Мечтая в своих ментальных измышлениях о высшей любви, мы, между тем,
каждодневно продолжаем жить, терзаемые обычной земной любовью.
Мы думаем, что мы любим, когда удушаем любимых ревностью.
Ведь нам внушили - ревнуешь - значит любишь, не задумываясь, что ревность - это ненависть.
Мы, чтобы оправдать нашу злость, придумали для себя поговорки... вроде этой "от любви до ненависти один шаг".
Значит, наша земная любовь всегда была и будет эгоцентричной.
Эта мнимая любовь раздувает наше чувство собственной важности, культивируя в нас поработителей.
Мы хотим контролировать всех, особенно тех, кого любим.
Мы любим так, чтобы наш объект любви полностью утопал в ней, словно в вязкой липкой субстанции,
чтобы наши любимые навечно заснули в наших объятьях, как от удушливого болотного газа.
Мать захватывает своё чадо в сети материнской любви, чтобы он не мог думать и дышать без неё.


А отпрыск, тем временем, эксплуатирует слепую материнскую любовь, делая из неё марионетку.
Мы говорим и думаем одно, а делаем противоположное тому что думаем.
Мы говорим своим любимым, что они свободны в своем выборе, а на деле - мы и шагу не дадим им сделать без нашей опеки.
Мы сами готовы стать рабами любви, потокая эгоизму своих любимых, еще больше заковывая себя в кандалы человеческого счастья,
только бы нас не оставили... не бросили.
Мы готовы терпеть муки и унижения, ради мнимого кусочка счастья, навешанного нам социумом.
Нам подменили реальные чувства, мыслями о чувствах.
Мы думаем, что когда мы говорим о любви, то реально переживаем её. Мы пишем о любви возвышенные слова, повторяя снова и снова ...любовь.. любовь,
а тем временем, мы чувствуем в груди лишь одно томление и временные эмоциональные всплески, которые мы принимаем за любовь.
Мы даже не догадываемся, что живем в иллюзии любви.
Нам кажется, что мы любим, когда на самом деле, мы раним друг друга.
Когда мы хотим чтобы наши близкие были счастливы, делая все возможное для этого, мы не замечаем из-за нашей любви-привязанности:
что чем сильнее делаем счастье ближних, тем больше они несчастливы.
Мы говорим, мы любим свою родину, а между тем не замечаем, что у нас агорафобия - боязнь открытого пространства.
Мы привязаны к одному кусочку земли, а в своих философских рассуждениях думаем, что можем постичь бесконечность,
не замечая, что всё наше мудрствование опирается на деревянную соху близорукости, которая дальше нашей межи никогда не пахала.
Мы даже не можем понять своих близких,
не говоря уже о наших соседях...

Подмена
Виндгольц Алекс