Каждый человек рождается на Земле с определенной миссией, касающейся его личного духовного развития, а если этот дух талантлив и велик - миссия  может охватывать не только его самого, но и многих других людей. Душа  человека еще до его воплощения на Земле знает, в чем состоит это высшее духовное назначение. Но, когда она облекается телом, физическая материя затемняет знания души и жизненное назначение забывается.

      Для выполнения своего предназначения человеку самой кармой дается определенный срок жизни на Земле и соответствующее количество жизненной энергии. Если же кто-либо покидает физический мир раньше отмеренного ему срока, он соответственно не выполняет свое предназначение. Потенциал данной ему энергии также остается нереализованным. А значит, неизжитая жизненная энергия будет притягивать душу самоубийцы к физическому плану  столько лет, сколько ему суждено было прожить на Земле.

      Душа (или, говоря современным научным языком, энергетический комплекс) человека, умершего естественной смертью, легко и безболезненно отрывается от физического плана и поднимается в астрал, полный чарующей музыки и ярких красок. Свидетельство тому - переживания людей, испытавших состояние клинической смерти. Но при неестественно прерванной жизни энергетический комплекс человека, в силу неизрасходованного энергетического потенциала,  оказывается привязанным к низшим слоям астрального мира, близким к физическому миру и - увы! - наполненным тяжелой, негативной энергетикой. Именно в низших, темных слоях астрала обитают, согласно эзотерическим учениям, души грешников. В религиях эти слои параллельного мира именуются адом. Даже если самоубийца был неплохим человеком, избежать притяжения низших, адских слоев ему не удастся. И потому если человеку суждено было прожить, скажем, 70 лет, а он покончил с собой в двадцать, то оставшиеся полвека он будет пленником астрального ада, окажется обречен на мучительное, тягостное скитание между этим и другим миром.

      Ещё в древности было отмечено, что посмертные привидения, призраки и другие феномены, как правило, являются следствиями именно самоубийств.  Известно и то, что астральные тела самоубийц вместе с их насильно прикованными к Земле душами, не имея возможности уйти в более высокие слои астрального плана, часто появляются в виде призраков в тех уголках Земли, где ими было принято роковое решение.

      Еще одним доказательством недопустимости самоубийства как попытки  разрешения тяжелой жизненной ситуации являются свидетельства ясновидящих. Многие ясновидящие могут определить, жив человек или нет по его фотографии. Но в случае самоубийства ясновидящие утверждают, что “не видят” человека ни среди живых, ни среди мертвых. Насколько мучительно такое состояние, свидетельствуют люди, испытавшие клиническую смерть в результате неудачной попытки самоубийства и возвращенные к жизни.

      Оказывается, даже столь кратковременная возможность заглянуть в мир иной, которая предоставляется сознанию человека во время клинической смерти, уже  может дать много знаний о потустороннем бытии. И об этом убедительно свидетельствуют современные исследования смерти и посмертного бытия  сознания, проведенные доктором Р.Моуди из США.

      Один из пациентов Моуди, оказавшийся в коматозном состоянии в результате  попытки самоубийства, рассказывал:  “Когда я был там, то почувствовал, что две вещи совершенно запретны для меня: убить себя или убить другого человека. Если совершу самоубийство, я брошу Богу в лицо его дар. Убив  кого-нибудь, нарушу заповедь Бога”. А вот слова женщины, которую вернули к жизни после приема смертельной дозы снотворного: “У меня было явное ощущение, что я сделала нечто дурное. Не по нормам общества, а по высшим  заповедям. Я была настолько уверена в этом, что отчаянно хотела вернуться  в тело и жить”.

      Как отмечают британские исследователи А.Ландсберг и Ч.Файе, доктор Моуди установил: посмертные ощущения пациентов показывают, что естественная смерть отличается ощущением успокоенности и чувством: “Все верно, это завершение моей судьбы”. В то время как самоубийство характеризуется смешанными чувствами, беспокойством и определенным ощущением, что “это неверно, мне следует вернуться и дождаться своей смерти”.