«…Нас так долго учили

Любить твои запретные дары…»

 

Что я все время пытаюсь показать, это что США – страна большая и очень непростая. Она заслуживает того, чтоб ее любили за то, что она есть, а не подгоняли под придуманные и оторванные от реальности образы в своей голове. Большинство из «наших», тех, кто в ней никогда не был, или был недолго и в качестве гостя или туриста, любят красивый образ, который они придумали по принципу «все так же, как у нас, но только бесконечно лучше». Об этом «бесконечно лучше», как и свойственному нам качеству «предельности» как-нибудь потом. Но и США, и Европа – это не «все так же, как у нас, только лучше», это – «другое». Увиденная глянцевая картинка Европы из окна автобуса во время турпоездки или во время 2-3-10-дневной прогулки по вымытым центральным улицам с заходами в кафешки и магазинчики для туристов отличаются от реальной Европы так же, как недельный отдых у бассейна в Турции от десятилетий жизни в сельской глубинке где-то у озера Ван, например, в окружении туземцев.

Так же и США. Существует «страна граждан», «страна не-граждан» (что, в общем, достаточно похоже), и существует «страна как дипстейт». То, как мы представляем себе США по рассказам и фильмам – это «страна граждан выше среднего уровня». Это даже не «страна граждан-реднеков и работников забегаловок и бензоколонок». И да, вы – любой из нас может оказаться в этом мире в частном порядке, затратив сколько-то лет и сил на эмиграцию и адаптацию (скорее, конечно, в «стране граждан-реднеков», чем в «стране высшего среднего или высшего класса»). Но пока вы не уехали туда и не ассимилировались, вы будете находиться под влиянием США как дипстейт. Даже если в голове вы будете держать красивую картинку «страны граждан», США будет влиять на вашу жизнь и формировать ее как дипстейт, а не «страна граждан». Потому что для нее вы – не граждане, и ими никогда не станете.

И если вы хотите как-то прогнозировать свою жизнь, планировать ее или хотя бы понимать, что происходит, нужно это знать. Нет, конечно, можно продолжать фантазировать про блистающий мир ушастых эльфов, где все «так же, как то самое лучшее, что я могу придумать, только еще намного-намного лучше», но это иллюзия. И, как иллюзия, она приведет вас никуда.

И хочу повторить еще раз – США, такая, какой она есть – страна настолько большая, сложная и красивая, что она заслуживает того, чтоб ее любить. Но любить ее настоящую, а не придуманную картинку в своей голове.

 

Касты в современном мире

Стратификация общества – давно не тайна. Об этом пишут и рассказывают так много, что не знать об этом в наши дни сложнее, чем знать. Литературы хватает. И я говорю очевидные, давно известные вещи до такой степени, что мне даже стыдно пересказывать такие бородатые истории.

Деньги делятся на:

1. Старые деньги – капиталы, сколоченные лет 300-500 назад и ранее. В наши дни это старые роды, вложившие капитал в отрасли, землевладение и производство, привязанное к территории и земле. Это те еще, помните, Голландская Ост-Индская (серебро, шелк, наркотики, 17в.), Вест-Индская компания (работорговля, пиратство-ака-каперство, 17 в.) с участием англичан, деньги, выкачанные испанскими и португальскими колониями, венецианцы, натравившие братьев своих юных, безземельных младших сыновей английских и франкских сеньоров на Византию. (Про этих последних, есть кое-что в Інформаційно-психологічне противоборство. Еволюція та сучасність. Ред. Я.М. Жарков, В.М. Петрик, М.М. Присяжнюк; Інформаційна безпека. Соціально-правові аспекти. В.В. Остроухов, В.М. Петрик, М.М. Присяжнюк. Со своими, резкими акцентами.) А помните, откуда известная всем Джен Эйр получила свое наследство, сделавшее ее завидной невестой? От дяди на Мадейре, где он занимался работорговлей и имел плантации с рабами же. Арабелла Бишоп, племянница владельца плантаций, полковника Бишопа, купившего бывшего врача Питера Блада для работ на плантации. Все это так давно обрело статус законности, а люди стали частью истеблишмента – того самого, описанного позже в «Унесенных ветром» высшего общества Юга, в которое нельзя попасть, даже купив поместье и женившись на дочке хозяина. В нем можно только родиться.
2. Новые деньги – капиталы, созданные в течение последних 300-200 лет. По большей части в результате игр на бирже, финансовых пирамид. Первые пирамиды, кстати, описаны еще Троллопом, и не то, чтобы я много его читала, просто взяла томик в библиотеке в МП, почитать перед сном. Возможно, это было «Замок Ричмонд» или «Дети герцога», не помню. Но это 70-е 19в. В «Маленьком парижанине», известном нам в виде многочисленных экранизаций «Горбуна». Это где-то середина 19в. Великолепно кстати, описано новое явление, с которым тогда только столкнулись и еще толком не понимали механики, только видели его последствия. И описано достаточно смутно, но нам, пережившим «Алису» и МММ, информации достаточно. Это также столь любимые конспирологами Ротшильды и Рокфеллеры, деньги, созданные ссудами (Помните, «Скупой рыцарь» Пушкина, ростовщик из «Скупого» Мольера) и аферами, вроде вовремя пущенного слуха о битве при Ватерлоо (чему принято приписывать возвышение Ротшильдов, и что было обыграно Дюма в «Графе Монте-Кристо» в эпизоде с персиками телеграфиста) или афере с Панамским каналом («Идеальный муж» Уайльда, «Остров пингвинов» Франса).
3. Умные деньги – капиталы, созданные тоже аферами и игрой на бирже, но чуть менее столетия, с 40-50х гг. 20в. Хорошо описана механика в Стариковской серии, у Перкинса («Исповедь экономического убийцы») и др., более категоричных в суждениях Коулмана и Фурсова. Это капиталы, созданные в виде накруток цены (прибавочной стоимости) к продукту, создания финансовых пузырей, сращивания чиновничества с финансами. И не надо «ля-ля» и «бу-бу-бу». Что такое, по-вашему институт лоббирования? Когда должностное лицо, сенатор (депутат Рады по-нашему) официально и  законно получает большие деньги от бизнеса за выдвижение и проталкивание закона, который будет выгоден заплатившему? Вообще это называется подкупом должностного лица и дачей взятки в особо крупном размере, т.е. той самой коррупцией. И, кстати, помните, как создал свое состояние будущий министр сэр Роберт Чилтерн из того же «Идеального мужа»? – продав биржевому маклеру информацию о плане государственного проекта.

 

А теперь следите за руками. Владельцы производств и земель – «старые деньги». Владельцы банков – «новые деньги».

Сращенный с государством бизнес – «умные деньги».

Нанятый бизнесом чиновник может называться министром, президентом, членом какого-нибудь совета или комитета ЕС, но это, в любом случае – наемный работник, получающий зарплату. Сегодня у него есть зарплата белая, есть черная, есть легальный доход от… и от… полулегальный от… и от… и нелегальный от… Завтра он выходит в тираж или отправляется на пенсию. Может быть, пока все идет тихо и всего хватает на всех, ему остается пенсия и какой-то доход, рента. В ситуации слома истории и исторических формаций, пенсию могут и не оставить, если самим мало.

Директор банка может принимать решения, определяющие жизнь тысяч (миллионов) вкладчиков, но обычно он только транслирует решения настоящих хозяев. Это – наемный работник на зарплате с долей от доходов предприятия.

Владелец банка, он же владелец заводов, газет и пароходов – обычно владеет целой отраслью или несколькими. Потому что глупо иметь только один завод, производящий, например, вычислительную технику, если конкурент может открыть другие такие же заводы, изобрести новую технологию и разорить тебя. Создаются ТНК – транснациональные корпорации с производствами в разных странах. Яркие талантливые стартаперы перекупаются – покупается контрольный пакет акций, потому что новичку всегда нужны деньги, а проблемы ему всегда можно создать. Особенно, если ты держишь на зарплате сенаторов, членов комитетов и судов и диктуешь, какие законы принять, чтоб сделать выгодной или невыгодной работу тому же стартаперу. Выкупив контрольный пакет акций талантливого стартапера-изобретателя, ты затем принимаешь решение о том, нужно ли пускать в дело его изобретение или тебе невыгодно развитие этой отрасли (потому что придется модифицировать, обновлять, выстраивать новую цепочку производства-сбыта, куда-то деть старые товары и производственные мощности, договариваться с другими владельцами ТНК). И в этом деле тебе помогает владение контрольными пакетами акций в ведущих СМИ. Если ты держишь на зарплате медиа-магнатов, то тебе нет необходимости подкупать отдельных журналистов и отслеживать, что пишут талантливые и честные Невзоровы и Гордоны. Потому что за этим следит работающий на тебя медиа-магнат, который следит за редакторами отдельных СМИ.

Понятно, что просто физически невозможно, чтобы количество владельцев ТНК было слишком большим. Понятно, что у них всегда есть родственники – дети, внуки, двоюродные внуки, племянники и племянники племянников. И всех их нужно кормить и содержать, и отнюдь не все из них умны, трудолюбивы и трудоспособны. И родственники есть у работников банков, СМИ, чиновников и их слуг.

Насколько сильно они стремятся смешиваться, впуская в свое закрытое общество людей из других слоев? Ну, ровно настолько, насколько вы хотите, чтоб ваша дочь или сын привели в дом человека на несколько уровней ниже по той градации, которую вы себе выстроили. И снова не надо «ля-я». Градация есть всегда, как бы либеральны вы ни были во всех абсолютно вопросах, но внутри вас есть эта шкала: «такой-то  превосходит меня по… а такой-то ниже меня по… а такие-то вообще недолюди». (И еще Текккерей в «Ярмарке тщеславия» с присущей ему язвительностью прошелся по чинопочитанию либералов. Была у Беккиного мужа такая тетушка, которая обожала в Бекки ее низкое происхождение и то самое «куриосити» - ровно до того момента, пока Бекки не оказалась родственницей). Как бы вы ни выстраивали эти шкалы и где бы ни располагали себя на ней, вы не захотите, чтоб ваши дети жили, делились заработанным вами и рожали детей от тех, кто значительно ниже. А так – нет, конечно, нет никаких запрещающих законов и тайных заговоров. Только самая обычная психология людей.

 

Лена Миро (как говорят, коллективная фигура, делающая деньги на рекламе и потакании вкусам уставших женщин, которым нужно хоть иногда видеть, что кому-то еще хуже) как-то пафосно вопросила/л/ли: «ну вот почему, почему, на такой-то, известной модели и просто красавице не женится ее мужчина после десятилетий совместной жизни и трех прижитых детей, а на такой-то, дочери олигарха и политика и бывшей жене другого олигарха, все женятся?» Если бы не зарабатываемые коллективом Миро деньги, можно было бы, и правда, поверить в такую наивность, несмотря даже на указанный в вопросе ответ. Ну, потому и женятся, что эта – дочь олигарха, и не женятся на той – потому что она просто девочка с глухого полустанка. Потому что одну есть кому защитить, за ней стоят деньги и возможность связей, отношений и будущего бизнеса. А за другой – только внешность и дети.

Браки всегда были финансовым предприятием. Браки и сейчас остались финансовым предприятием. Свобода выбора любви есть там, где нечего делить – нет капитала. И мы еще вернемся к этому вопросу где-нибудь в разделе «про женский вопрос».

Насколько важным был вопрос наследования видно по тому, как настойчиво этот вопрос проходит через всю мировую литературу и мифологию. Но сосредоточимся на последних веках. Помните основную интригу «Женщины в белом»? Сейчас она вообще не в моде, а последние экранизации потеряли нить. Очень сложно современному человеку объяснить, что такое было – быть незаконнорождённым (бастардом/ублюдком) еще до 80х 20в. Еще сложнее объяснить, чем это чревато в вопросах наследования – тем, кому и наследовать-то особенно нечего. Поэтому режиссеры извращаются, как могут. А интрига состояла в том, что незаконорожденный сын лорда подделывает документ о браке родителей, чтоб получить наследство. И если это узнают, его ждет не какое-то общественное порицание, и даже не тюрьма, а смертная казнь, скорее всего, через повешение. И он идет на преступление, устраняя свидетелей подлога, а заодно – и нелюбимую жену, принесшую ему деньги в приданном. «Без семьи», и снова Франция-Англия, знакомая всем с детства история мальчика и его пуделей. Наследника похищают маленьким, перевозят через Ла-Манш и отдают на воспитание крестьянам, а второго сына много лет притравливают мелкими дозами яда. Но это Англия, это закон  о майорате в действии, о последствиях которого писала всегда и Дж.Остин. Уже во Франции этот вопрос решается полностью при помощи завещания и адвокатского права. И тут  картину творящегося в вопросах о наследовании показывает Бальзак в своей «Человеческой комедии». Помните, «Гобсек» - молодой адвокат ведет дела аристократической семьи, в которой умирающий отец оставляет все деньги старшему сыну, потому что он единственный из его детей – действительно его ребенок. Остальные – дети жены от любовника. Ну, вот как-то так и было. Ромен Роллан, «Очарованная душа» - уже начало 20в. После смерти отца Аннета узнает о существовании сводной сестры, но все наследство остается Аннете, которая решает поделиться с сестрой и наладить отношения. Вот как раз персонаж, живущий на ренту со «старого капитала».

И совсем иначе все в Китае, где вопросы наследования решались кардинально другим образом – все имущество отца в равномерных долях разделялось между всеми детьми (законными, от законных жен) отца (правда, детям от наложниц доставалось уже тоже в соответствии с завещанием и доброй волей основного наследника, будь то старшая жена или старший сын, берущий на себя управление кланом). Потому и сильна была не семья-ячейка общества, а семья – большой род, состоящий из сотен и тысяч людей. Ячейка общества богатела и беднела быстро, а средством обогащения выступало служение государю.

Но возвращаемся англосаксам. Не могу отказать себе в удовольствии и не упомянуть «Снобы» Джулиана Феллроуза, автора сценария всем известного «Аббатства Даунтон», на минуточку, уже 6 сезонов за 10 лет. Ниже я дам несколько цитат, может, немного длинных, но они того стоят.

Представителям высших классов английского общества присуща глубокая подсознательная потребность читать свое отличие от других в окружающих их вещах. Для них нет ничего более удручающего (и менее убедительного), чем попытка заявить права на определенное социальное положение или статус, определенное происхождение или воспитание без необходимого реквизита и обязательного набора знакомств. Им и в голову не придет отделывать однокомнатную квартирку в Патни, не отметив ее случайным акварельным портретом своей бабки в кринолине, парой-тройкой пристойных антикварных вещей и какой-нибудь реликвией из своего привилегированного детства. Все эти вещи – своего рода знаковая система, указывающая посетителю, какое место хозяин отводит самому себе в классовой иерархии. Но более всего прочего настоящим отличительным знаком, лакмусовой бумажкой для них является то, удалось ли семье сохранить свой фамильный дом и имения.

 

В такую семью волей случая попадает (вернее, прорывается на танке) девушка среднего класса, Эдит, выйдя замуж за баронета. Скучноватого, но вполне добропорядочного и неплохого человека.

 

Она уже начала понимать, что делом чести в этом мире было ни в коем случае не выражать восхищения любым проявлениям богатства, каким бы фантастическим оно ни было. Отмечать, что богатство любого масштаба не есть что-то обычное, земное, мирское, значило рисковать выглядеть мелкобуржуазно. Люди могут принять тебя за представителя среднего класса – части общества, свою непринадлежность к которой многие из них со страстью доказывали всю жизнь неизвестно кому. У этого правила есть исключения. Можно воскликнуть: «Какая прелесть!» – но таким образом, чтобы скорее проявить великодушие, нежели действительно высказывать изумление. А еще лучше: «Дорогая, это просто роскошно!» Таким образом вы показываете, что интерьер, меню, что угодно – чрезмерно и опасно граничит с вульгарностью.

 

 И еще одна интересная игра, описываемая Фелроузом:

 

Выговорив это, Эдит поняла, что впервые произнесла вслух эти нелепые прозвища. До замужества она про себя решила, что будет называть будущих свекра со свекровью Хэрриет и Джон, но от миссис Фрэнк так и веяло исключительностью, принадлежностью к узкому кругу, и это настойчивое ощущение заставило ее переменить решение, потому что, по правде говоря, что бы она там ни говорила своим друзьям, ей не хотелось быть «этой чужой» невесткой. Она не хотела, чтобы люди сочувствовали леди Акфильд, что Чарльз не нашел себе лучшей партии. Она хотела, чтобы ее свекровь поздравляли с тем, какая у нее способная невестка, какой у ее невестки хороший вкус, какая она очаровательная и как с ней интересно. Так Эдит получила свой первый урок – почему в Англии не было революций и что остановило столь многих людей, жаждущих перемен, от жены Эдуарда IV до Рэмси Макдональд лучший способ справиться с беспокойным чужаком – впустить его, обратить его в свою веру, дать ему проникнуться ею со всей истовостью неофита, и вы глазом не успеете моргнуть, как он станет plus Catholique que le Pape [14] . Выучив урок, Эдит не стала лучше относиться к тем, кто ей его преподал, но у нее снова закружилась голова, когда она осознала, что теперь стала одной из них. Она почувствовала себя могущественной. Она обернулась и улыбнулась Чарльзу.

 

…

 

Группа остановилась на террасе, щедро увитой бугенвиллеями, где на мраморном постаменте стоял большой торс работы Родена. Все ахали и восхищались. Миссис Фрэнк подошла к Кэролайн и принялась расспрашивать ее об общих знакомых. Похоже, ей было неприятно, что ее не пригласили на свадьбу Чарльза, потому что многие из ее вопросов заканчивались словами «они, наверное, были на приеме», и Кэролайн снова и снова приходилось признавать, что да, были. Имена расходились кругами по глубокой лазурной глади средиземноморского неба, пока они переходили с террасы на террасу. Видели ли они Эстерхейзи с супругой? Полиньяков? Девонширов? Меттерников? Фрескобальди? Имена, вырванные из исторических трактатов, имена, запомнившиеся Эдит на уроках истории, посвященных Испании, правлению Филиппа II, или Ризогрименто, или Французской революции, или Венскому конгрессу. И тем не менее вот они все, лишенные всякого реального значения. Они стали всего лишь картами, крупными козырными картами в игре в имена. Ставки были высоки, и Эдит с некоторым изумлением и удовольствием заметила, что Джейн Камнор и Эрик отстали на несколько шагов и идут рядом с Тиной, очевидно стремясь избежать того ощущения, что их оставили за бортом, которое они так любили вызывать у других. Кэролайн и Чарльз были невозмутимы. Было ясно, что, несмотря на все миллионы Фрэнков, брат и сестра могли ответить именем на каждое имя, да еще и добавить парочку сверху. Так что время прошло за перечислением герцогинь в окружении искусства, взлелеянного деньгами. Через час сорок пять минут они снова вернулись во дворец у моря.

На террасе был подан чай «в английском стиле», имеется в виду – в стиле американского отеля, и три лакея в белоснежных ливреях стояли наизготове. Миссис Фрэнк рассадила гостей. Девушка Питера, Боб и Аннет к этому моменту были уже почти раздавлены и втайне мечтали вернуться поскорее на виллу и превратить этот унизительный визит в забавный анекдот. Эрик подошел последним, красный от напряжения и заметно злой от того, что оказался исключенным из разговора, вращавшегося весь вечер вокруг его жены. Он плюхнулся в шезлонг рядом с Эдит и схватил предложенную чашку.

Миссис Фрэнк обратила свое внимание к новобрачной:

– Скажите, Хилари Уэстон была на вашей свадьбе? От кого-то я слышала, что она застряла в Канаде.

Эрик фыркнул, искоса взглянув на нее:

– Какой смысл спрашивать Эдит, старушка? Придется подождать, пока ее немного поднатаскают.

Эдит его проигнорировала. Милостью провидения случилось так, что она довольно долго разговаривала с миссис Уэстон у входа. Она поблагодарила своего ангела-хранителя и с готовностью ответила хозяйке через голову Эрика, не удостоив его и словом:

– Нет, вы знаете, она все-таки приехала Гален остался во Флориде и не смог вернуться. Я думаю, они это имели в виду.

Миссис Фрэнк кивнула, бросив странный взгляд на Эрика:

– Она столько всего успевает! Я чувствую себя по сравнению с ней настоящей лентяйкой.

И двинулась дальше. Эдит прошла испытание. Эрик откинулся в шезлонге и посмотрел на нее:

– Неплохо вывернулась. Десять из десяти.

Она непонимающе посмотрела на него, не уступая ни пяди отвоеванной земли:

– Ты знаком с Хилари?

– Уж не хуже тебя.

Эрик встал и присоединился к Кэролайн, которая стояла у края террасы. Этот маленький словесный пинг-понг странным образом освежил Эдит, установив безо всяких сомнений, что в этой семье Эрик был ей врагом. Больше незачем было притворяться. И самое приятное, что в первом раунде победила Эдит.

 

 

 

А что же США? Спросите вы, и будете правы. Ведь речь у нас идет о США, а я пока что хожу и хожу кругами по Европе.

 

А США – достойный наследник Европы. Вы же помните, что основы культуры, политики и цивилизационный курс США писался ВАСПами – Белыми Англо-Саксонскими Протестантами. Наследниками этих англичан, голландцев, немцев, датчан и французов (в меньшей степени). И все следы стратификации американского общества произрастают отсюда. Разделение на людей высшего класса и т.н. «белую шваль» тонкой линией проходит через «Унесенных ветром», «Историю любви» Э.Сигала, «Лунную долину» Д.Лондона и его же гавайские рассказы и др. Есть оно и в ну настолько, казалось бы, «розовом девчачьем кино» как «Блондинка в законе». Просто надо знать, куда смотреть. Да, да, я когда-то точно так же пренебрежительно относилась к девчачьему кино и пр. комедиям, как и положено разумному человеку. Помнится, в те дни одновременно на экраны вышла вторя часть «Властелина колец» - вещь, чуть ли не сакральная для почитателей Толкиена и фэнтези в целом, и «Блондинка в законе» и моя соседка по второй уже квартире, дочь ректора университета в Киргизстане, сказала, что пойдет на «Блондинку». Чем безмерно шокировала меня, потому что для меня тех времен эти два фильма и близко не стояли. Но годы идут. Вынуждена признать, что переоценила значение таких простых фильмов для культуры и психологии. Потому что когда знаешь, куда смотреть, высмотреть можешь интересное.

Так что же «Блондинка»? – Дочь нувориша, представителя «умных денег» и модели, это яркая дочь класса «белой швали», несмотря на все деньги папы, позволившие ей учиться в престижном колледже и входить в узкую группу избранных – «сорорити групп», «сестринство» (подробнее о роли «сестринств» и «братств» в книгах по английским же университетам, а также Саттон «Орден «Череп и кости»). Вот именно к одной из таких групп принадлежала Элли. А группы эти создают вертикальные связи. Именно через них юные девочки и мальчики завязывают нужные связи с нужными людьми, именно через них они потом делают карьеры. Что тоже продемонстрировано во второй серии, когда Элли получает возможность выступить в Сенате через связи другой представительницей своей закрытой группы. Как бы анекдотически не обыграли ситуацию в фильме, но показывают они именно то, что показывают. Так в чем же проблема Элли, что придает ей вектор движения и оказывается тем «волшебным пенделем», сдвинувшим с места и так обласканную жизнью довольную всем недалекую девочку? А просто то, что ее бойфренд, выходец из круга «старых денег» перед окончанием колледжа говорит ей: «Понимаешь, ты красивая, у нас хороший секс, у нас были отношения несколько лет, но ведь это такая игра. Ты не нашего круга. Для меня уже подобрали девочку моего круга, она совсем не такая красивая, она вообще даже не блондинка (статус блондинки – еще одна сакральная фигура в культуре США, и об этом мы тоже поговорим в «женском вопросе»), но моя жизнь расписана на десятилетия вперед. Ты просто не нашего круга». После чего, как водится в женских комедиях, Элли доказывает кто есть ху… и выходит замуж за другого представителя белой швали, попавшего в Гарвард по такой же квоте (при том, что самого бойфренда Элли в Гарвард приняли по звонку папы, и об этом говорится открыто), по которой попала в него она сама. Даже ради супероптимистичного конца розового женского романа пойти против реальности в этом вопросе оказалось для авторов немыслимо.

 

И подумайте вот еще о чем. Между Элли и ее бойфрендом – очень небольшая разница. Оба американцы, оба молоды, оба богаты, оба из примерно одной субкультуры. И даже при этом Элли для них – чужая, посторонняя, не настолько человек, чтоб с ней можно было иметь семейные связи, бизнес и детей. А кто для них такие, как Джей Ло? А иностранцы-европейцы, китайцы и голодающие дети Африки…

И тут приходите вы и говорите: ну как же, всеобщий гуманизм, все люди братья, все равны, и давайте мол брататься и все всех любить.

Да, отвечают вам, гуманизм-то гуманизм, общечеловеческие ценности, они как бы, это, того, да, ценны. Но понимаешь, мы же писали это для вас, а не для нас…

 

И да, все люди братья, «нет ни иудея ни эллина» и все равны перед Богом и т.д. Но это верно для культуры, построенной на христианстве, откуда и взят этот тезис. Но в какой степени современный мир – это мир, основанный на христианстве? В какой степени он был на нем основан, и что от христианства осталось в нем сейчас?

Чтоб разобраться в этом, мне придется поднять свои конспекты из КДАиС и другие учебники и рассмотреть, как происходило зарождение и распространение христианства по Европе, в каком виде куда он дошел. Ведь были места, куда он попал только в виде уже искаженных сект, места, куда дошел, но позже, места, где был изменен, и места, где его никогда и не было. Как изменения в доктрине или подмена понятий отразилась на культуре и политике целых стран, где это привело к бунтам и смертям. И почему миролюбивое изначально движение ислама переродилось и подпало под влияние узкой секты. Но я не уверена, что вы готовы к такой лекции, да и для меня ее написать – часы работы.

https://www.gq.ru/entertainment/seks-trava-i-klassovaya-nenavist-v-oksforde

https://www.youtube.com/watch?v=i3WHkjylgS4

обещанные ссылки на рассказы об английских школах

на самом деле они где только не перепечатывалсь (первая). Дальше я перейду к новой теме, и буду кое-где опираться и на эту информацию

«Интервью. Журналист спрашивает миллиардера:

- Расскажите, как вы сделали свой первый миллион?

- Как вы знаете, я приехал в Нью-Йорк с пятью долларами в кармане. В первый день я купил яблок на эти пять долларов, а продал за восемь.

- Это доход в три доллара.

- Да, а на следующий день я купил яблок на восемь долларов, а продал за десять.

- И вы вернули себе три и добавили два! Феноменально! А что вы сделали в третий день? Снова купили яблоки?

- А на третий день умер мой дядя и оставил мне все состояние»

 

Мы привыкли к формуле: «США – страна возможностей», «место, где каждый может достичь всего». Так, наверно было до определенного момента. Но давайте будем реалистами – в мире не существует места, где приехавшему на входе выдают многаденег, должность Директора Предприятия и десяток секретарш. Кстати, за эту фразу меня забанили в паблике, посвященном эмиграции, в фб. Так что дальше будет много неприятного занудства.

 

1. Система социальных гарантий

Почему не выдают? – Скажете вы, как любили говорить потенциальные эмигранты на том паблике. А вот, был же Стив Джобс, Генри Форд, Арнольд Шварценеггер… Ну, давайте, начнем с того, что ни вы, ни я – не Джобс, не Форд и не Шварценеггер. У вас уже есть гражданство страны чудес, а в ней домик, а при домике - каморка, в которой вы последние 40 лет мастерите заковыристый двигатель? Нет? Почему? Вам надо зарабатывать и тянуть лямку здесь и сейчас, и ни времени, ни сил, ни средств, ни даже желания на подпольный заводик уже не остается. Хорошо, а у вас есть хотя бы идея того, какой именно волшебный продукт вы сможете изготовить из доступных вам ресурсов, к кому обратиться, как проплатить рекламу, попасть в мейнстрим и стать востребованными? Нет? А начинать вы собираетесь когда?

Второе, а как много вы знаете о том, что после того, как Стив Джобс создал то, что создал, стал знаменитым, востребованным и богатым, его бизнес у него отжали, и умирал он уже не владельцем своего собственного предприятия, а всего лишь держателем миноритарного пакета акций? И не он один. Почему, как вы думаете, Билл Гейтс оставляет большую часть наследства не своим собственным детям, а посторонним компаниям? Неужели он настолько альтруистичен? Ок, чудесно, а чем таким хорошим занимаются те фонды, которым он переводит свои доходы. Насколько заявленные цели соответствуют истинным, и какой кпд имеет их вбд?

Тогда почему же так вбито в подкорку ожидание социальных гарантий, соблюдения прав и требование определенного (и немаленького) гарантированного минимума удобств и благ?

Последний источник, в котором были прописаны гарантии и права до 20в, а до того – Римского права и Хартии вольностей, была Книга Царств и Книга Законов. Именно там очень четко прописывались права не только царей и управленцев, но и т.н. народа, до самых нижних его слоев – рабов. Человек мог попасть в рабство, мог быть продан или продать себя в рабство, где ему была гарантирована жизнь, защита и питание. Освободиться раб мог после отработки долга, по истечении срока договора, или, если так повезло – при наступлении «юбилейного» года. Что такое был раб уже в Риме, не мне вам объяснять. Несколько дешевле миски и значительно дешевле коня. И даже столь любимые нами древние греческие полисы даровали столь широкие права только очень маленькой прослойке людей – мужчин, рожденных внутри полиса и принадлежащих к определенному сословию. Эпиктет был рабом, даром что философ. Наши предки-славяне продавали сородичей в рабство толпами. Упоминание о рабстве вы найдете во всенародно любимой «Собаке на сене», 17 в. («Отец мой, сударь, чтоб вы знали, Был крупным в Греции купцом, И самой прибыльною частью Он почитал работорговлю. И вот в Астеклии однажды Купил он мальчика на рынке, И это был такой красавец, Что никогда еще природа Подобного не создавала. Тот мальчик был турецкий пленник, И был, среди других, захвачен На корабле одном мальтийском, Который их паше достался Под Чафолонией в добычу.») Т.е. никаких особых прав мы не наблюдаем даже за урожденными в богатстве, но попавшими в плен (и не обязательно к туркам, иногда – у жителей Мальты, попавших в плен в Падуе и т.п.) и не выкупленными европейцами. Как и почти не наблюдаем в литературе персонажей, не происходящих из дворянского сословия. Разве что герои плутовского романа, вроде Жиль Бласа, но и тот к итогу приходит с имением и титулом.

Но и люди побогаче и посвободнее особо не баловались. Дети, начинающие работать в 5 и умирающие уже к 30 из-за вредного химического производства при обработке хлопка в Англии. Жан Вальжан, попавший на каторгу на 20 лет за кражу булочки из хлебного. Женщины, идущие в прачки и условия труда в этой сфере. Работные дома, в которые попадали сироты, старики и нищие, столь хорошо описанные Диккенсом. 72 тысячи казненных бродяг в 16 в. – которых согнали с их собственной земли во время огораживания, и для которых в городах не нашлось ни работы, ни еды. Все это хорошо описано.

Итак, социальные гарантии – это изобретение позднее, стремительно развивавшееся уже в 20 в. благодаря череде революций, изменению системы производства и потребности владельцев средств производства в большом количестве рабочих с развитыми навыками. Сами по себе они, социальные гарантии, в природу человека не встроены, общественным договором никак самопроизвольно не создаются. Оттого, что мы вычеркнем из Конституции упоминания о комсомоле и коммунизме, а впишем туда демократию, самопроизвольно не возникнут ни пенсии, ни бесплатные школы и больницы, а воры не заплачут и не понесут в горстях сдавать украденное обратно. Да и слабые администраторы не научатся в один момент искусству управления, не появятся хорошие техники и грамотные гуманитарии. Поэтому, чтоб оные социальные гарантии получить, просто принять законы или переехать в светоч демократии и сияющий град на холме недостаточно.

Поэтому первый вопрос, который возникает при обсуждении «А вот где-то там УЖЕ есть Дивный Светлый Мир, который не такой, как тот другой» - это «А с чего вы вообще взяли, что вам кто-то что-то должен?» Т.е., откуда возникла сама идея. И это мы обсудим в один из следующих раз.

 

 

2.Что такое ВАСП и почему это важно

Давайте вернемся к Америке. С чего все начиналось. Освоение континента начинают выходцы из католической Европы. Они дерутся с индейцами на юге, потом женятся на местных женщинах, и появляются те, кого сейчас почему-то не называют американцами, хотя они ими являются. На это жаловалась мне знакомая девочка из Аргентины: «Почему они – американцы, а мы нет? Я тоже из Америки». Пуритане высаживаются на севере. И очень скоро на этих землях почти не остается коренных жителей. Последние доживают в резервациях, полностью слившись с «белыми». Наш универ как раз стоял на землях резерваций, там оставалось что-то около 20 тыс. коренных жителей, и они имели определенные привилегии в силу малочисленности и восстановления исторической справедливости. (Однажды я пожаловалась в нашей компании, что при любом трении американцы начинают распальцовываться на тему понаехавших. «Глупости. Напомни им, что они сделали с индейцами», - посоветовал мне кто-то с Ближнего Востока). Для сравнения (ну и к слову про «бремя белого человека» и «превосходство культур») – при продвижении казаков на земли Сибири, местные народы не вырезались. Драться? – Дрались, конечно, а когда мужики не дерутся, выясняя, кто круче? Но так, чтоб травить зараженными тифом одеялами, спаивать, подсаживать на опиум 90% населения (как было в Китае), стрелять через живых людей, привязанных к жерлу пушки (как в Индии), провоцировать голод, в котором вымирает 40% населения (как в Ирландии и снова в Индии) – такого не было.

Почему так получилось?

Потому что идеология ранних протестантов (в т.ч. пуритан) – это очень жесткая доктрина, в которой говорится, что при создании души Бог предопределил, будет этот человек спасен или пропащим. И узнать об этом человек может во время жизни на Земле по тому, насколько успешен он будет. У тех, кто после смерти пойдет в рай, уже сейчас будет успех, деньги, удача, здоровье, красота и все, что нужно. Те, кто пойдет в ад, уже при жизни будут бедными, больными и некрасивыми, от рождения или, может, сначала все будет хорошо, но потом они окажутся неудачниками и все потеряют. И зачем трудиться и тратить ресурсы, милость и благосостояние на тех, кто и так идет в ад? Их место – быть слугами для спасенных. Зачем волноваться об их чувствах, страданиях и боли? Они – то же, что животные или механизмы, или боты для современного игрока, они все равно обречены. Этого не было в Православии и не было в Католицизме. (Наоборот, считается там, спасение напрямую зависит от того, насколько милостив и добр ты будешь к окружающим, особенно слабым и несчастным).

Так получилось, что ВАСПы (White Anglo-Saxon Protestant) составили основной костяк управляющих семей в определенный период (после гражданской в 19в.). Это такая громко умалчиваемая тема, о которой говорить «неприлично», но вы найдете диаметрально противоположные отзывы о ВАСПах в разных источниках, в зависимости от мировоззрения описывающего. От ужаса одного из основоположников теории заговора Коулмана до восхищенного пришептывания Ольшанского-сына. Группа эта прослеживается и в массовой культуре, несмотря на весь оптимизм Голливуда и фильтры издательств. Об этом тоже потом. А сейчас плавно к следующему пункту.

 

3.Что такое Культ неудачника и как он влияет на жизнь

Архетип – внутренний бессознательный образ, взведенная мина под ногами, которая взорвется, если на нее наступить. Разделенность на «спасенных» и «погибающих» или предопределенность судьбы – это вообще очень мощный вопрос, о который ломали копья в протестантизме, он по-своему оспаривается и обыгрывается в классическом католицизме, он входит одним из основоположных пунктов в ислам. Можно долго размышлять и дискутировать о том, набожны и религиозны ли американцы в массе, и это тема другого раза. Но во что они точно верят - это в Неудачника. Я сначала хотела назвать этот архетип «Удачником», но нет, на самом деле они верят именно в Неудачника.

Для любой сколько-нибудь упорядоченной карьеры, такой, как карьера ученого, юриста, врача, художника – т.е. такой, которая может дать относительно независимое положение, очень важно попасть в правильный фарватер жизненного пути. Например, если ты хочешь быть ученым-психологом, ты должен отучиться столько-то лет в университете из вот такого списка и по таким вот темам. Если ты, как случается со студентами у нас, в процессе увлекся пьянками и гулянками, а потом что-то пропустил, твои шансы резко падают. Если ты влюбился, случилась секир-башка, опомнился через год-два и решил вернуться – твой поезд ушел. «Где? Ты? Был? Эти? 2!! Столь! Критичных! Года! Своей! Жизни! А??!» - спросит тебя любой потенциальный работодатель или приемная комиссия другого университета, рассматривая твою кандидатуру на должность или стипендию. И если у тебя нет правильного ответа типа «я решил подработать, чтоб накопить денег», то не проканает. Если ты заболел и ушел на больничный – та же фигня. Если в процессе ты решил, что ну ее, эту возрастную психологию, а я хочу социальную или консультирование, то комиссия спросит: «А есть ли у тебя, мил-друг, в транскрипте вот такие и такие предметы?» И если их нет, а их нет, потому что в список твоих предметов они не входили, а общих смежных тем вам не читали, а денег на дополнительные курсы у тебя не было – то фигушки, начинай сначала. Вот тебе банки, бери ссуду, перепоступай и никакой переквалификации в процессе не будет. Хорошо? Ну, вроде, да. Все такие подготовленные. Но свободы действий становится значительно меньше. У нас после выпуска работают консультантами, преподами, журналистами, художественными обозревателями, эйчарами, пиращиками, да кем только не работают, догоняя и добирая квалификацию уже в процессе. Мы оставляем определенный допуск на интеллект и умение обучаться кандидата, и диплом не всегда коррелирует с качеством работы. А кто у нас только не становился поэтами, художниками и эталонами нации?

Почему нельзя переподготовиться в процессе самостоятельно? – спросите вы, и это хороший вопрос. Допустим, речь идет о гениальном самородке, как в кино. А вот почему. Помните, как мы учились до начала 00х? Интернета не было, всю литературу мы брали на Петровке. И когда в универе нам рассказывали про тесты, это было, в лучшем случае аж 1 методика в две недели, которую, в лучшем случае, кто-то находил и просто надиктовывал. Это в 00х их перевели и выкинули на рынок массово, а потом они появились и в сети. (И похоже, эта свобода информации уже сворачивается). В США такой профессиональной информации в свободном доступе нет, нет и в сети. Если ты не купил специальную лицензию на использование инструмента, бесплатно ты его нигде не найдешь. Лицензия может стоить от десятков до тысяч долларов, и это – всего на один какой-нибудь тест. А мы используем их сотнями. В бытность преподом я составила себе библиотеку по всем психическим процессам всего, что могла добыть. Это – невиданное богатство, друзья мои. За 3 года в США, я не видела ни одной. И еще пара примеров. Я уже рассказывала про единый учебник – это относится к любой теме и любому предмету. Однажды мне добавили в качестве нагрузки еще третьего профессора с его данными по какой-то федеральной теме, работала я на него семестр. Задача, которую он передо мной поставил – это писать Синтакс для СПСС. Учитывая то, на каком уровне мы его изучаем, это, мягко говоря, нереально. Учебники по Синтаксу в магазине были, но самый дешевый – от 100 долларов, при моей тогда уже стипендии в 400 долларов, которые все расходились на жилье и питание. А были и за 200-300. Единственное, чем я могла пользоваться – пример алгоритма самого профа и хелпы СПСС, и, конечно, русскоязычные учебные сайты по статистике.

Моя соседка по комнате училась на МБА. Я как-то заглянула в ее учебник – это была смесь простой психологии организаций, простой статистики и математики. Какой-то анализ данных они проводили. Но не в СПСС, хотя, казалось бы, это было бы логично. А в Статистике. Потому что их факультет закупил лицензии только по Статистке и не стал тратиться на СПСС. Когда к нам в руки попадают студенты, мы ухмыляемся, потираем ладони, и давай их учить всему, что подворачивается под руку, притаскиваем нелицензионный софт, ставим его бесплатно и показываем, как там, что, куда. Радуясь уже тому, что кто-то из них проявил интерес и захотел учиться. В США знание – деньги. Поэтому ни методик, ни программ студенты не получат.

Эндрю Гордон, о котором я уже рассказывала, любил играть в Цивилизацию/Казаков. Однажды у него слетела винда Что делает любой наш мальчик? Вытаскивает записанную на болванку версию винды и ставит. Эндрю ждал несколько дней и заплатил 200 долларов специалисту за лицензионную винду (что для любого вменяемого нашего мальчика – уже позор). Эндрю при всем желании было бы негде ее взять, и даже если бы он ее достал, он бы не знал, что с ней делать. Даже я, типичная «девочко», к тому моменту умела менять винт, азу и могла установить чего-нибудь попроще, залезть в биос и там что-нибудь сломать (почему и была приставлена к офисной технике). Однажды в лабе закончилась бумага в принтере в нашем кабинете, студент с моего потока попытался отправить свой документ на печать на другом, и не обнаружил сигнала. Он испугался. «Чего ты», - сказала я, - «все в порядке, он просто не подключен к сети». Ну, это было как бы очевидно. «Откуда ты взяла эту информацию?» - спросил меня коллега. «Это написано на экране», - соврала я. Объяснять «откуда я взяла эту информацию» было бы слишком сложно.

Почему, как вы думаете, нашим ЭйчАрам так навязывают эту технику 360? Это же адская смесь мотивации достижения, ориентации на, стилей мышления, темперамента и еще чего-то, смешиваемых в разных пропорциях, в зависимости от заказа. Мы что, не можем сами составить нужную батарею или сводный набор, при необходимости? Можем – нам есть откуда их брать. А им неоткуда. Тот, кто когда-то купил набор из этих методик, скомпилировал это в 360, оформил на свое имя, сделал лицензию, провел ПиАр компанию, разъяснив аборигенам, что это единственный-самый-лучший метод-для-ваших-целей, и теперь получает дивиденды.

Так что нет, при желании «переобуться на лету», став из «физиков» «лириком», нужно потратить очень много денег, которых, скорее всего, у тебя нет. Поэтому, если ты сделал ошибку на старте, так и будет. Наши «меня заставили родители, и на четвертом курсе я понял, что это не мое» не пройдут. Как и «я понял, что философия - это мое, но на нее нельзя жить, поэтому я сначала немного заработаю, а потом сяду у моря и буду втыкать». Нет, ты или там, или тут. Или сначала заработай столько, чтоб было на обучение на философа (если останется желание). Или философствуй, но в рамках карьеры преподавателя философии.

Нет, конечно, если ты не претендуешь на профессиональную работу, если тебя устраивает рабочая профессия, работа продавца, работника сферы услуг типа парикмахера – учишься в той же хай-скул или профессиональном колледже, и этого достаточно. Но это понятно, гражданину всегда легче, чем гастарбайтеру.  Если ты собираешься стать в США актером, и ты красив(а), и умеешь играть, и у тебя хорошо поставлена речь, и ты ходишь на кастинги, то тут не так важно, в какой области твой диплом, коль скоро у тебя есть подработка, на которую ты можешь прожить, пока тебя не взяли на роль. Опять же, для этого тебе нужна правильная виза, вид на жительство или гражданство. Для них тебе надо или родиться в США, или выйти замуж (жениться в США) и прожить необходимое для этого количество лет до натурализации, или закончить университет и работать по той специальности, на которую тебя возьмут с таким дипломом (что снова возвращает нас к узкому коридору специальностей после защиты).

Кстати, о художниках. Если ты учился, например, на юриста, но хочешь стать художником, и ты даже нашел галерею, которая заключит с тобой контракт, несмотря на отсутствие у тебя диплома художника, и это даст тебе возможность подавать на визу того типа, которая разрешит тебе жить и работать в США, ты столкнешься с другой проблемой. Галерея заключила с тобой контракт о том, что в течение 2 лет ты напишешь 20 картин, на которых будет рассвет, домик в сиреневых сумерках и оранжевый стог сена – и значит, все 2 года писать ты будешь только их. Ни кошечек, ни обнаженную натуру, ни натюрморты в стиле кубизм ты не только не имеешь права выставлять, но даже рисовать можешь только у себя дома, и никому не показывать. Потому что это нарушение контракта, потеря денег и статуса, возможно, выплата неустойки. И если у тебя эксклюзивный контракт, то эти 2 года ты рисуешь только для этой галереи, а больше ничего и нигде. А если у тебя контракт с передачей прав, то ты еще и теряешь права на свой продукт (например, альбом песен или книгу). И поэтому, ставшие успешными, художники, пробившиеся на западный рынок, живут на 2 дома. Они кричат, что все, навсегда отряхнули прах этого отстойного мещанского места и будут творить там, уезжают на заработок, потом приезжают на месяц отпуска летом, запираются в сельской глуши и жадно рисуют то, чего просит душа, крича, что все, отрясают прах гнилого капитализма с ног своих… И так – годами.

Теперь, с другой стороны.

 Вот, сидит работодатель. У него жесткая рамка требований к нанимаемому специалисту. Приходит несколько кандидатов. У всех университеты, у всех правильная одежда и правильная заготовленная речь. Но у одного в анамнезе любовная история и взятый по этому случаю академ, у второго запой и нервный срыв, у третьего болезнь, а четвертый тоже ушел в академ, потому что на третьем курсе решил, что «это не мое». И три условно «нормальных». Кого возьмет работодатель? Тут все зависит от года, социального давления и квоты. Если в этом году есть квоты и требование брать инвалидов, то без вариантов – возьмут инвалида, даже если «нормальный» или «пьяница» лучше и умнее. Если квоты нет, возьмут кого-то из «нормальных». С пьяницей вроде все ясно, да? Но - нет. Пьяница – понятный, свой, один из нас. Ушедший в академ по причине влюбленности и метаний – вот тот, кого не возьмут ни в коем случае. На них стоит черная метка: они «странные». Странные – это страшные люди. От них непонятно чего ожидать.

Карьера преподавателя. Про карьеру преподавателя я знаю немножко, потому что жила среди них, немного встречалась с профессором истории, и потому что моя специализация не оставляла почти никаких вариантов, кроме карьеры преподавателя же в будущем. Мы не могли не обсуждать особенности этой профессии, даже если бы старались ее избегать, хотя бы иногда.

Как правило, университет имеет группу пожертвователей или владельцев (физические или юридические лица) и попечительский совет, в который входят они все или их часть. Он нанимает преподавателей, но лишь небольшая часть входит в штат, т.е. имеет долгосрочный подтвержденный контракт на десятилетие. Большая часть – это associate professor, т.е. нанимаемый на год сезонный работник, который никогда не знает заранее, продлят ли его контракт через год. Поэтому так важны все эти индексы цитирования и печатные работы по столько-то штук в год в правильных журналах. Если у тебя столько-то статей в год, тебя столько-то раз процитировали, и ты, в целом, популярен среди студентов, твой контракт, может быть, продлят. А может, нет. В таком случае ты будешь предупрежден за пару месяцев и начнешь искать себе следующий университет. Многие ученые так дрейфуют десятилетиями, не имея уверенности в будущем. Поэтому они так много боятся. Опять же, профессия препода – это всего 50-60 тысяч в год. Жить можно. Жить хорошо – не то, чтобы очень. Однажды моя foster в сердцах сказала: «Вот, все говорят: вы так хорошо живете, у вас дома, у вас машины, а если б они знали, какой процент дохода я отдаю обратно в видыевыплаты налогов! (Прим.: примерно 40-50%), и что все это куплено в  кредит, который я выплачиваю годами!» Учитывая ее сдержанность, это было очень яркое высказывание. Она была профессором антропологии и работала на ставку уже много лет.

И, возвращаясь к архетипу Неудачника. Ты Неудачник – если ты заболел, задумался, проявил излишнюю эмоциональность не вовремя, и вообще, если ты странный.

 

4.Почему так страшно быть неудачником и как им становятся

Неудачник – это тот, кто по какой-либо причине вылетел за пределы четко прописанного фарватера роли. Заболел и потерял работу, потому что лечился и не мог ее выполнять. Уволен по сокращению штатов и не нашел работу в положенный срок. Не прилагал усилий для роста по вертикали, был небрежен и заводил неправильные контакты вместо правильных, почему не рос по карьерной лестнице. Имеет неправильный характер и спорит не с тем, не там, не о том. Имеет неправильные нелиберальные взгляды и сказал неправильную фразу при свидетелях.

Неудачник очень скоро не сможет выплачивать свою ипотеку, гасить кредиты и жить в правильном месте, ездить на правильной машине, одеваться правильным образом. Если он не сможет вернуться в фарватер очень быстро, это заметят, и его начнут сторониться. Быть неудачником постыдно, это страшно, как заразная болезнь. От него уйдет жена, с ним перестанут общаться друзья. Если он имеет гражданство, он может обратиться за пособием или другой соц. помощью. Но я не видела неудачников, которым бы действительно помогали. Наверно они были в больших городах – те самые, живущие на пособия. У нас был один бомж, с которым я сталкивалась каждый раз, уходя из библиотеки в 10 – он туда приходил к закрытию и ночевал в ней. Я (и наверно другие работники) делала вид, что не вижу его и не знаю, что он там ночует. И был один нищий, разъезжающий по городу на мопеде с флагом, и собирающий бутылки в мусорных ящиках. Были те, с которыми я работала в столовке – минимальная ставка, минимальные рабочие часы, бедная съемная квартира.

И да, чтоб уравновесить картину – а зато у нас точно так же табуированы инвалиды и жертвы насилия. Болезнь и насилие в нашем обществе – такие страшные вещи, которые невозможно предвидеть, предсказать, обмануть или упросить, которые вычеркивают человека из «мира живых», мира нормальных и здоровых. Поэтому у нас их прячут в домах без пандусов или обвиняют в том, что с ними случилось: «сам виноват, шел по улице, когда там ехала машина», «сама виновата, надела не ту юбку, и вообще, родилась женщиной», «знала, за кого замуж шла, значит сама мазохистка». В Америке и того и другого боятся намного меньше, но вот с такой же силой боятся Неудачника.

Неужели нет способа «обмануть систему» - обойти жесткие условия и пробиться?

Несколько есть. Это:

а) родиться ВАСПом

б) родиться красивым и стать моделью/актером/певцом

в) родиться здоровым сильным и стать спортсменом

г) попасть в группу меньшинств и жить на пособие

 

Но тут все достаточно понятно (а-б, г). К в) я еще вернусь в разделе о красоте, а об (а), наверно, в следующий раз, или уже в разделе об отношениях.

Садик. Джули приехала из Колумбии, училась на undergraduate, здесь, на Севере. Здесь же встретила своего Хулио (имена я не помню и беру с потолка, конечно), тоже из Латинской Америки, они начали встречаться, она забеременела, но время ее обучения закончилось, и Джули вернулась домой. Пока Хулио думал, как быть дальше, бросать все и ехать за ней, или продолжать карьеру, ей удалось поступить на graduate и вернуться в Централ. Они поженились, теперь ее муж жил и работал в Чикаго (6 часов очень быстрой езды до МП) и приезжал к семье только на выходные, а она доучивалась. Ребенка удалось определить в садик на неполный день на часы учебы. А рассказываю я о них, потому что она была подругой подруги одной из соседок за стенкой, и однажды мы компанией из откуда-то в куда-то заехали за ребенком в садик.

Это была небольшая комната со шкафами и игрушками, раскиданными по полу. Дети сидели прямо на полу на картонках с написанными именами. Никаких развивающих или развлекающих игр или общения. Ни скачущих вокрук крикливых заботливых нянечек, ни игр во дворе и «взялись за руки, а ты куда побежал! Не обижай девочку!» и пр. неизбежных атрибутов социализации,  которые мы так привыкли проклинать. Дети выглядели... покинутыми и одинокими. Я бы сказала – чумазыми, но для детей нормально играться, завазюкаться и быть чумазыми. Но эти не играли, они просто тихо сидели на своих картонках. Это производило какое-то… пугающее впечатление.

Но даже такой садик был за счастье, потому что садики в США вообще не распространены. Если ты богат, то нанимаешь беби-ситтера (до 14 лет), часто это старшие дети соседей. Если денег нет, то сидишь с ними или ходишь с ними везде.

Так, у нас на кафедре была женщина, то ли постдок, то ли ассоц.проф., которая носила дочь в кенгурушке на работу, а на лекциях укладывала ее в переносную колыбельку прямо там же, в аудитории. Может быть, это и не разрешено, я не уточняла, но мы все дружно делали вид, что ничего не видим. Скорее всего, ей разрешили, потому что при развитой там системе стукачества не знать об этом администрация не могла.

После рождения ребенка женщина выходит на работу уже через несколько дней-недель. Ей не предоставляется никаких 3 лет на уход или льгот, связанных с ребенком. Хорошо, если у нее есть муж и деньги на беби-ситтера. Но так бывает не всегда. Вернее, чаще - нет.

Школа. В начале моего третьего года в наш город переехала семья, только что выигравшая гринкард. Муж, жена и дочь-подросток. Оба имели по 2 образования – инженеры и экономисты, оба красивы, целеустремленны, энергичны и готовы к борьбе. Они устроились работать ночными уборщиками в Волмарт (большой сетевой магазин), а меня попросили помочь переводить во время первых встреч с официальными лицами в школе. Поэтому я походила с их дочкой. Девочка поступала в 7 класс, это хай-скул (старшие классы школы). Для определения ее уровня девочке предложили тест по математике. Это были примеры на дроби типа 1/2+1/3=..., 3/3*1/4=... Конечно, она написала этот тест за пару минут. Но начало дробей – и 7й класс!

Потом мы пошли на ознакомительную лекцию для новичков в исполнении завуча, где нам рассказали о школе. Как известно, американские школы разделены на уровни - младшие, средние и старшие классы обычно находятся в разных зданиях, и даже в разных частях города. Тут были только старшие классы. Школьное здание обнесено высоким проволочным забором, вход по электронным пропускам. Обучение в хай-скул длится до 22 лет. Старшие классы, в основном, посвящены получению прикладной рабочей профессии. Это работа автомехаником и еще какие-то 2- 3 специальности. По сути, это не столько школа, сколько ПТУ. При входе в школу дети должны запирать все свои вещи в школьном шкафчике в коридоре. Для каждого урока они должны менять необходимые вещи в шкафчике, т.е. между уроками бегать, что-то запирать, что-то доставать. Телефоны весь учебный день лежат в шкафу. При опоздании в школу на 5 минут ребенок должен идти к специальному человеку за разрешением пойти на урок. В случае сигнала в органы о возможном наличии наркотиков, в школу присылается наряд с собакой и производится досмотр всех личных ящиков. Когда придет наряд, дети должны лечь на пол и не шевелиться.

Это был маленький, тихий городок на 20 тыс. жителей «посреди ничего», где даже стрельба на улицах происходит не каждый год. В те дни я очень мало интересовалась такими вещами, но даже мне тогдашней показалось, что это – несколько перебор. Это же дети. Ну, хорошо, подростки. Ну, ладно, пусть даже среди них будет процент идиотов и хулиганов, как среди любых нормальных подростков. Но – спецназ?!! Против детей? Падать на пол? Это вообще о чем? А где права личности, право на неприкосновенность личных вещей?

Университет.

Как мы теперь уже знаем (тогда у нас не было ничего похожего), вузовское образование в США разделено на уровни. Первый – undergraduate. Он, в свою очередь, делится на несколько уровней по годам обучения, но я не вникала т.к. андеградьюаты живут отдельно и в целом воспринимаются старшими как смешное недоразумение. Этакая броуновская масса сексуально озабоченных подростков, вечномолодых-вечнопьяных, из которых только со временем, может быть, что-то вылупится, а может быть, и нет.

Андеграды живут в специально выделенных общежитиях со своими столовыми, т.к. считается, что они еще слишком безмозглы, чтоб жить отдельно и не попасть в беду. Со своими комендантами, часами прихода и ухода и контроля электронными картами. Все это – очень недешевое удовольствие. За андеградов платят родители, которые, как правило, берут на это кредит. Потом, когда ребенок закончит обучение, он начнет работать и вернет кредит, и тогда подумает, идти ли ему на следующую ступень. Но если еще в 80х на возвращение кредита уходило лет 5, то в 00х все жаловались, что отдают этот кредит 20-30 лет после окончания ВУЗа.

Очень мало студентов переходит на градьюат. Как сказал мне однажды в Детройте один профессор (друг родственников моей неофициальной foster) – только 3% американцев получают высшее образование (graduate). Это слишком дорого, и между имеющими степень (даже мастерскую) и всеми остальными лежит пропасть. Обычному, среднему белому американцу почти невозможно поступить на бесплатное обучение. Для этого надо иметь хорошую подготовку, которой у него, скорее всего, не будет. Ведь он поздно начал читать, поздно познакомился с азами математики, очень мало изучал естественнонаучных дисциплин, историю не-Америки, географию не-Америки, литературу не-Америки, и, конечно, языки. В 22 у нас (в те годы) уже женятся и заводят детей, это активный период по Эриксону для начала профессиональной жизни, амбиций и карьерных стремлений. К 24-25 у нас студенты заканчивают ВУЗы и начинают работать – еще молодые, здоровые, максималистичные, малознающие, но жаждущие оставить след во Вселенной и имеющие некоторый минимальный запас знаний, нужных для работы. В 22-24 американцы только заканчивают школы и проходят тригонометрию в андеграде. К 30, когда они освоят, наконец, интегралы, у них останется мало запала, и уже будут семьи, которые надо обеспечивать. Тут не до науки, даже если бы они могли ее освоить с такой базой.

Но даже если случилось чудо, ребенок был талантлив, усидчив, имел цель и стремился к научной карьере, встает вопрос о деньгах. Квоты на бесплатное обучение выделяются иностранцам и меньшинствам. Хорошие шансы на поступление есть у индийцев и китайцев – там традиционно набирают на естественнонаучные программы, и на них выделяются самые большие квоты. Неплохие шансы есть у умненьких русских мальчиков с просторов СНГ. Среди самих американцев – у негров, членов религиозных организаций (за которых платит их организация), у женщин чуть лучше, чем у мужчин, но желательно, чтоб она относилась к какому-нибудь меньшинству (из грантов, которые я видела, например были такие – «девочки, жаждущие доказать миру свое превосходство в области Х, из тех, кто восходил на водопад Виктория в Африке в память погибшей при восхождении дочери Н.Н. – 5 мест/год»). У белого мужчины шансов мало. Один из моих кавалеров даже однажды предъявил мне на эту тему претензии (ну, вам-то иностранцам, легко, а нам, американцам, не поступить).

Поэтому большая часть американцев не идет работать в офисы, как принято у нас. Это рабочие специальности – заводы, где они есть, столовые, работа механиками, продавцами, своя лавка, у кого есть возможность. Быть механиком – это уже жизненный успех. Быть адвокатом – недостижимая роскошь, и то, у адвоката будет лицензия на выполнение 1-2 конкретных операций, и кроме них он не будет иметь право делать ничего другого. Например, заполнять бланки на возвращение переплаты налогов, и только это. И так во всех областях.

Например, рассмотрим нашу психологию.

Когда немка, с которой мы съездили в садик за ребенком подруги-подруги вернулась в Германию, в тот же блок въехал Эндрю-Гордон. Он один занимал такое же помещение, как мы вчетвером с соседками. Мы сдружились на почве психологии (он учился на counseling), любви к научной фантастике (и каналу SciFi- он приходил к нам смотреть фантастику, т.к. не подписался на канал сам, а у нас он был), Цивилизации 3 и его увлечении моей соседкой по комнате. С соседкой у него не было шансов – он не был похож на Мела Гибсона и был католиком, а она состояла в одной из современных евангелических сект. И иногда он спрашивал у меня что-нибудь из общей психологии, потому что они ее не изучали. По его описаниям, все, что они изучали – это приемы примерно 10 направлений ведения консультирования, но ничего из теории, методов исследования, статистики. Не уверена даже, в каком объеме им давали ВНД и давали ли.

Я училась на экспериментальной, у нас был хороший, крепкий курс ВНД, неплохая возрастная. Однако в рамках возрастной полностью отсутствовали какие-либо упоминания о периодизациях развития. Ладно уж Выготский, но даже ни одной местной. Отдельно изучался период детства, отдельно взрослый и сразу старость, без каких-либо переходов, развитий, перетеканий и обобщений. Раздел детской психологии был заодно объединен с педагогической. Был очень хороший курс когнитивной, там даже уделялась целая глава кибернетике и Хомски, которого вообще стараются замалчивать по политическим причинам. Много статистики – это был основной предмет. Немного поверхностной теории эксперимента и экспериментального дизайна. Чуть-чуть психологии личности без даже следов какого-либо упоминания о структуре личности и психических процессов. И все.

Как учились мы в Киеве? Утром встаешь и чешешь в библиотеку на несколько часов перед парами, 4-5-6 пар/5 дней в неделю (т.е. 20-30 пар в неделю, если без факультативов в выходные), снова библиотека, в выходные – ЦНБ. Как я училась в США – 2 лекции 3 раза в неделю, т.е. всего 6 пар в неделю. И при всем желании я не могла бы взять больше, т.к. моя стипендия покрывала только это количество часов, и их приходилось отрабатывать.

Отрабатывала я, работая на своего профессора, т.н. RA (research assistantship). Есть еще teaching assistantship, и попасть на нее значительно проще, т.к. их примерно в 2 раза больше. Но я изначально подавала документы только на ресерч, т.к., будучи интровертом, испытывала панику даже при мысли о том, чтобы войти в аудиторию, в которой уже кто-то есть – а читать лекции? Ыыыы… (Вообще, если честно, я поступала на графического дизайнера, а на психологию отписалась только для «шоб було», и на дизайнера меня приняли в MIT, но стипендию дали тут). Возвращаясь к профессору – он был японцем. И, наверно, этим уже многое сказано, но я расшифрую. Он был запуган. Он боялся, что его статью отвергнут в редколлегии, и он не сумеет сдать необходимый в год норматив в столько-то статей. Он боялся, что кто-то оспорит его тему, что оспорят его методы. Все свои исследования он подгонял под одну и ту же схему временных последовательностей, даже там, где можно было бы заранее продумать дизайн под что-то поинтереснее. Я подозреваю, что только этот метод он по-настоящему знал, и не рисковал делать что-либо еще. Все три года, что мы работали, он с разных сторон обкусывал реминисценцию, и это было ужасно скучно. (А что происходит с реминисценцией в желтой комнате утром? Так, а теперь рассмотрим, что же бывает с реминисценцией в голубой комнате вечером? А в следующий раз мы обязательно рассмотрим реминисценцию на улице). Он не любил меня за то что я была девушкой и за то, что я была не японкой. Не было во мне этого саларимановского стремления отдать жизнь за бумаги профа или якудзовского рвения отрезать себе мизинец за неправильно переложенный листик. Делая ошибки, я честно в них признавалась, и пыталась отшутиться, а для японцев это святотатство. Потом к нему приехал студент-японец, и он забыл про всех остальных своих студентов. В пику ему, наверно, я взяла своей темой нюховую память. И да, мне удалось доказать, что люди лучше вспоминают те запахи, для которых у них нет готовых лейблочек-слов.

Отсюда автоматически вытекает тема «жизненного пути в науке, карьеры, предопределенности и веры», но я перенесу ее на другой раз, а сейчас вернусь к психологии.

Другой мой приятель-психолог работал медицинским психологом. Он был индусом. Прошел все необходимые этапы студенчества, голодной жизни в НЙ, когда поход в Мак является праздником и делается раз в месяц, а все это время приходится ходить по городу пешком (в смысле – экономить на билетах на автобус). В те годы его подкармливала семья русских нелегалов, в память о чем он пару раз приютил меня на каникулах в Анн-Арбор (проездом из откуда-то в куда-то). По его словам, такие как он, эмигранты первого поколения, работают в полтора-два раза больше местных на значительно меньшую ставку (тут он приводил примеры из своей жизни), дети, эмигранты второго поколения уже становятся «своими» и работают столько же на такую же ставку, а внуки, эмигранты третьего поколения, толстеют, расслабляются и деградируют. В то время он работал таким же counseling в больнице по клинико-психиатрической тематике. И говорил, что очень частой темой обращения оказываются изнасилование и инцесты.

Итак, что мы имеем в психологии. Психология личности без психических процессов – это примерно как… строительство небоскребов без учета сопромата. Консультирование без теорий личности – это как сразу дать штурвал, не научив взлетать и даже не предложив прочитать мануал. Или даже лучше – как отправить организм на бальные танцы, предварительно вытащив из него скелет. Че, пусть потанцует.

Консультирование без теорий личности и психических процессов превращается в шаманский обряд: «а вот тут я кажу «что?» - и он заплачет, а тогда я задеру бровь и пристально посмотрю, и…» Имея базу, консультант при первичном выслушивании может простроить несколько гипотез «что происходит с клиентом, почему это произошло, какова возможная предыстория, как это связано с другими значимыми лицами, что происходит с психикой клиента, на какой стадии он может находиться и вероятные последствия». Задавая уточняющие вопросы, он уточняет диагноз, может выбрать более эффективную технику. Без базы его представление о возможных шаблонах работы значительно уже, чаще всего – в пределах одной-двух методик, которыми он владеет.

Кроме того, при такой системе специалисту практически невозможно резко изменить область специализации. Например, перейти из того же консультирования в юридическую, педагогическую, маркетинг и т.д. Но к этому я еще вернусь.

Что в этой системе хорошего? – организация экспериментов. У них, как и у нас, вся теория делается на крысах и студентах. Только у нас студентов надо отлавливать поштучно и выборка составляет пару десятков человек. У них участвовать в эксперименте обязан каждый андеград хотя бы 1 раз в сессию, причем он может выбирать в каком эксперименте и у какого профессора ему нужен кредит (балл), и идти к нему. А т.к. на андеград-потоках студентов много, их хватает на всех. Несложно набрать выборку в 200 человек за семестр, и это тебе ничего не стоит. Хотя надо написать бумаги с обоснованием эксперимента и доказать, что никто не пострадает в процессе, но это несложно.

Система потока экзаменов. Каждые 2-3 недели сдается какой-нибудь экзамен, потому что экзамены сдаются после каждой важной большой темы. И к концу семестра по каждому предмету ты сдаешь 2-3-4 экзамена, так что итоговая оценка мало зависит от рывка на последних двух неделях сессии. Хотя, как студент, я предпочитаю нашу систему, как бывший препод, понимаю, что это не лишено плюсов. Правда, это не оставляет пространства для талантливых умников, способных наверстать все одним махом в конце, полгода работая, чтобы жить и учиться. Но дисциплинирует оставшихся. Но зато, если сваляешь дурака (заболеешь, влюбишься, забьешь на учебу) хотя бы один раз в течение года, это неизбежно понизит твой итоговый балл, что скажется на стипендии (если она есть) или приведет к отчислению (если балл был и так не ахти).

Простота защиты. Мой тезис (диплом/диссер) состоял всего из 30 страниц и в нем не было ничего из того, что принято писать в первой главе (Моя тема – самая тематическая из всех тем, и ее важность обусловлена ее безусловной важностью, в частности, потому что она родилась тогда-то и мой предмет – это вот какой такой предметистый предмет). Нет, сразу - что об этом сказали НН, ММ, ЛЛ и ХХ. Потом эксперимент, обсуждение и выводы. И никаких взяток и накрытых столов. Работа готова, ее увидели 2 рецензента, назначается день. На защиту приходит твой проф, оба рецензента, ты делаешь короткую 10-минутную презентацию в PowerPoint, и все свободны. Т.к. объявление дается по всему универу, прийти могут все желающие. На мою защиту пришел мальчик, чье воображение я поразила однажды, гуляя по Чикаго и предложив зайти в пиццерию чтобы съесть там чизкейк. («Но это же пиццерия! Это лучшая пиццерия в Чикаго. В нее ходят, чтоб есть пиццу!» - «Да, но сейчас я хочу чизкейк».) Итак, нас было пятеро – я, он и 3 профа; 15 минут позора - и свобода.

Что мне не нравится. Тотальное стукачество. Экзамены, как правило, сдаются в отдельном корпусе, где одновременно сидит человек 100 студентов, все сдают разные экзамены. Им выдаются бланки с тестами (обычно препод дает список вопросов заранее, и ты прорабатываешь их дома, а потом просто зубришь). В отличие от нашего списка, это очень узкие и четко сформулированные вопросы. Никаких «Эмоции», где кратенько, всего на трех листочках, ты пересказываешь содержание этой главы учебника, а «Такой-то утверждал, что эмоцией, связанной с таким-то центром, является: а)… б)… в)…» - и так 90% из 100-200 вопросов. Ответы пишутся карандашом, потому что потом этот бланк считывает специальная машинка, которая по отраженным от графита лучам определяет, в какой клеточке бланка поставлена точка. До сих пор все хорошо. Но. Если где-либо в этом процессе студент задействует особую мнемическую технику, в просторечии называемую «шпаргалка», на него донесет абсолютно каждый окружающий студент. И нарушитель будет отчислен. Что в этом плохого? А вот что.

Американцы исходят из логики денег. Почему я потратил столько денег (или мои родители взяли кредит), выучил и получил не лучший балл, после чего получу не лучшую специальность и меньше денег, а он списал, получит лучший балл, лучшую специальность и больше денег? Мы исходим из логики непредсказуемости. Полученный диплом слабо коррелирует с будущей работой и количеством денег, поэтому для нас важнее, чтобы студент, в массе, был способен к позитивной групповой динамике и принятию творческих непредсказуемых решений. Кроме того, шпаргалки – это лучшая из придуманных мнемических техник. Она позволяет студентам научиться правильно выжимать смысл из материала, обобщать, группировать, ужимать, и тренирует визуальную, логическую и двигательную память. Не люблю я стукачество, в общем.

Единый учебник. При начале каждого курса тебе дают список нужных книг, обычно там есть один, но главный учебник. Его пишет либо тот препод, который сам читает этот курс (и это дополнительный заработок, потому что его обязан купить каждый студент курса), либо кто-то из одобренных прошлых преподов. С одной стороны  - да, хорошо. Вот актуальный современный материал в примерах и с картинками, весь унифицированный и одинаковый у всех. С другой стороны, он выхолощен и подчищен. Если некто выпал из обоймы и стал немоден или табуирован, студенты узнают о нем, разве что, случайно, делая особые раскопки в библиотеке через много лет. Они также не смогут получить представление о динамике предмета, сравнивая учебники разных лет между собой. В редком случае, когда препод предпочитает семинарскую манеру изложения, он отправит студентов в библиотеку за статьями по теме. Но таких за 3 года у меня была аж целая одна – та самая, препод когнитивной пси.

Раздаточный материал. В конце лекции препод сообщает студентам, какой участок общего учебника он будет пересказывать в следующий раз, и к следующему разу студенты должны прочесть эту главу или часть главы. На лекции им выдается раздаточный материал – написанный самим преподом конспект текущей лекции в картинках, а во время лекции тот же текст, или тот же конспект, или сопровождающие его картинки демонстрируются на большом экране при помощи проектора. Все упрощено до такой степени, что студент может за все годы так и не написать конспект самостоятельно. А вы знаете, что хорошо писать конспекты – это (при всей простоте) искусство. Обычно малыши курса до 3-4 просто пишут под диктовку (из соображений: я все равно ни фига не понимаю, запишу все, а потом разберусь. Когда-нибудь. Может быть.). Для того, чтоб научиться сокращать речь до смысла и записывать только содержательную часть, нужно тренироваться. Нужно вырабатывать свой язык скорописи и сокращений. Именно в этом процессе простыни текста сокращаются до кратких заголовков и попунктного перечисления основных составляющих. Сдавая экзамены в конце темы, американские студенты указывают на бланках не свое понимание темы, прошедшее через их мышление, проанализированное и подытоженное, а «как было сказано в учебнике» или «как написал для меня профессор». Это механическое запоминание, без осмысления. К тому же, у них нет устных экзаменов, и значит, невозможно ни выявить степень понимания, ни провести воспитательный втык для направления студента в нужное русло, если он заблудился, ни «вытянуть» против правил того, кто «тонет» из-за проблем с самооценкой и комплексами и нуждается в поддержке  и волшебном пенделе.

Думаю, на сегодня все.

Я не затрагивала тут ни сестринств-братств, ни тему привилегированных школ, ни университетские вечеринки, пьянки и отношения. Все это потом. А в следующий раз мы пройдемся по теме карьеры, жизненного пути и веры.

 

 

Ах да, забыла бонус.

Бонусом расскажу одну смешную историю, но уже про наших.

Где-то через полгода после приезда познакомилась я с мальчиком в сети. Мальчик оказался сыном какого-то директора какого-то института в Киеве и учился в Бостоне. Узнав, кто я, что я, откуда, он сказал: «ага!» - и предложил мне поучаствовать в проекте века. Несколько деятелей из Института психологии – нам всем известный Максименко, не менее известный Гончарук и еще один, чью фамилию я не назову, т.к. не уверена за дальностью лет, участвовал он в этом, или его просто подкидывает мне ассоциативная память, якобы разработали теорию третьей сигнальной системы, а теперь искали зарубежных партнеров для продвижения, развития, углубления и расширения. И не могу ли я пойти с этим к декану, чтоб, значит, наладить отношения? В те дни я ничего не знала о правилах оформлений грантов, была романтичной дурой, мне очень хотелось поучаствовать в чем-то настолько великом и романтичном, как аж целая третья СС, я была пост-юнгианкой-оккультисткой и это вписывалось в то мое оккультное мировоззрение, и просто постеснялась отказать. Я сходила посоветоваться с парой, которая в нашей компании считалась самой умной, и кстати, тоже училась на писхфаке. «Это развод», - сказали они мне, - «если ты пойдешь, у тебя будут неприятности». Но, подумала я, разве может врать целый директор ИП? (ха, тот самый, который до того полгода глядя мне в глаза каждую неделю отвечал: вакансий нет, приходите через неделю. Будто он не знал, что они не появятся и через неделю. И тот самый, который берет 5 тыс.дол. за допуск к защите диссертации - не за саму защиту, на минуточку, недостойных работ, а просто за то, что тебе разрешат попробовать защититься, и, вероятно, не с первого раза. Но тогда я этого не знала).

Мальчик пообещал какие-то важные материалы и торопил, чтоб я пошла быстрее. Я договорилась о разговоре с деканом. День приближался, а материалов не было, в чем сторона ИП обвиняла переводчицу. И вот пришел день встречи. Пришли документы. И что я вижу? – это перевод статьи из желтенькой газеты с фото Максименко о том, как велик и крут Максименко и где он работает. Абзац, как говорят в анекдотах о блондинках.

В результате этого разговора я потеряла половину стипендии. А про третью сигнальную что-то до сих пор так ничего и не слышала.

 

Дополение.

Мне подсказали, что по дырам в моем рассказе сложно что-то понять. Поэтому уточню несколько вещей.

1.Почему это не могло сработать. В принципе. Вообще никак. Потому что подача гранта – сложная процедура, и начинается она со сбора информации: где работают по такой тематике, кто конкретно, кто заинтересован в развитии темы и готов дать на это деньги, на каких условиях. Потом пишутся тонны бумаг, выверенные до запятой и междометия, более завлекательные, чем текст потенциальной содержанки к будущему содержателю и бьющие точно по больным точкам заказчика. В них входит точная пошаговая программа будущих исследований, тонкие намеки на уже достигнутые результаты, подтверждение квалификации всей команды, от руководителя до лаборанта, со сканами дипломов и справок о повышении квалификации. И смета будущих исследований с указанием необходимых материалов, их стоимости, места закупок, проплаты возможным субподрядчикам на каждом этапе. Временной график будущей работы с промежуточными этапами. Рекомендации прошлых партнеров. Это часто не соблюдают даже те, кто знает механику этой работы. А указанная компания в 00-х всего этого либо не знала, либо не хотела принимать в  расчет. Они думали, что такие вещи решаются привычным для них способом: я уважаемый человек, ты – уважаемый человек, мы оба – уважаемые люди, наши дети учатся вместе, договоримся, да? В их представлении почему-то достаточно было просто заслать девочку к декану, и оттуда она точно выйдет со стопицоттыщамиденег для другого уважаемого человека. Этакий феодализм. При этом, разумеется, брать в долю при распиле денег саму девочку никто не собирался. Девочки в таком деле нужны только чтоб таскать каштаны из огня.

2. Почему я потеряла полстипендии. Потому что любой грамотный, знающий процесс человек с характером понял бы это сразу и сказал бы мошенникам «нет». Если ты не понимаешь процессы, или ты слишком слаб и позволяешь себя одурачить, то ты выпадаешь из конкурентного забега в карьерных играх. Это был мой прокол, и я была за него закономерно наказана. Я плохо знала весь процесс, была беспечна, и не умела отказывать мошенникам. Это стоило мне несколько месяцев огорчений бюрократического плана. Были проблемы с жильем. Пришлось взять дополнительную работу (сколько позволял мне мой статус), и я потеряла возможность летать на каникулах к родителям.

3. Почему я ругаю торговлю дипломами, но как-то не так и неправильно. Потому что (не знаю, как где еще, а у нас так) – если ты достаточно погружаешься в научно-образовательные структуры, ты рано или поздно понимаешь, что совсем без торговли не бывает. Кто-то больше, кто-то меньше. Чем громче имя, значительнее организация, тем выше цены и тотальнее распродажа. Я даже не берусь изображать тут что-то такое в белом пальто, потому что, по сути, они делают то же, что те же американцы. В Америке студент платит за будущий диплом сразу, очень большую сумму, потом получает образовательные услуги, и если он не полный дурак и в принципе договороспособен, он свой диплом получает через несколько лет. У нас аспирант платит официально за учебу, неофициально за что-то еще, поэтапно, и если он не полный дурак и  в принципе договороспособен, и способен наскрести нужную сумму, он свой диплом получает. А там уже выпендривается перед студентами, рассказывая, как добился всего сам. И да, я видела кандидатов наук, которые не могли даже сформулировать свою же собственную экспериментальную часть, воровали чужие учебники, переписывая с русского на украинский и называя своей разработкой, обсуждающих свои взятки и свои месячные на кафедре (не то, чтобы их кто-то об этом спрашивал). Я работала с девочками, которые плохо знали даже тот предмет, который преподают сами. И слышала на научной конференции от одной из аспиранток: «чтобы мозга работала, надо читать не менее 5 минут в день». Я даже верю в то, что некоторый процент, даже наверно большой, если защищается в правильном месте, где работают честные руководители, не покупают дипломы и делают все сами. Я даже верю, что их большинство. Но есть небольшая разница. Продажа диплома – это продажа товара. А продажа разрешения постоять на защите – это продажа разрешения подержать товар в руках, покрутить и понюхать. По сути – это торговля воздухом. Учитывая, что при этом аспирант платит (по тысяче каждому) 2 рецензентам, платит за фуршет (не меньше определенной суммы), и на защите, как правило, его прокатывают, с тем, чтобы все повторить (а выйти из дела он не может, потому что уже заплатил за несколько лет обучения и первый этап защиты, и не начинать же все заново в другом месте) – это торговля очень дорогим воздухом. Но у нас не принято говорить об этом вслух. Потому что, сами понимаете, почему.

Я жила в США с 2001 по 2004, многие вещи, которые я буду описывать, вероятно, уже устарели. Многие сейчас будут нам более понятны и близки, чем если бы я описывала их сразу, в 00х. Их не было у нас тогда, но есть сейчас – полностью или частично.  Жила я в маленьком городе на севере, как раз посреди «ладони» между Великих Озер, на границе земель резерваций – как называла это моя подруга: “in the middle of nothing”. Бывала, проездом или несколько дней-недель - в LA (и округа), NY (и пригородный горный резорт), Чикаго, Детройте (и пригород), Анн-Арбор +/- мелкие места по пути. Общалась с американцами, европейцами, индийцами, африканцами, тайцами и жителями Балкан; студентами, фермерами, профессорами, реднеками, мелкими предпринимателями, чиновниками, художниками, музыкантами, социальными работниками, работниками машиностроительных заводов, столовскими, охранниками в тюрьме, психологами; имеющими официальный статус, гражданами и живущими незаконно и работающими undertable. Отрабатывая стипендию, я работала на 2 (1 семестр - на 3) кафедрах и в столовой, выполняя разные функции: анализ результатов экспериментов, расчет первичных данных в синтаксисе SPSS, контроль лабораторной техники, мойка посуды, салаты, гамбургеры, рецепшн; также однажды работала undertable. Ходила в бары, рестораны, клубы, спортцентр, но больше всего, конечно, зависала в нашей библиотеке. Однажды я даже спела со сцены какую-то украинскую песню под сопровождение мексиканской гитары перед парой сотен людей на International Night. Все это – чтоб описать базу, откуда я брала информацию.

Психофизиология.

1. “Не удивляйся, у них тут у всех нервный тик. Это от недостатка сенсорики”– первое, что мне сказали в нашей компании через несколько дней после приезда. Вернее, назвали они его иначе, но визуально это больше всего похоже на тик. Сидя на стуле в аудитории или болтая с кем-то, молодые американцы начинают раскачивать рукой или ногой. Делается это механически, не осознается. Это автоматизм. Примерно, как живущий один человек разговаривает с собой вслух.
2. СДВГ. Процент детей с СДВГ очень велик. Это явление возникло внезапно в 80х, взрывообразно увеличилось в течение очень короткого времени. К 00-м дети с СДВГ составляли уже, не буду врать, что-то около 10-20%.
3. Дислексия. Одновременно и параллельно этому так же взрывообразно увеличился процент детей и взрослых с диклексией. Это стало уже до такой степени нормой, что в университетах профессора готовят параллельные раздаточные материалы для тех, кто не может читать, и в самом начале курса просят предупреждать, чтоб это не стало сюрпризом к экзаменам.
4. Альцгеймера. Начал наблюдаться и так же активно распространился в те же годы, стал одной из самых обсуждаемых тем возрастной психологии и психиатрии. В  те годы у нас о нем даже не слышали, а в учебниках по психиатрии был только синильный психоз. В США к тому времени уже делались анализы клеточных срезов мозга.
5. Депрессия. В те годы ее предпочитали умалчивать. Сейчас на антидепрессантах или обезболивающих сидит примерно 1/4-1/5 населения. Да и тогда сидели (“Нация прозака” была снята не на пустом месте в 2001г.), просто говорить об этом постыдно, потому что это нарушает религиозное мировоззрение американцев. Об этом позднее.

Это только те симптомы, которые я могу сейчас вспомнить. Кажется, что они разрозненные. Но, по крайней мере, первые 3 связываются вместе железно. И это было замечено еще Конрадом Лоренцом много десятилетий назад. В его “Агрессия. Восемь смертных грехов цивилизованного человечества” есть мимолетный эпизод о том, как некий приятель-профессор из Америки приехал к нему в гости в Европу, и с каким содроганием рассказывал о детях в США, т.о. о принятой в США системе воспитания детей. Лоренц называет таких детей “бесфрустрационными” или “нефрустрированными”.

Что он имел в виду. В США запрещено применять запретительную систему к детям. Любую и в любой форме, и закрепелено это на законодательном уровне вплоть до отнятия ребенка из семьи и отправки родителей в тюрьму. Родитель не может шлепнуть ребенка (не то, что бы это не делалось в бедных слоях, где никто не проверяет – и шлепают, и избивают, и убивают), повысить голос или даже запретить ребенку что-либо. Он может только договариваться с ребенком. И это только на первый взгляд “а ну и что?” Родитель может потерять ребенка навсегда или сесть в тюрьму (или оба) уже если ребенок споткнется, поставит себе синяк, и не сможет внятно и логично объяснить в школе, откуда этот синяк взялся. Если ребенок не захочет учиться, устроит скандал и упомянет об этом в школе (принуждение). Если родитель оставит ребенка (до 14 лет) в собственном доме одного, выйдя на несколько минут по делам. Если ребенок раскричится и расхулиганится, и родитель шлепнет того по попе, чтоб утихомирить – и при этом будут свидетели. Все, тут лучше сразу ложиться на землю и руки за спину. Т.е. запрещено вообще все, что может вызвать неудовольствие ребенка. Но насколько это выполнимо?

Понятно, что договориться, расписать правила поведения и логично доказать необходимость, например, играть на той же скрипочке, мыть руки, читать, писать, не кричать, убирать, сосредотачиваться и приглушать активность мелкому, у которого (вспоминаем возрастную психологию) еще не развиты:

а) системы торможения

б) не установлено внимание, которое скачет каждые несколько секунд, и не может сфокусироваться и имеет очень узкое поле

в) ненатренирована память

г) не отработана моторика, не только мелкая (шитье, вышивание, рисование), но моторика вообще. А следовательно, и не установлены связи между конечностями и мозгом, не получили развитие зоны, связанные со счетом, геометрией и восприятием цвета, формы

д) отсутствует способность к мышлению и анализу информации, поскольку сама по себе она не развивается (вот, сюрприз!), а развивать ее, прилагая усилия извне, родителям запрещено

е) слабые волевые процессы и отсутствует умение управлять своими эмоциями, понимать их, принимать решение, делать целеполагание, проявлять устойчивость

- в общем, мы имеем дело с нормальным, стандартным ребенком до 10-15 лет, которому не хочется убирать в комнате, чистить зубы, вести себя тихо, и – верх насилия! – читать и писать, а хочется носиться по дому, все переворачивать, всех задирать и проявлять нормальную здоровую активность нормального здорового физически ребенка. И вот, перед родителем стоит задача: как научить такого ребенка читать, писать, выполнять элементарное самообслуживание и не очень сильно доставать всех вокруг, если его нельзя заставлять, наказывать, приказывать, повелевать, но можно только читать многочасовые лекции и заключать договоры. Насколько это реально? – Снова проходимся по процессам.

Моторика– он не может контролировать моторику сам, но вам запрещено его фиксировать и учить делать это, применяя физическое усилие (например, взяв на руки и унеся с территории – если он кричит и выражает недовольство. А он будет и кричать, и выражать недовольство).

Внимание. Лекция – это, конечно, хорошо. Но если он слышит только первые 10-15 секунд речи, много он поймет из вашего доказательства, почему “это хорошо, а это плохо”?

Память. Еще через 30 секунд он забыл, с чего все началось.

Мышление. Вы могли бы заключать договоры и пакты, если бы у него было развито абстрактное мышление. Или хотя бы конкретно-прикладное, на примерах задачек про ежиков и яблочки. Но и его нет.

Эмоции и воля.И кто вы в глазах такого ребенка? Правильно, тупой деспот и сатрап, непонятно о чем нудящий и противный, и мешающий получить то, что хочется прямо сейчас. Станет ли он напрягать свои волевые процессы ради “Томми, надо читать, милый”?

Теперь сдвигаемся в социалку.

Да, все мы – высоколобые и особоодухотворенные особи, конечно. Физиология и стадные процессы – это не про нас. Но, тем не менее, сколько бы мы ни отворачивались от явлений иерархии, они от нас не отвернулись. Ни один ребенок в мире (и ни один ученик/студент) не сможет почувствовать уважение, а следовательно, не сочтет образцом для подражания, не станет учиться и копировать того, кто слабее и бесправнее его самого. Если вы не можете взять это существо за шкирку и легонько потрясти, хотя бы потенциально и чисто теоретически (будучи до мозга костей либерально-прогрессивным родителем/воспитателем/учителем), и он это знает – то учиться у вас он не станет. Это, разумеется, не означает, что вы должны исполнять свою власть физически и регулярно. Достаточно того, чтоб ученик знал, что она у вас есть, эта власть, и она была бы реально существующей, а не придуманной.

Еще одно следствие. Для ребенка очень важно ощущать близость не только духовную, но и физическую. Которая будет проявляться не только в поглаживаниях и похвале, но, также и в ориентирах, указаниях и установлении границ. Если вы идете с малышом по улице, где ездят машины, и читаете ему лекцию о вреде попадания на проезжую часть, но не делаете и движения, чтоб схватить его – такого контакта нет. Наоборот, если вы схватили его за полу, оттащили и совершенно непедагогично поорали, ребенок получает сигнал – мама/папа заботится обо мне, им не все равно, что я делаю, и что со мной произойдет, они меня любят. Если вам запрещено устанавливать границы и наказывать за их нарушение, ребенок будет проверять вас “на вшивость” все больше и больше, в поиске того момента, когда вы все же покажете, что вам не все равно, и что он для вас важен. А вам запрещено проявлять власть, запрещать, наказывать – а он проверяет – а вы не можете ответить. И вот, ребенок заходит все дальше в попытке найти доказательство того, что он любим. Если мама пойдет за мной в притон, когда я начну принимать наркотики, решает ребенок, то я начну принимать наркотики.

Сказать, что родители от этого становятся лучшими воспитателями - так нет. Они чувствуют себя жертвами шантажа, бесправными и беспомощными. Ребенок быстро просекает, как можно управлять родителями, как бывает в семьях, где бабушки "покупают" ребенка пирожками, а мама с папой используют его, чтоб решить свои проблемы (скажи папе, что он дебил! - а ты скажи маме, что если она потратит все на платье, мы не купим тебе велосипед). И через несколько лет тревоги родители самоустраняются, дожидаясь момента, когда можно будет сплавить ребенка в колледж, и занимаются личной жизнью. Хорошие семьи встречаются, но об этом мы поговорим позже.

Итак, что мы получаем.

Чем здоровее и витальнее ребенок, чем он энергичнее и больший потенциал интеллектуально-эмоциональный имеет, тем более он энергичен и любопытен. Тем больше он нуждается в переадресации этой энергии в мирное русло. Вот тут-то его бы взять за руку, посадить за бумагу с карандашами, дать красок, конструкторов и т.п. Но читать сложно, это требует усилий, напряжения, труда. Разумеется, самая нормальная и естественная реакция мозга – экономить усилия и не делать то, что требует таких расходов энергии. Разумеется, нормальная поведенческая реакция – отказ, усталость, капризы. И тут родитель не имеет права настаивать – под угрозой потери ребенка и уголовного дела. И все эти витальные, умненькие и здоровые детки приходят в младшие классы школы, так и не умея читать и писать. Читать их учат не так, как нас – побуквенно, а сразу слогами, что похоже на изучение иероглифов. Т.е. ребенок не усваивает алгоритм складывания букв в слова, а изучает некоторый набор слов. При встрече с незнакомым словом он испытывает проблемы в чтении. Но о системе образования мы еще поговорим.

Итак, к 20 годам этот человек приходит, плохо умея читать (дислексия), не умея контролировать импульсы и концентрироваться (СДВГ), имея большие внутренние конфликты и малосенсорную среду (недостаток интеллектуальной нагрузки), не загружающую их мозг как следует (тик для заполнения нехватки сенсорики). Дальше он сталкивается с проблемами взрослого мира (привет, депрессия) и плавно приходит к деперсонализации в старости (наблюдение Эрика Эриксона по последней возрастной стадии). Почему депрессия? Потому что ни один успех в мире не возникает самопроизвольно: сидел, сидел, и таки высидел. В науке, искусстве, спорте – это всегда результат усилий и преодоления себя. Научить преодолевать себя ребенка можно только в раннем детстве, чем дальше, тем будет сложнее. А тем более, в областях, связанных с мышлением. Если ребенка не научить читать и считать в сензитивном возрасте, сделать это в 20 будет сложнее. И он уже не сумеет догнать тех, кого научили. Нет работы, нет денег, нет успеха среди девочек/мальчиков, нет жизненных перспектив – здравствуй депрессия. Почему Альцгеймера? Эриксон: те, кто в зрелом возрасте, в целом, одобряют пройденный жизненный путь, примиряются со старением и испытывают позитивные эмоции. Те, кто недоволен прожитой жизнью, переживают депрессию. А с чего начинается Альцгеймер? – с потери памяти о последних, неудачно прожитых годах, и в итоге ведет к потере себя как личности.

Напоследок маленький пример для визуализации по теме.

Однажды к моим соседкам по общежитию (мы жили в таунхаусах по несколько человек на блок) пришли знакомые ребята-американцы. Всем по 18-20 лет. Молодые люди постоянно двигались, как двигается маленький щенок – руки, ноги, корпус, всё все время подпрыгивало. Они провели на первом этаже (комната-студия) минут 20 и ушли куда-то вместе, а я поднялась к себе, читать какие-то учебники. Через несколько часов я спустилась вниз и зашла на кухню. Посмотрев на плиту, я обнаружила, что включена газовая духовка (пустая), которая проработала все это время без контроля. Ребята хотели поразить моих девушек своими талантами и что-то приготовить, включили духовку, а потом просто забыли.

Он: ну что, о чем поговорим?

Я: предлагай.

Он (с надеждой): Приветпашлиебаццасамадура?

Я (тоскливо): Блин, это так скучно. Может, о чем-то другом?

Он: А… о чем?

Я: Ну… геополитика, экономика, культура, искусство, религия… или, может, хоть власть поругаем…

Он: О! Экономика! Это я могу. Я такой умный. Щас все тебе расскажу.

Я: Здорово.

Он: В стране пиздец.

Я: Ага.

Он: А знаешь, почему?

Я: Почему?

Он: коммунизм, культурное наследие, комсомольцы во власти…

Я: а…. ммм…

Он: большевизм, комсомольцы, конституция…

Я (осторожно): А ничего, что разрушена промышленность, уничтожены торговые связи и нет инфраструктуры?

Он: То все фигня малята. Вот перепишем конституцию, уберем из нее слова про комсомол и выберем правильных соколов…

Я: И что, сразу восстановятся заводы, наладятся отношения и все отстроится взад?

Он: А нафига?

Я: мммм…. действительно, и нафига… извини, а кто ты по профессии?

Он (гордо): Я целый преподаватель ВУЗа!

Я: гы…. А по какому предмету?

Он (еще гордее): Философия!

Я: непередаваемая игра слов на редком диалекте

Он: Ну извини, что разрушил твои иллюзии и показал тебе прекрасный новый мир и иную реальность!

И к чему это я. Неосторожно пообещала рассказать про Америку и американцев (образца 00х, какими я их знала) в фб. Там не поместится, поэтому я сделаю это тут, а тему «других» пока задвину. Вот только закончу текущий 70-стр. заказ и хотя бы начну следующий 90-стр.

Пы.Сы. Вышеприведенный диалог, к сожалению, имел место в реальности и не взят с потолка.

Нарциссизм

Вот в этом месте у меня всегда появляется соблазн сделать одно из двух - либо торжественно заявить: "это - кардинально новое явление, никогда раньше такого не было, а сейчас, посмотрите, их количество растет с каждым годом в геометрической прогрессии" и сослаться на отсутствие серьезных исследований и литературных свидетельств существования нарциссизма в далеком прошлом,

- либо торжественно заявить: "это - старое, древнее, даже - базовое свойство человеческой натуры, пронизывающее всю историю человека, уходящее корнями глубоко в его трансцендентное (мистически/духовно/религиозное) происхождение/натуру/характер (кому как удобнее)" и тоже сослаться на описание нарциссов в романах 18в в и не очень внятно - на тексты святоотческой литературы.

Но я честно не знаю.

У нас действительно нет убедительных именно психологических источников ни в подтверждение, ни в опровержение, и их отсутствие ничего не доказывает. В древней литературе субъектом были народы, народный дух, если можно так сказать, человек - как производное от его роли (героя, злодея, жертвы). В литературе чуть попозже - отдельные персоналии как представители касты, страты, класса, группы. Но уже и там мы найдем достаточно мудаков злодеев, о которых можно спорить, а был ли он злодеем под давлением обстоятельств, и никак иначе было нельзя, а не воспитание/темперамент ли толкнули его на это, или были какие-то другие причины, и насколько точно мы знаем события. Но до того, как фрейдистский кружок начал развивать учение о нарциссизме, вопрос его изучения вообще не ставился. Да я сама, выпускник столичного универа, прослушавшая классы в т.ч. в дурке, как минимум 3 курса, которые помню - лишь однажды услышала обсуждение нарциссизма - на курсах символдрамы (платный тренинг вне учебной программы), да и то, обсуждающие уложились в 2-3 фразы ни о чем. А попытки самостоятельно изучать Лакана и около закончились мыслью: "да он конченный извращенец, да чтоб я, да никогда!" и закрытием книги. В результате поднятия этой темы в последние годы благодаря популярным описаниям нарциссизма на Западе, перекочевавшим сейчас и сюда, термин стал модным, тема раскрывается, симптомы описываются, что способствует выявлению нарциссов.

Оглядываясь вокруг, я могу сказать, что:

- сейчас в У, по крайней мере, в  интернет пространстве, нарциссов больше, чем не-нарциссов. Но нарциссизм, он такой - он как раз частый побуждающий мотив самопроявления в сети. Так что нет, это не показатель.

- сейчас в У, по крайней мере, в  интернет пространстве, нарциссов в процентном соотношении значительно больше, чем еще 2-3 года назад, и на порядки больше, чем 10-20 лет назад. Но, опять же, в силу известных обстоятельств, активная часть населения, и даже можно сказать - наиболее психически устойчивая часть населения слиняла, поэтому там, где в сетях раньше было 6-10 тыс человек, сейчас сидят по 300-500, и понятно, что это те, кто не убежал. А из них - самые ярые аддикты и нарциссюги, ибо именно им необходимо ежедневно кричать о себе. Так что нет, не показатель и это.

- в научных (и вообще интеллигентских) кругах У нарциссов слишком много. Ладно, "слишком" - относительно чего? Существует ли где-либо установленный норматив количества нарциссов в обществе, после которого общество погибает? У меня есть на эту тему теория, но она совершенно не научная. А были ли когда-либо времена и общества, в которых в научных-интеллигентских кругах не было или было мало нарциссов? Кто и как это измерял? В абсолютных числах или процентах от количества научного сообщества по сравнению с ненаучным? Нет, не доказательство и это.

- личный опыт? Тот, кто имеет опыт общения или даже жизни с нарциссами, может сесть и пересчитать количество нарциссов в своей жизни, и с удивлением обнаружить, что среди значимых фигур в его жизни их было чуть ли не больше, чем не-нарциссов. Но и что? Ребенок нарцисса вырастает с характеристиками, которые располагают его реагировать, привлекать и удерживать возле себя эталонный образец - нарцисса. Рядом точно такой же ребенок истерика или психопата пересчитает и найдет в своей жизни истериков и психопатов, но не нарциссов. Это не доказательство.

- а как насчет культуры? В какой степени, раскрепощая общество разными "ты этого достоин" и "каждый имеет право", мы творим благо как отдельной личности, так и обществу? Тут всегда сравнивают раскрепощенного и свободного с закрепощенным и несвободным, понятно, в чью пользу. Но чего добивается в жизни раскрепощенный и свободный, а чего закрепощенный и несвободный благодаря своему закрепощению и несвободе, в просторечии именуемые волшебными пенделями? Чего они добиваются не только в социальном плане, но и в смысле роста над своими же несвободами, страхами и бедами? Увеличивая количество достойно-правовых в обществе, как закрытой системе, мы увеличиваем количество зацикленных на себе (своих правах, своем "мне должны", "мне недодали") людей, людей, более углубленно ныряющих в свое "я" до отрицания любого чужого "я". Но процесс этот не нов. Это было в Античности, это было в Возрождении, это было в 20в, и тем более, теперь. Это было и есть всегда.

Так что я не знаю.

Но я определенно выделяю нарциссизм и нарциссов в "они". Просто потому, что у духовно и психически здорового человека должна быть любовь к себе, но не должно быть нарциссизма. Он не может лишать субъектности весь мир вокруг, кроме себя, превращая всех людей (тем более животных) в неживые объекты, в предметы с кнопочками и заданными программами. Кстати, помните Гамлета: "Играть на мне нельзя!"?

 

 

2. 

Ожидание лучшего.

Телевизор испортил нас всех. Мы смотрим сериалы, читаем разные книжки, и там всегда средний человечек (с которым нам легко себя ассоциировать) попадает в переплет, но в конце все обходится очень даже ничего - Джон Гордон получает принцессу, власть над галактикой и звездолет в придачу. Золушке выдают персонального принца. Саше Белому - жену, сына, многаденег, и даже если друзья гибнут в процессе, разве это не часть пути? А если герой - супергерой, которому логично должна достаться принцесса и звездолет, разве и я не такой же? Ну, с поправкой на век и небогатого папу. Инстаграмы, рекламы по тв и в сети показывают нам красивые интерьеры и острова с песком и замками. Все это близко и досягаемо. Лет сто назад мы бы не знали про океаны и пески, не видели бы их так наглядно, не видели бы полетов на звездолетах, и потому не мечтали бы о них как о предметах вещественных и достижимых. Сейчас где-то на заднем плане все это лежит под заголовком "каждый успешный человек имеет это, а если у тебя нет, то ты лох, лох, лох". Нам кажется очень естественным вписать себя мысленно в интерьер особняка, в группу киношно-скучающих "бизнесменов" (без детализации). Заговор тренеров и успешных напоказ менегеров, которым нельзя показывать свою слабость, чтоб не потерять клиентов, приводит к тому, что и на работе и в соцсетях нас окружают сплошь состоявшиеся счастливые, успешные, адаптированные личности с секретами успехов ("и только я лох, лох, лох, но я буду притворяться"). Первый раз я наглядно отловила этот эффект лет 15 назад, когда работавшая со мной барышня на каком-то корпоративе пожаловалась, что тетки из бумажного отдела заперлись и ели купленную курицу сами, не пригласив ее. Это было очень странно - странно, что почему-то она считала себя настолько своей бумажному отделу, что ожидала приглашения. Разве она не знала, что каждая группа - сама по себе? Что тетки бумажного отдела считают нас ниже себя (просто потому что имеют возможность составлять нам неудобные расписания, сплетничать и раздувать интриги), а нам нет до них никакого дела? С тех пор я слышала много жалоб "молодые считают, что им все обязаны", "либералам плевать на все, кроме собственной выгоды, даже если ради этого погибнет страна", жаловалась сама, видела отзывы других в сети.

Формулируется это так: они по умолчанию считают, что кто-то обязан им свои ресурсы, время, силы (и т.д., можно подставлять) и страшно возмущаются не только, если откажешь, но даже если просто спрашиваешь, а на каком основании и когда им успели задолжать.

Пока что я не вижу этому никакого нециничного названия и определения, кроме эгоцентризма.

Та же мотивация часто проступает в сетевых баталиях за/против Союза/капитализма/чего-то еще, когда авторы постов гневно обрушаются на какую-то сторону современной или прошлой жизни, сравнивая ее с какой-то нереальной, идеальной жизнью, которой не живут они сами, не живут даже в идеальном мире идеальные иностранцы, и которая существует, разве что, в рекламе (в жизни она всегда оплачивается вполне реальными деньгами, мозолями, ипотеками и потом). Им всегда кажется, что по умолчанию, прекрасная жизнь с интерьерами, островами, принцессами и звездолетами обещана каждому (а ему так уж точно и в тройном размере) при рождении, и только злые (подставить нужное) это отобрали исключительно по своей зловредности. Никогда не задаваясь вопросом, а была ли в принципе физическая возможность обеспечить требуемый уровень комфорта тогда, в тех конкретных условиях у того конкретно общества в то конкретное время, и каковы вообще были условия выживания общества и других, конкурентных групп.

1.

И первая характеристика "они", которую я, в общем, и описывала в истории про бизнес, это какая-то невероятная тотальная неспособность отказаться от малююююсенького снегиря в руке, даже когда в небе висит огроооомный слон. И я вижу это в разных социальных классах, в разных возрастах, в разных группах интересов. Как наши (украинские, я не могу судить о российских) олигархи патологически неспособны не просрать кормовую базу, продав ее за очень маленькие копейки и потом разориться и быть убитыми, вместо того, чтоб получить намного больше потом, в перспективе, воздержавшись сейчас. Как молодые (и не очень) мужчины могут десятилетиями делать рассылку "приветпашлиебаццасамадура" и десятилетиями же не получать ничего, вместо того, чтоб потерпеть всего пару дней и иметь гарантированный секс с разными партнершами уже через неделю. Как бизнесмены средней (и не очень) руки кидаются на наживку и теряют все или жлобятся заплатить за рекламу несколько тысяч, теряя в итоге сотни тысяч и миллионы недополученной прибыли и вылетая с рынка, вытесненные конкурентами. Как девочки стремятся получить сразу миллиардера-олигарха и выходят в тираж, вместо того, чтоб барахтаться и с годами стоять на собственных ногах, не так, может и богато, зато наверняка.

Итак, первая характеристика - это способность/неспособность к самоограничению, выдержке и прогностике.

Иногда мне кажется, что они притворяются, всё они на самом деле могут, только зачем-то делают вид, что неспособны. Я годами достаю людей, спрашивая их: "вот почему тут ты сделал именно так, разве ты не видел, что это шаг, ведущий в тупик и намного эффективнее было бы сделать по-другому? Ты же уже только на моей памяти пятый год каждый день по десять раз повторяешь один и тот же ход и получаешь одни и те же отказы, т.е. за 5 лет это примерно 10 000 -20 000 отказов. Неужели даже 20 тыс. негативных ответов не научило тебя поменять тактику? Неужели ты необучаем? Даже ежики и кроты рано или поздно проходят лабиринт, и меньше, чем через 20 тыс. попыток. Ты тупее ежика и крота? Но тут же не такая уж сложная задача! Зачем ты так сделал, объясни?" - еще ни один не ответил.

А, впрочем, если не стремиться специально быть злым и циничным, то же качество можно расценивать как оптимизм и жажду любви. Вот, типа, мир, принимай меня таким какой я есть, прогнись под меня и дай мне море безграничных возможностей, ведь я уникален, я такой единственный в мире и мне, конечно, обязательно все удастся - и олигархи, и миллиарды, и толпы влюбленных дам, целые континенты под ноги. Обычно такого не происходит. Но почему бы и не назвать это оптимизмом?

Пытаясь описать любую тему, охарактеризовать любую группу, первое, что мы делаем - даем ей обозначение. И любое "они" - это неизбежно противопоставление: "они" - "я", "они" - "мы". Мы, конечно, тут всегда притворяемся, что избегаем субъективизма, подменяя "я" на "мы". Но любой определяющий, будь он хоть многократно математически подкованным ученым или остепененным философом, вкладывает в "мы" проекцию своего собственного "я". "Мы, философы", "мы, ученые", "мы, общественность", "мы, либеральная интеллигенция", "мы, нелиберальная интеллигенция", "мы, молодые радикалы", "мы, консервативные граждане" и т.п. и т.п. Это всегда - "я, и посмотрите, я же не такой один, нас, таких точно как я, много, там, где-то, за мной, только поэтому я и выступаю..." - это попытка спрятаться от страха противопоставления себя группе. А не противопоставлять себя группе невозможно, коль скоро мы обладаем индивидуальностью, вложенной в каждого из нас. Любое осознание себя "я" и "я хочу"/"я не хочу" - это противопоставления чужим "хочу" и "не хочу", направленных на нас и против нас. И только выбираясь из-под груза этих "ролью предписано, сударь, чтобы вы были..." человек сталкивается с ужасом выбора - быть погребенным под ролями или кинуть вызов ВСЕМ, которые не-я и у которых есть свои хотелки на его счет. И первое - это смерть индивидуального я, а второе - бесконечное одиночество, вражда со всеми и снова гибель индивидуального я, которое либо не сможет преодолеть множество соперников, либо откажется от себя. Вот здесь "я" надевает маску "мы", выделив и приписав себе какой-то простенький набор характеристик, быстро подогнав под себя компанию схожих по формальным признакам людей и выставив щит "МЫ" в борьбе за свои собственные интересы. "Мы хочу" чтоб тут был парк, "мы хочу" чтоб в обществе не было левых/правых/голубых/шовинистов, "мы хочу" чтоб все было красиво и вкусно и против всего плохого.

И даже два работающих на одной кафедре философа или в одной конторе сантехника всегда в набор "мы" будут включать разный набор свойств. "Мы" одного будет "философ, выпускник Х, опыт работы ХХ в ХХ, любитель коньяка и девочек", "мы" второго - "философ, выпускник У, опыт работы УУ и не в ХХ а в УУ, индивидуалист, человеконенавистник и любитель шахмат". Причем, когда припечет и возникнет угроза или стимул, вызывающий ярость и требующий быстро сгруппироваться, на первый план выйдет отнюдь не образование, опыт работы и шахматы. Но этими "мы" очень удобно пользоваться, добиваясь своих личных, классовых или узкогрупповых привилегий - "мы, преподаватели философии, за/против/требуем..."

Поэтому любое разделение на "мы" и "они" обречено. Оно обязательно будет всего лишь отражением "я" разделяющего, и в разные моменты к моему "я" могут присоединяться одни люди, которым покажется, что мое "они" им тоже не нравится, а в другой момент - другие, которым будет не нравиться уже другая характеристика другого "они".

В общем, на этом месте мне следовало бы и закрыть тему, я только что расписалась в собственной беспомощности и невозможности ничего определить и описать. Но когда это кого останавливало? Если бы нас останавливали такие мелочи, не была бы создана и формальная логика.

Началась работа. Мы встречались, обсуждали список схем, ведущих автора в тупик, затем я их обрабатывала и описывала. Писала статьи - о психологии и литературе вообще. Мы собирались делать сайт. В одну из встреч Миша сообщил, что распределение сил отныне таково: он генерирует идеи, я гребу прорабатываю, пишу статьи, веду конкретную работу с авторами, а еще к нам присоединяется Маша - Мишина жена (да, обладание женой и малолетним отпрыском еще никому не мешало искать ту, что будет "родной матерью"), и Маша берет 15% от Мишиных 50% дохода. Мне сразу показалось это странным. Семья - это же, вроде, общие доходы, общий риск, какой дележ? Впрочем, может, так у них принято, у этих организаторов бизнеса из богатых семей, подумала я, это их внутрисемейное дело. (Еще одна подтема). Маша занималась сайтом их пси-центра, его орг-структурой и раскруткой, у нее есть знакомства, она знает что и как.

И тут наши штаты вдруг начали расти. Сначала нас было двое - Миша и я. Теперь уже трое: Миша, Маша и я. Маша связалась с рекламщиком, который делал сайт их центру, рекламщик быстренько сверстал сайт на вордпрессе, используя уже готовые шаблоны, куда залил картинки и поставили мои статьи, и вдруг сообщил, что дело это несет миллионные прибыли, что никто нигде не делает ничего подобного, насколько ему известно, и что отныне он тоже в деле за другие 15%. Миша с Машей немного покричали друг на друга, и нас стало 4.

Дошло до смешного: подволакивающийся за мной в то время полковник из "паркетных", услышав, что я занимаюсь делом, потенциально способным принести миллионы, мгновенно заявил: "Я в деле", не остановившись и на секунду, чтобы узнать, что за дело, как оно ведется, что для этого нужно делать и какую помощь он мог бы оказать, будучи "в деле". Но пятеро нас не стало: я подумала-подумала, и отправила его в отставку. Да и было за что. 

Рекламщик наш, между тем, возник с идеей семинаров-тренингов-вебинаров. Я так понимаю, он на них специализировался, и это было основное, что приходило ему в голову при виде любой идеи. Мне это не понравилось: в отличие от остальных, я-то преподом была, и прекрасно понимаю, что лекции вживую и картинка на экране - совершенно разные по силе и эффективности вещи. Лекции и тренинги - это всегда процесс двухсторонний, ведущий получает информацию, глядя на реакцию слушателей, и может одновременно выстраивать несколько каналов общения: для умников на первых партах, для неформальных лидеров со вторых и индивидуалистов на последних. Иногда, произнося одну и ту же фразу, ты кодируешь в ней информацию для разных групп на удобных для них уровнях считывания. И нет ничего хуже, чем группа заочников-лентяев. Бывают такие. Сидят с лицами, имитирующими интерес, но не понимают ни слова и не готовы вовлечься даже настолько, чтоб показать, что именно им непонятно, и с какого места объяснять. Вебинары грозят превратиться в такую группу. Заочно намного проще спрятаться за соседа и слишком страшно показать некомпетентность. Все будут прятаться, эффективность упадет. Но ладно, подумала я. Пойдем в ногу со временем. В наши дни, когда космические корабли бороздят просторы, а тренеры массово уходят в сеть, стыдно бояться работы онлайн.

Я разработала тренинг. Он был посвящен тому, как написать книгу с нуля, как взять себя за шкирку, заорганизовать, расставить точки контроля. Спланировала форму работы с авторами. По словам рекламщика, авторы должны были повалить пачками. Но они почему-то не повалили, и сам рекламщик пропал. Я не возражала, потому что работа с сайтом, статьями и раскруткой образа нравилась мне намного больше. Я разработала и нарисовала логотип. Маша, которая, как сначала договаривались, должна была вести всю работу с сайтом, уже через пару недель отдала ее всю мне ("мне некогда, а ты сделаешь"). Предполагалось, что она сосредоточится на рекламе - объявления на рекламных досках, реклама в гугл. Но рекламные доски еще через пару недель тоже отошли ко мне ("мне некогда, я так занята, забываю, а ты сможешь"). Досок оказалось много, я развешала на них объявления, завела логины-пароли, нашла способы контроля посещаемости сайта, разобралась в том, как работать с вордпресс, менять разметку разделов и т.п. Это несложно. Писала и заливала статьи, рисовала схемы, находила и добавляла картинки. Все это - кроме основной работы и пары подработок.

Позвонила Маша и сказала, что рекламщик слинял. Когда желающие на вебинар вдруг не повалили гурьбой да толпами, "ему стало не интересно". Оказалось, что посетителей вебинаров надо искать, отлавливать и уговаривать. А ему не хотелось. Но, вместо того, чтоб сообщить, что выходит из дела, он предпочел повести себя как стандартный ухажер - исчез молча. Маша узнала об этом только через месяц. Но я не огорчилась. Вебинары были не более чем рекламным трюком, к настоящей литературе они отношения не имели. Пошли бы на них только те, кто пишет учебники и пособия, как средство заработка. Но это уход в сторону.

Наши рабочие встречи становились все более бессмысленными. (Еще одна подтема). Живущие в центре своеобразно воспринимают расстояние и время всех остальных. Почему-то на встречи ездила всегда я, а это минимум полтора часа в одну сторону, при этом Миша мог забыть, что у нас встреча или забыть позвонить и сказать мне, что не может прийти, просто опоздать на полчаса-час. И если встреча все же происходила (позднее - уже втроем и у них дома), она тянулась и тянулась, но на ней не обсуждалось ничего такого, о чем нельзя было бы договориться за 5 минут по телефону. В основном, Миша с Машей выясняли свои какие-то отношения, а я наблюдала. Ладно, думала я, это во-первых, прогулка, во-вторых, налаживание связей на физическом уровне. Если мы работаем вместе, мы должны хотя бы иногда видеть морды друг друга, чтоб потом не шугаться.

Так прошло полгода. Я бросила Гринченко и полностью ушла в онлайн. Нашла первых несколько заказчиков, некоторые до сих пор со мной, некоторых потом пришлось бросить. Менять специализацию - это всегда напряженный период, поэтому литература занимала небольшой кусок времени. Но ко мне начали идти авторы, часть через сайт, часть через доски. Я поработала бетой с несколькими. Посещаемость сайта выросла до 10 человек в день. И упала. Я не могла понять, в чем дело, ведь ничего не изменилось. Но тут позвонил Миша и вскольз обронил, что Маша перестала платить за рекламу. Это все объясняло. Еще чуть позже позвонила Маша и предложила мне поработать негром для Миши и спросила, не хочу ли я написать за Мишу его роман бесплатно, с тем, чтобы когда-нибудь, став известным, он указал меня соавтором. Произошло еще пара мелких событий, которые заставили меня думать.

Каким образом всего за полгода я превратилась из партнера с 50% в организации - в негра? Как получилось, что из 1/3 обязанностей (работа с авторами), я фактически делаю всё (реклама, работа с сайтом, поиск авторов, работа с авторами) и отдаю  50% дохода? К чему это приведет, если я стану еще и платить за рекламу, создам бренд, сделаю организации громкое имя, создам ту самую школу, как хотела? В какой момент Миша с Машей подадут на меня в суд, на что сошлются, чего потребуют? Не продадут ли они бренд за моей спиной, оставив меня за порогом?

Но собственноручно рубить свое детище было очень неприятно. У меня не было на это решимости. Надо было бы позвонить Мише-Маше и поскандалить, задать сакраментальное "че происходит, на?" - это называется коммуникацией и координацией. Я не захотела. Мне стало противно. Я решила подождать и посмотреть, что будет дальше, остановив работу над сайтом. Еще через полгода позвонила Маша и сказала, что истекает период оплаты сайта на домене, и не хочу ли я заплатить (ей, а она передаст куда надо)? А то ей "не интересно". Я сказала, что да, конечно, я заберу сайт себе и всю работу с этим предприятием, при условии, что она отдаст мне информацию по домену и контролю - с кем связываться, логины-пароли. Если я этим занимаюсь, то я это контролирую. Она пообещала их отдать и исчезла. Еще через пару недель позвонила снова, требуя быстрого решения, плачу я или нет. И сказала, что потеряла логины-пароли, а че-куда-как и с кем чего решать, она вообще не в курсе. И имели мы дивный разговор.

- Так ты будешь за это платить?

- Да, если ты дашь мне информацию по контролю.

- Не дам.

- А какой мне смысл заниматься этим, если всю работу я делаю одна, и ты даже не платишь за рекламу?

- Ну, я не платила, потому что мне было это не интересно.

- Тогда какой мне смысл этим заниматься. Я работала с клиентами, я вела раскрутку, а вы просто исчезли и все бросили.

- А почему ты не сказала?

- Ждала, когда вам это станет интересно.

Больше мы не общались. Думаю, лет еще через Н я узнаю удивительную историю о том, как Маша развелась с Мишей, забрав себе его пси-центр. Может быть, после этого Миша снова начнет писать, если не сопьется наф.

Вот так бесславно закончилась "киевская школа литературы". Может быть, мне и следовало скандалить и заставлять их работать, но я не верю в партнеров, которым "не интересно" соблюдать условия договора. И в то, что их можно заставить это делать силой. 

Можно было дальше раскручивать дело под одну себя, через соцсети. И я даже начала. Но потом бросила - "не интересно" стало уже мне: я могу раскручивать общее дело, организацию, идею, группу. Я не могу раскручивать саму себя. Не люблю публичность. Но это уже мои тараканы ))

 

Идея была вполне хороша.

Уход авторов в онлайн неизбежен. Сейчас начинающему, да может и не так уж начинающему, но неизвестному автору практически невозможно пробиться к твердым носителям, издательствам, бумаге, системе распространения и рекламы, а следовательно - к читателю. И это не потому что издатели такие гады, они в своем праве - они работают не духовными просветителями, а продавцами, стоящими между товаром и потребителем, следовательно, идут за потребителем. То, что они берутся печатать, должно иметь сто-пицот-процентную защиту от прогорания, ведь сначала нужно купить это у автора, потом вложиться в бумагу, печать, места на книжных полках, рекламу, красивые картонный обложки. Где гарантия, что юноша бледный с непонятным шедевром, отобьет затраты? Никакой. Поэтому издатели продают только гарантированный товар - учебники, книжки о модных в этом сезоне духовных практиках, разные "сделай сам это, и еще вот это", красивые картинки, уже оправданные временем детские книжки, и отдельный список авторов. Но не авторов, на самом деле, а бренды.

Издатель заинтересован в авторе дешевом и плодовитом. Если "вся эта ваша достоевщина-толстовщина" требует лет и лет на создание, то у издательств нет такого времени, за годы и годы можно прогореть десятки раз. Образ-чувство, которое побуждает автора писать, вызревает годами. Ему нужно с ним не просто переспать, ему нужно с ним перестрадать, перебухать, перегулять, переговорить. Ему нужно биться головой об стенку, разговаривать с персонажами, которые приходят к нему непрошенные и кладут ноги на стол. Писать, выбрасывать, жечь, терять и снова переписывать, иногда - десятилетиями. Такой товар - штучный. Публика не сможет ждать 10 лет, пока наш бледный юнош разродится новым романом, неизвестно, будет ли этот роман удачен и просто элементарно читабелен. Поэтому издательства работают с тем, кого знают годами, кто пишет по одной и той же схеме одни и те же истории. Идеально, если автор прикормлен и раскручен, а потом под его именем работает с десяток "негров", и книги издаются со скоростью по малышке в месяц или по большому в 3-4.

Написать хорошую книгу за месяц невозможно. Я когда-то написала роман, валяясь в постели после операции, и не занимаясь ничем другим вообще. Это заняло у меня 3 месяца при максимальной выработке 3 (редко 4) страницы А4 (1800 знаков) в день, даже когда было абсолютно ясно что и как писать и слова сами ложились на бумагу. Но так бывает редко, у писателей часто бывает и так, что начатая вещь буксует, и вот хоть убей - не знаешь, что они там творят дальше, эти герои. Стандартный норматив романа, который примет издательство - 400 000 знаков, 10 авторских листов. И даже если ради этого придется наливать ведра воды, меньше оно не примет. Для "малышки" объемы меньше, тут можно уложиться 120-150 тыс. Поэтому, если кто-то в интервью рассказывает, как выдает по малышке в месяц, значит, на самом деле пишут "негры".

И это не нужно вот так вот порицать, это корпоративное время, корпоративная работа в наши корпоративные времена. Это годится, если читатели не против. Но, если вы пришли не за "развеяться", а за общением - а хорошая штучная литература, это не столько об истории, сколько момент общения с автором. Пусть автор давно почил, пусть это односторонне, но вы "тонете" в созданном им мире, через страницы вы говорите с характером и личностью, взглядами и убеждениями - или он говорит с вами. Именно это и делает такую литературу такой ценной, именно это мы в ней ищем. В конвейерном корпоративном товаре этого нет.

Но корпоративного автора тоже нельзя порицать. Он нормальный человек, ему нужно кушать, отдыхать и вообще как-то жить. У него есть мама-папа, муж/жена, дети и прочие родственники, которых надо как-то кормить и убеждать в том, что он - человек не совсем конченный. Начинающий автор, не имеющий доступа к издателю, может надеяться, в лучшем случае, на то, что его талант будет замечен, и его возьмут в "негры" работать за чужое имя и маленькие копейки. И свои лучшие, яркие, страстные годы, когда он еще во что-то верил и чего-то хотел, он отдаст другому писателю. А потом выгорит.

Система онлайн-библиотек и самиздата дает возможность одним махом преодолеть эту пропасть и достучаться до читателя практически кому угодно (в теории). Во всяком случае, она убирает стоящего между автором и читателями дядю (или кучу теть), которые считают, что они лучше знают, что нужно и автору и читателю, и вершат судьбы, при этом съедая львиную долю денег от продаж. Увы, но эта система ставит между писателем и читателями другого вора - владельца электронных библиотек.

Владелец электронной библиотеки заинтересован в том, чтобы создать пирамиду. Свобода самовыражения, некоторый средний уровень грамотности населения привел к тому, что писать теперь могут если не все, то тысячи (сотни тысяч) против прежних десятка. Как в такой толпе выделиться, привлечь внимание читателей именно к себе? "Писать хорошо!" - скажет наивный читатель. И да, авторы электронных библиотек и соцсетей всегда говорят то же. Однако в поисковик и в топ страниц попадать будет не тот, кто пишет хорошо и лучше других, а тот, кто раскручен, тот, кто пишет "правильно" по мнению владельца ресурса, тот, на ком можно либо заработать, либо продвинуть то, что тебе нужно. И это порождает любопытнейшие схемы, вроде той, что царит на литнет, где я сейчас подвисаю. Но это отдельная подтема ))

Хорошо, итак, вы - начинающий автор, вы умеете читать и писать, вы пишете грамотно, вы талантливы, в вашу голову забредают любопытные образы, и вы хорошо их излагаете. Но в поисковике вы опускаетесь ниже и ниже с каждой более новой книгой, выложенной кем-то другим, а их - тысячи, некоторые из них тоже умеют читать и писать и не лишены таланта и воображения, многие не умеют, но просто вы выложили месяц назад и уже где-то 100 000-й, а они выложили вчера. Что вам нужно дальше? Реклама. Но реклама стоит денег. У вас их нет, вы же - не корпорация, вы бедный автор с кучей родственников и мечтой быть услышанным. Значит, вам нужно нравиться публике.

А что нравится публике? Публике нравится РПГ и Золушки-попаданки. И ее тоже нельзя осуждать и можно - необходимо! - понять. Публика состоит из очень разных людей. Но и вчерашний выпускник школы, с трудом листающий букварь, и даже твердолобый академик - оба предпочтут не "эту нашу достоевщину-толстовщину", а историю. Они пришли с работы, они устали, им проели плешь, им пришлось целый день (и не первый год) перекладывать бумаги, прокладывать теплотрассу или подсиживать коллегу. Дама в дорогих нарядах с видимо успешной жизнью задолбалась с мужем, детьми, коллегами-змеями и пр. и пр. Все, на что они способны в редкий свободный момент - это сбежать от реальности, где так больно и грустно, в мир, где один на боевом драконе спасает вселенную, другая - туда, где ее наконец оценили, сказали "спасибо", никто не унижает и кто-то любит и хочет. Вот если эта потребность будет насыщена, и все еще останутся время и силы, может быть, иногда, кто-то из них вспомнит о прекрасном и вечном, и захочет вновь общения с литературой "высокой".

Итак, к чему мы пришли? Начинающий автор, если он хочет достучаться до читателя - а он хочет, иначе он бы не писал - должен писать интересно, ярко, легко и мимикрируя под "попсу". А тот, кто хочет на нем заработать, должен создать свою "пирамиду" продаж автора-бренда.

Как физически это работает? Автор выкладывает книгу, ставя на нее цену. Это небольшие 50-100-150 р (25-50-75 грн), которые не делают погоды для бюджета читателя, если книга/автор его зацепили. Уже 100 читателей - это 5-10-15 тыс.р, 1000 - 50-100-150 тыс.р. с книги. Которые, понятное дело, идут больше в карман владельцу сети, чем автору, но и автору уже есть на что жить.

 

С созданием "пирамиды" мы с Мишей, конечно, опоздали. Пирамиды уже созданы и будут создаваться новые, в любом случае, это требует больших стартовых денег на качественные сайты и хорошую рекламу. Опять же, мне совершенно не хотелось становиться паразитом, наживающимся на высасывании автора. Поэтому мы договорились, что если когда-то у нас и появятся прикормленные и воспитанный авторы, цены за раскрутку и посреднические услуг мы будем ставить меньше, чем по рынку, наверстывая это тем, что будем авторами сами.

Зато у нас был эксклюзив, которого не могут предложить никакие библиотеки и издатели. Это - мы сами.

 

Основная проблема, из-за которой большинство талантливых людей, мечтающих стать писателями, ими так никогда и не становятся, а начавшие писать никогда не становятся великими - это совсем не проблемы быта. Да, мы все говорим: "...ну когда же мне писать, я так много работаю, я так устаю, мне нужна свежая голова, мне мешают родственники, если бы не ты..." Но это отмазка, о которой все мы знаем.

Основная причина, почему человек не может писать - это его тараканы. Их есть несколько разновидностей, в целом, наверно, можно набрать до 2-3 десятков. От "мой сын/дочь не может быть писателем", "пишут только неудачники/наркоманы/богемные ублюдки", "разве это профессия" до заскоков самих писателей "они все меня недостойны, не буду я упрощать свой великий замысел, пусть это быдло плебс тянется за мной". Проработать их сложно, больно, но можно. Заодно проработав целый комплекс родственных проблем, что помогло бы улучшить качество жизни писателя и вне литературной сферы. Так что, в некотором роде, идея была даже благородной.

И в своих мечтах я представляла, что из множества авторов, с которыми мы бы работали, можно было бы выбрать костяк в 10-20 человек, действительно талантливых, хорошо пишущих. Связать их родством идей, замыслов, стилей. И создать то, что впоследствии можно было бы назвать "киевской школой литературы".

Но все идеи наказуемы их исполнением.

Давно хотела написать о бизнесе, но сложно подобраться. Начиная формулировать, натыкаюсь на тысячу тем и подтем, которые, все вместе, создают целостное представление о том феномене, который, собственно, я хочу определить - это "мы и они". Но, чтоб сформулировать, надо хотя бы начать, тут оказывается, что тема слишком обширна, глаза разбегаются, и я уже не знаю, что, собственно, писать.

Поэтому начну издаля, и к "мы и они", даст Бог, приду где-то потом. Тем более, что это даже не про Киев и Украину, мне кажется - это универсально.

Пока что только о бизнесе.

С Мишей и Машей (имена выдуманы) я познакомилась в конце 15го. Я как раз сбежала от мужа, оставив ему свою квартиру во временное пользование (пока не найдет работу и не переедет), снимала жилье, была относительно свободной женщиной. С Мишей мы познакомились в сети, где, конечно, он пытался найти ту самую идеальную, которая полюбит его таким, какой он есть, и будет нянчиться  с его тараканами. Но на стадии "чем увлекаешься" речь зашла о литературе, я дала ему ссылку на стихиру, он почитал, а потом написал, что надо встретиться, мол, деловой вопрос обсудить. Мне стало любопытно, и мы встретились на Подоле возле памятника Сковороде. Мы пошли в столовку Могилянки, где он огорошил меня тематикой бета-ридерства, о которой до того я не знала вообще ничего. 

Бета-ридер - это такой человек, который читает первым работу автора, дает ему волшебные пендели и следит за тем, чтоб автор вообще хоть как-то работал. Не его задача исправлять ошибки и править запятые. Его задача - быть автору нянькой, родной матерью и страшной учительницей с розгами. На эту роль он попросил меня. Мы попробовали, и получилось. Тут же проблема в чем - большинство окружающих автора людей считают само дело писателя блажью и чушью, и после показывания им черновиков, автору остается только сигануть с моста. Или же они восторженно "за все хорошее", но неспособны отличить хорошее от плохого, не имеют ни вкуса, ни чутья. И даже если повезло и с тем, и с другим, авторы - существа ранимые, преподнести правду им нужно в такой форме, чтоб им не захотелось сигать с моста и травиться, не поссориться, не побить горшки, но доказать, что вот тут ты, мил друг, порешь чушь, потому... потому... и вот поэтому. А это - классно, да. Очень мало кто может с этим справиться, а у меня получалось.

Через несколько встреч он поднял другой вопрос. Сейчас это очевидно, а тогда я не присматривалась и  пропустила тенденцию, когда библиотеки стали вдруг платными. И, когда Миша говорил, что уже очень-очень скоро все авторы уйдут в онлайн и станут зарабатывать самиздатом, я фыркала. А он сказал - а давай сделаем это сами. Организуем фирму, ты будешь бетой, займемся сопровождением авторов, потом создадим свою библиотеку. Я обещала подумать.

Думала долго. Но тут меня начала задалбывать работа. Т.е. работа научного сотрудника - это серпентарий всегда и везде, хорошего там мало (а ведь я так идеализировала! я так верила, что ученые - это люди особенные, чистые, светлые... ну... ага, щасс и два раза), но Гринченко (еще одна подтема) - место, в некотором роде, переплюнувшее все, что я могла и не могла придумать плохого о женских коллективах и научных работниках. И еду я как-то домой, злая особенно, и звонит мне пьяный Миша и начинает жаловаться и спрашивать "ты меня уважаешь" "ты со мной по любви или за деньги" "ты правда считаешь меня талантливым, или просто успокаиваешь по работе?" Но он и правда был хорош. Как писатель, я имею в виду. Имея множество тараканов и первое медицинское, второе психиатрическое, бекграунд в богатой профессорской семье с присущими таким семьям проблемами, организатор одного из успешных современных пси-центров, в прошлом участник не вполне законных и нравственных схем, о чем меня предупреждали, пишет он сильно, жестко, зло, безжалостно. Только очень редко и мало. А с литературой у нас, вообще на всем русскоязычном пространстве, сейчас довольно печально. У нас есть несколько признанных гениев-бытописателей, есть пара десятков талантливых очень фантастов, несколько десятков фантастов совсем не талантливых, есть либеральная тусовка детей-мажоров с проблемами, непонятными другим людям, но нет литературы, как таковой. Вся литература, по сути, делится на 2 большие группы. Если это мальчик, то он пишет РПГ (или хорошую фантастику, если талантлив) "О том, как я попал в другую Вселенную и почти совсем ее спас на своем боевом драконе, но тут мама позвала чистить картошку". Если это девочка, то она пишет стопицоттысячную историю о Золушке-попаданке. Ну, и кое-кто еще пишет детективы. Миша писал не детективы и не РПГ, а о живых людях. И вот еду я задолбанная сотрудницами, говорю с Мишей, и становится мне так противно от этого скучного наукотворчества, что говорю - да, Миш, давай отожгем и разбогатеем.

продолжение следует, поздно уже.

"Расцвела черемуха под моим окном" - в этом случае буквально-дословно. Она растет у меня за окном и заканчивается как раз чуть ниже этажа. И она цветет. И это абсолютно, совершенно, ужасно неправильно.

Правильный порядок вещей таков:

Новый год, туда-сюда, все устали, хотим весны, весны нет. 

А вот и февраль. Холода -20 (тут это считается холодно), к счастью, обычно не больше 2 недель. И, собственно, куча снега. Куча снега бывает не каждый год, обычно начинаясь в первых числах января или перед самым НГ, или уже в феврале. Потом стоят кучи, кучи, кучи, редко - в 1-1,5 моих роста, иногда до пояса, но обычно так, пониже. Хотим весны, ужас.

Мы устали и уже не можем хотеть весны. Мы падаем и из последних... вернее без никаких сил превращаемся в тяжелые неповоротливые танки, и уже на грани впадения в депрессию, начинаем смотреть на небо. Света становится вдруг больше. Но зима.

Потом появляются первые признаки будущих ручьев - маленькие, в 0.5 см, пробелы между льдом и асфальтом. Вот-вот побегут ручьи. Да где же они, гады? Мы впадаем в депрессии, начинаются болезни.

Первый предвестник весны - в воздухе отмирают запахи. Воздух становится уже почти живым, но еще не живым. Наконец, ручьи, ура. Медленно стаивает снег, чернеет асфальт, но кучи, собранные дворниками, остаются даже когда все растаяло. И, по слухам, где-то в городе появилась мимоза. Еще чуть позже - подснежники.

Зацветают сады - это условное обозначение этого периода. Цветут вишни, абрикосы и яблони, одни белым, другие розовым, одни с листьями, другие без, одни раньше, другие позже. Но я никогда не помню какие из них какие. И в это время снова холодает, и идет снег. И вот где-то тут обычно зацветает черемуха. Но это еще не весна, это нас совсем не интересует. Еще надо долго ждать. Полмесяца, месяц - вербная неделя, собственно, появляются котики. Снова похолодание, может быть и снег, но редко. Потом вдруг вспышка, буйство - листья, аааа! Листья возникают внезапно и захватывают все за считанные дни. Наступает мой любимый период - когда деревья еще будто прозрачные. Тяжесть придет позже, а этот момент не повторится еще год. Потом появляются цветы на клумбах - нарциссы, тюльпаны, на рынках - ландыши, на газонах - царство всепобеждающих одуванчиков. Все сразу становится желтым, а потом - белым. Где-то в эти же дни в батсаду, сначала в малом, цветет магнолия. Потом в большом батсаду появляется сирень и половина Киева совершает паломничество на склоны, чтоб посниматься на ее фоне. А уже потом другие разные цветы, ирисы, пионы - и бац - мой ДР. Примерно в это время +/-, обычно все-таки раньше, в апреле, цветут каштаны. Сначала белые, потом розовые. К окончанию цветения очень скоро их листья начинают окрашиваться первой ржавчиной. И цветут тополя. Пух летит по всему городу, и наступает момент, когда он застилает все, как снег, ложится сугробами на асфальт, забивается в дома.

Перелом лета - окончание цветения каштанов и пух. Шиповник. Появление цветов лип - но эти всегда скромно, где-то на заднем плане. Однажды наступает день, когда из нор выползают огромные муравьиные королевы. Они живут всего один день, и их всегда жалко. Этот день - переломный. После него начинается неизбежное движение к концу, к осени, к новой зиме и новому умиранию. Вокруг ползают маленькие кирпичные, пахнущие клопами, вонючки-псевдотараканы. Они будут до самой осени. Зацветает жасмин. Акация - значит, уже август. Созревают каштаны. Листья уже на треть-половину ржавые. Начинаются ливневые дожди, внезапные и беспощадные, и романтические августовские грозы. Если в первой части лета было холодно, то наступает дикая жара (для нас это +30+35) и от нее все устают уже через неделю так, словно и не было зимы и не мечтали о лете.

Сентябрь. Все понимают, что скоро конец. Надо успеть нагуляться и наблядовать напоследок, все кидаются в крайности. Скоро женщины наденут многослойную защиту, и все станет унылым и тоскливым. Но пока еще тепло. Подростки щеголяют обнаженкой до последнего. Кто недокупался, докупываются. Подкрадывается октябрь. Но все еще светло и тепло, только тепло становится прозрачным, не греющим. 

Дожди. "Всё!" - думают все. Но нет, это еще не всё. Это пока только шутка. Наступает Бабье лето, которое длится около 10 дней, и это совершенно особый период. Красные клены, желтоватые всякие другие уже пооблетали, но все еще зеленые высоченные тополя, на их фоне горят особенно ярким желтым березы, и все это - на фоне лазурного, прозрачного, высокого ясного неба.

И вот уже все. Ноябрь. Дожди. Листья втаптываются в асфальт и превращаются в отпечатки себя же. Запах мокрых преющих листьев. Их спешно зачем-то убирают. Затем много холода и дождя. Потом, однажды переводят часы, и наступает темнота. Город впадает в ночь уже в 4. И всё.

Дальше только зима, холод, зима, зима, зима...

 

Так вот, во всей этой истории черемуха всегда была где-то в 1/3 весны, в одном ряду с садами и даже до котиков.

Но это было всегда раньше, до последних лет. 

У нас бывали аномалии. Вообще года делились на холодные - холодное начало лета до середины июля, много дождей, даже однажды был снег в мае - жара в августе. Или теплые - жаркий июнь и холодный август. Но, в целом, порядок следования был неизменным.

Последние 3 года у нас нет зимы. Лично меня это радует. Нет ничего хуже льда, по которому невозможно ходить.Но даже прежние 2 года, хоть и ослабленные, соблюдали какую-то иерархию событий/температур/явлений. В этом году зимы не было вообще. Всю зиму стояла температура около 0 и света было значительно больше. Периоды условного похолодания до -5 сменялись условным потеплением до +5 так часто, что березы устали просыпаться. Они выпустили сережки еще где-то в январе и так и стояли, то роняя, ты выпуская вновь. Кончики веток елей оживали и светились молодым зеленым, и снова засыпали. Каштаны выпустили почки еще в феврале, но не выделили смолу и так и стояли, твердые и сонные. Трава зеленела, словно весной. В некотором роде это было нам на руку - тепло в трубах прикрутили где-то до 15, и будь это обычная зима, мы бы все замерзли. Прежние батареи, которые, по слухам, чреваты для котов перегревом внутренних органов, теперь едва согревали лапы. Кошки начали размножаться еще в начале марта. И котята прошлого сезона пробегали всю зиму, играли и не пряталась ни в какие подвалы. Однажды я вывела своих собаков на прогулку утром, как обычно, и консьержка сказала: "Вот, тут повыносили кошкам, но они пошли рожать, может заберете?" Я живо представила себе делегацию кошек к будке консьержки, важно сообщающую: "Ты, эй, человек, мы, это, мы тут рожать пошли", - и гордо уходящую в сторону пристройки для дворников, где уже н-е поколение особо умных серых полосатых рожает котят.

Весна затянулась в этом году. Она как бы наступила, а потом как бы и не наступила. Деревья были готовы выпустить листья еще в феврале, но не могли решиться еще полтора месяца, и ожидание было более долгим, потому что отсчитывалось не от снега, а от бесконечности. Выброс листьев прошел как-то мягко и серо. А потом внезапно зацвело сразу все. Одновременно - сады, каштаны, одуванчики (и их в этом году меньше на несколько порядков, они были даже едва заметны). 

И вот состояние на сейчас. Заканчивают цвести каштаны. Цветут липы, акация, шиповник, летит по воздуху пух тополей. И цветет черемуха под моим окном. 

 

Пошла я было по сети узнать - так похолодание или потепление ожидает нас? Мнения сетевых экспертов разделяются.

Одни говорят, что будет потепление, и мы все умрем.

Другие - что будет похолодание, и все мы умрем.

Третьи - что нынешнее колебание климата не серьезнее, чем уже бывало, впрочем, сейчас ведь есть антропогенные фактор, а потому все непредсказуемо. И да - все мы умрем.

Ладно, подумала я. А что скажут про те самые выбросы СО2 в атмосферу, от которых, как говорят, все беды. Потому что говорят-то разное - и что они ужасны, и (угадайте - все мы умрем, да), и что это заговор с целью выкачивания денег. Не будучи ни разу не экспертом и имея очень поверхностное представление о геофизике (да, это гео+физика), я могу лишь оценивать степень доверия к источнику - там, где есть отсылка к конкретным научным трудам конкретных авторов с опытом и знаниями, или там, где речь идет об абстрактном "ученые определили". И вот, если конкретные ученые определили, что антропогенные выбросы СО2 больше вулканических, тогда имеет-таки место антропогенный фактор, и будет потепление, и мы все умрем, а если об этом пишут "ученые доказали", то будет похолодание, и мы все умрем. Меня это интересует в чисто прикладных практических целях - будет ли подниматься уровень воды на побережьях, или, наоборот - засуха и исчезновение источников в горных районах? И вот, по вопросу о выбросах СО2 открытые источники сходятся на следующем: хотя конкретные цифры показывают, что вулканические выбросы + естественные выделения из океана в 10-100 раз больше, чем антропогенный фактор, но ученые доказали что во всем виноваты люди, и мы все умрем.

Вряд ли сейчас уже можно говорить именно о Стокгольмском.
Он был тут в середине 90х-середине 00х, на крайняк, до 10-12.
Мне сейчас придется написать фразу, очень похожую на определения из учебников общей психологии ("Восприятие - это процесс и результат...")
Стокгольмский синдром - это феномен и механизм одновременно. Феномен в том смысле, что мы и не думали, а тут глядь - он, родимый, уже в наличии. Процесс/механизм - в том смысле, что он описывает "как конкретно" это произошло и почему (опять же, в меру нашего понимания и доверия теоретикам психоанализа). Но с тех пор, как этот механизм был запущен, почти прошла жизнь целого поколения. Активная часть жизни прошла.
Когда в начале-середине 90х крушили заводы и институты наших родителей и ценное оборудование выбрасывали на улицы прямо через окна, вместе с мебелью и книгами, когда зарплату выплатили аж после 3 лет задержки, по улицам ходили забуревшие от безнаказанности националисты, и в воздухе висело ожидание, что вот-вот в подворотнях начнут резать за русский язык. Такое было, но потом чуть поутихло. Вот тогда огромные массы народа чувствовали себя изнасилованными.

Но потом кто-то нашел себя в другом деле, кто-то просто состарился. Кто-то влился в новый мир. Их дети, мое поколение, запомнило этот страх. Вот тогда это был период созревания Стокгольмского синдрома. Но с тех пор прошло около 20 лет. Механизм перестал быть процессом, он стал тем самым - "опа, а вот и явлением". То, что было 20 лет назад страхом, вошло в структуру личности, переформатировало ее и стало верой. Т.е. если представить себе песчаные дюны со своими рисунками, над которыми стоит дамба. Дамбу прорвало, поток ринулся вниз (механизм) - поток весь ушел - остался тот же песок, но теперь с новыми рисунками, мокрый и закаменевший в новом состоянии (явление).

Медленное и упорное социальное давление 00х. Потом вспышка 2004. Уже шло активное выдавливание инакомыслящих со всех руководящих позиций и со всех должностей, где они могли иметь влияние. СМИ, профессура, все, кто имел доступ к публике. И можно легко представить, как даже нейтральный и здравомыслящий человек в какой-то момент говорит себе: "а не пошло ли все это на ...! Тут нас гонят, а туда зовут. Я что, тупее всех, что ли? Мне оно больше всех надо? Связываться, что-то доказывать! А так ли уж неправы наши теоретики? - по крайней мере, вот конкретные примеры обустроенности Западного Пути и нашего призвания, и вот примеры неустроенности Восточного Пути. За что жопу-то рвать?" - и становится вполне верноподанным украинцем.
Каждый, кто хотел развиваться, делать карьеру, просто реализовать свой талант и навыки хоть в какой-то сфере оказывался перед ситуацией - с одной стороны спор о неактуальных исторических реалиях. Если ты хочешь что-то доказывать, ты должен в свое свободное от работы и семьи время перелопатить тонны источников, написать десятки конспектов, зазубрить сотни фактов и потом охренело спорить и спорить и спорить, причем не с теми, кто будет апеллировать к фактам, а с теми, кто будет брызгать слюной и стараться перегрызть тебе горло - все ради какой-то неконкретной "исторической правды", которую переписывают раз в 5 лет. С другой стороны - все друзья, сотрудники, начальство, родственники, просто приятные люди, с которыми я общаюсь, пью пиво, дружу. И я либо теряю друзей и работу, возможно навсегда, либо я такой же приятный человек, как все. Я либо принимаю точку зрения на мир мужа/жены, либо должен развестись и потерять семью и детей, дом. Либо соглашаюсь с родителями, братьями, сестрами, детьми, либо ссорюсь с ними. Чего ради? Какой-то прародины, которая нас изгнала и оставила наедине с боевиками-западенцами? Так мы ей и сами не нужны.
Все это на бессознательном уровне. Описанный выше абзац очень редко кем вообще осознавался и выводился на поверхность. У вас, кстати, ситуация такая же, если вы присмотритесь к кружкам либералов-радикалов-радикальных верующих. В любой субгруппе человек стоит перед выбором: быть милым и приятным человеком, таким же, как члены его субгруппы, или оказаться снаружи и чужим. И Макаревич и Ахиджакова вполне могут понимать, что их политические взгляды стали немодными, и больше они не попадают в резонанс с тем же народом, который еще вчера за те же ровно слова носил их на руках, но как они могут сейчас выйти и говорить что-то противоположное тому, чему были отданы годы почти религиозного поклонения? Как может состарившийся оккультист признать астрологию шарлатанством?

Если же говорить о Западной Украине, то там не было и такого ментального слома. Они уже не в первом поколении украинцы или привыкли быть украинцами, им и ломать психику было не нужно. Они действительно верят в то, что говорит СМИ. Да и в центре верят. И на Востоке такие есть. Если хотите знать, какими именно понятиями оперирует мышление украинцев, вам надо зайти понаблюдать в чаты. Не форумы, где основная задача - устроить скандал о политике, не читать умные статьи и комментарии, а походить по сайтам знакомств, а лучше - чатам, где люди несут чушь лишь бы нести чушь и на 90% забиваю время обсуждением секса. Вот там между строк проскакивают политические дрязги, особенно ближе к историческим датам. Там очень хорошо видно динамику веры - а она меняется. И вы удивитесь, когда увидите, что некоторые вещи, которые, как вы думаете, они думают А, они думают совершенно Б и В, и тут для них вообще нет ни вопроса, ни сомнения. А есть еще вопросы К, Л, М, которые, вам бы даже в голову не пришло, что кто-то может так подумать.

«…Ноты отвечают друг другу, ведя постоянную беседу, рисуя новую обонятельную карту на коже, внутренней стороне кашемировой куртки или даже прямо там, рядом с кнопками на рукавах, на запястье. Если бы его можно было суммировать в одно изображение, то это был бы компас: север для пряной живости мандарина, на что юг отвечал бы вечным цветением и, чтобы подчеркнуть эту обонятельную рамку, плотность замшевых нот на западе сбалансировала бы тонкую и деликатную флористику фиалки на востоке…»

И это не бред сумасшедшего. Это фрагмент рекламного проспекта туалетной воды. Мужской, насколько я понимаю. Нет более манерного существа в мире, чем педик, который думает, что он говорит с женщинами на женском языке. Как сказал Х.Форд в «Деловой девушке»: «Наконец-то я вижу женщину, которая одета как женщина, а не как мужчина, который думает, что оделся, как женщина».
Меня, как женщину, в ароматах интересует 2 конкретных вопроса: 1. Нота начала-середины-окончания. 2.Сколько стоит. Ну, и дополнительный вопрос – а на хрена оно мне надо, куда использовать, на ком и зачем. Может быть, в мире есть такие женщины, которых хлебом не корми, только расскажи, как разговаривают между собой ноты. Но я не думаю, что их количество будет выше 1%. Втюхать продукт, о котором известно, что в нем разговаривают ноты, а конкретную информацию о ТО приходится добывать, как ценную руду, со дна карьера, может только один педик другому.
Но, т.к. из моих однокурсниц в фб у меня как минимум две лесбиняки, я не могу написать публично слово «педик». Бо буде горе.

Первый раз я столкнулась с этим, поступая в аспирантуру, уже в наши дни, 2013 г. Помнится, сижу я такая в актовом зале ИП, в полутемном проходе, повторив стопицоттысячный раз шпаргалки по вопросам, в ожидании своей очереди на экзамен, и вдруг обнаруживаю, что именно сейчас, так что прям все - мешает кусочек ногтя на пальце. Достаю ножницы и срезаю, а мимо проходит глава комиссии. Потом я иду сдавать ей экзамен, не помню в каком контексте, но попадается мне когнитивщик Хомски, и в качестве дополнительного вопроса, спрашивает она меня: "А чем еще был известен Хомски". И я, ничтоже сумняшеся, говорю о его левых взглядах. И чувствую себя такой революционеркой-социалисткой начала 20в - и ногти-то она чистит под кабинетом на экзамен (это типа все ей пофиг, и ваш экзамен тоже), и про левого Хомского она знает...
Позднее у этой главы комиссии я и писала диссер (это тоже длинная скучная история). И ощущала себя этакой экстремисткой каждый раз, заходя в лабу на их заседания или по делам - как будто у нас с завлабой была одна общая тайна, заключавшаяся в следующем: дух левизма, экстремизма и религиозного изма еще не умер, но мы с вами никому об этом не скажем.

И вот, второй раз я ощутила это сегодня. Один товарищ (еще одна скучная история) попросил меня написать список литературы по методам влияния. Пишу. Отсылаю. А весь он такой, вроде и просвещенный, но зачем-то упорно пишет и говорит на украинском, который пользует значительно лучше меня, но непонятно зачем.
Отсылаю. И сижу и думаю. А ведь он может и стукнуть. И сижу и перебираю, за какую конкретно фразу или какого автора и на сколько это может потянуть.

За те -цать лет, что прошли со времен моего детства, когда никто не падал в обморок от словосочетаний "плановая экономика", "равные права", наш мирок так сильно ушел вправо, но мы не замечаем этого, живя в течении событий. И лишь сегодня это резануло. То, что было естественным, нормальным, ожидаемым и единственно возможным, сегодня - чуть ли не подрыв устоев. То, что было ленивой позицией "как все" тогда, сегодня - невообразимая левизна.

Жил-был мальчик. Он подавал огромные надежды, закончил универ с красным дипломом и все вокруг говорили, что он самый крутой на потоке. Но сразу после универа он стал журналистом и уже 20 лет пишет заказную ерунду о том, в чем так и не удостоил разобраться за 20 лет. Он не примкнул к сиреневым и не стал востребованным среди фиолетовых, его даже не купили в грантоеды и не удостоили считать своим врагом ни те, ни другие. Так и пишет то, в чем не разбирается.
Жил-был мальчик. Он подавал огромные надежды и закончил универ с красным дипломом, его носили на руках и наперегонки в разных институтах. Но потом он потратил 20 лет на ничто, разрушил две свои семьи и в 50 спохватился, что хочет стать миллионером. Отсюда вопрос: кто начинает становиться миллионером в 50, потратив предыдущие 40 лет на науку?
Жил-был мальчик. Он вообще ничего никогда не сделал. Когда-то давно он был айтишником, но вовремя понял, что не имеет ни необходимого ума, ни способности уживаться с людьми. Он продал квартиру бабушки и переехал в деревню, где от него убежала сначала первая жена, потом вторая, сейчас его не любит третья. За 20 лет он даже не пристроил к своему дому туалет и не провел водопровод, и не работает. В свободное от грядок время он развлекается тем, что учит всех, как правильно жить и грубит всем отказывающим ему женщинам. Учитывая, что ему 50 и он женат, отказывают ему все. Но это потому что они дуры, феминистки и расчетливые уродины, да.

 

И что самое смешное, когда ты становишься за 40 и обрастаешь соцсвязами в соцсетях, ты не можешь себе позволить даже написать это в тех соцсетях, где вы все друг друга знаете. Потому что имидж и т.д.