Первый случай: Химена. Чилийка, учившаяся в СССР, прилепившаяся к нам в Париже по звуку русской речи. Ее дочь –подросток, была отобрана социальными работниками у Химены по неизвестной причине. То есть, Химена о ней не рассказывала. Просто один раз привела дочь к нам с утра в воскресенье. Девочка была трудная в общении, у нее была постоянная ухмылка, которую я видела раньше у мальчиков ее возраста – полупрезрительно- жестокая. Мы пытались вовлечь девочку в разговор но она молчала и улыбалась своей улыбкой : «А я про вас все знаю. Вы все уроды» . Потом мы отвезли на машине Химену и ее дочь к дому призрения, где она жила – двухэтажный частный дом, довольно аккуратный. Там на пороге улыбалась хозяйка семейного детского дома – арабка лет 40. Химена боялась, что опоздаем отвезти дочь к обеду –это грозило ей многими карами, вплоть до отмены следующих свиданий с дочерью. 

Второй случай. У меня подруга полька – переводчица. Она переводит своим полякам бесплатно иногда. Однажды звонит мне в шоке – переводила она в социальном отделе одной польке, у которой на два года забрали детей. Забрали, потому что однажды ей не выплатили социальное пособие, и она пришла с детьми ругаться к социальному агенту. Сказала лишь на повышенных тонах: «Мне нечем кормить моих детей!» - и детей у нее отобрали. НА 2 года. Мальчика и девочку. Малышей.

Третий случай. У сына в классе выступала социальный психолог. Она сказала, что дети должны рассказывать, если их обижают дома. Один мальчик решил пожаловаться на родителей. И началась катавасия на весь учебный год. Мальчки должен был постоянно ходить на рандеву к психологу и рассказывать ей новости из дома. Мать и отец – скромные запуганные люди- приезжали в колледж на беседы. Мальчика не отобрали. Но весь класс над ним ржал- столько его семья пережила.

Случай четвертый. Коснулось меня. У меня вышел сборник рассказов на Западе. Появились пару интервью со мной в СМИ. Сын притащил журнал с интервью в класс похвастаться своей маманькой. Довольно быстро после этого его вызвали к тому же социальному школьному психологу. Она спросила его / и почувствуйте, какой это класс!/, не злюсь ли я и не выплескиваю ли на сына свою злость и неудовлетворенность, которая может возникнуть от того, что я нахожусь в чужой языковой среде- я сама пишу по русски. Сын мой, умудренный эмигрантской жизнью, сталкивающей нас с разными людьми, спокойно ответил что творческая мамаша находка для ребенка.

Читала в форумах много разных случаев по отбору детей. Но сама лично видела один- Химена. Правда, раньше меня поражало, отчего, когда младенцы плачут, здешние мамы молчат. НЕ уговаривают, не целуют, не выходят из себя- просто молчат. Теперь не удивляет – знаю, почему.

В этой системе ЮЮ, даже для непострадавших от нее, есть один тяжелый и довольно мерзопакостный аспект. На мать-отца смотрят, как на чужих людей, которым просто доверили воспитывать ребенка. Их чувства – простые сантименты- на это нельзя полагаться в серьезном деле воспитания. Это похоже на то, как охранники в суперкмаркетах видят во всех покупателях несомненных, но затаившихся воров. Циничность системы пока не расхолодила окончательно связи родителей и детей, но формулировка « удушающая любовь матери» работает- почти все старики розданы по домам престарелых. Чтобы не удушали.