В современном обществе существует стереотип, что искренне любить свою работу почти невозможно. Однако, существуют исключения. Процесс создания картин для живописца – это не просто какое-то хобби, это профессия, которую действительно очень любят. Для художника всегда важно оставаться неудовлетворённым и голодным к работе, ведь именно это стимулирует прогресс. В своей мастерской, где сами стены говорят уже о многом, заслуженный художник Северной Осетии Ахсар Есенов говорит о творчестве, поисках нового, зрителях и такой важной любви к профессии.

В каком возрасте вы взяли в руки кисть? Когда осознали, что искусство – это Ваше?



Я рисовал с детства. В четвёртом классе пошёл в художественную школу, после восьмого поступил в художественное училище. По окончанию училища поступил в университет на факультет искусств, пошёл на отделение изобразительного искусства и черчения, на тот момент его возглавлял заслуженный художник России Шалва Бедоев.

Не было каких-то других вариантов? Поступали туда целенаправленно?



Я хотел заниматься именно живописью. Не чем-то оформительским или художественной обработкой металла, а именно живописью. Она мне нравилась, и я целенаправленно занимался ею.

Почему именно живопись?



Мне повезло с педагогами в художественной школе. Они меня сориентировали, привили какую-то любовь и трепет.

Родители поддерживали Ваше увлечение и любовь к искусству?



Я из довольно простой семьи и родители сами далеки от искусства. Они видели, что ребёнку нравится и всецело поддерживали это. Причём в какой-то момент даже настояли, чтобы это перешло в профессиональное русло.

Что можете рассказать о своих преподавателях? Какими были отношения?



Мои преподаватели – это люди, которые с детства дали какой-то толчок. Сначала был Игорь Лотиев, в училище мне преподавал Асланбек Арчегов, Михаил Кодоев и Марина Алексеевна Петрова. Помимо них огромную роль в моём становлении профессионалом также сыграли Шалва Бедоев и Юрий Абисалов. Все они – люди, которыми я вдохновлялся, которые меня направляли, и самое главное, они привили любовь и превратили моё увлечение в профессию.

На сегодняшний день Вы уже много лет сами являетесь педагогом. Узнаёте в студентах себя?



Нет, если честно, не узнаю. В наше время было больше часов, больше нагрузки. Мы занимались с утра до вечера, и вахтёры-коменданты уже совсем поздно разгоняли нас по домам. Мы сидели до упора, рисовали гипсы, делали зарисовки, вечерний рисунок, наброски. У нас была какая-то одержимость. Да и группа была сильная, большую часть которой составляли очень талантливые студенты. А когда есть лидеры, то группа бывает успешной. Это было словно состязание, каждый из нас хотел вновь и вновь удивлять друг друга. Сейчас такого нет. Очень маленькие нагрузки, поменялась программа обучения, всё это очень плохо сказывается на уровне образования студентов. Всё сильно упростилось, опустилась планка. Но при этом всё равно есть дети, которые пробиваются словно трава сквозь бетон. Талантливый, увлечённый человек всё равно пробьётся, он всё равно рано или поздно заявит о себе.

Можно ли с первых шагов разглядеть в ученике ту самую жилку, которая говорит о том, что он занимается именно тем, чем нужно?



Это очень сложно. Особенно когда работаешь с детьми в раннем возрасте. Бывают яркие дети, очень эмоциональные, импульсивные как в характере, так и в работе. А бывает наоборот, что очень часто у детей пропадает интерес, они начинают взрослеть и желание иссякает. У каждого ребёнка какой-то свой виток развития. Они как цветы: есть первоцветы – подснежники, а есть те, которые раскрывают себя, свой талант постепенно, уже в более взрослом возрасте. И угадать, кто станет художником, а кто нет – очень сложно. Это зависит и от среды, и от круга общения, с кем работает, зависит от семьи и её поддержки. Конечно же, колоссальную роль играет педагог. Помимо того, что он даёт какие-то профессиональные знания, его главная задача – это привить любовь. Он должен сделать так, чтобы ребёнок влюбился в свою профессию. И если это удалось, то даже если ученик не станет известным, выдающимся художником, он будет благодарен зрителям, он передаст любовь и своим детям, будет учить и их. Если так будет, то значит работа преподавателя не прошла даром.

А Ваши дети пошли по стопам отца?



Старший сын учится на архитектурном факультете в ГМИ. Когда он получил «отлично» по проекту, я радовался за него больше, чем он сам. Средний тоже поступил в художественное училище, хочет заниматься ювелирным делом, хотя определился и запрыгнул в трамвай в самый последний момент. Меня это радует, потому что это та сфера, где я смогу помочь, творчество – это единственное, в чём я могу подсказать, направить, как-то сориентировать. В какой-то другой отрасли так не получилось бы. И мне нравится, что два сына выбрали для себя творческие профессии. Ну а дочка пока в школе учится, ей только предстоит сделать выбор.

Считаете ли Вы, что неотъемлемой частью в искусстве является талант? И возможно ли научить человека творчеству?



Конечно талант должен быть. Одним трудолюбием и усидчивостью можно достигнуть каких-то результатов, но вершин вряд ли. Всё-таки талант — это что-то от Всевышнего, это составляющее любви. Ведь если человек влюблён, то он будет делать красивые, порой сумасшедшие поступки. Но эту любовь обязательно нужно не просто беречь, а развивать и работать над собой, потому что это нечто хрупкое и быстро разрушающееся. И человек может даже не заметить, как он расплескал свой талант.

Были ли моменты кризиса? Когда просто не хотелось писать?



Я не помню такого. Во мне есть нотка азарта и любви. Для художника очень важно не останавливаться на достигнутом, он всегда должен испытывать чувство неудовлетворённости. Грубо говоря, если он начнёт получать кайф и балдеть от своих работ – это первые плохие звоночки. Художник должен пребывать в вечном поиске, должен экспериментировать. Для современного художника это очень важно. Нужно читать, нужно смотреть, быть любознательным, нельзя спать, обязательно всегда что-то делать. В противном случае костёр быстро угаснет, а ему нужно подкидывать дрова.

Каков был Ваш путь развития? Ведь Ваши работы нельзя назвать просто картинами маслом, есть свой стиль, своя техника. Как пришли к этому?



Наверное, у каждого по окончанию вуза помимо набранной школы знаний и умений так же наступает этап, когда уже никто не хвалит, никто не ругает, и человек просто находится в свободном плавании. И именно тогда нужно начинать безостановочно работать, чтобы найти себя. Не надо ставить цель, нужно просто с любовью относиться к своей профессии. Не просто как к увлечению, хобби, а конкретно как к профессии. Это любимая работа, любимое занятие, которым нужно заниматься не от случая к случаю, а наоборот, это должно быть ежедневным трудом, ежедневной работой над собой. Со мной было так же.



Живопись не приемлет работу в сухомятку, нужна отдача. Вот как у музыкантов: если ежедневно он не просидит свои пять часов за инструментом – из него ничего не получится. Вот то же самое и у художника. Необходимо работать, а дальше эта работа обязательно принесёт свои плоды.

В каком жанре Вы больше предпочитаете работать?



Для художника не всегда важен жанр, более цены стилистика и то, какие задачи ты ставишь перед собой. Я периодически работаю то над натюрмортами, то над пейзажами. В последнее время меня больше привлекает абстрактная живопись, я изучаю работы художников-абстракционистов, пытаюсь увидеть какие-то символы, знаки. Ну а самое главное в живописи – это сама живопись, художественные языки, самые простые его средства, использующиеся испокон веков – цвет, тон, пятно, линия.

Национальная тема занимает отдельное место в Ваших произведениях?



Я бы не сказал, что сейчас у меня в работах присутствует национальный колорит. Я никогда не ставил себе задачу, чтобы в картинах читалась какая-то национальная составляющая. Это, мне кажется, не столь важно. Если она просматривается, то я рад, но это не самоцель. Важнее то, чтобы моя работа приносила мне радость, чтобы в ней, как я уже говорил, чувствовался художественный язык, присутствовала игра света, чтобы живопись была красива. А сама тематика лично для меня второстепенна. В первую очередь, кончено же образ… И если в ранних работах всё это было – я работал с образами, использовал национальную атрибутику, то сейчас я не считаю, что в последних работах есть что-то национальное, наоборот, это скорее ушло на второй план и исчезло. Мне нужно быть современным художником, который открывает что-то новое для себя, чтобы этим новым я мог удивить зрителя.



У многих национальное превращается в псевдо-национальное, в большинстве случаев это отвратительно и смешно. Эта грань очень тонкая, её нужно чувствовать, тут нельзя халтурить. Если художник считает, что можно выехать на теме и идее, то это ошибочно, такое не пройдёт.

Где Вы черпаете свои идеи? Просто наблюдение?



Если бы я знал, как приходят идеи, я бы ловил их с утра и до вечера. Это сложно. Сложно, но в то же время очень просто.

Время меняется, с ним меняются и молодёжь, отражается ли это на творчестве?

Да, это влияет. Меняется время, меняется молодёжь. Я не могу сказать, что изменение происходит в худшую сторону, нет, молодёжь становится интереснее. Даже глядя на своих детей, я понимаю, что в их возрасте я никогда не получал столько информации, сколько получают они. Если раньше нужно было искать всё в библиотеках, то сейчас это можно найти под рукой, можно смотреть, изучать, увидеть работы любого художника любой страны. Интернет – это очень хороший инструмент, который нужно с умом использовать. Даже социальные сети могут помочь, например, когда ты общаешься коллегами-художниками с разных частей света, смотришь что они пишут, как они пишут, чем интересуются, и ведь это не проходит мимо, ты анализируешь это. Дети впитывают то, что им интересно. И я сейчас не о каком-то балбесе-бездельнике говорю, а о действительно толковых студентах, желающих работать. Человек, который хочет учиться, хочет развиваться и получить какие-то знания, будет много смотреть, много читать, и, как правило, если верно использовать интернет как библиотеку знаний, из этого что-то получится.

Ваши картины висят в разных городах мира, чья публика лучше воспринимает Ваше искусство? И чем, скажем, в Англии зритель отличается от зрителя в Осетии?



Сказать, что люди сильно отличаются я не могу, это не так. Плюс-минус, но всё примерно одинаково. Всё зависит от уровня образованности человека. У образованного человека есть вкусы, есть интересы, многое совпадает. И, на мой взгляд, каждый художник находит себе зрителя в соответствии со своим собственным уровнем. Своего зрителя я примерно представляю, могу рассказать о нём, кто он, какое образование, интересы. Хотелось бы, конечно, чтобы твой зритель был интеллектуалом, человеком, который разбирается в музыке и живописи, в современных тенденциях. Если ты хочешь понравиться простому и не разбирающемуся обывателю, то это очень просто осуществить, можно не заморачиваться. Но если же подход серьёзный, очень важно, чтобы не было стыдно перед профессиональным критиком, искусствоведом, галеристом, который в дальнейшем хотел бы сотрудничать с тобой.



Конечно же западный зритель лучше разбирается в современном искусстве. У них больше традиций, больше занимаются современным, больше экспериментируют. На западе почти утеряна школа реалистичного искусства. Но это не значит, что оно у них ушло совсем, оно всё так же развивается, но другим путём.



Художник должен определить, чего он хочет достичь и по какому пути идти: открывать что-то неизведанное для себя, пробовать новые ходы или же хочет быть простым, традиционным, крепким живописцем. Всё зависит от художника, именно он должен определить какому зрителю хочет понравиться.

А кто для Вас главный зритель?



Мне важно мнение зрителя, который со мной не знаком. Здесь меня более-менее знают и узнают моё творчество, а где-нибудь в Европе иначе. Когда выставляешься в неизвестном городе, интересен и важен момент изучения реакции зрителя, интересен ты сам для них или нет, ведь он не знаком с тобой и вообще впервые видит твою работу. Мне очень важен взгляд таких людей.

Как Вы относитесь к критике?



Что касается критики… за хорошую критику человек должен платить хорошие деньги. Когда тебя только хвалят, притупляется чутьё. А когда есть тот, кто может трезво дать по шапке и сказать: «а вот это вот так, а это не то, тут ты повторяешься, а здесь вчерашний день, там неярко и невыразительно», вот тогда ты развиваешься. Я считаю, что всегда должны быть критики, те, кого что-то не устраивает. Профессиональная критика очень ценна. Когда человек самовлюблённый и прислушивается только к комплиментам, у него это скоро превращается в самодеятельность.

Что скажете о довольно популярной фразе «я художник, я так вижу»?



Мне кажется, что эта фраза немного устарела. Сейчас говорят иначе. Современные люди сейчас дерзкие, они скорее скажут «не нравится – не смотри», как говорится, переключай канал на другой. Наверное, в этом что-то есть и это правильно. Ведь нормальный человек всегда будет хорошо воспринимать критику, а ненормальному эта критика и не нужна вовсе, он так и будет вариться в собственном соку, кайфовать с себя.

Чьё творчество Вам близко?



Остановиться на какой-то фамилии очень сложно. Сейчас живёт очень много интересных художников, творчеству которых я не перестаю удивляться. И, казалось бы, есть миллионы художников, и каждый что-то находит, говорит своё слово, и вносит свою лепту в искусство, но тем не менее они появляются вновь и вновь. Удивительно, что они умудряются всё равно находить что-нибудь новое, и это будет продолжаться ещё много лет. Говорить, что искусство сейчас в глобальном тупике – очень ошибочно, ведь много тех, кто не перестаёт удивлять, радовать и вдохновлять.

Как Вы относитесь к экспериментам?



Очень хорошо, я люблю экспериментировать. Искусство должно быть зрелищным. Оно может быть не кричащим, но при этом всё равно интересным. Отрицательно отношусь, когда художник делает какой-то пшик, незначительный лепет, а рядом вешает огромную аннотацию к работе. Это смотрится очень комично. Я понимаю, что сейчас в искусство идут, не получая художественное образование, а другим путём. Современный художник сейчас может быть даже физиком и никогда нигде не учиться. Очень часто люди начинают играть в художников, придумывать себе какие-то концепции, это забавно. Всё-таки в работах должна быть школа, какой-то профессионализм. Это ведь не просто увлечение, хобби, это всё серьёзно. И говорить, что легко прийти в искусство, неправильно. Будучи несерьёзным можно прийти в искусство и уйти на следующий же день. Нужна серьёзность.

Есть у Вас картина, полюбившаяся Вам больше всего, можете что-то выделить?



Мне очень сложно говорить о своих работах. Интересны те, которые я пишу на данный момент, это то, что меня сейчас интересует и волнует. Я люблю работать сериями, соотносить по тематике. Люблю выжимать максимум, и для того, чтобы отпустить и найти другую тему, мне нужно исполнить всё то, что я задумал в этой.



Мне нравится серия с ключами, а серия «Цветные сны» полуабстрактная, мне нравится экспериментировать с цветом, фактурой и текстурой.

Живопись для Вас это — …



Лично для меня живопись – это путешествие. Пожалуй, самое интересное и увлекательное в моей жизни. Путешествие, которое приносит мне радость и удовлетворение. Да и вообще, семья, любовь и творчество – это самое прекрасное, что может быть в жизни.

Александра Ларионова

Ахсар Есенов: Если бы я знал, как приходят идеи,