Настроение сейчас - лопасти-руки

            Может, когда-то я посмотрю на дверь - она распахнется сама, всё сделав предельно ясным. И не надо будет никаких глупых улыбок, неясных слов, спланированных прелюдий. Заебало.
            Может, когда-то я закончу тетрадь, закрою ручку и отложу руки в сторону, займусь полезным, романтичным и уравновешенным делом. По способностям. Жечь мусор. Белить забор. Пилить ветки. Может…
            Когда-то я стану курящим солдатом. Приму позу «вольно», чуть подверну голову, стащу и тут же брошу шар рюкзака, а проспект прямо передо мной будет безвозвратно обрублен, и там, сразу за двойной сплошной, будет море, а это значит, что я дошел… Я небрежно сяду и вдруг, спохватившись и зажмурившись, резко прыгну на колени – и это значит, что я остаюсь.
            Может, когда-то я вскину лицо к небу и пущу пулю в рот. И, может, те двое глянут в мои два, затем ниже, на улыбку с нервной кривизной, и я совсем не свалюсь на землю, а опущусь, поддерживаемый мягкой поролоновой рукой.
            Может, когда-то я уложу тело квадратом, засуну в коробку и вышлюсь по адресу уже вполовину забытому, но всё же попаду. И там меня ждать не будут. И, может, я буду лишним, случайным, стесняющим, поздним, и, второпях выпрыгнув в окно, удачно приземлюсь в открытый люк, выскочив из него где-то сбоку глобуса, на безлюдном острове Тихого океана. И осную там дом-государство.
            Может когда-то я разумею обнимать огонь и научусь это делать с людьми. Вряд ли, но может…
          Когда-то я выпью джина из бутылки глотком – и печень отфильтрует всю ненужную словесную шелуху контрактов и прав. А я проснусь в писклявой больничной палате или темном сжимающемся ящике…
            Может,когда-то огромная волна грязи смоет нашу затхлую мусорную кучу и, как это бывет всегда, исчезнет в неизвестные свояси, а гладко отполированный черный шар-«восьмерка» метким ударом небесного кия улетит навстречу солнечной лузе. Куда ему и дорога, может… Где на подлете откроют дверь, и не будет больше никаких глупых улыбок, неясных слов и спланированных прелюдий, - лишь кто-то из глубины кухни на щелчок замка под застольный смех басом брякнет «С Днем рождения!».

Ветер, родившийся где-то под Мурманском подбирал ключи к моему саморазрушению...

Сегодня такое было снова - изорванные зубами пленки губ просились в рот, молили, чтоб высосал всю кровь до остатка...металлический привкус на собственном языке отдавался дёснам, зубам, горлу, фокусирующимся зрачкам, даже коже лица над напрягшимися мышцами. Лицо,подёргиваясь, снова перемешивалось сухой руганьюи влажной нежностью, с эпицентром под кончиком носа... Я был готов изгрызть себя с затылка по пятки, но ветер...он это сделал До, улыбаясь, превратил кожу в асфальт и пустился катком, вертясь и налетая на выступы, вдавливая собой всё глубже. Я люблю ветер, но ненавижу спринт тупого холодного воздуха,который ошибочно называют ветром....

Когда-нибудь,если не совсем скоро, моё, ставшее стальным листом лицо, начнет разлагать ржавчина - результат уверенного тепла и собственной небрежности...а изподмурманского ветра уже не будет,он улетит обратно. или, Может быть, рассосется по краям других ветров, может, осядет в столичной голове, растворившись в жидкости для стёкол, может, продолжит жить в себе, играя воздухом и раздражая губы всех вокруг...до паники, коллективного экстаза...

...есть много 'может' на будущее,с хорошим концом и таким, как должен быть, в карман за ними лезть не приходится.....

ветер делает сальто через саблю и рассекает мне верхнюю губу. Затем возбуждённо слизывает с лезвия алость моих внутренностей...

моя кровавая улыбка :)