ПравилаБлогиФорумыСтатистикаПрограммыКарта сайтаПомощь библиотекеВход
Главная » Книги » «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века (fb2)
Книги: [Новые] [Жанры] [Серии] [Периодика] [Популярные] [Страны] [Теги]
Авторы: [А] [Б] [В] [Г] [Д] [Е] [Ж] [З] [И] [Й] [К] [Л] [М] [Н] [О] [П] [Р] [С] [Т] [У] [Ф] [Х] [Ц] [Ч] [Ш] [Щ] [Э] [Ю] [Я] [Прочее]
«Сталинские репрессии». Великая ложь XX века (fb2)
Просмотреть Читать
«Сталинские репрессии». Великая ложь XX века (скачать) - Дмитрий Юрьевич Лысков
Дмитрий Юрьевич Лысков «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века
Введение
Тема сталинских репрессий является одной из самых идеологизированных и одновременно наиболее табуированных в истории СССР. С середины 50-х годов XX века предпринимались попытки сформировать обобщённый демонизированный образ сталинского периода как времени, наполненного исключительными страданиями нашего народа. Попытки рассмотреть происходившее с других точек зрения (или просто рационально) встречали и встречают до сих пор серьёзный отпор с привлечением авторитета науки.
Сформированный таким образом чёрный миф давно вышел за рамки истории, перейдя в область чистой идеологии. Сейчас всё чаще раздаются призывы осудить сталинский период (и советский в целом) на государственном уровне, с введением, как следствие, юридической ответственности за отрицание образа репрессий. Такой шаг окончательно закапсулирует проблему в идеологическом поле, позволит вывести её из сферы рационального обсуждения, сведя все попытки рассмотрения к деятельности маргинальных кругов.
Обсуждение темы репрессий кроме идеологических факторов, выводящих проблему «за грань добра и зла», осложнено ещё и многоплановостью мифа, формируемого с разными целями в разные периоды времени. Н. С. Хрущев в 50-е годы использовал разоблачение культа личности как своеобразную «шоковую терапию» для удержания и легитимизации собственной власти. В 60 — 70-е она была использована против него самого, в 80 — 90-е годы XX века тема сталинских репрессий была раздута уже для свержения КПСС и уничтожения Советского Союза.
При этом важно понимать, что многие «факты», ныне воспринимаемые как безусловное доказательство преступлений или произвола сталинского режима, изначально вообще не планировались как элемент развенчания культа личности, а были созданы ситуативно, с целью персонального ухода от ответственности конкретных лиц. В рамках уже созданной антисталинской парадигмы казалось банально удобным списать на волюнтаризм ушедшего в мир иной «отца народов» многие мелкие и крупные прегрешения.
Так, при Хрущеве был введён в оборот широко разошедшийся по литературе, доживший до наших дней миф о «взорванной Линии Сталина» — якобы уничтоженном комплексе укреплений старой границы. Это очень хороший пример, позволяющий понять методику мифотворчества многих лет.
Созданный при участии Никиты Сергеевича послевоенный негативный миф о взорванных укреплениях отталкивался от куда более раннего, созданного в конце 30-х — начале 40-х годов позитивного мифа о несокрушимости укреплений старой границы. В первые месяцы Великой Отечественной войны население СССР было уверено, что враг будет остановлен на «Линии Сталина».
Н. С. Хрущев в 1938–1940 годах отвечал за обороноспособность укрепрайонов Киевского и Одесского военных округов. Новому Первому секретарю были совершенно не нужны острые вопросы о боеспособности возведённых под его контролем укреплений и о причинах, по которым немцы без труда преодолели их в 1941-м. Простейшим выходом из положения оказалось свалить объективную небоеспособность недостроенных УРов на самодурство Сталина, который якобы и приказал их взорвать.
Эта попытка самооправдания превратилась спустя десятилетия в стойкий элемент идеологического мифа, который встречается сегодня у многочисленных авторов как в художественной литературе, так и в публицистике. Увидеть его можно во всех вариациях: здесь и несокрушимые укрепления старой границы, и безумное (а скорее преступное) решение Сталина их уничтожить, и даже сталинский расчёт на завоевание Европы.
Важным следствием этого примера является вывод о том, что миф далеко не всегда опирается на какое-либо реальное событие. Первоосновой мифа может служить заведомая фальсификация, вымысел, а часто — и более ранний миф. Возникающая в итоге идеологическая пирамида, нагромождение фальсификаций и выводов из них крайне устойчива, ей могут обманываться и серьёзные исследователи, падкие же до сенсаций псевдоисторики с радостью выводят отсюда громкие утверждения, вроде того, что «Сталин готовил войну против Германии».
Мифы, созданные в советский период, преследовали самые разные цели, подчас создавались по велению момента, а затем отбрасывались за ненадобностью. Однако реальные факты на их фоне выглядят куда менее сенсационно и значительно реже появлялись в печати, оставаясь достоянием малотиражной специализированной литературы. В период распада СССР именно на противоречии официальных мифов, отбрасывая серьёзные исследования, удалось выстроить уникальную по своей монолитности идеологическую картину тоталитарного прошлого, сформировавшую современный чёрный миф.
Не претендуя на глубину исторического исследования, как журналист я предприму попытку в первую очередь рассмотреть именно массив мифов, создающих сегодняшний образ сталинских репрессий, историю их возникновения и модернизации. Понятно, что факты, очищенные от идеологической шелухи, уже не будут блистать чёрными бриллиантами преступлений против человечности и вряд ли найдут одобрение у сторонников Нюрнберга над коммунизмом.
Однако если мы хотим иметь представление о своей истории, грань идеологии пора переступить. Ни одно общество не может развиваться, имея противоречивые установки в отношении собственного прошлого.
Довлеющие сегодня над массовым сознанием «красный миф», «белый миф», «демократический» и «тоталитарный» мифы — в действительности лишь разбивают общество на части, не позволяя консолидироваться для движения вперёд — в полном соответствии с концепцией «разделяй и властвуй».
Любой серьёзный разговор, с неизбежностью опираясь на исторические примеры, становится попросту невозможен, если видение истории у его участников разное. Элементарная невозможность договориться — одно из прямых следствий внедрения в массовое сознание идеологических мифов о целых этапах истории страны.
* * *
Выделим основные составляющие современного представления о сталинских репрессиях и рассмотрим их с фактической стороны, а также и историю их формирования. Это, без сомнения, десятки (и даже сотни) миллионов репрессированных, ГУЛАГ, «Большой террор» 1937 года (также и сам 37-й год стал именем нарицательным), НКВД, неразрывно связанное с ним имя Лаврентия Берии. Депортация народов. Наконец, появившееся не так давно утверждение о рабском труде миллионов заключённых на стройках коммунизма, с чем и были связаны экономические успехи Советской России и СССР первых пятилеток.
Обособленной подтемой в рамках понятия репрессий стоят события Великой Отечественной войны, в том числе отношение к бывшим военнопленным, узникам концлагерей и лицам, оказавшимся на оккупированных территориях (в том числе вышедшим из окружения). Их, по распространённому мнению, ждал всё тот же ГУЛАГ. Показательным является произведение В. Шаламова «Последний бой майора Пугачева». Снятый по его мотивам телефильм регулярно транслируется по федеральным телеканалам ко Дню Победы.
Наконец, репрессии в отношении коллаборационистов, а также выданных «на растерзание Сталину» англичанами казаков казачьих подразделений вермахта, бежавших в западную зону оккупации.
Обозначив общими штрихами тему, попытаемся рассмотреть её подробнее.
Часть 1 Фактический материал
Глава 1 Сотни миллионов репрессированных
Вопрос о числе репрессированных по сей день остаётся краеугольным камнем в обсуждении темы сталинских репрессий. Верхнюю планку в оценке числа «жертв коммунизма» задал, пожалуй, А. Солженицын, заявив в 1976 году в интервью испанскому телевидению о 110 млн. жертв. Учитывая, что население России на 1906 год составляло, согласно «Брокгаузу и Ефрону», 149 млн. человек, СССР в 1926 году — 147 млн., а в 1939-м — 170,5 млн. (согласно БСЭ), эта цифра вызывает определённые сомнения.
Интересна история появления у Солженицына цифры в 110 миллионов жертв. Во втором томе «Архипелага ГУЛАГ» встречается другая цифра — 66 миллионов. Точная цитата выглядит так: «По подсчётам эмигрировавшего профессора статистики Курганова, это „сравнительно лёгкое“ внутреннее подавление обошлось нам с начала Октябрьской революции и до 1959 года в… 66 (шестьдесят шесть) миллионов человек. Мы, конечно, не ручаемся за его цифру, но не имеем никакой другой официальной».[1]
Интересные подробности можно найти в примечаниях к французской книге «Солженицын» Жоржа Нива (Georges Nivat). В ней сказано: «Эта страшная цифра [66 млн. чел. из второго тома „Архипелага ГУЛАГ“] взята из трудов демографа И. А. Курганова, который, объясняя „дыры“ в демографической статистике СССР, определил потери населения между 1917 и 1959 годами в 110 миллионов и больше половины их отнёс за счёт политических событий. Статья Курганова, послужившая источником для Солженицына, была опубликована сначала по-русски в Нью-Йорке в 1964-м, а затем по-французски в журнале „Эст-Узст“ в мае 1977-го».[2]
Первоисточником информации о 110 миллионах жертв, которые нобелевский лауреат А. Солженицын озвучил в эфире испанского телевидения, является, таким образом, статья демографа И. Курганова, который вывел её, «объясняя „дыры“ в демографической статистике СССР». Нужно отметить, что, пользуясь тем же методом статистического анализа, уже после перестройки демократические историки насчитали не менее 400 (четырехсот) миллионов жертв коммунизма — исходя из данных о числе населения на 1913 год и прогнозов его линейного роста.
Лишь после того, как уже в середине XX века подобная методика «выведения русского народа» была поднята на смех в прессе («если бы каждая баба рожала каждые два года по одному ребёнку…»), апологеты «демографического» подсчёта потерь России ушли в тень. Демография не развивается линейно, на рождаемость оказывает влияние множество факторов, причём урбанизация, к примеру, влияет на темпы прироста населения даже сильнее, чем война.
Упорствующим исследователям обычно напоминают, что, применяя аналогичный метод экстраполяции, известный британский писатель Герберт Уэллс спрогнозировал в XIX веке закат цивилизации Земли. В связи с массовым использованием гужевого транспорта, утверждал он, крупные города к двадцатому столетию будут по крыши домов завалены конским навозом.
Однако в отдельных случаях этот «метод исследований» встречается до сих пор. Интернет-версия «Православной газеты» Екатеринбурга сообщает в 2005-м: «Если бы русский народ в начале XX века не отошёл от веры в Бога, то население России сегодня составляло бы 640 миллионов человек», — заявил настоятель московского храма Всемилостивого Спаса протоиерей Александр Ильяшенко… Священник сослался па исследования великого русского учёного Дмитрия Менделеева, который попытался спрогнозировать демографическую ситуацию в России, исходя из общих тенденций и уровня здравоохранения начала XX века.[3]
А современный украинский историк Станислав Кульчицкий, как сказано в «Википедии», «в своём исследовании, основывающемся на опубликованных результатах Всесоюзной переписи 1937 года, а также на других данных демографической статистики», высчитал число жертв «украинского Голодомора» в 3,2 миллиона человек.
* * *
Вернёмся к оценкам числа жертв сталинских репрессий. Основная проблема публикаций 60 — 80-х годов прошлого века (и это хорошо видно по работам Солженицына) заключалась в том, что официальная советская историография, скованная идеологическими установками, не могла беспристрастно рассматривать этот вопрос.
Западные советологи и эмигрантская публика, не имея (впрочем, как и советские исследователи) доступа к архивным материалам, а также большинству доступных в СССР источников информации, свои суждения о масштабах репрессий вынуждены были фактически высасывать из пальца. В лучшем случае они довольствовались интервью с диссидентами, которые либо сами в прошлом прошли через заключение, либо приводили рассказы тех, кто прошёл через ГУЛАГ.
Научная ценность такого рода информации была, естественно, ниже всякой критики из-за ангажированности респондентов и годилась преимущественно для антисоветской пропаганды на радио «Свобода». Характерно, что очень многие застрельщики ГУЛАГовской темы из политически активной эмиграции второй половины XX века так или иначе прошли именно через этот идеологический радиоканал или аналогичный ему «Голос Америки».
Несмотря на более осторожные со времён Солженицына оценки числа жертв сталинских репрессий, данные по сей день встречаются самые разнообразные.
Так, в работах британского исследователя темы ГУЛАГа Роберта Конквеста («Великий террор», 1969, «Жатва скорби», 1986), утверждается, что в советских трудовых лагерях содержалось 25–30 млн. заключённых, 1 млн. политзаключенных был умерщвлён между 1937–1939 гг., ещё 2 млн. умерли от голода. Впрочем, Конквест пользуется неоднозначной репутацией, в последние годы в британской прессе появлялась информация, что его реальным местом работы был отдел дезинформации разведывательного ведомства Великобритании.
К современным исследователям темы можно отнести правозащитное общество «Мемориал», которое, согласно официальной декларации, «стремится сохранить память о жертвах политических репрессий и помочь людям восстановить историю их семей». Также указано, что «с 1998 года общество ведёт работу по созданию единой базы данных по жертвам политического террора».
Глава правозащитного общества «Мемориал» Арсений Рогинский в интервью агентству «Интерфакс» от 29.10.07 говорит: «В масштабах всего Советского Союза жертвами политических репрессий считаются 12,5 миллиона человек». Здесь же историк добавляет: «В широком смысле репрессированными можно считать до 30 миллионов человек».
В мае 2008 года общество «Мемориал» при поддержке Уполномоченного по правам человека в РФ, партии «Яблоко» и Международного фонда им. Д. С. Лихачева презентовало результаты своей работы за 10 лет — компакт-диск «Жертвы политического террора в СССР»: поимённый список репрессированных с указанием приговоров, дат ареста, сроков заключения. Источниками информации, как следует из аннотации, послужили «более 280 томов Книг памяти из разных регионов бывшего СССР». Всего в сборнике удалось собрать данные о 2 миллионах 600 тысячах репрессированных, причём, видимо по небрежности составителей, в списки репрессированных попали уголовники, диск содержит многочисленные повторы и другие неприятные недочёты.
Глава 2 Исторический взгляд на проблему
В 1989 году Президент СССР М. С. Горбачев открыл для исторических исследований архивы ЦК КПСС. Значение этого события трудно недооценить, идущая в печати того времени демократическая истерия активно эксплуатировала тему сталинских репрессий (многим памятен перестроечный «Огонёк», ни одного номера которого не выходило без очередного шокирующего разоблачения).
Как ни удивительно, основанные на архивных данных, многократно перепроверенные по разным источникам (подсчёт заключенных, к примеру, вёлся как по приговорам и статистике НКВД, так и по пищевому и вещевому довольствию лагерей ГУЛАГа и тюрем, а также по данным железнодорожных «этапов») работы отечественных историков остались практически неизвестны внутри страны.
Ситуация с диссидентами, которые публиковались на Западе в 70 — 80-е годы, повторилась в 90-е в СССР в зеркальном отображении. Теперь многочисленных диссидентов с удовольствием печатали внутри страны, работы же профессиональных историков оказались востребованы преимущественно на Западе. Как итог: ведущие западные вузы на данный момент рекомендуют преподавать вопрос сталинских репрессий по работам В. Земскова, который у нас известен разве что специалистам.
Образ «тупых американцев», сформированный отечественными сатириками, конечно, льстит нашему самолюбию, но особо обольщаться на этот счёт не стоит. Запад вовсе не склонен к самообману, отличается прагматизмом и прекрасно представляет цену реального знания. Хорошее представление о происходивших в то время научных и общественных дискуссиях, переоценке событий советского периода и, что немаловажно, внутренних, «для своих», оценках данных наших диссидентов даёт статья в испанской газете «La Vanguardia» в 2001 году:[4]
«Я встретился с историком Виктором Земсковым в Институте всеобщей истории РАН. В 1989 году, выполняя директиву Политбюро во главе с Михаилом Горбачевым, РАН поручила Земскову прояснить вопрос о реальном числе жертв сталинских репрессий. До того времени эта тема находилась в руках тех, кого один из крупнейших западных специалистов по советской истории профессор Моше Левин называл „людьми с богатым воображением“».
В своей статье «ГУЛАГ (историко-социологический аспект)»[5] В. Земсков приводит подробную, с разбивкой по годам, статистику численности заключённых ГУЛАГа с 1934 по 1953 год. То есть за весь период, который принято относить к сталинским репрессиям. Работы учёного доступны в сети Интернет, поэтому здесь остановимся лишь на ключевых моментах.
В 1934 году всего заключённых ГУЛАГа насчитывалось 510 тысяч 307 человек. Рост наблюдается уже в следующем году — 965 742 человек. К 1936 году число заключённых возрастает до 1 млн. 296 тыс. 494 человек, а в 1937-м («Большой террор») — снижается до показателя 1 196 369. Реальные показатели «Большого террора» мы видим далее, в 39-м году, когда число заключённых возрастает до 1 672 438 человек.
В годы Великой Отечественной войны число заключённых снижается с показателя 1 929 729 в 1941 году до числа 1 179 819 человек в 1944-м. Новый рост наблюдается с 1945 года, в 1948 году значения переваливают за два миллиона — 2 199 535.
Максимальное число заключённых ГУЛАГа за всё время отмечено в 1950 году — 2 млн. 561 тыс. 351 человек.
Отдельно рассмотрено число заключённых в тюрьмах СССР, оно колеблется от 200 до 400 тысяч человек — от 350 538 на январь 1939 года до 230 614 человек на декабрь 1949 года.
Здесь следует обратить внимание читателя на два важных момента. Прежде всего для получения общей цифры прошедших через лагеря ГУЛАГа в период с 1934 по 1953 год неверным будет простое суммирование числа заключённых по годам. Так, человек, осуждённый в 1934 году на 10 лет лишения свободы, в этом случае был бы вновь посчитан в 1935-м, 36-м и далее.
Более важным для понимания приведённых Земсковым статистических данных является то, что лагеря ГУЛАГа и тюрьмы не являлись исключительным местом заточения политзаключенных. При здравом размышлении мало кто сомневается, что в СССР сталинского периода существовала преступность. Приведённые выше цифры — это данные по общему числу заключённых в СССР периода с 1934 по 1953 год. Здесь учтены все осуждённые — как по уголовным статьям, так и по политическим. К сожалению, в публикациях последних лет всё чаще «забывают» значение термина репрессии, то есть преследование (за что-либо, например «уголовные репрессии»). Бывшее ранее в ходу понятие «политические репрессии Сталина» заменяют на просто «репрессии», что сильно сбивает с толку и мешает адекватной оценке явления.
«Термин „репрессии“ можно толковать по-разному, — говорит в этой связи В. Земсков в уже цитированной статье газеты „La Vanguardia“. — Я ограничиваюсь „политическими репрессиями“, то есть теми гражданами, которым была инкриминирована статья 58 УК (контрреволюционная деятельность и другие тяжкие преступления против государства)».
В статистических данных историк в процентном соотношении к общему числу заключённых приводит пропорции осуждённых за контрреволюционные преступления за каждый год. Этот показатель колеблется от 12 процентов в 1936 году до 26,9 в 1953-м. Процент осуждённых по ст. 58 УК значительно возрастает — до 59 % — в период 1945–1946 годов. Однако здесь нужно учитывать, что статья «контрреволюционные преступления» массово применялась в это время к коллаборационистам, перешедшим на службу Германии в годы Великой Отечественной войны.
Давая общую оценку числа жертв политических репрессий, В. Земсков говорит испанскому журналисту: «С 1921 по 1953 год таких (осуждённых по ст. 58 УК. — Авт.) было около 4 миллионов человек. Из них около 800 тысяч были приговорены к расстрелу. Кроме того, мы предполагаем, что около 600 тысяч умерли в тюрьме, так что общее число жертв достигает 1,4 миллиона человек».
В статье «ГУЛАГ (историко-социологический аспект)» историк приводит более детальные данные: «…в действительности число осуждённых по политическим мотивам (за „контрреволюционные преступления“) в СССР за период с 1921 г. по 1953 г., т. е. за 33 года, составляло около 3,8 млн. человек».
«В феврале 1954 г., — значится далее в тексте, — на имя Н. С. Хрущева была подготовлена справка, подписанная Генеральным прокурором СССР Р. Руденко, министром внутренних дел СССР С. Кругловым и министром юстиции СССР К. Горшениным, в которой называлось число осужденных за контрреволюционные преступления за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. Всего за этот период было осуждено Коллегией ОГПУ, „тройками“ НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек, в том числе к высшей мере наказания — 642 980, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже — 2 369 220, в ссылку и высылку — 765 180 человек».
* * *
Подведём краткие итоги предыдущих глав. В предперестроечный, перестроечный период и позже в современной России различными исследователями на основании различных (не всегда адекватных) методик подсчёта назывались разные данные о числе жертв репрессий в СССР. Озвученный Солженицыным потолок в 110 миллионов планомерно снижался до 12,5 млн. человек общества «Мемориал» (с не совсем понятным уточнением про 30 млн. в «широком смысле»). Однако, по итогам 10 лет работы, «Мемориалу» удалось собрать данные о 2,6 миллиона жертв политического террора, что вплотную приближается к озвученной Земсковым почти 20 лет назад цифре 3,8 млн. человек, осужденных с 1921 по 1953 год по статье «Контрреволюционные преступления».
Глава 3 Контрреволюционные преступления
Выше мы приводили определение сталинских репрессий историка В. Земскова: «Я ограничиваюсь „политическими репрессиями“, то есть теми гражданами, которым была инкриминирована статья 58 УК (контрреволюционная деятельность и другие тяжкие преступления против государства)». Отдельные демократические исследователи трактуют это понятие шире, однако такой подход не представляется рациональным и вряд ли приблизит нас к пониманию проблемы.
Долгие годы сталинский период осуждали именно за политические репрессии, 58-я статья Уголовного кодекса стала в этой связи именем нарицательным. Уже к названию статьи «Контрреволюционные преступления» это относится в меньшей мере, его в последние годы элементарно мало кто знает. О содержании статьи, преступлениях, включённых в перечень контрреволюционных, о значении самого термина «контрреволюционный» бесполезно спрашивать основную массу населения.
Пласт мифов, укоренившихся здесь, чрезвычайно обширен и простирается от выхваченного из старых фильмов революционного матроса с наганом и неизменным «Контра!» на устах до «сажали за анекдоты». Излишне напоминать, что элементарное незнание фактического материала вовсе не мешает строить суждения об этой сложной проблеме.
Между тем 58-я статья УК РСФСР заслуживает отдельного пристального изучения. Это одна из важнейших составляющих чёрного мифа о сталинских репрессиях, и обойти её молчанием, исследуя тему, просто невозможно.
В силу этого интересно привести текст статьи целиком. Автор лишь позволит себе снабдить его необходимыми комментариями в связи со спецификой юридического языка и тем, что за тяжеловесными оборотами могут остаться незамеченными важные составляющие документа. Текст статьи приводится по электронной версии сайта «Досье Калинина»[6] со ссылкой на «Уголовный кодекс РСФСР. С изменениями на 1 июля 1938 г.».
УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР
ОСОБЕННАЯ ЧАСТЬ
Глава первая. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ
1. Контрреволюционные преступления
58-1. Контрреволюционным признаётся всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и избранных ими, на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции.
В силу международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР.
Комментарий автора:
Часть 1 статьи 58 даёт определение понятию «Контрреволюционное преступление». «Революционными» в ней названы «основные хозяйственные, политические и национальные завоевания пролетарской революции», то есть существующий строй, а также органы власти СССР. Соответственно «контрреволюционными» считаются преступления против существующего строя.
Современным аналогом является Раздел 10 УК РФ «Преступления против государственной власти» и входящие в него 29-я глава «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», а также гл. 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Нестандартной является лишь приписка про «другое государство трудящихся», впрочем, на тот момент таких в мире существовало только два — Монголия и Тува.
58-1а. Измена Родине, т. е. действия, совершённые гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелёт за границу, караются высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишением свободы на срок 10 лет с конфискацией всего имущества.
Комментарий автора:
Обращает на себя внимание необычная по сегодняшним меркам часть статьи, касающаяся «бегства или перелёта за границу». Нужно отметить, что речь идёт не о выезде за границу (вопросы выезда регламентировались совсем другими документами), а именно о «бегстве или перелёте», что приравнивается, по смыслу, к «переходу на сторону врага». Такая трактовка не должна удивлять, учитывая, что Советская Россия и позже СССР с 1917 года находились в условиях идеологического и военно-политического противостояния с ведущими капиталистическими странами мира, в дипломатической и экономической изоляции, постепенное преодоление которой началось лишь с середины 30-х годов XX века.
58-1б. Те же преступления, совершённые военнослужащими, караются высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества.
58-1 в. В случае побега или перелёта за границу военнослужащего совершеннолетние члены его семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершённой измене, или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, караются — лишением свободы на срок от 5 до 10 лет с конфискацией всего имущества.
Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдалённые районы Сибири на 5 лет.
Комментарий автора:
Здесь мы встречаем печально знаменитую «ответственность семей врагов народа». Важно, что применяется оно лишь к семьям изменников-военнослужащих, бездействие которых при знании об измене или пособничество измене также трактуются как предательство.
Однако даже этот жёстокий пункт часто становится средством манипуляции. Типичным примером является запись на сайте «Ассоциации жертв политических репрессий Иркутска»:[7]
Имя: Баженов Георгий Евсеевич. Год рождения: 1889.
Место рождения: г. Нижнеудинск, ул. Подгорная, 12. Адрес: г. Нижнеудинск, ул. Подгорная, 12. Профессия: железнодорожник.
Место работы, должность: ст. Нижнеудинск ВСЖД — проводник паровоза. Образование: м/г. Национальность: русский. Партийность: б/п. Дата ареста: 19.11.37.
Характер преступления: кр. статья УК: 58‑1в.
Кем осужден: Тр. УНК‑ВД ИО 11.12.37 г.
Приговор: ВМН.
Дата смерти: 16.12.37.
Место и причина смерти: расстрелян.
Реабилитация: 13.06.59 г. ИОС.
Остаётся, к сожалению, только гадать, за что в действительности был осужден и расстрелян беспартийный малограмотный проводник паровоза. Сохранившаяся информация о нём гласит, что к нему применена «58-1в», которая, как видно из текста статьи, вообще не предполагала ВМН (высшей меры наказания).
Нужно также отметить, что, согласно исследованию В. Земскова «ГУЛАГ (историко-социологический аспект)», наказание в сталинских лагерях по «58-1в» отбывали 0,6 процента от осужденных но 58-й статье.
58-1г. Недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершённой измене влечёт за собой лишение свободы на 10 лет.
Недонесение со стороны остальных граждан (не военнослужащих) преследуется согласно ст.58–12.
Комментарий автора:
Не менее знаменитый пункт «О недоносительстве». И вновь речь идёт не о доносе о любом правонарушении, а именно о сокрытии информации об измене Родине. Разная ответственность для военнослужащих и гражданских лиц не является спецификой законодательства 30-х, применяется она поныне. Далее, чтобы проследить логику составителей статьи, перейдём сразу к 12-му пункту, касающемуся ответственности для граждан.
58-12. Недонесение о достоверно известном, готовящемся или совершённом контрреволюционном преступлении влечёт за собой — лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.
Комментарий автора:
С современной точки зрения пункт выглядит необоснованно жестоко. Конечно, предотвращение (или непредотвращение) антигосударственных преступлений — дело совести каждого гражданина. Такова точка зрения, общепринятая сегодня.
И снова обратим внимание, что речь в 58–12 идёт не о «доносительстве» как таковом, а об ответственности за недонесение о «достоверно известном» контрреволюционном преступлении.
58-2. Вооружённое восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооружённых банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от Союза ССР и отдельной союзной республики какую-либо часть её территории или расторгнуть заключённые Союзом ССР с иностранными государствами договоры влекут за собой — высшую меру социальной защиты — расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнание из пределов Союза ССР навсегда, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения до лишения свободы на срок не ниже трёх лет, с конфискацией всего или части имущества.
58-3. Сношения в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями, а равно способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с Союзом ССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путём интервенции или блокады, влекут за собой — меры социальной защиты, указанные в ст.58-2 настоящего кодекса.
Комментарий автора:
По сути, речь идёт об ответственности за контакты с иностранными государствами или их представителями с целью свержения существующего строя. Карается современными УК различных стран.
58-4. Оказание каким бы то ни было способом помощи той части международной буржуазии, которая, не признавая равноправия коммунистической системы, приходящей на смену капиталистической системе, стремится к её свержению, а равно находящимся под влиянием или непосредственно организованным этой буржуазией общественным группам и организациям в осуществлении враждебной против Союза ССР деятельности, влечёт за собой — лишение свободы на срок не ниже трёх лет с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты — расстрела или объявления врагом трудящихся, с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с конфискацией имущества.
Комментарий автора:
Если отбросить диковатый на современный взгляд слог, речь идёт о прямом пособничестве силам, стремящимся к свержению государственного строя СССР.
58-5. Склонение иностранного государства или каких-либо в нём общественных групп, путём сношения с их представителями, использования фальшивых документов или иными средствами, к объявлению войны, вооружённому вмешательству в дела Союза ССР или иным неприязненным действиям, в частности: к блокаде, к захвату государственного имущества Союза ССР или союзных республик, разрыву дипломатических сношений, разрыву заключённых с Союзом ССР договоров и т. п., влечёт за собой — меры социальной защиты, указанные в ст.58-2 настоящего кодекса.
Комментарий автора:
В Уголовном кодексе РФ в редакции 1996 года входит в главу 34 «Преступления против мира и безопасности человечества». Статья 353 гласит: «Планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны — наказываются лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет».
58-6. Шпионаж, т. е. передача, похищение или собирание с целью передачи сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контрреволюционным организациям или частным лицам, влечёт за собой — лишение свободы на срок не ниже трёх лет, с конфискацией всего или части имущества, а в тех случаях, когда шпионаж вызвал или мог вызвать особо тяжёлые последствия для интересов Союза ССР, — высшую меру социальной защиты — расстрел или объявление врагом трудящихся с лишением гражданства союзных республик и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с конфискацией имущества.
Передача, похищение или собирание с целью передачи экономических сведений, не составляющих по своему содержанию специально охраняемой государственной тайны, но не подлежащих оглашению по прямому запрещению закона или распоряжению руководителей ведомств, учреждений и предприятий, за вознаграждение или безвозмездно организациям и лицам, указанным выше, влекут за собой — лишение свободы на срок до трёх лет.
Примечание 1. Специально охраняемой государственной тайной считаются сведения, перечисленные в особом перечне, утверждаемом Советом народных комиссаров Союза ССР по согласованию с Советами народных комиссаров союзных республик и опубликовываемом во всеобщее сведение.
Примечание 2. В отношении шпионажа лиц, упомянутых в ст.193-1 настоящего кодекса, сохраняет силу ст.193-24 того же кодекса.
58-7. Подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации, совершённый в контрреволюционных целях путём соответствующего использования государственных учреждений и предприятий, или противодействие их нормальной деятельности, а равно использование государственных учреждений и предприятий или противодействие их деятельности, совершаемое в интересах бывших собственников или заинтересованных капиталистических организаций, влекут за собой — меры социальной защиты, указанные в ст. 58-2 настоящего кодекса.
58-8. Совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации, влекут за собой — меры социальной защиты, указанные в ст. 58-2 настоящего кодекса.
58-9. Разрушение или повреждение с контрреволюционной целью взрывом, поджогом или другими способами железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопровода, общественных складов и иных сооружений или государственного и общественного имущества, влечёт за собой — меры социальной защиты, указанные в ст. 58-2 настоящего кодекса.
58-10. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст. ст. 58-2 — 58-9 настоящего Кодекса), а равно распространение, или изготовление, или хранение литературы того же содержания влекут за собой — лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.
Те же действия при массовых волнениях или с использованием религиозных или национальных предрассудков масс, или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении, влекут за собой — меры социальной защиты, указанные в ст. 58-2 настоящего кодекса.
Комментарий автора:
Знаменитая статья об антисоветской агитации. Характерно, что наказание установлено «на срок не ниже 6 месяцев». Одновременно антисоветская агитация с использованием религиозных предрассудков приравнивается к вооружённому восстанию (58-2) и карается расстрелом. В последние годы существования СССР мы своими глазами видели, к каким последствиям приводила агитация с использованием религиозных предрассудков — в ряде бывших республик СССР, а также на Северном Кавказе.
58-11. Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений, а равно участие в организации образованной для подготовки или совершения одного из преступлений, предусмотренных настоящей главой, влекут за собой — меры социальной защиты, указанные в соответствующих статьях настоящей главы.
Комментарий автора:
11-й пункт 58-й статьи вводит ответственность не только за совершение контрреволюционных преступлений, но и за подготовку к их совершению. На данный момент, как известно, наказываются уже и призывы к свержению конституционного строя.
58-12. — (см. выше, «недонесение». — Авт.).
58-13. Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны, влекут за собой — меры социальной защиты, указанные в ст. 58-2 настоящего кодекса.
Комментарий автора:
Наиболее спорный пункт 58-й статьи, задним числом устанавливающий ответственность за преступления прошлых лет, в том числе и военные — совершённые во время Гражданской войны. Однако он имеет исторические аналоги. Активно сотрудничавших с фашистами в годы Великой Отечественной войны советских граждан выявляли и судили вплоть до начала 90-х (судя по парадам легионеров СС, в некоторых бывших советских республиках осудили далеко не всех). Спецслужбы Израиля продолжают работу по розыску нацистских преступников по сей день, подчас не заботясь о соблюдении юридических или процессуальных норм.
58-14. Контрреволюционный саботаж, т. е. сознательное неисполнение кем-либо определённых обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата, влечёт за собой — лишение свободы на срок не ниже одного года, с конфискацией всего или части имущества, с повышением, про особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты — расстрела, с конфискацией имущества.
Комментарий автора:
Пункт, очевидно нацеленный на борьбу с коррупцией. Вести умышленный саботаж, не исполняя свои обязанности с целью «ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата» может лишь человек, занимающий пост в самом аппарате.
* * *
Подведём итоги 3-й главы. 58-я статья УК РФ включает в себя преступления против существовавшего государственного строя — под названием «Контрреволюционные преступления». Любое государство имеет право (и даже обязанность) на защиту собственного строя, меры, предпринимаемые Советским государством, не выглядят в этом смысле исключением. Причём многие из них находят свои аналоги в современности.
Излишне жесткими, с современной точки зрения, выглядят наказания по многим пунктам. Пункт 58-1в устанавливает коллективную ответственность («ответственность родственников»), а пункт 58–13 вводит ответственность задним числом.
Одновременно видим, что положения 58-й статьи практически не затрагивают жизнь простого человека, являясь перечнем особо тяжких преступлений. В этой связи не лишены оснований сомнения в том, что все осужденные по 58-й статье были несправедливо репрессированы и являлись политическими заключёнными. Вряд ли найдутся люди, склонные утверждать, что в СССР 30-х годов (Гражданская война, напомним, закончилась в 22-м, а отдельные эксцессы продолжались вплоть до начала 30-х) не было шпионажа, терроризма, а всё население безоговорочно приняло новую Советскую власть и не помышляло об измене новому рабоче-крестьянскому отечеству.
С другой стороны, необходимо отметить, что многочисленные экономические, хозяйственные и коррупционные преступления того периода часто трактовались как контрреволюционные. Соответственно, к осужденным по ним применялась 58-я статья УК (часто в дополнение к уголовной).
Наконец, не следует огульно отвергать утверждения об очень вольной трактовке понятия контрреволюционных преступлений судебными и внесудебными органами того периода: «Был бы человек, а статья найдётся». Такой подход, к сожалению, известен нам и сегодня, что же говорить о молодом Советском государстве первой половины XX века.
Тем не менее не остаётся сомнений, что сформированный в массовом сознании образ «карательной 58-й статьи» очень далёк от реального положения вещей.
Глава 4 Много или мало? Материал для сравнения
Понимание масштабов сталинских репрессий невозможно без сравнений. К этому вынуждает сама структура мифа, представляющая события в СССР 30 — 50-х годов в виде уникального зла, не имеющего аналогов в развитых странах.
Вопрос об уникальности явления становится, таким образом, одним из важнейших. При этом нужно понимать, что научная ценность таких сравнений стремится к нулю, область их применения — чистая идеология. Для получения результата, претендующего на научность, имеет смысл сравнивать сопоставимые сущности. В случае с репрессиями 30 — 50-х годов таким объектом мог бы стать лишь «другой СССР», прошедший тот же путь, но иными методами.
Впрочем, в нашем случае мы имеем дело с идеологической конструкцией, помимо нашей воли сформировавшей противопоставление и указавшей объекты для сравнения. Поэтому, с необходимыми оговорками, рассмотрим обоснованность утверждения об уникальности репрессивной политики Сталина на примере развитых стран.
Размах террора в отношении собственных граждан не может не отразиться на статистике, явление, не имеющее аналогов в новейшее время, должно дать всплеск числа заключённых, показательный на фоне других стран. В абсолютных цифрах подобные соотношения возможны лишь для стран с одинаковым числом населения (в идеале, конечно, следует учитывать множество факторов, от социального и национального состава населения до внутри‑ и внешнеполитических факторов). Соответственно, наиболее адекватным для нашего небольшого эксперимента является показатель относительного количества заключённых на 100 тысяч населения (ОКЗ).
Из работ В. Земскова мы знаем данные об общем числе заключённых ГУЛАГа по годам — с 1934-го по 1953-й. Из данных статистики следует исключить годы Великой Отечественной войны, так как репрессивная политика этого периода строилась по законам военного времени и не является типичной.
Наиболее показательными для нас будут 1934 год (510 307 заключённых, начало репрессий) и предвоенный пик 1939 года (1 672 438 заключенных, период «Большого террора»). Также для примера возьмём и пиковый 1950 год, в который был достигнут абсолютный максимум ГУЛАГа — 2 561 361 заключенных. Не забывая при этом, что существенный рост числа заключённых в послевоенный период был связан с войной и послевоенной разрухой (на естественный рост преступности наложилось и массовое поступление в лагеря коллаборационистов, сотрудничавших с фашистами в годы ВОВ).
Согласно БСЭ, население СССР составляло 194,1 млн. на 1 января 1940 года; 178,5 млн. на 1 января 1950-го. Данные переписи населения 1937 года недостоверны, нет и полных данных о численности населения более раннего периода — вплоть до 1913 года, когда население царской России составляло 159,2 млн. человек. Опираясь на существующие данные, можно с высокой точностью вычислить относительное количество заключённых на 100 тысяч населения для СССР 39-го и 51-го годов и с определённой погрешностью — для 1934-го: 1934 — 263 заключенных на 100 тысяч населения (используя данные 1940 года); 1939 — 862; 1950 — 1 416.
Российская правозащитная организация «Центр содействия реформе уголовного правосудия» приводит[8] такие данные по ОКЗ для современных (данные 2004 года) стран мира: «США — 700, Белоруссия — 555, Казахстан — 520; Украина — 415, ЮАР — 400, Латвия — 350, Эстония — 330, Куба — 300, Литва — 260, Иран — 230, Азербайджан — 220, Польша — 210, Чили — 205».
Из приведённого сравнения видно, что пиковый 1939 год «Большого террора» лишь незначительно опережает по показателям ОКЗ современные США. На 1950 год Советский Союз вдвое опережает современные Соединенные Штаты, но ведь эта страна не пережила в минувшие 5 лет чудовищной войны на своей территории.
Данные достаточно показательны. Кстати, для США 1940 года показатель ОКЗ действительно был в разы ниже советского и составлял всего 222, на уровне современного Ирана или Польши. Однако при взгляде на динамику числа заключенных[9] в США с 1910 года по 2000 год (см. график) можно, при желании, сделать вывод о том, что современные американские власти проводят репрессии, как минимум, сравнимые со сталинскими.
Глава 5 Другие репрессивные законы: «Три колоска»
Примером закона, который принято относить к репрессивным, является известный закон «о трёх колосках». В литературе также встречаются его упоминания как закона «о пяти колосках» или закона 7/8 — по дате принятия. Формально закон от 7 августа 1932 года не попадает в период сталинских репрессий 1934–1953 годов, однако из-за многократного расширения самого понятия репрессий во времена перестройки «три колоска» прочно вошли в общественное сознание наравне с 58-й статьей УК и 37-м годом.
Буква закона и причины его появления мало кому известны. Как и в случае с 58-й статьёй, этот вопрос крайне мифологизирован. Общим местом в упоминаниях закона «о трёх колосках» являются утверждения о его преимущественной «аграрной» направленности. Интернет-издание «Полит. Ру» пишет:[10]
«Так, в преддверии наступающего голода, 7 августа 1932 года принимается печально знаменитый закон „о трёх колосках“, который затем получает всё более и более расширительное толкование. Он становится стандартной мерой наказания для сельских жителей. Нарушения, которые ещё два-три года назад могли повлечь за собой штраф, теперь караются расстрелом или 10 годами тюремного заключения».
Цитируемый фрагмент претендует на комплексный подход, он обозначает причину появления закона — «в преддверии голода». Действительно, это крайне интересная тема, к ней мы ещё вернёмся. Пока отметим лишь свойственное чёрному мифу объяснение, которое ничего не объясняет: почему в преддверии голода? Единственным разумным выводом из этого построения будет «власть хотела уморить как можно больше людей». Что сутью мифа и является.
Газета «Известия» даёт более широкую трактовку закона:[11]
«Закон обрушился и на колхозников, и на завмагов, и на подпольных советских миллионеров. Были и такие — один из них купил особняк за 100 тысяч рублей, другой, директор московского гастронома № 1, коммунист и член Моссовета, обзавёлся особняком в Малаховке. (Сейчас трудно понять, как такие траты и шумные кутежи в ресторанах совмещались со всеобщим, предписанным свыше аскетизмом: привлекать к себе внимание было смертельно опасно.)
…А нищих крестьян не защищал никто, и к ним закон об охране социалистической собственности применялся на всю катушку. Они шли в лагеря не за многотысячные махинации и хищения, а за три сорванных на колхозном поле колоска».
Здесь для нас интересна, в первую очередь, структура сложившегося на сегодняшний день мифа. В заметке «Известий» она в значительной мере изложена: закон коснулся всех, но именно нищие беззащитные крестьяне вызывают наибольшее сочувствие. Действительно, непросто вызвать жалость к подпольному миллионеру или завмагу с особняком в Малаховке.
Харьковская газета «Время» рассказывает[12] историю семейной трагедии:
«Соседку моей бабушки увели из дому вооружённые люди пасмурным августовским днём. В доказательство „хищения народного имущества“ соседям была предъявлена изъятая кастрюля с пшеничной кашей. Плакали дети. Крестились: „Да минует нас эта беда“ — соседи.
Постановление ЦИК и СНК СССР, провозгласившее преступлением хищение государственной и общественной собственности (включая собственность колхозов) в деревне на Полтавщине объявили буквально накануне. А Екатерина Буряк стала одной из первых его жертв. По этому закону от 7 августа 1932 года… за хищение полагалась смертная казнь».
Работа харьковских журналистов эксплуатирует тему бедных крестьян, хотя акценты в ней расставлены достаточно странно. Ответственность за случившееся возлагается на Постановление ЦИК и СНК СССР, провозгласившее преступлением хищение государственной и общественной собственности. Попробуйте похитить государственную собственность в любой цивилизованной стране и объяснить суду, что ответственность за это существовала только в сталинском СССР.
На основании анализа множества современных публикаций по вопросу о применении закона от 7 августа 1932 года можно констатировать общую тенденцию к забвению причин применения репрессивных мер. Во всех без исключения случаях без рассмотрения остаётся факт хищения или его отсутствие. К несправедливым относится само постановление, что представляется явно иррациональным. С точки зрения сегодняшнего дня можно осуждать его излишнюю жестокость, но не факт уголовного преследования за хищение.
Здесь важным элементом мифа является противопоставление ничтожности содеянного (срезание трёх колосков для голодных детей) и жестокости кары — расстрел. Несовместимость тяжести содеянного с масштабами наказания, общая антигуманность такой практики исключают возможность рационального рассмотрения. Как бесчеловечная, несовместимая с нормами морали отметается сама практика применения закона, безотносительно к совершённому деянию.
Интересной особенностью этого мифа следует считать его практически полную оторванность от реальных фактов. В постановлении ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной (социалистической) собственности» отсутствуют «колоски», само постановление трудно определить как «аграрное». Взглянем на этот документ:[13]
«За последнее время участились жалобы рабочих и колхозников на хищение (воровство) грузов на железнодорожном и водном транспорте и хищения (воровство) кооперативного и колхозного имущества со стороны хулиганствующих и вообще противообщественных элементов. Равным образом участились жалобы на насилия и угрозы кулацких элементов в отношении колхозников, не желающих выйти из колхозов и честно и самоотверженно работающих на укрепление последних.
ЦИК и СНК Союза ССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа, ввиду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшей обязанностью органов Советской власти.
Исходя из этих соображений и идя навстречу требованиям рабочих и колхозников, ЦИК и СНК Союза ССР постановляют:
I
1. Приравнять по своему значению грузы на железнодорожном и водном транспорте к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этих грузов.
2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищения грузов на железнодорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты — расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества.
3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении грузов на транспорте.
II
1. Приравнять по своему значению имущество колхозов и кооперативов (урожай на полях, общественные запасы, скот, кооперативные склады и магазины и т. п.) к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этого имущества от расхищения.
2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты — расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества.
3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении колхозного и кооперативного имущества.
III
1. Повести решительную борьбу с теми противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилия и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза. Приравнять эти преступления к государственным преступлениям.
2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационный лагерь.
3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по этим делам».
Вопреки расхожему представлению колхозная собственность не является в законе основной, наряду с ней значительное внимание уделено хищениям на водном и железнодорожном транспорте, что составляло в те годы существенную проблему. Образ советского подпольного миллионера Корейко назидательно прописан в произведениях Ильфа и Петрова, напомним, что своим богатством он был обязан «исчезновению» нескольких эшелонов. В эпохальном фильме «Место встречи изменить нельзя» Володя Шарапов, представляясь бандитам, говорит о своём «отце», известном воре: «Вагонами воровал». Речь в фильме идёт как раз о начале 30-х.
Как и во всех других случаях, невозможно отрицать вольных трактовок закона на местах, в результате которых люди могли страдать за незначительные правонарушения. Неверным, однако, будет утверждать, что это носило системный характер, а закон был направлен в первую очередь против крестьян.
В бюллетене «Население и общество» за декабрь 2007 года[14] российский демограф, руководитель Центра демографии и экологии человека РАН Анатолий Вишневский приводит данные о применении закона «О социалистической собственности…». Только в РСФСР по нему было осуждено в 1932–1939 годах 183 тысячи человек, в том числе только в 1933 — 103,4 тысячи, значится в статье.
Из самых общих соображений следует, что число осужденных за 7 лет относительно невелико для преимуществснно аграрной страны с населением более 100 миллионов человек. Из данных А. Вишневского следует, что если в 1933 году по статье о «колосках» было осуждено 103 тысячи человек, в последующие годы преследованию по ней подвергалось в среднем 11 тысяч человек в год.
В современной России, согласно справке МВД «Состояние преступности в Российской Федерации за январь — ноябрь 2005 года»,[15] за 11 месяцев зарегистрировано 619 тысяч случаев хищений, в том числе 3537 на железнодорожном, воздушном и водном транспорте. При том что закон «о колосках» у нас не действует.
* * *
Значительный интерес представляет анализ причин, толкнувших советские власти к принятию закона от 7 августа 1932 года. Его репрессивная составляющая действительно выходит за рамки представлений о достаточном наказании. Из переписки И. В. Сталина с членами Политбюро летом 1932 года следует, что тому есть причины. Крайне интересны задачи, возлагаемые на новый закон, а также методы, взятые И. В. Сталиным из опыта построения капитализма в Великобритании и применённые в СССР.
В июле 1932 года И.В. Сталин пишет:[16]
«Кагановичу, Молотову.
За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на желдортранспорте (расхищают на десятки мил. руб.), во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются глав[ным] образом кулаками (раскулаченными) и другими антиобщественными элементами, старающимися расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально!), а на деле через 6–8 месяцев амнистируются. Подобный режим в отношении этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную „работу“. Терпеть дальше такое положение немыслимо. Предлагаю издать закон (в изъятие или отмену существующих законов), который бы:
а) приравнивал по своему значению железнодорожные грузы, колхозное имущество и кооперативное имущество — к имуществу государственному;
б) карал за расхищение (воровство) имущества указанных категорий минимум десятью годами заключения, а как правило — смертной казнью;
в) отменил применение амнистии к преступникам таких „профессий“.
Без этих (и подобных им) драконовских социалистических мер невозможно установить новую общественную дисциплину, а без такой дисциплины — невозможно отстоять и укрепить наш новый строй».
Во втором письме по этому вопросу И. В. Сталин даёт дополнительные обоснования необходимости нового закона:[17]
«Тт. Кагановичу, Молотову.
1. Если будут возражения против моего предложения об издании закона против расхищения кооперативного и колхозного имущества и грузов на транспорте, — дайте следующее разъяснение. Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты которой он создал своё собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьёт охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность. Для этого и нужен новый закон. Такого закона у нас нет. Этот пробел надо заполнить. Его, т. е. новый закон, можно было бы назвать, примерно, так: „Об охране имущества общественных организаций (колхозы, кооперация и т. п.) и укреплении принципа общественной (социалистической) собственности“.»
И. В. Сталин прямо апеллирует к опыту построения капитализма в Великобритании, где для насаждения священного права частной собственности пошли на меры, куда более радикальные, нежели советские. Так, до XIX века в Англии вешали детей, укравших булку хлеба у торговца. В вышедшем недавно на экраны фильме «Суини Тодд» / Sweeney Todd (2007) показан как раз такой судебный процесс в викторианской Англии, где к повешению за кражу приговаривают 6-летнего мальчика.
История строительства капиталистических отношений также не отличалась гуманизмом. Насаждение нового типа хозяйства, ломка феодальных отношений, о которых пишет И. В. Сталин, вылились в масштабные репрессии против крестьянства (огораживание, лишение земли), создав совершенно дикий, не совместимый с современными взглядами рынок труда, где родители сдавали внаём на фабрики собственных детей. Частной собственностью, средством заработка стали не только предметы, но и люди и собственные дети. Во многом именно из этих отношений вытекает возрождение в западном обществе античного рабства, которое практиковалось в Америке вплоть до Гражданской войны Севера и Юга (1861–1865), то есть до второй половины XIX века. Заметим, что отмену рабства в США отделяет от Октябрьской революции всего 52 года.
Предвидя возражения, что рассматриваемый период в СССР отделяют от британского и американского целый век, предлагаю сравнить практику применения смертной казни к детям в XIX веке с репрессивной политикой любой из восточных деспотий Средневековья. В цивилизациях Востока и в X веке за кражу «только» рубили руку.
Советский Союз, столкнувшись с близкой по смыслу проблемой утверждения социалистической собственности «священной и неприкосновенной», также пошёл на карательные меры. По сути, мы видим близкий аналог опыту капиталистических реформ, совпадает даже аргументация. Однако репрессивная составляющая в СССР относительно более гуманна.
Глава 6 Закон о прогулах
Если закон «о трёх колосках» принято однозначно относить к репрессивным, так называемый закон «о прогулах» упоминается в этой связи гораздо реже. Однако относить его к категории репрессивных есть куда большие основания. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день…» запретил увольнения по собственному желанию, самостоятельный, без санкции руководства, переход с одного предприятия на другое, а также ввёл судебную ответственность за прогулы.
Оснований для появления столь жесткого закона было несколько. В условиях нарастающей военной угрозы промышленность СССР переходила на мобилизационный режим работы. С 1939-го по июнь 1941 года доля военных расходов в советском бюджете увеличилась с 26 до 43 процентов. Рост выпуска военной продукции втрое опережал общий рост промышленного производства. Тем не менее, но оценке военных, для полного переоснащения армии новыми танками требовалось два года, самолётами — 1,5 года.
Неизбежность войны была очевидна, Советский Союз вёл форсированную подготовку, создавались стратегические запасы продовольствия, жизненно необходимого сырья. Т. К. Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях»[18] отмечает: «С 1940-го по июнь 1941 года общая стоимость государственных материальных резервов увеличилась с 4 миллиардов до 7,6 миллиарда рублей.
Сюда входили резервы производственных мощностей, топлива, сырья, энергетики, чёрных и цветных металлов, продовольствия. Эти запасы, заложенные накануне войны, хотя и были довольно скромными, помогли народному хозяйству, несмотря на тяжёлый 1941 год, быстро взять темп и размах, необходимые для успешного ведения войны».
Практически двукратное увеличение стратегических запасов в течение одного года не могло не сказаться на экономике. В ряде регионов страны с прилавков магазинов исчезло продовольствие, за элементарными товарами выстраивались огромные очереди, пропало мыло, и медицинские службы констатировали начало эпидемий педикулеза.
Столь резкая мобилизация экономики именно в 1940 году объясняется масштабами задач, которые ставились перед страной в первые две пятилетки. И. В. Сталин, подводя итоги первой пятилетки, отмечал:[19]
«Осуществляя пятилетку и организуя победу в области промышленного строительства, партия проводила политику наиболее ускоренных темпов развития промышленности. Партия как бы подхлёстывала страну, ускоряя её бег вперёд. […] Нельзя не подгонять страну, которая отстала на сто лет и которой угрожает из-за её отсталости смертельная опасность. […]
Вот на какой основе выросли у нас в период первой пятилетки быстрый подъём нового строительства, пафос развёрнутого строительства, герои и ударники новостроек, практика бурных темпов развития.
Можно ли сказать, что во второй пятилетке придётся проводить такую же точно политику наиболее ускоренных темпов?
Нет, нельзя этого сказать.
Во-первых, в результате успешного проведения пятилетки мы уже выполнили в основном её главную задачу — подведение базы новой современной техники под промышленность, транспорт, сельское хозяйство. Стоит ли после этого подхлёстывать и подгонять страну? Ясно, что нет в этом теперь необходимости. […] В результате успешного выполнения пятилетки нам удалось построить десятки и сотни новых больших заводов и комбинатов, имеющих новую сложную технику. Это значит, что в объёме промышленной продукции во второй пятилетке основную роль будут играть уже не старые заводы, техника которых уже освоена, как это имело место в период первой пятилетки, а новые заводы, техника которых ещё не освоена и которую надо освоить. Но освоение новых предприятий и новой техники представляет гораздо больше трудностей, чем использование старых или обновлённых заводов и фабрик, техника которых уже освоена. Оно требует больше времени для того, чтобы поднять квалификацию рабочих и инженерно-технического персонала и приобрести новые навыки для полного использования новой техники. Не ясно ли после всего этого, что если бы даже хотели, мы не могли бы осуществить в период второй пятилетки, особенно в первые два-три года второй пятилетки, политику наиболее ускоренных темпов развития.
Вот почему я думаю, что для второй пятилетки нам придётся взять менее ускоренные темпы роста промышленной продукции».
Масштабные проекты форсированного развития первой пятилетки (1929–1933) сменились освоением производств и внедрением технологий второй пятилетки 1933–1937 гг. В целом осуществлялся комплексный план развития промышленности, логичным продолжением которой стал план третьей пятилетки 1938–1942 годов. Военная промышленность, даже будучи приоритетной, просто не могла развиваться без смежных секторов промышленности, начиная от сельскохозяйственной и заканчивая текстильной и химической. До 1940 года никто другие сферы хозяйства в жертву обо