Этот кот был странный какой-то. Он нюхал цветы. Мужчина давно его заприметил. Грязно-белый кот с небесно-голубыми глазами. Он нюхал цветы. Представляете, дамы и господа, нюхал цветы на маленькой полянке, расположенной в центре большого жилого комплекса. Вокруг ходили люди с собаками. Мотались машины, извергая клубы дыма и рёва. А он…
Нюхал цветы. Ну совершенно не от мира сего. И в глазах его кошачьих светилось невозможное счастье. Мужчина так и говорил ему:



— Не кошкинское это дело — цветы нюхать. Ты должен еду искать, от собак бегать, прятаться.
Грязно-белый кот смотрел на него глазами, полными изумления. Небесно-голубыми глазами. И мужчина тонул в этих глазах. Он тяжело вздыхал, гладил кота не от мира сего, и каждый день оставлял ему корм и водичку. Кроме того...
Кроме того, он ходил по двору и кланялся всем собачникам и автомобилистам. И просил:
— Вы уж не обижайте вот того, белого. Я вас очень прошу. Он неправильный кот. Цветы ему, видите ли, нравятся. Не может он защищаться.
Собачники и автомобилисты улыбались и обещали.
Мужчина раз десять пытался забрать Невозможное счастье домой. Он так и назвал его. Потому что увидел это выражение глаз первый раз в жизни. Но сразу узнал его. Так смотрят на мир чистые наивные души.
Пытался забрать, но каждый раз совершенно безрезультатно. Кот вырывался из его рук перед самым подъездом и убегал на свою маленькую полянку. А потом смотрел на мужчину взглядом полным укора:
— Как же, куда же, это же здесь. Куда же ты меня несёшь?
Мужчина тяжело вздыхал и, погладив упрямого кота, шёл домой.
Может, если бы он не просил всех окружающих, то этого и не случилось бы. Хотя…
Хотя. Конечно, это глупость. Случилось бы обязательно. Но, может, в другое время. Кто-то разбросал по двору отравленную приманку. Колбаску с ядом. И несколько собачьих владельцев уже заламывали руки над своими бьющимися в припадке любимцами.
Мужчина побежал на полянку, предчувствуя недоброе. В груди спёрло дыхание и сердце стучало с такой скоростью, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
Невозможное счастье лежал на спинке, расставив лапы в стороны. Его невидящий взгляд смотрел в небо. Которое напоминало своим цветом его глаза. Мужчина упал рядом на колени и издал звук, полный ужаса и боли. Невозможное счастье, конечно же, соблазнился кусочком колбаски. Отравленной колбаски.
— Как же это? За что же это? Почему? Ну почему? Как же, как же, как же?... Всё повторял и повторял он. Внутри сидела страшная тяжесть несчастья и понимания того, что он не смог спасти и предотвратить.
Он не мог смотреть на кошачьи глаза, безжизненно устремлённые вверх. Мужчина встал и, пошатываясь, ничего не замечая, пошёл куда-то. Потом остановился и прошептал.
— Нет. Нет. Так нельзя. Не по-человечески. Похоронить надо.
Мужчина вернулся и поднял маленькое лёгкое тельце. Он прижал его к себе и пошёл. Куда он шёл, сам не мог сказать. Очнулся он только на окраине города. Нашёл большое раскидистое дерево и руками стал рыть маленькую могилку.
Потом повернулся к безжизненному тельцу Невозможного счастья и стал говорить с ним, пытаясь объяснить тому что-то важное и очень правильное. Но всё сбивался и начинал сначала. Потом поднял кота и положил в вырытую ямку. И тут...
Тут ему показалось, что у кота что-то дёрнулось. То ли от ветра, то ли от того, что он его подвинул. Но мужчина... Немедленно вытер руки о свою новую рубашку и, вытащив грязно-белое тельце, стал ощупывать его. Через несколько минут ему показалось, что он чувствует слабые удары сердца. Поднеся кошачье пузо к уху, он прислушался. Слава Богу, что за городом была тишина.
И он услышал. Совершенно отчетливо услышал, как внутри что-то стукнуло.
Мужчина вскочил и побежал. Он поймал по дороге такси и сбивчиво объяснил водителю, что случилось и куда надо. Таксист, не спросив ничего и не промолвив ни слова, нажал на газ. Машина, взвизгнув, рванула с места.
Только уже когда доктор осматривал кота и готовил инструменты — шприц и систему, мужчина вдруг понял: он не расплатился с водителем. Он выскочил на улицу, но она была пуста. Такси уехало.
Выздоровление было трудным и долгим. Ещё несколько раз мужчина приезжал к врачу, и тот в очередной раз спасал жизнь грязно-белого кота. И всё же судьба на этот раз была благосклонна к Невозможной радости.
Он выздоровел и худой, с дрожащими лапами, ходил по квартире и рассматривал всё вокруг. Мужчина купил специально для него цветы в горшках и расставил их по всему полу. Кот останавливался возле каждого и принюхивался. Потом он смотрел на человека и тому казалось, что он видит в кошачьих глазах радость.
— Говорил? Говорил я тебе? — повторял мужчина. — Говорил, что не кошкинское это дело — цветы нюхать. Сколько раз я тебя пытался домой забрать. И что? Ну?
Кот смотрел на человека и тихонько мурлыкал. Ему нравилось. Ему было хорошо. Мужчина поднимал слабое худое тельце, и устроившись на диване и положив Невозможное счастье себе на колени, долго гладил. Там кот и засыпал.
Это ещё не конец, дамы и господа. И кто не любит насилие, прошу дальше не читать.
Ну так вот. Кто-то ещё несколько раз разбрасывал отравленную приманку во дворе, и это убило ещё несколько котов и собак.
Мужчина не стал надеяться на камеры, стоявшие на доме. Он понимал, что тот, кто это делает, тоже знает об их существовании. Он поставил свою камеру. Маленькую и совершенно незаметную. Он поставил её на ту полянку, где Невозможное счастье нюхал раньше цветы.
И одним зимним утром, проверяя записи, он нашёл то, что искал. Один из соседей, вечером оставив машину на стоянке, явно разбрасывал что-то по двору. Он делал это скрытно, но камера всё увидела.
Утром мужчина собрав все кусочки колбасы, поехал к знакомому ветеринару. Он попросил его сделать экспертизу того, что находится внутри, и через неделю...
Через неделю раздался телефонный звонок.
— В ваших образцах обнаружен крысиный яд, — сказал ветеринар и, немного помолчав, добавил. — Я должен вас предупредить, что я — противник насильственных методов. Не рекомендую заниматься незаконными действиями. Это неправильно.
— Само собой, разумеется, — ответил мужчина. — Никакого насилия. Упаси Боже. Разве же можно? Нет-нет.
Он положил трубку и задумался. Невозможное счастье сидел рядом и смотрел на него своими небесно-голубыми глазами.
— Никакого насилия, — сказал ему мужчина, и кот согласно мяукнул.
На следующий вечер, ближе к ночи... Мужчина оделся в две куртки. Холодно было на улице, дамы и господа. Он взял небольшую спортивную сумку, в которую положил что-то тяжёлое и маленький баллончик с краской и вышел на улицу. Шёл снег.
Снег и небольшой ветер. Мужчина вышел за пределы жилого комплекса и, накинув на голову капюшон, затянул его крепко-накрепко. Потом достал что-то из сумки и, вернувшись во двор, направился к стоянке.
На следующий день…
Во дворе большого жилого комплекса был переполох. Полиция и эвакуатор топтались возле изувеченной машины со странной надписью на боку: «За Невозможное счастье».
Полицейские тяжело вздыхали и пытались понять, что тут случилось. Хозяин машины бил себя в грудь и кричал. Он кричал и божился, что за свою жизнь не тронул никого пальцем и ничего плохого не сделал. И что не понимает, почему это произошло.
Мужчина стоял недалеко с толпой оживлённо беседующих соседей и наблюдал. Отдельно стояла группа хмурых мужчин. Они мрачно смотрели на владельца разбитой машины. Это были собачники, у которых питомцы умерли в страшных мучениях, отравившись колбасой с крысиным ядом.
В их глазах не было понимания того, что насильственные методы – это не наш путь. И вообще — это неправильно. Они, судя по всему, глубоко плевали на все эти душеспасительные понятия. Они ждали отъезда полиции.
Хозяин разбитой машины посмотрел на них и осёкся. Он объяснил полицейским, что ему срочно надо на работу и что он надеется на них. После чего скорым шагом вышел со двора.
Больше его никто не видел в этом жилом комплексе.
А мужчина сидел дома и поглаживал спинку Невозможного счастья.
— Вот я и говорю, — объяснял он ему. — Я и говорю. Мы с тобой — не сторонники насильственных методов. Какие же это насильственные методы? Насильственные – это когда собак и кошек крысиным ядом травят. Насильственные – это когда морду бьют. Но мы с тобой, упаси Боже, таким не занимаемся.
Невозможное счастье довольно мурлыкал. Он был согласен. Мужчина гладил его спинку и в небесно-голубых глазах кота светилось невозможное счастье. Он тихонько задремал.

Олег Бондаренко