Все мы знаем: в рассуждениях есть логика, но нет истины.
А ведь многие считают, что слова несут в себе весь мир, что человеческое слово исчерпывает Вселенную, что слово вмещает в себя и звезды, и счастье, и закат, и царство, и любовь, и зодчество, и боль, и тишину... Но я знаю, человек стоит перед огромной горой и горсть за горстью делает ее своим достоянием.
Может, и не важна та любовь, с какой жена ждет возвращения мужа. Не важен и прощальный взмах руки. Но этот взмах - примета чего-то бесконечно важного. Может, и не важен свет одного окошка в городе - светит маленький фонарик на корабле, - но за ним чья-то жизнь, и у меня нет меры, чтобы измерить ее важность, смысл и значение.
Смысл стены несводим к чертежу и расчету, и если возникнет необходимость объяснить вам, что такое стена, то я соберу вас вокруг себя и год за годом вы будете учиться постигать ее, и трудам вашим не будет конца, потому что нет такого слова, которое исчерпало бы ее смысл, суть и сущность. Ведь и я только обозначаю что-то знаками. Только знак - расчеты строителей.
Все мы похожи на человека, который бедными своими словами объясняет печальному, что печалиться ему не о чем. Но разве слову справиться с горем? Или с радостью? Или с любовью? Слово - это попытка соединиться с сущим и присвоить его себе. Вот я сказал "гора" и забрал ее вместе с гиенами, шакалами, затишками, тропой к звездам, выветренным гребнем... Но у меня всего-навсего слово, и его нужно наполнить. И если я сказал: "Крепостная стена", то нужно наполнить и это слово. Каждый по-своему наполняют его строители, поэты, завоеватели, бледный малыш и его мама, которая благодаря этой стене спокойно раздувает огонь в очаге и ставит греть к ужину молоко, не опасаясь, что ее потревожит кровавая резня. Можно рассуждать о постройке моих стен, но как рассуждать о самих стенах, если наш язык не в силах вместить их целиком? Если знак верен для чего-то одного и неверен для чего-то другого?
Я ем, чтобы жить, живу, чтобы побеждать, и побеждаю, чтобы вернуться к себе и предаться размышлениям, чувствуя как ширится душа в тиши моего отдохновения.
