сколько-сколько времени я уже не писал в лирушечку?..

Пошив костюма проходит под девизом „как хорошо, что ни один эльф этого никогда не увидит!”. (Кроме разве что моих накрышных, конечно, но они не в счёт — они знают, на чьей крыше они живут.) Я кромсаю лён на глаз, нигде ничего не измеряя, и учусь без внутреннего сопротивления вытирать жирные пальцы о рубашку.
Скуривание персонажа проходит под девизом „Барнир, будь человеком!”. Вокруг меня носится орк и вдохновенно рассуждает о способах использования эльфиков, разжижении головы и первом майа. Другая орчанка (психоделичная и эзотерическая) громко заявляет, что „мне даже любовной линии не надо, я и так всех люблю! Режьте давайте!”. Я усилием воли отодвигаю в сторону личный переездец: нет-нет, этот кактус я буду кушать строго на игре, между круговыми чашами, это создание я не пущу на крышу, нечего ему там делать…
Но ох, как я их хочу, эту игру и этот кактус.
Пошёл пришивать обтачку к горловине.

Много, много прошло лет с тех пор, как ты последний раз плакал. Не потому даже, что тебе не положено, не потому, что все должны видеть, что ты сильный (кому, как не тебе). А просто потому, что — бесполезно. Слишком много в тебе боли, своей и чужой, слишком глубоко она сидит, и никакие слёзы уже не в состоянии облегчить её.
Левая рука просвечивает насквозь и кажется алой в этом свете, и в ней видны тёмные кости и змеящиеся сосуды. Поверхность зажатого в ней Камня — гладкая и холодная, и если разжать руку, то можно увидеть, что она цела — ни единого следа ожога… но тебе всё равно кажется, что ты сжимаешь горячий уголь. И пускай, ты немало терпел боли в этой жизни, но эта — она какая-то иная, она как будто затрагивает не только роа, но и феа. Ты уже чувствуешь надвигающееся безумие, иногда тебе кажется, что из по пальцам левой руки стекает кровь — и лучше бы это была твоя кровь…
Но ты ещё борешься. Ты крепче прижимаешь левую руку к груди и зачем-то сильнее сдавливаешь перо в пальцах правой.
И — пишешь.

Никогда прежде тебе не приходилось писать так. Ты немало сложил песен за долгую свою жизнь, ты привык подолгу подбирать слова и ноты, вычитывать, дорабатывать, шлифовать. Но сейчас ты знаешь, что времени у тебя мало, его почти нет, и все бессчётные слёзы, которые так и не были выплаканы, льются на пергамент и застывают сразу готовыми строчками. Ты говоришь об эпохах, о воинствах, о народах, о сотнях лет, тысячах эльдар и людей, — но песнь получается очень личной, более личной, может быть, чем первое неуклюжее стихотворение влюблённого юноши. Ты спешишь. Тебе не приходится подбирать слова, наоборот, правая рука не поспевает за твоей мыслью, и почерк твой становится всё более неровным: успеть бы дописать, пока безумие не взяло верх над тобой.
И наконец ты ставишь последнюю точку, опускаешь перо и поднимаешь левую руку к лицу. Она светится и кровоточит.
И тогда ты перестаёшь сопротивляться.
На столе за твоей спиной остаются разбросанные листы и незакрытая чернильница.

…В очередной раз открывая заслезнённые глаза, ты видишь волны, плещущиеся у твоих колен. На море буря, волны сердито ревут и порой окатывают тебя с головой.
Ты уже знаешь, как закончится твоя история, но тебе неинтересно думать об этом. Ты просто слушаешь пение моря и думаешь, что так и не смог сложить ничего, что могло бы сравниться с этой песней.
Впрочем, теперь тебе уже всё равно.

…Утро.
Почти пустой перрон станции Каннельярви. Блёклая трава вокруг, заржавленные рельсы и поручни. Бесцветное небо. Местами в земле — яркие цветные прожилки.
На перроне — два рюкзака (один чёрно-красный, другой чёрно-белый), один узкий чехол (блёкло-серого цвета) и два присовокупленных к ним тела.
Одно — хрупкая дева с русыми волосами и широкими стальными браслетами на руках, очень напоминающими наручники.
Во втором можно было бы узнать лорда Феанаро, не будь тело гладко-серым и полупрозрачным. Только глаза жёлтые (целиком, включая белки, разве что зрачки тёмными точечками), и ещё светятся Камни в венце. Правда, свет от них почему-то идёт слегка изумрудный, с небольшими оттенками пурпура и лазури.
Первый ночер, полёт нормальный.
ДМу — капусты за вредность.

Вообще, у меня тоже постепенно складывается список дрим-ролей. Некоторые из них описываются не именами, а концептами; иногда мне даже непонятно, по какому миру я хочу это играть.
Выложу-ка я это дело вместе с пояснениями, что именно хочется поиграть в каждой роли. Нуавдруг что-нибудь хорошее получится.
Читать далее

Вообще говоря, наверное, отчёты с игр обычно интересны в основном тем, кто на этих самых играх был. Не знаю, заинтересует ли нижеследующее кого-то здесь, но… вдруг.

Об Исходе из канона, длинно, местами матерно.

Нам так неожиданно хорошо вместе.
Неожиданно, потому что я-то вообще-то всегда опасался таких, как он. С этим сознанием воина и сопутствующей ему жестокостью. С этим скорее мрачным взглядом на мир — потому что у меня-то в мире всем радость и одуванчики по весне, а у него... а у него перевал Аглон и набеги с севера. И война, всегда, и пусть кто-то другой живёт в мире — и благодарит за это его воинов.
Потому что я пацифист, а ему не понаслышке знакомо опьянение битвы.
Потому что для него цель всегда оправдывает средства, а для меня, конечно, нет.

И всё-таки мне хорошо с ним. Мне, как оказалось, есть чему у него поучиться.
Например — не очень жалеть себя. Не бояться пустячных синяков и не ныть от боли в мышцах. Вообще по возможности не ныть — не потому, что это ни к чему не ведёт, кому-то мешает или что-то ещё, а просто априорно, потому что лорду ныть недостойно и не подобает.
Например — знать, что ты можешь всё. У него в лексиконе нет слов "я попытаюсь", когда он видит цель, то на препятствия уже не обращает внимания, и если вдруг таковые появятся — им можно только соболезновать. Я помню, что когда-то смотрела на гитару как на женщину, требующую нежного обращения, для него же это — просто очередной инструмент, созданный для того же, для чего и все инструменты, рабочие или музыкальные — чтобы подчиняться держащим её рукам.
Например — не откладывать на потом. Я благодаря ему и его братьям вчера впервые в жизни побывал на скалодроме. И я сильно подозреваю, что будь я там один, успехи мои были бы гораздо скромнее. А уж как хорошо фехтовать, когда на самом деле рукоять держит он — я вообще молчу.

А ещё он даёт возможность не стесняться пафосных слов и не бояться с ними переборщить, потому что в его случае переборщить с ними нельзя.
И — я никогда не ожидала, что так будет, но почему-то я рада, что он у меня есть.

 

Дальше действительно очень длинный отчёт.

Флетти на самом деле зовут Линда. Линда Флетчер. Впрочем, об этом редко кто вспоминает, и уж реже всех — сама Флетти.
У Флетти две чёрные косы пониже лопаток и два ярко-красных банта в них. У Флетти карие глаза и обаятельная улыбка. Флетти вообще редкостно обаятельна и нагло этим пользуется. Порой она способна уболтать человека на такие вещи, которых он и в жизни никогда делать не собирался.
Флетти редко задумывается о том, как одеться, носит по большей части серое и коричневое, и штаны — чаще, чем юбки. На груди у Флетти болтается священный символ Форланна, бога дорог.
Флетти не любит и не очень умеет драться. От одной-двух пар потных рук отобьётся, конечно, а вот от банды орков будет не задумываясь спасаться бегством.
Впрочем, она спасётся. Флетти очень быстро бегает и немножко умеет летать, за что её и прозвали Птицей Флетти.

Да-да, Марго знакомится с новыми сортами травы. Учится не путаться в статах, помнить про все возможные скиллы и касты, вспоминает, как замечательно ощущается в руке двадцатигранный дайс.
Флетти любит дороги, Форланна и быть любимой.
А Марго любит Флетти.

На самом деле, нужно было мне его убить.
Главное теперь - не путать, научиться различать, потому что ведь в жизни основной я безобиднейшее существо, к выживанию в подобных серпентария не привычное, а тут... когда читаешь про убийства - это одно, а когда сам думаешь, что чёрт, надо было подсыпать яду - немножко другое. Но это так, лирическое отступление.

Дело в том, что до определённого момента это был эпик вин. Мы уже под занавес объявили о нашей свадьбе с племянником покойного графа, после чего опубликовали то замечательное завещание, по которому всё доставалось Клоду, а графиню Аделу предписано было лишить титула и выгнать без денег и дома. И вроде всё, я - графиня, наследую всё имение, триумф, эпик вин.
И это уже после окончания игры выяснилось, что, во-первых, Адела имеет какие-то возможности оспорить завещание (и, конечно, ими воспользуется), а во-вторых, Фелиция собиралась сначала стать любовницей Клода (что ещё не очень страшно), а потом убить нас обоих (что уже неприятнее). Так что финал получился малость открытым.
Собственно, надо было быстрее выходить замуж и тут же его убивать, тогда у Фелиции не было бы причин убивать меня, а так я выжила только потому, что мне повезло. Самое забавное - кроме дворецкого, смерть которого была частью сюжета (отыгрывался игротехом), все остальные остались живы, зато сколько было заключено свадеб - по-моему, никто не считал. Минимум три точно было, причём минимум одна - под приворотным зельем. Надо было видеть задолбанного под конец игры священника.

В прошлый раз я, помните, удивлялась, как люди вообще умудряются скатываться в неигровуху. В этот раз неигровуха была единственным способом не сойти с ума, потому что, как верно сказала Льдинка-Фелисити, "событий этой ночи хватило бы на пару жизней". Хорошо, что комната слуг была зоной относительно неигровой - ибо единственное помещение, где разрешалось курить. Всю первую половину игры я просто дрожала, чисто физически. Меня бил мандраж. И это - при том, что моя хата была слегка с краю, и я даже не пыталась разобраться, кто там убивал и кто практиковал чёрную магию. Я вообще ничем не интересовалась, кроме свадьбы и наследства графа.

...утренний, залитый солнцем Петербург, Итальянская, Караванная, набережная Фонтанки, лёгкий холод, пустые улицы и очень много солнца. И ничего не было, всё, что было - кончилось и осталось там.
...люди играющие. Скажите, к этому вообще привыкают?

А здесь мог быть пафосный пост, но это всё ерунда. Просто тоже ещё один левелап, просто я никогда не знала, что это может быть так.
Мы сидим в обоюдном когнитивном диссонансе, я сижу и боюсь его, а он сидит и пытается впилить в существующее Мироздание. Его пугает это "отыгрывается администрацией", и только я чисто логически могу убедить его, что вообще-то ничего страшного не случилось. Ну то есть случилось, наверное, но не настолько же.
Но я боюсь и представить, как я буду влезать в его шкуру, думать его мысли, жить его жизнь.
Чёрт, ведь это не было даже подселением на чердак.

Я не знаю, как я вот это вот сейчас буду описывать, но я совершенно точно знаю, что найдутся люди, которые захотят прочитать, а значит - надо.
В общем и целом, сабж звучит так: в ночь со вчера на сегодня я была на первой в своей жизни ролевой игре.
Ну, прошлогодний Ведьмак не считается же, ибо ролевой табуреткой.

Вампиры нынче настолько, э, забавны. Дамы из клана Цепеш ещё пытаются как-то хранить традиции, но королева Бладов или, э, провидица Иксов... последняя - вообще вынос мозга, да.
Первое впечатление - скучно у вас на балах, господа вампиры. Ну, то есть вам-то с вашей политикой есть, конечно, чем заняться, но что делать юной послушнице? Кстати, одна девочка из числа людей вообще в итоге скучала всю игру и чуть ли не спала в кресле. А что ещё делать человеку, трогать которого запретила хозяйка замка под страхом немедленной смерти?
...а потом я очень убедительно металась и стонала, и таки подставленную руку я кусала сильнее, чем стоило бы, но королева Иксов потом говорила, что она привыкла. Моя принадлежность к Иксам вызвала некоторый когнитивный диссонанс: я же ехала с Цепеш и чтобы стать Цепеш.
Второе впечатление - серпентарий. Подсидеть, свергнуть с престола, предать, уйти в другой клан... в общем, мы с персонажем там смотрелись несколько, э, не к месту. Извечное: почему - я - ничего - не - могу - сделать?!
И, о, разговоры моей Королевы с её Магом - просто вынос мозга, мне и персонажу. Так спокойно говорить "когда вы меня убьёте"...
...я очень нежно отношусь к Лисе, чисто по жизни. Но то, что было по игре... я не только не планировала такого, я вообще не знала, что я на это способна.
Её же всё-таки убили. В клане Цепеш в итоге так и остались - Маг и Провидица, собственно, первая и стала новой королевой.
И вот - я сижу на диване, на моих коленях - голова моей Королевы, ещё не мёртвой, но уже без сознания, и - я ничего не чувствую. Я вообще не осознаю. А потом её берут и режут ножиками (Лиса ещё смеялась потом над этим моментом, ибо: "Вы убили Королеву? А почему Королева ничего не почувствовала?"), и она проваливается сквозь пол.
А рядом со мной сидит жертва Бладов, которую я побаивалась с самого начала. Трудно на балу вампиров не бояться человека с Новым заветом и пузырьком святой воды.
Вот последнюю-то я у неё и попросила, и вылила на себя. После чего меня четвертовали.
Моя первая в жизни игра закончилась самоубийством. Я никогда не знала, что я на такое способна. Я потом, гляда на это с точки зрения себя-человека, удивлялась: господи, какая дурость! Но персонаж даже не задумывалась, она это сделала сразу, как что-то единственно возможное.
А потом у меня была короткая освежающая истерика в мастерской локации, особенно - когда я узнала, что моя Королева через двадцать минут оживёт, а я - нет. Она, правда, не успела, игра кончилась. Никто об этом не знает, поэтому пост - friends only, так, на всякий случай.

...а потом я засыпала на глицине. А потом я просыпалась в состоянии "что было вчера, ох нет, не хочу вспоминать". Господи, как люди умудряются скатываться в неигровуху на игре? Это же - каждый раз выходить из мира. Как они умудряются при этом не вздрагивать?

...а потом была Марэн, на которую я даже успела, и некий вальс-контрданс, название которого я забыла. И возвращение домой, и удивление, что всё по-прежнему, ах да, меня же всего одну ночь не было.

...а ещё я очень надеюсь на ЗБ-3. Несмотря даже на то, что меня там не будет.

Требуется углублённое изучение славянских языческих обычаев. Ибо игра вторая в жизни, и никогда особо славянами не интересовался, а роль не самая маленькая.
Антураж понятен, сошью, когда вернусь из Краснодара; правда, нужно энное количество денег на взнос и белый хлопок.
А вот с отыгрышем - сложнее.
Во-первых, ритуалы. Я их даже списка не знаю, а надо каждый прописать. Вижу только распусканием волос, распоясывание, возможно - завязывание глаз и пафосное тушение свечи ладонью. Во-вторых, характер. Что-то такое слегка не от мира сего, вероятно, будет легче; но этим же образ не ограничивается. Тем более что слегка - это слегка.
И матчасть. Обязательно матчасть.