Закон Моря - Плыть, даже с пробоиной во все днище.

А пробоиной во все днище может многое быть в нашей жизни. И порой так не хочется жить дальше. но надо, надо плыть, к родным берегам, они принесут покой. А отсидевшись, заделав пробоины, снова в путь, в плавание. К новым берегам, новые моря, и море-жизнь гонит новые волны-события - маленькие винтики-случаи нашей жизни. Из них потом будет наша история перед внуками, правнуками. Главное плыть, как бы не было больно и трудно. Нельзя сдаваться и идти на дно. Все будет хорошо, жизнь кончается смертью, а не пробоинами...

Расправив крылья, с красиво вздетой головой -
Нимб сверкал прекрасно-чистым светом,
Слух лаская - шептал мне Ангел мой
И дьявол с ним, с бессмертным веком.

Объятья, робкий поцелуй – нежные цветы,
Ярко, страстно, лозою тело оплетали.
Трепетное чувство – любовь хрустальной чистоты,
Бережно храня, не удержали.

Нимб исчез, исчезли крылья, милый лик.
Заострились, огрубели: черты любимого лица.
Душу разорвал предсмертный крик,
Влюбленного, больного сердца
(С)Omserdo

Ура, первый раз в горах. Южно-Уральский заповедник. Лагерь - 90 человек- огромный палаточный городок) походы в горы, в пещеры, сплав по горной реке на лодках. Обалдеть. Только приехал) счас побегу по друзьям, а позже будут фотки, воспоминания) Если у кого есть желание и возможность - советую всем, наши горы ничем не хуже альп))))

Что-то грустно господа. Всю неделю грустно. И не отпустит. Не скоро еще. А почему, вроде радоваться надо, но грустно. Трепетно и грустно. В общем, все. Спекся. Надоело...
Как говорит мой драг Рожна надо. А где оно, как его.
Грустно и томно, хех, томно, нафиг.
Грустно. Просто грустно.

Мои результаты теста "Насколько я свободен?" Границы во внутреннем мире  30% Границы кругозора и познания  40% Границы, поставленные другими людьми  20% Границы, поставленные мной по отношению к другим людям  15% Границы активной жизненной позиции  15% Границы психики  40% Границы физического тела  20% © Человек без границ 2005

Вы когда-нибудь задумывались над линиями?
Не заметные повседневному взгляду, они сопровождают нас везде. Простые, прямые линии, кривые. Они идут прямо, создавая угловатые фигуры, то причудливо переплетаются. Не всегда разберешь, что из них получается.
Порой они создают настоящие лабиринты. Рисуют у нас в голове непередаваемые картины. Порой мы все видим одно и тоже. Линии – создают мир. Не зря говорят линия жизни, или линия судьбы.
Мне всегда хотелось быть прямым, и не сгибаемым. Увы, моя линия кривая. Хотя, почему, увы. Кому хотелось бы просто идти прямой дорогой? Да это легко, есть, конечно, и свои сложности, но уж куда как не сложнее кривой. Прямые линии придают контрастность, а кривые рисуют мир, лабиринты.
Если бы моя была прямая, я бы умер со скуки. Почему? Потому что и на кривой скучно.
В лабиринте нет нити, нет подсказки, но мне кажется, что я здесь был, и давно уже прошел через него. Потому и скучно.
Линии. Единственное, что было сотворено. Потом они переплелись и получился мир.

НУ вот и кончились мои походы в туб диспансер. Я им не болен, легкие у меня кристально чистые. Какого хрена ходил туда, не знаю. Это перовое место на земле, где легче всего подхватить туберкулез. В толпе сидящих очередных, где каждый второй болеет. Поэтому я ждал своей очереди на улице, не смотря на накрапывающий дождиК, холодный ветер и воспаление легких.
Главное, отлегло от сердца. Все нормально, и я спокойно долечиваю свою пневмонию. В понедельник уже выходить.

Почему, когда ты имеешь полное право расчитывать на поддержку человека. Ты ее не получаешь. А в другой ситуации с людьми, ну, немного отдаленными от того человека, он проявляет сочуствие и помогает, хотябы словами. А когда дело касается коллектива того человека? Той среды где он обитает?
Одно только слово могло бы подбодрить всех, всех тех кто должен был получить хотябы словесную поддержку. Но нет.
Обидно господа. Обидно.
Опускаются руки, чтоли бо делать. Чуствуешь себя одиноким, среди толпы людей.
Завтра аванс, непременно напьюсь.
Просьба, не трогайте меня завтра.

Приехал в диспансер к часу.
Кстати поехал я туда потому, что у меня пневмония в верхней доле правого легкого. Вот они в поликлинике подстраховались, на осмотр в туберкулезный диспансер отправили. Так на всякий случай, подстраховаться.
Дали мне мои снимки флюрографии один недельной давности с пневмонией, и другой полугодовой давности, чистый. И мой рентген.
Приехал я в диспансер даю снимки.
Врач мне говорит, а вы помолодели;)
Как так?
Ну ваш недельний снимок ваш, а вот полугодовой давности, там снимок сильно полного пожилого человека, и грудная клетка другая, и сердце не там расположено.
Я был в шоке.
Так под этим номером у меня записан в карте снимок.
Может они еще тогда в нем ошиблись.
Анекдот блин.
Даю рентген, там мое легкое.
А мне:
- А где обзорный снимок. ДА как они вас сюда послали без всего.

Я в шоке. Блин, может подать на них в суд?
Ну у нас и медицина, бьюсь головой ап стену.

Звоню в диспансер, так и так меня направили от туда-то к вам, когда приезжать. Приезжайте утром, посмотрим.
Приехал, даю документы.
Ой вы знаете, а по вашему участку врач принимает с часу.
Епт, а какого вы мне вчера сказали утром?
Блин, благо до дума на маршрутке 15 минут, а то бы сидел я там три часа, ждал врача. Ужас нах.
Ну и сервис у нас пошел.

Угу, такой седня день особенный лять.
Так, хватит распускать слюни и сопли. Сделал, так сделал. Завтра все исправлять.
Вот блин сам себе трудности на задницу нахожу.

Вот такую бодянь купил, чтобы значит антибиотики мой болезный организм не изничтожала в конец. Открываю, наливаю в бокальчик. Пробую, а там блин алкоголь ребята. Не поверите, алкоголь. На вкус как пиво жигулевское, теплое такое, горькопротивное. ТЬпу, перебродил. Но, видимо мне надо было выпить. Головокружение, тошноту, как рукой сняло.
Счас упьюсь кефиром блин, жаль одну коробку купил только.

Представьте, пневмония, поперся седня на рентгеноскопию. ХЫ хы не поместился в аппарат, пришлось на полусогнутых стоять) НУ для кого они делают эти машины?)
Потом пошел на укол. Я же дома болею, и укол мне тут соседка колет - медсестра бывшая. А сегодня вот не смогла.
Направления в процедурный нет, захожу туда, а мне 20 р. А можно затра занести? нет не льзя.
Ну что мне без укола оставаться? Пошел домой, благо в двух шагах, взял деньги , пришел.
А там уже другая медсестра и говорит,
Сынок да ты направление у врача возьми завтра задним числом и все, а деньги не надо.
Вот и думай после этого.
И медицина у нас бесплатная и люди разные.

Вот вчера сидел и читал дневу ГУВХа про неприличное) и вот так оно распирало, захотелось неприличного, а с другой стороны предложили секс с парнем, хоть и виртуальный. Вот все не мог выбрать чтоже, ) в определении сыграло роль позднее время и корики приехавших родителей, ты же болен ложись спать.
Несмотря на то, что я уже самостоятельный человек.
Ну чтоже, выключили комп и ...
Хы понял своб ошибку) можно было бы вступить в конфликт с предками, все-таки они у меня в гостях) можно было отложить неприличное, но получить незабываемое удовольствие от чего-то нового.
Как знать, хы хы, мож на меня еще раз сооблазнятся.)

Часто видел портреты на майках, пакетах, других вещах. Вы обращали внимание?) когда они морщатся, то эти вроде бы милые лица девушек, превращаются в монстров. Там хрен поймешь где что, искажение линиями, складками. Брр, вот откуда надо брать монстров в фильмы ужасов. Из прекрасной девушки за мгновение сделают урода
Бррррр...
Я против портретов на вещах и пакетах) хы хы

Наверное стоит заняться оформлением дневника, а то, как в медвежьем углу) очень напоминает мою квартиру) бардак и все-такое) Создам ка и я себе здесь настроение.
Создавал просто так, но вот ведь, пришлось обживать)

По моему мнению вы- Мечтательный,задумчивый добрый

Вы чувствуете все все добро мира.Вам нравится любая погода,она лишь отражает ваше настроение.Вы способны к творческой деятельности.Ваши друзья ваша опора в жизни.Вы объеденены чувствами или совместным творчеством.Вы свободны как материально так и духовно.В жизни вы привлекаете к себе внимание.Скорее всего вы уже нашли свою истинную любовь а смерть для вас не более чем переход в новое.Вас никогда не забудут.

Пройти тест

Весна. Прохладный ветер перекатывает по асфальту мелкий мусор. Обманчивое солнышко мягко греет, побуждает раздеться. Снять куртку. Но тепло обманчиво. На голых ветвях деревьев набухают почки. Пестрые птички заливаются трелью
Парк.
Я сижу на холодной лавке, один. Где-то за оградой льется лента пешеходов, за ними – машин. Все устремились по своим делам. Никого не замечают, только себя. Есть у нас такая способность, быть слепыми. Иногда мы прозреваем, и видим. Удивляемся, как раньше мы не могли заметить, ведь оно шло с нами. Всю жизнь.
Я сижу и впитываю краски парка. Я зритель. Передо мной текут людские жизни. Кому они нужны? Судите сами.
Напротив меня садится не молодой уже мужчина. Он не брит. Одет неряшливо. По его глазам, я вижу – он пьян. Он сидит и улыбается своим мыслям. А затем улыбается мне. И выходит это как извинение, за то, что он такой, какой есть.
- Сволочь! – К мужчине через парк идет такого же возраста женщина.
Она садится вполоборота к нему:
- Сволочь! – ее лицо выражает негодование, презрение.
Мужчина что-то бормочет. Не обращает на нее внимания. Он улыбается мне.
Она снова пытается привлечь его внимание. Но все безнадежно. Она встает и идет к гранитной ограде. Садится на холодный камень, достает из сумки целлофан с бутербродом. Ест. При этом, что-то приговаривая. Видимо, ругая его.
А он встает и идет ко мне. В его глазах стоит печаль: - «Извини брат, вот так и живем…»
Он присаживается рядом со мной:
- Я присяду? – и смотрит на меня. Он был таким же молодым. От него тянет выпивкой, и не мытым телом.
Я встаю и пересаживаюсь.
Он с печалью смотрит на меня, а затем поворачивается к женщине.
Он улыбается ей, когда она идет к нему. Он улыбается, когда она бьет его сумкой:
- Сволочь! – она два раза опускает свою сумку ему на голову.
Он приподнимается, поднося кулак к ее лицу. Улыбается. Проводит кулаком по скуле.
- Пошли. – Женщина берет его за руку. Улыбается. Уводит из парка.
А он гладит ее по голове ладонью.
Это их мир. Их жизнь. Театр двух актеров.

(c) Omserdo

Ты никогда не думал,
Что делаешь ты тут?
Зачем ты брошен
На этот страшный суд?
Ты вспоминал,
Что было до него?

А размышлял ли ты,
О людях, что окружают нас?
Они как ночь темны?
Помог бы третий глаз?

А о друзьях?
О мире в целом,
О себе?

Жизнь, это белый стих. Без размера и без рифмы. Можно о многом думать, о многом размышлять, но стоит ли? Просто жить – это не для нас. Но не стоит думать обо всем. Не надо думать об обществе. Да мы считаем, что его не существует, но нам приходится с ним считаться. Может и не так сильно, как кому-то, всем по разному, но приходится. Всю Жизнь мы можем заблуждаться, и только потом понять, а можем и не понять.
Я вот не пойму, зачем все эти слова, к чему? К чему я начал эту тему. А значит надо.
Видимо время.

В черных сучьях дерев обнаженных
Желтый зимний закат за окном.
(К эшафоту на казнь осужденных
Поведут на закате таком).

Красный штоф полинялых диванов,
Пропыленные кисти портьер...
В этой комнате, в звоне стаканов,
Купчик, шулер, студент, офицер...

Этих голых рисунков журнала
Не людская касалась рука...
И рука подлеца нажимала
Эту грязную кнопку звонка...

Чу! По мягким коврам прозвенели
Шпоры, смех, заглушенный дверьми...
Разве дом этот - дом в самом деле?
Разве так суждено меж людьми?

Разве рад я сегодняшней встрече?
Что ты ликом бела, словно плат?
Что в твои обнаженные плечи
Бьет огромный холодный закат?

Только губы с запекшейся кровью
На иконе твоей золотой
(Разве это мы звали любовью?)
Преломились безумной чертой...

В желтом, зимнем, огромном закате
Утонула (так пышно!) кровать...
Еще тесно дышать от объятий,
Но ты свищешь опять и опять...

Он не весел - твой свист замогильный...
Чу! опять - бормотание шпор...
Словно змей, тяжкий, сытый и пыльный,
Шлейф твой с кресел ползет на ковер...

Ты смела! Так еще будь бесстрашней!
Я - не муж, не жених твой, не друг!
Так вонзай же, мой ангел вчерашний,
В сердце - острый французский каблук!


(с) Александр Блок

Идут часы, и дни, и годы.
Хочу стряхнуть какой-то сон,
Взглянуть в лицо людей, природы,
Рассеять сумерки времен...

Там кто-то машет, дразнит светом
(Так зимней ночью, на крыльцо
Тень чья-то глянет силуэтом,
И быстро спрячется лицо).

Вот меч. Он - был. Но он - не нужен.
Кто обессилил руку мне? -
Я помню: мелкий ряд жемчужин
Однажды ночью, при луне,

Больная, жалобная стужа,
И моря снеговая гладь...
Из-под ресниц сверкнувший ужас -
Старинный ужас (дай понять)...

Слова? - Их не было. - Что ж было? -
Ни сон, ни явь. Вдали, вдали
Звенело, гасло, уходило
И отделялось от земли...

И умерло. А губы пели.
Прошли часы, или года...
(Лишь телеграфные звенели
На черном небе провода...)
И вдруг (как памятно, знакомо!)
Отчетливо, издалека
Раздался голос: Ecce homo!
Меч выпал. Дрогнула рука...

И перевязан шелком душным
(Чтоб кровь не шла из черных жил),
Я был веселым и послушным,
Обезоруженный - служил.

Но час настал. Припоминая,
Я вспомнил: Нет, я не слуга.
Так падай, перевязь цветная!
Хлынь, кровь, и обагри снега!

(c) Александр Блок

Не знаю я, чего хочу.
Жить не хотелось никогда,
От того ее я не люблю.
Лучше, посмотрите мне в глаза,
Там вы увидите волну.
Любовь и ненависть смешались,
Чего хочу, я не пойму.
А все вокруг как будто помешались,
Твердят решение – живи.
Зачем мне жить? Что
Делать у сырой земли?

А интересно, каким бы мир был
Без ненависти и без любви?
Когда всех прошлых ты забыл
И в голове ответ - живи.

Но не могу я просто так.
Ищу причину, и мотив,
И понимаю, я дурак.
Не уйду, напиток горький не испив.

А я смотрю влюбленными глазами
И на врагов, и на друзей.
И ненавижу их мозгами
За то, что говорят – «Испей».

Ты сам хотел напиток этот
Так чего же морду воротишь?
Не создаем тебе мы клеток,
Ты сам из них на нас глядишь.

(c) Омсердо

Глаза, опущенные скромно,
Плечо, закрытое фатой...
Ты многим кажешься святой,
Но ты, Мария, вероломна...

Быть с девой - быть во власти ночи,
Качаться на морских волнах...
И не напрасно эти очи
К мирянам ревновал монах:

Он в нише сумрачной церковной
Поставил с братией ее -
Подальше от мечты греховной,
В молитвенное забытье...

Однако, братьям надоело
. . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . .

Конец преданьям и туманам!
Теперь - во всех церквах она
Равно - монахам и мирянам
На поруганье предана...

Но есть один вздыхатель тайный
Красы божественной - поэт...
Он видит твой необычайный,
Немеркнущий, Мария, свет!
Он на коленях в нише темной
Замолит страстные грехи,
Замолит свой восторг нескромный,
Свои греховные стихи!

И ты, чье сердце благосклонно,
Не гневайся и не дивись,
Что взглянет он порой влюбленно
В твою ласкающую высь!

(с) Александр Блок

Бойтесь меня, я не управляем. Я сам не знаю, что могу выкинуть. В обычные моменты я довольно предсказуем. Но бывает, щелкнет что-то, и я другой. Сам не знаю, чего от себя ждать. Рассудок уходит на второй план, появляется ярость и страсть. Вот такое вот я животное.
Маска скромного и добродушного человека меняется на оскал страшной пасти. И этому зверю все по плечу, за чтобы он не брался. Я сам себя боюсь.
Бойтесь и вы.

Город, его красивые огни. Яркие, манящие. Завораживают взор, обласканные воображением. Минутная, вечерняя красота.
И в тоже время это стены. Каменные стены до неба, они давят. Давят на голову. Машины. Люди. Шум. Все это надоело, приелось.
Город преследует нас, навязывает свои правила. Клетка. Из не хочешь вырваться, но не можешь. Только на время. А потом снова вернешься. Небольшой отгул, на пару часов.
Уходящие в даль рельсы. Иду по шпалам. Справа, голые после зимы деревья. Слева, заброшенные склады, обрушившиеся заборы. Мертвый город. Ты один.
Вечерний туман застилает дорогу. Тебя окружают призраки. Призраки твоей фантазии. Ты один, кругом тишина. Она успокаивает. Холодный вечерний воздух наполняет легкие. Обостряется слух, зрение.
Где-то залаяла собака. Лай обостряет одиночество. Ты ощущаешь, что ты один. Хорошо. Потрясающе. Душа возносится вверх, ты отдыхаешь. Наслаждаешься. Будто плывешь по воздуху. Разруха и запустение вокруг ласкают тебя.
Голые, серые ветви раскинулись лесом, не проходимым лесом, который отгородил от тебя город. Разрушенные здания щеголяют разбитыми окнами. Темные провалы манят, зовут, обещая покой и одиночество. Нет никого. Только ты и Бог.
Прокаркал ворон, заскрипела разломанная труба. До жути одиноко, начинаешь ощущать, что он есть. Обращаешь к нему свой разум. И тебе становится приятно. Спокойно и хорошо. Спи. Спи, пока тебя не разбудят. Не вмешаются в твой сон. Не разгонят туман отчуждения. Я чужой среди своих, и свой среди чужих.
Они есть, но для меня никто, но как же они любят лезть к тебе. Доказывать, что они существуют, что с ними надо считаться. Уйдите. Исчезните.
Я снова уйду туда, где только ветер гуляет по комнатам разрухи и запустения. Где только ворон прокаркает свою невеселую песню. Там царит смерть. Смерть и покой. И больше никого. Там я могу общаться с ними.
Но время идет, и надо возвращаться. НЕ ХОЧУ. Оставьте меня там, замуруйте. Я отдам все, лишь бы остаться наедине с собой там, сойти с ума и уйти по шпалам заброшенной колеи.
Как Хорошо…

Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь, - который раз?

Что' счастие? Вечерние прохлады
В темнеющем саду, в лесной глуши?
Иль мрачные, порочные услады
Вина, страстей, погибели души?

Что' счастие? Короткий миг и тесный,
Забвенье, сон и отдых от забот...
Очнешься - вновь безумный, неизвестный
И за' сердце хватающий полет...

Вздохнул, глядишь - опасность миновала...
Но в этот самый миг - опять толчок!
Запущенный куда-то, как попало,
Летит, жужжит, торопится волчок!

И, уцепясь за край скользящий, острый,
И слушая всегда жужжащий звон, -
Не сходим ли с ума мы в смене пестрой
Придуманных причин, пространств, времен...

Когда ж конец? Назойливому звуку
Не станет сил без отдыха внимать...
Как страшно всё! Как дико! - Дай мне руку,
Товарищ, друг! Забудемся опять.

(с) Александр Блок

Когда осилила тревога,
И он в тоске обезуме'л,
Он разучился славить бога
И песни грешные запел.

Но, оторопью обуянный,
Он прозревал, и смутный рой
Былых видений, образ странный
Его преследовал порой.

Но он измучился - и ранний
Жар юности простыл - и вот
Тщета святых воспоминаний
Пред ним медлительно встает.

Он больше ни во что не верит,
Себя лишь хочет обмануть,
А сам - к моей блаженной двери
Отыскивает вяло путь.

С него довольно славить бога -
Уж он - не голос, только - стон.
Я отворю. Пускай немного
Еще помучается он.

(с) Александр Блок

Греши, пока тебя волнуют
Твои невинные грехи,
Пока красавицы колдуют
Твои греховные стихи.

На утешенье, на забаву
Пей искрометное вино,
Пока вино тебе по нраву,
Пока не тягостно оно.

Сверкнут ли дерзостные очи -
Ты их сверканий не отринь,
Грехам, вину и страстной ночи
Шепча заветное "аминь".

Ведь всё равно - очарованье
Пройдет, и в сумасшедший час
Ты, в исступленном покаяньи,
Проклясть замыслишь бедных, нас.

И станешь падать - но толпою
Мы все, как ангелы, чисты,
Тебя подхватим, чтоб пятою
О камень не преткнулся ты...

(с) Александр Блок

День проходил, как всегда:
В сумасшествии тихом.
Все говорили кругом
О болезнях, врачах и лекарствах.
О службе рассказывал друг,
Другой - о Христе,
О газете - четвертый.
Два стихотворца (поклонники Пушкина)
Книжки прислали
С множеством рифм и размеров.
Курсистка прислала
Рукопись с тучей эпи'графов
(Из Надсона и символистов).
После - под звон телефона -
Посыльный конверт подавал,
Надушённый чужими духами.
Розы поставьте на стол -
Написано было в записке,
И приходилось их ставить на стол...
После - собрат по перу,
До глаз в бороде утонувший,
О причитаньях у южных хорватов
Рассказывал долго.
Критик, громя футуризм,
Символизмом шпынял,
Заключив реализмом.
В кинематографе вечером
Знатный барон целовался под пальмой
С барышней низкого званья,
Ее до себя возвышая...
Всё было в отменном порядке.

Он с вечера крепко уснул
И проснулся в другой стране.
Ни холод утра,
Ни слово друга,
Ни дамские розы,
Ни манифест футуриста,
Ни стихи пушкиньянца,
Ни лай собачий,
Ни грохот тележный -
Ничто, ничто
В мир возвратить не могло...

И что поделаешь, право,
Если отменный порядок
Милого дольнего мира
В сны иногда погрузит,
И в снах этих многое снится...
И не всегда в них такой,
Как в мире, отменный порядок...

Нет, очнешься порой,
Взволнован, встревожен
Воспоминанием смутным,
Предчувствием тайным...
Буйно забьются в мозгу
Слишком светлые мысли...
И, укрощая их буйство,
Словно пугаясь чего-то, - не лучше ль,
Думаешь ты, чтоб и новый
День проходил, как всегда:
В сумасшествии тихом?

(с) Александр Блок

Всё свершилось по писаньям:
Остудился юный пыл,
И конец очарованьям
Постепенно наступил.
Был в чаду, не чуя чада,
Утешался мукой ада,
Перечислил все слова,
Но - болела голова...

Долго, жалобно болела,
Тело тихо холодело,
Пробудился: тридцать лет.
Хвать-похвать, - а сердца нет.

Сердце - крашеный мертвец.
И, когда настал конец,
Он нашел весьма банальной
Смерть души своей печальной.

***


Когда невзначай в воскресенье
Он душу свою потерял,
В сыскное не шел отделенье,
Свидетелей он не искал.

А было их, впрочем, не мало:
Дворовый щенок голосил,
В воротах старуха стояла,
И дворник на чай попросил.

Когда же он медленно вышел,
Подняв воротник, из ворот,
Таращил сочувственно с крыши
Глазищи обмызганный кот.

Ты думаешь, тоже свидетель?
Так он и ответит тебе!
В такой же гульбе
Его добродетель!

***

Пристал ко мне нищий дурак,
Идет по пятам, как знакомый.
"Где деньги твои?" - "Снес в кабак". -
"Где сердце?" - "Закинуто в омут".

"Чего ж тебе надо?" - "Того,
Чтоб стал ты, как я, откровенен,
Как я, в униженьи, смиренен,
А больше, мой друг, ничего".

"Что лезешь ты в сердце чужое?
Ступай, проходи, сторонись!" -
"Ты думаешь, милый, нас двое?
Напрасно: смотри, оглянись..."

И правда (ну, задал задачу!)
Гляжу - близь меня никого...
В карман посмотрел - ничего...
Взглянул в свое сердце... и пла'чу.

(с) Александр Блок

Костер, палатка. Компания друзей, они есть, но все вместе, их нет по отдельности. Как большое существо, с множеством рук и ног. Поет, шевелится, эйфория. Стая.
Волосы, приятный запах, светящиеся галаза в сантиметре от твоих. Игривая улыбка на губах. Тепло от тела, тепло и уют. Закрой глаза и все это будет. Ощущай. Запах, тепло, уют, ласка и нежность.
Приятный человек на улице, интересный. Ровный умный взгляд, не безобразное тело. Идет плавно, будто плывет. Все в нем так и кричит - на колени.
Обычный человек. Сидит рядом. Молчит. Спокоен и уверен в себе. Он будто окутывает тебя собой. Не прикасаясь, не говоря, а своим присутствием. Тебе комфортно, ты успокаиваешься. Исчезает течение, ты в спокойной лагуне.
Их много, и все мы помним. Все они несут нам тепло, даже через года.
Я помню все, слова, жесты, вплоть до своих ощущений. Я помню запах, шелк кожи или ее сухость, твердость ладони, дружескую улыбку. Образы и запахи. Ощущения. Ради них стоит жить. Это мир в моей голове. Когда мне плохо, я ухожу туда. Я пережива. их снова и снова, не в силах напиться ими. Они будут всегда. Мой маленький уголок, там нет никого кроме меня. Это мой дом

И вот снова я не живу, а существую. Что такое жизнь и существование?
Просыпаешься, идешь на работу или на учебу, приходишь домой, скучный вечер, какая-то еда, передачи по жвачнику или пресные игры в компе. Сон. Затем снова просыпаешься... Мы в цикле. Мы существуем.
Что такое жизнь?
Это моменты, яркие моменты в серости существования. Только ими мы и живем. Только в них мы понимаем то, что не доступно в о время существования. Мы как бы прозреваем. И опять существуем, до нового момента.
Человек спит половину жизни, от оставшейся жизни процентов 80-90 он существует, остальные 10 он живет.
Я очень много сплю и существую. Жил я мало, а сколько я еще проживу? А сколько жили вы? Вам повезло, если ваша жизнь насыщенна такими моментами. Это богатство. Надо их хранить в своем сердце, в своей душе. И никогда не забывать. Когда-нибудь вы их вспомните, и вспомните всю свою жизнь, и вам будет приятно...
Желаю вам жить больше.

Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух,
Да, таким я и буду с тобой:
Не для ласковых слов я выковывал дух,
Не для дружб я боролся с судьбой.

Ты и сам был когда-то мрачней и смелей,
По звезда'м прочитать ты умел,
Что грядущие ночи - темней и темней,
Что ночам неизвестен предел.

Вот - свершилось. Весь мир одичал, и окрест
Ни один не мерцает маяк.
И тому, кто не понял вещания звезд, -
Нестерпим окружающий мрак.

И у тех, кто не знал, что прошедшее есть,
Что грядущего ночь не пуста, -
Затуманила сердце усталость и месть,
Отвращенье скривило уста...

Было время надежды и веры большой -
Был я прост и доверчив, как ты.
Шел я к людям с открытой и детской душой,
Не пугаясь людской клеветы...

А теперь - тех надежд не отыщешь следа,
Всё к далеким звездам унеслось.
И к кому шел с открытой душою тогда,
От того отвернуться пришлось.

И сама та душа, что, пылая, ждала,
Треволненьям отдаться спеша, -
И враждой, и любовью она изошла,
И сгорела она, та душа.

И остались - улыбкой сведенная бровь,
Сжатый рот и печальная власть
Бунтовать ненасытную женскую кровь,
Зажигая звериную страсть...

Не стучись же напрасно у плотных дверей,
Тщетным стоном себя не томи:
Ты не встретишь участья у бедных зверей,
Называвшихся прежде людьми.

Ты - железною маской лицо закрывай,
Поклоняясь священным гробам,
Охраняя железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам.

(c) Александр Блок

Из чего проистекает агрессия? Неудержимость? Решительность. Может от слабости? Может оттого, что надоело быть слабым, тем над кем могут издеваться, на кого могут наплевать? Когда надоедает искать для себя крепкое пристанище. Крепкое, сильное, надежное. Тогда решаешь сам быть надежным и сильным. Сам проявляешь агрессию, сам творишь свой мир. В тебе что-то меняется, ты роговеешь. Твоя шкура толстеет, ее не пробить ничем. Ты сам творишь свой мир. Но внутри, тебе все так же хочется видеть рядом кого-то сильного, того, о ком ты мечтаешь с начала жизни. Того, кто позаботится, приободрит и поддержит. Укутает теплом, когда тебе станет холодно. Тебе тепло, ты сам согреваешь себя, ты сильный. Но нужен тот, с кем можно быть слабым. И кто не будет на тебя плевать и топтать тебя. Кто станет твоей слоновьей кожей, кого не пробьет никто, и только ты будешь видеть его изнанку, где он будет теплый и добрый, только для тебя. И вместе вы будете творить свой мир, где тебе не будет одиноко.
Только где он, этот толстокожий вожак? Как его найти и как самому им стать, для другого?

Все произведения выложенные ниже взяты из сборников Александра Блока.
Считайте, что под каждым из них написано (с) Александр Блок.
Буду стараться под слоедующими выкладывать копирайты.

Похоронят, зароют глубоко,
Бедный холмик травой порастет,
И услышим: далёко, высоко
На земле где-то дождик идет.

Ни о чем уж мы больше не спросим,
Пробудясь от ленивого сна.
Знаем: если не громко - там осень,
Если бурно - там, значит, весна.

Хорошо, что в дремотные звуки
Не вступают восторг и тоска,
Что от муки любви и разлуки
Упасла гробовая доска.

Торопиться не надо, уютно;
Здесь, пожалуй, надумаем мы,
Что' под жизнью беспутной и путной
Разумели людские умы.

И вновь - порывы юных лет,
И взрывы сил, и крайность мнений...
Но счастья не было - и нет.
Хоть в этом больше нет сомнений!

Пройди опасные года.
Тебя подстерегают всюду.
Но если выйдешь цел - тогда
Ты, наконец, поверишь чуду,

И, наконец, увидишь ты,
Что счастья и не надо было,
Что сей несбыточной мечты
И на пол-жизни не хватило,

Что через край перелилась
Восторга творческого чаша,
И всё уж не мое, а наше,
И с миром утвердилась связь, -

И только с нежною улыбкой
Порою будешь вспоминать
О детской той мечте, о зыбкой,
Что счастием привыкли звать!

Когда мы встретились с тобой,
Я был больной, с душою ржавой.
Сестра, сужденная судьбой,
Весь мир казался мне Варшавой!
Я помню: днем я был "поэт",
А ночью (призрак жизни вольной!) -
Над черной Вислой - черный бред...
Как скучно, холодно и больно!
Когда б из памяти моей
Я вычеркнуть имел бы право
Сырой притон тоски твоей
И скуки, мрачная Варшава!
Лишь ты, сестра, твердила мне
Своей волнующей тревогой
О том, что мир - жилище бога,
О холоде и об огне.

Вспомнил я старую сказку,
Слушай, подруга, меня.
Сказочник добрый и старый
Тихо сидел у огня.

Дождик стучался в окошко,
Ветер в трубе завывал.
"Плохо теперь бесприютным!" -
Сказочник добрый сказал.

В дверь постучались легонько,
Сказочник дверь отворил,
Ветер ворвался холодный,
Дождик порог окатил...

Мальчик стоит на пороге
Жалкий, озябший, нагой,
Мокрый колчан за плечами,
Лук с тетивою тугой.

И, усадив на колени,
Греет бедняжку старик.
Тихо доверчивый мальчик
К старому сердцу приник.

"Что у тебя за игрушки?" -
"Их подарила мне мать". -
"Верно, ты стрелы из лука
Славно умеешь пускать?"
Звонко в ответ засмеялся
Мальчик и на' пол спрыгну'л.
"Вот как умею!" - сказал он
И тетиву натянул...

В самое сердце попал он,
Старое сердце в крови...
Как неожиданно ранят
Острые стрелы любви!

Старик, терпи
Тяжкий недуг,
И ты, мой друг,
Терпи и спи,
Спи, спи,
Не забудешь никогда
Старика,
Провспоминаешь ты года,
Провспоминаешь ты века,
И средь растущей темноты
Припомнишь ты
И то и се,
Всё, что было,
Что манило,
Что цвело,
Что прошло, -
Всё, всё.

Ночь - как века, и томный трепет,
И страстный бред,
Уст о блаженно-странном лепет,
В окне - старинный, слабый свет.

Несбыточные уверенья,
Нет, не слова -
То, что теряет всё значенье,
Забрежжит бледный день едва...

Тогда - во взгляде глаз усталом -
Твоя в нем ложь!
Тогда мой рот извивом алым
На твой таинственно похож!

Испугом схвачена, влекома
В водоворот...
Как эта комната знакома!
И всё навек пройдет?

И, в ужасе, несвязно шепчет...
И, скрыв лицо,
Пугливых рук свивает крепче
Певучее кольцо...

...И утра первый луч звенящий
Сквозь желтых штор...
И чертит бог на теле спящей
Свой световой узор.

Вновь у себя... Унижен, зол и рад.
Ночь, день ли там, в окне?
Вон месяц, как паяц, над кровлями громад
Гримасу корчит мне...

Дневное солнце - прочь, раскаяние - прочь!
Кто смеет мне помочь?
В опустошенный мозг ворвется только ночь,
Ворвется только ночь!

В пустую грудь один, один проникнет взгляд,
Вопьется жадный взгляд...
Всё отойдет навек, настанет никогда,
Когда ты крикнешь: Да!

О, нет! Я не хочу, чтоб пали мы с тобой
В объятья страшные. Чтоб долго длились муки,
Когда - ни расплести сцепившиеся руки,
Ни разомкнуть уста - нельзя во тьме ночной!

Я слепнуть не хочу от молньи грозовой,
Ни слушать скрипок вой (неистовые звуки!),
Ни испытать прибой неизреченной скуки,
Зарывшись в пепел твой горящей головой!

Как первый человек, божественным сгорая,
Хочу вернуть навек на синий берег рая
Тебя, убив всю ложь и уничтожив яд...

Но ты меня зовешь! Твой ядовитый взгляд
Иной пророчит рай! - Я уступаю, зная,
Что твой змеиный рай - бездонной скуки ад.

3

Даже имя твое мне презренно,
Но, когда ты сощуришь глаза,
Слышу, воет поток многопенный,
Из пустыни подходит гроза.

Глаз молчит, золотистый и карий,
Горла тонкие ищут персты...
Подойди. Подползи. Я ударю -
И, как кошка, ощеришься ты...

Я гляжу на тебя. Каждый демон во мне
Притаился, глядит.
Каждый демон в тебе сторожит,
Притаясь в грозовой тишине...
И вздымается жадная грудь...
Этих демонов страшных вспугнуть?
Нет! Глаза отвратить, и не сметь, и не сметь
В эту страшную пропасть глядеть!

В пол-оборота ты встала ко мне,
Грудь и рука твоя видится мне.

Мать запрещает тебе подходить,
Мне - искушенье тебя оскорбить!

Нет, опустил я напрасно глаза,
Дышит, преследует, близко - гроза...

Взор мой горит у тебя на щеке,
Трепет бежит по дрожащей руке...

Ширится круг твоего мне огня,
Ты, и не глядя, глядишь на мня!

Пеплом подернутый бурный костер -
Твой не глядящий, скользящий твой взор!

Нет! Не смирит эту черную кровь
Даже - свидание, даже - любовь!

Наверное, уже ясно, что я люблю поэзию Александра Блока. Его произведения отражают некоторую часть жизни каждого из нас. Блок был романтиком и утопистом.

По улицам метель метет,
Свивается, шатается.
Мне кто-то руку подает
И кто-то улыбается.

Ведет - и вижу: глубина,
Гранитом темным сжатая.
Течет она, поет она,
Зовет она, проклятая.

Я подхожу и отхожу,
И замер в смутном трепете:
Вот только перейду межу -
И буду в струйном лепете.

И шепчет он - не отогнать
(И воля уничтожена):
"Пойми: уменьем умирать
Душа облагорожена.

Пойми, пойми, ты одинок,
Как сладки тайны холода...
Взгляни, взгляни в холодный ток,
Где всё навеки молодо..."

Бегу. Пусти, проклятый, прочь!
Не мучь ты, не испытывай!
Уйду я в поле, в снег и в ночь,
Забьюсь под куст ракитовый!

Там воля всех вольнее воль
Не приневолит вольного,
И болей всех больнее боль
Вернет с пути окольного!

Говорят, что поэты видят жизнь по другому. А как видим ее мы, не поэты? И все ли люди видят ее одинаково? Блок часто писал о любви и от любви.
А как вы понимаете любовь?

Погружался я в море клевера,
Окруженный сказками пчел.
Но ветер, зовущий с севера,
Мое детское сердце нашел.

Призывал на битву равнинную -
Побороться с дыханьем небес.
Показал мне дорогу пустынную,
Уходящую в темный лес.

Я иду по ней косогорами
И смотрю неустанно вперед,
Впереди с невинными взорами
Мое детское сердце идет.

Пусть глаза утомятся бессонные,
Запоет, заалеет пыль...
Мне цветы и пчелы влюбленные
Рассказали не сказку - быль.

Отрекись от любимых творений,
От людей и общений в миру,
Отрекись от мирских вожделений,
Думай день и молись ввечеру.

Если дух твой горит беспокойно,
Отгоняй вдохновения прочь.
Лишь единая мудрость достойна
Перейти в неизбежную ночь.

На земле не узнаешь награды.
Духом ясный пред божьим лицом,
Догорай, покидая лампаду,
Одиноким и верным огнем.

Ты жил один! Друзей ты не искал
И не искал единоверцев.
Ты острый нож безжалостно вонзал
В открытое для счастья сердце.

«Безумный друг! Ты мог бы счастлив быть!..»
«Зачем? Средь бурного ненастья
Мы, всё равно, не можем сохранить
Неумирающего счастья!»

Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту -
Что же? Разве я обижу вас?

О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
И слишком занят собой.
Ведь я - сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.

Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.

Как тяжело ходить среди людей
И притворятся непогибшим,
И об игре трагической страстей
Повествовать еще не жившим.

И, вглядываясь в свой ночной кошмар,
Строй находить в нестройном вихре чувства,
Чтобы по бледным заревам искусства
Узнали жизни гибельной пожар!

Надо что-то кроме стихов написать. Рассказать о себе? Что тут рассказывать, все, как у людей.
Постараюсь записывать события. Электронный дневник, надо же... интересно.

Идут часы, и дни, и годы.
Хочу стряхнуть какой-то сон,
Взглянуть в лицо людей, природы,
Рассеять сумерки времен...

Там кто-то машет, дразнит светом
(Так зимней ночью, на крыльцо
Тень чья-то глянет силуэтом,
И быстро спрячется лицо).

Вот меч. Он - был. Но он - не нужен.
Кто обессилил руку мне? -
Я помню: мелкий ряд жемчужин
Однажды ночью, при луне,

Больная, жалобная стужа,
И моря снеговая гладь...
Из-под ресниц сверкнувший ужас -
Старинный ужас (дай понять)...

Слова? - Их не было. - Что ж было? -
Ни сон, ни явь. Вдали, вдали
Звенело, гасло, уходило
И отделялось от земли...

И умерло. А губы пели.
Прошли часы, или года...
(Лишь телеграфные звенели
На черном небе провода...)
И вдруг (как памятно, знакомо!)
Отчетливо, издалека
Раздался голос: Ecce homo!
Меч выпал. Дрогнула рука...

И перевязан шелком душным
(Чтоб кровь не шла из черных жил),
Я был веселым и послушным,
Обезоруженный - служил.

Но час настал. Припоминая,
Я вспомнил: Нет, я не слуга.
Так падай, перевязь цветная!
Хлынь, кровь, и обагри снега!

Под шум и звон однообразный,
Под городскую суету
Я ухожу, душою праздный,
В метель, во мрак и в пустоту.

Я обрываю нить сознанья
И забываю, что' и как...
Кругом - снега, трамваи, зданья,
А впереди - огни и мрак.

Что', если я, завороженный,
Сознанья оборвавший нить,
Вернусь домой уничиженный, -
Ты можешь ли меня простить?

Ты, знающая дальней цели
Путеводительный маяк,
Простишь ли мне мои метели,
Мой бред, поэзию и мрак?

Иль можешь лучше: не прощая,
Будить мои колокола,
Чтобы распутица ночная
От родины не увела?

ДЕМОН
Иди, иди за мной - покорной
И верною моей рабой.
Я на сверкнувший гребень горный
Взлечу уверенно с тобой.

Я пронесу тебя над бездной,
Ее бездонностью дразня.
Твой будет ужас бесполезный -
Лишь вдохновеньем для меня.

Я от дождя эфирной пыли
И от круженья охраню
Всей силой мышц и сенью крылий
И, вознося, не уроню.

И на горах, в сверканьи белом,
На незапятнанном лугу,
Божественно-прекрасным телом
Тебя я странно обожгу.

Ты знаешь ли, какая малость
Та человеческая ложь,
Та грустная земная жалость,
Что дикой страстью ты зовешь?

Когда же вечер станет тише,
И, околдованная мной,
Ты полететь захочешь выше
Пустыней неба огневой, -
Да, я возьму тебя с собою
И вознесу тебя туда,
Где кажется земля звездою,
Землею кажется звезда.

И, онемев от удивленья,
Ты у'зришь новые миры -
Невероятные виденья,
Создания моей игры...

Дрожа от страха и бессилья,
Тогда шепнешь ты: отпусти...
И, распустив тихонько крылья,
Я улыбнусь тебе: лети.

И под божественной улыбкой,
Уничтожаясь на лету,
Ты полетишь, как камень зыбкий,
В сияющую пустоту...

ДЕМОН
Иди, иди за мной - покорной
И верною моей рабой.
Я на сверкнувший гребень горный
Взлечу уверенно с тобой.

Я пронесу тебя над бездной,
Ее бездонностью дразня.
Твой будет ужас бесполезный -
Лишь вдохновеньем для меня.

Я от дождя эфирной пыли
И от круженья охраню
Всей силой мышц и сенью крылий
И, вознося, не уроню.

И на горах, в сверканьи белом,
На незапятнанном лугу,
Божественно-прекрасным телом
Тебя я странно обожгу.

Ты знаешь ли, какая малость
Та человеческая ложь,
Та грустная земная жалость,
Что дикой страстью ты зовешь?

Когда же вечер станет тише,
И, околдованная мной,
Ты полететь захочешь выше
Пустыней неба огневой, -
Да, я возьму тебя с собою
И вознесу тебя туда,
Где кажется земля звездою,
Землею кажется звезда.

И, онемев от удивленья,
Ты у'зришь новые миры -
Невероятные виденья,
Создания моей игры...

Дрожа от страха и бессилья,
Тогда шепнешь ты: отпусти...
И, распустив тихонько крылья,
Я улыбнусь тебе: лети.

И под божественной улыбкой,
Уничтожаясь на лету,
Ты полетишь, как камень зыбкий,
В сияющую пустоту...