Суббота 1 октября. Учитывая, что отель мне не знаком, а поиск салона, в котором готовилось дефиле мог занять некоторое время, я прибыла на место за полчаса до начала. Отель Westin Paris расположен прямо у садов Тюильри, напротив одной из центральных аллей садов – аллеи Кастильоне, которая выходит на улицу Риволи, к отелю. Через квартал от отеля, в другую сторону от садов Тюильри – Вандомская площадь.  Отели, расположенные вдоль улицы Риволи и садов Тюильри однотипны, но неизменно шикарны, с дорогими бутиками на первых этажах.

Довольно быстро нахожу вход – здание отеля занимает ровно квартал, и вход расположен со стороны ведущей к вандомской площади, кроме того, пропустить его сложно.

Подойдя поближе, вхожу в стеклянные, автоматические двери – вход, что и говорить, производит впечатление.

За стеклом, на входе, двое охранников-портье. Предьявляю им свой билет на дефиле, заодно спросив, куда идти надо. Вот, кстати, и билет – выполненный полностью в духе коллекции: пестрые переплетения цветных, слегка этнических, мозаик. Тема оформления билета, как выяснится позже, полностью повторяет основной элемент декора дефиле – светящиеся кубики, сложенные у входа на сцену пирамидками.  

Билеты на дефиле Ли Санг Бонг весна-лето 2012 - пластиковая прозрачная посередине карточка с цветными кубиками в трех измерениях

Обратная сторона билета. Билеты были разосланы приглашенным в черных однотонных конвертах

Отмечу, что пройдя в отель, мои перемещения никак больше не регламентировались – иди куда хочешь. С приема отеля я попала в этот длинный коридор, который идет мимо зимнего сада (Jardin d’hiver, фотографии в предыдущей статье), на его стенах – в отличии от приведенной здесь фотографии – висели картины, наброски в стиле зарисовок для женских журналов мод, или эскизов моделей одежды. Видимо это был день дефиле и не только Ли Санг Бонга.

Я прошла по коридору и забрела на этажи, побродив там немного, и не найдя ничего занятного (там начинались номера отеля) спустилась и прошла в следующий корридор - в  «зону приемов», который является продолжением этого мраморного (на фото). Оказывается все салоны, фотографии которых приведены в предыдущей статье, находятся в этой зоне. Поэтому я позаглядывала во все поочередно: в них во всех готовились дефиле разных дизайнеров (никого, чье имя было бы мне знакомо). В одних расставлялись зрительские ряды вокруг зоны дефиле, в других – были расставлены вешалки с нарядами и метушились модели, визажисты, стилисты и организаторы.

Фото с сайта http://mademoiselle.360fashion.net, закулисье дефиле Lie Sang Bong весна-лето 2012

Везде позаглядывав, я остановилась в коридоре, в раздумии. Заходить ли мне в салон Concorde, или тут подождать.

Из салона Imperial, неумолкая отстегивая инструкции своим подчиненным, вышла организатор другого дефиле – в красном с головы до пят комбинезоне и с бритой наголо головой. Осмотрела меня, смело, сверху-вниз и снизу-вверх...

- Отстой... – подумала организаторша.

- Коротко... – подумала я.

Я решилась заглянуть в салон Конкорд и подозвала организатора. Он любезно предложил мне погулять еще минут 10-15. Я вернулась в мраморный коридор и села в зимнем саду – там (в отличие от фото ниже) было пусто, лишь столик с диванчиком, а обеденные столы, ввиду хорошей погоды были выставлены на внутреннем дворике.

   В мраморном коридоре тем временем сформировалась очередь, и ровно в полдень (азиатская пунктуальность!) посетителей стали запускать на дефиле.

Зал постепенно наполнялся, - это было квадратной формы пространство огороженное зрительскими местами. Я села во втором ряду у прохода, справа от выхода на сцену. Толпа фотографов и кинооператоров сгруппировалась прямо напротив выхода на сцену – с камерами человек пятнадцать, вокруг них кучковались ассистенты. Получилась такая внимательно наблюдающая горка.

Ждали пока зал наполнится минут 15-20, я уже начала дремать, и приободрялась лишь когда очередной оператор проходился по рядам, снимая крупным планом приглашенных. Я теперь ищу себя на итернете на фотографиях и видео с показа, чтоб как полагается, ткнуть пальцем и сказать «Вот она я!!!». Пока безрезультатно.

Ну вот, когда все свободные места были заняты и свет погас, началось вступительное шоу с масками и иллюминацией (оно длилось минуты 3-4).

По окончании вступительной части, зажглись те самые кубики и знаменовали начало дефиле.

Серия сообщений "Lie Sang Bong, весна-лето 2012. Мои впечатления":

Изложение моего посещения показа коллекции весна-лето 2012 корейского дизайнера Ли Санг Бонг. Париж, салон Конкорд в отеле Westin Paris, между площадью Vendome и садами Тюильри. Личные впечатления и размышления, взгляд на дефиле непосредственно с места событий и подборка профессиональных фотографий.

Часть 1 - Lie Sang Bong, биография. И показ - на подходе
Часть 2 - Lie Sang Bong 2012. Реальная сторона дефиле
Часть 3 - Lie Sang Bong весна-лето 2012. Фото и мнение
Часть 4 - Lie Sang Bong весна-лето 2012. Репортажи

Цитаты из книги Лобсанга Рампы «Третий глаз»

Незабываемыми для меня были уроки по изучению наших законов. Чтением законов начиналось каждое занятие, чтением законов оно и заканчивалось. Вот некоторые из них:

•  Отвечай добром на добро.

•   Не нападай на мирных.

•   Читай Священное писание и понимай его.

•   Помогай соседям.

•   Закон строг к богатым и внушает им понимание и равенство.

•   Закон мягок к бедным и утешает их.

•   Плати долги своевременно.

Я вспомнил о «Круге Бытия». Я подумал о наставлениях из буддист­ских священных книг:

Щедрый человек никогда не узнает нищеты; алчный человек никог­да не найдет утешения.

Да будет могущественный щедр к нуждающемуся и не откажет ему в помощи. Да помнит он о долгом пути жизни. Ибо богатство обраща­ется, как колесо: сегодня оно у тебя, завтра у другого. Нищий сегодня может стать принцем завтра, а принц может стать нищим.

Каж­дое утро начиналось с повторения Законов и Ступеней Среднего Пути. Вот эти Законы:

1. Свято верь руководителям монастыря и страны.

2. Исполняй религиозные обязанности и учись прилежно.

3. Почитай родителей.

4. Уважай добродетельных.

5. Почитай старших и благородных по рождению.

6. Служи родине.

7. Будь честным и достойным доверия во всем.

8. Заботься о друзьях и родных.

9. Используй пищу и богатство наилучшим образом.

10. Следуй примеру хороших людей.

11. Будь признательным за добро и плати добром же.

12. Соблюдай меру во всем.

13. Гони от себя прочь ревность и зависть.

14. Воздерживайся от злословия и скандалов.

15. Будь мягок в словах и в действиях, никому не причиняй зла.

16. Переноси страдания и лишения с терпением и достоинством.

Сту­пени Среднего Пути — кодекса поведения буддиста:

•   правильная мысль — это мысль, свободная от заблуждений и самокопания;

•  правильное устремление — это устремление, исполненное возвышенных помыслов и честных намерений;

•   правильное слово — это слово, выражающее доброту, уваже­ние, правду;

•  правильное поведение — это поведение, присущее честному, миролюбивому и неэгоистичному человеку;

•   правильная жизнь — жизнь человека, не совершающего зла против других людей или животных, признающего за живот­ными права живых существ;

•   правильное усилие — это самоконтроль и постоянное самосо­вершенствование;

•  правильная полнота сознания — правильные мысли и стрем­ление к правильным поступкам;

•  правильный восторг — восторг, вызванный медитацией о ре­альности жизни и о сверх-Я.

 Yumbulagang monastery tibet 

Из книги Лобсанга Рампы "Третий глаз"

Мать решила принять гостей столь же оригинально, сколь и рос­кошно. В   частности, она задумала угостить их специально приготовлен­ными цветками рододендрона. Еще за несколько недель до приема часть слуг верхом на лошадях отправилась к подножию Гималаев, где можно найти самые изысканные цветы. У нас растут рододендроны-гиганты, отличающиеся удивительной гаммой оттенков и запахов. Для сбора годятся едва распустившиеся бутоны; их сразу же осторожно промыва­ют. Осторожность необходима: достаточно малейшей царапины, и «ва­ренье» будет испорчено. После этого каждый цветок погружают в боль­шую стеклянную банку, наполненную водой и медом. Особенно следят за тем, чтобы воздух не попал внутрь бокала. Банку закрывают и ежед­невно в течение последующих нескольких недель выставляют на солнце и регулярно поворачивают, чтобы все части цветка получили необходи­мую порцию солнечного света. Цветок медленно растет, напитываясь нектаром из медового раствора. Некоторые перед употреблением в пи­щу выдерживают цветок еще несколько дней на воздухе, так чтобы лепестки стали слегка хрустящими, но еще не потеряли вида и аромата. Иногда лепестки посыпают сахарной пудрой, имитирующей снег.

Другим деликатесом был суп из плавников акулы. Кто-то из гостей заметил, что «это блюдо — мировая вершина гастрономического искус­ства».

Тсампа — основная пища тибетцев. Для некоторых чай и тсампа вообще являются единственными блюдами на всю их жизнь, от первого приема пищи до последнего. Готовится тсампа из ячменя, который поджаривают до тех пор, пока он не примет золотисто-коричневый оттенок. Затем ячмень мелют на муку, муку в свою очередь снова поджа­ривают, ссыпают в чашу и заливают горячим чаем с растопленным маслом. Все содержимое круто замешивают и придают ему форму гале­ты. Соль, буру и масло яка добавляют по вкусу. Приготовленная таким образом тсампа раскатывается, нарезается кусочками и подается в виде лепешек или печенья различной формы. Тсампа сама по себе не очень привлекает к обеденному столу, но все же служит достаточно емкой и сбалансированной пищей на всех высотах в любых условиях.

Но вернемся к нашему торжественному приему. Одни готовили тсампу, другие делали масло, пользуясь технологией, которую никак нельзя рекомендовать с точки зрения гигиены. Большие мешки из козь­их шкур мехом внутрь служили бурдюками для пахтанья масла. Их наполняли молоком яков или коз. Для того чтобы молоко не вытекало, горловина мешка скручивалась и накрепко затягивалась. Мешки с моло­ком энергично мяли и встряхивали до тех пор, пока в них не сбивалось масло. Для этой работы были оборудованы специальные маслобойни из булыжников, выступающих из земли почти на полметра.

Если наполненные молоком мешки многократно поднимать и опус­кать на булыжники, то масло внутри отделяется от молока, сбивается — это и называется пахтаньем. Даже наблюдать было тяжело, когда чело­век по двенадцать слуг часами занимались этим делом. Тяжело дыша, охая, они поднимали и опускали, поднимали и опускали мешки на кам­ни. Иногда мешки, то ли от неловкости обращения, то ли от ветхости, лопались. 

На следующий день снова была работа на кухне. На этот раз мы варили чай. В противоположной части кухни стоял начищенный песком до блеска котел для чая, вмещавший около 700 литров. С раннего утра его наполняли водой (до половины), а сейчас он уже кипел и бурлил вовсю. В наши обязанности входило подносить и крошить брикеты чая. Эти брикеты доставлялись в Лхасу из Индии или Китая через горы. Они весили от 7 до 8 килограммов каждый. Раздробленные брикеты забрасы­вались в кипящую воду. Один из монахов опускал в котел глыбу соли, другой добавлял питьевую соду. Когда вся эта масса вскипала, в нее бросали шарики осветленного масла, после чего смесь оставалась на огне в течение еще нескольких часов. Этот чай обладал замечательными пи­тательными свойствами, а вместе с тсампой составлял основную пищу тибетцев, способную длительное время поддерживать их жизнь. Чай всегда должен быть горячим. Когда опустошался один котел, рядом уже вскипал другой. Самым неприятным во всей этой работе было поддер­жание огня в очаге. Вместо дров тибетцы используют прессованный навоз яков. Это топливо формуется в виде брусков и всегда заготавлива­ется с избытком. Сухой навоз, брошенный в топку и охваченный пламе­нем очага, источает клубы едкого тошнотворного дыма. 

Монахи готовят цампу. Тибет, январь 2009,автор фото Нина Шильгина 

Из книги Лобсанга Рампы "Третий глаз"

Давным-давно, гласят наши предания, все люди, мужчины и женщи­ны, умели пользоваться третьим глазом. В те времена боги ходили по земле и жили среди людей. У людей возникла иллюзия, что сами они не хуже богов, возникло желание убить богов. Люди не понимали, что то, что они видят, боги видят лучше их. В наказание боги закрыли третий глаз у людей.

Ввер­ху над головами в черном небе загорались необычно яркие звезды. Сог­ласно древним легендам, легионы Кесара по приказу Будды воткнули в небесный свод свои копья. И теперь через отверстия, пробитые ими, льется из Небесных Чертогов на землю божественный свет.

Древние тибетские легенды повествуют о том, что тысячи лет назад море омывало многие части Тибета. Это подтверждается наличием ске­летов морских рыб и других морских животных, найденных при раскоп­ках. Китайцы разделяют это мнение. Табличка Ю, найденная на пике Ку-Лу горы Хингана в провинции Ху-Пей, гласит, что великий Ю «здесь нашел убежище (в 2278 году до рождества Христа) после спада потопа». Потоп захватил весь Китай, за исключением самых высоких мест. Под­линную табличку украли, но есть копия с нее, которая хранится в Ву-Чань-Фу близ Ханькоу. Еще одна копия находится в храме Ю-Линь около Шаошань-Фу. Мы же считаем, что в свое время Тибет был равнин­ной страной, расположенной на берегу моря, однако по необъяснимой пока причине произошли страшные землетрясения, в результате кото­рых большие участки суши опустились в море, а другие превратились в горы.

Высокогорные районы Тянь-Шаня как нельзя лучше подтверждают это: там находят многочисленные останки рыб, животных. Находят там также раковины всевозможных расцветок, окаменелые губки и ветки кораллов. Много добывалось там и золота, которое можно было, как говорят, грести лопатой. Температура извергающихся из недр источни­ков колеблется. В некоторых источниках вода кипит, в других — ледя­ная. Это страна фантастических контрастов.

Когда-то, тысячи ты­сяч лет назад, Земля была расположена ближе к солнцу и вращалась в противоположном направлении. Дни были короче и жарче. Великие цивилизации возникли на Земле, люди знали больше, чем знают сейчас. Однажды из космического пространства появилась блуждающая плане­та и столкнулась с Землей. Земля сошла со своей орбиты и стала вра­щаться в другом направлении. Поднявшиеся ветры вздыбили моря, которые под влиянием противоположных гравитационных сил обру­шились на сушу. Вода затопила весь мир, сотрясавшийся от колоссаль­ных землетрясений. Некоторые участки земной коры ушли в пучину, другие поднялись. Тибет, поднявшийся более чем на 4 тысячи метров над уровнем моря, перестал быть теплой и уютной страной, прибреж­ным раем. Мощные горы, извергающие кипящую лаву, окружили Ти­бет. Далеко в высокогорных районах Землю пересекли трещины, обра­зовались глубокие ущелья. Там продолжала существовать и развиваться флора и фауна давно ушедших эпох.

Художник Wang Yi Guang. Холст, масло, 2007

Цитаты из книги Лобсанга Рампы "Третий глаз"

Тибетцы считают, что неразумно спать днем: дневные демо­ны могут найти спящего и вселиться в него. По этой причине спать запрещают даже детям, так как родители боятся, что их дети станут «одержимыми». К больным тоже приставляют монахов, в обязанности которых входит не давать подопечным спать в неподходящее время. Снисхождения нет никому — даже умирающие должны пребывать как можно дольше в состоянии полного сознания, чтобы не сбиться с пути, переселяясь в другой мир, не затеряться во время перехода.

В высокогорных районах тибетцы купают новорожденных в ледя­ных ручьях, чтобы выяснить, достаточно ли ребенок крепок и имеет ли он право на жизнь. Мне не раз приходилось видеть небольшие про­цессии, направлявшиеся к ледяным источникам на высоте около 6 тысяч метров над уровнем моря. Прибыв на место, процессия останавливает­ся. Бабушка берет на руки ребенка, вокруг нее собирается вся семья — отец, мать, ближайшие родственники. Ребенка раздевают, и бабушка погружает маленькое тельце в поток по самую шею, так что на поверх­ности остается одна голова. Холод насквозь пронизывает ребенка, он моментально краснеет, затем синеет. Скоро плач прекращается — мла­денец больше не в силах протестовать. Кажется, что он уже мертв, но у бабушки немалый опыт по этой части: она вытаскивает его из ручья, насухо вытирает и одевает. Выживет ли ребенок? На это воля Божья! Если умрет, значит, меньше несчастий выпадет на его долю. В стране с таким холодным климатом подобное испытание проводится из самых добрых побуждений — нельзя оставлять слабых и больных там, где медицинская помощь почти отсутствует. Смерть нескольких младенцев считается здесь меньшим злом, чем жизнь нескольких неизлечимых инвалидов.

Туалет матери был безупречен. Красно-коричневая юбка из домот­канной шерсти яка доходила почти до лодыжек, на ногах красовались высокие сапожки из тибетского войлока безукоризненной белизны, с умело подобранными в красной гамме каблуками, подошвами и изящ­ными шнурками. Желто-рыжеватый жакет «болеро» по цвету перекли­кался с монашеским костюмом отца. Впоследствии, когда я изучал ме­дицину, йод на повязке напоминал мне эти сочетания цветов. Под жаке­том сияла пурпуром шелковая блузка. Все цвета в туалете матери гармонировали друг с другом и вместе с тем представляли  различные монашеских одеяний.

Шелковый шарф, перекинутый через правое плечо, крепился к поясу массивным золотым кольдом и спускался до самого низа юбки. До пояса он был кроваво-красного цвета, а цвет его нижней части плавно перехо­дил от лимонно-желтого до темно-шафранового.

На золотом шнурке, висевшем на шее, мать носила три амулетных мешочка, с которыми никогда не расставалась. Эти амулеты ей препод­несли в день свадьбы: первый подарила ее семья, второй — семья мужа, третий — сам Далай-лама. Украшения матери стоили очень дорого, но это соответствовало ее социальному положению. В Тибете так принято — по мере продвижения мужа по служебной лестнице он обязан дарить жене все более и более дорогие украшения.

Несколько дней работы потребовала прическа матери: надо было заплести 108 тонких, как кончик хлыста, косичек! Сто восемь — священ­ное число у тибетцев. И тем счастливицам, у которых хватало для этого волос, очень завидовали. Прическа, разделенная посредине пробором, удерживалась деревянной формой, размещенной на макушке подобно шляпе. Форма была покрыта красным лаком и инкрустирована алмаза­ми, нефритом и золотыми кольцами. Волосы располагались на ней так, что напоминали террасу, увитую вьюнком.

В одном ухе мать носила коралловое ожерелье. Ожерелье было нас­только массивным, что могло бы оторвать мочку, если бы его не поддер­живал красный шнурок, накинутый на ушную раковину в виде петли. Конец кораллового ожерелья доходил почти до пояса. Я как заворожен­ный наблюдал за матерью. Как только она поворачивает голову?

Каждый из нас носил при себе недельный запас тсампы. Во время еды мы доставали кожаные мешки с тсампой и высыпали в чашки положенную порцию. Добавив чая с маслом и размешав содержимое пальцем до крутого теста, мы принимались за еду.

Нас заставляли заниматься домашним хозяйством не потому, что не хватало рабочих рук, а чтобы по возможности стереть классовые разли­чия между нами. Тибетцы считают, что у человека может быть только один враг — человек, которого ты не знаешь. Поработайте с кем-либо бок о бок, поговорите с ним, познайте его — и он перестанет быть вашим врагом. В Тибете раз в году — на один день — все руководители лишаются своих полномочий, и любой из подчиненных может в этот день говорить им то, что о них думает.

Когда отшельник принимает решение полностью удалиться от людей, вход в его пещеру замуровыва­ют. В этом пустом каменном мешке он живет в полном одиночестве без света, мебели — без всего. Один раз в сутки он получает пищу через специальный лаз. Первое такое затворничество длится три года, три месяца и три дня. В течение этого времени отшельник размышляет о смысле жизни и о назначении человека в ней. Ни под каким предлогом его физическая оболочка — тело — не может оставить эту камеру. За месяц до истечения срока добровольного заключения в крыше просвер­ливается тончайшее отверстие, через которое в камеру проникает сла­бый луч света. Его постепенно расширяют, чтобы глаза отшельника могли привыкнуть к дневному свету, иначе он просто ослепнет. Часто такие отшельники, пробыв в миру несколько недель, снова принимают затворничество, но уже до конца своих дней. Подобная жизнь вовсе не бесцветна и не бесполезна, как может показаться на первый взгляд. Человек — это дух, существо другого мира, и, однажды сбросив путы телесной плоти, он устремляется ввысь и облетает Вселенную, где может оказаться полезным опосредовано — через свои мысли. Мысли, счита­ется в Тибете, — это волны энергии. Материя — это сконцентрирован­ная энергия. Точно направленная и частично сконденсированная мысль может передвигать предметы.

Я протянул ему банку, из которой он извлек серебряный шип — небольшой треугольный клинышек. Он вставил клинышек в щель меж­ду целой частью черепной коробки и обломком кости, который теперь слегка возвышался над нормальным уровнем. Затем он осторожно стал надавливать; обломок слегка сместился вниз. Учитель продолжал надав­ливать; еще небольшое усилие — и кость встала на свое место.

— Теперь шов срастется; серебро — инертный металл и не вызовет осложнений.

Учитель еще раз промыл рану травяным настоем и осторожно нало­жил отвернутый лоскут кожи на прежнее место. Разрез он сшил конским волосом, продезинфицировав его в кипящей воде, после чего смазал всю рану мазью на растительной основе. Затем наложил на голову повязку, которую предварительно прокипятил.

У одних растений собирались только лепестки цветков, у других — корни, которые необходимо было почистить, помыть и высушить; третьи приносились свежими и тут же запускались в пресс для выдавливания сока. Сок хранился в плотно закупоренных кувшинах. Семена, листья, стебли, лепестки — все этоочищалось, сушилось и упаковывалось в кожаные мешки. Содержимо­му мешков соответствовали надписи извне. Водонепроницаемость обес­печивалась специальным закручиванием горловины мешка; кожу нес­колько раз быстро смачивали и тут же высушивали на ярком солнце, в результате чего на следующий день она становилась жесткой, как дерево. Такую туго закрученную и высушенную горловину мешка невозможно открыть иначе, чем только разбив ее. В сухом тибетском климате травы в мешках не теряют своей силы в течение многих лет.

Кошек мы держим не только за их красоту: они обеспечивают самую надежную охрану драгоценных камней, в большом количестве разло­женных у ног священных статуй. Собаки — огромные бульдоги, способ­ные опрокинуть человека и разодрать его в клочья, — стерегут дома. Однако собаку можно приручить, прикормить или обратить в бегство. Ничего подобного не бывает с кошками. Если кошка бросается в атаку,то ее может остановить только смерть. Кошки у нас той породы, кото­рую иногда называют сиамской. В жарких странах они бывают и белые и бежевые, но в Тибете, стране холода, — почти совершенно черные. Глаза у них голубые, а задние лапы намного длиннее передних, чем объясняется уникальная походка этих животных. Длинный хвост похож на кнут. А голос! Сила и диапазон их голосов просто невероятны, ни один кот в мире не сравнится с ними по вокальным данным.

 Ветер с Геладандона. Ван И Гуан (Wang Yi Guang)   Холст, масло. 2003
 

Цитаты из книги Тьюсдей Лобсанг Рампа "Третий глаз" 

Я дрожал от страха при одной мысли, что оказался причиной таких больших событий. Я не мог в ту пору знать, что во всей этой затее моя роль была более чем скромной: на первый план выдвигалось Общественное Событие. Если бы мне сказали тогда, что прием поднимет престиж моих родителей, я бы все равно ничего не понял. И мне все равно было бы страшно.

Ясновидение прихо­дит через огромную боль, а астральные путешествия требуют чрезвы­чайного напряжения всех нервов и твердой, как скала, решимости.

Одна из наших заповедей гласит: «Лучше мирно спать, чем сидеть в позе Будды и молиться в гневе».

Однажды, я этого никогда не забуду, мне тогда исполнилось уже восемь лет, нам дали маринованные орехи. Я просто обожал орехи и часто ел их дома. По глупости я предложил одному из товарищей мое запасное платье в обмен на его порцию орехов. Об этом узнал инспектор. Он вызвал меня на середину комнаты и заставил пови­ниться в совершенной ошибке. В наказание, как «сладкоежку», меня лишили еды и питья на 24 часа. При этом отобрали и запасную одежду, сказав, что она мне не нужна, если я пытался обменять ее на предмет «не первой необходимости».

— Каждый человек должен иметь право на свободный выбор своего жизненного пути, — продолжал Мингьяр Дондуп. — Твой путь будет многострадальным в течение сорока лет, если ты изберешь правильную дорогу. Но за свои страдания ты сторицей будешь вознагражден в буду­щей жизни. И наоборот, на неправильном пути тебя ждут комфорт, довольство и богатство в этой жизни, но ты не будешь развиваться духовно. От тебя зависит выбор. Ты и только ты имеешь право сделать его.

На протяжении многих веков использовался известный в Тибете метод тренировки памяти. Каждый из нас воображал себе специальную комнату, уставленную тысячами и тысячами ящичков. На каждом ящичке была своя этикетка с легко читаемой надписью. Любой факт, который нам сообщали, должен быть классифицирован; нас учили во­ображать, как мы открываем определенный ящичек и помещаем туда этот факт. Мы должны были четко представлять весь ход поисковой операции, «видеть факт» в своем воображении и точно знать, где он находится, то есть в каком ящичке. После некоторой тренировки нам не составляло труда мысленно войти в комнату, открыть нужный ящик и вытащить из него требуемый факт, равно как и найти другие связанные с ним сведения.

Наше тело — это только оболочка; жизнь ей сообщает большое Я или сверх-Я, вступающее в свои права во время сна или в момент смерти.

Аура, которая окружает тело и которую каждый может научиться видеть, есть не что иное, как отражение жизненной силы, горящей внут­ри живого существа. Мы считаем, что природа этой силы — электричес­кая, подобная природе молнии. Западные ученые уже умеют измерять и записывать электрические волны мозга. Тем, кто обычно насмехается над подобными вещами, следует помнить об этом, а также о солнечной короне, полыхающей на расстоянии многих миллионов километров от самого светила. Простой человек не может видеть эту корону, хотя во время солнечного затмения ее могут наблюдать все, кто захочет. Верят люди в существование этой короны или нет — не имеет значения. Их сомнение не мешает ее существованию. То же можно сказать и о чело­веческой ауре.

Объектом моего яснови­дения было не только человеческое тело. Мне дали один кристалл, кото­рый и сейчас хранится у меня и к которому я часто обращаюсь. Ничего магического в подобных «магических» кристаллах нет. Это, в сущности, обычные инструменты — как микроскоп или телескоп, позволяющий, благодаря естественным законам, видеть обычно невидимые предметы. Кристаллы тоже подчиняются законам природы. Они служат фокусом для третьего глаза, с помощью которого можно проникать в подсозна­ние людей, собирать спрятанные там факты. Кристалл должен соответ­ствовать характеру владельца. Одни предпочитают кристаллы горного хрусталя, другие — стеклянные шарики. Некоторые используют прос­тую воду, налитую в чашу, некоторые — черный диск. Не имеет значе­ния, какой инструмент используется, — принцип его действия остается одним и тем же.

Я не понимал, зачем он мне все это говорит. Зачем предсказывает то, что я знал наизусть, слово в слово, с семи лет? Я знал, что после обучения медицине и хирургии в Тибете продолжу свое образование в Китае. Но Наимудрейший продолжал говорить. Он взывал к моей бдительности. Он предостерегал меня, чтобы я не впал в искушение доказать западно­му миру свои исключительные физические и духовные способности, чтобы я не вступал в разговоры об эго и душе.

Я побывал в Индии и Китае, — продолжал Далай-лама. — В этих странах можно говорить о Высшей Реальности; но я встречал такжемногих людей Запада. У них совсем иная оценка ценностей. Они прек­лоняются перед коммерцией и золотом. Их ученые говорят: «Покажите нам душу. Покажите, чтобы мы могли потрогать ее, взвесить, узнать, как она реагирует на кислоты. Назовите нам ее молекулярную структуру, ее химические свойства. Доказательства. Доказательства. Нам нужны до­казательства». Им и в голову не приходит, что своим неверием и подоз­рительностью они убивают всякую возможность добыть эти доказа­тельства, хотя так много и бестолково о них кричат...

В Тибете самосовершенствование человека может идти по двум нап­равлениям: совершенствование в миру и совершенствование отрешени­ем от мира.

Мне стало не по себе от мысли, что настанет день и мой дорогой гуру покинет меня, оставит нашу землю. Тогда я еще не совсем хорошо понимал, что жизнь на земле — не что иное, как иллюзия, серия испы­таний, школа.

Тибетцы, которые хорошо изучили истинное учение Будды, никогда не просят ни прощения, ни милости, они просят только справедливости.Высшее существо, будучи в то же время высшим выражением Справед­ливости, не может явить милость одному и отказать в ней другому — это значило бы отрицание самого принципа справедливости.

Высшая Сущность может явить только справедливость.Наши души бессмертны. Наша молитва «Ом! Мани падме хум!», начертанная выше, буквально переводится: «Приветствую Сокровища Лотоса!» Но мы по­нимаем это гораздо глубже: «Приветствую сверх-Я Человека!»

Абсолютная неподвижность — обязательное положение для медитаций. Для ламы застыть в неподвижности не составляет никакого труда. С ранних лет, а точнее с семи, меня учили сидеть неподвижно в продолже­ние многих часов. С этой целью на голову устанавливают зажженную масляную лампу, и ты должен сидеть в позе лотоса до полного расхода масла, то есть около двенадцати часов.

В Тибете мне приходилось читать книги, в которых говорилось о стран­ных летательных машинах, названных «божьими колесницами». Лама Мингьяр Дондуп рассказывал мне о монахах, вступивших в телепатичес­кую связь с существами, которые управляли этими колесницами; мона­хи узнали, что эти существа наблюдали Землю — судя по всему, так же, как люди наблюдают в зоопарке опасных диких животных.

Для новорожденного появление на свет означает конец жизни в утробе матери. Для души физическая смерть означает рождение в духовном, более свободном мире.

Астроло­гические влияния суть не что иное, как космические лучи, «окрашен­ные» или видоизмененные телом, которое отражает их к Земле.

Психометрия —это искусство улавливать инфор­мацию о прошлых событиях, рассматривая или осязая предметы.

Чтобы стать невидимым, надо прекратить движение тела и приостановить волновую эмиссию мозга. Если мозг функционирует (думает), то окружающие нас люди включа­ются в телепатическую связь (видят нас) и состояние невидимости потеря­но. В Тибете есть люди, хорошо владеющие искусством невидимок, они по собственному усмотрению могут скрывать свои психические волны.

Многие из побывавших в Тибете рассказывают о ламах-курьерах, способных управлять весом своего тела (речь идет о левитации) и про­бегать огромные расстояния на большой скорости, едва касаясь земли в течение многих часов. Это возможно, но требует продолжительных тре­нировок. Бегуны в этот момент находятся в полугипнотическом состо­янии. Вечер — самое подходящее для этого время, поскольку можно «привязаться» к звездам, земля должна быть ровной, то есть такой, чтобы ничто не могло вывести бегуна из состояния гипноза. И он бежит словно лунатик. «Третий глаз» постоянно держит в поле зрения место назначения, а губы без устали повторяют специальную мантру. Человек в таком состоянии может бежать в течение нескольких часов и не чувс­твовать усталости.

На Западе знают пять направлений йоги, и то слабо: Хатха-йога, или совершенствование физического тела, называемого у нас «носителем»; Кундалини-йога, дающая силу психического порядка, как, например, ясновидение и подобные вещи; Лайя-йога, которая учит владеть созна­нием — например, никогда не забывать то, что прочитал или услышал, пусть даже только один раз; Раджа-йога, которая подготавливает чело­века к трансцендентному сознанию и высшей мудрости; Самадхи-йога, которая ведет человека к Высшему Озарению и позволяет ему понять смысл бытия и то, что его ожидает в загробной жизни.

В центре пещеры стоял дом. Черный гранит стен отливал таким блеском, что мне показалось, будто дом выстроен из полированного эбенового дерева. Стены дома были расписаны странными символами и диаграммами, подобными тем, которые я видел на скалах в тоннеле подземного озера. Мы направились к дому и вошли в большие высокие двери. Внутри я увидел три саркофага из черного камня, украшенные рисунками и загадочными надписями. Они были открыты. При первом же взгляде на содержимое саркофагов у меня перехватило дыхание, я почувствовал сильную слабость.

— Смотри, сын мой, — сказал один из аббатов, — это были боги, жившие в нашей стране, когда здесь еще не было гор. Они ходили по нашей земле, когда море омывало ее берега и другие звезды горели в небесах. Смотри и запоминай, ибо только посвященные видели это.

Я повиновался; я был и очарован, и трепетал от страха. Три обнажен­ных тела, покрытых золотом, лежали передо мной. Двое мужчин и одна женщина. Каждая черточка их была четко и точно передана в золоте. Тела были огромны! Рост женщины превышал три метра, а более круп­ного из мужчин — четыре с половиной метра! У них были большие головы, слегка сходящиеся на макушке в конус, узкие челюсти, неболь­шой рот и тонкие губы, длинный и тонкий нос, правильные, глубоко посаженные глаза. Их нельзя было принять за мертвых, —казалось, они спят. Мы двигались осторожно и разговаривали вполголоса, словно боялись их разбудить. Я рассмотрел внимательно крышку одного из саркофагов — на ней была выгравирована небесная карта.

Неожиданно у меня появилось в планах посещение показа мод Lie Sang Bong, модельера из Южной Кореи.

Lie Sang Bong

Совершенно случайно, из-за отсутствия начальства, решением корейских коллег из соседних офисов (работающих в сфере производства рекламных роликов, и потому имеющих регулярные приглашения на дефиле азиатских дизайнеров) билет на показ был отдан мне. По старшинству, так сказать. Я очень обрадовалась, а в благодарности своей выказала море восторга, поэтому чтобы его весь еще и прочувствовать, виртуально прошлась по салонам Hotel The Westin Paris. В предвкушении.

Показ будет проходить в салоне Concorde упомянутого отеля, в эту субботу. Если билеты до того времени снова к кому-нибудь не перейдут, по наследству, или по полному праву обладания, я выложу здесь основательный фото-репортаж с места события.    

Для знакомства с отелем, вот наиболее понравившиеся фото:

Salon Imperial ballroom

Salon Napoleon ballroom

Jardin d’hiver

Salon Concorde

Salon Ailglon

Виды из отеля The Westin Paris

Вид на отель The Westin Paris, по-моему еще и чуть-чуть площади Vendôme видно вдали

Опыт журнализма у меня вроде есть, опыт стилизма тоже, а вот журнализм в сфере мод – такого эксперимента еще не проводилось. Вооружусь блокнотом, и постараюсь составить об увиденном, сколь получится профессиональное мнение.

А пока, для вступления, пару слов о дизайнере

перевод статьи  http://www.flip-zone.com/lie-sang-bong

Ли Санг Бонг относится к новому поколению дизайнеров парижских подиумов, где он заявил о себе в 2002 году. Он сочетает креативную элегантность, заимствованную из французской моды, с традиционным корейским стилем. Он представил свою первую сольную коллекцию в 1993 году на Fashion Week в Сеуле, сумев привлечь внимание профессионалов моды своими смелыми моделями. В 1999 году он избран «Лучшим дизайнером года» мэром г. Сеул, благодаря изобретательности и коммерческому успеху.

Ли Санг Бонг создает силуэты «femmes fatales» - роковых женщин, напоминающих героинь фильмов «нуар», 30-х годов. Созданные им монолитные объемы, его расцветки – в красных, черных и фиолетовых тонах, привносят значительный динамизм в гардероб, даже если в то же время, в них можно уловить нечто чувствительное и поэтичное. Вне сомнения, свою роль играет и тот факт, что этот дизайнер – выходец из театральной среды. Результат – коллекция, напоминающая исторических персонажей.

В преддверии коллекции Ли Санг Бонг весна-лето 2012,  модель из коллекции 2011   

Серия сообщений "Lie Sang Bong, весна-лето 2012. Мои впечатления":

Изложение моего посещения показа коллекции весна-лето 2012 корейского дизайнера Ли Санг Бонг. Париж, салон Конкорд в отеле Westin Paris, между площадью Vendome и садами Тюильри. Личные впечатления и размышления, взгляд на дефиле непосредственно с места событий и подборка профессиональных фотографий.

Часть 1 - Lie Sang Bong, биография. И показ - на подходе
Часть 2 - Lie Sang Bong 2012. Реальная сторона дефиле
Часть 3 - Lie Sang Bong весна-лето 2012. Фото и мнение
Часть 4 - Lie Sang Bong весна-лето 2012. Репортажи

Начало тут

Стоит ли пытаться доказать человеку неправоту? Не думаю, что поймет или скорее – слушать не станет. И мир все же правильно устроен – кто крепчает, уступает сам. Кто еще не окреп - даже крича о силе, или огрызаясь как капризный ребенок, просто пока что нуждается в том чтобы ему уступили место.

О подобных вещах можно спокойно рассуждать, пока речь идет о мелочах. Но что если события разворачиваются на жизненно решающем для кого-то фронте? И вот такие «взрослые капризные дети» требуют свою игрушку (отбирая ее силой у других), просто потому что «Всегда лучше, чтоб уступили им, а не они». Здесь назревает необхоимость втолковать человеку, что моральная сила не всегда равняется «наглость и психологическое насилие». Я знаю лишь один способ, и знаю как округляются глаза индивида, считающего что его сила в громкости голоса, язвительности слов и психической мертвой хватке.

Этот способ - наповал сразить великодушием, вопреки всякой логике. Такая возможность предоставляется нечасто, - это ситуация в которой козыри вдруг оказываются в ваших руках, и человек об этом знает. Но вы вместо того, чтобы использовать их против него (а он не видит другого варианта событий), даете понять что можете так поступить (это ваше заявление «нет, я не слаб»), но не станете этого делать (а это вы заявляете «поэтому, убедись - доброта не есть слабость»).

Знаете, какая будет первая реакция? А первая заставит себя ждать.. индивид не будет верить в такой поворот событий, он будет думать, что вы задумали коварный план

(вежливо улыбайтесь недоброжелателям – пусть мучаются в догадках, что вы затеваете))))

Но потом, не видя наступления катастрофы, он подойдет к вам и тихонько спросит – что вы за это хотите (тут трудно удержаться от улыбки....вот логика у людей ! Моральный калькулятор).

Думаю, самое лучшее решение – не отвечать ничего. Многозначительного взгляда и улыбки достаточно. Если что-то скажете, даже вежливое – это располагает к продолжению (может ответить услугой на услугу и тогда он будет квит – и с вами и с добротой, к сожалению; важно чтоб остался моральный долг – пусть отдаст кому-то другому). Если подшутите, или скажете о доброте вербально .. ох, не будите зверя - он только что задремал и промурлыкал. Молчание означает – на этом всё. Game over. Я победитель, но дарю вам лавровый венок.

Вот тогда то и надламывается железная логика. Человек понимает, возможно впервые, что существует что-то помимо математического расчета действий в борьбе за первенство. Доброта есть, он не может её себе объяснить логически (я тоже не могу!), но уже не считает вас слабым (подождите, не радуйтесь – он теперь, вероятно, считает вас не от мира сего). Он вынужден смириться с существованием того, чего понять не может, и что его так поражает. Это хорошее начало.

Впрочем, при подобных обстоятельствах у некоторых борцов за справедливость возникнет вопрос: когда появилась возможность свергнуть тирана, почему этого не сделать? Дело выбора. Нужно взвесить последствия обоих решений. Нужно знать, чего именно хотите добиться. Свергнуть – одно дело, заняться воспитанием – другое.

Серия сообщений "В доброте сила":

По-моему, единственный способ доказать человеку, что совесть, мораль, добро - не просто абстрактные термины, но существуют реально – это поймать их за хвост... Так как все мы имеем привычку верить лишь в осязаемое. Неосязаемое определенно нуждается в демонстрации, чтобы заявить о себе.

Часть 1 - Мораль - судья или адвокат?
Часть 2 - Оттенки серого
Часть 3 - Закон джунглей
Часть 4 - План анти-макиавелли

Самый элементарный пример событий, где идет борьба за выживание или за честь, где слабость можно спутать с добротой, и где доброта может стать силой - встречается на каждом шагу. Известен как «закон джунглей». Это когда возникает диллема: «либо ты, либо тебя». Причем, несмотря на страшное название, диллема может иметь место как на высших по социальной важности уровнях (когда идет конкурентная борьба за карьерное повышение; за брачного партнера; за то, чтоб удачно пристроить ребенка – садик, школа и далее по программе), так и в менее значимых вещах. Когда человек на человека смотрит зверем, потому что тот стал без очереди, или когда идет борьба за втискивание в общественный транспорт, или еще – при столконвении двух персон в паскудном настроении: обычное соревнование двух гордынь – кто кого переязвит.

Чем ниже уровень, на котором закон джунглей для человека вступает в силу, тем мельче человек.

В одной такой ситуации выбора, когда в ответ на чей-то возмущенный взгляд, я молча уступила место (и претендентка на него довольно воцарилась), у моей спутницы гордыня, видно приняла дежурство и взыграла вместо моей:

- тю... чего ты уступаешь! – сказала она характерным тоном, чтоб занявшая место услышала в нем примерно «нет, ты посмотри какая наглая!».

- так ведь, надо чтобы кто-то уступил..

- Ну!? Так лучше же чтоб уступили тебе.

Вот. С этого места и начинается, обычно, обоюдное непонимание. Я не понимаю - ну почему, почему лучше?

- Если уступят мне, хорошо, - могу я попытаться объяснить, - но если мы сойдемся лбами как два барана, то я пожалуй отойду в сторону.

- ндам? Ну и уступай всем всю жизнь. Будь слабой.

Такая категоричность обрывает мои рассуждения и попытки объяснить что-либо человеку. Мне вдруг становится ясно, что она слишком уверена в правильности собственного мнения на этот счет. Что оно не подлежит обсуждению. Я слабая, она сильная.  Она будет всю жизнь первой занимать свободные стулья и туалетные кабинки. Она отвоюет в ресторане недолитый сантиметр томатного сока, преднамеренно недолив который заведение решило на ней безжалостно сэкономить.  Если ей нагрубят, она съязвит в ответ в два раза обиднее, а потом еще четыре раза перескажет историю о том как проучила нахалку или нахала, и о том как она сильна и умна.

Зачем утрировать... «Уступать всем», «Всю жизнь» - мне в подобных преувеличениях ясно слышится обида человека на всех и вся. Будто у него что-то слишком часто отнимали, или же слишком редко ему давали то, чего, как он считает, заслуживал... Напрашивается вывод – я сейчас разговариваю с человеком крайне слабым, потому как гордым и легко ранимым, у которого острое чувство нехватки чего-либо и он пытается «отхватить» это в таких повседневных мелочах - чтобы восстановить как индивиду это кажется, по жизни нарушенную в его адрес справедливость.

 -  А ведь, иногда, требуется больше силы, чтобы смолчать, чтобы уступить..

- Ц.. – недовольно цыкает собеседница, - да что ты.

А вот это не аргумент, единственная цель здесь – сказать последнее слово в споре.  

Серия сообщений "В доброте сила":

По-моему, единственный способ доказать человеку, что совесть, мораль, добро - не просто абстрактные термины, но существуют реально – это поймать их за хвост... Так как все мы имеем привычку верить лишь в осязаемое. Неосязаемое определенно нуждается в демонстрации, чтобы заявить о себе.

Часть 1 - Мораль - судья или адвокат?
Часть 2 - Оттенки серого
Часть 3 - Закон джунглей
Часть 4 - План анти-макиавелли

Уже в сотый раз задаюсь вопросом – почему, некоторые люди поступают благородно, даже если окружащие дают все необходимые оправдания, чтоб не напрягаться. Не представляю как у других происходит столкновение с этой проблемой, но у меня это было следующим образом: накрепко усвоив из прочитанных в детстве книг, что есть хорошо, а что есть плохо – различать понятия было довольно легко. И совершать поступки тоже: просто смотри, что из возможного ты бы назвал «добром» и совершай именно его.

Пока не столкнулась с двумя особыми способами понимания добра человеком:

1. те случаи, когда трудно разобрать, что же является добром, а что нет. Ведь этот взгляд как оказалось, разнится «по разные стороны баррикад». И трудно выбрать какую либо сторону, потому что понимаешь, что не мнения их ошибочны  (нет, они просто разные), а именно решение сделать выбор и пойти засесть по одну или по другую сторону баррикад, собственно, является  - не сказать чтоб ошибкой, скорее - заблуждением.

2. те случаи когда человек отлично знает, как поступить правильно, но не поступает так. И не потому что вынудили обстоятельства, а просто потому что для оправдания есть «другие такие же». И если раньше ты никогда не совершал, и не ожидал подобного от кого-либо, по простой причине, что это было бы подло, или бесчестно, или же в человеческом смысле недостойно – тут вдруг, человек  (либо незнакомый с понятием недостойно, либо решивший что для него оно не будет иметь силы) задает тебе тупиковый вопрос: почему недостойно?? Что для тебя изменится? Особенно убивает аргумент «все равно никто не узнает» и «другие тоже так делают».  Хочется сказать «но я буду знать» или «у меня есть совесть». Но это ничего не проясняет для такого человека, ведь первый аргумент снова вызовет у него вопрос «Ну.. и??», а о том что такое совесть, как ему объяснить?

Вот и думаю, откуда она – совесть, или личностная мораль - берет силы поддерживать в себе жизнь, когда многочисленные примеры вокруг стремятся убедить тебя, что она лишь твоя иллюзия? Или, и того хуже – слабость?

Как и доброту, наличие совести некоторые путают со слабостью, и.. пользуются ею себе в угоду.  Так кто же слаб, в таком случае?

Рассмотрю конкретные примеры, из жизни. Чтоб попытаться разобраться в мотивах людей,   приведших подобные доводы. Чтобы разобраться – выражается ли в подобных речах их истинная суть или же причиной тому – минутная слабость, сомнения, страхи (так хочется надеятся, что это лишь временное затуманивание мыслей эмоциями, страхами, желаниями!).

Чтобы разобраться – сильно ли добро или слабо.

И еще, чтобы выяснить – есть ли совесть...

 Нет, я не сомневаюсь в том, что добрые побуждения должны существовать, даже когда им нет объяснения. Но когда тебя начинают обвинять в нелогичности (пусть она и добродетельна) – исследовательский рефлекс берет свое.

В конце концов, данные рассуждения могут помочь мне найти или вспомнить аргументы для тех, кому для  совершения хорошего поступка нужно обоснование. А кроме-то - подкрепить мои идеалы логикой, чтобы мои наилучшие побуждения вступали в силу не «вопреки чьим-то разумным доводам», а «согласно моим обоснованиям собственных действий». 

Серия сообщений "В доброте сила":

По-моему, единственный способ доказать человеку, что совесть, мораль, добро - не просто абстрактные термины, но существуют реально – это поймать их за хвост... Так как все мы имеем привычку верить лишь в осязаемое. Неосязаемое определенно нуждается в демонстрации, чтобы заявить о себе.

Часть 1 - Мораль - судья или адвокат?
Часть 2 - Оттенки серого
Часть 3 - Закон джунглей
Часть 4 - План анти-макиавелли

Заученная наизусть практика этики (этика - система моральных и нравственных норм определённой социальной группы, from wikipedia), часто если и не расходится с моралью (нравственные взгляды и чувства, жизненные ориентации и принципы, цели и мотивы поступков и отношений, проводя границу между добром и злом, совестливостью и бессовестностью, честью и бесчестьем, справедливостью и несправедливостью, нормой и ненормальностью, милосердием и жестокостью и т. д ), то в сознании некоторых утратила свой первоначальный смысл. Содержание стало просто формой, моральные ценности – лишь словами, которые немногие понимают, но многие цитируют и пользуются в повседневности для подтверждения собственных слов и оправдания поступков.

Если большинство людей и заучили, как поступать, чтоб не нарушать общепринятые ценностные установки, они - в глубине души - абсолютно не понимают зачем. Итог: применение законов и правил (даже просто правил поведения), постановленных когда то кем-то с добрыми намерениями -  для совершения беспардонных поступков, оправдывая их этикой и моралью. Или несоврешение необходимых добрых поступков с объяснением "а нам так не говорили" , "такое нигде не написано". Общественная этика давно царит над личностной моралью в большинстве культур. Если определенный индивид ниже уровнем, глупее этики, принятой в его обществе - тем лучше воспринимается факт существования этики, с точки зрения общественной необходимости: она действует на него сдерживающе (пример: не раз проверено, что отключение электричества на долгое время сопровождается возрастанием насилия - "когда никто не наблюдает", сдерживаемый лишь общественным мнением человек выходит из под контроля - ведь своя мораль у него не сформирована). И.. сдерживающая функция - это уже немало, но как же воспитательная?

А когда человек морально перерастает этику, ему становится заметно, что механическое следование ей порождает другие издержки - как сдерживание уровня сознания тех, кто уже до нее дорос, и кому больше не нужен ее сдерживающий и теперь уже - закрепощающий - эффект. Осознав "откуда ноги растут" человек, взошедший над этикой, также замечает,что  - обучая как нужно поступать, общественная этика не часто объясняет почему. Так как то, почему - уходит в сложные или скучные для некототорых философские категории добра и зла, совести, чести и их отсутствия. А у некоторых и без них - забот полно, чтоб еще вникать во всю эту философию. Итог - они вполне довольны отсутствием объяснений со стороны общественной этики "Вы главное скажите, что можно, что нельзя. Как надо, как не надо делать. И отстаньте."  

Кроме того, это непонимание законов и моральных принципов, оставляет возможность особо ловким - манипулировать другими людьми (теми самыми непонимащими, но имеющими желание прилежно следовать усвоенным правилам). Например, манипуляция  с  цитированием человеком Библии, как высшего морального закона, при этом интерпретируя слова как ему самому захочется – лишь бы подкрепить собственное мнение. Или - ловкое представление адвокатом, в качестве аргументов защиты, каких-либо законов и положений (доставая их будто фокусник мановением руки из волшебной шляпы)  - но при этом имея единственной целью оправдать клиента, а вовсе не установить истину. Метод: убедить наивную толпу видимостью, красивыми и "правильными", благовидными речами - в расчете что ей не удастся вникнуть в смысл (будь-то по наивности, от лени, или из-за сильного желания поверить в иллюзию) широко используется в политике например.

Думается, многие проблемы в обществе и в поступках людей имеют своим истоком предпочтение формы перед содержанием. Бездумного заучивания и механического следования наиболее простым путем, по которому скользишь без сопротивления. Вместо того чтобы задуматься своей головой над первопричинами поступков.

Несомненно, над ними задумываются психоаналитики и социологи. Но ведь, остальные в это время не прекращают принимать решения и совершать поступки... В повседневности наблюдаю столько «зрелых» людей, которые поступают тем или иным образом, даже выбирают жизненный путь просто потому, что «так делают» ! Кто-то, «все» (Кто это все?).

А почему??

Как хочется, чтобы больше людей думали своей головой... Я тоже, очень хочу научиться всегда думать своей головой. Вот, учусь интенсивно.

Эта мысль всплыла, после прочтения стихотворения, которое чуть ниже. Несомненно хороший свод правил. Но он, будто бы имеет своей целью научить кого-то выживать, и ничего более... Примерно так :

- Сыночек, не кидай в девочку грязью!

- Почему, мам?

- Она сейчас подберет тяжелую палку рядом с лужей, пожалеешь.   

Ничего против следующего стиха не имею – это очень практичный и значит, полезный, свод этических правил, с выявлением последствий если они будут нарушены. Просто он мне видится хорошей иллюстрацией способа мышления во многих современных культурах – объясняя как надо мыслить, совершенно не объясняют почему, игнорируя ценности лежащие в основе.

В целом, кажется проблемой объяснить моральные ценности кому-то кто накрепко заучил какие-либо принципы, но никогда не задавался вопросом «Почему так?». Обычно за вашим вопросом «А почему» последует пауза и станет ясно, что человек ищет ответ на вопрос впервые. Да и то, не потому что считает это необходимым, а чтобы дать вам ответ (раз вы к нему привязались!). Чтоб не ударить перед вами в грязь лицом. Станет искать, если не ленив и не горд.

Если ленив – просто скажет: «А потому что вот так вот... Это что так важно?».  А если горд, то предоставив свой аргумент (а Гордый всегда будет искать аргумент, он ведь не может не знать ответа  =)  он всем своим видом заявит – ответ не оспаривается. Это неприложная истина. Если посмеете усомниться – следующие пятнадцать минут вы уже обязаны будете обсуждать не лежащие в основе чего-либо первопричины, а то почему слова собеседника не должны поддаваться никакой критике.

Ленивому истина не нужна – ему и так хорошо. Гордого же интересует лишь та истина, которой можно управлять, чтоб выставить себя в выгодном свете (а иначе зачем она вообще?).

Поэтому у меня все чаще возникает вопрос – а кому то вообще моральные ценности важны? Не чтобы доказать кому-то что-то, не чтобы соответсвовать чему-то?

И почему некоторые продолжают быть хранителями морали, даже «когда никто не смотрит»? Прививается ли это с воспитанием или идет откуда-то изнутри? И почему в некоторых людях Добро не сдает свои позиции даже если окружающие зачастую предоставляют оправдание быть не столь сознательным... Что движет такими Удивительными Человеками? Ради чего они не сдаются... 

Серия сообщений "В доброте сила":

По-моему, единственный способ доказать человеку, что совесть, мораль, добро - не просто абстрактные термины, но существуют реально – это поймать их за хвост... Так как все мы имеем привычку верить лишь в осязаемое. Неосязаемое определенно нуждается в демонстрации, чтобы заявить о себе.

Часть 1 - Мораль - судья или адвокат?
Часть 2 - Оттенки серого
Часть 3 - Закон джунглей
Часть 4 - План анти-макиавелли

В поиске поэзии в МP3 для отработки своего английского произношения, нашла стих Джона Китса, чтение Бенедикта Камбербэтча, в музыкальном сопровождении Symphony No 5 In C Sharp, 4th Mov., Death In Venice...  Ничего подобного не ожидала услышать – остальные начитки были монотонны и банальны, а стихотворения в уже привычном стиле. В этой – все составляющие на высоте:

• ритмика стихосложения  оды  ab ab cde cde (наибольшее количество од было написано Китсом в 1819, и в основном - в такой ритмике).

• мягкость тембра и естественность интонаций Камбербэтча  - самое настоящее актерское исполнение, в то время как у других исполнителей поэзии – просто чтения, пусть иногда и с большим пафосом.  Когда, вся такая сраженная наповал, слушала его – еще не знала что это известный британский актер, и что это произведение входит в сборник аудио-поэзии «Words for you», с участием других англоязычных актеров  с мировым именем. Короче, не зря он «заслуженный». Заценила.

• стихотворение естественным образом вливается в поток фоновой мелодии, и повторяет своими эмоциональными подъемами и спадами повышения и понижения её тонов и интенсивности. Хочется поразиться «как отлично попало!», но понимаешь, что каждая пауза в монологе на самом деле тщательно отмерялась, чтобы так совпасть с повествованием мелодии.

По своему опыту знаю чего стоит просто, без мелодии, актерски исполнить монолог:

Сначала надо выделить стиль произведения и создать соответствующего голосового персонажа, с поправкой на эмоции и заданную стихотворением ситуацию.  Затем следует отойти от логики рифмы и следовать интонациям прозы, в основном благодаря соблюдению знаков припинания при чтении (хотя это и должно происходить естественно, как само собой разумеется, но на деле это не всегда так); но.. в некоторых случаях от нее не следует отходить – решать актеру (в правильности решения и проявится его мастерство).  И наконец, следует отработать и закрепить эмоциональный сценарий повествования, то есть непосредственно игру актера, до малейших пауз и интонаций. И вот, когда все уже проделано и заучено, остается самое главное – сыграть так, будто переживаешь это впервые (а не живешь в репетициях этих надоевших слов последние два месяца). И уже удерживая все это в памяти, одновременно стараясь казаться естественным, - тебе вдруг еще и с мелодией совпасть надо ? Высший пилотаж.

Прослушав первый раз, очнуться окончательно удалось только после 15-20 прослушивания... И наибольший гипнотический эффект был обеспечен именно необычной ритмикой ab ab cde cde – будто бы звучали параллельно две мелодии: фоновая  и (нет, не голос – он все таки лишь средство разматывания уже сотканной поэтической нити) мелодика чередования слогов и рифмовки строк.

Определенно, стихотворение сразу стало моим любимым. Где-то между 10 и 15  прослушиванием  отметила для себя, что если б меня спросили – что есть такого интересного на Земле, ради чего стоит родиться, я бы сказала «Ну.. вот, хотя бы, Ода соловью, Джона Китса... Только знаете ли, когда имеете относительно чего-либо такие большие ожидания,  велика вероятность разочароваться. Так что я б вам посоветовала его прочесть, предварительно забыв о сказанном, и еще совет – проживите хоть пару десятков лет, прежде чем оно вам попадется на глаза. Нет, я не сомневаюсь в ваших способностях к пониманию – просто, поднакопив чувственный опыт аналогичный тому, который позволил поэту выразить свои мысли, вам покажется ближе их смысл. Вода, питающая растущую лозу, не может понять восторг от первого глотка вина».

Хорошо, что я услышала этот стих именно теперь. Понравилось. Ссылка https://www.youtube.com/watch?v=TdphtMWjies 

Ode to a Nightingale 

My heart aches, and a drowsy numbness pains
My sense, as though of hemlock I had drunk,
Or emptied some dull opiate to the drains
One minute past, and Lethe-wards had sunk:
’Tis not through envy of thy happy lot,
But being too happy in thine happiness,—
That thou, light-winged Dryad of the trees,
In some melodious plot
Of beechen green, and shadows numberless,
Singest of summer in full-throated ease.

2.

O, for a draught of vintage! that hath been
Cool’d a long age in the deep-delved earth,
Tasting of Flora and the country green,
Dance, and Provencal song, and sunburnt mirth!
O for a beaker full of the warm South,
Full of the true, the blushful Hippocrene,
With beaded bubbles winking at the brim,
And purple-stained mouth;
That I might drink, and leave the world unseen,
And with thee fade away into the forest dim:

3.

Fade far away, dissolve, and quite forget
What thou among the leaves hast never known,
The weariness, the fever, and the fret
Here, where men sit and hear each other groan;
Where palsy shakes a few, sad, last gray hairs,
Where youth grows pale, and spectre-thin, and dies;
Where but to think is to be full of sorrow
And leaden-eyed despairs,
Where Beauty cannot keep her lustrous eyes,
Or new Love pine at them beyond to-morrow.

4.

Away! away! for I will fly to thee,
Not charioted by Bacchus and his pards,
But on the viewless wings of Poesy,
Though the dull brain perplexes and retards:
Already with thee! tender is the night,
And haply the Queen-Moon is on her throne,
Cluster’d around by all her starry Fays;
But here there is no light,
Save what from heaven is with the breezes blown
Through verdurous glooms and winding mossy ways.

5.

I cannot see what flowers are at my feet,
Nor what soft incense hangs upon the boughs,
But, in embalmed darkness, guess each sweet
Wherewith the seasonable month endows
The grass, the thicket, and the fruit-tree wild;
White hawthorn, and the pastoral eglantine;
Fast fading violets cover’d up in leaves;
And mid-May’s eldest child,
The coming musk-rose, full of dewy wine,
The murmurous haunt of flies on summer eves.

6.

Darkling I listen; and, for many a time
I have been half in love with easeful Death,
Call’d him soft names in many a mused rhyme,
To take into the air my quiet breath;
Now more than ever seems it rich to die,
To cease upon the midnight with no pain,
While thou art pouring forth thy soul abroad
In such an ecstasy!
Still wouldst thou sing, and I have ears in vain—
To thy high requiem become a sod.

7.

Thou wast not born for death, immortal Bird!
No hungry generations tread thee down;
The voice I hear this passing night was heard
In ancient days by emperor and clown:
Perhaps the self-same song that found a path
Through the sad heart of Ruth, when, sick for home,
She stood in tears amid the alien corn;
The same that oft-times hath
Charm’d magic casements, opening on the foam
Of perilous seas, in faery lands forlorn.

8.

Forlorn! the very word is like a bell
To toll me back from thee to my sole self!
Adieu! the fancy cannot cheat so well
As she is fam’d to do, deceiving elf.
Adieu! adieu! thy plaintive anthem fades
Past the near meadows, over the still stream,
Up the hill-side; and now ’tis buried deep
In the next valley-glades:
Was it a vision, or a waking dream?
Fled is that music:—Do I wake or sleep? 

[Отрывок]

Что наш язык земной пред дивною природой?

С какой небрежною и легкою свободой

Она рассыпала повсюду красоту

И разновидное с единством согласила!

Но где, какая кисть ее изобразила?

Едва-едва одну ее черту

С усилием поймать удастся вдохновенью...

Но льзя ли в мертвое живое передать?

Кто мог создание в словах пересоздать?

Невыразимое подвластно ль выраженью?..

Святые таинства, лишь сердце знает вас.

Не часто ли в величественный час

Вечернего земли преображенья -

Когда душа смятенная полна

Пророчеством великого виденья

И в беспредельное унесена, -

Спирается в груди болезненное чувство,

Хотим прекрасное в полете удержать,

Ненареченному хотим названье дать -

И обессиленно безмолвствует искусство?

Что видимо очам - сей пламень облаков,

По небу тихому летящих,

Сие дрожанье вод блестящих,

Сии картины берегов

В пожаре пышного заката -

Сии столь яркие черты -

Легко их ловит мысль крылата,

И есть слова для их блестящей красоты.

Но то, что слито с сей блестящей красотою, -

Сие столь смутное, волнующее нас,

Сей внемлемый одной душою

Обворожающего глас,

Сие к далекому стремленье,

Сей миновавшего привет

(Как прилетевшее незапно дуновенье

От луга родины, где был когда-то цвет,

Святая молодость, где жило упованье),

Сие шепнувшее душе воспоминанье

О милом радостном и скорбном старины,

Сия сходящая святыня с вышины,

Сие присутствие создателя в созданье -

Какой для них язык?.. Горе душа летит,

Все необъятное в единый вздох теснится,

И лишь молчание понятно говорит. 

---

ВАСИЛИЙ ЖУКОВСКИЙ

1819 г.

Тот гордец – тираничен и мнителен, скуп -
Очень ценным он был наделен дарованьем.
Да! Самою судьбой... Из её щедрых рук -
Чувств своих и эмоций чужих пониманьем

Что ни слово ему – будто книжный роман,
Взгляд на жизнь посторонних – как сам её прожил.
Белым хамелеоном – от эмоций был пьян,
Черный хамелеон чьей-то скверною гложил

Мы так спешно о помощи просим, порой,
И тем самым от дара спешим отказаться, -
Он взмолился к фортуне, «к молитвам глухой»:
- Над достойной душой не позволь издеваться!

Я всем сердцем жив там, где другие мертвы -
Пролилось море слез, истязают потуги..
Так, по мере страданий, что на душу даны,
Не пора ли меня наградить за заслуги?

Если раньше Его опекала судьба,
То теперь не смогла быть к мольбе равнодушна:
- Наградить я хотела, однажды, тебя...
Но страдания? Что ж – получай, раз так нужно

Всё, чего он давно и так страстно желал,
Чтоб себя оградить. От любого волнения?
Нет же, не от любого. Не от пылких похвал,
Как бальзама на душу. Не от поклонения,

Непринявшей своей многогранности гнет,
Его сущности белого хамелеона...
Но теперь, только легкая тень упадет
На помост оградившего «князя» заслона -

Просыпается гордость, в холодном поту:
Вспоминая о том, как ей в жизни досталось,
Он имеет привычку попирать доброту,
Регулярно её принимая за слабость.

Только, вовсе не сила им руководит.
Это страх – вдруг, опять будет гордость задета;
Вдруг, опять, что-то слабости побередит?
Словно песня Его, что - всегда недопета -

Прорывается звучно из недра, где, в нем,
Нераскрывшийся гений однажды ютился.
Словно плачет виола – не настроил её,
И играть свой мотив так и не научился.

Тяжко слышать других несравненные пенья,
Не признав, что живешь за своими скорбя.
Презираешь других – в чем-то предал себя,
Если горд, если слаб - не проси избавленья. 

Жизнь в параллели

Интересно получается – с одной стороны, моя «обязательная» жизнь, проходит, более менее, по социальному стандарту - во всяком случае с моей точки зрения. Для работодателей мое резюме обозначается термином «атипичное», как и для моих родных и знакомых – считается слегка нестандартной моя жизненная траектория (ох, не так её планировали).

Но с другой стороны, есть иная часть моей жизни – интеллектуально-духовная, которая проходит в параллели с той, общепринятой. И эта, Вторая, – в некотором роде, ось моего существования - что-то неразрывное по своей продолжительности и присутствующее во мне несмотря ни на что; это - я сама, - погонщик экипажа своей жизни. В то время как Первая - то лишь повозка, экипаж, которым я управляю: работаю я – чтобы заработать на жизнь; интересуюсь некоторыми вещами, в основном относительно модных тенденций, каких бы сфер они не касались – чтобы о них беседовать с теми, кому они интересны; сплю и ем – необходимость, которая то и дело вмешивается в график и сдвигает, а иногда и дает пинок под зад (а он сулит восторг полета) творческим идеям. И фактически, живу я именно ради Второй, Первая – лишь декорации.

В некоторых профессиях и жизненных призваниях погонщик или управляющий не нуждается в экипаже:

Писатель пребывает в творческом поиске – его сбитый график работы, любого рода причуды, могут быть восприняты как свойственные профессии. «Почему он сидит уже второй час на подоконнике с холодным чаем в руке и с открытым ртом смотрит на горизонт? Может, позвать доктора?» - «Он – писатель.» - «А.. а то мы уж было забеспокоились». 

Монах находится в духовном служении или поиске – это его жизненный путь, и ему не нужно его обрамлять какими то свидетельствами соответствия профессиональному рангу, социальному статусу, пожеланиям своего окружения его видеть в какой-то особой атрибутике. Ему присуще именно их отсутствие.

Ученый окружен соответствующей атмосферой – колбы, пробирки или опросы и дедуктивные анализы, зависит от того, о какой науке речь. Но если это его призвание – для него все же не существует двух жизней в параллели. Есть лишь одна, и в ней атрибутика продиктована не внешней необходимостью, не надобностью сохранять приличия, но просто является вспомогательной в его поиске. Его образ жизни тоже принимается как соответсвующий роду деятельности: «Кааак? Он уже вторую ночь не спит? А что случилось, снотворное дать?» - «Ах, он ученый-испытатель.. будете что-нибудь запускать - хоть предупредите, мы выйдем».

Во всех этих случаях, либо повозка-экипаж напрочь отсутствует, либо она родная – сделанная человеком чтобы мчаться на ней в нужную сторону, навстречу своей цели.  

Когда же кто-то ведет две жизни одновременно – одну атрибутивную, чтобы выжить или чтобы соответствовать, другую чтобы Жить, - несомненно свою повозку он, все же, создает сам, и порой такими усилиями, что её потом бывает жалко бросить на дороге, даже если предоставится возможность.

Но, пока повозку надо везти, - иногда боишься обмануться, или просто увлечься и принять ее за свою реальную сущность: как для меня, например - забросить писательство и философию, и включиться в столь ожидаемый от меня распорядок.

Мой экипаж

А распорядок этот диктуется тем, какой культуре и субкультуре человек принадлежит – своя кажется каждому обычным делом (со словами, «А как же иначе?»), чужая же представляется, по меньшей мере, нелогичной («странные люди! Может им прийти рассказать, как надо жить?»). Например, то что ожидается от меня в моем окружении, в повседневности, это:

- подьем и завтрак,

- радость от работы,

- желание посидеть after-work(с коллегами в кафе после работы), обсудить кто что сьел на обед, и что и где съест завтра, где был на прошлых выходных, что купил и куда пойдет на этих.

- просмотр телевизора по вечерам,

- отход ко сну..

- по выходным – будет расценено, как естественное, желание устроить субботний шоппинг, лучше не в одиночку (шоппинг, в одиночку?!), в воскресенье  - сходить куда то , о чем можно будет рассказать  after-work.

Для кого-то - нормальный распорядок.

А теперь, какими были бы ответы творческого человека, который вовсе не против социальных стандартов, но оставляет за собой право самому создавать себе свой мир, пусть и втискивая его во всё те же соцрамки. Ну, вот один пример.

- Привет, как твое утро, ты смотрю не проснулась, как подъем?

- Спасибо хорошо. Я не вставала. А у тебя как?

- Ммм? Как это не вставала?

- Я со вчера не ложилась, не хотелось.

- Ну так через пару часов захочется. Как так можно, зачем себя мучать?

- Я себя замучаной не чувствую.

- На обед со мной пойдешь?

- Нет спасибо, пропущу.

- Плотный завтрак? Что ты завтракала?

- Не завтракала.

- Народ, вы слышали – она не завтракает по утрам!

- Как? Я помню, она в пять утра может умять несколько тарелок совсем не постных блюд.

- Правда? А чего ж ты говоришь, что не завтракаешь..

Некоторые считают, что человек, как написанная программа. Что он либо одно либо другое – набор определенных зафиксированных значений.

- Скидки начались, ты себе уже что нибудь купила?

- У меня все есть...

Такой ответ просто не предусмотрен некоторыми программами. Спросившая девушка «зависает».

Вопросы приехавших с моря:

- ты была на море?

- Этим летом не была, была прошлым.

- Поедешь?

- На море – нет.

- не любишь море? Или из экономии?

- люблю море. Но и горы люблю. Вообще все люблю. Но, кстати, - экономит хорошо. А вообще, я ни разу в жизни не имела возможности сделать то, что мне действительно хотелось – наконец никуда не поехать, остаться дома.

- Ну? И что делать?

- Читать, созерцать..

- Не поняла, созерцать?

- Думать.

Собеседница немеет. Разговор заходит в тупик. А ведь можно было еще спросить - о чем думать, и т. п. Что так удивляет, что думать – это занятие, или что им можно заниматься дни напролет? А почему никого не удивляет, что можно ежедневно, в течение месяца до скидок, отслеживать изо дня в день дешевеющий кожаный поясок, имея средства его приобрести по начальной цене? Современным женщинам определенно негде реализовывать первичный инстинкт охотницы.   Или, - что можно провести день за шоппингом (зырингом) и вернуться с косметическим мыльцем, 5-ти сантиметров в диаметре, увлеченно описывая процесс выбора, и обидиться, что коллега не унюхала в нем нотки мелиссы. А ведь эти пять сантиметров антибактерицида –  истраченного дня воплощения – были приобретены именно ради ноток мелиссы!

Но вот в чем опасность – я со всем этим знакома не понаслышке. Сама такая же. К счастью, срабатывают тормоза и рефлексия – видение ситуации со стороны.

И, возвращаясь непосредственно к теме, - всё это декор. Но не только это. Когда я просыпаюсь (предварительно уснув, на этот раз)  - все, что я днем считаю важным, таковым уже не кажется и это удивляет. Остается лишь тонкая линия – она уходит от меня и растворяется вдали – это линия моего существования, у которого есть определенный смысл, определенная цель. Она все более ясна мне, но понимать её лучше я смогу лишь все более приближаясь к состоянию осознанности.

Уроки прошлого

И приближает меня к этому самообучение. В Древней Греции существовали школы, в которых первое место выделялось философии. Это были не просто общеобразовательные школы, но школы мудрости. На Дальнем Востоке, детей отдавали на обучение в монастыри, где основное внимание концкнтрировалось на передаче мудрости и опыта посредством древних философских текстов.  Остальные науки – математика, история, естественные науки – изучались в их свете, в свете восточной мудрости: внешней алхимии (науки о единстве и взаимотрансформации всего сущего), цигун (учении об энергиях), внутренней алхимии и подобных эзотерических науках, в основе которых – идея Высшей Природы человека. Сегодняшние же образовательные инстанции имеют целью своих программ подготовку к профессиональной деятельности.

Помнится, Маркс считал, что подобное положение вещей «автоматизирует» человека, лишает индивидуальности, стремления к высшим идеалам и делает всего лишь болтиком, или одной из шестеренок производственных, рыночных и социальных процессов, явлений, отношений. Все мы отлаженно действуем, каждый со своей функцией и на месте, предусмотренном рынком занятости и социальной инфраструктурой. Но подвергаемся риску все больше отдалится от того, кого Маркс (не поклонница работ, но запомнилось именно это) называл «универсальным человеком». Я имею в виду разностороннего человека, открытого новым горизонтам, не закрывающегося в своей скарлупе достигнутого, познанного и заученного, ему удобного. Как минимум, человека, внутренний мир которого простирается дальше, чем от него того требует социальная необходимость.

Надо, конечно, иметь возможность выделить время на то, чтобы иметь внутренний мир, тем более – на то, чтобы его развивать, насыщать. Хорошо, если удастся найти точки пересечения его с внешним миром, с повседневными занятиями, иными словами – самореализоваться в той сфере, которая является «путеводной нитью».

Поэтому, примеряю на себя цитату Цицерона, которая меня отлично охарактеризует : «Я никогда не бываю так занята, как в часы своего досуга». В такие часы я возвращаюсь в свою внутреннюю школу, где учителя не столь явны, как в античных или дальневосточных школах мудрости, или пожалуй даже, назову себя, в некоторой степени, самоучкой. Но программа в этой школе диктуется духовными приоритетами, пишется в соответствии со степенью моей готовности выполнять домашние задания, иначе говоря – степенью успеваемости. И поэтому, она не под силу тому, у кого в ней нет необходимости, ведь никто не скажет, что «это надо!».

 Здесь не выдают дипломы, не заставляют учить уроки (наоборот – читая философию есть вероятность услышать комментарии со стороны вполне образованных людей «Опять читаешь эту бредятину?»), все основано на доброй воле, на силе воли и дисциплине духа. Важно не забывать, зачем ты это делаешь, не выпускать из поля зрения ориентир, который, возможно, видишь только ты.. и помнить, что этого уже достаточно, чтобы он был важен, достаточно чтобы признать его реальным, существующим.

Самое удивительное отличие этой школы от других – в ней нет последнего класса, нет года выпуска. Внутренняя школа мудрости всегда ждет.  

I
СПОР

Один способный Ученик по имени Индра, знатного рода и уверенный в себе, как-то поспорил со своим Учителем:
- В мир следует привнести больше добра и света, - часто повторял Почтенный Учитель.
- Конечно же, не стоит забывать, что все относительно? Ведь, не зная что есть зло, мы бы не различили добро.. - дипломатично возражал ему Ученик.
- Добра много не бывает, - отмечал Учитель.
- Люди имеют тенденцию быстро привыкать к хорошему и переставать это ценить, - не унимался Ученик, - им следует напоминать время от времени, что может быть и иначе. Лишь имея перед глазами пример того, что не есть Добро, можно сориентироваться – как поступить, чтобы Добро сотворить!
- Имея внешний ориентир, а не внутренний, - тихо отметил Учитель, и почувствовав непонимание Ученика, продолжил, -  проведем практический опыт? Выберите соратника - из Учеников или из своих знакомых, и докажите нам на его примере, что свет рождается лишь там, где до него прошла тьма; и что Добро - за неимением зла - само в него трансформируется. И тогда я объясню Вам, почему это не всегда верно.
Индра был обрадован таким предложением и задумчиво улыбался. Остальные ученики, раскрыв рты от удивления, наблюдали за смельчаком, принявшим вызов Учителя.
Чуть помолчав, Учитель осведомился:
- Поделитесь с нами – на чем будет основываться Ваше испытание?
- Это будет один из способов испытания медными трубами, - ответил ученик. – Испытание человека встречей с собственной натурой. И усмехнулся: - Той самой, Доброй натурой!
- Продолжайте.. – улыбался Учитель.
- Что может сильнее подвергнуть испытанию добродетель человека, чем абсолютная власть? – рассуждал Ученик, - И какая власть может быть безграничнее, чем возможность править миром... А что, как мы уже знаем, является аналогом власти над целым?
- Абсолютная власть над его частью, - почти хором проскандировали Ученики давно пройденный материал.
- Именно так, - удовлетворенно произнес Индра. - Не скажу более.
Учитель, казалось, был доволен стратегией.
 

II
ВОССТАНОВЛЕНИЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ

На следующее занятие Индра привел с собой слугу из соседнего домоуправления.
- Это Меру. С ним ужасно обращались, - начал, поднявшись на помост перед классом, свой рассказ Ученик, - еще мальчиком он был привезен и подарен дому Ушира бин Шала. На протяжении долгих лет Меру кормили раз в неделю, в остальное время он вынужден был выживать, питаясь кореньями и травами. Его не наказывали за проступки, - его регулярно пороли, чтобы он не совершал их. - Меру уверен теперь, что такова человеческая повседневность, во всяком случае для слуг. Чтоб быть наказанным – не обязательно быть дерзким или непокорным, так ?
Индра взглянул на слугу – тот стоял потупив глаза, с провинившимся видом.
- Я с Вами разговариваю, - спокойно произнес Ученик, обращаясь к слуге, – Вы разве не слышите меня?   
Слуга бросился Ученику в ноги, извиняясь и не решаясь поднять голову.
- Довольно! - Вскочил Нараян, один из учеников-зрителей, - Как ты можешь требовать от него ответа, если всю жизнь его учили, (и закрепляли это научение поркой и унижениями) что он не смеет ни возразить, ни даже высказать собственного мнения?
Индра без удивления взглянул на товарища, который сам был из скромной семьи:
- Так... Значит ты заступился за него, не столько потому, что я  требовал от него ответа, сколько исходя из всего того, что ему пришлось пережить... А если я подойду сейчас к Суману, - Индра подошел к другому ученику из наблюдавших за сценой, - и скажу: «Чтобы тебя наказать, негодяй, необязательно дожидаться пока ты нагрубишь Учителю или ослушаешься Его. Ну, что ты молчишь? Оглох?»
Суман не реагировал и терпеливо улыбался, наблюдая провокацию.
Нараян, тем временем, подошел к слуге, поднял его с колен и с тревогой в голосе обратился к знатному товарищу:
- Ты доказал, что справедливость вступает в свои права там, где ею пренебрегли; что желание совершить добрый поступок наиболее неудержимо на фоне жестокости. Теперь позволь мне накормить Меру.
Ученик самодовольно улыбался:
- Я даже договорюсь с его хозяином о содержании Меру за мой счет, в твоем доме. Отныне он и твой слуга. Это мой тебе подарок.
- Подарок.. – с укором произнес Нараян, и его осуждающий взгляд на Индру был красноречивее любых слов.  – Пойдем Меру, взял он растерявшегося слугу за запястье – время обедать. Эксперимент нашего Уважаемого Индры окончен.
- Эксперимент только начинается.. – хитро шепнул Индра проходя мимо Учителя, не произнесшего ни слова во время занятия.
- Благими намерениями вымощена дорога в ад? – пошутил Учитель, и Ученик кивнул, тут же философски задумавшись, в чей адрес произнесена эта фраза.

III
ОБРЕТЕНИЕ ДРУГА
 

Спустя месяц, во время одного из уроков, Учитель поинтересовался у Нараяна, приведшего своего новоиспеченного слугу:
- Каково иметь прислугу в доме?
- Меру мне не слуга – мы друзья. Он приходит ко мне в дом на три дня в неделю, рассказывает о том, как ужасно с ним обращается его первый хозяин. Я кормлю его супом и окороком, и не заставляю его работать сверх меры – лишь помогать мне в моей ежедневной работе.
- Как вам новый хозяин? – обратился теперь Учитель к слуге.
Слуга отошел на полметра назад, сначала почтительно поклонившись обратившемуся к нему мудрецу, а затем с благодарностью - Нараяну:
- Я не мог и мечтать о таком великодушном Хозяине, - впервые за все время умиротворенно улыбаясь произнес слуга, который теперь осмеливался поднять глаза на собеседника.
- Не хотели бы Вы работать, теперь, только на Вашего нового хозяина? – задал тогда Учитель  вопрос слуге, переглянувшись с Индрой (тот улыбался – Учитель понимал его замысел, и следовал плану).
- Для меня не может быть большей чести и счастья, если на то будет воля Хозяина.
- Не Хозяина, Меру, зови меня другом, - засмущался Нараян.
Слуга, не смея назвать его так, молча поклонился – еще ниже – выражая огромное почтение. На лице его была счастливая улыбка.
- Хорошо, я беру тебя в услужение – будешь жить у меня. И, повернувшись к Почтенному Учителю и Индре, добавил: - Ныне я беру на себя расходы. Меру отлично справляется с работой, и его содержание не будет мне в убыток.

IV
ОБРЕТЕНИЕ НОВОГО ХОЗЯИНА

Три месяца спустя, он снова пришел на урок со своим слугой. Нараян шел с достоинством и весь светился гордостью. Слуга, несший за ним его вещи, улыбался ни к месту.
- Как ваша дружба? – спросил  у обоих молодых людей Учитель.
- Отлично! – быстро ответил Нараян. Меру трудолюбив, очень полезен мне в хозяйстве, и надо отметить – у него еще никогда не было столь справедливого покровителя. Не так ли, Меру?
Слуга, улыбаясь, еле заметно кивнул.
- Нет? Что я не прав?
Меру еще сильнее натянул улыбку и поспешно закивал.
- Вот! И даже несмотря на то, что мы с ним друзья – он мне благодарен, как своему спасителю. Так, ведь, друг мой?
- Да..
- Да, кто? – спросил Нараян, не глядя, протягивая руку в сторону Меру.
- Да, друг мой, - ответил Меру, и поспешно протянул ему корзинку со сладостями.
- Вот так!! – счастливо заулыбался Нараян. Мы с ним, теперь, часто об этом вспоминаем. Мы вообще очень любим об этом говорить. И я очень рад, что у меня есть такой друг! - он выжидающе взглянул на слугу.
- Я тоже.. я тоже очень-очень рад, - поторопился ответить Меру, изо всех сил натягивая улыбку, но в глазах была нескрываемая грусть.
Индра многозначительно взглянул на Учителя.
- Он был слугой, - прошептал ему Индра, - теперь он – раб...

V
ДОБРО НЕ ПРИЧИНЯЙ, А ДЕЛАЙ
 

- Да, выбор невелик, - ответил ему Учитель, отведя в сторону, - Жить в страхе и лишениях, искренне ненавидя своего хозяина, или же жить более обеспеченной жизнью, неискренне любя своего «друга». Терпеть лишения тела или лишения души... А что бы Вы выбрали, на его месте?
- хм, - задумался Ученик, - я всё же привык к материальным благам, как бы не ценил я душевный покой, как бы не стремился к истине...
- Распространенный выбор, - улыбнулся Мудрец, - А вот ему материальные блага менее привычны. И потому он может быть счастлив: он не может искренне полюбить того, кто никак собой не нахвалится, но он может хотя бы стать свободным и душой и телом и терпеть те же лишения, что у своего предыдущего хозяина, но уже ни перед кем не дрожать от страха. Подарите ему эту радость?
- Понял, - улыбнулся Ученик. Я выкуплю его и дарую свободу – пусть идет куда хочет. Я думаю, на этом мой эскперимент может быть окончен: добро не вставленное в рамки определенной безнадежности – ему предшествующей, или ему угрожающей – не может продлиться.
- Имея внешний ориентир, а не внутренний, - повторил ранее произнесенную фразу Учитель.
- Я не понимаю, о чем Вы говорите, - смущаясь признался Индра.
- Я говорю о ком-то, кто захочет одарить Вас добром не потому, что знаком со злом, а потому что захочет отдать вам лучшее.
- И что это?
- И вот, Вы снова в рамках внешних условий, в рамках своего опыта. Вы заранее стремитесь ограничить возможности доброго поступка. Ограничить увиденным Вами, познанным или воображаемым Вами. А пока понятие добра сформировано и ограничено Вами, то как Вы хотите сделать добро Другому? Разве что, как говорится в таких случаях, - догнать и причинить.
Не забывайте, что каждое зло – это чье-то «добро», чей-то «правильный, по его мнению» поступок. Так что же будет значить, теперь, Ваша фраза «иметь перед глазами пример того, что не есть Добро»?
- такой пример – это применение моего собственного способа мышления, моих мнений, моего мировоззрения, чтобы судить о другом человеке. О том, что для него хорошо, а что плохо.
- Вывод?
-  Добро не превращается в зло, оно лишь переходит из формы «Добро для одного» в форму «Добро для другого».

Учитель кивнул:
- Поэтому главное - это не определения, не термины, и не философия о том, где черное, а где белое. Главный вопрос:
«Для кого, на самом деле, ты делаешь то, что делаешь»... 

Она хотела покорять моря
И уцелеть, увидев белый шквал.
Он шел за Ней, просторы бороздя,
И о домашнем очаге мечтал

Он говорил: «Тебе на берегу
Построю дом – оставишь ли моря?»
- На суше жить.. я знаю, что смогу.
Вот только, как мне бросить якоря –

Ведь я могу и переплыть грозу
И победить, еще, девятый вал!..
Он говорил: «Собою не рискуй» -
И, вслед за Ней, собою рисковал

Но в тихий день пришел Он на причал –
Не плыть, а чтобы Ей «прощай» сказать:
«Я не один теперь. Я долго ждал –
Не покорить тебя и не объять:

Я, как и ты, фарватер прочеркнул –
К твоей души далеким берегам.
Мы были так похожи..»
И, кивнув, ответ был:
- Но я море не предам...

Она хотела покорять моря -
Они любовью были и мечтой.
Любовью для Него была Она –
Морями теми, Безответной той...