ОТ РЕДАКЦИИ. Мы предупреждаем читателей, что высказываемые автором мнения не являются позицией Русской Православной Церкви, с которой автор себя ассоциирует.

Мы публикуем этот материал исключительно как частную точку зрения человека, считающего себя верующим православным христианином, и только потому, что аналогичные взгляды высказываются сейчас довольно часто, пусть и не столь откровенно.

* * *

Недавно мне случилось поспорить — увы, я никак не могу победить в себе эту страсть — с неким своим знакомым по прошлой жизни. Этот мой знакомый — как раз из тех несчастных, кого обычно называют хорошими людьми. Такие всеми любимы, поскольку не причиняют окружающим хлопот и неприятностей. Окружающие, искренне считая хлопоты и неприятности злом, а их отсутствие — добром, платят им тем же. Тем самым устанавливается что-то вроде гармонии, во грехе: одни грешники помогают грешить другим, и все вместе, подбадривая и подталкивая друг друга, идут прямиком к вечной погибели, будучи при этом уверены, что пребывают во взаимной любви.

Наш разговор, впрочем, касался дел внешних.

Разумеется, я стараюсь как можно меньше знать об окружающем меня мiре. Христианин не должен интересоваться ничем, кроме спасения души. Мiрскими делами можно интересоваться лишь постольку, поскольку на нём почиет присутствие Божие. Сколько-нибудь пристальный интерес к тому, что происходит вокруг, для христианина допустим только в том случае, если он обитает в православном царстве, среди искренне и глубоко верующих людей. Если же христианин живёт среди язычников или атеистов, то ему зазорно и постыдно даже выходить на улицу: ведь по ней ходят язычники и атеисты, причём ходят гордо и смело, а не стыдясь и крадучись.

Наглый вид безбожника, бесстыдно выставленное лицо его, даже не лицо, нет, свиное рыло — это мерзость, бесконечная мерзость пред Господом. Особенно же ужасна и омерзительна всякая радость безбожников. Даже простая улыбка на лице атеиста, особенно советского — это чудовищное, нестерпимое оскорбление Самого Господа! Потому что атеист радуется не о Боге. Более того, он — что бы не вызвало на его лице улыбку — в глубине души радуется именно тому, что Бога нет или Он бессилен, ибо других радостей у него нет, все радости его противубожеские, ненавистные Богу и ненавидящие его. Ухмыляющийся, довольный безбожник, чему бы он не смеялся, в конечном счёте глумится над Отцом Небесным, творит грех Иуды и Хама одновременно.

Спросим себя: может ли христианин спокойно смотреть на кощунственную радость нечестивца, на ликование злейшего из грешников? Или даже, страшно подумать, сорадоваться ему, соучаствовать в его преступном довольстве? Нет, тысячу раз нет! Спокойно смотреть на то, как оскорбляется гнуснейшей человеческой тварью Сам Творец Неба и Земли — это всё равно, что спокойно стоять у подножия Креста и любоваться крёстными муками Спасителя. Это невозможно, невыносимо.

Да, так! Для христианина грешно даже выходить на улицу, чтобы не сквернить очес видом торжества нечестия — а даже простая вроде бы улыбка на лице прохожего, наверняка ведь атеиста, является грехом, грехом Иуды и Хама. Как пережить это без боли в душе? Ведь всякая радость атеиста, советского нераскаянного атеиста — это бесовская радость, даже если он радуется чему-то, как нам кажется, невинному (скажем, заработку, покупке или просто хорошей погоде). Всякая, всякая радость врага Божия ненавистна Самому Господу — и христианину. Даже если нехристь «просто улыбается солнцу» — это оскорбление Богу и мука верующему человеку. Ибо эта радость пятнает Солнце, божье творение, задуманное, чтобы светить праведным, а не богохульным. И как же, выходит, кощунственна эта невинная вроде бы радость.

Мне на это возразят, что первые христиане жили в языческом окружении и не гнушались его. Ложь! Пока они в нём жили — они им нисколько не интересовались, бежали его, не участвовали в общественной так называемой жизни, и особенно бежали языческих увеселений. Истинная их жизнь проходила в катакомбах, тайно, вне похабного света языческого дня с его грязными, скотскими, языческими радостями. И только после победы христианства, совершённой отнюдь не людьми, но Самим Богом и свидетелями Его — лишь тогда христиане получили право ходить по улицам городов без боли и стыда.

К тому же языческие государства не были прямо богоборческими. Таковым являлось в истории только одно государство, богоубийственная совчина и наследующая ей нынешняя Россия, это бесоблудилище, худшее самого ада.

Именно поэтому так духовно тяжело пребывать среди радующихся советских людей — если, конечно, советских и послесоветских можно назвать людьми. Худшие за всю историю человеческую, преступные, трижды, четырежды преступные советские иуды, богоотступники и христопродавцы, оставили потомство ещё тысячекратно худшее, чудовищное, даже внечеловеческое: ибо дети, рождённые в столь страшном грехе, как советчина, не имели ни единого шанса на обретение человеческого облика. Нельзя даже сказать, что советские имеют душу. То есть, конечно, и советский имеет в себе некое духовное начало — как гадаринская свинья имеет в себе беса. Бесовский дух + свиная плоть = советский человек, всякий советский, и всякий рождённый от советского! Вот простая формула, которой следует руководствоваться всякому, в ком не угас стыд, ужасный стыд за себя, за ужас своего рождения в совчине.

Конечно, покаяние не закрыто и для советских чудовищ — как не закрыто оно и для бесов. Я сам советский, я несу на себе все эти ужасные клейма своего происхождения, и считаю себя худшим, несчастнейшим из людей, потому что нет, не было и не будет большего несчастья, чем родиться преступником из преступников, в богопреступной совчине. Я уповаю лишь на то, что Бог, попустивший такое крайнее падение человечества, как СССР и нынешняя Россия (которая в своём богопротивлении, кажется, превзошла уже всё мыслимое), не оставит меня хотя бы ради моего ужаса и моего отвращения к тому греху, из которого я сам состою, плотски и духовно. Может быть, я не мерзок Господу хотя бы тем, что я мерзок сам себе — уповаю только на это.

Я знаю, что недостоин даже жизни. Самая жизнь советского бесочеловека — противоестественна, потому что соединение такой души с таким телом (а плоть советских несёт на себе отпечаток грехов плоти, страшных, неискупимых грехов, которые совершали их преступные родители) само по себе противоречит естеству. Жизнь, сама жизнь советского существа, сам тот факт, что он ходит и дышит, ест и пьёт (не говоря о большем) — извращение, оскорбление естества Вселенной. Для советского естественна и заслужена только смерть, как физическая, первая, так и вторая, духовная. Ибо даже ад слишком чист для советских богоубийц и выблядков их!

Итак, христианин должен бежать всякой «жизни», и уж тем более жизни общественной. При этом в христианском государстве возможна христианская общественная жизнь и освящённые Богом радости, в которых христианин может участвовать. Но только в нём. Иначе же — только катакомбы, материальные или духовные!

Ещё раз проверим себя. Мы увидели, что всякая радость безбожника — это скверна и мерзость. Но не будем торопиться с выводами. Не всякое горе безбожника само по себе благодатно! Как ни странно, оно может повредить. Душа безбожника, если горе недостаточно сильно и крепко, только озлобляется от страданий. Зная в глубине души, что страдания причиняются Господом, которого он преступно отверг — он ненавидит Господа ещё сильнее, ещё упрямее противится Его воле. Что не ломает душу, то делает её сильнее, и это верно даже относительно чёрной бесовской души советского богоборца. И даже предельные муки и смерть в них — ещё не всегда ломают его до конца, ещё не всегда обращают его к Господу.

Поэтому не стоит преждевременно обольщаться, видя страдания советского выродка: может быть, он только укрепится от них. Спроси себя сначала, достаточны ли они. Увы, чаще всего — совершенно недостаточны. И поэтому горести безбожников не всегда должны радовать нас: иногда они служат противобожескому.

Да, всё это так, это по истине так! Но всё-таки трудно сдержать радость, когда публично, прилюдно наказывается грех. И не просто наказывается, а отнимается грех у грешников, особенно тот грех, которым они особенно наслаждались, особенно радовались ему. Если же грех состоял не в чём-нибудь, а в прямом и открытом поругании Господа — в таком случае радость верующих законна и оправдана полностью. Бог силён! — вот в чём наше упование. И когда Он показует свою силу на плоти и душе богоборцев — как легко, как радостно становится на душе! Не бойтесь такой радости — это чистая радость.

Именно такую радость я испытал, когда этот мой приятель пожаловался мне на так называемые «преследования» телеканала, тешившего зрителей кощунственными мультфильмами, порочащими Христа и святых, оскорбляющими Веру — какой-то «Южный Парк». Мультфильм запретили, а телеканал то ли закрыли, то ли он под судом — в общем, у них большие проблемы, из которых они, будем надеяться, не выпутаются.

Я, честно говоря, не имею понятия, что это был за мультфильм, что там конкретно показывали и в чём именно перешли грань. Мне, как верующему, это совершенно безразлично. Главное, что кощунники и атеисты этот мультфильм любили, жадно ждали новых и новых серий, новых потех, и тут их желания вдруг ущемили, да так, что они взвыли от негодования.

О, все совчинные любители покощунничать, поглумиться, потешить в себе беса, и воспитать в бесовстве своих детишек-бесеняток, подняли жалобный вой! Они ведь так радовались поруганию святых и Самого Христа, а тут их мерзкую игрушку раз — и отняли, раз — и сломали!

И самое чудесное тут вот что. Как я понял, всё это совершила над телеканалом отнюдь не Церковь Христова, не ненавидимая ими «РПЦ МП», как любят говорить и писать те, кто пограмотнее. Нет, Господь не дал им даже такого утешения, как права злобствовать на Церковь святых и ненавидеть достойных пред Господом. Нет, умерщвление гадкого зрелища совершено руками какой-то протестантской секты. Те самые протестанты, которых наши безверующие и атеисты так любят приводить в пример православным, приводить как образец терпимости (ко греху, конечно!) и некоей духовной опрятности (то есть умения прикрывать, припудривать ужас греха, делать его как бы ручным). Так вот, эти самые любимчики совчинных богоборцев — вот они-то и отняли у них их радость, которой враги Господа так тетешкались, отняли, и настояли на своём! Они, они, а не «толстые попы в рясах», которых кощунникам так легко, так приятно ненавидеть!

Я представляю себе, как же завыли все эти проклятые «телезрители», как больно защемилось их изнеженное грехом чувство собственного достоинства, как унижены они были! Именно унижены: они ведь были так уверены, что уж на что-что, а на зрелище (кощунственное, разумеется, другие зрелища их не интересуют) они имеют полное и неотъемлемое право, которое у них нельзя отнять, совсем никак нельзя — и вдруг раз, и отняли, отняли! И они ничего, ничегошеньки не могут — даже тешить себя ненавистью к Святой Церкви! Ибо не она, не она, не какие-нибудь там «общественные попы», но Сам Господь, воспользовавшись ничтожным орудием (как пользуются грязной хворостиной, чтобы вытянуть вдоль хребта шелудивого пса — и потом брезгливо выбросить эту хворостину и вытереть руки) — наказал, ущемил, сделал больно миллионам телезрителей, этим хохочущим, гыкающим совкобесам!

Всё это я высказал своему бывшему приятелю. Конечно, он был расстроен и наговорил мне глупых дерзостей. Но даже это не уменьшило моей радости.

Более того, я сказал ему — это только начало. Господь отнял у вас греховное зрелище, это знамение. Скоро у вас отнимутся и другие радости, уже более материальные.

Удивительно, но эти слова, сказанные в запальчивости, оправдались. Прошло совсем немного времени, и грянул экономический кризис, который, несомненно, приведёт к новым мукам, новым страданиям безбожного народа, миллион раз заслуженным и долгожданным!

Я уже говорил: язычники всегда настаивают на двух правах: праве на хлеб и праве на зрелища. Хлеба и зрелищ! — кричали языческие толпы, смакуя пытки и казни святых и заедая это печёным хлебом, пия вино, роскошествуя. То же происходит в современных кинотеатрах, где обжиирающиеся вкусным попкорном и кока-колой люди смотрят кощунственные фиьлмы, в том числе и о Христе, выставляющие Его на посмешище, ругающиеся над Господом. Хлеба и зрелищ! — вот чего хотят современные язычники, безбожники, атеисты всех мастей. Хлеба и зрелищ! — вот чего хотят все народы, забывшие Бога (а всякий народ, поскольку он «народ», «этнос», уже тем самым забыл Бога, проклинает его, и является мерзостью в очах Господа).

Итак, Хлеба и зрелищ! Эти два права языческое сознание считает неотъемлемыми, основными. Это право на еду, то есть на жизнь телесную, и на зрелища, то есть на заменитель жизни душевной.

Между тем Господь отказал Адаму и в том, и в другом. У человека нет никаких прав перед Господом, вообще никаких и ни на что. Всякое требование «прав» есть дерзость, кощунство, если только это не требование прав Господних, права на спасение, прав Церкви. Все остальные права человеческие есть оскорбление Господу и должны быть вменены в осуждение грешному и преступному роду людскому. Но в особенности кощунным, преступным являются требования «прав экономических» — то есть права на хлеб — и «культурных», то есть права на зрелища. Эти два «права» Господь ненавидит особенно. И особенно мерзостными в очах его являются народы и государства, пытающиеся утвердить эти два права.

Проклятая совчина была мерзка во всём, не только в своём прямом безбожии, но и в тех вещах, в которых многие видят достоинства. Например, она утвердила право на хлеб — то есть отсутствие голода и безработицы. Да, это было, и это ужасно, трижды ужасно! Совчина продемонстрировала, какой может быть устроена жизнь без Бога и без страха Божьего. И соблазнились многие.

Запад, в свою очередь, утвердил право людей на зрелища — любые зрелища, самые мерзкие, кощунные. Сюда же относится и так называемая «свобода слова», то есть право на слова, которые тоже являются частью зрелища. Бесконечный ужас шоу-бизнеса, сводящегося к порнографии, к обнажению самого нечистого, что только есть — женского тела… «Цивилизация зрелищ» не менее, чем «цивилизация хлеба», достойна геенны. И если Господь сперва сокрушил совчину, то только по причине крайнего богопротвления и богоотрицания, заложенного в самых её основах. Но, достаточно покарав и унизив совков, Он непременно обратит Своё взор на богоборный, блудолюбивый Запад, со всеми его благами. И лишь вид ползающих по земле тварей, возомнивших о себе, насытит Его сердце — и, может быть, он смилостивится над остатками растленного рода людского, как смилостивился над Ноем и семейством его, хотя и в нём был корень греха.

Но нам, богоборному народу, кризис положен первому! Сейчас у наших блудолюбцев, возомнивших себя людьми, имеющими какие-то «права», будет отниматься всё. Сперва отнимутся «потребительские кредиты», корзины, полные еды и фруктов, жирно блестящие иномарки, на которые пересели ничтожества, о себе возомнившие. Всё это будет отобрано: всех этих человечков лишат их преступных доходов, кредиты не будут выплачены, иномарки и ипотечные квартиры отберут за долги, и всё лживое благополучие их утечёт, как песок сквозь пальцы. И никому не нужна будет эта проклятая нефть — все будут драться из-за последней горсти зерна и последнего глотка воды.

Но и это только начало! Потом придёт нужда, а за ней — и настоящий голод, когда единственное, что производит эта проклятая земля (то есть нефть) станет дешевле воды. И тогда нефть проклянут, и торговавшх ею тоже. Надеюсь, наших нефтяных богачей будут топить в бочках с нефтью. Это долгая казнь: нефть залепляет рот, кожу, ноздри — медленно умерщвляя. И это будет только началом их мук — за гробом они получат воздаяние тысячекратно худшее… Так непременно и будет, потому что кризис охватит весь этот растленный мiр, задыхающийся от наглого жира, от похоти и жратвы, от слюны и спермы, спермы и слюны.

Мiр созрел для великого наказания от Господа. Наказания настоящего, сильного, больного. Боль, боль, боль, целом море боли, оно уже поджидает нас, это море боли. Потому что за голодом следует бунт, за бунтом следует погром, насилие, кровь, смерть. Много, много, много смертей.

Вместо спермы и слюны, которые вы источаете, прольются слёзы и кровь. Ваши слёзы и ваша кровь, вы, потребители, возомнившие о себе, и вы, кощунники, потомки совчинных богопротивленцев!

Верю, что запрет «Южного Парка» был первым знамением от Господа, которому вы не вняли. Не будет вам зрелищ, проклятые и дети проклятых. А потом — не будет вам не только зрелищ, но и хлеба. Потом — не будет безопасности, потом и самая жизнь отнимется у вас.

А совсем потом — вам будет даровано много, много огня, которого хватит на всю вечность.

Современный имперский дискурс в России по своей «зафлуженности» может вполне сравниться с околонациональным дискурсом.

В обоих случаях наблюдается отсутствие четких общепринятых значений используемых понятий, смыслы слов могут плавно меняться по ходу фразы, тексты обычно эмоционально поэтичны и многосмысленны. Создается впечатление, что данные дискурсы созданы и поддерживаются не столько для понимания и аналитики, сколько для зомбирования сторонников.

Причем данное наблюдение справедливо не только в части общественной публицистики, но и в части строгих научных текстов. Как результат, данные дискурсы полностью «расслаиваются» по группам единомышленников, так что какой-либо диалог и взаимопонимание между разными сообществами становится невозможным из-за отсутствия общей понятийной базы.

Центральным положением имперского дискурса является положение «РОССИЯ — ЭТО ИМПЕРИЯ».

Если посмотреть на группы поддержки данного мифа, то можно увидеть достаточно интересный конгломерат из разного вида русофобски настроенных интеллектуалов.

Лидируют в продвижении данного мифа этнократии лимитрофов, что впрочем понятно, ибо в силу их вмененной убогости в деле национального целеполагания они не могут найти другого основания для своей актуальности, кроме тотальной борьбы с этой ужасной Россией.

Удобна стигматизация России и определенным западным силам, которые с удовольствием поддерживают русофобские стенания лимитрофов с тем, чтобы законсервировать связь брэнда «империя зла» с нашей страной, и ограничить ее развитие через международную изоляцию, имея в виду дальнейшую декомпозицию.

Не могут пройти мимо данной концепции и наши псевдо-либералы — «освободители», и в общем хоре прославления имперского мифа четко слышен их голос.

Здесь же рядом толкутся так называемые патриоты-имперцы, тоже внося посильную лепту в поддержание данного мифа.

Опасность данного мифа для страны может быть продемонстрирована следующими высказываниями:

Александр Рар (эксперт по России, Германия):

«В любом споре Москвы со страной ближнего зарубежъя, будь это Грузия или Белоруссия, Запад будет не на стороне России. Надо себе четко представлять, что элиты бывших республик СССР хотят на Запад, в Европу, в НАТО. Для них это окончательный побег из имперского прошлого».

Светлана Червонная (доктор искусствоведения, Россия — по свидетельству В.А. Тишкова): «Все, что нахапали русские, теперь надо отдавать».

Подобными высказываниями, эксплуатирующими тезис «Россия = империя» во вред интересам страны, полны наши и зарубежные СМИ.

Фактически данные положение является не только одним из символов консолидации русофобских сил по всему миру, но и способом формирования определенного общественного мнения, способом воздействия на других людей, имеющих определенные ценностные ориентиры, с тем, чтобы повлиять на принимаемые такими людьми решения в негативном для России ключе. Например, Рар из примера выше является достаточно взвешенным по отношению к России экспертом, но и он вынужден в своих суждениях учитывать западные стереотипы.

При общем взгляде на российский имперский дискурс бросается в глаза то, что его «патриотическая» часть представляет собой слабо структурированный эмоциональный нарратив, лежащий вне какой-либо логики. Соответственно оппонирование хоть с каким-то уровнем строгости немедленно приводит к развалу этого нарратива, а его апологеты за неимением рациональной аргументации могут только «корячить пальцы».

Один из последних примеров подобной дискуссии, когда некий французский ученый незапланировано взял на себя труд отрецензировать изданную во Франции книгу Н.А. Нарочницкой, а последней не удалось уйти от ответа на рецензию, можно найти здесь. В клипе представлены все прелести иррационального ответа на рациональную критику — именно так предполагается выстраивать диалог с Западом данной общественной группой.

Создается впечатление, что для «патриотов-имперцев» негативные коннотации слова «империя» очень важны, поскольку данное слово для них играет роль пароля. Так что тот факт, что нормальные люди вне их круга поостерегуться использовать данный термин в применении к России из опасения повредить стране, позволяет им четко выявлять «своих». Из этого, правда, следует, что данная группа совершенно не заинтересована в росте влияния своих идей, и ей вполне комфортно существовать в рамках своего междусобойчика.

«Освободительная» часть имперского дискурса выстроена чуть более строго, и в ней присутствует претензия на научность.

При этом в своей основе «освободительная» часть вполне совпадает с «патриотической» — они обе направлены на формирование в общественном сознании четкой связи понятия империя с нашей страной.

При этом у «освободителей» задача решается в два хода: сначала создается привязка «СССР = империя», а потом эта привязка «натягивается» на Россию.

Примерно так, как это формулирует Э. Паин в своей статье (Паин Э. Империя в себе. О возрождении имперского синдрома. // После империи. / Под ред. И.М. Клямкина.- М.: Фонд «Либеральная миссия», 2007.- 224с.- С.102-123). из этой книги:

«Российские интеллектуалы совсем недавно и с трудом освоили представление об СССР как об империи. Еще труднее им дается оценка современной России в терминах имперского порядка. <…> Если можно было назвать империей Советский Союз в канун его распада, когда страна не проявляла ни малейших признаков территориальной экспансии и стремилась лишь удержать завоеванные территории, то почему не допустить, что это определение подходит и для современной России?» (с.103)

«На мой взгляд, империя для современной России не только прошлое, но и настоящее». (с.102)

Посмотрим доказательную базу данного тезиса.

Начнем, как и положено, с классика. В своей книге (Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России.- М.: РОССПЭН, 2006. — 440с). Е. Гайдар дал свое определение понятия «империя»:

« ... под термином «империя» понимается мощное полиэтническое государственное образование, в котором властные полномочия сосредоточены в метрополии, а демократические институты (если они существуют) — либо, по меньшей мере избирательное право — не распространяются на всю подконтрольную ей территорию». (с. 8)

Вроде как правильное понимание. Слегка удивляет зацикленность на демократии, но основное в такого рода государственных образованиях, а именно территориальная гетерогенность права, схвачена верно. Так что придется понимать термин «избирательное право» расширительно — как метафору правовой системы государства.

Бросается в глаза и отсутствие обычной в такого рода определениях ссылки на дискриминацию провинций и их населения. Ну да ладно, не будем крючкотворствовать, и посмотрим на доказательство относимости СССР к определяемому классу государств.

И тут имеем удивительное — такое доказательство просто-напросто отсутствует на всех 440 страницах книги. Зато идет сплошное поток зомбирования по типу: СССР — это империя, это же всем очевидно… Вот британская империя распалась, и поимела проблемы с Северной Ирландией, совсем как Россия с Чечней... И Французская империя имела проблемы с Алжиром — совсем как Россия с Чечней... И т.п.

Казалось бы, сам же ввел определение — в империях избирательное право не распространяется на всю территорию. Но в СССР не было ограничений по избирательному праву. И даже если взять определение Гайдара в расширительном понимании, как территориальную гетерогенность права, это нам не поможет. Разве была в СССР гетерогенность права? Правовой статус каких конкретных территорий отличался от других существенно? Ничего, кроме Москвы, Питера и Киева в голову не приходит, и те — с натяжкой. Т.е. СССР — это Московско-Ленинградско-Киевская империя? При этом в отношению к европейским империям Гайдар сам же указал в своей книге, что правовой статус Алжира в имперскую эпоху значительно отличался от такового метрополии, так же как и Сев.Ирландии, — и там и там автохтонное население было существенно ограничено в правах.

В общем у Гайдара проявляется очень интересный подход к рассматриваемому вопросу.

Причины? И тут всплывает фраза:

«Жизнь сложилась так, что у меня есть некоторые преимущества по сравнению с другими исследователями крушения империй. Я был непосредственным участником связанных с ними событий, од­ним из авторов Беловежских соглашений, зафиксировавших факт краха последней империи ХХ в. — Советского Союза. Эта книга — не мемуары, а попытка анализа того, что связано с дезинтеграцией им­перий, проблем, которые они порождают.

Значение Беловежских соглашений не надо преувеличивать. Они юридически оформили факт состоявшегося развода. Госу­дарства, которые не контролируют свои границы, денежную, налоговую и судебную системы, не могут подавлять этнонацио­нальные конфликты (а именно в этом состоянии был Советский Союз после августовских событий 1991 г)., не существуют». (с. 14)

Интернет — великая вещь. Берем другое свидетельство по тому же поводу. Вот как описал свой разговор с Гайдаром тех времен Е.Г.Ясин:

«Безусловно, это так. Я очень хорошо знаю Гайдара, он мой друг, безусловно, он человек глубоко демократических убеждений. Но я говорю о той задаче, которую он решал. Я вам просто расскажу определенные события в моей жизни, один живой контакт. В конце октября 1991 г. я был в глубоком конфликте с Гайдаром, потому что работал в группе Явлинского по спасению Советского Союза, и не понимал, почему такую позицию занимает Гайдар. Я поехал к нему, потому что он был мне очень дорог как человек. Надеялся, что с ним поговорю и выясню мотивы, которыми он руководствовался, это мне облегчит понимание его. Он мне объяснил.

Он сказал: «То, что нам предстоит (имея в виду первые самые тяжелые экономические реформы: либерализация, финансовая стабилизация, преодоление инфляции, приватизация), — это такого рода действия, которые осуществляются только тогда, когда есть либо диктатура, либо харизматический лидер. Вот такое стечение обстоятельств, у нас сейчас есть харизматический лидер, можно успеть этим воспользоваться».

Когда после этого мы стали говорить о Союзе и пр., он сказал: «Если мы будем двигаться всем фронтом, вместе со всеми республиками, мы ничего не сделаем. Просто не дадут. У большинства из них другая ментальность, другие особенности местной элиты». Я не говорю только про Узбекистан или Туркмению. Я незадолго до этого был в Белоруссии и видел, что культурный разрыв между Москвой и Минском очень большой. Партийно-хозяйственный актив совершенно иного свойства».

Другими словами, распад СССР был обусловлен не «восстанием окраин против имперского гнета», как это пытается представить Гайдар в своей книге. Было принято решение захватившей власть в России клики «по сбросу балласта» — по отделению России от прочих союзных республик, по выходу России из СССР.

Могу сказать, что мое ощущение тех времен было достаточно близким этому. На мой взгляд Союз был распущен только по одной причине — Ельцину и Ко надо было вышибить кресло Президента СССР из-под Горбачева, который вцепился в него мертвой хваткой.

И в своих воспоминаниях об СССР я вполне солидарен с тем, что пишет В.А. Тишков:

«Те, кто работал в гуманитарной науке в 1960-1980-е годы, должны знать, что никто из серьезных ученых и политиков того времени не считал СССР империей. Наше государство воспринималось как национальное государство, даже если внутри страны в политико-пропагандистском и в научном обиходе была формула «многонациональности». «Империя зла», «советская империя» — это были скорее политические метафоры, чем аналитические оценки».

Возникает ряд прямых вопросов: Зачем надо талдычить о естественности развала СССР, маскируя принятые в то время решения «естественным ходом вещей»? Зачем нужно вводить людей в заблуждение? Зачем надо вносить в обществоведение политический по своей сути запрос на пересмотр понятия «империя» в свете событий в СССР и Югославии? И ведь нашлись люди, которые всерьез начали этим делом заниматься:

«Советский Союз, который четверть века назад характеризовался преимущественно как государство и лишь изредка, да и то консерваторами, как империя, после своего распада стал единодушно восприниматься как империя, в которой обществоведы увидели нелегитимное, составное политическое образование, потенциально неспособное сдержать рост внутренних наций»

Это отсюда: (Суни Р. Г.Империя как она есть: Имперский период в истории России, национальная» идентичность и теория империи // Национализм в мировой истории / Под ред. В.А. Тишкова, В.А. Шнирельмана. М.: Наука, 2007.- С. 41).

Следующий гуру от «освободителей» — Е.Г. Ясин. Что он думает об империи?

Вот что он пишет в своей статье (Ясин Е.Г.Фантомные боли ушедшей империи // После империи. / Под ред. И.М. Клямкина.- М.: Фонд «Либеральная миссия», 2007.- 224с.- С.5-49). из этой книги:

«По поводу определения империи среди специалистов идет давняя дискуссия. Я предложу свое определение, которое и буду использовать в статье. Империя — это государство, в котором один народ (государствообразующий) устанавливает господство или доминирование над другим или многими другими народами, обычно с присоединением территорий их расселения, и удерживает их под своей властью силой или угрозой силы.

Империи невозможны без насилия, какими бы мягкими ни были его формы. Это основной идентифицирующий признак империи.

Как правило, господствующий народ стремится получить выгоды от своего господства, в том числе для территории своего расселения (метрополии). Для этого империи и создаются. Господство над другими народами осуществляется с помощью их элит, порой специально формируемых. Эти элиты также получают выгоды от своего положения, от принадлежности к империи, гарантирующей им высокий статус и стабильность. Разумеется, более всего выгод получает элита метрополии, но она обычно ради стабильности всей империи инкорпорирует в свой состав представителей элит подчиненных народов» (С. 7)

«... Был ли империей Советский Союз? Если исходить из данного выше определения, следует признать, что был. Как только исчезла угроза насилия, многие союзные республики вспомнили о своем праве выхода и союз распался. Таким образом, я исхожу из того, что Советский Союз был продолжением Российской империи». (С.9)

Давайте посмотрим, как сделанный вывод СССР = империя следует из приведенного определения.

Итак, первый вопрос: какой народ был государствообразующим, насиловавшим все другие народы СССР, и извлекавшим максимальные выгоды из своего имперского положения?

Первыми на право считаться имперским народом СССР в таком понимании претендуют латыши и евреи. В 20-х годах они здорово пополнили собой ряды элиты, поставляя значительную часть как палачей, так и специалистов с высшим образованием. Напомню, что русскому ребенку из образованной семьи получить в то время образование было практически невозможно.

Вторыми претендентами безусловно являются грузины. После того, как Сталину удалось «подвинуть» евреев в руководстве СССР, много выходцев из Грузии получили зеленую улицу работать на благо своей республики в органах центральной власти. И даже потом, после хрущовского переворота, в народе ходили легенды о богатстве грузинской элиты, нажитом благодаря поставкам в материковую Россию мандаринов и мимоз.

Третий народ-претендент — украинцы. После того, как Хрущову удалось «сковырнуть» грузин, Украина поставила трёх генсеков, и много других номенклатурных работников. Здесь можно также вспомнить о Крыме и других территориальных приобретениях данной республики.

Таким образом мы видим, что три совершенно разных народа удовлетворяют всем критериям определения г-на Ясина. На каком же из них следует остановиться? Видимо сложность окончательного выбора так и не позволила г-ну Ясину в своей статье явно проговорить, кто же был по его мнению государствообразующим народом империи СССР, насиловавшим к своей выгоде все другие народы.

Рассмотрим теперь его положение о том, что происшедший распад СССР является подтверждения имперской природы страны.

Продолжая подобную линию аргументации, считает ли г-н Ясин Канаду империей? А ведь там Квебек регулярно ставит вопрос о своем выходе из состава страны. Наверное империей также является Бельгия, которая балансирует на грани развала. Имперский статус современной Великобритании очевиден — англичане и шотландцы тоже регулярно обсуждают условия развода. И на севере Итальянской империи нарастают силы, которые хотят отделиться от своих сограждан с юга...

Далее серьезно. Вот такие вот тексты, не выдерживающие даже самой слабой критики, предлагаются в качестве серьезной аналитической работы. А то, что Ясин для своего анализа выбрал народы в качестве субъектов государственной политики, четко характеризует степень усвоения им либеральной теории — не будем забывать, что в основе либерального взгляда на мир и политику лежит индивид, личность, понятие же «народ» в либеральном смысловом поле имеет смысл лишь как групповая идентичность, влияющая на поведение людей.

Хорошо съехидничал по этому поводу В.А. Тишков:

«К сожалению, ни одно из высказанных положений известного экономиста не соответствует современному научному обсуждению проблемы империи и национального государства. Даже у самых известных сторонников традиционного понимания империи именно как исторической формы государства на основе господства и контроля, в котором метрополия господствует над периферией в ущерб интересам последней, речь идет не о «народах», а об иерархическом взаимодействии политических сообществ либо о власти империи над народом, находящимся в разной степени подчинения. (См. подробнее ставшие уже классическими работы: DoyleM. W. Empires. Ithaca, N. Y.: CornellUniv. Press, 1986; Armstrong J. A. Nations Before Nationalism. ChapellHill, NC: Univ. ofNorthCarolinaPress, 1982.) Ничего близкого к определению Ясина в научной литературе нами не обнаружено».

Вернемся теперь к текстам Э. Паина, которые уже упоминались выше.

Как следует из приведенных там цитат, он тоже является одним из главных «певцов империи» от наших «освободителей». Посмотрим, как у него обстоят дела с доказательной базой.

В цитированной выше статье Паин дает такое свое понимание предмета:

«В данном докладе используется политологическая трактовка понятия «империя». В ней основной упор делается на выявлении специфики политической системы государств, территории которых исторически сложились в результате колониальных захватов. В этом случае можно выделить три основных признака империй.

Во-первых, иерархичность взаимоотношений центра и периферии. А. Мотыль уподобил империю колесу без обода: все части такой политической конструкции соединены между собой только вертикально, через центр и слабо связаны горизонтальными отношениями. При этом элита ядра страны («метрополии»), контролируя государственный аппарат, доминирует над периферийными элитами и обществами. (Мотыль А.Пути империй: упадок, крах и возрождение имперских государств.- М.: МШПИ, 2004. С. 13.)

Во-вторых, насильственный характер удержания окраин, особенно ярко проявляющийся в случаях, когда значительная часть населения некой провинции добивается независимости.

В-третьих, такой признак, как специфика государственного суверенитета, источником которого в империях является Imperator (т.е. повелитель). В этом качестве могут выступать: наследственные монархи, диктаторы, вожди, олигархические группы, в том числе и партии при однопартийной политической системе. В империи нет граждан, а есть лишь подданные государя». (С.103)

Вычленяя основные характеристики, мы видим, что империя по Паину определяется иерархичностью устройства, насилием по отношению к подчиненным, и Властью в виде источника легитимности политических институтов.

Другими словами, любое авторитарное государство подпадает под такую «политическую трактовку понятия империи», показывая безмерную растягиваемость последней.

Что и понятно, ведь без подобного прорезинивания «натянуть» империю на СССР вряд ли удастся.

Суть же «прорезинивания» имперского определения заключается в том, что такие важные атрибуты империи, как метрополия и периферия, хоть и упомянуты Паиным (ибо без них совсем уж будет непрофессионально), но тут же выведены за пределы рассмотрения, поскольку трудности соотнесения данных понятий с реальностями СССР очевидны.

При этом следует заметить, что иерархичность — это в общем-то пока еще общее свойство любых современных социальных систем, и последующие ссылки Паина на значимость сетевых форм взаимодействия в качестве одного из основных характеристик национальных государств увы представляются пока еще полной фантазией.

Если же под сетями Паин имеет в виду неформальную кооперацию социальных агентов, то тут тоже выходит промашка: неформальные группировки и коалиции в различных видах деятельности были неотъемлемой частью советской действительности. Для примера можно вспомнить хотя бы правозащитное движение. (Я уж умолчу о группировках в Политбюро и ЦК, за которыми тщательно следили западные разведки и аналитики).

В другой своей работе (Паин Э. Россия между империей и нацией // Pro et Contra, 2007, №3, С.42-59). Паин пишет по тому же поводу:

«В модернистских теориях, близких моей позиции, понятия «империя» и «нация» рассматриваются как противоположности, как полюса дихотомии, которая обозначает один из основных векторов исторического развития государства и общества.

«Империя, — отмечает Доминик Ливен, — по определению является антиподом демократии, народного суверенитета и национального самоопределения. Власть над многими народами без их на то согласия — вот что отличало все великие империи прошлого и что предполагают все разумные определения этого понятия». (Ливен Д. Империя, история и современный мировой порядок // AbImperio. 2005. № 1. С. 79.) Примерно так же трактует империю и Марк Бейссинджер, определяя ее как «нелегитимное отношение контроля со стороны одного политического сообщества над другим или другими» (Бейссинджер М. Переосмысление империи после распада Советского Союза // AbImperio. 2005. № 3. С. 68.) Егор Гайдар тоже считает важнейшим свойством имперского государства его политический режим, а именно то, что в нем «imperium— власть доминировала в организации ежедневной жизни» (Гайдар Е.Т. Гибель империи: Уроки для современной России. М.: РОСПЭН, 2006. С. 18.)

Формула «власть без согласия народов» не обязательно означает, что эта власть основана исключительно на насилии. Она лишь показывает, что имперский порядок функционирует независимо от воли граждан и их ассоциаций, например этнотерриториальных сообществ». (с. 45)

Видно, что в этом случае Паин уже совсем не затрудняется фиксацией понятийной базы, оставаясь в рамках метафорического подхода: империя — это «власть над многими народами без их на то согласия».

В данном варианте бросается в глаза все тот же разрыв с либеральной традицией, который мы уже видели и разобрали выше у Ясина — по умолчанию Этническое вводится в политику, и этносы начинают числиться среди основных субъектов Политического.

Приходит адекватное понимание следующей фразы Паина, уже цитированной выше:

«Российские интеллектуалы совсем недавно и с трудом освоили представление об СССР как об империи. Еще труднее им дается оценка современной России в терминах имперского порядка».

Действительно можно понять трудности человека, причисляющего себя к цеху ученых, если ему предложено быть настолько «гибким» и «растяжимым» в своих категориях, как то демонстрируют наши пропагандисты-агитаторы от Либинтерна.

Резюмируя проведенный анализ примеров, можно видеть, что имеет место попытка создания нарративного конструкта, который можно обозначить словами либерастический имперский миф (ЛИМ), и который позиционируется в качестве безусловной базы для анализа событий краха СССР, и развития современной России. Центральным положением данного конструкта является сакрализация тождества «СССР = империя», имея в виду его трансформацию в конструкт «Россия = империя», вокруг которых структуируются прочие высказывания, объединенные в группы разной степени строгости.

Высказывания-обоснования для первого тождества строятся в основном по методу абдукции, существенно опираясь на аналогии. При этом выделяются три основных базовых струи данного нарратива.

1-я струя опирается на гегельянский принцип «все сущее — разумно». Характерный ход рассуждения следующий: СССР распался, значит распад был закономерен. Все империи закономерно распадаются. Значит, СССР был империей.

2-я струя тоже имеет гегельянскую природу, и рассуждение в ней выстраивается с привлечением гегелевских «национальных духов»: Параллельно роспуску СССР шли процессы этнических мобилизаций (до — в Прибалтике, Молдове и Грузии, после — во всех остальных республиках). Раз этнократии «возбудились», значит, была дискриминация народов, а дискриминация народов бывает только в империях.

3-я струя рекрутирует западный политический дискурс (см. пять принципов здесь): все государства делятся на «хорошие», нормальные национальные государства, и остальные — империи. Долгое время считалось, что СССР был нормальным государством. Но после того, как он распался, эксперты обратили внимание на то, что СССР сам называл себя многонациональным. То есть СССР не был национальным государством — значит, он был империей!

Эти дискурсивные струи также определяют основных интересантов в существовании данного конструкта.

Во-первых, это постсоветские этнократии (как стран зоны лимитрофов, так и внутриросиийские). ЛИМ дает им хорошее обоснование их существования и актуальности.

Во-вторых, это Запад. По всей видимости задача переформатирования Евразии является одним из возможных сценариев, который всерьез рассматривается западной политической элитой, и ЛИМ здесь совершенно «в жилу».

В третьих, это «Гайдар и его команда». Как уже отмечалось выше, ЛИМ позволяет уйти от ответственности за свои действия, спрятаться за «объективными законами истории» по типу: «А что? Мы тут ни при чем... Мы лишь обслуживали естественный ход вещей... Любой на нашем месте был бы вынужден делать то же, что и мы»...

Данная гипотеза дополнительно подтверждается апологией этими людьми марксистской философии истории: уж больно им невтерпеж убежать от бремени свободы в тенеты исторического детерминизма.

Еще один марксистский след обнаруживается при вычленении основных субъектов ЛИМ — ими оказываются народы. Такой примордиалистский подход в принципе лежит за пределами стандартного либерального дискурса, но он соответствует ленинско-сталинской теории наций, и взят на вооружение (унаследован) всеми постсоветскими этнократиями. Данное идейное сродство проявляется в виде склонности наших «освободителей» идейно оформлять и поддерживать любые действия этнократий на постсоветском пространстве, особенно если они направлены в ущерб российской власти.

В качестве заключения можно отметить, что проанализированные выше тексты к сожалению не имеют никакого отношения к науке. Они являются частью формируемого общественного мифа, в который закладывается значительная политическая и идеологическая нагрузка.

И если начало данного мифотворчества было положено стараниями «патриотов-имперцев», для которых российское государство является несомненной ценностью, то с недавних пор наполнение данного мифа контентом было перехвачено другими силами, которых увы уже нельзя обвинить в русофильстве.

В этом плане русофилам имело бы смысл «сдать» данное понятие, поскольку «отмыть» его от отрицательных коннотаций на мой взгляд уже не представляется возможным.

Внедрение имперского мифа в общественное сознание стало служить поддержанию политических и общественных напряжений вокруг России,оно блокирует развитие российского национального проекта, и препятствует процессу нормализации страны.

Впрочем, понятно, что по большому счету данное слово используется русофилами в нетрадиционном смысле. И в этом, важном для русофилов, смысл слово «империя» имеет хороший синоним — слово «держава», которое вполне можно использовать взамен.