Вечер был тихим и спокойным – именно таким, как любил Пуш. Хозяйка и её муж сидели рядышком на диване: Татьяна читала, Сергей смотрел телевизор. Пуш растянулся на диванной спинке и сквозь лениво прищуренные глаза тоже следил за мельтешением фигурок на экране.
Внешность Пуша могла вызвать оторопь у неподготовленного человека: кот был лыс, пучеглаз и лопоух. Ироничное прозвище Пушок было дано ему Сергеем, не сразу привыкшим, но постепенно смирившимся с экзотической внешностью питомца. Зато Татьяна – ярая ценительница котиков-сфинксов – считала Пуша очаровательным созданием.




Фильм подходил к кульминации. Свистели пули, «мерседесы», взвизгивая шинами, летели в лихой погоне. Сергей, наклонившись и вытянув шею, принялся азартно комментировать происходящее. Даже Татьяна, прервав чтение, уставилась на экран.

Пуш скосил глаза на название отложенной в сторону книги. «Мифы Древней Греции». Кожа на загривке кота внезапно собралась в складки, по спине пробежала дрожь, а кончик хвоста нервно задёргался. Татьяна обернулась, словно почувствовав волнение своего любимца. Сняв Пуша со спинки, она переложила его к себе на колени и нежно проворковала:

– Кто у нас тут такой красивый? Кто весь из себя загадочный? Как самый настоящий сфинкс.

– Мря, – ответил кот. Ещё пару раз он дёрнул хвостом, но почёсывание за ушами вернуло ему мирное расположение духа. Лысые бока завибрировали от урчания.

– У кого самые красивые на свете глазки? – умильным тоном спросила Татьяна.

– У меняур-мя, – без тени сомнений заявил Пуш.

Татьяна обняла ладонями треугольную морщинистую мордочку. Пуш уставился на хозяйку круглыми навыкате глазищами. В их янтарной глубине можно было разглядеть целую вселенную: кружащиеся галактики и звёздные скопления. Зрачки, словно чёрные дыры, засасывали в глубину. Пуш моргнул, чтобы загипнотизированная хозяйка не перенеслась в иные миры.

– Кто у нас тут самый красивый котик? – приговаривала Татьяна, продолжая его тискать.

– Может быть всё-таки я? – ревниво спросил Сергей. Пуш недовольно повёл редкими, скрученными, как после плойки, усами.

– Ну что ты, как можно сравнивать? – Татьяна приподняла Пуша под мышки. Кот повис бледно-розовой сосиской, слегка подёргивая задними лапами в поисках опоры.

– Утю-путю, мой лапочка! – Таня поцеловала тёплое кошачье пузо.

– Хватит сюсюкаться с этим инопланетным монстром.

– Он не инопланетный монстр, а древнегреческий, – поправила Татьяна. – Мифический сфинкс.

– Почему древнегреческий? – удивился Сергей. – Разве сфинкс не египетский зверь? Он там рядом с пирамидами сидит.

Татьяна пожала плечами и указала на книгу с мифами.

– У греков тоже водился свой сфинкс. Знаешь, каким он был грозным чудищем? Наполовину львом, наполовину человеком. Сидел возле ворот города Фивы и никого-никого не пускал.

– Хватал за тапки? Это наш Пуш умеет, – усмехнулся Сергей.

– Сфинкс загадывал сложную загадку и пожирал всех, кто не мог её отгадать.

– Так прямо и пожирал?

– Мря-а-у! – подтвердил Пуш и зевнул, демонстрируя клыки.

– И о чём же он спрашивал?

– Кто ходит утром на четырёх, днём на двух, а вечером на трёх, – процитировала Татьяна недавно прочитанный миф.

– А я бы лучше спросил, кто скачет ночью на десятерых.

– Почему на десятерых?

– Потому что всего четырьмя лапами невозможно устроить такой тарарам! – Сергей прижал палец к носу Пуша. – А ну отвечай, чудище, что ты такое ночами творишь, что вся квартира трясётся?

– Мря-фря-фыр, – сказал Пуш и отвернулся, чтобы заняться неотложным делом – вылизать заднюю лапу.

– Ладно, мальчики, пойдёмте ужинать, – объявила Татьяна.

Пуш соскочил с коленей и впереди всех потрусил на кухню, помахивая высоко задранным, тонким, как плеть, хвостом.

***

Ночью, когда хозяева безмятежно спали, Пуш приподнял голову. Чуткие уши задвигались, уловив в соседней комнате подозрительный звук. Сначала это был только шорох, потом трепыхание,похожее на быстрые взмахи крыльев, и, наконец, раздался голос:

– Сфинкс! Выходи, я знаю, что ты здесь!

Пуш встревожено посмотрел на Татьяну с Сергеем, но хозяева продолжали спать, ничего не слыша. В конце концов, зов предназначался не им.

Покинув уютное гнёздышко, протоптанное в одеяле, Пуш спрыгнул с кровати. Тихо-тихо кот подкрался к двери. Подцепив когтем, он приоткрыл её на пару сантиметров и выглянул из спальни.

Посреди гостиной висела человеческая фигура, медленно поворачиваясь то влево, то вправо. Крылатые сандалии поддерживали её в полуметре от пола. Пришелец был одет в некроеный кусок ткани, перекинутый через плечо, и шапочку, крылатую, как и обувь, а в руках держал жезл посла – кадуцей.

«Гермес, – узнал Пуш ночного гостя, – как всегда на побегушках у Зевса».

– Сфинкс! – снова воззвал Гермес, оглядываясь по сторонам. – Выходи, не будь трусом!

Пуш сердито передёрнулся всей шкурой. Распахнув дверь, он медленно и гордо вошёл в гостиную.

– Вот он я. Чего тебе понадобилось?

При виде лысого кота Гермес не удержался в воздухе. Взмахнув руками, он с сочным шлепком приземлился на журнальный столик и остался сидеть, тараща на Пуша округлившиеся глаза.

– Сфинкс?! Батюшки мой Зевсе и мамочка нимфа! Что с тобой сделалось?

– Ничего, – Пуш раздражённо хлестнул хвостом. – В этом мире сфинксы могут быть только такими. Ну, или каменными.

– Кентаврий помёт, медузины подмышки! – выругался Гермес. На всякий случай он поморгал, пытаясь развидеть стоящее перед ним существо. – Ты давай, возвращайся обратно в Элладу. Я как раз за тобой прилетел. Будешь снова настоящим сфинксом: могучим, суровым и страшным. Страшным... – повторил Гермес и снова заморгал.

– Не хочу, – заявил Пуш. – Здесь меня любят, кормят и гладят.

– Как это не хочешь? Зевс приказал доставить тебя обратно. Он собрался наказывать Фивы, и тебе пора занять место перед воротами. Если не станешь загадывать загадку, Эдип пройдёт мимо, не женится на своей матери, не навлечёт на город проклятье, и шикарный миф полетит минотавру под хвост. А местный психоанализ останется без эдипова комплекса.

– Не собираюсь я возвращаться, – упрямо сказал Пуш. – Думаешь, я не знаю, что как только Эдип отгадает загадку, мне придётся кинуться с утёса? Пусть Зевс другого дурака ищет.

Гермес вскочил со столика и направил на сфинкса кадуцей.

– Зевс повелевает вернуться!

Пуш выгнул спину и грозно сверкнул глазами.

– Да хоть заповелевается! Здесь его власти нет.

– Ах ты, тифоново отродье! – рассердился Гермес. – Я тебя сейчас хвать за шкирку – и закину до самых Фив!

– Попробуй меня поймай! – крикнул Пуш, азартно подпрыгивая на месте сразу четырьмя лапами.

Гермес наклонился, чтоб схватить наглого кота, но Пуш ловко увернулся от его руки, стрелой пронёсся через комнату и в один миг взобрался по шторе до самой гардины. Не зря же он столько ночей тренировался, готовясь к этой погоне.

Гермес сунул кадуцей за пояс, оттолкнулся от пола, и крылатые сандалии поднесли его к окну. Пуш тут же перепрыгнул со шторы на шкаф и пробежал по сложенным там пыльным книгам, сбросив парочку из них на Гермеса. Ещё прыжок – и Пуш приземлился на спинку дивана. Проскакав по дивану, комоду, немного прямо по стене, по креслу и тумбочке с телевизором, Пуш снова вскочил на штору. С усмешкой оглянувшись на Гермеса, кот пошёл на второй круг.

Крылья на сандалиях работали изо всех сил, но не успевали маневрировать. Качалась люстра, задетая головой Гермеса. На полу валялся сбитый с подоконника цветочный горшок. Картина на стене висела криво, готовая вот-вот сорваться вниз. Раскрасневшийся Гермес, со сбитой на бок шапкой и сползающим с плеча хитоном, метался туда-сюда. Схватить гарцующего котика никак не удавалось.

Подустав, Пуш с разбега нырнул под диван. Забравшись в бельевой ящик, он, посмеиваясь, слушал, как посланец Зевса ругается, шуруя под диваном кадуцеем.

– Цербер меня сожри! Всё равно я тебя достану!

Отдышавшись, кот осторожно выбрался наружу. Гермес, не замечая его, стоял на четвереньках и заглядывал под диван. Кот примерился, в какую из гермесовых частей тела вонзить когти. Трепыхающиеся крылышки раздразнили охотничий инстинкт, и Пуш с утробным «мряу!» вцепился в ногу.

– Циклопьи потроха! – взвыл Гермес и затряс ногой.

Пуш вместе с сандалией отлетел в угол. Подволакивая крыло, обувь попыталась улететь, но Пуш ударом лапы сбил её на пол и принялся играть, как с подраненной птицей. Это стало его ошибкой. Гермес навис над увлёкшимся котиком.

– Вот ты и попался, лысая бестия!

– Мря-а-а-а! – испугано завопил схваченный за шкирку Пуш.

В этот критический момент из спальни со словами «Когда уже эта скотина угомонится?!» прилетел брошенный Сергеем тапок. Получив тапком в ухо, Гермес от неожиданности разжал пальцы. Пуш воспрянул духом. Не став больше убегать, кот выгнул спину и боком, мелко перебирая лапами, двинулся на врага, шипя ругательства сразу по-русски, по-гречески и по-кошачьи.

У Гермеса сдали нервы. Вместо маленького лысого котика он отчётливо увидел перед собой прежнего сфинкса с тяжёлыми когтистыми лапами и пастью, полной зубов.

– Я ещё вернусь! – пригрозил посланник богов и поспешно отбыл в мир Мифической Греции.

– Мряу-у! – прорычал ему вслед Пуш. Победно задрав тощий хвост, кот побежал в спальню. Запрыгнув на кровать, он нежно лизнул Татьяну в щёку. Немного подумав, кот удостоил Сергея такой же чести. Всё-таки брошенный им тапок оказался неоценимой помощью.

Ввинтившись под одеяло, Пуш устроился между супругами так, чтобы лысое тельце согревалось с обеих сторон. С чувством выполненного долга кот спокойно заснул до утра.

***

В 6:30 загудел будильник. Сергей на ощупь нашёл телефон, отключил сигнал и сел на кровати, привычно засовывая ноги в тапочки. Мужчина зевнул, потянулся и вдруг замер, удивлённо шевеля пальцами ног. Правая нога ощущала мягкое нутро тапка, а вот с левой что-то было не так. Сергей посмотрел вниз.

На кожаной сандалии вяло шевелились помятые крылья.

Автор: ШЕН