Временные жены
Когда дорогу в Японию проложили русские моряки, торговцы и дипломаты после открытия страны для иностранцев ,торговые и военные корабли стали частыми гостями в портах Японии, особенно в Нагасаки, где в пригороде города даже появилось поселение Инасамура или Инасу, которую называли русской деревней.
Здесь в 1870-е годы проживало около 600 моряков с потерпевшего крушение фрегата "Аскольд". Японцы доброжелательно относилось к русским, местные торговцы были рады им, даже было питейное заведение "Кабак Кронштадт". В этой деревне было и русское кладбище. Население Инасу составляли портовые служащие, таможенники, купцы и моряки. Русские корабли простаивали в гавани месяцами, ожидая приказа и пополняя припасы.
Именно здесь возникли русско-японские семьи, офицеры проводили время на берегу, а японские жены скрашивали их одиночество, одновременно увеличивая приток инвалюты в казну. Назывались такие японские девушки мусуме, это были временные жены.
В Древнем Риме таких женщин называли конкубина, они жили с мужчиной в открытой, нескрываемой и обычно длительной сексуальной связи.
В отличие от многожёнства, она и рождённые от такой связи дети не имели права на наследство отца.
Второе отличие — отсутствие свадебной церемонии и отсутствие претензий мужчины в случае, если женщина-конкубина уйдёт к другому. В римском праве конкубинат - это постоянное и дозволенное законом сожительство мужчины и женщины, в христианской Европе это назвали блудом. Япония не была христианской страной и институт временных жен не нарушал законов Японской империи.
Термином "временная жена" называли в Японии тип отношений между иностранным подданным и японской подданной, согласно которому на время пребывания иностранца в Японии, он получал в пользование и содержание жену. Сами иностранцы, в частности русские офицеры, называли таких жён мусуме от японского слова "девушка, дочь".
http://pic4you.ru/allimage/y2011/04-29/7689/863944.jpeg
Институт временных жён возник в Японии во второй половине XIX века и просуществовал вплоть до войны 1904—1905 годов. В то время российский флот, базировавшийся во Владивостоке, регулярно зимовал в Нагасаки, и на время пребывания там, некоторые русские офицеры покупали для сожительства японских женщин.
Традиционно с иностранным подданным заключался контракт, по которому он получал в полное распоряжение японскую подданную, обязуясь в обмен на это предоставить ей содержание - еду, помещение, наёмную прислугу, рикшу и прочее. Такое соглашение заключалось от одного месяца, а при необходимости продлевалось, до года или даже трех лет. Стоимость такого контракта составляла 10—15 долларов в месяц. Особенно ценились девственницы, за право лишить невинности японскую девочку приходилось платить дороже.
Мусуме в основном были девочки-подростки, не достигшие тринадцатилетнего возраста. Часто бедные японские крестьяне и ремесленники сами продавали своих дочерей иностранцам, иногда для бедной японской девушки такой способ был единственной возможностью заработать на приданое и выйти впоследствии замуж.
Ошибочно считать таких девушек проститутками в обычном смысле этого слова, хотя мусуме по контракту обязана была услаждать своего покровителя в постели. Очень часто в таких смешанных семьях рождались дети. Кстати, в это время во Владивостоке имелся целый японский квартал, вот там жило много японских проституток. В те времена девушки из бедных сельских семей были одним из японских экспортных товаров. Их часто звали караюки-сан, что означает "поехавшие за рубеж". Примерно как сейчас многие русские и украинские девушки выезжают в Европу, США и Турцию подработать. Не у всех этих девушек проституция - порыв души, многих толкает нищета.
Наши офицеры первыми по достоинству оценили таких покорных, молчаливых и красивых японских девушек. Многие наши соотечественники, посетившие тогда Японию, имели мусуме.
Среди временных мужей были представители известнейших российских фамилий, включая великих князей из династии Романовых.
Великий князь Алексей Романов (1850 - 1908) в 1871 году был назначен старшим офицером на фрегат "Светлана", на котором совершил плавание в Северную Америку, обогнул мыс Доброй Надежды, посетил Китай, а в в 1872 году заглянул в Нагасаки. Сын Александра Второго великий князь Алексей Александрович был одним из первых, кто отдал дань экзотике. Затем великий князь прибыл во Владивосток, откуда вернулся сухим путём через Сибирь
Имел временную жену в Японии и другой великий князь, внук императора Николая I и друг детства будущего императора Николая Второго - Александр Романов (1866—1933). Он сыграл значительную роль в становлении отечественного военного и гражданского судостроения, в развитии инфраструктуры приморских городов, был одним из основателей российской авиации. Александр Романов окончил Морское училище и проходил службу на флоте. В 1886 году он совершил кругосветное плавание на корвете "Рында". Великий князь был профессиональным военным, это был всесторонне образованный, умный и дисциплинированный человек.
Великий князь Александр Романов побывал в Японии, во время своего пребывания в Нагасаки жил с молодой японкой. Об этом он потом трогательно вспоминал в своих мемуарах в эмиграции после десятилетий счастливого брака с великой княжной Ксенией. Ниже часть воспоминаний великого князя.
"....В кают-компании снова царило большее оживление. Как только мы бросили якорь в порту Нагасаки, офицеры русского клипера «Вестник» сделали нам визит. Они восторженно рассказывали о двух годах, проведенных в Японии. Почти все они были «женаты» на японках. Браки эти не сопровождались официальными церемониями, но это не мешало им жить вместе с их туземными женами в миниатюрных домиках, похожих на изящные игрушки с крошечными садами, карликовыми деревьями, маленькими ручейками, воздушными мостиками и микроскопическими цветами. Они утверждали, что морской министр неофициально разрешил им эти браки, так как понимал трудное положение моряков, которые на два года были разлучены со своим домом.
Конечно, надо было добавить, что все это происходило много лет задолго до того, как Пьер Лоти и композитор Пучини нашли неиссякаемый источник для извлечения доходов из душераздирающих арий мадам Кризантем и мадам Беттерфлей. Таким образом в данном случае искусство никак не могло повлиять на установление морального критерия для скитающихся сто свету моряков.
В то время одна вдова, — японка по имени Омати— она содержала очень хороший ресторан в деревне Инасса вблизи Нагасаки. На нее русские моряки смотрели как на приемную мать русского военного флота. Она держала русских поваров, свободно говорила по-русски, играла, на пианино и на гитаре русские песни, угощала нас крутыми яйцами с зеленым луком и свежей икрой, и вообще ей удалось создать в ее заведении атмосферу типичного русского ресторана, который с успехом мог бы занять место где-нибудь на окраинах Москвы.. Но кроме кулинарии и развлечений, она знакомила русских офицеров с их будущими японскими «женами». За эту услугу она не требовала никакого вознаграждения, делая это по доброте сердца. Она полагала, что должна сделать все от нее зависящее, чтобы мы привезли в Poccию добрые воспоминания о японском гостеприимстве. Офицеры «Вестника» дали в ее ресторане обед в нашу честь в присутствии своих «жен», а те, в свою очередь, привели с собою приятельниц, еще свободных от брачных уз.ОматиСан превзошла по этому случаю самое себя, и мы, впервые за долгое время, ели у нее превосходный русский обед. Бутылки водки, украшенные этикетами с двуглавым орлом, неизбежные пирожки, настоящий борщ, синие коробки со свежей икрой, поставленные в ледяные глыбы, огромная осетрина по середине стола, русская музыка в исполнении хозяйки и гостей — все это создавало такую обстановку, что нам с трудом верилось, что мы в Японии. Мы с любопытством наблюдали за тем, как держали себя игрушечные японочки. Они все время смялись, принимали участие в нашем пении, но почти ничего не пили. Он представляли собою странную смесь нежности с невероятной рассудочностью.
Их сородичи не только не подвергали их остракизму за их связи с иностранцами, но считали их образ жизни одною из форм общественной деятельности, открытою для их пола.Впоследствии они намеревались выйти замуж за японцев, иметь детей и вести самый буржуазный образ жизни. Пока же он были готовы разделить общество веселых иностранных офицеров, конечно, только при условии, чтобы с ними хорошо и с должным уважением обходились.
Всякая попытка зависти флирт с «женой» какого-нибудь офицера была бы признана нарушением существующих обычаев. Их определенное миpocoзеpцание не носило никаких следов западноевропейского мышления; как все обитатели востока, они проповедовали моральную непорочность и духовную верность, которая в их глазах ценилась гораздо выше физической невинности. Почти никто из европейских или же американских писателей не сумел истолковать эту черту японского рационализма. Разбитое сердце «мадам Беттерфлей» вызвало взрыв хохота в Империи Восходящего Солнца, потому что ни одна из носительниц кимоно не была настолько глупа, чтобы предполагать, что она могла бы остаться с «мужем» до гробовой доски. Обычно «брачный контракт» заключался с японками на срок от одного до трех лет, в зависимости от того, сколько времени находилось военное судно в водах. Японии. К моменту истечения срока подобного контракта, появлялся новый офицер, или же, если предыдущей «муж» был в достаточной мере щедр и его «жена» могла, сэкономить достаточную сумму денег, то она возвращалась обратно в свою семью. Я часто навещал семьи моих «женатых» друзей, и мое положение холостяка становилось прямо неудобным. «Жены» не могли понять, почему этот молодой «самурай» — им объяснили, что «самурай» означало по-русски «Великий Князь», — проводить вечера у чужого очага вместо того, чтобы создать свой собственный уютный дом. И, когда я снимал при входе в их картонные домики, обувь, чтобы не запачкать на диво вычищенных полов, и входил в одних носках в гостиную, недоверчивая улыбка на ярко накрашенных губах хозяйки встречала меня. По всей вероятности, этот удивительно высокий самурай хотел попытать верность японских «жен». Или же, быть может, он был слишком скуп, чтобы содержать «жену»! — читалось в их глазах. Я решил «жениться». Эта новость вызвала, сенсацию в деревне Инасса, и были объявлены «смотрины» девицам и дамам, которые желали бы занять роль домоправительницы русского великого «самурая». Смотрины были назначены на определенный день. Напрасно я старался избежать излишней пышности. Однако, мои друзья всецело поддержали желание г-жи ОматиСан дать возможность каждой девушке, которая подходила бы к намеченной роли, принять участие в конкурсе. После смотрин должен был состояться торжественный свадебный обед всем офицерам с шести военных кораблей, стоявших в Нагасаки. Выбор моей будущей «жены» представлял большие трудности. Все они оказались одинаковыми. Все они были улыбающиеся, обмахивающиеся веерами куклы которые с непередаваемой грацией держали, чашечки с чаем. На наше приглашение их явилось не менее шестидесяти. Даже самые бывалые офицеры среди нас, встали в тупик пред таким изобилием изящества. Я не мог смотреть спокойно на взволнованное лицо Эбелинга, но мой смех был бы неправильно истолкован «невестами». В конце концов, мое предпочтение к синему цвету разрешило мои сомнения; я остановил свой выбор на девушке, одетой в кимоно сапфирового цвета, вышитое белыми цветами.Haконец, у меня завелся свой собственный дом, правда очень скромный по размерам и убранству. Однако, командир «Рынды» строго следил за тем, чтобы мы, молодежь, не слишком разленились, и заставлял нас заниматься ежедневно до шести часов вечера. Но в половине седьмого я уже был «дома» за обеденным столом в обществе миниатюрного существа. Веселость характера этой японочки была поразительна. Она никогда не хмурилась, не сердилась и всем была довольна. Мне нравилось, когда она была одета в кимоно различных цветов, и я постоянно приносил ей новые куски шелка. При виде каждого нового подарка, японочка выскакивала, как сумасшедшая, на, улицу и созывала наших соседей, чтобы показать им обновку. Уговорить ее делать меньше шума — было бы напрасным трудом; она очень гордилась великодушием своего «самурая».Она попробовала сшить кимоно и для меня, но, моя высокая фигура, закутанная в это японское одеяние, дала ей повод к новым восклицаниям и восторгам. Я поощрял ее любовь принимать моих друзей и не уставал любоваться, с каким серьезным достоинством эта кукла разыгрывала роль гостеприимной хозяйки. По праздникам мы нанимали рикшу, ездили осматривать рисовые плантации и старинные храмы, и обычно заканчивали вечер в японском ресторане, где ей оказывалось неизменно глубокое уважение. Pyccкиe офицеры называли ее в шутку «нашей великой княгиней» — причем туземцы принимали этот титул всерьез. Почтенные японцы останавливали меня на улиц и интересовались, не было ли у меня каких-либо претензий в отношении моей «жены». Мне казалось, что вся деревня смотрела на мой «брак», как на известного рода политический успех. Так как мне предстояло, остаться в Нагасаки около двух лет, я решил изучить японский язык. Блестящее будущее Японии не вызывало во мне никаких сомнений, а потому я считал весьма полезным, чтобы хоть один из членов Императорской Фамилии говорил бы на языке страны Восходящего Солнца. Моя «жена» предложила мне быть моей преподавательницей, и через некоторое время, несмотря на трудности японской грамматики, я научился стольким фразам, что мог поддерживать разговор на простые темы."
Но не только великие князья из императорской фамилии имели в Японии временных жен, но и простые смертные, среди которых - старший сын химика Дмитрия Менделеева и писатель Антон Чехов
В 1891 году в сопровождении 6-ти кораблей русского флота в Японию прибыл цесаревич Николай Александрович, будущий российский император Николай Второй. Была организована радушная встреча высокого гостя, на которую прибыл принц Арисугава-но-мия Тарухитэ. Посещение Японии началось с Нагасаки, где Николай со спутниками пробыл 9 дней. Цесаревич инкогнито знакомился с городом и вместе с офицерами эскадры неоднократно бывал в русской деревне Инасу. Во время поездки цесаревича в Токио в окрестностях города Оцу местный полицейский Цуда Сандзо совершил на него покушение. Перед прибытием цесаревича в японских газетах распространился слух, будто известный японский политический деятель Сайго Такамори, погибший в 1877 году в гражданской войне Сэйнан, на самом деле живет в России и вернется в Японию с наследником российского престола. Вероятно, что этот слух был переработкой известной японской легенды о самурае XII века Минамото Eсицунэ – трагическом герое эпоса "Хэй-кэ моногатари". Он был популярен в народе, и после его убийства родилась легенда о том, что он не погиб, а убежал в Монголию через остров Хоккайдо (Эдзо) и стал Чингис-ханом. Как легенда о Eсицунэ соотнесена с нападением монгольского войска на Японию в конце XIII века, так и слух о возвращении Сайго в конечном счете отражает опасения, которые вызывала у японцев политика России. Далеко не все в Японии с удовольствием наблюдали за усилением России на Дальнем Востоке.
В свите цесаревича был и фотограф Владимир Менделеев, старший сын химика Дмитрия Менделеева. Владимир Менделеев, будучи мичманом на фрегате «Память Азова», во время стоянки в порту Нагасаки, обзавелся временной женой по имени Така Хидесима.
Така Хидэсима родила Владимиру Менделееву в 1893 году девочку по имени Офудзи - первую внучку создателя Периодической системы элементов. Эта история вдохновила советского писателя Валентина Пикуля на книгу о русско-японской любви "Три возраста Окини-сан".
Временные японские жены были не только у русских моряков. Таких случаев было много и с другими иностранцами. Об этом есть повесть французского писателя Пьера Лоти "Мадам Хризантема", написанная в 1887 году, когда Лоти приехал в Японию в 1885 ггоду в качестве капитан-лейтенанта на корабле "La Triomphante" французского флота и пробыл в Нагасаки два месяца. В основе сюжета книги – его совместная жизнь с женой-японкой О-канэ, а имя жены-японки О-кику-сан, которое буквально означает Мадам Хризантема, стало заглавием книги. Похожая история стала вдохновением для знаменитой опера Пуччини. В опере "Мадам Баттерфляй" (Madama Butterfly) Джакомо Пуччини действие происходит в Нагасаки в конце XIX века. Либретто оперы - по мотивам драмы Давида Беласко "Гейша", написанной по мотивам одноимённой журнальной повести Джона Лютера Лонга, - американский лейтенант морского флота собирается жить в японском доме на одном из холмов близ Нагасаки с юной гейшей Чио-Чио-сан. Опера была основана на событиях, которые на самом деле произошло в Нагасаки в начале 1890-х годов. Первая постановка оперы состоялось в Милане в театре "Ла Скала" в 1904 году, затем эта опера Пуччини завоевала весь мир, в Штатах она до сих пор считается №1.
(Взято с сайта АЗИЯ-TV, авторство не указано)
