Текст готовится: "Недаром некоторые авторы совершенно, на наш взгляд, справедливо считают, что если первый Завет с Богом был заключён только иудеями, Новый - всем христианским миром, то Новейший Завет с Господом будет заключён всеми, в ком есть душа живая. Иными словами, и нами - сестрами и братьями меньшими вас, людей" (Из книги второй "Ватаси - это Я, или Дитя сокровенных летописей" - ARR).

«В 1997-м, когда Москва под предводительством градоначальника Юрия Лужкова отмечала своё 850-летие, папа Саша печально смотрел в окно своей квартиры прямо на находящееся напротив отделение Сбербанка РФ. Размышлял он о том, надо ли платить за услуги ЖКХ прямо сейчас или малость погодить – и даже с пенями, но с неверным шансом заработать на каверзном пути «бомбилы» сделать это чуть позже.
В первом случае денег в доме почти не осталось бы, да и холод для путешествия в сто шагов был дикий. Но гражданский долг потомственного жителя столицы взял своё, и хозяин, тяжело вздыхая, направился его выполнять. А там, по другую сторону Берингова проезда, именуемого всеми, естественно, Беринговым проливом, на бетонной отмостке, свернувшись кольцом и прикрыв пушистым хвостом морду, лежала собака. «Эй, псятина», – позвал хозяин. Псятина не отозвалась и полчаса спустя, когда папа Саша, выстояв долгую очередь и заплатив всё, что с его недвижимости причиталось, снова наклонился на ней.
«Дружище», – опять позвал он и пошевелил мохнатое тельце ботинком. Дружище слегка рыкнуло, из-под хвоста сверкнули карие глаза и исчезли. «Ну, и лежи себе». Дома, закуривая настоящее кофе с ромом гаванской сигарой, папа Саша подумал: «Стужа-то какая. Ещё четверть часа и придётся ветеринару платить». С этой бодрой мыслью он направился к бездомному. Тот лежал на прежнем месте, на мерзлом бетоне, и выглядел совершенно окоченевшим. Хозяин нёс его домой под мышкой скрученным, как несут запаску от авто, а там, недолго думая, положил под кухонный стол.
Примерно часа через два, собакин, подёргивая спиной, вышел и вопросительно уставился на папу Сашу. Тот, несколько смущаясь, пощупал ему внизу живота и произнёс: «Понятно – Юрий Долгоногий, только молодой очень, совсем щен. На-ко поешь» и закурил новую сигарку. Тут, как всегда вовремя, из Слободы прозвонилась мама Ира: «Что с кем делаешь?» – «С Юрием Александровичем чаи гоняем» – «А это кто? А-а-а, понятно … ну, опять» (Из книжки второй «Ватаси – это Я, или Дитя сокровенных летописей» – ARR).

На снимке с сайта http://mau.ru котята с матерью, потрясающе похожей на нашу Маняку Гулегину - лучшую в мире кошачью маму.
Сами мы маму Марию вместе с новорожденными детьми, японскими бобтейлятами, не фотографируем, а если и случается, то никогда эти фото не публикуем - из, да простит нас Господь, суеверных соображений

«Вот так приговаривал, оглаживая Шу-Шу, старый и добрый наш друг Всеволод Фёдорович Баранов, к нашему горю недавно умерший. В высший момент проявления чувств Шу-Шу действительно хрюкал, чем несказанно и вполне намеренно напугал вепря. Остальных он пугал до смерти как бы не нарочно.
Однажды хозяин оставил его папе Севе на несколько дней, не предупредив о некоторых особенностях чау. «Не досмотрел я! Съел Шуня чего-то – как бы не отравился. У него весь язык посинел», – кричал в великой панике наш друг по телефону уже через несколько часов. Пришлось папе Саше объяснять, что всё в норме. Принять же папе Севе валокордина, конечно же, можно – несколько капель, но не больше» (Из повести первой «Ватаси – это Я» – ARR).

Просто очень хороший снимок с www.forum.psy.net.ru

«Когда в 1995 году у нашего волка Вука и чау-чау Мэй-Мэй случайно появились общие дети, мы по своему невежеству не знали, что ещё 40 годами ранее Конрад Лоренц целенаправленно разводил этих синеязыких собак, не имеющих недостатков ни одного из своих предков.
А ещё примерно за тысячу лет до этого обессиленная голодом волчица подползла к воротам высокогорного тибетского монастыря. У нее уже начались предродовые хватки, и она не стала убегать от вышедших к ней послушников. Надо сказать, что этот дикий хищник своим внешним видом вовсе не походил на наших родных российских волков.
Всем волкам для удачной охоты нужен острый нюх, поэтому они и их одомашненные родственники собаки способны различать несколько сот тысяч запахов, тогда как человек, и то только специально натренированный – всего несколько сотен. Мерило таланта – объём обонятельных «луковиц», находящихся в наших носах.
У человека он составляет 0,125 кубических сантиметра, у собаки – в 10 раз больше. Но дело не только в объёме, но и в площади поверхности «луковиц», увеличиваемой особыми «раковинами». У человека их две, у собаки и её дикой разновидности волка – втрое больше.
Как вы сами понимаете, для размещения всей этой аппаратуры в собачье-волчьем носу должно быть достаточно места, а если речь идёт о высокогорьях Тибета с их разреженным и сухим воздухом, то и ещё больше. Нос у здоровой собаки – всегда влажный (если только его владелица не спит) и должен работать бесперебойно, поэтому его снабжает водой особая железа, которой тоже нужно где-то разместиться. Следовательно, моська у тибетских волков была не в пример более пухлой, чем у равнинных. Иными словами, обличье у них было договидным» (Из книги второй «Ватаси – это Я, или Дитя сокровенных летописей» – ARR – All Rights Reserved).

«В Японии фигурки Манеки-Неко из керамики, дерева, металла, фаянса, фарфора стоят повсюду – в жилищах, гостиницах, офисах, министерствах и даже, говорят, в императорском дворце, где мама Ира и папа Саша пока ещё не были. Манеки-Неко всегда изображают с поднятой передней лапкой. Бестолковые европейцы с американцами думают, что это приветственный жест: «Салют!» Японцы же считают, и им, наверное, виднее, что Манеки-Неко приглашает, манит: «Добро пожаловать» – ведь «манеки» и значит «манящая».
Дело, впрочем, не в нашей и наших американских друзей несмышлёности, а в том, что мы с японцами жестикулируем по-разному. Они, когда хотят кого-то позвать, показывают ладошки, поднимают их вверх и быстро-быстро пальчики сгибают. А мы показываем тыльную сторону ладоней – ну, да вы сами всё знаете. Поэтому японцы даже освоили экспортный вариант Манеки-Неко, где она призывает иностранные инвестиции и интуристов в Страну восходящего солнца на американо-европейский манер.
Японцы уверены, что, когда Манеки-Неко поднимает правую лапу, то это сулит им безбрежное счастье и огромное богатство, а когда левую – то приглашает гостей. В том числе, разумеется, и клиентов, так что практичные подданные императора Страны восходящего солнца в накладе никогда не остаются. Кстати, чаще всего фигурка Манеки-Неко заманивает левой ладошкой посетителей японских питейных заведений» (Из книги первой "Ватаси – это Я" – ARR).
На снимках: Манеки-Неко приветствует всех – японцев и неяпонцев, предлагая - без различия расы, национальности, вероисповедания и пола - отхлебнуть по-маленькой из бочечки с сакэ

«Когда в нашу гостиницу Дома Кошки и Собаки «Завидово Шу-Шу» приезжают новые постояльцы, их владельцы непременно заполняют анкету КИСа. Вопросов в ней много. Как зовут гостя или гостью? Предпочитает ли он (она) жить в задумчивом уединении в отдельной уютной комнатке или нужна хорошая компания? Ещё спрашиваем об особенностях ухода и выгула.
И обязательно просим оставить телефонный номер владельца: ведь принять шерстяного дружишку, чьё-то четверолапое божество – это всё равно, что взять на себя ответственность за чужого ребёнка. Не дай Бог что.
Особый пункт – кормление. Тут всё должно быть, «как дома у мамы».
Однажды приезжие, глядя на своего котика мейнкуна, как-то замялись, потупились. «Да рассказывайте, не смущайтесь», – говорим мы. «Видите ли, – отвечают, – он у нас воду пьёт только из тазика, но только если она постоит дня три-четыре, зацветёт чуток». «А животом потом не мается?» – спрашиваем. «Да вроде нет» – «Тогда и проблем нет. Поставим хоть три тазика, тем более что мейнкуны плавают хорошо».
Надо расспросить и о важных чертах поведения. Иногда это имеет прямо-таки судьбоносное значение. Приезжает в другой раз кошак – с виду смирный. Беседа идёт в его присутствии в московской квартирке - «зале приёмов». «Очень спокойный, – подтверждают хозяева, мать и дочь. – Вот только переезжать не любит».
Последнюю фразу мы мимо ушей пропустили, а зря. В квартире места мало, и ехать гостю предстояло в Завидово.
Однако когда, после отъезда милых женщин, его попытались переместить в переноску, меланхоличный котик тотчас превратился в разъярённого тигра. Через недельку, правда, он стал разрешать нам входить в комнату, чтобы его покормить-попоить. Дней через десять уже мурлыкал и задушевно тёрся о ноги папы Саши, но как только в поле его зрения появлялось нечто вроде корзинки, всем видом подтверждал характеристику своих хозяек: «Переезжать не люблю».
Во избежание душевных травм гостя и прочих, возможных для принимающей стороны, постояльца оставили в покое. Так он и оккупировал наш «зал приёмов» в течение всего отпуска своих владелиц, а отпуск тот показался всем нам бесконечным» (Из книги первой «Ватаси – это Я» – ARR).
Картинки нашей гостиницы можно посмотреть на http://pethotel.hut.ru. Фотографии заимствованы из Интернета - в КИСе пока нет хорошего сканнера

«Ватаси ва кодомо. Ватакуси ва Джаляль. Я ребёнок – маленький Джаляль», – говорит на чистейшем японском языке мой сын, и глаза у него делаются такими узкими, что даже щёлочек не видно. Он поступает так всякий раз, когда его обвиняют в очередных преступлениях против человечества в лице мамы Иры, папы Саши, их друзей и знакомых.
«Ватаси-сан, как ты могла воспитать такого бандита?» – часто слышу я и уверенно отвечаю: «Воспитала по новейшим методикам. Джаляль – ребёнок шаловливый, но подвижный к добру. Если мальчик не озоровал, то настоящий мужчина из него не вырастет. Робин Гуда тоже, между прочим, кое-кто гангстером называл». Говорила я так, но глаз с сына не спускала и отлучилась всего на четверть часа, когда ему было уже месяца два. Знала бы я, чем это кончится … .
Джаляль сидел на подоконнике в горнице, благодушно щурился на солнышко и наблюдал за происходящим на улице. А там, у дома напротив, три местных матёрых кошака презлющего вида выясняли отношения из-за соседской кошки Тим Тимовны. Разговор, шедший на повышенных тонах, близился к силовой развязке, и Джаляль (как потом он мне сам рассказал), быстро справившись с обоими шпингалетами на рамах, выпрыгнул из окна и отправился тех котов мирить.
Прошмыгнув перед колёсами дико взвизгнувшей тормозами автомашины, он обратился к соперниками с увещеванием: «Уважаемые сэнсэи! Моя мама Ватаси-сан учит меня, что все споры надо улаживать путём мирных переговоров, без применения силы или угрозы силой».
Коты от неожиданности замолкли, а Джаляль продолжал: «Для начала содержательного диалога я мог бы принести вам из дома что-нибудь вкусненькое». «Сэнсэи» посмотрели на наглого молокососа круглыми от ярости глазами и, не сговариваясь, решили разорвать его на десять тысяч маленьких кусочков. Слава Богу, что рядом стоял высоченный фонарный столб, на верхушке которого сын очутился в один миг.
Но плотоядно рычавшие коты, царапаясь и отталкивая друг друга, неудержимо карабкались вверх и были уже близко. И тогда Джаляль решился на невероятное. Он ухватился передними лапами за нависший над улицей провод и, раскачиваясь, словно сосиска, быстро-быстро перебирая лапками, двинулся по самой верхотуре к спасительному родному дому. На середине пути его силы кончились, и маленький ребёнок завис над пропастью» (Из книги первой «Ватаси – это Я» – ARR).

«Манеки-Неко помогает всем – вне зависимости от того, женщина ли вы или мужчина, не глядя на социальный статус, имущественное положение и даже - бывало и такое - закрывая глаза на некоторую нравственную ущербность людей.
За это японцы зовут её Ками-Неко – Священной Кошкой.
Однажды она пришла к жительнице городка Имадо – ныне это район на востоке Токио. Та буквально помирала с голоду из-за неприспособленности к жизни и, наверное, собственной безалаберности. Женщина тут же продала священную кошку перекупщику, выручив небольшую сумму денег, которые вскоре кончились.
Когда бывшая хозяйка вновь погрузилась в пучину отчаяния, Манеки-Неко пришла к ней - на этот раз во сне - и сказала: «Возьми глины, её много вокруг, слепи и продай мою фигурку».
Женщина так и сделала. Заработав на рис и немного соевого соуса к нему, она приободрилась и начала лепить и раскрашивать всё новые и новые фигурки. Те шли нарасхват. Вскоре это ремесло превратилось в целое производство, а его основательница стала процветающей и уважаемой горожанкой-предпринимательницей.
Тем временем Манеки-Неко вернулась в монастырь к послушнику Кацумото. Обитель переживала не лучшие времена. Разбогатевший с помощью Священной Кошки бывший самурай вложил всё золото в строительство монастыря, но ведь ещё нужны были средства для обеспечения его существования. Короче, даже среди аскетов-монахов начались разброд и шатания.
Поглядев на эту жизнь несколько дней, Манеки-Неко как-то ненастной ночью вышла в поле. Там под деревом, спасаясь от дождя, отдыхал совсем не бедный аристократ, лишь из деликатности не захотевший попросить ночлега в монастыре. Кошка левой лапкой сделала ему пригласительный жест – вы уже знаете, как это выглядело, – и, когда самурай подходил к монастырю, в дерево, под которым он только что лежал, ударил мощный заряд молнии.
Волшебное спасение так впечатлило князя, что он, щедро одарив Кацумото и став его личным другом, объездил всю страну, рассказывая о сотворённом Манеки-Неко чуде. В монастырь устремились толпы богомольцев-паломников, и он больше никогда не бедствовал.
У Священной Кошки не семь жизней, но она будет жива, пока будет жить её страна. Тем не менее японцы, всё старающиеся перегнать нас, русских, в части умения страдать, всё-таки похоронили Манеки-Неко, сделав её могилу в буддийском монастыре Готоку-дзи (сейчас – в западной части Токио), местом общенационального поклонения.
Но в глубине души все они верят, что Манеки-Неко живёт среди них и не умрёт никогда» (Из книги первой «Ватаси – это Я» – ARR).
На фото внизу: предполагаемая могила Манеки-Неко в храме Готоку-дзи