У меня этой книги нету пока.

Ледники сияли на утреннем солнце, как бриллианты. Облака, прильнувшие к склонам горы, и туман в глубине ущелий медленно рассеивал легкий бриз. Густые ветви рододендрона образовали великолепную раму для этого гималайского пейзажа.
Я держал в руках книгу о тибетском буддизме, но даже не открыл ее - настолько был очарован красотой пейзажа. Наконец начал читать главу о ламаистской йоге, спрашивая себя: "Смогу ли я найти в этом северном районе Индии истинно эрудированного ламу?" Потом, когда я гулял по горной тропе, мое внимание привлекла вывеска: "Тибетская школа". Один из учителей оказал мне большую помощь:
- Очень образованный лама, приехавший из Лхасы, живет сейчас в маленьком монастыре по другую сторону долины, - сказал он.- Вам понадобится четыре часа, чтобы добраться туда, если удастся найти транспорт, идущий в деревню, расположенную у подножия храма. И не забудьте извещать о ваших перемещениях полицию Дарджелинга...
Глядя в бинокль, я различил на севере маленькую точку против снежной линии громоздящихся гор. Это был ламаистский монастырь. Так как в моем распоряжении была неделя, то решил отправиться туда завтра. Я был достаточно предусмотрителен, чтобы запастись двумя вещами: взять у учителя записку на хинди с точным описанием того, как найти монастырь, и именем ламы; а у торговца в Дардже-линге купить по цене черного рынка мешок риса - подарок для бедных лам. Не пренебрег я и изречением горцев: "Чем выше вы поднимаетесь, тем ниже опускается температура..."
Сразу после восхода, когда снега Гималаев становятся розовыми и голубыми, я занял место на углу улицы, ведущей к выходу из города в направлении Сиккима. Менее чем через полчаса мне удалось остановить машину. Моей платой шофер остался доволен и заверил, что проедет через деревню, куда я хотел попасть. Тряска на горной дороге была столь ощутимой, что, когда мы приехали, я был счастлив оставить старый "форд".


"Прошли ли вы через врата, ведущие к Лхасе, куда ведет путь искателей истины?.." Эти строки - из "Ладакской песни" Николая Рериха. Они ….(какая-то опечатка) дополняют его живопись, посвященную таинственному миру гор...


Я остался один, окруженный высоченными снежными вершинами и долинами, теряющимися в густом тумане. Пошел к самому большому дому, надеясь снять комнату на ночь. Хозяин предложил свою комнату и
даже шкуру барана на случай, если температура в доме упадет ночью ниже нуля.
Маленький храм, закутанный в облако, который я заметил в бинокль, возвышался как башня на скалистой стене. Мне казалось, что я туда доберусь менее чем за час, но мои надежды не оправдались.
Узкая извилистая тропинка поднималась все выше и выше, чтобы затеряться, наконец, в снежных скалах. Когда я появился у двери монастыря в своей походной одежде с поднятым от ветра воротником и громко позвал служителей, то два молодых тибетских монаха, увидевших меня, подумали, наверное, что я имею дурные намерения. Я уверенно приблизился к ним и положил к их ногам мешок риса. Затем протянул одному из лам записку с именем пандита, которого хотел видеть, и он немедленно бросился в глубину храма. Через некоторое время меня пригласили войти в главную дверь монастыря.
После ослепительного солнца, белизны снега я сначала ничего не смог различить в темноте храма, но постепенно привык к полумраку и увидел двух монахов, стоящих перед статуей Будды. Старший, с изрезанным морщинами лицом монгола, высоким голосом читал текст, отмечая ритм чтения звоном колокольчика. Другой лама - молодой, с бритым черепом, с лицом, как будто вырезанным из слоновой кости, стоял молча. Лицо было типично тибетским - с пронизывающими маленькими глазками, с волевыми складками у рта и подбородка. Когда старый лама кончил читать молитву, молодой приветствовал меня сложенными руками:
- Что привело вас в обитель снегов и в наш бедный храм, сэр? - спросил он на прекрасном английском языке.
- Прежде всего,- ответил я,- это одно из прекраснейших мест мира. Но я ищу ламу, который мог бы разъяснить мне глубокие истины тибетской дхармы*.
* Учение Будды.
Лама молча изучал меня своим инквизиторским взглядом.
- Почему вы считаете меня ученым ламой?
- Мне сказали, что у вас дипломы из Лхасы и вы хорошо знаете тибетскую йогу... Кроме того, вы получили английское образование в Сиккиме.
- Слухи о человеке могут быть ложными,- возразил пандит-лама.
- Это верно, но существует нечто неуловимое, способное исправлять заблуждения,- интуиция,- заметил я робко.
Очевидно, мой ответ удовлетворил тибетского монаха. Лед недоверия был сломан, и связь установлена:
- Что хотите вы знать о буддизме? - спросил он дружеским тоном.
- Я всегда верил, что Великие архаты, Бодисатвы, Спасители человечества, которых в Индии называют Махатмами,- это реально существующие личности. Не знаете ли вы что-нибудь об их местонахождении? - спросил я.
- Буддизм основывается на вере в высших людей, которые, пройдя путь в восемь излучин, достигли Нирваны. Мы также почитаем учение, согласно которому где-то на севере существует царство, в котором живут некоторые из этих великих душ. Мы называем его Шамбала,- ответил пандит.
- Образуют ли эти озаренные души,- спросил я, - невидимое братство, посвятившее себя духовному движению человечества?
- У нас в Тибете действительно есть такое братство, но очень может быть, что подобные братства существуют не только в Азии,- сказал лама.
- Я думаю, что тренировка и испытания, допускающие в это братство, должны быть очень трудными и занимать много лет. Я знаю, что не готов к этому и что мне понадобится множество существований, чтобы достичь ваших вершин. Но я всегда надеялся, что смогу и на своем низком уровне как-то служить вашим Архатам и принимать участие в ваших усилиях просветить человечество...
- Путь служения тяжел и требует прежде всего большой самоотверженности, но лишь через полное самоотречение можно подняться над землей и раствориться в бесконечности. Если вы хотите, то мы можем проделать упражнение йогой из области психологии, которое позволит вам уловить нашу мысль.
- О! - вскричал я.- Это меня в высшей степени интересует!
Лама попросил меня принять позу йоги перед Буддой и медитировать, а сам сел рядом со мной.
- Представьте,- сказал он,- что вы держите ваши пороки в правой руке, а ваши достоинства - в левой. Теперь положите ваши невидимые грехи на камни пола и так же поступите с вашими достоинствами. Ваше лицо покрыто маской - ваша внешность включает ваши возраст, пол, национальность, профессию... Некоторые маски безобразны и сделаны из глины, другие, мраморные, красивы. Одни - золотые, другие - железные, но какова бы ни была ваша собственная маска, положите ее на время перед собой на землю.

Древние и средневековые карты помещают Шамбалу в самых разных точках Азии - в пустыне Гоби и среди вершин Гималаев, в загадочной стране пресвитера Иоанна и в неведомом Беловодье... Но прежде всего она - так считает Н.Рерих - в душе у каждого просвещенного человека.

Последовав приказам пандита, я испытал странное чувство пустоты и дезориентации, когда исчезли все характеристики моей личности. Я почти услышал шум упавшей на землю моей маски.
- Вы теперь умственно и духовно просто центр сознания, освобожденный от всего, не владеющий ничем. Вы лишь пламя в океане огня. Духовно вы теперь далеко от границ земли, и ваш огонь смешивается 'с огнем далеких звезд Великого пространства,- шептал монах.
Странное и прекрасное чувство осознания всего этого пронизало меня естественно и без усилий. Видимо, духовное влияние пандита-ламы было очень сильным.
- Мы подошли сейчас к плану Недлящегося, где все существует в один и тот же момент, где нет ни настоящего, ни будущего,- сказал лама.
Внезапно я почувствовал полную пустоту, как будто время навсегда остановилось. Не существовало больше ни "до", ни "после", ни "вверху", ни "внизу", ни "здесь", ни "там". Это было чувство полного единства в безвременном и безграничном мире.
- Спустимся теперь с этих высоких планов. Ниже, еще ниже. Вновь возьмите вашу старую маску, ваши достоинства и пороки, которые вы оставили на Земле. Возвратитесь в свою скорлупу, в которой будете пребывать до конечного освобождения,- заключил лама.
После нескольких минут глубокого молчания я спросил:
- Это то, что вы называете Нирваной?
- Вы воспринимали Великую Пустоту и эхо Великой Тишины,- сказал монах.- Так вы можете понять то, что дает нам иногда ощущение, что мы лишь гости на планете Земля.
- Если есть такая возможность, то хотелось бы помогать вам в вашей большой работе,- сказал я.
- Желание работать для Бодисатв очень похвально,- согласился лама.- Но я должен объяснить вам наши задачи, и тогда вы, возможно, измените свои намерения.
Встав с циновки, на которой сидел, пандит позвал двух молодых монахов, остававшихся в соседней комнате. Жестом он указал им на тяжелую книжную стенку с ячейками, заполненными продолговатыми книгами. Молодые люди отодвинули ее в сторону, и я увидел в полу люк с кольцом. Люк подняли - вниз вела длинная каменная лестница. Взяв большую зажженную свечу, лама сделал мне знак следовать за ним.
Спустившись на несколько ступеней, я обнаружил, что лестница ведет внутрь высокой пещеры, украшенной
сталактитами и сталагмитами, колонны которых делали помещение похожим на средневековую церковь. На южной стороне пещеры находилось длинное отверстие - естественная щель в скалистой стене, немного увеличенная, через которую проникал дневной свет.
Хотя пещера была в основном сухой, со сталактитов падали капли воды, образуя крошечные извивающиеся ручейки, исчезавшие в трещинах пола. Закоулки пещеры создавали впечатление ниш в храме.
В самой большой нише на северной стороне находилась высокая статуя из бронзы. Пандит зажег перед ней ряд красных свечей и курительных палочек, и тотчас во всем великолепии явилась Тара, богиня планеты Венера. На ней была тиара, длинные серьги, ожерелье, глаз на лбу, глаза на ладонях рук и подошвах ног, что символизировало ее вездесущность. Тара - это Мадонна Тибета, Непала и большей части Азии, где она известна также под именем Куан-Йен, богини Милосердия. Ее правая рука была протянута в знак сочувствия и помощи, концы большого и среднего пальцев левой руки, соединены в восточном жесте, который подчеркивает главное - Прекрасное Учение в его высшей логике.
Когда каменная плита опустилась за нами, мне показалось, что я проник в другой мир, совершенно отрезанный от того, который знал. Учитель-лама попросил подойти меня ближе к богине. Перед статуей я заметил углубление, выдолбленное в скале в течение тысяч лет капельками воды, падающими со сталактитов. Этот овальный бассейн был до краев полон, вода растекалась вокруг. Капли, падающие с потолка пещеры, образовывали концентрические круги на поверхности воды, неподвижной, как зеркало.
- Это слезы Тары, плачущей о том, что человек пал, потеряв свое божественное предназначение,- пояснил лама. И продолжал:
- Слышали ли вы об озере Лама Ламтэо в Тибете, в котором появляются видения, когда ламы пытаются определить место рождения будущего ламы?
- Я вспоминаю, что читал об этом...
- Этот водоем подобен священному озеру, и здесь также можно увидеть образы высокого значения.
Я с любопытством смотрел на воду, отражавшую свет свечей, силуэт Тары, но, кроме этих отраженных образов, не видел ничего.
- Смотрите внимательней... еще внимательней... "Оm Mani Padme Hum"*, - нараспев произнес пандит, и чары мантры распространились в пещере. Пламя свечей освещало Тару, высоко поднимался дым курительных палочек, и все это отражалось в воде, как в зеркале, время от времени разбиваемом падением капель воды. Но скоро все отражения стерлись. И воду покрыл туман. Внезапно я увидел образы чрезвычайной четкости, как будто смотрел на экран цветного телевизора.
Лама, стоя рядом со мной, тоже смотрел.
Сначала я увидел нашу планету с ее большими океанами, континентами, облаками, как это нам показывает НАСА в телевизионной передаче из космоса. В одну или две минуты внешний вид земного шара совершенно изменился. Густые серые, черные, коричневые и красные облака покрыли наиболее населенные зоны Земли. Иногда эту массу пронизывали интенсивные красные вспышки, какие бывают при взрывах. Иногда голубоватые, розовые или золотистые лучи и звезды появлялись на темном фоне, освещая его, но вся планета тонула в огромном гало тревожных темных цветов.
- Вы наблюдаете мысленные и эмоциональные вибрации, исходящие от человечества,- объяснил монах.- Посмотрите на серое облако эгоизма! Голубые вспышки - духовные устремления меньшинства, но их затопляет поток страсти, ненависти и жадности, который образовал гигантскую ауру вокруг Земли в течение тысяч лет. Это похоже на ионизированные слои вокруг планеты, отражающие радиоволны.
Увидеть собственными глазами огромный ментальный панцирь, окружающий Землю, было для меня пугающим открытием.
- Наша планета больна, больна ложными мыслями человека,- прошептал я.
По временам темные тучи распространялись далеко в пространстве, напоминая щупальца осьминога. Черное чудовище, бросающееся в межпланетное пространство, отнюдь не было для меня просто зрелищем, и чувство, что я сам нахожусь на спине этого ужасного зверя, заставляло меня дрожать.
В этот момент сияющие голубые, розовые и снежно-белые лучи, подобно молниям, пронизали темный конгломерат.
- Не являются ли лучи благоприятными духовными реакциями, излучаемыми группами людей? - спросил я пандита.
- Действительно так,- согласился он.- И вы видите, как черное гало Земли может рассеиваться лучами, если только человек будет стараться излучать свои мысли и чувства на такую длину волн. Это то, что должны систематически и с совершенной синхронизацией делать народы для того, чтобы вся Земля излучала только высокие духовные вибрации.
Подумав, тибетский лама дополнил свои объяснения:
- Милосердная Тара плакала слишком долго,- сказал он.- Мать Природа может решить однажды разрушить слепые души, которые создали этот ужасный панцирь вокруг нашей планеты. Человечество должно очистить и оздоровить свое планетное жилище. Архаты изо всех сил стремятся нейтрализовать отрицательные излучения, постоянно создаваемые людьми, но только сам человек может' это сделать.
Так говорил пандит, в то время как я созерцал в бассейне Тары картины, ставшие так странно видимыми. Они исчезли постепенно, и вскоре не осталось ничего, кроме неподвижной поверхности воды...
- Незачем говорить, что я подавлен только что виденным. Но тем сильнее я хочу предложить свое содействие, хотя подобная задача для Титана. Впрочем, я не один...
- Это хорошо, что вы решили помогать Бодисатвам, - заметил лама.- Каждый может помочь согласно своим способностям.
- Что могу я сделать?
Несколько минут монах молчал. Он закрыл глаза для того, чтобы подумать о совете, который он может дать мне, или для того, чтобы принять какое-нибудь неслышимое поручение от одного из необычайных существ, населяющих тибетский пантеон.
Открыв глаза, пандит-лама прошептал:
- Год Архатов, год предупреждения...*
(* Сверхъестественные космические существа.)
- Год Огненного Дракона наступит через 10 лет? - спросил я.
- Это так, но я должен рассказать вам легенду, такую же старую, как Гималаи. И даже если прохладу этой пещеры слишком трудно вынести, я хочу рассказать эту историю в присутствии богини Тары, так как мы скоро войдем в ее цикл.
И лама начал:
""О драгоценность в цветке лотоса, здравствуй!"
- Наше устное учение, пришедшее из монастыря Таши-Лунпо,- сказал он,- говорит, что миллионы лет назад несколько сверхчеловеческих существ из другого, высокоразвитого мира пришли на Землю, чтобы ускорить развитие нашей планеты и будущего человечества. То были тела, рожденные духом, то есть искусственно созданные из первичной материи, которые могли быть одновременно такими же тяжелыми, как ядро Земли, и такими же легкими и жгучими, как Свет Солнца. То были гиганты божественной внешности. Среди этих ангелов находился Мара, которого вы называете Люцифером или Сатаной. Он выполнял важную роль: руководил развитием конкретного разума и индивидуальности человека. В течение веков он достиг своей цели, но когда Бо-дисатвы и Тара появились, чтобы возвысить сердце человека, он не допустил их. То было восстание Сатаны против Учителей космических Циклов. С этого времени более не существует имени "Носитель света", или Люцифер. Он стал "Князем тьмы".
Отныне на долю Бодисатв выпала двойная задача: бороться со стремлениями Мары сделать человека воинствующим эгоистом и работать над духовным возвышением человека, которое предписывается законом Циклов. Для этого в мир посланы были Будды и Архаты.
Отказ Хозяина Земли сотрудничать с Хозяином Солнца и Духами планет привел к космическому кризису. Теперь человечество должно решить, какое направление выбрать: к Свету или к Тьме - и собрать таким образом урожай своей Кармы, или Космического правосудия. Все народы скоро должны будут выбрать между старым порядком смертоносных войн и новым - мирового братства.
Высшие существа Солнца и других миров говорят Сатане: "Твоя лампа горит, но не засоряй другие, более славные светочи обширного звездного пространства. Разрушь стену, построенную вокруг Земли, потому что человечество духовно задыхается под этим покровом. Космические часы показывают, что подходит время Духовного века. Ты не можешь его остановить, даже если ты этого хочешь, потому что Дхиан Коганы * скоро принесут из глубин пространства тело, до сих пор невидимое,- вихрь сил. Но когда он вступит в действие, его пламя поглотит все твои труды".
Век за веком, тысячелетие за тысячелетием мы обращали к человечеству, к различным народам свои послания. Все сопротивлялись необходимости единения и всеобщего братства, и, к несчастью, немногие из этих посланий будили человеческое сознание. Вот почему в это критическое время необходимо послать последнее предупреждение. Это наш Планетный Ультиматум: человечество должно принять Правление Сердца, или оно уничтожит само себя. Нарушая Кармический закон универсальности жизни своим разрушительным поведением, человек будет судим и наказан Природой. Все города могут утонуть в океанах, а континенты будут смещены вулканической деятельностью. После года Архатов Планетарный Ультиматум должен быть предъявлен всем народам мира. Это послание может быть передано только людьми доброй воли. Итак, человеческое существо встанет перед лицом последнего выбора: Свет или Тьма, Мир или Война, Сердце или Кулак, Мудрость или Невежество.
- Можете теперь понять,- продолжал лама,- что человечество - поле борьбы Небесных Сил. Это, как очевидно, очень древнее учение, которое было включено во все религии. Сегодня борьба Миров усилилась. Нам следует надеяться, что человек не станет на сторону Темных сил, потому что тогда Владыки Кармы сотрут его с поверхности планеты.
- Древние легенды говорят о планетарных кризисах, подобных последним дням Атлантиды,- заметил я, глубоко взволнованный рассказом монаха.
- Верно,- согласился он.- Но нынешний кризис будет намного сильнее, поскольку население мира не перестает расти, тогда как его духовность уменьшается.
- Что нужно делать? - спросил я.
- В последней четверти века должен быть брошен призыв основать Учение Сердца, единственное, которое может спасти планету,- ответил пандит.
- Очень немногие услышат его,- сказал я.
- Наш Планетарный Ультиматум должен затронуть всех людей! Сейчас человечество - на пересечении дорог, оно должно выбрать между путем, ведущим в пропасть моральной деградации, и путем, ведущим к звездам. Это время самого глубокого кризиса, который когда-либо существовал. Если предостережение не будет услышано и люди будут упорно идти прежним путем вместе с Князем тьмы, тогда Космическая Иерархия примет вызов и Лучезарный глава Шамбалы уничтожит все зло на этой планете.
- Вы действительно думаете, что я смогу рассказать об этих легендах и пророчествах людям, сохранив репутацию человека в здравом уме? - спросил я.
- Век, в который мы живем, видел вражду всех наций в течение двух мировых войн, и перед концом века возможен третий конфликт. Считаете ли вы, что народы обладают здравым умом? - возразил монах.
- Вы выполните свою задачу,- продолжал он,- другие голоса присоединятся к вашему, потому что в этот раз ставка огромна. Речь идет не только о судьбе человечества, которое может быть воссоздано лишь за несколько миллионов лет, но и о самом существовании планеты, для создания которой необходима Манван-тара*. (* Космический цикл несоизмеримой продолжительности. Согласно науке возраст Земли - около 5000 миллионов лет.)
- Всякое морализирующее выступление, всякий призыв к реформе обычно вызывают грубые вопли масс,- сказал я.
- Тем не менее народы Земли должны понять, что прошло время распятий на кресте и мягких пророков, проповедующих приходящим в энтузиазм толпам. Мы живем во время Архатов, которые заговорят молниями, громом и дождем звезд! Пришла эпоха Шамбалы!
После паузы лама продолжал:
- Обратите внимание на то, что я не пророчествую, а раскрываю вам стратегические действия Небесных Армий, когда они начнут битву с бесчисленными воинами Темных! Конфликт назрел - Война Миров, борьба сверхчеловеческих космических систем против злых сил этой Земли, которые отравляют пространство и нарушают целостность Солнечной системы. Верит ли человек или нет в эту космическую битву, он отвечает за свои действия и соберет жатву своей кармы. Тем не менее есть средство, способное сделать услышанным предупреждение Владык Кармы, которое мы сами, их служители, должны передать. Как стражи культурного наследия исчезнувших цивилизаций, мы откроем секретные хранилища Египта и покажем существование высокоразвитой науки и технологии в далеком прошлом. На своих телевизионных экранах зрители увидят ошеломляющие успехи эпохи, существовавшей тысячелетия тому назад. Вывод из открытия будет ясен: вы можете перенести такое же разрушение, как эти древние народы. Вы можете стать мертвой цивилизацией и легендой, в которую через 10 тысяч лет никто не поверит. Это будет важнейшим посланием, принесенным этим долго скрывавшимся сокровищем: не следуйте примеру Атлантиды !
В первый раз с начала нашей беседы я услышал волнение в голосе пандита.
- Подобное открытие, безусловно, произведет переворот,- заметил я.
- Оно вызовет сенсацию и послужит людям толчком для размышления,- подтвердил монах.- Они будут подведены к тому, чтобы серьезно отнестись к Планетарному Ультиматуму.
- Но каким представляете вы тогда поведение человечества? - спросил я.
- Учение Тары, учение Сердца должно стать основой новой социологии. Могут возникнуть споры между сторонниками различных систем, но без войн. Мы должны убедиться в том, что являемся членами одной большой Планетарной Семьи,- сказал учитель с убеждающей теплотой.
- Можем ли мы решить наши проблемы без апокалиптических потрясений, о которых вы говорили?
- Мы можем и должны это сделать, но сделаем ли? Захочет ли большинство людей оставить пути алчности, эгоизма, узкого национализма и культ чувственности ради культа духовности? Людям не нужно становиться аскетами и монахами, но они, безусловно, могут жить и думать как человеческие существа, достойные этого наименования. Почему они должны заниматься братоубийством и разрушать Мать-Природу? Карма ужасна в своем действии. Зачем ее провоцировать? - сказал лама.
- Связан ли Планетарный Ультиматум с Эпохой Шамбалы, о которой говорят ваши древние тексты? - спросил я.
- Это открытие дверей лучшей эры: Цикла Тары. Примите ее эмблему - Знак Сердца, и пусть он объединит человечество, потому что всякая добрая религия, всякая добрая идеология основана на гуманности,- сказал лама.
Он подвел меня ближе к статуе Тары, освещенной свечами, и молча положил мою левую руку на правую руку богини, протянутую к человечеству в жесте сочувствия.
- Знак Сердца - эмблема будущей эпохи,- произнес он,- эпохи Майтрейи, будущего Будды, объявленного Калачакрой, или Наукой Циклов.
Когда я убрал руку, то обнаружил, что на моей левой ладони появился явственный знак Сердца. Он не был отпечатком символа, вырезанного на руке Тары и представляющего собой глаз, это был какой-то феномен, связанный с кровообращением, потому что каждый раз, как я нажимал на этот знак в форме сердца, он бледнел.
Лама, казалось, был очень удивлен происшедшим.
- Это хорошо,- сказал он.- Вы имеете знак Тары. И хотя он довольно скоро исчезнет, станет невидимым, он навсегда останется на вашей ладони. Я был так взволнован, что не мог произнести ни слова. Я думал о великом знании, которое дал мне лама в святилище Тары. Поднявшись по лестнице, монах постучал в люк, и мы возвратились в главный храм.
- Беседу продолжим завтра,- пообещал монах.
Солнце уже клонилось к закату, когда я покинул монастырь. Монах предупредил меня, что день погаснет прежде, чем я вернусь в деревню. Через полчаса наступила ночь...
На следующее утро я оставил долину и снова поднялся к монастырю. Меня принял главный лама Дардже-линга. Он предложил чай, живительный чай после пронизывающего дорожного холода. Затем показал мне несколько тибетских книг и рассказал их содержание. Многочисленные знамена (или танки), которые я не заметил накануне из-за темноты, были развешаны в храме. Пандит-лама взял большую свечу и попросил меня рассмотреть эти знамена.
- Вот танка Майтрейи, будущего Будды,- сказал он мне.- Вы видите его стоящим и с улыбкой. Это означает, что его миссия благоприятна, а прибытие внезапно.
- Многие религии верят в приход Мессии, или Аватара, - заметил я,- но Майтрейя, который должен появиться, сможет ли он принести мир человечеству?
- Ваш вопрос вызвал в памяти урок, полученный мной в молодости от трех Великих Архатов. Они говорили мне: "Ваш мир упорно стремится к бедствию. Человечество может спасти Землю только духовным возрождением". И когда я дерзко спросил, может ли будущий Будда, Майтрейя, спасти человечество, один из трех Учителей ответил: "Майтрейя укажет путь, но человечество должно будет само выбрать его и идти по нему".
- Вижу,- сказал я,- как бездумен человек, идя против космического закона и вечного восхождения...
- Когда зло достигнет своей высшей точки и шкала ценностей опустится под тяжестью ненависти, невежества и нравственной низости, Шамбала попросит Дхиан Коганов приблизить астрономическое тело, расположенное сейчас за Юпитером. Тогда Новое излучение дойдет до Земли и изменит жизнь на нашей планете,- заявил пандит.
- Близко ли это великое космическое событие? - спросил я.
- Новая звезда станет видна в конце века,- ответил лама,- но ее приближение потребует многих лет.
Так как мы оставались перед танкой Майтрейи, я рискнул задать вопрос:
- Можно ли уточнить время прихода нового Будды?
- В последней четверти XX века,- ответил монах,- в крестный период истории мира; человечество должно приготовиться к приходу Архатов и самого Майтрейи. Правление Сердца распространится повсюду. Вот почему, когда Сфинкс из Гизы объявит свое предостережение, мы должны быть готовы к великим событиям.
- Следовательно, Планетарный Ультиматум будет обращен ко всем нациям,- сказал я, сам для себя подводя итог нашей беседы.
- Разумеется,- подтвердил лама,- всем на этой планете представится случай проявить свою свободную волю: выбрать между Светом и Тьмой, Братством и Эгоизмом.
Я был не в силах выразить словами, что значило для меня знание, которым меня одарили, я лишь соединил его руки со своими и молча поклонился по восточному обычаю. Лама взял мою левую руку и, рассматривая отпечаток сердца на ладони, кивнул в знак одобрения.
- Смогу ли я вновь вас увидеть? - спросил я.
- Когда пройдет ураган, приходите в Таши-Лунпо, мы продолжим беседу,- ответил лама.
Глубоко взволнованный, я покинул монастырь, кинув последний взгляд на молчаливого Будду, на танки Майтрейи и Учителя Шамбалы.
Снаружи сияло ослепительное солнце, под которым сверкали во всей своей чистоте снега и льды Гималаев. Невидимый свет распространялся в горах, свет знания, пришедшего из другого мира, стражи которого известны лишь горстке людей.
Величественные существа, Архаты, обладают не только великой мудростью и силой, исходящей из сверхчеловеческого космического источника, но и столь мощными силами жизни и смерти, что я решил - мой долг сообщить людям о Планетарном Ультиматуме, с риском вызвать презрение и обиду.

Н. Рерих - мой любимый художник. Волкова тоже, но Рерих всё-таки самый.

Цитаты.

Там, где Мир, там и Культура;
Там, где Культура, там и Мир.


Всякий стандарт ведёт к тирании.


Творите неутомимо. Только в даянии мы получаем!


Пусть каждый двигается по-своему, лишь бы избежать мертвящих ограничений.


Украсить, улучшить, вознести жизнь - значит пребывать в добре. Всепонимание, и всепрощение, и любовь, и самоотвержение создаются в подвиге творчества.


Но в грозе и в молнии народы живут лишь надеждою на завтра, на великий день умиротворения и достижений.


Космогоническая индусская сказка сообщает: “Жило ужасное чудовище, пожиравшее людей. Однажды чудовище преследовало намеченную жертву. Человек, спасаясь, нырнул в озеро. Чудовище прыгнуло за ним. Ища спасения, пловец скакнул на спину чудовища и крепко схватился за торчащий гребень. Чудовище не могло опрокинуться на спину, ибо брюхо его не было защищено. Оно устремилось бешеным бегом, ожидая, когда человек изнурится. Но человек думал, что он своим отчаянным положением спасает человечество. И в этой мировой мечте силы его напряглись без устали. Чудовище между тем так ускорило бег, что искры летели огненным хвостом. И в пламени чудовище стало подниматься над землею. Мировая мысль человека подняла даже врага. Когда люди видят комету, они благодарят отважного, устремленного вечно. Мысли людские мчатся и дают новые силы всаднику чудовища. Белые, желтые, красные и черные люди устремляют мысли к тому, кто уже давно стал огненным».


Действительно, бывает условное сочинение. Такая композиция всегда будет, в конце концов, утомлять и надоедать. Это будет искусственная композиция. Но существует и другая композиция, естественная и словами неречённая. Художник может увидеть так чётко и строительно, что из его песни, как говорится, слова не выкинешь. Именно так, как бывает в природе, когда самые разнообразные элементы сочетаются в полном согласии. Когда рассматриваешь группу кристаллов, то всегда можно удивляться, как даже при неожиданности форм они образуют стройное, убедительное целое. Так бывает и во всём художественном творчестве. Произведения бывают так естественно кристаллизованы, что даже рассуждения о композиции вообще отпадают. В таком кристалле творчества выразится и та убедительность, которая может быть очувствована, но слова будут бессильны её выразить и дать о ней какой-нибудь рецепт. Картину, естественно построенную, вы не урежете и не прибавите. Вы не передвинете её части не оттого, чтобы не нарушить «симметрию», но чтобы не лишить её жизненного равновесия. Вам захочется жить с такой картиной, ибо в ней вы будете находить постоянный источник радости. Каждый предмет, источающий радость, уже представляет истинную драгоценность. Вам безразлично, к какой школе или к какому течению будет относиться этот предмет искусства, - он будет убедительным проводником Прекрасного и даст вам часы, в которые вы полюбите жизнь. Вы будете признательны тому, кто помог вам улыбнуться жизни, и будете беречь этот иероглиф Красоты. И вы станете добрее, не сухим приказом морали, но творческим излучением сердца. В вас пробудится Творец, сокрытый в недрах сознания.

О РОССИИ

Поверх всяких Россий есть одна незабываемая Россия. Поверх всякой любви есть одна общечеловеческая любовь. Поверх всяких красот есть одна красота, ведущая к познанию Космоса.


"От земли нашей пошли славянские племена и роды. И мы славили богов, никогда не прося их, лишь славя их силу. "
(Велесова книга.)


В непрестанном, неутомимом служении добру творится великое преуспеяние, давшее вечно славных русских подвижников. Без шумихи слагается великое русское делание. Все вперед и вперед. Все во благо человечества!


" Приходят враги разорять нашу землю, и становится каждый бугор, каждый ручей, сосенка каждая еще милее и дороже. И, отстаивая внешне и внутренне каждую пядь земли, народ защищает ее не только потому, что она своя, но потому, что она и красива, и превосходна, и, поистине, полна скрытых значений. Велика красота русская, у нас бесконечно много того, что еще недавно считалось неценным. Чего не видно из окон вагона, когда, бывало, ездили "куда следует". Чего мы не хотели знать. Как вообще не хотели знать собственную землю.
...Припадая к земле, мы слышим, Земля говорит: все пройдет, потом хорошо будет. И там, где природа крепка, где природа нетронута, там и народ тверд без смятения. Новоугородцы бодры. Бодры так же, как бодры озера. Опасные, холодные , вольные. Такие же острые, как остры голубые глаза рыбаков озерных. ... Причудливы леса всякими деревьями. Цветочны травы. Глубоко сини волнистые дали. Всюду зеркала рек и озер. Бугры и холмы. Крутые, пологие, мшистые, каменистые. Камни стадами навалены. Всяких отливов. Мшистые ковры богато накинуты. Белые с зеленым, лиловые, красные, оранжевые, черные с желтым. Любой выбирай. Все нетронуты. Ждет.
...Знают, пройдет испытание. Всенародная, крепкая доверием и делом Русь стряхнет пыль и труху. Сумеет напиться живой воды. Наберется сил. Найдет клады подземные. Точно неотпитая чаша стоит Русь. Неотпитая чаша - полный целебный родник. Среди обычного луга притаилась сказка. Самоцветами горит подземная сила. Русь верит и ждет".
А давно ли писано? Да вот уже четверть века пробежит. А стоят ли новоугородские дивницы да жальники? Превосходно высятся. А ходит ли на поиск новоугородская вольница, ушкуйники неуемные?
А копают ли самоцветы и золото на Керженце, на Урале? Какое там Урал, вот за самый Алдан забрались. А ходят ли гусляры, сказители? Уже и по Смоленщине да по Киевщине, а и во Франкскую землю с песнями приехали. Вася Буслаев уцелел ли? Не то, что жив, но и на камнях начертания вычитал. Дивицы новоугородские! Чудо - чудное! Диво - дивное! Чаша неотпитая!..
В прошлом году мы утверждали: "Великая Родина, все духовные сокровища твои, все неизреченные красоты твои, всю твою неисчерпаемость во всех просторах и вершинах мы будем оборонять. Не найдется такое жестокое сердце, чтобы сказать: не мысли о Родине. И не только в праздничный день, но в каждодневных трудах мы приложим мысль ко всему, что творим о Родине, о ее счастье, о ее преуспеянии всенародном. Через все и поверх всего найдем строительные мысли, которые не в человеческих сроках, не в самости, но в истинном самосознании скажут миру: "Мы знаем нашу Родину, мы служим ей и положим силы наши оборонить ее на всех ее путях." Не устанем твердить об обороне всех сокровищ всенародных. Пусть в обновленной кузнице мужественно куется меч обороны и плуг труда! Привет!
Н. К. Рерих, 1937 г.





















О ГИМАЛАЯХ И ИХ ТАЙНАХ

Гималаи. Сколько к ним устремлений. Каждый день в них можно увидеть что-то новое и чудесное, грозное и прекрасное. Анды, Кавказ, Альпы, Алтай — все прекраснейшие высоты покажутся лишь отдельными вершинами, когда вы мысленно представите себе всю пышную, нагорную страну Гималайскую. Чего только не вместила в себе эта разнообразная красота. Тропические подходы и луга альпийские и, наконец, все неисчислимые ледники, насыщенные метеорною пылью. Чем-то зовущим, неукротимо влекущим наполняется дух человеческий, когда он, преодолевая все трудности, всходит к этим вершинам. И сами трудности, становятся лишь нужнейшими и желаннейшими ступенями в преодолении земных условностей. Даже мысленное приобщение к их торжественному величию будет лучшим укрепляющим средством.


Два мира выражены в Гималаях. Один - мир земли, полный здешних очарований. Глубокие овраги, затейливые холмы столпились до черты облаков...
Поверх сумрака, поверх волн облачных сияют яркие снега. Бесконечно богато возносятся вершины - ослепляющие, труднодоступные. Два отдельных мира, разделенных мглою. Помимо Эвереста (Джомолунгма), сотни вершин Гималайской цепи превосходят Монблан. Если от великой Рангит (река) осмотреть все подступы до снеговой черты и все белые купола вершин, то нигде не запоминается такая открытая стена высот. В этом грандиозном размахе - особое зовущее впечатление и величие Гималаев.
("Струны Земли. Мысли о Сиккиме".)





























Канг-чен-зод-нга - третья по высоте гора в Гималаях. Все взоры устремлены туда, где превыше облаков вздымаются величественные белые вершины, возносятся, как особая заоблачная страна. Все чаяния обращены к Гималаям. Канг-чен-зод-нга - Пять Сокровищ Великих Снегов. Отчего так зовется эта величественная гора? Она хранит пять сокровищ мира. Какие это сокровища? - золото, алмазы, рубины? Нет. Старый Восток помнит иные сокровища. Сказано: придет время, когда голод охватит весь мир. Тогда появится некто, кто откроет великие сокровищницы и напитает все человечество. Конечно, вы понимаете, что Некто напитает человечество не физическою, но духовною пищей. Когда в Сиккиме мы присутствовали на празднике Канченджанги, мы чувствовали то же единение с вечным стремлением к возвышенному, которое создало прекрасный поэтический облик Шивы, испившего яд мира во спасение человечества. Чувствовались все великие Искупители и Герои, и Творцы человеческих восхождений. У подножия Гималаев много пещер и говорится, что из этих пещер подземные ходы ведут значительно ниже Канченджунги. Некоторые даже видели каменную дверь, которая никогда не открывается, потому что срок еще не наступил. Глубокие проходы ведут в прекрасную долину. Вы можете понять источник и действительность таких легенд, когда вы познакомитесь с непредвиденными образованиями в гималайской природе, когда вы лично воспринимаете, как близко вместе находятся ледники и богатая растительность. Почтение простых людей к Канченджунге не увидит вас, потому что в этом вы видите не суеверие, но реальную страницу поэтического фольклора.


Сколько бы не упоминать о восхищении и удивлении перед безымянным творчеством, раскинутым по всему лику земли, все же каждый раз восхитишься, видя новые примеры, когда на опасных горных перевалах вы находите гигантские изображения на скалах, кем-то трудолюбиво высеченные, каждый раз в вас проникает уважение к такому стихийно образованному творчеству.


Вдали подымаются белые сверкающие вершины. Это Гималаи! Они кажутся не так высоки, потому что мы сами стоим на больших высотах. Но как белы они! Это не горы - это царство снегов!
Со всех сторон разные народы устремляются все к тем же высотам. Получается уже какое-то шествие за пределами состязания. Если бы кто-нибудь задался целью исторически просмотреть всемирное устремление к Гималаям, то получилось бы необыкновенно знаменательное исследование. Если от нескольких тысяч лет тому назад просмотреть всю притягательную силу этих высот, то, действительно, можно понять, почему Гималаи имеют прозвище "несравненных". Сколько незапамятных знаков соединено с этой горной страной. Даже в самые темные времена средневековья, даже удаленные страны мыслили о прекрасной Индии, которая культивировалась в народных воображениях, конечно сокровенно, таинственными снеговыми великанами.
Горы, горы! Что за магнетизм скрыт в вас! Какой символ спокойствия заключен в каждом сверкающем пике. Самые смелые легенды рождаются около гор. Самые человечные слова исходят на снежных высотах.


Экспедиция, всходившая на Эверест, “Королева белых снегов”, в 1924 г., при спуске посетила Н.К.(Николая Константиновича) в Дарджилинге: “Вы изобразили то место, дальше которого не удалось подняться... Полет Вашей фантазии легко открывает Вам те недосягаемые высоты, до который мы должны были поплатиться лишениями...” Н.К.Рерих, “Воинство Красоты, трудящееся на благо человечества»:
“…Никто не взошел на это священное сокровище снегов. Несколько раз пелинги пытались овладеть этой горой. Некоторые из них погибли, а другие имели множество трудностей. Эта вершина суждена для Матери мира. Она должна быть чиста, нетронута девственна. Только Она Сама, Великая Матерь, может быть там. Великое молчание бережет мир.


Был спокойный ясный день. Мы остановились в палатках. Около десяти часов вечера я уже спал, а Е. И. (Елена Ивановна) подошла к своей постели и хотела открыть шерстяное одеяло. Но едва она дотронулась до него, как вспыхнуло большое розово-лиловое пламя цвета напряжённого электричества, образовавшее как бы целый костёр около фута высотою. Е. И. с криком «Огонь, огонь!» разбудила меня. Вскочив, я увидел следующее. Тёмный силуэт Е. И., а за нею движущееся, определённо осветившее палатку пламя. Е. И. пыталась руками гасить этот огонь, но он костром вырывался из-под рук, рассыпаясь на части. Эффект от прикосновения был лишь теплота, но ни малейшего ожога, ни звука, ни запаха. Постепенно пламя уменьшилось и исчезло, не оставив на одеяле никаких следов. Нам случалось видеть различные электрические явления, но должен сказать, что явление подобной силы нам никогда не приходилось наблюдать.


Конюх Гурбан, когда дошли мы до северного Каракорумского свода, сказал мне: «Дай мне пару рупий. Я закопаю здесь их. Пусть и мы прибавим к великому кладу».
Я спросил его: «Неужели ты думаешь, что там, внизу, собраны сокровища?» Он оглянулся удивлённо, даже испуганно. «А разве саиб не знает? Даже нам, маленьким людям, известно, что там, глубоко, имеются обширные подземелья. В них собраны сокровища от начала мира. Там есть и великие стражи. Некоторым удавалось видеть, как из скрытых входов появлялись высокие белые люди, а затем опять уходили под землю. Иногда они появляются со светочами, и эти огни знают многие караванные люди. Зла не делают эти подземные народы. Они даже помогают людям.
Мне достоверно известно, как один местный бей в пургу потерял караван и в отчаянии закрыл голову свою. Только кажется ему, что кто-то шарит около него. Оглянулся, в тумане показалось не то лошадь, не то человек – не доглядел. А когда опустил руку в карман, то нашёл пригоршню золотых монет. Так помогают великие жители гор бедным людям в несчастье».
От нашего друга полковника приходят сведения о том, что рабочие капитана Б. всю ночь были тревожимы появившимся великаном, который так напугал их, что они убежали с работы. К этому лама замечает, что и в Сиккиме известны случаи появления подобных великанов, вестников Дармапалы, посылаемых с предупреждениями или для предотвращения злобных действий. Так разнообразна жизнь.

Опять из "Блистательного величия". Здесь об этом сказано, но я всё-таки ещё раз подчеркну, что это игра особых тонких сущностей, называемых духами, с сознанием человека, в результате которой возникают видения, а не материальные явления.

…Только тогда, когда вы выполните четыре стодневных затворничества, вы заслужите право называться практиком чода. Недостаточно просто купить большой барабан и трубу из кости и объявить себя практиком.
На следующей стадии чод практикуют не только днём, но и глухой ночью, уходя в страшные места. Наступает такой момент, когда практик может столкнуться с испытанием, которое называется «выпад» или «вызов», - местный дух испытывает вашу невозмутимость, создавая магические видения различной силы.
Когда я был ещё ребёнком, меня пытались напугать, рассказывая, что многие из тех, кто практиковал чод, умерли во время этой практики. Эти «выпады» могли быть опасными. Некоторые из практиков тяжело заболели, другие сошли с ума, но были известны и случаи смерти.
На определённом этапе практики чод нужно провести сто ночей на кладбище, где трупы хоронят или просто оставляют лежать на земле.
У нас в Кхаме есть места, где похоронено до десяти тысяч тел, как на некоторых огромных кладбищах, которые я видел в Малайзии.
Отец продолжал: «Шли на кладбище в одиночку и в полной темноте исполняли песнопения чода, желая пройти через любые испытания, пока не рассветёт. Иногда, если на самом деле эта практика представляла собой лишь имитацию высокого уровня медитации, местные духи насылали видения, которые делали практикующего жертвой мании величия. И, поскольку он был уверен в своих достижениях, его могло застать врасплох любое страшное видение.
Однако истинный практик чода не поддавался искушению, а просто делал своё дело. В итоге он становился по-настоящему невозмутимым при любых обстоятельствах: на кладбищах, в пустынных местах, на рыночных площадях – повсюду.
Когда практик достигает такого уровня, где даже самые страшные неожиданности не могут вывести его из равновесия, он приступает к заключительной части практики чод, которая выполняется семь дней. Шесть из этих семи дней обычно проходят совершенно спокойно, но на седьмую ночь обычно появляются пугающие видения.
От практика, столкнувшегося с таким выпадом, требуется, по крайней мере, не забывать, что это всего лишь преходящее переживание, лишённое абсолютной реальности, и невозмутимо оставаться в последовательном истинном воззрении. И тогда любые подобные выпады не представляются чем-то большим, чем наблюдение за детской игрой.
В тот миг, когда ты поддался страху, ты не выдержал испытания».
* * *

В детстве я слышал от своего отца несколько страшных историй. Вот одна из них.
В Восточном Тибете было кладбище, где тела оставляли в расселине между двумя утёсами. Оно было известно как совершенно жуткое место, где с практикующими, которым довелось там побывать, часто творились странные вещи.
Именно из-за этой славы жуткого места однажды вечером мой отец отправился туда с двумя слугами. Поскольку выполнять практику чода надлежит в одиночестве, его спутникам пришлось остаться на расстоянии не меньше восьмидесяти шагов.
«Когда опустилась ночь, - рассказывал мне Чиме Дордже (отец), - я начал свою практику. Вдруг прямо передо мной сверху что-то упало. Приглядевшись, я увидел, что это человеческая голова, уставившаяся на меня горящим взором, а во рту у неё трепыхался язык. Внезапно упала ещё одна голова, а потом ещё и ещё. При падении каждой громко слышался глухой звук – «бам!».
Одна из них ударила меня прямо по макушке, и мне было очень больно. После головы стали сыпаться дождём – это был просто ливень из человеческих голов. И все они казались живыми. Наконец, всё окружающее пространство было заполнено человеческими головами, которые издавали скорбные вопли и другие жуткие звуки. Некоторые кашляли и стонали: «Я умер от сгнивших лёгких», - и выплёвывали сгустки вонючей слизи (во Гоголь!)».
Но мой отец даже не пошевелился. Он продолжал свою практику.
«Наконец, головы начали сдуваться и уменьшаться в количестве, пока совсем не исчезли без следа».
Такие выпады мы называем «вызовом, исходящим от магических проявлений богов и демонов».
Отец продолжал: «Через некоторое время я встал и пошёл посмотреть, что стало с двумя моими провожатыми, которые попали под ливень из человеческих голов. Оказалось, что они сладко спят, ничего не заметив».

* * *

Рассказывают, что в Тибете, в одном пользующемся дурной славой месте, танцуют скелеты. Конечно же, мой отец пошёл и туда практиковать чод. Тибетцы ужасно боятся скелетов, которых называют «костяными демонами», в отличие от «кожаных демонов» и «волосяных демонов».
Когда отец практиковал в том месте чод, туда пришли мужские и женские скелеты, чтобы танцевать вокруг него. Пытаясь напугать его, они даже исполняли сложные народные танцы.
«С этими танцами не так уж трудно было справиться, - говорил он позднее, - я просто продолжал свою практику».
Там объявились и другие разновидности демонов. «Хуже всех были «кожаные демоны»: большие лоскуты человеческой кожи медленно плыли ко мне, принимая причудливые формы. Когда они совсем приблизились, я почувствовал в животе сильную боль, будто меня ударили. Но опять-таки я просто оставался в состоянии недвойственного осознавания, пока эти человеческие кожи не съёжились и наконец не исчезли, точно так же, как и скелеты.
«Волосяные демоны» были похожи на большие пуки человеческих волос, которые мотались туда и сюда в пространстве передо мной, скача вверх и вниз. Они демонстрировали всевозможные представления, пока тоже не исчезли».

* * *

Однажды Чиме Дордже практиковал чод в Драг Ерпа, знаменитом пещерном уединении неподалёку от Лхасы, - его попросили исполнить ритуал исцеления для правительственного сановника. Поскольку он решил выполнить чод, он в сопровождении слуги пошёл ночью на кладбище.
«Когда слуга пошёл поставить изображение, - вспоминал отец, - он исчез; его нигде не было. Я остался один. Вокруг откуда ни возьмись появилась целая армия обезьян, у них были белые бороды и оскаленные зубы. Они угрожающе придвигались к моему лицу, трогали и даже кусали меня. Когда они хватали меня за руку, они казались материальными и реальными. Все они скакали и злобно скалили зубы».
Сначала отец испугался. Но сразу же напомнил себе: «Здесь, в Центральном Тибете, нет никаких обезьян. Это просто очередное испытание, так чего же тут бояться?»
Обезьяны всё сильнее сжимали своё кольцо, повалив его на землю. Тем не менее Чиме Дордже думал: «Здесь нет никаких обезьян! Это просто испытание! Но я точно знаю одно: эти демоны просто удивительны! Они изо всех сил разыгрывают своё устрашающее представление – и всё же они только дают мне возможность проявить свою силу самадхи».
Мой отец никогда не терял уверенности в том, что «это всего лишь театральное представление, а не реальность». Он просто непрерывно продолжал петь свой чод. Постепенно обезьяны уменьшились до размеров крысы, а потом исчезли.
Под конец осталась только одна маленькая обезьянка, хилая и жалкая на вид. Она смотрела на него так жалобно, что он не мог не испытать сострадания.
«Только что, - думал он, - вы казались такими огромными и страшными. Что пользы от твоей способности вызывать магические проявления? Посмотри на себя теперь, жалкая мелкая тварь».











Прежде чем продолжить своё повествование, я хочу подчеркнуть, что Дхарма была значительно распространена по всей снежной стране – Тибету. Наше общество было настолько пронизано ею, что даже малым детям не нужно было специально заучивать молитвы, такие, например, как обращение к Лотосорождённому Гуру, поскольку они усваивали их просто потому, что росли в буддийском окружении и всё время их слушали.
Эту атмосферу отражали детские игры, и мы часто играли в строительство монастырей. Под моим руководством ребятишки собирали груды камней и глины, и нам удавалось сооружать небольшие «храмы», где мы играли «в ламу». Иногда эти игры продолжались с раннего утра и до заката. (…)
Из детства мне запомнились три главные вещи: сильное желание жить в пещерах, практика медитации и некоторая доля авантюризма.
С самого раннего возраста я глубоко верил в двух великих мастеров медиации: Миларепу и Лонгченпу. Временами моё благоговение перед ними брало верх над всеми другими чувствами. Иногда, когда ко мне приходили местные жители, чтобы попросить, как это водится, благословений, я обычно говорил: «Да оберегает вас Миларепа» или «Да хранит вас Лонгченпа». Я говорил это даже своим родителям и Самтену Гьяцо (учитель), когда желал им доброй ночи.
Поскольку эти знаменитые йогины провели большую часть своей жизни в пещерах, то, когда мне было лет шесть-семь, у меня было сильное желание быть настоящим практиком, живущим в пещере. Я спрашивал каждого, кого встречал, не знает ли он, где найти пещеру. Так я узнал обо всех пещерах в нашей местности. Моим главным желанием было переселиться в одну из них и посвятить себя духовной практике.
Я также очень любил ставить на природе маленькие шатры с помощью кого-то из тех, кто за мной присматривал. Мы проводил целые дни, делая привалы на холмах. Используя свой лагерь как базу, мы совершали длинные переходы в поисках всех пещер в наших краях. Каждый раз, когда мы находили пещеру, сидели в ней совершенно счастливые, толкуя о преимуществах жизни в пещерах. В частности, помню небольшую, но очень интересную пещеру на холме над нашим домом в Цангсаре. Время от времени я ходил туда и делал вид, что медитирую, подражая позе медитирующего отшельника. Кроме того, я пользовался наставлениями по медитации, которые слышал от различных лам.
Потом моё внимание привлекла другая пещера, расположенная над обителью моего отца. Что интересно, снизу к ней не было доступа. Единственным способом добраться до неё – было спуститься на верёвке с вершины скалы, и это казалось очень трудным предприятием. У подножия отвесного обрыва росло большое дерево, по которому я, бывало, забирался в надежде попасть в пещеру. Однако, несмотря на сильное желание, это мне никак не удавалось.
Ещё была пещера у Крепостной Вершины (обитель учителя), прямо на краю пропасти. На протяжении жизни нескольких поколений люди вбивали в скалу железные кольца и высекали углубления для ног; потом кольца связывали верёвками. Говорили, что внутри пещеры было много символов просветлённых тела, речи и ума. В довершение всего, мне сказали, что в пещере обитает местный дух-охранитель, и его иногда видели в облике огромной змеи, отпугивающей воров, которые могли бы посягать на ценности. Поэтому за столетия не пропал ни один предмет.
Конечно же, когда я выслушал всё это, мне обязательно нужно было попасть в пещеру. С другой стороны долины я мог видеть, что пещера довольно велика, но никаких изображений не было видно. По-видимому, святилище было замуровано камнями и глиной, так что я воображал, какое удивительное содержимое откроется, если мы сумеем его откопать.
Однажды я спросил Самтена Гьяцо, нельзя ли мне попытаться забраться туда. «Даже и не думай! – сказал он. – Никто не может попасть в эту пещеру. Это было возможно когда-то давно, но не сейчас, - если только ты не умеешь летать как птица!»
Тем не менее, поскольку я слышал, что при восхождении в горы нужно, чтобы главный участник был обвязан верёвкой вокруг пояса, я собрал группу молодых помощников, чтобы они несли верёвку, которую нужно было привязать к можжевеловому дереву на вершине утёса. Думаю, что мой двоюродный брат, юное воплощение Кармей Кхенпо, тоже был среди этих восьми-девяти помощников. Наш план заключался в том, чтобы откопать сокровища – чёрт бы побрал эту змею – и потом поделиться добычей с моими родителями и Самтеном Гьяцо.
Каждый из нас обвязался крепкой верёвкой, и мы двинулись. Не успели мы далеко уйти, как позади раздался голос:
- Эй вы! Юные ламы! Куда вы собрались? – это была моя тётя Таши Чиме.
- Просто идём, - сказал я.
- А почему вас так много? – спросила тётя.
- Да вот, гуляем, - ответил я.
Наверное, она обеспокоилась, потому что пошла и позвала Самтена Гьяцо, который отправился за нами. Он всего лишь строго посмотрел на нас и спросил, что мы делаем, но этого было достаточно, чтобы мы бросили свою затею и разбежались.
Та пещера надолго оставалась для меня вожделенным местом, где бы я мог спрятаться и заняться практикой, а что там в ней находилось, для меня не было таким уж важным. Но я так и не попал внутрь. Не так давно я узнал, что даже китайские захватчики не смогли одолеть отвесной скалы, а потому священные изображения так и остались непотревоженными. (…)
Мне нечем особенно хвастаться, если говорить о духовной реализации (не верить, скромничает, по их обычаю), поэтому та ясность, которую я имею в виду, подразумевает обретение личной уверенности. Вера и преданность, которыми я обладал в детстве, были естественными, а не навязанными мне кем-то другим. Кроме веры у меня было ещё и отчётливое чувство тщетности мирских целей. Единственное, что имело ценности в моих глазах, - это быть «крутым» парнем, таким, как мои герои: Миларепа и Лонгченпа.
Оглядываясь на свою жизнь, я понимаю, что не был достаточно прилежен – днём и ночью я то и дело отвлекался, растрачивая жизнь впустую.


Дальше вспоминаем ДЗЭН и ДЗОГЧЕН.


Так или иначе, именно До Кхьенце явился в Дерге, чтобы убедиться, что Патрул стал его учеником. По прибытии он начал быстро обходить главный храм против часовой стрелки – в направлении, противоположном тому, в котором совершали обход все, в том числе и Патрул.
Если два человека обходят что-то, двигаясь в противоположных направлениях, они обязательно встретятся. Но в тот момент, когда эти двое встретились, До Кхенце закричал на Патрула: «Старый Пёс! Шарлатан! Обманщик!» Он не только осыпал Патрула ругательствами, но и швырнул на землю, а когда Патрул попытался встать, снова сбил его с ног.
Тут Патрул вдруг понял, что этот незнакомец, наверное, До Кхьенце. Его следующей мыслью было: «Этот учитель – сам херука. Почему он меня ругает?»
И внезапно его обычное восприятие действительности совершенно прекратилось.
«Вот оно, Старый Пёс! – кричал До Кхьенце. – Отныне и впредь для тебя вот оно!»
Позднее Патрул сказал Таши Осеру: «Вот когда я узнал природу ума в её обнажённом состоянии, без малейших представлений и понятий. В тот момент я лицом к лицу столкнулся с подлинной пробуждённостью. Вот почему теперь Старый Пёс – это моё тайное имя, данное в посвящении, поскольку его даровал мне мой великий учитель До Кхьенце».
Это можно было бы назвать чрезвычайно прямыми указующими наставлениями.

Из книги "Блистательное величие. Воспоминания йогина дзогчен Тулку Ургьена Ринпоче".


Однажды в Цурпу Кармапа отправился в храм охранителей, отдельное строение, в котором находилась статуя Махакалы, охранителя учения Будды. Этот храм был довольно тёмным, потому что в нём не было окон. По традиции, нужно положить записку с именем просителя в маленький ящичек, чтобы погадать, будет ли связь с ним полезной, вредной или нейтральной.
Когда Кармапа куда-то идёт, он редко делает это в одиночку, поэтому его помощники тотчас собрались его провожать. Нас было пятеро или шестеро, в том числе секретарь Кармапы и его управляющий.
Кармапа положил листок с вопросом перед священной маской, изготовленной великим мастером много веков назад. Эта огромная маска Махакалы висела на стене, и о сторонам от неё находились изображения Дусолмы и другого охранителя. После этого Кармапа вернулся домой.
Придя туда на следующее утро, все мы увидели, что из глаз маски, особенно из левого, стало сочиться нечто похожее на кровь. Этой красноватой жидкостью уже до краёв наполнились три чаши.
Нечто похожее случилось много веков назад, когда произошла битва между Тибетом и Китаем. Тогда кровь стекала не с маски, а с лезвия дригуга (ритуальный топор).
Убедившись, что на ночь храм был заперт, мы были уверены: сюда никто не входил. Стало понятно, что капающая жидкость – зловещий знак.
Кармапа только промолвил: «Как жалко!» - и замолчал.
Весь следующий день Кармапа никак не упомянул о гадании. Заговорил он только на следующий вечер.
«Думаю, нам нужно пойти и взглянуть ещё раз. Мне нужно знать, сколько крови вытекло из левого глаза».
На этот раз оказалось, что красная жидкость течёт из обоих глаз одинаково».
«Как жалко! – повторил Кармапа. – Прежде кровь стекала с этой маски, когда наши войска сражались с врагами на востоке. Тогда Тибет выиграл битву на востоке, и в знак победы кровь капала с дригуга.
Похоже, теперь Махакала плачет кровавыми слезами. Наверное, учение Будды исчезнет в Тибете. Какая трагедия!»
В этот момент красная жидкость пролилась прямо на пол – все мы это видели. Речь идёт не о нескольких каплях».
Примерно в то время Дуджом Ринпоче сказал мне, что видел нечто похожее в области Конгпо к югу от Лхасы, когда «кровь» семь дней текла из статуи херуки работы учителя Целе Нацог Рангдрола. Он сказал, что крови было так много, что её поток почти достигал входной двери.
Существовало правило, согласно которому при появлении таких знаков, благоприятных или нет, следовало отправить руководству страны в Лхасе письмо с их описанием. Вскоре пришёл ответ от министра, который писал: «Нет нужды беспокоиться. В трёх больших монастырях – Сэра, Дрэпунге и Гандене – шесть миллионов раз прочитают мантру особой формы гневного Манджушри. Благодаря этому угроза обязательно будет устранена».
Это был единственный ответ, хотя дурное знамение предвещало уничтожение буддизма в Тибете.
Невероятно, что такая страна, как Тибет, которая обладала огромным преимуществом, поскольку служила домом множеству великих учителей, тем не менее потеряла всё.
* * *
Кармапа собирался отправиться в паломничество в Индию, и наши пути разошлись. Это дало мне возможность посетить знаменитое святое место Драг Ерпа близ Лхасы, где я остановился в уютной маленькой пещере, соединяющейся с Лунной пещерой. Однако я должен признать, что это не было время настоящего уединения, потому что я взял с собой двоих своих детей с их матерью, одну пожилую монахиню, которая была родственницей моей матери, и двух слуг.
Однажды ночью я увидел сон. Мне привиделось, что я проснулся в пещере и где-то рядом была дакини невероятной красоты, пленительная и убранная изысканными украшениями. Во сне я осознавал, что это сновидение, и что на самом деле я нахожусь в Лунной пещере. Мысль о том, что эта красавица, должно быть, дакини мудрости, породила во мне сильное чувство преданности. Сначала она стояла неподвижно, а потом начала грациозный танец с быстрыми движениями.
Наконец я спросил её:
- Кармапа, наша Исполняющая Желания Драгоценность, отправился в паломничество в Индию. Я слышал, что он может получить приглашение и от короля Бутана. Верно ли это?
- Его пригласили, но не слишком настоятельно, а потому Кармапа не будет посещать Бутан, - ответила она. – Вместо этого король пошлёт ему подарки.
- Что будет с Тибетом? – спросил я. – Захватят его китайцы или нет? По новой телефонной линии мы слышали с востока, что там уже убивают людей.
- Китайцы придут.
- Когда?
- Через тридцать шесть месяцев от сего дня учения Будды в Тибете будут затоптаны и страна погрузится во тьму.
- Уйдёт ли Далай-лама в изгнание? Некоторые говорят, что он останется.
- Он покинет страну. В этом нет сомнения. Он уйдёт в Индию.
Я закончил разговор, задав простой вопрос о местонахождении Далай-ламы в ближайшем будущем, чтобы убедиться в точности других её утверждений.
Она была такой красивой, что я не хотел просыпаться, боясь, как бы она не исчезла, едва я открою глаза. Однако, побуждаемый надеждой и страхом, я наконец их открыл, ожидая, что окажусь в обычной обстановке, и с удивлением увидел, что всё ещё вижу дакини на небольшом расстоянии. Я был поистине зачарован ею, так она была прекрасна. Но, пока я на неё смотрел, она постепенно исчезла.
Поскольку я не умел держать свой длинный язык за зубами, то, вернувшись в Лхасу, мне нужно было рассказать кому-нибудь о своём сне. Поэтому я рассказал Дуджому Ринпоче, что у меня был необычный сон. Потом я спросил: поехал ли Кармапа в Бутан?
«Король прислал приглашение с подарками, - ответил он, - но наша Исполняющая Желания Драгоценность не поехал туда».
Тогда я стал пересказывать свой сон и слова, которые произнесла дакини. К тому времени я уже выяснил, где сейчас находится Далай-лама.
«О боже! – воскликнул Дуджом Ринпоче. – Я верю, что вы получили пророчество о будущем Тибета». Затем он ещё несколько раз пробормотал: «О боже!» - и добавил: «Нужно приготовиться к худшему».
Вскоре после этого я по своей болтливости рассказал о своём сне и Кармапе, и Дзонгсару Кхьенце, который ответил: «Это, несомненно, плохие новости».
Я не мастер видеть вещие сны, но тот сон сохранился в моей памяти со всей отчётливостью. Он был слишком ярок, чтобы я смог его забыть – его содержание не давало мне покоя ни днём, ни ночью.
* * *
Когда я вернулся в Кхам в последний раз, мне стало ясно, насколько ухудшилась там политическая обстановка. Уже тогда я понял, чтО вскоре обрушится на Тибет. С какой бы стороны я ни рассматривал ситуацию, было очевидно, что Тибет утратит свою независимость. Я был уверен в этом – но, казалось, никто из окружающих не разделял моего мнения.
Если я заговаривал об этом в Кхаме, люди издавали пренебрежительный звук и отказывались даже выслушать. Если я упоминал о том же самом в Центральном Тибете, то, казалось, никто не собирался лишиться сна, беспокоясь о близком конце Дхармы.
Я же потерял покой. «Что будет с Тибетом? – тревожился я. – Когда коммунисты нахлынут с востока, можно ли остановить этот поток пучком травы и несколькими прутиками? Весь Тибет будет затоплен. Кхамцы надеются на помощь правительства Центрального Тибета, но кто станет им последней опорой? В тибетском правительстве не к кому обратиться. Уверен, это добром не кончится».
Вот какие мысли мучили меня.
Разве не очевидно, что всё близится к развязке? Китайская армия насчитывает сотни тысяч солдат, но сомневаюсь, что во всём Тибете наберётся больше десяти тысяч воинов. Как можно такими силами остановить захватчиков?
Жители Центрального Тибета более рассудительны, чем кхамцы, но что это им даст? Из-за этой рассудительности они мелили с заключением какого-либо твёрдого союза, потому что надеялись на собственные силы. Теперь казалось совершенно очевидным, что в момент опасности ни одна страна не придёт на помощь Тибету. Тем временем правительственные чиновники и знать занимались тем, что обирали простой народ, используя собранные средства не на что-то полезное, а только на удовлетворение собственных интересов. Разве могло это закончиться добром?
Большинство людей в Кхаме нельзя было бы назвать политически грамотными. Они просто повторяли избитые фразы вроде: «Снежные горы Тибета – словно прекрасный живописный свиток с Лхасой в центре. Разве могут коммунисты это разрушить?»
Хотя такие глупые представления были довольно распространены среди людей, как я мог их обвинять? Они не знали ничего другого. Хотя это всё равно, что думать: «Я не умру, потому что такого со мной ещё не было».
Я не знаю, откуда у кхамцев взялось представление о том, что правительство в Лхасе может защитить их от Красной армии и что сильная Индия поддерживает Тибет и готова ему помочь. В довершение всего они ещё верили, что весь остальной мир, включая Соединённые Штаты, только и ждёт, чтобы прийти Тибету на помощь, - стоит только позвать.
Я это не выдумываю. Многие кхамцы действительно в это верили. Вот что значит принимать желаемое за действительное.



Добрый доктор Махакала, которого обожает мой брат. На коне - женская форма МахакалИ.