Ульяна Меньшикова

 

Гости из Сибири (а именно гости, а не транзитные пассажиры), это всегда огромная ответственность и головная боль для тех, кто в Москву понаехал из-за Урала и понааставался тут.

Гость из Сибири это колоссальная нагрузка для встречающего. Ты должен , нет, просто обязан максимально разгрузить свой рабочий график, чтобы в стотысячный раз пройтись по Красной площади и посетить зоопарк и Третьяковку. В качестве сопровождающего лица и личного гида-фотографа.

Но это пол беды, не привыкать. Основная беда - это достать самые дешевые билеты в самые лучшие театры. От Большого до МХАТа. В Большом - Лебединое, во МХАТе - "Вишневый сад" , соответственно, и не менее. Причем все солисты и артисты должны быть непременно самыми знаменитыми, чтобы у гостей остались только самые приятные впечатления и возможность блеснуть чешуей там, за Уралом. Мол, видали, слыхали, не колесу в лесу молились.

Я трижды перекрестилась, когда мой любимый дядюшка со своей любимой женщиной решили навестить меня летом. Театральный сезон закрыт, а уж со всем прочим разобраться проще. Но... Но. А любимая женщина возжелала балет. Хочу, говорит, сил никаких нет, посмотреть на женщин в пуантах и мужчин в красивых и целых колготках. Хоть умри.

А мне куда деваться прикажете?! Самой натянуть пачку с веночком и бегать Жизелью у Большого? Я понимаю, что это событие могло бы перекрыть все последние триумфы балетной труппы, но зачем мне это? У меня (ёлки (с)) службы и вообще я привыкла к платку на голове, а не к органзе на бедрах.

Делать нечего-ищу балеты. Баааа... Какое счастье! А в Большом - то нынче международный фестиваль (или как его там?) балета. Смотри не хочу.

Начинаю изучать репертуар. На ходу, как всегда, на бегу, с экранчика телефона. Листаю, листаю названия, имена, и понимаю, что я либо безнадёжно все позабыла "из области балета", либо вообще не знала, потому что смотрела я на репертуарный лист, как на новые ворота и ни имена композиторов, ни названия постановок мне ровным счетом ни о чем не говорили.

Но "авось" и "сибирская смекалка" всегда со мной , поэтому, не растерявшись, я начала выбирать нам балет по географическим координатам. Так. Никарагуа. Не, не пойдет, там, наверняка фольклор, бубны и ноги босые сорок пятого размера, нам это не надо, нам надо пуанты и всяческое изящество под скрипки и чтоб валторна так жалостливо просолировала в середине. Польша? Гм... Не. Ооооо!!! Даааа!!! Франция! Вот это нам надо, вот здесь не подведут! Имя у балетмейстера такое хрустящее, французское, все прямо по размеру! Тыц-тыц по экранчику и четыре билета в Большой у меня в кармане. Камень с души, три горы с плеч. Аллилуия и осанна! Кто молодец? Я молодец!

Вот и дата приезда родных близких. Аэропорт, встреча, рубиновые звезды, бой курантов, прогулка на "Рэддисоне" по Москва-реке, в честь дядюшкиного дня рождения. Зоопарк и Третьяковка уже тоже охвачены. Все довольны, все идет по плану.

И так за приятными хлопотами наступил час икс. День выхода в балет. С утра моя родня крахмалила кринолины и праздничные панталоны. На лучший дядьвасин костюм приколоты герб России и депутатский значок. Галстуки летают , брошечки сверкают. "Мы идем в Большой! В Большой мы идем! Перезвоню, некогда!", - кричит в трубку мой невероятно востребованный всеми дядюшка. Ажиотация невероятная.

Заказываем такси. Какое метро?! О чем вы?! В Большой только на такси. Все должно быть достойно, а не как там вы тут привыкли. Ок. Такси. Едем.

А теперь начинается поучительная история о том, что "Храните деньги в сберкассе", "Летайте самолетами аэрофлота" и покупайте билеты в театр в кассе, а не со смартфона. Либо вчитывайтесь в то, что написано мелким шрифтом и будете вы жить без забот и поношений от родных.

 

Первым разочарованием моих сибиряков стало то, что балет давали не на исторической сцене, а на Новой. Дядь Вася сделал лицо фигурой "шиш" и посмотрел на меня с видом "что за мерзость ты нам подсунула?". Я в таких случаях делаю лицо фигурой "лучезарный ангел" и изображаю, что все так и было задумано. Мол , сюрприиииииз, мои хорошие! На старой-то сцене, поди, каждый дурак побывал, а на новой-то, новой!!! Вон какое все свеженькое, блестящее, хорошооо! Воооон, вон там видите какое прелестное место? Да-да, театральный буфет! Там шампань и успокоительный коньяк. А еще бутерброды с особой, ни на что не похожей театральной колбасонькой в пленочке. Айда-айда со мной туда, сейчас отпустит, сейчас полегчает мои родненькие.

Родненькие идут, зазываемые сиреной в буфет, где их и вправду отпускает ненадолго. Три бокала - три звонка, и вот мы в зале. Аншлаг неимоверный. Зал битком, люди стоят в проходах, сидят на лесенках и приставных стульях. А мы счастливые и гордые шествуем в партер (кто-ж родню в бельэтаж поведет или амфитеатр какой? Нам только партер и ни граммом меньше).

Видя, сколько народу пришло прсмотреть французский балет, родню мою окончательно отпустило и, полные неги и приятных ожиданий, мы удобно устроились на своих местах, с превосходством посматривая на тех, кому не.

И тут... Началось! По традиции приятный голос сообщил нам всем о том, что нужно отключить все средства связи и что видео и фото- съёмка запрещены. После этого на сцену вышел совершенно неземной (а может и показалось мне тогда) красоты мужчина. Изящный, с длинными вьющимися волосами и тонким лицом. Вместе с ним вышла малюсенькая дама, лет ста и он начал говорить, а она начала переводить нам его пламенную речь.

Говорил он минут двадцать. Очень эмоционально и подробно объясняя, почему он здесь, о чем и о ком его спектакль, кому посвящен и кто в нем участвует.

Мои, крепко залитые лаком кудри начали со скрипом распрямляться и ощутимо вставать дыбом. Красавец-балетмейстер поведал нам о том, что он , хоть и парижанин в третьем поколении, но историческую свою родину - Камбоджу, он не забыл, и более того, чем старше он становится, тем больше болит его душа о камбоджийских повстанцах и вообще обо всех угнетаемых (не помню уже кем) его сородичах. Земля предков в огне и крови, а он, значит, прохлаждается на Елисейских полях и никак не участвует в святом деле революции.

Но выход, как выяснилось, нашелся. С берданкой по кустам рафинированный мужчина бегать не может в силу воспитания, а вот станцювати за все хорошее против всего плохого - запросто. И наш красавец решил поставить балет собственного сочинения и собственной же хореографии.

Что может станцевать о революции среднестатистический европеец? Ровным счетом ничего. Им и Спартак уже не под силу, слишком все нежные стали, толерантные через чур. Без огонька. Поэтому принимается волевое решение - срочно ехать в Камбоджу и набирать кадры там.

Кадры нашлись в первый же день. Партизанский отряд в полном составе перешел на сторону французского балета и рванул в сторону Эйфелевой башни, побросав берданки и калаши.

И чем дальше распалялся оратор, тем глубже я втискивала в бархат кресла свое тело. Справа , сверкая очами и сопя боевым бегемотом возвышался мой дядюшка, а слева , в недоумении , теребила крахмал юбки его любимая женщина . Я, не дыша, пучила глаза на сцену, изображая крайнюю заинтересованность и боялась шевельнуться, чтобы случайно не отхватить родственного леща.

Наконец француз-повстанец окончил свою пламенную речь, в зале погас свет и со всей мочи жахнуло барабанное соло .

 

 

Весь боевой повстанческий отряд выскочил на сцену, сверкая шоколадно-масляными телами и начал под барабанную дробь изображать что-то очень духовно-революционное с элементами игры "казаки-разбойники". Тринадцать здоровенных мужиков по спортивному бегали друг за другом по сцене, кого-то валили, раненых и убиенных откатывали за кулисы , потом изловили самого шустрого и привязали его к бревну из папье-маше. Сопротивление шоколадного великана было недолгим , каких-то пол часа. После того, как его окончательно скрутили, из - за кулис выползли все прежде убитые бойцы и при помощи шелковых кумачей и вентилятора стали изображать жертвенный костер, на котором должны были сжечь несговорчивого сопротивленца. (Ни одного тебе фуэтэ, паде-де и ни одной пуанты, да что ж такое!)

"Господи, неужели они его сейчас сожрут?",- шепчет из соседнего кресла дядьвасина любимая женщина. "Сожрут", - обреченно киваю ей я... И знаю, что после того, как закончится спектакль, сожрут именно меня. С чувством, толком и расстановкой, почавкивая и смакуя.

Василь Иваныч буравит меня негодующим взглядом старого партийца, на сцене всполохи , тысяча барабанов хлещут так, что вот-вот ушами хлынет кровь, накал революционной борьбы таков, что уже все те, немногие, что остались в зрительном зале , готовы встать под кумачи и пылать сердцами до последнего.

Я, тем временем, уже в полузабытьи от ужаса, начинаю додумывать сюжет, постанывая и молясь, чтобы прекрасный французский балетмейстер догадался хотя бы в конце действия, вытащить на сцену хотя бы уж какую завалящую тетеньку в костюме "Свободы" по Делакруа, (в угоду трем поколениям его уже французским предкам) . Представляю, как красиво смотрелось бы ее нежное тело на шоколадных телах повстанцев. Но... Но. Бодливым коровам Бог рога не дал. Моим творческим мечтам не суждено было сбыться.

Пойманного мужика , само-собой убили, обернули его красными шелками, а оставшиеся еще минут двадцать ликовали телами, соревнуясь в прыжках в высоту (но до Моисеевского ансамбля так и не дотянули, сказал проснувшийся во мне критик).

Овации были такие, что чуть не грохнулась парадная люстра. Дожившие до конца зрители били в ладоши с таким остервенением, что у дам трескался шелак, а с кавалеров слетали запонки. Я, естественно, поддержала всеобщую радость. Жаль, не было чепчика, для подбрасывания вверх. Сгодился бы.

Справа, в ужасе и предынсультном состоянии, колыхался мой родненький дядя, слева недоуменно сверкала брошь его любимой. Понимая, что бежать мне некуда, а отвечать за содеянное придется, я с чувством , ослепительно улыбаясь, крикнула :"А пойдемте выпьем водки!". Водку, в отличие от балета любили все и мы, бегом, рванули в ближайшую харчевню.

Там, еле-еле прийдя в себя, мы прочли программу международного фестиваля СОВРЕМЕННОГО балета и выяснили, что к чему. Но было поздно. Поэтому, господа, всегда читайте все, что написано в программе, не покупаясь на хрустящие фамилии и географические координаты. Потому, что мы сами такие. Понаедем, понаостаемся и ну давай свой колхоз в столицу тащить. Будьте бдительны, в общем. Потом, как-нибудь расскажу, как я на "Золотого петушка" сходила. Там даже водка не помогла;)