О Печориных конца 60-х, пенсионерах по «инвалидности души», инсценировках, экранизациях и утиной охоте как несбыточной метафоре свободы и гармонии. «Известия» — к памятной дате выдающегося драматурга.

Наследник классической русской школы, названный в честь Пушкина (родился в 100-летие гибели поэта, в 1937-м) и не доживший даже до пушкинских не бог весть каких лет, выдающийся драматург не был знаменит при жизни. Не слишком пробивной и ловкий в обществе, любивший «простецкие» развлечения вроде рыбалки и той самой утиной охоты, Вампилов в шутку называл себя героем своих пьес. А, может, ими и был, если бы мы его героев до конца понимали.

Неспроста ставшая канонической драматургия Вампилова остается и самой неразгаданной. Вот кто такой, например, мнимый «старший сын» кларнетиста Сарафанова Василий Бусыгин, носивший в первых редакциях пьесы говорящую фамилию Забродин и выписанный озлобленным босяком и нонконформистом? Насколько правдоподобна «арка» персонажа, когда проходимец, плут, циничный пикаро вдруг становится единственной надеждой и опорой разваливающегося семейного гнезда? Как заведомо неправдивая маска может откликаться на потребность быть нужным, любимым, принадлежать дому, быть членом семьи? В жизни никак, но в пьесах Вампилова эта надуманная история кажется самой правдивой.

Еще сложнее дела обстоят с героем «Утиной охоты», «Печориным конца 60-х», «пенсионером по инвалидности души» инженером Зиловым, сыгранным множеством блистательных артистов — от Олега Ефремова и Олега Даля до Ивана Янковского и Евгения Цыганова, а потому невероятно разным при всей «типичности».

Написанная в 1967 году и впервые поставленная в 1976-м, главная пьеса Вампилова прозвучала тогда как история о потерянном поколении, чьи зрелые годы выпали на эпоху застоя с ее лицемерием и ханжеством. С тех пор все вглядываются в прячущего глаза Зилова — надломленный, усталый и обреченный в исполнении уже 50-летнего на тот момент худрука МХАТа Олега Ефремова в его же постановке 1979 года он выворачивается перед зрителем и партнершей Ией Саввиной всеми потрохами, «безжалостно, обличительно в традициях великой театральной школы». Пройдет полвека, и вот уже в 2017-м, в Театре им. М. Н. Ермоловой мы наблюдаем совсем другого Зилова в прочтении Ивана Янковского и постановщика Евгения Марчелли, видимо, со всей серьезностью отнесшегося к ремарке автора, на которую раньше, кажется, никто не обращал внимания: «Зилову около 30 лет».

Примерно столько же его жене Галине, подружке Ирине и всем приятелям.

Здесь вампиловский «лишний человек» — всего лишь типичный представитель того особого, упоительного возраста, когда всё еще, как и в в двадцать, свежо и под властью инстинктов, но уже много чего «успел натворить». Зрелость наступит много позже.

Вальяжным, самоупоенным и небрежным это «зеркало поколения» становится в ленте 2015 года «Райские кущи» Александра Прошкина. Развязный и небрежный представитель креативного класса в исполнении Евгения Цыганова — типичный продукт раблезианской среды мегаполиса на исходе «тучных лет».

Классического героя Вампилова помнят, конечно, в киновоплощении Олега Даля — страдающий, противоречивый, порой неприятно истеричный, он заперт в клетке — квартире в типовой новостройке на фоне развороченной земли, грязи и дождя. Спивающийся и издерганный, он всё же верит, что свобода где-то рядом, достаточно руку протянуть. Хулиганистый лесной дух, шекспировский Калибан, прикидывающийся Печориным, но не способный жить по-человечески, поскольку просто не может встать в полный рост — отсюда шутовские ужимки, сутулость, обесценивание — вампиловскому Зилову действительно не важны ни жена, ни любовница, ни друзья и уж тем более работа. Он грезит о свободе, считая дни до отпуска — его ждет утиная охота.

Однако утро мечты испорчено унылой тенью обыденности: вчерашний скандал в ресторане, похмелье, какой-то странный мальчик (в нем видели образ нерожденного сына, по сюжету Галина сделала аборт) приносит Зилову похоронный венок — это друзья, которых наш герой обидел накануне, решились на злой розыгрыш. Трясущимися руками Зилов набирает номер официанта Димы, проводника в мир уток и стрельбы: «Да, хочу на охоту… Да, сейчас выхожу». Выходит — в никуда. Занавес. Титры.

«Спасать надо того, кто молчит»

В «Райских кущах» Зилов-Цыганов всё-таки добирается до реки и тонет под перевернувшийся лодкой. Трагическая гибель на байкальской рыбалке Вампилова описана во всех посвященных ему очерках со слов Юрия Нагибина: «Глебушка (Пакулов) в смерти Вампилова не виноват, просто в нем сильнее оказалась сила жизни. Когда их лодка опрокинулась вблизи берега, Глебушка стал истошно орать, и случившиеся на берегу люди пришли ему на помощь. Гордый Вампилов молчал, и в ледяной воде разорвалось сердце. Спасать надо в первую очередь того, кто молчит...»

По описанию свидетелей происшедшего, лодка, в которой были Вампилов и Пакулов, зацепилась за топляк и перевернулась. Пакулов схватился за днище и стал звать на помощь, Вампилов же решил добраться до берега вплавь. Не добрался.

Да вот и всё, казалось бы — родился, учился, жил, написал всего четыре пьесы, ни до чего особенного не дожил, но именно в этой растворенности в обыденности, «будничном движении времени и поколения» и происходило самое важное для молодого советского драматурга шекспировской мощи.

Литературовед, критик Валентин Курбатов писал о Вампилове: «Сам он во всяком случае цену этой простоте знал и тайну ее глубины остро и повседневно чувствовал, что сделало его творчество таким узнаваемо полным и сразу значительным от первых газетных заметок до последней, неоконченной пьесы «Несравненный Наконечников». Он был подлинно как все. Но поднялся над временем, ни на минуту не порывая с ним, так что его пьесы играются не только в совершенно других по качеству и направлению днях, но и в иных по языку и истории обществах».

Горькая тяжесть обыкновенной жизни, ее нищета, уязвимость, боль и страх — всё это между строк, в чеховских умалчиваниях гениального Вампилова.

«Не ищите подлецов. Подлости совершают хорошие люди», — вот одна из его «программных» цитат. Или «если вы собираетесь полюбить, сначала научитесь прощать». Что может быть проще и сложнее.

iz.ru›Культура›«Охота» пуще неволи: чему учат четыре пьесы Александра В