Получен довольно значительный инвентарь, состоящий из сосудов, а также украшений из бронзы и кости.
Сопка-2. Комплекс памятников. Подробно охарактеризован выше. К андроновской культуре здесь можно отнести четыре погребения взрослых с типичным для андроновской культуры погребальным обрядом и инвентарем.
Рис. 42. Схема расположения памятников андроновской (федоровской) культуры.
1 — Абрамово-4, 2 — Абрамово-5; 3 — Вахрушево; 4 — Венгерово-1; 5 — Венгерово-7; 6 — Гандичевский совхоз; 7 — Каргат-6; 8 — Мартемьяновское поселение; 9 — Преображенка-3; 10 — Сопка-2; черный кружок — поселение; + — могильник; О — крупный населенный пункт.
Характеристика предметов материальной и духовной культуры
Керамика. Глиняные сосуды являются основными находками в погребениях аидроновцев Барабинской лесостепи, не говоря о поселенческих комплексах. В данном случае мы оперируем керамическим комплексом, состоящим из около 200 сосудов (рис. 43—53). Керамика серого цвета, с характерным белесым налетом. Реже тесто имеет черный, желтый или коричневый цвет. В качестве примеси использовался песок, в виде исключения — дресва. Керамика в основной своей массе ангобирована.
Типологией андроновской посуды занимались практически все те исследователи, которые публиковали комплексы данного периода; однако, несмотря на то, что разработка типологии формы и кодировка орнаментации для андроновской посуды представляются на первый взгляд делом достаточно несложным и не раз апробированным, на практике, к сожалению, все значительно сложнее. Этим и объясняется наличие разных типологических моделей у отдельных специалистов, даже занимающихся материалами одних и тех же памятников.
Анализируя керамику лесостепной Барабы, мы считаем целесообразным разделить ее на три типа.
К первому типу относятся горшки с плавной изящной профилировкой, где венчик, шейка и плечико хорошо выделены (рис. 43—47; 52), Иногда характерным изгибом подчеркивалась придонная часть, реже, пожалуй в виде исключения, — небольшой поддон. Пропорции горшков не всегда одинаковы, что позволило, к примеру, В. И. Матющенко разделить этот тип посуды на три группы. Мы считаем такое деление нецелесообразным. Если строго подходить к анализу пропорций андроновских горшков, что является у В. И. Матющенко ведущим критерием в типологии, то таких групп, во-перьых, следует выделить больше, во- вторых, ряд сосудов трудно без известной доли субъективизма гарантированно относить к той или иной группе.
В отличие от территории Верхней Оби и Минусинской котловины мы не можем констатировать, что данный тип посуды везде является преобладающим. Так, на самом восточном в Барабе андроновском могильнике Преображенка-3, исследованном полностью, баночных сосудов несколько больше, чем горшков; та же картина наблюдается в материалах памятников Гандичевский совхоз, Венгерово-1, Венгерово-7; с другой стороны, в погребениях могильников Абрамово-4 и Вахрушево горшковидных сосудов больше, чем баночных.
Однозначно объяснить подобное положение дел сложно. Одной из причин, несомненно, является высокий процент детских захоронений в общей массе погребенных. Тенденция помещения в детские могилы прежде всего баночпых сосудов, отмеченная М. П. Грязновым, в целом подтверждается.
Для горшков характерна строгая зональность в орнаментации Таких зон выделяется пять (венчик, плечико, тулово, придонная часть, дно), иногда четыре (венчик, плечико-тулово, придонная часть, дно). Эти зоны орнамента, как правило, отделяются друг от друга рядами каннелюр, сопровождаемых часто полосками полулунных вдавлений. Реже вместо каннелюр разделительными выступали полоски, выполненные гребенчатым штампом (рис. 43—48).
Рис. 42. Схема расположения памятников андроновской (федоровской) культуры.
1 — Абрамово-4, 2 — Абрамово-5; 3 — Вахрушево; 4 — Венгерово-1; 5 — Венгерово-7; 6 — Гандичевский совхоз; 7 — Каргат-6; 8 — Мартемьяновское поселение; 9 — Преображенка-3; 10 — Сопка-2; черный кружок — поселение; + — могильник; О — крупный населенный пункт.
Рис. 43. Сосуды андроновской (федоровской) культуры. 1, 5 — Преображенка-3; 2, 6 — Абрамово-4; 3, 4, 7 — Вонгерово-1 (по Д. Г. Савинову, Н. Б. Полосьмак). 1 — грунтовый могильник, погребение 13; 2 — курган 21, погребение 1; 3— курган 3, погребение 1; 4 — курган 3, погребение 3; 5 — грунтовый могильник, погребение 10; 6 — курган 20, погребение 1; 7— курган 3, погребение 6.
Рис. 44. Сосуды андроновской (федоровской) культуры. Памятник Преображенка-3. 1 — грунтовый могильник, погребение 3; 2 — курган 21, погребение 2; 3 — грунтовый могильник, погребение 18; 4 — курган 57, погребение 1; 5 — грунтовой могильник, погребение 6; 6,7 —
курган 27, погребение 5.
Орнамент на горшки наносился двумя способами: во-первых, мелкозубчатыми гребенчатыми штампами, как правило чрезвычайно изящными; во-вторых, значительно реже, гладким штампом. Подсчет элементов орнамента, проведенный нами по зонам, где за основу взята система, применяемая, пожалуй, всеми специалистами по андроновской культуре, позволяет констатировать две основные тенденции в орнаментации горшков на территории Барабы. Разберем их, характеризуя орнаментацию по зонам.
Рис. 45. Сосуды андроновской (федоровской) культуры. Памятник Преображенка-3.
1 — грунтовый могильник, погребение 15; 2— курган 27, погребение 2; 3—грунтовый могильник, погребение 12; 4 — курган 61, погребение 1; 5 — курган 73, погребение 5; 6 — курган 56, погребение 2; 7 — грунтовый могильник, погребение 15′.
Венчик андроновского горшка украшался преимущественно косыми штрихованными треугольниками (рис. 43, 2, 3, 6; 44, 2, 7; 45, 1, 6, 7; 46, 2—6; 47, 1), на втором месте стоят горизонтальная "елочка" или горизонтальный зигзаг, выполненные гребенчатым или гладким штампом (рис. 44, 4; 46, 1; 47, 4, 6; 50, 2). Остальные элементы — каннелюры, вдавления, вертикальная "елочка" или зигзаг, шевроны — встречены единично (рис. 43, 1, 7; 44, 7, 5; 47, 2, 3, 5).
Рис. 46. Сосуды андроновская (федоровской) культуры. 2, 4 — Абрамово-4; остальное — Преображенка-3.
1 — курган 75, погребение 2; 2 — курган 19, погребение 1:5 — курган 26, погребение 1: 4 — курган 21, погребение 3; 5 — грунтовый могильник, погребение 5; 6 —курган 26, насыпь.
Орнаментация плечиков и тулова отражает в целом сходную картину. Так, плечики украшались либо меандровидными фигурами, достаточно простыми, либо собственно меандром (рис. 43,2; 44, 7; 45, 7). Что касается тулова, то здесь, как правило, присутствуют усложненные меандровидные фигуры, выполненные в сочетании с шевронами из штрихованных треугольников (рис. 43, 2, 6; 44, 7; 45, 7; 46, 2—5). На плечиках и тулове андроновских сосудов из Барабы ярко прослеживается и вторая тенденция в их орнаментации. Мы имеем в виду горизонтальную "елочку" или зигзаг, а также вертикальную "елочку" или зигзаг, которые по тулову порой усложнены "свисающими" штрихованными треугольниками (рис. 44, 2, 4; 45, 1, 2, 5; 47). Остальные элементы орнамента — каннелюры, насечки, неорнаментированные зоны — встречаются единично.
Рис. 47. Сосуды андроновской (федоровской) культуры. Памятник Преображенка-З. 1 — курган 34, погребение 3; 2—грунтовый могильник, погребение 1; 3—курган 24, погребение 2; 4 — курган 33, погребение 1; 5—грунтовый могильник, погребение 16; 6 — курган 60, погребение 1.
Рис. 48. Сосуды апдроновской (федоровской) кутьтуры. 1—3 — Абрамово-4; 4,5 —
Преображенка-3.
1 — курган 22, погребение 6; 2 — курган 78, погребение 1; 5 — курган 11, погребение 1; 4 — курган 18, погребение 2; 5 — курган 59, погребение 1.
Придонная часть сосуда чаще всего украшалась равнобедренными штрихованными треугольниками, порой в сочетании с каннелюрами или полулунными вдавлениями (иногда этими вдавлениями изображался треугольник) (рис. 43,1, 2, 4, 6; 44, 2, 7; 46, 2, 3, 5). Горизонтальная "елочка" или зигзаг также встречаются по придонной части, однако значительно реже; иногда эта зона посуды не украшалась вовсе. Важно отменить, что придонная часть сосудов поселенческих комплексов с памятников Каргат-6 и Абрамово-5 украшена рядами шагающей гребенки.
Рис. 50. Сосуды андроновской (федоровской) культуры. Памятник Преображенка-3.
1 —грунтовый могильник; 3—курган 45, погребение 2: 3 — курган 34; 4 — курган 21, погребение 2; 5— курган 95, погребение 3; 6 — курган 18, погребение 3; 7 — курган 73, погребение 9; 8— курган 73, погребение 3; 9 — курган 78, погребение 1; 10 — курган 48, погребение 1; 11 — грунтовый могильник, погребение 8; 12— курган 56, погребение 1; 13 — курган 25, погребение 1.
Таким образом, если говорить в целом об орнаментации горшковидных сосудов, то для их украшения характерны два основных сюжета: во-первых, меандровидные фигуры, во-вторых, горизонтальная, реже вертикальная, "елочка" или зигзаг. Наличие сосудов с данными видами орнамента на одних и тех же памятниках и даже порой в одной могиле свидетельствует об их одновременном бытовании. Вместе с тем корреляция элементов орнамента на горшковидных сосудах, произведенная нами, говорит о том, что на разных памятниках в орнаментации преобладает тот или иной ее вид при наличии другого. Так, для памятников Преображенка-3 и Гандичевский совхоз наиболее характерным для горшков является "елочный" орнамент, что же касается памятников Абрамово-4 и Вахрушево, то здесь преобладает меандровидная орнаментация. С одной стороны, подобное положение вещей может обьясняться хронологическими причинами, тем более если учесть предположение С. В. Зотовой, что усложнение "ковровых" орнаментов свидетельствует о хронологических отличиях керамических комплексов в пользу омоложения. С другой стороны, такая разница в орнаментации может говорить о принадлежности комплексов к различным племенным или родовым группам, периодически проникающим на территорию Барабы. Возможность такой постановки вопроса прослеживается, к примеру, в декоре ковровых изделий Средней Азии и Казахстана, в орнаменте ленточного типа у обских угров.
Рис. 51. Сосуды андроновской (федоровской) культуры. 1, 6, 7, 10, 13 — Венгерово-1 (по Д. Г. Савинову, Н. В. Полосьмак); остальное — Преображенка-3.
1 — 3, погребение 7; 2 — курган 73, погребение 6; 3 — грунтовый могильник, погребение 11; 4 — курган 27, погребение 4; 5 — курган 27, погребение 5; 6 — курган 3, погребение. 1; 7 — курган 3, сектор 2; 8 — грунтовый могильник, погребение 7; 9 — грунтовый могильник, погребение 4; 10 — курган 3, погребение 4; 11 —грунтовый могильник, погребение 8: 12 —грунтовый могильник, погребение 14; 13 — курган 3, погребение 7; 14 — курган 48, погребение 1; 15 — курган 95.
Далее здесь
https://matveychev-oleg.livejournal.com/13709646.html
lj_matveychev_oleg
Суббота, 23 Июля 2022 г. 13:00 (ссылка)
Как говорили в известном фильме: "Кавказ — это и кузница, и здравница, и житница!".
Богатые археологические находки свидетельствуют о давней истории присутствия людей в регионе, а если ещё учесть и находки в Дманиси... Но более массовое заселение региона началось со времен верхнего палеолита. А неолитический образ жизни, основанный на производстве продуктов питания, начался на Кавказе с 6-го тысячелетия до н. э.
Недавние палеогенетические исследования позволили решить несколько давних вопросов, касающихся культурных и популяционных преобразований в доисторические времена.
Уже не первый год ведутся работы в кавказском регионе чтобы понять и охарактеризовать генетическую изменчивость кавказских популяций.
Ранее уже были проанализированы группы из различных географических, культурных, этнических и языковых традиций. Кавказ был описан как асимметричный полупроницаемый барьер, основанный на более высокой генетической близости южнокавказских групп к анатолийским и ближневосточным популяциям и генетическом разрыве между ними и популяциями Северного Кавказа с прилегающей Евразийской степью.
В то время как данные аутосомной и митохондриальной ДНК кажутся относительно однородными по всему Кавказу. А разнообразие Y-хромосом выявляет более глубокую генетическую структуру, свидетельствующую о влиянии нескольких так называемых "отцов-основателей" с поразительным географическим соответствием этнических и языковых групп, и исторических событий. В новой работе учёные стремились исследовать, когда и как сформировались генетические шаблоны, наблюдаемые сегодня в регионе, и проверить, их наличие с доисторических времен. А также какую роль сыграл Кавказ в качестве проводника генного потока в прошлом и в формировании культурного и генетического состава более широкого региона.
https://matveychev-oleg.livejournal.com/13674106.html
lj_foto_history
Вторник, 19 Июля 2022 г. 14:14 (ссылка)
Эти двое – артиллерист и боцман, которые служили на английском корабле, затонувшем почти 500 назад. У обоих очень плохие зубы; оба страдали от артрита и плохого питания.
Военный корабль «Мэри Роуз» был флагманом английского флота при Генрихе VIII Тюдоре. Судно участвовало в нескольких войнах, прослужило 33 года, а 19 июля 1545 затонуло во время атаки на французские галеры в Соленте, проливе к северу от острова Уайт. Причины крушения корабля не вполне ясны. По одной из версий, старое судно потеряло устойчивость, во время резкого разворота при сильном порыве ветра зачерпнуло воду открытыми орудийными портами и ушло на дно.
Попытки поднять корабль предпринимались сразу после кораблекрушения, но безуспешно.
«Мэри Роуз» повторно обнаружили в 1836 году. Корабль обследовали водолазы, погружавшиеся в недавно изобретенных резиновых костюмах и металлических шлемах. Им удалось поднять на поверхность некоторые предметы, включая старинные ружья. Исследователи XIX века пытались пробиться внутрь корабля, покрытого толстым слоем раковин и ила, с помощью пороховых зарядов. К счастью, «Мэри Роуз» избежал полного разрушения в результате таких варварских методов обследования.
Место крушения «Мэри Роуз» было опять найдено в 1971 году. Специально учрежденный фонд «Мэри Роуз» организовал операцию по подъему корабля, что оказалось одним из самых сложных и дорогостоящих морских спасательных проектов в истории. Перед подъёмом корабль требовалось осторожно очистить от ила. В проекте было задействовано более 500 водолазов и 70 сотрудников лаборатории. Работы велись с 1979 по 1982 год, общее время погружений составило более 22 000 часов. Проект по исследованию места крушения «Мэри Роуз» доказал, что при подводных раскопках можно достичь уровня точности, сравнимого с обычной, наземной археологией.
Уцелевшая часть корабля и тысячи найденных на нём предметов представляют огромную ценность, являясь своего рода капсулой времени.
На поверхность подняли более 26 000 артефактов, в том числе одежду, музыкальные инструменты, книги, игры, навигационные приборы, предметы личной гигиены, 8 сундуков с плотницкими инструментами, 9 бочек с остатками мяса, огромное количество оружия, сундук цирюльника-хирурга. Обнаружены были и останки животных – собаки, крысы и лягушки. Собака – английский той-терьер, видимо, использовалась в качестве крысолова. Судя по ДНК, это был молодой самец.
Археологи обнаружили скелеты 90 человек – это примерно половина членов экипажа. Анализ костей показал, что многие из моряков страдали от недоедания. Антропологи зафиксировали признаки рахита и цинги. Кроме того, у некоторых членов экипажа развился артрит из-за постоянного подъема тяжестей, у многих имелись переломы костей.
Антропологи выполнили ряд реконструкций лиц членов экипажа. Двое на фото - артиллерист и боцман. Реконструкции создавались для выставки, посвященной «Мэри Роуз», в школе Уитгифт в Южном Кройдоне.
Боцману было около 40 лет, его рост 163 см. Как и многие другие члены экипажа, он обладал очень плохими зубами с кариесом, зубным камнем и абсцессами. В молодости боцман занимался физическим трудом. На скелете обнаружен серебряный свисток, который использовался для управления матросами на палубе.
Хотя артиллерист довольно молод (20-30 лет), с зубами у него всё совсем плохо: на момент смерти отсутствовало 11, а большинство оставшихся сильно разрушились. Его позвоночник также пребывал в скверном состоянии, вероятно, в результате нескольких лет таскания орудий, тяжелых ядер и пороховых зарядов.
https://foto-history.livejournal.com/16621384.html
 Буала
Вторник, 19 Июля 2022 г. 15:36 (ссылка)
На стоянке каменного века под Воронежем археологи нашли необычное сооружение из костей 60 мамонтов. Ученые оценили возраст постройки в 25 000 лет, исследователи полагают, что она могла помочь древним людям пережить Ледниковый период.
На палеолитических стоянках Восточной Европы уже и раньше находили аналогичные круговые сооружения из костей мамонтов. Однако новая находка отличается от предыдущих колоссальными размерами, она достигает в поперечнике почти 13 метров.
Далее...
|
lj_matveychev_oleg
sephenie
siehatdest
