В рассветный час с поверхностей фасадов -
С застывших масок набеленных лиц -
На город смотрят тысячи каскадов
Погасших окон — глаз из-под ресниц.

В них чудятся обрывки сновидений -
Клочками проплывают по стеклу.
Следит прохожий с любопытством: тени
Сползают с крыши к нижнему углу.

Чем выше поднимается светило,
Тем ярче загораются глаза:
Стекло, проснувшись, небо отразило:
Здесь — синева, там дальше — бирюза.

И вот уже, охвачены задором,
Шлют солнечные зайчики дома,
А птицы на ветвях щебечут хором:
Щедроты солнца всех свели с ума!

Сколько минуло с юности нашей годин!
Ты — другой, да и я изменилась давно:
Ты — блестящ, как роскошный хрустальный графин,
Я же — в пыльной бутылке старинной — вино.

И не знает никто, что в стекляшке той спит:
Может, зрелости крепость и пряный букет -
В неприглядном и странном сосуде на вид,
Пролежавшем в подвале почти сотню лет.

Или сок виноградный так долго бродил,
Что, заждавшись тепла страстных, жаждущих губ,
Безвозвратно прокис от растраченных сил
И на вкус стал противен, опасен и груб.

И сама я теряюсь в догадках порой:
Что хранится в посудине старой — сюрприз!
Будет счастлив, открывший бутылку герой
Или выльет на землю полученный приз?

В чем суть времен и тайный смысл событий
И перемен, трагических, порой?
В чем польза жертв, исканий и открытий
И кто для человечества — герой?

Кто проявил решительность, отвагу -
И сделал в вечность свой последний шаг?
Иль осторожный — неготовый к шагу,
Считающий: рискует лишь дурак!

Чья роль важнее: щедрого без меры -
Готов он одарить весь род людской?
Иль он — мечтатель, глупый раб химеры,
И думать не привык пустой башкой?

Или гигант с чеканным гордым ликом,
Понявший неизбежность перемен,
Помешанный на славном и великом,
Не терпящий ни жалоб, ни измен -

Пожертвовать готов своим народом
Во имя благоденствия детей,
Связавшийся с преступным алчным сбродом,
Готовым к воплощению идей?

Или мудрец - не в мантии, не в тоге:
Босой старик с сумою за плечом,
Что напоит уставшего в дороге -
Поделится последним калачом?

Кто — соль земли? Кого назвать героем?
Кого запомнят люди на века?
А может быть, с сохой и бороною,
Хлеб сеющего — просто мужика?

Мы были так близки с тобой:
Делились самым сокровенным!
В моих глазах ты был герой,
Я — твой оруженосец верный.

Как на икону, снизу вверх,
Тогда я на тебя взирала,
Ты высоко летал — как стерх,
Мне ж сил для неба не хватало.

Я с искалеченным крылом
Внизу топталась понемногу
И разгребала бурелом -
Искала верную дорогу.

Простор небес тебя пьянил:
Ты поднимался выше, выше -
И так, набравшись новых сил,
Вдруг из орбиты дружбы вышел.

А я свила себе гнездо,
Птенцов чирикать научила:
Всем их снабдила: от и до -
И вновь почувствовала силу:

Зарубцевались раны ли,
Иль просто время наступило -
Мне, оторвавшись от земли,
К тому вернуться, что так мило,

И упиваться высотой,
Просторы жадно озирая -
Так, компенсируя простой,
Всласть полетать, не видя края.

Но где же ты, старинный друг?
Умчался от меня далече...
Увы: ты завершил свой круг
И на земле хворобы лечишь.

Жаль — не пришлось плечом к плечу
Нам покружиться в поднебесье!
Не упрекаю, не ворчу -
Сижу с тобой на ветке вместе.

Повеяло теплом перед зимой:
Дыханье жарких стран доставил ветер,
А мне уже не верилось самой,
Что где-то солнце светит на планете

Иль падает обильный дождь стеной -
Как во дворце хрустальная завеса,
А после разноцветной пеленой
Мост радужный всплывает из-за леса.

И хочется скорей лететь туда,
Где океан облизывает сушу,
И облаков пушистых череда
Ласкает глаз и нежно гладит душу,

Где тропиков беспечный карнавал
Разнузданно цветет, поет и пляшет...
Ах, как же много каждый бы отдал,
Чтоб так цвела и пахла осень наша!

Незнакомку мы встречаем по одежке...
Неужели так уж важен внешний вид?
Нас волнует, с каблуками ли сапожки
И как платьице на талии сидит?

Облегает ли роскошную фигуру
Модной юбки эластичный материал,
И достаточно ли приоткрыл амуру
Вырез блузки — в наслаждения портал?

И колышутся ли при движеньи складки,
Ниспадающие грациозно в пол?
Как безумно соблазнительны и сладки
Чудо-ножки, распахнувшие подол!

Но всего красноречивей шляпка дамы:
У кокетки чуть приспущена вуаль,
Прячет стерва под широкими полями
Равнодушных и холодных взглядов сталь.

Благородна леди в дивной амазонке:
Предприимчива, решительна, смела -
У нее кремень-характер, голос звонкий:
Не наездница — летящая стрела!

Ну, а барышня в гипюровом берете
Замечталась над стихами, глядя вдаль -
Она грезит о единственном на свете:
На лице ее - надежда и печаль.

Получается, что люди не напрасно
Так придирчиво разглядывают тех,
Кто, на первый взгляд, им кажется прекрасным -
С кем надеются на счастье и успех.

И не братьями, и не сестрами
Заселен этот край Руси,
А шакальею сворой пестрою,
Что привыкла халяв просить.

Все соседи вокруг обязаны
Слушать жалоб скулёж и вой:
Гадят в души нам безнаказанно -
Жрут при этом наш гумконвой!

Рожи наглые салом чавкают -
В рот пихают чужой кусок,
А проглотят — и вновь загавкают:
Мол, кацап его уволок!

Ложь и трусость в крови у щирого -
И продажностью он богат:
Не ценил он ни неба мирного,
Ни уюта беленых хат -

Все на Запад хохол поглядывал:
Европейских зарплат хотел,
А пока баб своих подкладывал
Под любителей пышных тел.

Раньше с русским вдвоем работали,
И на праздник гуляли всласть,
Помогали, делясь заботами,
А потом вдруг решили: «Власть

В нашей хате забрали клятые:
Нэньку пользуют москали!
Вон — какие они богатые:
Не считают уже рубли!

Нас ограбили, псы бесстыжие,
И оставили прозябать!»
Да у вас — свои Тольки рыжие!
Их пора бы взашей прогнать!

Но свои короли конфетные -
Достоянье хохлов! Не трожь
Олигархов лики портретные -
Галерею похабных рож!

Что ж: живите хохлы небратные -
Только чур: лишь своим трудом!
Не проситесь в семью обратно к нам -
Мы не пустим Иуд в свой дом!

Добела ворону не отмыть:
Черной будет - три хоть целый век.
Бесполезно доброе творить,
Коль с душою черной человек.

Он не понимает доброты,
Ненавидит дружбу и тепло,
Он ликует, если в горе ты,
Всем вокруг несет он только зло.

Добрым надо лишь одно понять:
От таких держаться в стороне.
Бисер перед свиньями метать -
Только перемажешься в говне.

Октябрьских листьев тусклый цвет -
Природы сонная усталость:
Задора красок больше нет
И позолоты не осталось:

Непрочным оказался слой
Осенней праздничной потали -
Он обернулся лишь золой
Костров, в которых лист сжигали.

И люди, подводя итог,
Былых страстей и чувств остатки
Выбрасывают за порог -
Как удобрение на грядки.

Утекают часы ручейками печали,
Перезвоном хрустальным секунды надежд
Попрощались со мной и растаяли в дали -
За ресницами длинными сомкнутых вежд.

В этом мире так много испытано боли
От предательств и трусости, злобы и лжи -
Мне не грустно ничуть то, что в этой юдоли
Жизнь моя всё быстрей к горизонту бежит.

И нисколько не страшно оставить былое -
Ветер жизненных бурь яро рвет паруса:
Пусть останется здесь всё, что было со мною -
Я нагою и чистой шагну в Небеса.

Октябрь — заунывный и тягостный месяц,
Он вьюги и стужи ведет на порог.
Ветра серых туч тесто вязкое месят -
Испечь нам к зиме белоснежный пирог.

Дождем бесконечным людей донимает:
«А ну, по домам разбрелись поскорей!»
Кто может — тот лето себе продлевает,
Уехав погреться у теплых морей.

Но клен от корней оторваться не может!
Намокшие листья его не горят,
Он мерзнет, бедняга, и ежится тоже,
Закутавшись в ржавый, облезлый наряд.

Темнее утра, всё тускней и короче -
Безрадостней осенью гномы-деньки:
Зато торжествуют холодные ночи,
И ноют сердца от безумной тоски.

Роскошные кроны деревьев лохматых
Октябрь приглушил - неустойчив акрил.
Но я благодарна ему: ведь когда-то
Он встречу со мною тебе подарил.

Редеют кроны за стеклом
И в листопадной круговерти
Многозначительно крылом
Мне машет черный Ангел Смерти.

Дождусь ли я еще одной
Весны, чтоб насладиться светом,
Или покину мир земной
В снега пушистые одетым?

Такой тоской из года в год
Порой осеннею болею,
Но все печальней мой полет
И взмахи крыльев тяжелее...

Простите меня, мои близкие,
За холодность и невнимание:
Порой за сухими отписками
Я прятала непонимание.

Ранимость свою и неопытность
Прикрыла колючими иглами,
От страха тупую безропотность
Давила кокетством и играми.

Наивное сердце романтика
Не раз пострадало от глупости:
Внутри разноцветного фантика
Была лишь конфета из скупости!

А речь с мелодичным журчанием,
Потоку нектара подобная,
В момент разбивала все чаянья,
Вдруг став агрессивной и злобною.

Замкнулась душа — занавесила
Все окна от света обманного:
Пусть лучше мне будет невесело -
Чтоб не потерять долгожданного!

Решила не верить в хорошее,
Не ждать от судьбы вероломности:
Не будет обманутым, брошенным
Тот, кто пребывает в укромности.

Пусть скажут, что страхи - напрасные,
Но верить мне больше не хочется:
Фальшивы признания страстные,
Они - лишь обмана пророчества!

На сорок лет тебя пережила
И каждый день все годы вспоминала.
Любовь похоронить я не смогла -
Бессильным оказалось смерти жало.

Пустые зимы, осени — года,
Как паровоз, стояли на вокзале:
Жизнь впала в кому — замерла тогда,
Но оказалось, что колеса ждали

Сигнала, чтобы ожил вдруг состав:
Цилиндры поршней гулко застучали
И потихоньку двинулись, устав
Так долго быть на станции «Печали».

Вагоны заполнял людской поток -
Неразличимых лиц при тусклом свете,
Но паровоз к полудню приволок
Состав унылый к полустанку «Дети».

И тут же солнце вышло из-за туч,
Как будто захотело крикнуть: «Здрасте!» -
И паровоз, теперь уже могуч,
Меня доставил на платформу «Счастье».
* * *
Но память, ядовитая змея,
Нет-нет — да омрачает жизнь, кусая...
Мне кажется, что там была не я,
А девушка наивная — другая.

Я помню то, что ты давно забыл -
Ведь не имела для тебя значенья
Та глубина, что стоила всех сил,
И преданность до самоотреченья.

Порой надежды робкий огонек
Вдруг зажигали мне виденья ночи,
Но под напором света он не мог
Гореть — и гаснул, хоть старался очень.

А иногда, приласканный тобой,
Он превращался в россыпь фейерверка
И снова таял - не продлить стрельбой
Обманных чувств: судьба — не лицемерка.

Возможно, ты был прав... Но почему
Спустя так много лет с собой в разлуке
Тебе пришлось остаться одному -
Не греют сердце ни призы, ни внуки?

И отчего так холодно душе
Тоскливыми лихими вечерами?
Так правильно ль на давнем рубеже
Нас разметало по судьбе ветрами?

Напала грусть к исходу сентября -
Не радуют веселые оттенки -
Цвета листвы палитры янтаря:
Багрянец с желтизной попеременке.

К концу подходит пестрый карнавал -
Устала танцевать фокстрот природа.
Спасибо всем, кто нас на бал позвал!
Веселье не испортила погода!

Но завтра позолота облетит -
И обнажится неприглядность сути:
Коричневых ветвей полиартрит -
Корявых сучьев безнадежной жути.

И нудный дождь развесит за окном
Прозрачные капроновые сети,
Наполнив серым сумраком мой дом -
И сердце грустью на него ответит...

Опять наступила пора листопада -
Пылает природа в прощальном огне:
Лишь пара недель — и погаснет лампада,
Оставив тоску поздней осени мне.

А нынче деревья, как в модных показах,
Роскошны в нарядах златых «от кутюр»:
То в каплях дождя засверкают, как в стразах,
То, скинув манто, обнажают гипюр.

Ах, как элегантны зеленые ели
На фоне лимонных раскидистых лип!
Березы еще пожелтеть не успели —
Но зрителей манит их талий изгиб:

Как будто они приготовились к танцу,
Застыв на секунду в фантастике поз!
За ними — рябины в ажурном багрянце
Спешат не отстать от подружек-берез.

Я в полном восторге от этой картины
И черпаю в ней вдохновенье на год...
Закончится шоу — свои палантины
Красавица-осень в сундук уберет.

Разноцветные шары в небе над столицей,
Смех и крики детворы, радостные лица.

На ладонях площадей пляски в хороводе:
Безразличных нет людей: танцы нынче в моде!

В вальсе бодрый ветеран закружил подругу,
Танго — танец дальних стран - огласил округу:

Страстно девушку увлек за собою мачо...
Заверну за уголок - там гармошка плачет:

Девицы парней зовут в хоровод кружиться -
Пусть покажут удаль тут: есть ли, чем гордиться?

Наплясались? Отдохнуть надо — слишком жарко!
Выберем-ка новый путь — по аллеям парка!

Здесь развеемся в тиши, славно перекусим,
К спортплощадке поспешим — мы и там не струсим:

В конкурсах и играх здесь испытаем силы:
Коль боишься — так не лезь: бей точней, мазила!

Даже если проиграл — тоже мне потеря!
Побежим в зеленый зал: выступают звери -

Байкер — опытный медведь — оседлал «конягу»:
Мотоцикл давай реветь, будто выпил брагу!

И собаки, и коты, птицы и лошадки -
Всем расчесаны хвосты, все чисты и гладки,

Каждый выполняет роль четко и прилежно,
Но красивей всех Король — пудель белоснежный!

Ближе к вечеру — концерт популярных песен:
Для такой толпы проспект оказался тесен!

Все танцуют и поют: помогай артистам!
В заключение — салют вспыхнул в небе чистом.

Будем ждать и через год праздник вновь отметим:
Любит день Москвы народ — взрослым мил и детям.

Начало августа, но опадает лист,
Похожий на старушечью ручонку -
Морщинист, суховат и неказист,
Сжат в кулачок, грозящий мне вдогонку.

Кто ж выпил жизнь из этого листа:
Еще вчера он зелен был и весел -
Перед окном кипела бликов суета:
Клен будто штору легкую повесил.

Шептали ветви мне секреты поутру,
А птахи заливались голосисто,
Листва неистово металась на ветру -
Как в танце под мелодию джазиста.

Но отчего же оборвался вдруг мотив -
Окончен праздник волшебства до срока!
И, о превратностях погоды погрустив,
Опавший лист сметаю я с порога.

Пока горит огонь бенгальский,
Мы помечтаем о любви.
При звуках свадебного вальса
Меня на танец позови.

Мне безразличны ритм и мода:
Важней всего — твои глаза:
В них чувств рассвет — как в час восхода,
И плещет моря бирюза.

А в нежности прикосновенья
Сквозит блаженство и тепло:
Оно - как ветра дуновенье,
Что к нам из сада принесло.

Всё крепче и тесней объятье,
Всё горячее страстный взгляд!
Ах, это свадебное платье -
Последняя из всех преград...