Это он был основателем КИСа, и
в его честь

Дом Кошки и Собаки (КИС) "Завидово Шу-Шу"
получил своё название.
Полность имя славного чау-чау, охотника на кабанов,
звучало так
- Ди Хуан Ли 'Пулен' Шу-Шу.
Но мы все
звали его просто
Шу-Шу,
что по-китайски
значит Дядя.
Шу-Шу умер внезапно.
Это случилось 10 лет назад
Вот просто шёл и упал.
Разрыв сердца.
Всё как у людей.
Такое с чаушками случается
нередко:
они ведь не любят
демонстрировать свои чувства,
в себе их копят.
Мы помним тебя, Дядя Шу-Шу.
Это ты
положил начало
завидовско-московскому клану
лоренцджоев
- евразийских собак Конрада Лоренца.
Твой характер, твоя отвага
- в твоих потомках.
Идёт уже четвёртое поколение.
Твоё дело живёт

"В мире не утихают споры о том, создал ли земную жизнь во всём её многоообразии Всевышний или она, родившись из неорганики, расцвела и достигла самых величественных форм в процессе естественного отбора, обоснованного Чарльзом Дарвином.
Мы в эти дискуссии не вмешиваемся и держим нейтралитет.
Но проиллюстрировать их можем на примере нашего Потапа, его семьи, его детей.
Потап - лоренцджой.
А лоренцджой - это наша домашняя, семейная порода, клан, названный - как и весь этот дневник - в честь великого австрийского естествоиспытателя Конрада Лоренца.
Он целенаправленно разводил синеязыких собак, смешивая кровь чау-чау, волков и немецких овчарок.
Мы ещё не знали об этом, когда в Доме Кошки и Собаки (КИС) "Завидово Шу-Шу" у дочки Шушика чау-чау Мэй-Мэй и волка Вука появились дети.
Одним из них был Потап, которому, дай ему Бог здоровья, в апреле исполнится четырнадцать лет.
Да, целых 14 лет, но старик держится молодцом. Как и наш хозяин.
С годами, заматерев, стал наш Потап похож на медведя.
Во всяком случае, детишки, повстречав его, часто кричат:
"Мама, мама! Смотри! Настоящий мишка! Мишка идёт"

Женился Потап на своей сводной сестре Сибе. Папой y неё был Лайк - ну в том смысле, что лайка.
Вот Сиба на фото вместе со стюардессой КИСа Верой Афанасьевной Калошиной

В первом помёте Потапа и Сибы было четверо детей.
Одну мы назвали Пепитой - Пепита похожа на колли, шелти. Убедитесь сами

Её брат Тошка пошёл в бабушку и прадеда: он похож на чау. На фото он вместе с Пепитой

На кого похожа Макико-сан, пояснять не надо

Четвёртым был Фроддо. Снимков не осталось, забрали его моментально, потому что он был похож на ... пуделя.
И всё это дети из одного помёта - каких же потомков они дадут за десятилетия, столетия, тысячелетия?
И кто же прав в споре креационистов и дарвинистов?
Думается мне, что истина - как всегда - где-то посередине" (Из книги второй "Ватаси - это Я, или Дитя Сокровенных Летописей" - ARR)

Родоначальник Дома Кошки и Собаки (КИС) "Завидово Шу-Шу" - Ди Хуан Ли "Пулен" Шу-Шу (1990-1999)

"Потап - внук Шу-Шу, сын Вука и Мэй-Мэй, брат Сан Саныча и отец Макико-сан. В апреле ему исполнится 13 лет.
Потап и Сан Саныч начали пихаться, драться и кусаться ещё слепышами, и даже их мать Мэй-Мэй не сумела братьёв помирить. Как-то они по недосмотру хозяев сцепились так, что Сан Саныч Потапу ухо откусил. С тех пор они со своими супругами и потомством живут в отдельных домах" (Из книги второй "Ватаси - это Я, или Дитя сокровенных летописей" - ARR).

«Так уж повелось, что в Доме Кошки и Собаки «Завидово Шу-Шу» много моих родственников и товарищей, в чьих именах есть слово «Дядя». Возьмём, к примеру, моего сына Мамусика – японского бобтейла Мам-Джаляля. На курдском языке Мам – это дядя по отцу.
Сан Саныч, самая красивая в мире собака Лоренца, – дядя моей подруги Макико-сан. Когда хозяева назвали маленького, но чрезвычайно важного и невозмутимого щенка Сан Санычем, то не ведали того, что известно очень многим в России. Оказывается «Сан Саныч» – это не только имя-отчество, но и должность – руководитель-покровитель. Поэтому когда наш Саныч выходит погулять, некоторые спортивно-поджарого вида господа, заслышав его имя, почтительно уступают ему дорогу, иногда даже шляпы-кепарики снимают и раскланиваются.
И всё-таки, когда мы говорим Дядя, то вспоминаем только родоначальника КИСа – нашего Шу-Шу, это имя с китайского как раз так и переводится. Шу-Шу скончался от инфаркта в 1999 году в возрасте всего девяти лет, чау-чау ведь родом с Тибета и в России, наверное, из-за нашего климата долго не живут. Поэтому я знаю о нём только со слов хозяев: спокойный, рассудительный, неторопливый и большой чистоплюй.
Дядя Шу-Шу слюнявил лапу и умывался, как мы кошки. Мог выйти на улицу и, увидев, что там идёт дождь, вернуться домой и там часами ждать, когда дождь перестанет. Ещё он мог, прохаживаясь по парку, впасть в такую глубокую задумчивость, что стукался о дерево своей огромной головой и, недоуменно поглядев по сторонам, шёл гулять дальше» (Из книги первой «Ватаси – это Я» – ARR).

«… Так же медитируя, гулял Шу-Шу как-то летним утром вместе с Оззи и дочкой Мэй-Мэй по большому полю около нашей Слободы. А там в это раннее время кормилось чем-то вкусным семейство диких кабанчиков, в том числе совсем маленькие – все в полосках – поросятки. Эти ребята никакого страха не проявили и даже, наоборот, побежали к Оззику и Мэй-Мэй знакомиться.
Как мне потом рассказывал сам папа Саша, ему при виде этой картины даже дурно стало, так как он хорошо знал, что молочных полосатиков всегда опекает мама. А главное – папа. И точно – как только собаки радостно взлаяли, то, что на первый взгляд казалось прошлогодним стожком сена, встало на четыре крепкие ноги с железными копытами и превратилось в огромного кабана с бивнями, почти как у мамонта, и вздыбленной на загривке щетиной, жёсткой, как проволочная швабра. За ним тут же нарисовались настроенные столь же воинственно парни-подсвинки.
Недолго думая, спаниель Оззик ринулся в бой, но гигант лишь досадливо от него отмахнулся, вперив взгляд в изготовившуюся к нападению чау-чау Мэй-Мэй. А в это время хозяин с каким-то дрыном наперевес уже летел на помощь своей сестрице. Та шла всегда напролом и до конца, а схватка с таким грозным противником неминуемо закончилась бы для неё очень плохо.
Шу-Шу, до этого неподалёку обозревавший окрестности с вершины холма на берегу небольшого озерца, вдруг сгруппировался и по пятиметровой дуге скакнул в воду. Отряхиваясь на ходу и стремительно набирая скорость, он помчался на врага. Вы когда-нибудь видели, как атакует кобель чау-чау? Так вот, вепрь такого тоже в жизни никогда не видел.
На него во весь опор уже мчалось чудовище с бешено пылающими от ярости глазами и синим, как у медведя, языком, с которого текла пена. Нервы кабана не выдержали – он утробно хрюкнул и бросился наутёк, замыкая арьергард отступавшего свинячьего отряда» (Из книги первой «Ватаси – это Я» – ARR).
В той ситуации, как вы сами понимаете, было не до фотосъёмки. Картинка вверху справа - из Интернета, но очень похоже

«Вот так приговаривал, оглаживая Шу-Шу, старый и добрый наш друг Всеволод Фёдорович Баранов, к нашему горю недавно умерший. В высший момент проявления чувств Шу-Шу действительно хрюкал, чем несказанно и вполне намеренно напугал вепря. Остальных он пугал до смерти как бы не нарочно.
Однажды хозяин оставил его папе Севе на несколько дней, не предупредив о некоторых особенностях чау. «Не досмотрел я! Съел Шуня чего-то – как бы не отравился. У него весь язык посинел», – кричал в великой панике наш друг по телефону уже через несколько часов. Пришлось папе Саше объяснять, что всё в норме. Принять же папе Севе валокордина, конечно же, можно – несколько капель, но не больше» (Из повести первой «Ватаси – это Я» – ARR).

«У папы Саши в то время работы по специальности не было, а Дом Кошки и Собаки «Завидово Шу-Шу» надо было кормить. Поэтому на своём «Иж-комби», и по сей день гордо именующемся «стрижем», он «бомбил» клиентов по всей столице.
Ремесло это ночью бывает опасным – поэтому клиентов в количестве не больше двух хозяин приглашал на задние сиденья, а на переднем пассажирском возил сестрицу Мэй-Мэй.
Наша чау-чау обладала совершенно выдающимися служебными данными. Прозвище у неё было такое – Вестовой Иванов, поскольку по команде – не какой-нибудь там «фас!», – а по хлопку в ладоши начинала активно и непримиримо отстаивать независимость, территориальную целостность и экономический суверенитет КИСа. Досаждали даже не грабители – они с сестрицей благоразумно не связывались, а неплательщики.
Как то раз один такой, которого везли через всю столицу - с южного Солнцева аж в Северное Медведково, - не попрощавшись, пустился в бега. Ну, не стрелять же. «Мэюшка, разберись с ним», – устало попросил хозяин. Спустя секунду неучтивый пассажир уже карабкался на дерево, а сестрица Мэй-Мэй стягивала с него портки. В общем, какая-никакая компенсация материального ущерба, адекватная нравственному удовлетворению.
Но однажды Мэй-Мэй от всех этих грузоперевозок переутомилась, и папа Саша посадил рядом с собой в «стриже» её папу - безобидного и миролюбивого Шу-Шу, который не то что, как все чау с двух раз, а и с десяти – никаких команд и слышать не желал. В Бибирево садится на заднее сиденье приличного вида молодой человек. И вдруг за ним туда же впихиваются ещё трое, причем последний безуспешно пытается открыть заблокированную переднюю дверь, за которой дремлет похрюкивающий страж.
«Что-то вас слишком много, – говорит папа Саша, – а рессоры у меня не казённые». «А ты, мужик, – ему отвечают, – помалкивай и двигай, куда велят, пока по чану не схлопотал. А насчёт рессор, так у тебя переднее сиденье свободное – дверь открой!» - «А кто вам сказал, что оно свободное? Шу-Шу, подъём!». Дядя Шу-Шу с недосыпа захрюкал (как тот вепрь – ну, вы помните), и над спинкой сиденья появилась его голова, спросонья лохматая – диаметром примерно в три четверти метра. И жарко так на пассажиров синей пастью дыхнула.
Парни, что называется, замёрзли. «И что же вы, голуби, приуныли, – благодушно промурлыкал хозяин, на всякий случай вытягивая из-под мышки револьверную пневмоволыну «Кросман». – Пора и расплачиваться. Много с вас, бронеподростков, не возьму. Стольничек за вызов таксомотора, стольничек – за невежливость. И если мне кто-то из колымящих коллег на вас пожалуется, то не обессудьте – не иметь вам потомства. Правда, Шу-Шу?» (Из книги первой «Ватаси – это Я» – ARR).