Макс Планк, получив Нобелевскую премию по физике, отправился в турне и всюду выступал с одним и тем же докладом. Его шофер сидел в зале и запомнил текст наизусть. А затем предложил пошутить: пусть он, шофер, выступит с докладом, а Планк посидит в зале в шоферской фуражке. Идея рассмешила Планка, и он согласился.

И вот шофер выступает с докладом по квантовой механике. Один профессор физики задает вопрос. Шофер выслушивает и говорит:

— Никогда бы не подумал, что в таком прогрессивном городе мне зададут такой простой вопрос. С вашего позволения, я попрошу ответить на него своего шофера."

Сейчас я вам объясню, что такое Ханука.

Это жутко интересно.

Когда-то давным давно Александр Филиппович Македонский пришёл со своими гардемаринами в Иудею. Евреи посмотрели на эту зондер-команду и решили таки, что лучше сдаться добровольно, потому что не добровольно все равно придется сдаться, но с намного меньшим профитом и ущербом для бизнеса.

Александр, надо сказать, был человеком толерантным и даже не чуждым гей-парадам. Поэтому евреев не обижал, разрешал оправлять религиозные надобности в Храме и вообще вести привычный обиход, играть на скрипке, шить на швейной машинке и танцевать семь-сорок.

И всё было бы прекрасно, если бы Александр Филиппович не изволили помереть. С наследниками у евреев сложились менее лучшие отношения. Сначала Иудею крышевали Птоломеи, потом пришли другие братки из ассирийских греков, то бишь Селевкиды. Эти ребята были особенно отмороженными и всячески прессовали местное население. Сначала они, правда, попытались пофлиртовать с евреями, опустив налоги, но потом поняли, что погорячились и даже попытались насильно эллинизировать иудеев.

А евреи, как говорится, нация терпимая, но суетливая ежели дело касается веры. Тут мы особенно беспокойны и вспыльчивы.

В 175 году до нашей эры к власти пришел Антиох Епифан, учинивший особо изощрённый беспредел. Тора стала запрещенной литературой, всюду установили идолов и статуи голеньких Аполлонов, Храм разграблен, бабло конфисковано. В общем, начались репрессии и девяностые.

Естественно, это не могло не привести к ропоту и волнениям. Особенно выделялся Иуда Маккавей и его сыновья. Нормальный еврейский авторитет, уважающий понятия и заветы отцов.

Естественно, Маккавеев было меньше, чем греков, да и вооружены они были рогатками да пращами.

Однако Маккавеи учинили настоящую белорусскую партизанщину, нападали исподтишка, неожиданно, на разнозненные греческие отряды, наводили страх, ужас и резьбу бензопилой.

За три года они так измордовали регулярные греческие войска, которые умели хорошо воевать в открытых сражениях, но к такой борьбе подпольщиков были явно не готовы, что греки отступили, оставив Иерусалим.

Таким образом, Маккавеи доказали, что сила духа и правильная тактика намного важнее, чем бронетанковые войска. Позже в честь них назовут спортивное общество "Маккаби".

Когда евреи вошли в разоренный Храм, они нашли масло для лампад, которого было достаточно для поддержания огня всего на один день. Однако произошло чудо чудное, диво дивное, как это и водится, масло горело целых восемь дней! 

За это время евреи подсуетелись и таки съездили куда надо и купили у кого надо еще масла, а может и сами приготовили. Так был освещён Храм.

В память об этом событии раз в году отмечают праздник Ханукка. Зажигают свечи на специальном подсвечнике хануккия. В первый день- одну, во второй- две, в третий-три и так далее, пока их не станет восемь.

"Немного света нужно для того, чтобы рассеять тьму".
Дети в этот день крутят "савивон"- волчок, на каждой грани которого написана буква фразы "Чудо великое было здесь".

А еще на Хануку принято есть офигенно вкусные булочки "суфганиёт"

Правда потом греки вернулись и Маккавеев всё-таки победили назад, но главное же не это, а чудо!

Вот евреи и верят в это чудо! Как, в прочем, и не евреи тоже. Ну, кому из вас не хочется верить, что чудеса существуют?

С праздником Хануки! Хаг Ханука самеах!

Серия сообщений "Израиль":
Часть 1 - Записки экскурсовода. Экскурсии по Израилю
Часть 2 - Израиль. Мертвое море
...
Часть 23 - Израиль
Часть 24 - Зов анализа крови
Часть 25 - Ханука - праздник света
Часть 26 - Хава Нагила
Часть 27 - Стена Плача в Иерусалиме
...
Часть 31 - Рош Ха Шана - еврейский новый год
Часть 32 - ШАВУОТ. Лекция Эстер Сигаль
Часть 33 - Умеете ли вы ругаться на идиш?

Как я провел лето.

Родители говорили частично по-русски, частично на непонятном языке. Потрясая перед папиным лицом авоськой гнилой картошки, мама спрашивала:
- Что ты, поц ин тухес купил?
- Что такое "поц ин тухес"? - встревал я
- Это... - "дорогой человек", - слегка смутившись, отвечала мама.
- Как Брежнев?
- Ой, вей - она хваталась за сердце. - Кто тебе это сказал?
- Папа.
Отец ухмылялся.
- Чему ты ухмыляешься?.. Если этот шлемазал где-то скажет, то нам...
- А что такое "шлемазал"?
Мама нервно гладила меня по волосам.
- Это... - такой мальчик...
- Толковый, - подсказывал папа.
- Молчи, лучше посмотри, какой дрек* ты принёс!
Авоська летела в раковину.
- Что такое "дрек", мама?
- Он называет это картошкой!.. Что тут выберешь?! Гурништ!
- Что такое "гурништ"?
- Твой отец!
Я путался.
- Мы будем кушать дрек?
- Да, благодаря этому поц ин тухесу.
- Брежневу?
Мама хваталась за голову.
- Ой готеню! Я сойду с ума! Если этот шлемазал...
- Толковый мальчик! - подсказывал папа.
- Если этот... толковый мальчик где-то брякнет... Ты понимаешь, что с нами сделает Советская власть?
Папа понимал... Его любимой присказкой было: "Советская власть плюс электрификация всей страны!" Он говорил это, когда гас свет и тухли спички, глохла машина и трещал телевизор, перегорали пылесос и пробки, когда стиральная машина била
током, а посуда об пол. Сотню раз на день.
- Что такое элек-три-фи-кация? - с трудом выговаривал я.
- Лампочка Ильича, чтоб он был нам в гробу вечно живой! - отвечал папа.
Мне представлялся дедушка Ленин на табуретке, вкручивающий в коридоре лампочку.
- Он её закрутил?
- Он закрутил нам бейцим*!
- Что такое "бейцим", папа?
- Это как мозг, только больнее.
Я терялся.
- Мама, - докучал я матери, - это правда, что Ленин закрутил нам лампочку в мозг.
- Ой, вей, Я этого не переживу! - она роняла поварёшку. - Кто тебе сказал эту опасную глупость?
- Папа.
- Чему ты учишь ребёнка, придурок, мешигинер?! Ты хочешь гройсе цурес*?
- Что такое "гройсе цурес", мама?
- Это жить с таким поц ин тухесом!
- Так ты живёшь с Брежневым?
Мама падала в обморок. Вопросы вели к ответам, ответы к вопросам. Родителей эта цикличность приводила в бешенство, меня заводила в угол.
- Папа назвал мою учительницу – а штик некейве*. Кто такая "а штик некейве", мама?
- Тётя.
- Екатерина Семёновна моя тётя?
Из угла я почти не выходил, но и оттуда всё было слышно.
- Что это за язык? - спрашивал я.
- Еврейский, – тяжело вздохнув, отвечал папа.
- Я хочу его знать.
- Оно тебе надо?
- Надо.
- Оно тебе не надо!!!
Тогда я шёл к маме. Она жарила блинчики.
- Как блинчики на еврейском?
- Блинчикес.
- А вареники.
- Вареникес.
Картошку я помнил.
- А я знаю по-еврейски, - хвастался я своему другу Эдику. Он приезжал на каникулы к бабушке и гордо именовал себя полукровкой.
- Моя мама русская, - объяснял он, - папа еврей, а дядя удмуртский сионист - женат на удмуртке. Хочешь быть удмуртским сионистом?
Конечно, я хотел.
- Вот, - говорил Эдик, расправляя на коленях чуть пожелтевшую газетёнку. - Сионоязычная, из самого Биробиджана.
"Биробиджан" он произносил шепотом.
- Это иероглифы, - пояснял, заметив, как округлялись мои глаза.
- Что тут написано? - мой палец скользил по диковинным строкам.
- Не туда, балда?! Не знаешь, что у сионистов всё задом наперёд?
Я вёл обратно - ясности не прибавлялось.
- Ну? - вопрошал Эдик.
- Вещь! - откликался я.
Вечером, кружа по комнате задним ходом, говорил папе:
- Видишь, теперь я уже удмуртско-биробиджанский сионист.
- Так-так, очень хорошо...
Папа смотрел хоккей.
- Сегодня газету из Биобиджана читал.
- Давай, давай, поднажми!
- Вырасту, женюсь на удмуртке.
- Молодец, Харламов!.. Что ты сказал?!
Эдик учил меня алфавиту.
- Это "А", это "Б"... "В" нету... Это "Г", это "Д"... "Ж" тоже нету.
- У сионистов нет "же"?! - таращился я. - Как же они пишут "ёжик"?
- В Биробиджане нет ёжиков.
Буквы биробиджанские сионисты экономили. У них не оказалось половины гласных и мягкого знака, не говоря о твёрдом. Любимое мамино "ой, вей!" не писалось, хоть режь.
- Маме это не понравится, - сокрушался я.
- Зато смотри, как красиво на идиш получается "коммунизм"!
- Да! - любовался я построенным из иероглифов еврейским коммунизмом - он красовался на заборе среди других не менее красивых надписей.
- А электри-фи-кацию можешь? - спрашивал я, и Эдик старательно выводил заказ на дверях деревянного сортира. Электрификация получалась корявой. Букв не хватало.
- Ильичу бы это не понравилось, - качал я головой. - Дорисуй лампочку.
- Что вы, оглоеды, намалевали?! - подлетала к нам русская половина Эдика, баба Лиза.
- Лампочку Ильича! - пояснял я. - Сейчас по-еврейски коммунизм дорисуем, будет понятней.
Вытянув нас хворостиной, баба Лиза проявила, как научно выразился Эдик, бытовой антисемитизм. Больше у неё коммунизма мы не строили. Каникулы кончились. Эдик уехал. Начался учебный год. За сочинение "Как я провёл лето" папу срочно вызвали в школу...
- Занимался биробиджанским сионизмом?! - орал он, багровый, как рабоче-крестьянский стяг. - Строил по-биробиджански Советскую власть в туалете бабы Лизы?! Ты идиот?!
- Шлемазл, - голосил я, - толковый!
- Вот тебе жареный дрек с грибами!
Папа репрессировал меня ремнём, а мама, качая головой, всё вздыхала:
- А мешигене мишпухе, мешигене цайтн! Сумасшедшее время!..