- Объяснись.

- Ну…знаешь, когда я целую её, то нне могу остановиться. Она такая…непредсказуемая, необычная, недоступная…

Первый раз он понял, что она Та в четверг, на затененной скамейке, смотря в упор и с каждой секундой мутнея всё больше. В конце концов он просто упал на её лицо посреди мягко пахнущих волос и заткнул рот поцелуем… Иии… дальше – только резкий удавшийся толчок, как в экстазе падал на мокрый асфальт, а её губы, убегая, пугливо оглянулись… Что на губах такое…кислое?

- Поцеловав её один раз, просто не могу прекратить. Она такая сочная, вкусная, такая, что не напьешься…

Много позже они шли по полуденной набережной, обнявшись крепко, но осторожно, чтобы выдержать, и разговаривали о прошлых жизнях. Она захлебывалась слезами горла и памятью, а он вычитал из сегодняшнего дня собственные годы, давно просившиеся на свалку... Внезапно солнце засветило максимально ярко, блики стеклянных насаждений стали невыносимы, будто вся вода в реке поднялась на ноги и ждала, не пуская, а пар от отмостки застелил глаза непроницаемой жаркой волной. Он припал к ней, разрядив весь жар, накопившийся от непередаваемой осторожности, и весь украденный у окружающих циркулирующих пар… Удар – он снова на земле, а над фокусирующимся взглядом здоровый детина в синей форме осматривал кровь на её плачущем лице, даже не подозревая, что это – Его…

- Целую и просто не могу перестать, кажется, я могу делать это вечно.. Она светящаяся.

Она вернулась. Конечно, она чувствовала всё, потому не могла не вернуться. Прямо в его скромную квартиру.

- Где она сейчас?

- Ну…знаешь, я же говорю, целую и…

Брат за мгновенье облетел все комнаты и кухню, открыл дверь в ванную... И сел тут же. Она полураздетой и едва розовой лежала, опершись на стиральную машинку, с ровными пальцами на прямых руках, а тело болезнью покрывали оранжево-бордовые засосы и синие язвочки неукротимой страсти. Губы были измяты и, казалось, надуты, а в глазах до сих пор стояла застывшая умоляющая просьба, видимо, она не раз билась о его закрытые в исступлении веки. Никаких следов насилия, кроме любовного, и, видно, смерть наступила от удушья…

- Я не могу совладать с собой, когда целую её... Она так…прекрасна!.. – и он тут же взлетел от удара поддых. А кулак уже был взведен заново.

Он не догадывался, что, ударив раз, брат просто не мог остановиться…