Тридцать лет назад считал автора если и не солнцем русской прозы, то очень талантливым и крайне интересным. Но судил не по его историческим романам, а по произведениям о современности. “Волшебный фонарь” же - где-то посредине. Об истории, но сравнительно недавней. Есть ещё люди, которые жили в те времена и помнят их. Ну, и современность тоже затронута, очень затронута.

Читать далее...

В титуле кроме того указано, что это исторический детектив. От себя добавлю, что это детектив в духе романа Умберто Эко "Имя розы".

Читать далее...

Несколько лет назад, пытаясь объять необъятное, я собирал в электронную копилку всё, до чего мог дотянуться, - детективы (от которых вообще-то не очень фанатею), военную прозу, приключения, фантастику, классику. И романы исторические, конечно. Да и не только романы, но вообще книги исторической тематики.

Читать далее...

Собирался читать про революционеров  - и выполняю. Кстати, чтение этой книги ещё в конце сентября - начале октября я отодвинул "на десерт" - и тоже не ошибся. Очень интересная!

Читать далее...

О существовании книги узнал опять из блога книжника Виктора Алёкина (Алма-Ата). Оказывается, кое-что из книг Ваплерия Язвицкого к тому моменту у меня уже было - ретро-фантастика, в электронном виде. Выяснилось, что он также автор исторического романа о Иване III. Ну и вот этого исторического романа о революционере Ипполите Мышкине.

Читать далее...

Компактный исторический роман с элементами боевика и даже вестерна. Ибо, хотя основное действие происходит в начале прошлого века в России, первый узел интриги завязывается в прологе в Северо-Американских Соединённых Штатах. В России революционная ситуация, низы не просто не хотят жить по-старому, но стремятся утвердить право на новую жизнь в вооруженной борьбе. Неожиданно охотник поучаствовать в этой борьбе выискивается по другую сторону океана.

Роман уже как-то раз сравнили с сочинениями Алексея Толстого. Но у меня он вызвал ассоциации, скорее, с прозой Марка Алданова, в отличие от "красного графа" на позднем этапе творчества не питавшего особого пиетета по отношению к революционерам.

Потому что у Ибатуллина это далеко не те рыцари без страха и упрека, какими их изображали в советский период. Ничто человеческое им не чуждо - наверно, даже слишком человеческое.

Впрочем, даже Америка после тамошней гражданской войны, вроде бы известная из "Унесённых ветром" в цвете и других подобных фильмов и книг, открывается в прологе по-новому. Что уж говорить о России! В России, как всегда, всё непросто. Здесь живут нестандартные борцы за свободу народа и не менее нестандартные их душители - жандармы.

Ведь "Экспроприаторы" - это ещё и психологический роман, уж насколько возможно такое совмещение для остросюжетного произведения. Даже второстепенные персонажи наделены интересными, запоминающимися чертами. Главные же герои, два семинариста и гимназист, "три мушкетера" в каком-то смысле, три "экспроприатора", личности (или, быть может, индивидуальности) пусть до конца и не сформировавшиеся, однако несомненно яркие, резко противостоящие друг друг, вызывают особое сочувствие именно этой своей совместимостью-несовместимостью натур. (Кстати, забегая, конечно, вперёд, могу сказать, что в эпилоге у читателя будет возможность узнать, каким образом их личности сформируются - спустя несколько лет.)

Я уже упомянул Алданова. Однако в построение сюжета, в том, как разные веточки интриги начинают вдруг глумливо сходиться, мне так представляется, есть что-то и от Набокова - утонченного насмешника.

В общем, роман предоставляет нам возможность познакомиться не только с нетипичными "экспроприаторами", но и с нетипичным "эксом".

А в целом это приятное исключение из нынешнего потока исторической, квазиисторической и псевдоисторической литературы.

Скачать же роман или просто прочитать можно здесь.

Три произведения русских писателей о знаменитом авантюристе - повести Кузмина, Лукаша и Толстого. Прежде не читал только первую, "Чудесную жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро". Оказалась самой "приземленной". Казалось бы, в ней охвачена вся жизнь графа Феникса. Однако впечатление несколько плоское.

Повесть Лукаша "Граф Калиостро", прежде порадовавшая необычностью, экзотикой, экспрессивностью, и сейчас понравилась. Яркая, пряная, магическая картинка.

Сочинение Толстого "Граф Калиостро", прочитанное вслед за просмотром фильма Захарова, ещё в армии, на завершающих службу сборах, показалось тогда бедноватым, пресным. А сейчас нашел его если не великолепным, то по-своему интересным. Нет хохмачества "Формулы любви" ("Уно, уно…" и прочее), но язык хороший, зримые описания.

Имя не очень известное нынешнему читателю. В начале 90-х вышла его тоненькая книжица в мягкой картонной обложке - роман про графа Калиостро. Может, и ещё что-то было, но с тех пор много воды утекло. 

 

На самом деле один из ярких представителей белогвардейской эмиграции. Дружил и сочинял вместе с молодым Владимиром Набоковым, писал историческую прозу. Роман "Пожар Москвы" - как раз один из образцов. 

 

Невелик по объему (220 страниц - по разметке в самой электронной книге), но по временнОму охвату превосходит "Войну и мир". Действие начинается накануне убийства императора Павла и заканчивается разгромом восстания декабристов. Центральная однако часть - события в Москве после Бородинского сражения. 

 

Лукаш показывает ту Отечественную войну 1812 году, которую мы не очень-то знаем, привычные к достаточно благостному рассказу графа Толстого, к совсем уж водевильной интерпретации какой-нибудь "Гусарской баллады". На самом деле и та война была не менее жестокой, чем, допустим, Первая Мировая. Отношение к пленным, например, с обеих сторон часто было вполне зверским. Никаких конвенций, видно, ещё не существовало. Понятия о том, что захваченный и разоруженный враг - тоже человек, у многих ещё не было. Поведение "цивилизованных" европейцев в оккупированной Москве было совершенно варварским. Лукаш не раз подчеркивает, что это были не только французы, но и представители других наций - немцы, поляки, итальянцы, даже португальцы. 

 

К тому же были и сознательные поджоги зданий со стороны наиболее деятельных граждан России. Была, как это всегда случается с приходом чужеземного войска, активизация наиболее подлого элемента, кинувшегося в услужение захватчикам или же просто решавшего свои шкурные вопросы. 

 

В общем все, кто не уехал вовремя из Москвы, кто оказался в старой столице по каким-либо причинам, прошли там через ад. 

 

Лукаш пытается установить в романе связь событий: цареубийства Павла - пожара Москвы - бойни на Сенатской площади. Написан роман, как и "Граф Калиостро", насколько помнится, своеобразным "артхаусным" языком, отрывистым, цветистым, временами нарочито архаичным, насыщенным терминами эпохи.

В новейшем романе писатель сумел выстроить удивительную симметрию событий, разделённых пятью веками. Повествование разворачивается в двух временных пластах: в 1945 году в только что взятом Красном Армией балтийском городке Пиллау и в XV веке на территории Тевтонского Ордена - в будущей Восточной Пруссии. Но и там, и там стержнем событий в прямом смысле оказывается наделённая магическими свойствами реликвия - Лигуэт, меч Сатаны, которым был обезглавлен Иоанн Креститель.

Алексей Иванов создал на этот раз опирающийся на средневековую мистику боевик. Мистика, на мой взгляд, как раз и есть то, что делает туго закрученный сюжет всего лишь занимательным. Наверно, я просто не люблю такого рода мистику, схоластическую. Банально не верю в неё.

В остальном - это, конечно, сочинение значительно выше среднего уровня. Талант трудно промотать, если он был изначально. Но это всё же не "Сердце Пармы" и не "Золото бунта".

Показалось, что на романе лежит печать неряшливости, торопливости. Хотя и очень трудно обосновать впечатление конкретными примерами. Ну разве что вот один - "сгоревшие танки "панцеры"". Вообще-то в данном случае "панцер" - это и есть "танк". То есть получается "танки танки". Ладно, аргумент слабенький.

На самом деле вычленить примеры авторского косноязычия не просто - оно в общей тяжеловесности слога, перегруженности его историческим колоритом. Вот тут и понимаешь, чего сумел добиться Булгаков в ершалаимских главах своего романа, как умели скупыми штрихами набрасывать зримые картины ранние Стругацкие...

Перечитать роман наметил ещё в ноябре, посмотрев сериал "Годунов".

Впервые познакомился с книгой ещё студентом. А потом, почти сразу же после этого, в руки попал сборник статей Салтыкова-Щедрина. С удивлением увидел, как один классик критикует другого. Щедрин ругал Толстого за то, что тот якобы не знает человеческой психологии, перевирает её. Ну да, сейчас и мне это заметно - Алексей Константинович вовсе не Лев Николаевич. Вот только ругать "Князя" не буду. Это отличный приключенческий роман на историческом материале. Характеры персонажей здесь и впрямь показаны не как в прозе Достоевского, даже не как у Щедрина, но автор не отступает от этой линии ни разу. Что-то сказочное есть и в поступках большинства героев, и в развитии сюжета, и в общем колорите романа. Причем, это сказочность хорошая (не в смысле - бездарной выдумки). Наивность какая-то, однако наивность органичная, которая не гасит интерес читателя.

А образ царя получился у Толстого очень даже выпуклым. До всех постановлений о культе личности и т.д. он показал деспота-тирана, то отправляющего ближних своих людей на пытки и казнь, то кающегося в содеянном. И по Толстому, сильно виноват в этом и сам народ, который безмолвствует.

Для краткости на самом деле назвал так дилогию "Корсары Ивана Грозного" - "Кораблекрушение у острова Надежды". Первую часть читал ещё будучи школяром. Сейчас побудило обратиться к этим двум романам упоминание второго в качестве основы для сценария известного, показанного в ноябре на канале "Россия-1" сериала "Годунов". Упоминание это обнаружено было отнюдь не в титрах, а в соответствующей статье Википедии. Как оказалось, несколько эпизодов сериала и в самом деле очень напоминают оные в романе Бадигина. Но по порядку. 

Прежде, ещё до того, как взяться за дилогию, перечитал драму Пушкина "Борис Годунов". Отметил, что образ правителя - царя у классика далеко не столь благостный, каким он выведен на экране. Дилогия же Бадигина охватывает более протяжённый исторический отрезок, нежели сериал. В первом романе много внимания уделено личности Грозного, а также борьбе русских мореходов за Балтийское море. Действуют такие персонажи как Карстен Роде, царский адмирал, глава российских корсаров, и Степан Гурьев, один из его капитанов. Переходит он, как один из главных героев, и во второй роман, описывающий главным образом период правления царя Фёдора, сына Ивана Грозного. Здесь судьба опять бросает Гурьева из одного края страны в другой. В первой книге он, прежде чем стать мореходом, корсаром, чудом избежал смерти от рук царских опричников (потерял тогда детей - навсегда - и на какое-то время жену Анфису, сумевшую уберечься от расправы, но не от последовавших за нею скитаний и жестоких невзгод). Во второй же книге хождение Степана по мукам оказывается ещё круче, ещё фатальнее. Теперь он старший приказчик купцов Строгановых, исправно выполняющий их волю и человек вроде бы успешный (но вовсе не симпатизирующий феодально-крепостническим порядкам на "фирме"). По указанию главы могущественного клана Степан вновь отправляется в морское путешествие, теперь уже по Ледовитому океану. Возглавляет экспедицию, цель которой воспрепятствовать экспансии англичан в восточные пределы нашей страны. Миссия эта с точки зрения национальных интересов хотя и благая, но не вполне официальная. Ею для Степана Гурьева начинается полоса неудач, невосполнимых потерь. 

Тут хочется отметить, почему морская тема так сильно звучит в дилогии. Да потому что автор Константин Сергеевич Бадигин (1910-1984), сам был моряком, капитаном дальнего плавания, исследователем Арктики. И страницы, описывающие морские баталии и особенно тяготы морского перехода по Северному пути, зимовок на островах, выглядят убедительнее всего - личный опыт сказывается. 

Исторические лица эпохи, впрочем, показаны тоже интересно - параноидальный подозрительный жестокий Иван IV, хитрый, коварный Борис Годунов. И ещё раз хочется сказать, что авторы сериала, не указывая дилогию в качестве основы сценария, некоторые эпизоды чуть ли не буквально списали у Бадигина, а другие "творчески" переработали. (После этого хочется воскликнуть: если вы, мастера культуры, так беззастенчиво хапаете чужую интеллектуальную собственность, с чего тогда такие препоны рядовым потребителям контрафактного контента; чем вы лучше их?! не следует ли начать с себя? - как нас всегда учили).

Как бы то ни было дилогия даёт яркую картину эпохи. А образ Степана Гурьева - быть может, один из самых запоминающихся положительных героев в отечественной исторической романистике, пример человека, стремящегося следовать правде и сохранить честь не взирая ни на какие жизненные обстоятельства, даже самые экстремальные.

О существовании такого романа Стивенсона, "Похищенный", я узнал благодаря одноимённому фильму студии "ДЕФА", чёрно-белому (но тут, вероятно, была виновата некоторая скаредность советских кинопрокатчиков). Было это в весьма юном возрасте. В переводе же я прочитал книгу достаточно поздно. Кстати, выяснил, что переводов этих, как минимум, два. Мне попал в руки, кажется, не самый лучший. Я определял качество по зачину - сцене прощания главного героя Дэвида Балфура со священником мистером Кэмбеллом. Было в ней что-то такое, кафкиански-джойсовско-набоковское... Вот только особенность эта ярче проявилась как раз в том переводе, на который я напал случайно, в каком-то книжном, когда роман, кажется, был уже прочитан...

В общем в конце прошлого века, в памятном 99 году (в течение которого всё ещё не перестал аукаться год предыдущий, 98й), я прочитал роман в оригинале, в "Пингвиновском" карманном издании. Это чтение запомнилось мне своею трудностью - пришлось продираться не только через разную архаику, которая составляет колорит произведения, но и через слова из шотландского языка и просто исковерканные (что тоже составляет колорит). По сюжету ярким показался только эпизод музыкального состязания двух горцев-шотландцев.

Сейчас текст уже не показался мне таким уж трудным. Хотя колорит я опять отметил. А ещё я вновь поразился тому обстоятельству, какой это нетипичный приключенческий роман. Сейчас бы его банально не взяли издатели. Уж больно мало экшена. Я бы назвал это произведение этнографически-краеведческим, с небольшими (очень небольшими!) вкраплениями приключенческого элемента. Очень реалистично переданы мытарства Дэвида в его странствиях по родной стране - вызванные суровым климатом и скудостью средств. Но психолог Стивенсон отличный! Это ещё и психологический роман. Портреты Алана Брека, рассказчика, его скаредного дядюшки да и всех прочих написаны рукою мастера. Так что собираюсь взяться за продолжение.

Второй роман старшего сына Томаса Манна вышел в 1929 году и посвящён Александру Македонскому. Прямо в заглавии жанр определён как утопия - вероятно, потому что представляет не совсем канонический образ великого завоевателя (вообще-то я сейчас не знаю, какой образ следует считать каноническим).


Книга не очень большая по объему, однако прослеживает жизнь македонского царя с детских лет до кончины. Писатель не так много внимания уделяет битвам, как отношениям Александра с самыми близкими людьми, его внутреннему миру. Читать было интересно. 

Наиболее значимыми героями второго плана назвал бы Гефестиона и Клита - двух ближайших друзей Александра. К изображению этого "треугольника" Манн подошёл, вероятно, как фрейдист. Непростые комплексы определяют судьбы этих людей. 

Сложные отношения сына к матери и отцу писатель очертил скупыми, но вместе с тем зримыми штрихами. Филипп и Олимпиада получились у него опять-таки какими-то не-каноническими. Впрочем, тоже самое можно сказать и о других вполне исторических личностях, попавших в роман,например, о Аристотеле. 

В общении с Аристотелем раскрылась главная, быть может, особенность личности Александра. Не только ненасытная жажда знаний, но и стремлении дойти до пределов мира. Рациональная философия ментора не впечатлила будущего царя. Куда сильнее его привлекали идеи Пифагора, который сам посетил далёкие страны в своём поиске окончательной истины.

Наследником македонского трона Александр стал вовсе не автоматически, не "само собой", - сложно всё было при дворе Филиппа. Тем не менее случилось так, что в двадцать лет Александр не только возглавил самое могущественное в военном отношении государство на Балканах, но и повёл его армию на противника, считавшегося самым мощным в тогдашнем мире, - Персию, империю того времени, включавшую в себя Египет и обширные территории в Азии. 

Военная удача была на стороне Александра. Меланхоличный Дарий не обладал качествами лидера нации и после нескольких крупных поражений стал жертвой предательства со стороны ближайшего окружения. 

Всё это показывает Манн в своём романе - опять-таки скупыми, но зримыми штрихами. 

Александр начинал свой поход как освободитель. Его встречали ликующие толпы. Он всеми был обожаем и любим и полагал, что создаёт новое царство - всемирное царство свободы. 

К концу своей недолгой жизни Александр превратился в тирана, от которого отдалились ближайшие друзья. Впрочем, одного из двух ближайших друзей, он убьёт собственноручно. 

Мрачная история Гильгамеша, тоже потерявшего ближайшего друга, прозвучавшая в устах Клита незадолго до его гибели, - удача писателя. Так же, как и мрачные переживания, фантастические видения царя на краю собственной смерти. 

Всемирное царство добра и свободы обернулось утопией. Манн завершает свою книгу уходом Александра из жизни. Впрочем, нарисованной им картины достаточно, чтобы понять: империя Александра, даже не будучи земным раем, держалась только на его создателе, после его смерти была обречена на распад.

Лет десять назад этого испанского писателя мне рекомендовали как современного Дюма. В конце прошлого года, читая "Десять лет спустя", я решил познакомиться с творчеством Переса-Реверте, быть может, даже в хронологическом порядке.

Сейчас я всё же немного ошибся - выбрал для чтения второй его роман "Учитель фехтования" (1988 г.). Но по крайней мере, я не ошибся в другом - роман показался мне очень достойным (похвалы и одобрения, конечно).

Действие происходит в Испании во второй половине позапрошлого века (ближе всё же к середине века). Главный (он же заглавный) герой - дон Хайме Астарлоа, немолодой уже человек, фехтовальщик старой школы по профессии и убеждениями. В молодости он состоял на военной службе, но очень недолго, судьба сложилась так, что дон Хайме вынужден был бежать на чужбину. Там раскрылся его дар фехтовальщика. Начиная как ученик выдающегося мастера того времени, он принимает у него эстафету и дальше уже сам преподаёт это искусство. И...

Маленькое отступление от темы. В наши дни стало уже общим местом, рассуждая о каком-нибудь единоборстве, боевом искусстве, приписывать этому искусству особую философию. При этом в качестве доказательства приводятся какие-нибудь смехотворные банальности, уподобления бойца... ну не знаю, какому-нибудь опасному животному... или природной стихии... Так вот, должен сразу предупредить, в романе Переса-Реверте этих благоглупостей нет. Хотя герой его действительно исповедует вполне определённую философию, выраженную посредством вполне вменяемых и ясных идей (за это респект автору - Артуро Пересу-Реверте; ведь это он вложил такие идеи в уста героя). Основной вопрос этой философии не в том, как победить (это проблема, скорее, техническая), а в том, как сохранить собственное достоинство и честь бойца. Хотя секреты технические мастера фехтования тоже занимают - он не только работает над созданием новых эффективных приёмов, но и питает надежду написать книгу - наставление по фехтованию, книгу, которая бы отразила и сохранила его уникальный опыт.

Впрочем, я, наверно, не о том... Помимо той благородной рыцарской философии, что изложена на страницах романа ненавязчиво, искусно, красиво, там есть сюжет! Дон Хайме, этот наивный чудак, человек не от мира сего (вместе с тем балансирующий на грани двух миров), живёт в Испании, сотрясаемой политическими страстями, интригами, и не замечает той повседневной суеты, которой захвачены окружающие его люди, не понимает смысла всей этой возни... А вместе с тем не только поздняя любовь неожиданно посещает дона Хайме, но те козни, те интриги, которых он не замечал и не понимал, внезапно и кроваво вторгаются в его наивный рафинированный мирок... Уже не философии фехтования ему приходится предаваться, а бороться за собственную жизнь - не понарошку, всерьёз, хотя, конечно, со шпагой в руке.

И вот ещё одно громадное достоинство романа, резко поднимающее его над массой других приключенческих книг: враг, которому противостоит мастер, тоже оказывается неординарным, уникальным. Мы видим не просто борьбу за физическое выживание (или в конце концов, не просто поединок мастеров боя, супермастеров), а... Дону Хайме приходится бороться за сохранение тех своих идеалов, которым он был верен всю жизнь (пусть эта сторона схватки и не выражена словами напрямую, но она есть, такая плоскость борьбы, она несомненно присутствует).

В общем, для меня автор и его роман несомненно стали ярким открытием; я рад, что выбрал эту книгу, что она меня не разочаровала.

Полное название романа "St. Ives: Being The Adventures of a French Prisoner in England" - "Сент-Ив: приключения французского военнопленного в Англии".

К сожалению, смерть (по всей видимости) помешала писателю завершить книгу. В том тексте, что доступен публике, его перу принадлежат 30 глав из 36. Финальные шесть были написаны корнуолльским писателем Артуром Томасом Квиллером-Каучем. Когда более двадцати лет назад я читал перевод Р. Облонской, то мне показалось, что эти главы отличаются от собственно стивенсоновских - по стилю, по настроению. В этот раз, читая оригинал, не уловил таких нюансов. Квиллер-Кауч довольно неплохо сымитировал шотландский колорит и прочие особенности прозы Стивенсона - на мой взгляд. Показалось, впрочем, что каждая из этих глав в полтора-два раза длиннее любой из глав, написанных самим Стивенсоном. Впрочем, вовсе и не показалось. Это легко проверить, посмотрев в оглавление романа. 

От первого чтения, чтения перевода, в памяти осталось лишь ощущение искромётного юмора. Ну и сюжета - в общих чертах. Сейчас, при чтении оригинала, почему-то трудно далось начало. Настроение поменялось с побега главного героя из Замка. Оказалось, что это действительно очень остроумный роман. Он также и приключенческий, но эта составляющая здесь несколько иного рода, чем, скажем, у Дюма. Главный герой, французский аристократ виконт Энн де Керуаль де Сент-Ив (попавший в английский плен как рядовой наполеоновский армии Шандивер), смелый и решительный воин, но вовсе не такой титан-сверхчеловек, какими французский романист описывает, допустим, своих мушкетёров. Не всегда ему улыбается удача, иногда он даже попадает впросак. И вообще - он боится высоты! (в частности). 

Показалось, что романом этим Стивенсон в чем-то предвосхитил Набокова и прочих модернистов. Я от души потешался над похождениями Сент-Ива в компании двух шотландских гуртовщиков. Очень колоритные персонажи. Так описать шотландцев мог только шотландец. "Набоковский", как мне кажется, прикол в том, что они искренне видели во французском виконте англичанина - в соответствии с его "легендой". 

" -- Мистер Сент-Ив, -- сказал мне на прощание Сим, -- я не больно-то верю в англичан, но по совести скажу: сдается мне, есть в вас добрый корень." 

И потом, в романе масса других черт, как бы не характерных для приключенческого романа, а более типичных для так называемой реалистической прозы, - зримые, осязаемые описания погоды (в основном, непогоды) и т.п., всяких мелких и крупных неувязок и переделок, с которыми сталкивается Сент-Ив в процессе своих похождений. 

Некоторое разочарование, которое вызвали у меня в своё время заключительные ("неоригинальные") главы, возможно, имеет своей причиной как раз бОльшую закругленность развития сюжета, хэппи-эндовость. Но как же иначе? В конце концов Сент-Ив должен был найти своё счастье. Так было задумано самим автором романа.
 

"Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя" - заключительная часть трилогии о мушкетёрах. Действие начинается десятилетием позднее тех событий, что описаны во втором романе, "Двадцать лет спустя". 

Мушкетёром остался только Д'Артаньян. Он теперь командует королевскими мушкетёрами. Атос и Портос удалились от света в свои поместья, Арамис стал влиятельным представителем духовенства. 

Как и в предыдущем романе, Дюма даёт свою версию исторических событий, которые приходятся на описываемые годы, а именно - восстановление монархии в Англии, установление союзнических отношений между туманным Альбионом и Францией. Надо признать, это очень смелая, даже фантастическая версия. 

Читая роман, подумал о том, что Дюма, конечно, в каком-то смысле антипод наших Толстого и Достоевского. Его герои преданы тем идеалам, которые главные герои Толстого часто считают ложными, и при том совершенно не склонны к надрывам персонажей Достоевского и к нравственным исканиям героев обоих русских писателей. Тем не менее Дюма в своём роде гениален. Не знаю другого писателя, который бы мог описывать разного рода интриги столь же легко и изящно. А ведь он ещё и психолог - наделяет своих персонажей чертами индивидуальными, умеет очень ярко описывать их переживания. Да, психология эта вполне сказочная, нет таких героев и не бывает таких переживаний в жизни. Хотя тут припоминается, что кто-то очень авторитетный сказал, будто и та глубокая психология, которую описывают авторы так называемых психологических романов, всего лишь психология - вымышленная. 

Несколько вялыми показались те главы, которые описывают интриги любовные. Но автор компенсировал это более бурным развитием действия в третьем томе - рассказом про так называемую Железную Маску. 

Финал грустный. Роман заканчивается уходом из жизни самых известных героев писателя - славных мушкетёров Портоса, Атоса, Д'Артаньяна. Утешает только вот какая мысль - сколько лет уже читают про них! Сколько фильмов снято! Какие актёры их играли. В каком-то смысле четвёрка королевских мушкетёров бессмертна. И, по крайней мере, трое из них могут нам служить образцами великодушия, мужества и благородства. 



Статуя Д'Артаньяна в Маастрихте



Статуя Людовика XIV в Версале



Портрет Николя Фуке



Изображение Арамиса



Монета с изображением Атоса



Монета с изображением Портоса



Королевский мушкетёр около 1660 года

Собирался перечитать этот роман ещё весной прошлого года - тогда у меня вдруг затеялась небольшая ретроспективка по Петру Первому - но получилось только вот сейчас. 

Первый раз я прочитал это произведение ещё в шестом классе средней школы, потом неоднократно возвращался. Но года с 80-го, наверно, не перечитывал...

Думаю, что роман Толстого - это если не самая вершина отечественного исторического романа, то уж одна из таких вершин точно. Полифоничный по звучанию; написанный ярким, ёмким, передающим дух времени языком; показывающий противоборство сил, судьбы людей различных сословий. 

Хотя автор явно сочувствует своему главному и заглавному герою, общий тон повествования почти объективный. Великие дела вершил Пётр? Но сколько людей при этом погибло, причем, зачастую даже не по необходимости, а из-за крутого нрава царя, по причине особой ретивости некоторых исполнителей. А кто-то был убит или покалечен и вовсе оказавшись жертвой царских потех. 

Из предисловия узнал, что Алексей Толстой стремился сделать свой роман максимально не похожим на "Петра и Алексея" Мережковского. Ведь там царь - воплощённый Антихрист, несущий стране и народу только погибель. Толстой же представлял его радикально иным - творцом новой России.

Хочу сказать слово в защиту Петра и от себя. Как я уже заметил выше, в самом романе показано, что преобразования, проводимые в то время, оплачены были высокой ценой - тысячами человеческих жизней. И вот, есть такая весьма популярная точка зрения, что новая государственность, новая армия, промышленность и всё прочее, что основал Пётр, - всё это было построено на костях. И я готов даже с этим согласиться. Однако недавно я задавал вопрос, хотя и не получил на него ответа: а какое современное государство построено не на костях? В той же просвещённой Европе, к которой так тянулся Пётр и тянул Россию, разве не было войн, религиозных преследований, да и просто феодальных усобиц? А потом - разве не было нещадной эксплуатации колоний, в том числе и прямого труда рабов? Не так ли были заложены основы нынешнего благосостояния некоторых государств? В результате вышло так, что граждане их жили относительно сыто и безбедно, а кто считал кости не-граждан?

И ещё один вопрос, в духе фантастов, работающих в жанре альтернативной истории. Если попытаться представить, что Петра не было бы, или он оказался бы другим царём, любителем старины, - каким бы путём пошла Россия, к чему бы пришла? Не получилось бы так, что население её ужалось бы - и кто знает? может, ещё значительнее - по другим причинам, из-за крайней бедности, косности управления, экспансии, военной и экономической, других государств и т.д.? Ну на этот вопрос ответить ещё труднее, тут надо учитывать слишком много разных факторов, влияющих друг на друга...

Возвращаясь непосредственно к роману, должен заметить, что книга получила высокую оценку писателей - современников Алексея Толстого. Бунин восхищался "Петром Первым", при том, что не испытывал больших симпатий к "красному графу". Однофамилец автора Сергей Толстой (автор автобиографического повествования "Осужденный жить", ряда переводов из западной литературы) тоже считал роман одним из лучших произведений на историческую тему. Кажется даже, под впечатлением он оставил попытки писать собственную историческую прозу... 

Эти два имени пришли на ум потому, что обоих невозможно заподозрить в особом верноподданичестве режиму. Ведь другой популярной точкой зрения, на этот раз уже непосредственно на роман Толстого, является мнение, что автор всего лишь написал завуалированный панегирик Сталину. Будь это так на самом деле, полагаю, и у Ивана Бунина, и у Сергея Толстого мнение о книге было б совсем иным. Алексей Толстой же дал почти объективную панораму эпохи. И ещё раз я хотел бы похвалить язык романа, неровный, нервный, порывистый и отрывистый, создающий зримые картины происходящего, при этом совершенно чуждый пафосности и словесного украшательства.

Является Первым Узлом большого исторического повествования "Красное колесо". Быть может, впервые в отечественной литературе начало Первой Мировой Войны было показано без излишней политизированности, без тех клише, что уже сложились у приверженцев разных точек зрения на это событие. И хотя широкому русскому читателю роман доступен уже почти четверть века - ещё в 90м году он вышел в журнале "Звезда" и также отдельным книжным изданием, - боюсь, что он прочитан далеко не в той степени, какой заслуживает тема... Ведь и мне самому в том 90-м году что-то помешало дочитать роман до конца. 

С точки зрения формы "Август Четырнадцатого" во многом следует толстовской традиции - широкий охват событий, разнообразие персонажей, представляющих разные слои и сословия тогдашнего русского общества. И даже по стилю  это довольно близко прозе Толстого, сознательно писавшего "некрасиво", стремившегося "не делать публике приятно". Впрочем, что касается языка, лично мне кажется, что Александр Исаевич тут переборщил. Манера письма какая-то чересчур неряшливая... Мне думается, тот плотный, резковатый стиль, в каком выдержаны исторические романы "красного графа" Толстого, подошёл бы теме лучше. И даже суховатый, очень сдержанный слог антипода "красного графа" Марка Алданова, не стеснявшегося опускать отдельные звенья событий - если эти события представлялись ему неинтересными, даже такой язык мне кажется сейчас более оптимальным. 

Однако - что есть, то и есть. Тем более, что у Солженицына никак не отнять умения резко индивидуализировать речь персонажей (писателей с такой способностью улавливать живую разговорную речь как-то вообще мало приходит на ум). А также заслуживает самой высокой похвалы его способность - не просто входить, а проникать в образ. Происходящие события очень часто поданы как бы с точки зрения того или иного персонажа, иногда вполне реального, исторического (например, Мордко Богрова, или заместителя министра Курлова, или царя Николая), и всегда рассказ ведётся своим характерным тоном, с выхватыванием совершенно определённых подробностей (вот, уже и я чуть-чуть поддался влиянию Солженицына, начал типа, "косить под него"). 

Так же, как и уже упомянутый Алданов, автор вовсе не зацикливается на протокольно-непрерывном изложении всей последовательности эпизодов, в которой назревала революция семнадцатого года. Не даром и повествования - именно в Узлах. Но отступает Солженицын и от прямолинейной хронологии. Так, чуть ли не треть романа посвящена Столыпину - его деятельности, но в ещё большей мере описанию обстоятельств его убийства. 

Это, конечно, не случайно. Потому как событие это предстаёт ключевым (роковым) для новой истории России. Много перекличек, ассоциаций с самой жгучей современностью вызывает эта часть романа...

Но поскольку это всё-таки книга о войне, о первом страшном поражении русской армии в самом начале Мировой Войны, то много внимания уделено и этому аспекту. При этом автор выпукло показывает бездарность царского командования, но и отнюдь не скатывается до вывода, что для России и народа это было хорошо. Увы, и для России, и для её народа беспомощность руководящей верхушки обернулась национальной катастрофой...

Роман о международном авантюристе Тимофее Акундинове, выдававшем себя за сына князя Василия Шуйского. Как я уже тут успел написать, в большей степени криминальный, нежели исторический. Но прочитав полностью, могу назвать также и приключенческим - чего-чего, а умения выстраивать занимательные сюжетные ходы у автора, Евгения Шалашова, не отнимешь. 

Но не в меньшей степени это и эротический роман. Порой даже досада брала, что "клубничным" похождениям героя уделено места много больше, чем его политическим авантюрам. 

Действие романа начинается сразу в Москве, вологодское детство героя остаётся "за кадром". Тимофей Акундинов по версии Евгения Шалашова предстаёт чуть ли не как посредственность. Он совершенно беспринципен, такое впечатление, что горазд он только на сексуальные подвиги да хладнокровные убийства. Беспробудным пьяницей предстаёт и помощник-подельник его Костка Конюхов (он же Конюховский, Конюшевский и проч.). Словом, если Балязин в романе "За светом идущий" не раскрыл главной загадки личности самозванца, то здесь Акундинов, "фраер" попавший на "подставу", на международного авантюриста вообще как-то не тянет...

Некоторую глубину его личность вдруг приобретает только ближе к финалу, в описании охоты на него, затеянной приближенными шведской королевы, и потом, уже в застенке, под пытками, но только переход от незадачливого "лоха" к упёртому "великомученику" тоже выглядит несколько искусственным. 

Словом, читается легко (этого у автора тоже не отнимешь!), можно почерпнуть и ряд интересных исторических сведений, касающихся изображаемой эпохи (опять-таки!), но тем не менее остаётся и ряд вопросов... Например, зачем надо было столько "клубники", более интересной, наверно, подросткам (хотя вообще-то книга из категории "18+"!). Взрослый читатель за подобную "еротику" хватался, как мне кажется, только где-то на рубеже 80-х - 90-х прошлого века, когда появление подобного чтива, после десятилетий "пуританства", было чем-то вроде сенсации. Сейчас такие "страсти-мордасти", как мне кажется, стали настолько же общим и избитым местом, как в те же 70-е - 80-е годы прошлого века слащаво-слезливые песенки про любовь в исполнении тогдашних ВИА. Кстати, ВИА довольно бесполых . Появление же новых, тогда ещё неформальных рок-групп, игравших музыку куда более драматичную, порой даже "брутальную", отправило эти унисекс ВИА в заслуженную отставку. 

На эту книгу вышел в общем-то случайно. Ещё год назад делал себе подборку из "Библиотеки приключений и научной фантастики" ("рамочка" - оригинальная, "Детская литература"). Роман был издан в этой серии в 1981 году. Просматривая аннотацию, заинтересовался. Речь в книге идёт об авантюристе семнадцатого века Тимофее Анкудинове, выдававшем себя за сына князя Шуйского. Об этом же деятеле читал у Юзефовича - "Журавли и карлики". И также уже в новейшее время про этого же самозванца написал книгу Евгений Шалашов. 

Произведение Балязина - в общем-то традиционный советский историко-приключенческий роман. Автор начинает рассказ с детства героя, проходившего в Вологде, и пытается показать социальные корни его будущих авантюр (рано остался без отца; мать местные мракобесы считали ведьмой; сам же Тимофей отроком был весьма одарённым). 

Действие затем переносится сначала в столицу, Москву, затем и вовсе в иные государства. Зарубежный колорит удался автору пусть и не по самому высокому разряду, но всё же, считаю, довольно неплохо. И сюжет довольно динамичный (хотя и не Дюма!). 

Не без удивления отметил, что отношения так называемых "зарубежных партнёров" и России, как они показаны Балязиным, совершенно такие же, что и сейчас!

Вместе с тем огорчён, что личность главного героя, авантюриста, самозванца Тимофея Анкудинова во многом так и осталась для меня загадкой. Если у Юзефовича самозванец наделён чертами демоническими, то здесь он этакий народник, к финалу жизни и книги чуть ли не социал-демократ. Чтобы пройти через те аферы, в каких отличился настоящий Анкудинов, надобен и какой-то своего рода артистизм, то, что потом стали называть страстью к мистификациям, а вот такая жилка у персонажа Балязина просматривается несколько не очень...

Тем не менее - общее впечатление очень положительное, жалею, что не прочитал книгу в более юное время. 

Сейчас прочитал уже более половины романа Евгения Шалашова "Десятый самозванец". В этой книге у Тимофея несколько иная фамилия - Акундинов. И это куда более приземлённый, незадачливый и, главное, непривлекательный беспринципный тип. Общее впечатление: забавно, но - как будто это не исторический роман, а криминальный, и не про семнадцатый век, а про "лихие девяностые" прошлого....

 

 

Написанный в 1905 году роман является завершением трилогии "Христос и Антихрист". Предшествовавшие ему части - "Смерть богов. Юлиан Отступник" (1895) и "Воскресшие боги. Леонардо да Винчи" (1901). Полное же название третьего романа - "Антихрист. Пётр и Алексей". Трилогия  полностью было мною прочитана в конце 90-х прошлого века; к заключительной части вновь обратился как бы "в рамках ретроспективки о Петре Первом". 

Если совсем вкратце, все три романа посвящены противоборству (и взаимосвязи) христианства и язычества. Действие последней книги триптиха происходит в поздние времена петровского правления. Позади Полтавская битва, Петра уже практически называют императором (но он ещё не провозглашён им официально). Кто в романе стоит на стороне Антихриста, а кто - на стороне Христа, догадаться не трудно. И всё же ни Пётр, ни Алексей не предстают в изображении Мережковского личностями не только одномерными, но даже однозначными. 

 Пётр жесток, порой до зверства; страдает массой других пороков. Вместе с тем далеко не всё, что он делает, носит только негативный, разрушительный характер.

Алексей же - умён (в чем-то, по ощущению других персонажей, умнее, глубже отца), но слаб, мягок, не является лидером. 

В трагедии, разыгравшейся между ним и его отцом, он несомненная жертва - во всяком случае, с точки зрения современного человека. 

Помимо этих двух лиц, чьи имена составляют заголовок, третьим главным героем романа можно назвать "беглого московского школяра" Тихона Запольского. Его глазами читатель видит брожение народных умов, происходившее в петровские времена. Последний отпрыск некогда знатного, но давно уже опального и захудалого рода князей Запольских, как пишет о нём автор. Мать умерла при родах; отец, стрелецкий голова, был казнён после неудачного бунта против нового царя. Тихон, мечтательный мальчик, склонный к поэзии и философии, как и многие представители знати в то время, попадает в "навигацкую школу", там знакомится с западно-европейской премудростью, но затем неожиданно становится спутником старца Корнилия, одного из проповедников самосожжения. 

Далее судьба сводит его не только с раскольниками, но и с маргиналами, сектантами разного рода. Но ни у кого из них не находит правды Тихон в своих поисках церкви истинной. 

Роман создаёт чрезвычайно сложный, в высшей степени неутешительный образ эпохи. И то, что эпилог, в котором как раз описаны хождения Тихона по мукам, называется "Христос грядущий", и то, что в итоге Тихон всё-таки приходит к выводу "Антихриста победит Христос!" (это завершающая фраза романа), на мой взгляд, только усиливает общее трагическое настроение книги...

 

Среднего объёма повесть - 100 страниц в сборнике серии "Классики и современники". Тынянов написал её в 1931 году. Язык рассказчика то ли действительно стилизован под изображаемое время, то ли просто "дистанцирован" от времени создания. Показаны последние дни жизни Петра Первого, а также и то, что происходило уже после его смерти, в ближайшие месяцы. Растрелли (Растреллий, как его называет автор) создаёт восковую фигуру первого русского императора (отсюда - название повести). Ближайшее окружение  же царя строит свои планы, продолжает плести интриги. 

Показан впрочем и народ. "Монстры", живущие в "куншткаморе", в их числе умный шестипалый "урод" Яков, кроме того его брат солдат Михалко. Ну и ещё ряд различных представителей других сословий. Наиболее сильное из возникающих при чтении чувств - ощущение общей уродливости и жестокости жизни. Конечно же, только усиливаемоего особым топорным языком повествования. Всё-таки появилось подозрение, что автором произведена некая подмена. Очень он преуспел в демонстрации технического несовершенства тогдашнего мира, его убогости, отсталости по отношению к миру сегодняшнему (миру 1931 года и тем более миру 2014 года). Чего-то подобного, кстати, добивался Голдинг в своих исторических повестях и романах - впечатления чуждости, непохожести, даже непостижимости древней жизни для нас, жителей современности (из чего уже следовало впечатление полной и безошибочно точной реконструкции эпохи, во всяком случае иллюзии такой безошибности). Но уместен ли именно такой подход к истории - в художественном произведении? 

Заодно прочитал и ещё два произведения малой прозы Тынянова - рассказы "Подпоручик Киже" и "Малолетний Витушишников". В первом изложена одна историйка из эпохи Павла, во втором - показан эпизод из времён правления Николая Первого. Такой стилизации, как в  "Восковой персоне", не применено, но действующие лица и вся окружающая их действительность показаны опять уродливыми, несовершенными, абсурдными. 

Вот в этом я увидел своего рода заказ. Теперь-то мы знаем, что эпоха, в которую всё это писалось, была ещё более жестока, чем время, которое изображал автор. Да и разных глупостей тогда совершалось, наверно, не меньше. Нет, всё-таки это не просто высокомерие, а прямая глупость - считать времена предшествующими более бездарными и тупыми. Куда больше доверия вызывает подход Алданова. Тот  умел находить рациональное и даже толковое в любой эпохе. Конечно, соотношение хорошего и дурного с течением времени неизбежно меняется. Но абсолютно дурацких и абсурдных времён, похоже, однако не бывает....

 

Полное название романа "Вечера с Петром Великим. Сообщения и свидетельства господина М." Группа уже немолодых мужчин, проходящих лечение в санатории, коротает время в беседах на различные темы. Среди них есть профессор, чиновник, шофёр и, вполне естественно предположить, сам автор романа. Но "душою компании" оказывается скромный учитель истории Виталий Викентьевич Молочков. Он рассказывает о жизни Петра Великого так, будто сам был очевидцем этих событий. 

Книга начинается в какой-то суховатой, очерковой, почти газетной манере. А заканчивается главами, выдержанными в подчёркнуто книжном, чеканном, высоком "штиле". Перед нашими глазами проходит жизнь Петра. 

В смысле изобразительном роман оказывается противоположностью эпопеи Алексея Толстого, произведения почти уже канонического, посредством которого не одно поколение читателей знакомилось с личностью Петра и его временем. Там читатель подвергался прямому и, по ощущениям, глубокому погружению в петровскую эпоху. Гранин же даже в самые патетические и поэтические моменты своего повествования соблюдает дистанцию, показывает происходящее со стороны. Тем объективнее выглядит набрасываемая рассчитанно-сдержанными мазками картина. Тем заметнее сходство разных веков. Слушатели "очевидца" Молочкова, пожалуй, сходятся в том мнении, что Россия нынешняя во многом страдает от тех же бед и болезней, что разъедали страну три столетия назад. 

В плане возвеличивания первого русского императора Гранин пошёл ещё дальше, чем автор "Петра Первого". По крайней мере в версии Молочкова царь - однозначно позитивная фигура, вклад его всё ещё не вполне понят и оценён. 

Прежде всего, Пётр - царь-инженер, царь-естествоиспытатель. Других монархов, настолько обуреваемых жаждой познания и жаждой созидания, вообще не было даже в мировой истории.

И даже всё то зло, что традиционно приписывают Петру, а именно жестокость к подчинённым и народу, нещадное уничтожение не только противников, но и вообще населения России, в интерпретации школьного учителя предстаёт уже не столь бесспорно-очевидным. При жизни у царя было немало непримиримых врагов. Уже тогда они порадели над созданием образа "царя-Антихриста". Ряд моментов вообще надо оценивать в сравнении. И не с ХХ веком, уже написавшим Декларацию прав человека, объявившим мораторий на смертную казнь и т.п, а с другими царствами-королевствами петровской эпохи, с государями-правителями современниками Петра. И на их фоне главный герой "Вечеров" предстаёт уже не таким монстром...

В романе Гранина император показан вообще с разных сторон. Были в его биографии не только кровавые страницы, но и моменты забавные. Довольно часто страшное и смешное соседствовало бок о бок или вообще переплеталось. Ну а заканчивается повествование нотами печальными, трагическими. Поздняя любовь, жестокие удары судьбы, мучительная болезнь - все эти испытания пришлись на сравнительно короткий срок в несколько лет и завершились смертью главного героя...

Выбрал эту книгу по принципу - подальше от современности. Однако ошибся, переклички с сегодняшним днём обнаружились и в этом приключенческом романе.

Как известно, это продолжение "Трёх мушкетёров"; о том на сколько лет действие передвинулось во времени, говорит само название. Многие герои - те же самые, только у них поменялись взаимоотношения друг с другом, по крайней мере, чисто внешне, на первый взгляд. Так Д'Артаньян и Портос оказываются в одном лагере, Атос и Арамис - в другом. Определённые метаморфозы произошли также и с их слугами.

Но вновь события происходят не только во Франции, но и в Англии. А там как раз революция! Буржуазия свергает короля.

Автор на стороне королей и дворянства, совершенно не жалует революционную буржуазию, пивоваров, как он их не раз называет.

Читая книгу, пытался понять, в чём же секрет её занимательности. По нынешним меркам - ни ужасов, ни крови, вообще никакого натурализма. Зато очень легкий слог. И тонкий французский юмор. Герои, положительные, вызывают желание быть похожим на них. Потребности в сложной психологии, мрачном, суровом и даже жестоком реализме при чтении напротив не возникает. Словом, талантливо этот квартерон писал! Нынешние так уже не могут.

Книга выпущена издательствами "Яуза" и "ЭКСМО" в 2013-м году тиражом 3000 экземпляров. Автор - член черповецкого клуба писателей-фантастов, историк, учитель Евгений Шалашов (родился в 1966 году). Действие романа происходит  в начале семнадцатого века, в годы великой смуты, вызванной польским нашествием и разобщённостью русских сил того времени. 

Фантастикой это сочинение можно назвать лишь потому, что в отличие от реальной истории здесь главнокомандующий русского войска Дмитрий Пожарский погибает во время штурма Москвы, и далее события развиваются по другому сценарию. Иными словами, книгу можно отнести к жанру альтернативной истории. 

Но не в пример многим опусам, в которых якобы представлен некий "другой взгляд" на известные события или "другая версия" этих событий, "Лихое время" привлекает к себе именно серьезным подходом к материалу. Автор - кандидат исторических наук. Повествование насыщено множеством подробностей быта, уклада того времени. Любителям военной истории наверняка придутся по сердцу батальные сцены, которых в романе немало и в которых опять-таки чувствуется знаток, специалист. 

Другой положительный момент романа - герои. Многие нынешние авторы, даже считающиеся маститыми (типа Василия Звягинцева) часто грешат тем, что наделяют своих персонажей просто сверхчеловеческими способностями. Такого нет у Евгения Шалашова. Его герои не застрахованы от ошибок, поражений и даже гибели. Однако все невзгоды они встречают с грубоватым философским юмором, который так часто помогал русскому человеку в ситуациях, казалось бы, безвыходных. 

Такие моменты по ходу развития действия в самом деле не раз возникают, что придаёт повествованию ту напряженность, которую требует сам жанр исторического авантюрного романа. 

Говоря о недостатках книги, я бы упомянул только лишь некоторую чрезмерность в смаковании чисто физиологических моментов... Впрочем, в остальном, повторюсь, роман стал для меня весьма познавательным. Рекомендую всем поклонникам исторического жанра, всем, кто интересуется именно отечественной историей. 

 

 

Валентин Пикуль был весьма популярен в 80-е - 90-е годы прошлого века. Тем не менее я сумел как-то пройти мимо его творчества. Читал только "Крейсера", потом - журнальный вариант книги о Распутине и уже в 2000-е - "Три возраста Окини-сан", роман который мне по-настоящему понравился.

И вот теперь Честь имею, о существования этой книги я знал уже добрый десяток лет; обратиться же к ней решил, поддавшись интересу к секретным миссиям... Дело в том, что главный герой (и рассказчик, повествование которого лично мне трудно было отделить от вставок автора, хотя в предуведомлении к роману тот и уверял, что разница будет достаточно заметна) - профессиональный разведчик, офицер и под конец карьеры даже генерал Генерального штаба... вернее, двух Генеральных штабов - ещё царского и затем советского.

Имя этого человека так и остаётся читателю неизвестным. А жизненный путь его впечатляет. Ещё мальчиком он видел воинов, освобождавших от турок Балканы. В зрелые годы ему доведётся самому поучаствовать в освободительной войне, которую вела армия Тито против вооружённых сил гитлеровской Германии.

Вообще Балканы занимают особое место в его жизни, в его военной карьере. Однако и по другим уголкам Европы, Азии и даже Африки судьба его изрядно помотает...

Повествование в романе построено таким образом, что главы, посвящённые периоду службы героя в царской армии, чередуются с главами, рассказывающими уже о Второй Мировой. Контрасты и параллели получаются интересные...

Вообще язык Валентина Пикуля не так уж плох, как я думал лет -цать назад (высокомерно отметая его книги, бывшие тогда настоящими бестселлерами) - ёмкий, понятный читателю широчайшего возрастного и образовательного диапазона; не чуждый хлестким метафорам... Ну иногда писатель находит эти метафоры слишком уж не мудрствуя лукаво, совершенно не лезет за ними в карман... Очень часто автор ссылается на догмы советских времён как на что-то само собой разумеющееся... Да вообще порой не утруждает себя объяснениями, кто есть кто, и почему, - как будто читатель должен знать не меньше его... Или напротив, бывало, при чтении закрадывалась мысль, что вот этот текущий фрагмент написан был в расчете почти на идиотов...

Невольно сравнивая Пикуля с Алдановым, я отводил первому место на ступеньку, даже на две ниже в литературном табеле о рангах... Во-первых, именно из-за бездумного повторения цитат из Советских энциклопедий, во-вторых, из-за небрежности в объяснении тех или иных исторических фактов и явлений... Ну и язык, конечно, погрубее, чем у классика русского зарубежья...

И всё же я читал книгу с нарастающим интересом, отмечая про себя то обстоятельство, что в описании событий обеих мировых войн, революционной действительности семнадцатого года автор находит детали поубедительнее, нежели в той части повествования, что охватывает годы на рубеже веков. Как если бы и романисту было достаточно трудно представить эту более отдалённую от нашего времени эпоху...

Прозу Пикуля трудно назвать особо психологической, даже в сравнении со всё тем же Алдановым; она лишена глубоких проникновений в подсознательное, в мотивировку поступков... На зато характер безымянного героя этого романа я бы назвал правильным примером - примером отношения к жизни, к карьере, к своей стране, к женщинам наконец... Таких людей не хватает не только в нынешней действительности, но даже в нынешних книгах...