Начиная со времен крушения идеологической монополии коммунистов отношение к святым Царственным мученикам и, прежде всего, лично к Императору Николаю II стало очень четким и наглядным индикатором, «лакмусовой бумажкой» духовного здоровья российского общества. И оно, к сожалению, пока оставляет желать лучшего.

В персоне убиенного Государя сконцентрирована вся суть дореволюционной России – разрушенной век назад страны, пытавшейся, несмотря ни на что, нести миру заповеди Христовы и идеалы Святой Руси. Стремление Николая II организовать все стороны жизни общества по правде и по совести, натолкнулись на свирепое неприятие. Причем как со стороны «образованного общества», невзирая на уроки истории рвавшегося к масонским заветам «свободы, равенства и братства», так и со стороны «пламенных революционеров» - русофобов и сатанистов, мечтавших об уничтожении «старого мира» и создании нового, в котором Богу не было бы места. Их общая вражда была направлена на Русского Царя - «удерживающего зло» (см. 2 Фес, 2,7), и не дающего ему беспрепятственно разлиться по всему миру. Соответственно, фигура Государя стала средоточием всего, что ненавистно Революции (не конкретному событию, а духу и смыслу антихристовой борьбы богоустановленным Порядком), на нее и был обращен главный удар.

Характерно, что и падение большевицкой диктатуры нимало не изменило положения вещей. Ненависть к Николаю IIкак носителю Божественного идеала никуда не исчезла, просто «аргументация» приобрела другие формы, рассчитанные на современного обывателя. «Николашка Кровавый», «душитель свободы» «Кровавое воскресенье», «Ленский расстрел» заняли узкую нишу «идеологической» жвачки для твердокаменных коммунистов. В «широкие народные массы» были вброшены новые «пункты обвинения», уже вполне «патриотического» свойства: «безвольный правитель», «отсталость страны», «довел Россию до революции», «проиграл войну». В либеральной тусовке любят «высокоинтеллектуально» порассуждать о «непоследовательности реформ», «недопущении представителей народа к власти», «цеплянии за отжившие устои, отброшенные всем цивилизованным миром». В итоге самый широкий по идеологическому окрасу (хоть и весьма узкий по внутреннему духовному содержанию) спектр СМИ, «популярных» (и не очень) блогеров и прочих агентов влияния на общественное сознание продолжает изливать гигабайты информационных нечистот на святого Царя.

Почти единственной социальной институцией, твердо вставшей на защиту Николая II, стала Православная Церковь (оставим за скобками сравнительно немногочисленных пока представителей монархической, национально-православной и патриотической общественности, чей голос еще очень слаб, и на общественное мнение влияет лишь в малой мере). Весьма показательно, что Церковь Христова, которую иногда (и, увы, небезосновательно) упрекают за то, что ее иерархи тоже не заступились за Помазанника Божия в 1917 году, нашла в себе нравственные силы к покаянию за этот грех. Покаянию не словами, а делами: в первую очередь – прославлением и почитанием святых Царственных мучеников. Более того, не только цареубийство, но именно саму революцию Патриарх Кирилл в прошлом году совершенно безоговорочно назвал величайшим преступлением в российской истории. Надо признать, что обществу в целом еще очень далеко до тех грандиозных мировоззренческих изменений, которые произошли в Церкви и о необходимости которых для всей страны она уже говорит.

Таким образом, общественное сознание современного российского социума стало полем борьбы за оценку Николая II и, через его персону – революции и традиции, Святой Руси и «нового порядка». От того, куда двинется общество, некая его «критическая масса», напрямую зависит вектор дальнейшего развития страны: на историческую дорогу, Богом отведенную России, или на кривую «широкого пути, ведущего в погибель» (см. Мф, 7,13). С одной стороны – Православная Церковь, с другой – разномастный конгломерат идеологических изводов, предлагающий широкий выбор лживых выдумок «по вкусу потребителя». Казалось бы, исход борьбы очевиден. Тем не менее, появляются признаки духовного оздоровления общества – медленного, непоследовательного, порой болезненного (как тут не вспомнить горе-«монархистов», всюду вещающих о своем почитании Царя-мученика, но продолжающих дела врагов Государя), но все же имеющего место.

По данным соцопроса ВЦИОМ, проведенного в июне 2018 года, Император Николай II признан самым популярным политиком России в первой половине ХХ века. Он вызывает симпатию у 54% респондентов, антипатию – у 23%. Само по себе это значит не слишком много, ведь его враги и убийцы – палачи русского народа большевицкие вожди Владимир Ульянов (кличка – Ленин) и Иосиф Джугашвили (кличка – Сталин), к сожалению, также имеют «положительные рейтинги». «Кашееобразность» и полная логическая непоследовательность воззрений «среднего россиянина», к сожалению, стали притчей во языцех. Но важно другое: в 2005 году позитивную оценку святому Царю давали 42%, а негативную – 28%. Значит за 13 лет доля симпатизантов выросла на 12 п.п., а антипантов – упала на 5 п.п. Отмечается также, что сильнее всего «антиниколаевские» настроения распространены среди старшего советского поколения, уходящего с политической сцены, а «прониколаевские» - прежде всего, у молодежи, за которой будущее. Понятно, что все эти рейтинги и результаты соцопросов – индикаторы весьма условные, но хочется надеяться, что общую тенденцию они демонстрируют верно.

Для нас, монархистов, существенно то, что изменение отношения общества к Николаю II постепенно неизбежно должно перерасти в «смену координат» по множеству важнейших мировоззренческих вопросов. Это и нужность (и даже неизбежность) революции, и самобытность Русского пути, и предметы национальной исторической гордости и исторического стыда, и многое другое, включая важность и значимость монархического строя как такового.

Итогом почитания Царя-мученика также должен стать окончательный слом советской мифологии и большевицкого пантеона. Известный современный публицист Егор Холмогоров очень точно развал Николая II «анти-Сталиным». И торжество Государя, как символа святости, веры, долга, преданности, традиции, в конце-концов – нормальности, над Сталицым, как олицетворением революции, богоборчества, террора, насилия, зверства, подлости и изуверства, неизбежно. «Сие буди, буди»!