У меня этой книги нету пока.

Ледники сияли на утреннем солнце, как бриллианты. Облака, прильнувшие к склонам горы, и туман в глубине ущелий медленно рассеивал легкий бриз. Густые ветви рододендрона образовали великолепную раму для этого гималайского пейзажа.
Я держал в руках книгу о тибетском буддизме, но даже не открыл ее - настолько был очарован красотой пейзажа. Наконец начал читать главу о ламаистской йоге, спрашивая себя: "Смогу ли я найти в этом северном районе Индии истинно эрудированного ламу?" Потом, когда я гулял по горной тропе, мое внимание привлекла вывеска: "Тибетская школа". Один из учителей оказал мне большую помощь:
- Очень образованный лама, приехавший из Лхасы, живет сейчас в маленьком монастыре по другую сторону долины, - сказал он.- Вам понадобится четыре часа, чтобы добраться туда, если удастся найти транспорт, идущий в деревню, расположенную у подножия храма. И не забудьте извещать о ваших перемещениях полицию Дарджелинга...
Глядя в бинокль, я различил на севере маленькую точку против снежной линии громоздящихся гор. Это был ламаистский монастырь. Так как в моем распоряжении была неделя, то решил отправиться туда завтра. Я был достаточно предусмотрителен, чтобы запастись двумя вещами: взять у учителя записку на хинди с точным описанием того, как найти монастырь, и именем ламы; а у торговца в Дардже-линге купить по цене черного рынка мешок риса - подарок для бедных лам. Не пренебрег я и изречением горцев: "Чем выше вы поднимаетесь, тем ниже опускается температура..."
Сразу после восхода, когда снега Гималаев становятся розовыми и голубыми, я занял место на углу улицы, ведущей к выходу из города в направлении Сиккима. Менее чем через полчаса мне удалось остановить машину. Моей платой шофер остался доволен и заверил, что проедет через деревню, куда я хотел попасть. Тряска на горной дороге была столь ощутимой, что, когда мы приехали, я был счастлив оставить старый "форд".


"Прошли ли вы через врата, ведущие к Лхасе, куда ведет путь искателей истины?.." Эти строки - из "Ладакской песни" Николая Рериха. Они ….(какая-то опечатка) дополняют его живопись, посвященную таинственному миру гор...


Я остался один, окруженный высоченными снежными вершинами и долинами, теряющимися в густом тумане. Пошел к самому большому дому, надеясь снять комнату на ночь. Хозяин предложил свою комнату и
даже шкуру барана на случай, если температура в доме упадет ночью ниже нуля.
Маленький храм, закутанный в облако, который я заметил в бинокль, возвышался как башня на скалистой стене. Мне казалось, что я туда доберусь менее чем за час, но мои надежды не оправдались.
Узкая извилистая тропинка поднималась все выше и выше, чтобы затеряться, наконец, в снежных скалах. Когда я появился у двери монастыря в своей походной одежде с поднятым от ветра воротником и громко позвал служителей, то два молодых тибетских монаха, увидевших меня, подумали, наверное, что я имею дурные намерения. Я уверенно приблизился к ним и положил к их ногам мешок риса. Затем протянул одному из лам записку с именем пандита, которого хотел видеть, и он немедленно бросился в глубину храма. Через некоторое время меня пригласили войти в главную дверь монастыря.
После ослепительного солнца, белизны снега я сначала ничего не смог различить в темноте храма, но постепенно привык к полумраку и увидел двух монахов, стоящих перед статуей Будды. Старший, с изрезанным морщинами лицом монгола, высоким голосом читал текст, отмечая ритм чтения звоном колокольчика. Другой лама - молодой, с бритым черепом, с лицом, как будто вырезанным из слоновой кости, стоял молча. Лицо было типично тибетским - с пронизывающими маленькими глазками, с волевыми складками у рта и подбородка. Когда старый лама кончил читать молитву, молодой приветствовал меня сложенными руками:
- Что привело вас в обитель снегов и в наш бедный храм, сэр? - спросил он на прекрасном английском языке.
- Прежде всего,- ответил я,- это одно из прекраснейших мест мира. Но я ищу ламу, который мог бы разъяснить мне глубокие истины тибетской дхармы*.
* Учение Будды.
Лама молча изучал меня своим инквизиторским взглядом.
- Почему вы считаете меня ученым ламой?
- Мне сказали, что у вас дипломы из Лхасы и вы хорошо знаете тибетскую йогу... Кроме того, вы получили английское образование в Сиккиме.
- Слухи о человеке могут быть ложными,- возразил пандит-лама.
- Это верно, но существует нечто неуловимое, способное исправлять заблуждения,- интуиция,- заметил я робко.
Очевидно, мой ответ удовлетворил тибетского монаха. Лед недоверия был сломан, и связь установлена:
- Что хотите вы знать о буддизме? - спросил он дружеским тоном.
- Я всегда верил, что Великие архаты, Бодисатвы, Спасители человечества, которых в Индии называют Махатмами,- это реально существующие личности. Не знаете ли вы что-нибудь об их местонахождении? - спросил я.
- Буддизм основывается на вере в высших людей, которые, пройдя путь в восемь излучин, достигли Нирваны. Мы также почитаем учение, согласно которому где-то на севере существует царство, в котором живут некоторые из этих великих душ. Мы называем его Шамбала,- ответил пандит.
- Образуют ли эти озаренные души,- спросил я, - невидимое братство, посвятившее себя духовному движению человечества?
- У нас в Тибете действительно есть такое братство, но очень может быть, что подобные братства существуют не только в Азии,- сказал лама.
- Я думаю, что тренировка и испытания, допускающие в это братство, должны быть очень трудными и занимать много лет. Я знаю, что не готов к этому и что мне понадобится множество существований, чтобы достичь ваших вершин. Но я всегда надеялся, что смогу и на своем низком уровне как-то служить вашим Архатам и принимать участие в ваших усилиях просветить человечество...
- Путь служения тяжел и требует прежде всего большой самоотверженности, но лишь через полное самоотречение можно подняться над землей и раствориться в бесконечности. Если вы хотите, то мы можем проделать упражнение йогой из области психологии, которое позволит вам уловить нашу мысль.
- О! - вскричал я.- Это меня в высшей степени интересует!
Лама попросил меня принять позу йоги перед Буддой и медитировать, а сам сел рядом со мной.
- Представьте,- сказал он,- что вы держите ваши пороки в правой руке, а ваши достоинства - в левой. Теперь положите ваши невидимые грехи на камни пола и так же поступите с вашими достоинствами. Ваше лицо покрыто маской - ваша внешность включает ваши возраст, пол, национальность, профессию... Некоторые маски безобразны и сделаны из глины, другие, мраморные, красивы. Одни - золотые, другие - железные, но какова бы ни была ваша собственная маска, положите ее на время перед собой на землю.

Древние и средневековые карты помещают Шамбалу в самых разных точках Азии - в пустыне Гоби и среди вершин Гималаев, в загадочной стране пресвитера Иоанна и в неведомом Беловодье... Но прежде всего она - так считает Н.Рерих - в душе у каждого просвещенного человека.

Последовав приказам пандита, я испытал странное чувство пустоты и дезориентации, когда исчезли все характеристики моей личности. Я почти услышал шум упавшей на землю моей маски.
- Вы теперь умственно и духовно просто центр сознания, освобожденный от всего, не владеющий ничем. Вы лишь пламя в океане огня. Духовно вы теперь далеко от границ земли, и ваш огонь смешивается 'с огнем далеких звезд Великого пространства,- шептал монах.
Странное и прекрасное чувство осознания всего этого пронизало меня естественно и без усилий. Видимо, духовное влияние пандита-ламы было очень сильным.
- Мы подошли сейчас к плану Недлящегося, где все существует в один и тот же момент, где нет ни настоящего, ни будущего,- сказал лама.
Внезапно я почувствовал полную пустоту, как будто время навсегда остановилось. Не существовало больше ни "до", ни "после", ни "вверху", ни "внизу", ни "здесь", ни "там". Это было чувство полного единства в безвременном и безграничном мире.
- Спустимся теперь с этих высоких планов. Ниже, еще ниже. Вновь возьмите вашу старую маску, ваши достоинства и пороки, которые вы оставили на Земле. Возвратитесь в свою скорлупу, в которой будете пребывать до конечного освобождения,- заключил лама.
После нескольких минут глубокого молчания я спросил:
- Это то, что вы называете Нирваной?
- Вы воспринимали Великую Пустоту и эхо Великой Тишины,- сказал монах.- Так вы можете понять то, что дает нам иногда ощущение, что мы лишь гости на планете Земля.
- Если есть такая возможность, то хотелось бы помогать вам в вашей большой работе,- сказал я.
- Желание работать для Бодисатв очень похвально,- согласился лама.- Но я должен объяснить вам наши задачи, и тогда вы, возможно, измените свои намерения.
Встав с циновки, на которой сидел, пандит позвал двух молодых монахов, остававшихся в соседней комнате. Жестом он указал им на тяжелую книжную стенку с ячейками, заполненными продолговатыми книгами. Молодые люди отодвинули ее в сторону, и я увидел в полу люк с кольцом. Люк подняли - вниз вела длинная каменная лестница. Взяв большую зажженную свечу, лама сделал мне знак следовать за ним.
Спустившись на несколько ступеней, я обнаружил, что лестница ведет внутрь высокой пещеры, украшенной
сталактитами и сталагмитами, колонны которых делали помещение похожим на средневековую церковь. На южной стороне пещеры находилось длинное отверстие - естественная щель в скалистой стене, немного увеличенная, через которую проникал дневной свет.
Хотя пещера была в основном сухой, со сталактитов падали капли воды, образуя крошечные извивающиеся ручейки, исчезавшие в трещинах пола. Закоулки пещеры создавали впечатление ниш в храме.
В самой большой нише на северной стороне находилась высокая статуя из бронзы. Пандит зажег перед ней ряд красных свечей и курительных палочек, и тотчас во всем великолепии явилась Тара, богиня планеты Венера. На ней была тиара, длинные серьги, ожерелье, глаз на лбу, глаза на ладонях рук и подошвах ног, что символизировало ее вездесущность. Тара - это Мадонна Тибета, Непала и большей части Азии, где она известна также под именем Куан-Йен, богини Милосердия. Ее правая рука была протянута в знак сочувствия и помощи, концы большого и среднего пальцев левой руки, соединены в восточном жесте, который подчеркивает главное - Прекрасное Учение в его высшей логике.
Когда каменная плита опустилась за нами, мне показалось, что я проник в другой мир, совершенно отрезанный от того, который знал. Учитель-лама попросил подойти меня ближе к богине. Перед статуей я заметил углубление, выдолбленное в скале в течение тысяч лет капельками воды, падающими со сталактитов. Этот овальный бассейн был до краев полон, вода растекалась вокруг. Капли, падающие с потолка пещеры, образовывали концентрические круги на поверхности воды, неподвижной, как зеркало.
- Это слезы Тары, плачущей о том, что человек пал, потеряв свое божественное предназначение,- пояснил лама. И продолжал:
- Слышали ли вы об озере Лама Ламтэо в Тибете, в котором появляются видения, когда ламы пытаются определить место рождения будущего ламы?
- Я вспоминаю, что читал об этом...
- Этот водоем подобен священному озеру, и здесь также можно увидеть образы высокого значения.
Я с любопытством смотрел на воду, отражавшую свет свечей, силуэт Тары, но, кроме этих отраженных образов, не видел ничего.
- Смотрите внимательней... еще внимательней... "Оm Mani Padme Hum"*, - нараспев произнес пандит, и чары мантры распространились в пещере. Пламя свечей освещало Тару, высоко поднимался дым курительных палочек, и все это отражалось в воде, как в зеркале, время от времени разбиваемом падением капель воды. Но скоро все отражения стерлись. И воду покрыл туман. Внезапно я увидел образы чрезвычайной четкости, как будто смотрел на экран цветного телевизора.
Лама, стоя рядом со мной, тоже смотрел.
Сначала я увидел нашу планету с ее большими океанами, континентами, облаками, как это нам показывает НАСА в телевизионной передаче из космоса. В одну или две минуты внешний вид земного шара совершенно изменился. Густые серые, черные, коричневые и красные облака покрыли наиболее населенные зоны Земли. Иногда эту массу пронизывали интенсивные красные вспышки, какие бывают при взрывах. Иногда голубоватые, розовые или золотистые лучи и звезды появлялись на темном фоне, освещая его, но вся планета тонула в огромном гало тревожных темных цветов.
- Вы наблюдаете мысленные и эмоциональные вибрации, исходящие от человечества,- объяснил монах.- Посмотрите на серое облако эгоизма! Голубые вспышки - духовные устремления меньшинства, но их затопляет поток страсти, ненависти и жадности, который образовал гигантскую ауру вокруг Земли в течение тысяч лет. Это похоже на ионизированные слои вокруг планеты, отражающие радиоволны.
Увидеть собственными глазами огромный ментальный панцирь, окружающий Землю, было для меня пугающим открытием.
- Наша планета больна, больна ложными мыслями человека,- прошептал я.
По временам темные тучи распространялись далеко в пространстве, напоминая щупальца осьминога. Черное чудовище, бросающееся в межпланетное пространство, отнюдь не было для меня просто зрелищем, и чувство, что я сам нахожусь на спине этого ужасного зверя, заставляло меня дрожать.
В этот момент сияющие голубые, розовые и снежно-белые лучи, подобно молниям, пронизали темный конгломерат.
- Не являются ли лучи благоприятными духовными реакциями, излучаемыми группами людей? - спросил я пандита.
- Действительно так,- согласился он.- И вы видите, как черное гало Земли может рассеиваться лучами, если только человек будет стараться излучать свои мысли и чувства на такую длину волн. Это то, что должны систематически и с совершенной синхронизацией делать народы для того, чтобы вся Земля излучала только высокие духовные вибрации.
Подумав, тибетский лама дополнил свои объяснения:
- Милосердная Тара плакала слишком долго,- сказал он.- Мать Природа может решить однажды разрушить слепые души, которые создали этот ужасный панцирь вокруг нашей планеты. Человечество должно очистить и оздоровить свое планетное жилище. Архаты изо всех сил стремятся нейтрализовать отрицательные излучения, постоянно создаваемые людьми, но только сам человек может' это сделать.
Так говорил пандит, в то время как я созерцал в бассейне Тары картины, ставшие так странно видимыми. Они исчезли постепенно, и вскоре не осталось ничего, кроме неподвижной поверхности воды...
- Незачем говорить, что я подавлен только что виденным. Но тем сильнее я хочу предложить свое содействие, хотя подобная задача для Титана. Впрочем, я не один...
- Это хорошо, что вы решили помогать Бодисатвам, - заметил лама.- Каждый может помочь согласно своим способностям.
- Что могу я сделать?
Несколько минут монах молчал. Он закрыл глаза для того, чтобы подумать о совете, который он может дать мне, или для того, чтобы принять какое-нибудь неслышимое поручение от одного из необычайных существ, населяющих тибетский пантеон.
Открыв глаза, пандит-лама прошептал:
- Год Архатов, год предупреждения...*
(* Сверхъестественные космические существа.)
- Год Огненного Дракона наступит через 10 лет? - спросил я.
- Это так, но я должен рассказать вам легенду, такую же старую, как Гималаи. И даже если прохладу этой пещеры слишком трудно вынести, я хочу рассказать эту историю в присутствии богини Тары, так как мы скоро войдем в ее цикл.
И лама начал:
""О драгоценность в цветке лотоса, здравствуй!"
- Наше устное учение, пришедшее из монастыря Таши-Лунпо,- сказал он,- говорит, что миллионы лет назад несколько сверхчеловеческих существ из другого, высокоразвитого мира пришли на Землю, чтобы ускорить развитие нашей планеты и будущего человечества. То были тела, рожденные духом, то есть искусственно созданные из первичной материи, которые могли быть одновременно такими же тяжелыми, как ядро Земли, и такими же легкими и жгучими, как Свет Солнца. То были гиганты божественной внешности. Среди этих ангелов находился Мара, которого вы называете Люцифером или Сатаной. Он выполнял важную роль: руководил развитием конкретного разума и индивидуальности человека. В течение веков он достиг своей цели, но когда Бо-дисатвы и Тара появились, чтобы возвысить сердце человека, он не допустил их. То было восстание Сатаны против Учителей космических Циклов. С этого времени более не существует имени "Носитель света", или Люцифер. Он стал "Князем тьмы".
Отныне на долю Бодисатв выпала двойная задача: бороться со стремлениями Мары сделать человека воинствующим эгоистом и работать над духовным возвышением человека, которое предписывается законом Циклов. Для этого в мир посланы были Будды и Архаты.
Отказ Хозяина Земли сотрудничать с Хозяином Солнца и Духами планет привел к космическому кризису. Теперь человечество должно решить, какое направление выбрать: к Свету или к Тьме - и собрать таким образом урожай своей Кармы, или Космического правосудия. Все народы скоро должны будут выбрать между старым порядком смертоносных войн и новым - мирового братства.
Высшие существа Солнца и других миров говорят Сатане: "Твоя лампа горит, но не засоряй другие, более славные светочи обширного звездного пространства. Разрушь стену, построенную вокруг Земли, потому что человечество духовно задыхается под этим покровом. Космические часы показывают, что подходит время Духовного века. Ты не можешь его остановить, даже если ты этого хочешь, потому что Дхиан Коганы * скоро принесут из глубин пространства тело, до сих пор невидимое,- вихрь сил. Но когда он вступит в действие, его пламя поглотит все твои труды".
Век за веком, тысячелетие за тысячелетием мы обращали к человечеству, к различным народам свои послания. Все сопротивлялись необходимости единения и всеобщего братства, и, к несчастью, немногие из этих посланий будили человеческое сознание. Вот почему в это критическое время необходимо послать последнее предупреждение. Это наш Планетный Ультиматум: человечество должно принять Правление Сердца, или оно уничтожит само себя. Нарушая Кармический закон универсальности жизни своим разрушительным поведением, человек будет судим и наказан Природой. Все города могут утонуть в океанах, а континенты будут смещены вулканической деятельностью. После года Архатов Планетарный Ультиматум должен быть предъявлен всем народам мира. Это послание может быть передано только людьми доброй воли. Итак, человеческое существо встанет перед лицом последнего выбора: Свет или Тьма, Мир или Война, Сердце или Кулак, Мудрость или Невежество.
- Можете теперь понять,- продолжал лама,- что человечество - поле борьбы Небесных Сил. Это, как очевидно, очень древнее учение, которое было включено во все религии. Сегодня борьба Миров усилилась. Нам следует надеяться, что человек не станет на сторону Темных сил, потому что тогда Владыки Кармы сотрут его с поверхности планеты.
- Древние легенды говорят о планетарных кризисах, подобных последним дням Атлантиды,- заметил я, глубоко взволнованный рассказом монаха.
- Верно,- согласился он.- Но нынешний кризис будет намного сильнее, поскольку население мира не перестает расти, тогда как его духовность уменьшается.
- Что нужно делать? - спросил я.
- В последней четверти века должен быть брошен призыв основать Учение Сердца, единственное, которое может спасти планету,- ответил пандит.
- Очень немногие услышат его,- сказал я.
- Наш Планетарный Ультиматум должен затронуть всех людей! Сейчас человечество - на пересечении дорог, оно должно выбрать между путем, ведущим в пропасть моральной деградации, и путем, ведущим к звездам. Это время самого глубокого кризиса, который когда-либо существовал. Если предостережение не будет услышано и люди будут упорно идти прежним путем вместе с Князем тьмы, тогда Космическая Иерархия примет вызов и Лучезарный глава Шамбалы уничтожит все зло на этой планете.
- Вы действительно думаете, что я смогу рассказать об этих легендах и пророчествах людям, сохранив репутацию человека в здравом уме? - спросил я.
- Век, в который мы живем, видел вражду всех наций в течение двух мировых войн, и перед концом века возможен третий конфликт. Считаете ли вы, что народы обладают здравым умом? - возразил монах.
- Вы выполните свою задачу,- продолжал он,- другие голоса присоединятся к вашему, потому что в этот раз ставка огромна. Речь идет не только о судьбе человечества, которое может быть воссоздано лишь за несколько миллионов лет, но и о самом существовании планеты, для создания которой необходима Манван-тара*. (* Космический цикл несоизмеримой продолжительности. Согласно науке возраст Земли - около 5000 миллионов лет.)
- Всякое морализирующее выступление, всякий призыв к реформе обычно вызывают грубые вопли масс,- сказал я.
- Тем не менее народы Земли должны понять, что прошло время распятий на кресте и мягких пророков, проповедующих приходящим в энтузиазм толпам. Мы живем во время Архатов, которые заговорят молниями, громом и дождем звезд! Пришла эпоха Шамбалы!
После паузы лама продолжал:
- Обратите внимание на то, что я не пророчествую, а раскрываю вам стратегические действия Небесных Армий, когда они начнут битву с бесчисленными воинами Темных! Конфликт назрел - Война Миров, борьба сверхчеловеческих космических систем против злых сил этой Земли, которые отравляют пространство и нарушают целостность Солнечной системы. Верит ли человек или нет в эту космическую битву, он отвечает за свои действия и соберет жатву своей кармы. Тем не менее есть средство, способное сделать услышанным предупреждение Владык Кармы, которое мы сами, их служители, должны передать. Как стражи культурного наследия исчезнувших цивилизаций, мы откроем секретные хранилища Египта и покажем существование высокоразвитой науки и технологии в далеком прошлом. На своих телевизионных экранах зрители увидят ошеломляющие успехи эпохи, существовавшей тысячелетия тому назад. Вывод из открытия будет ясен: вы можете перенести такое же разрушение, как эти древние народы. Вы можете стать мертвой цивилизацией и легендой, в которую через 10 тысяч лет никто не поверит. Это будет важнейшим посланием, принесенным этим долго скрывавшимся сокровищем: не следуйте примеру Атлантиды !
В первый раз с начала нашей беседы я услышал волнение в голосе пандита.
- Подобное открытие, безусловно, произведет переворот,- заметил я.
- Оно вызовет сенсацию и послужит людям толчком для размышления,- подтвердил монах.- Они будут подведены к тому, чтобы серьезно отнестись к Планетарному Ультиматуму.
- Но каким представляете вы тогда поведение человечества? - спросил я.
- Учение Тары, учение Сердца должно стать основой новой социологии. Могут возникнуть споры между сторонниками различных систем, но без войн. Мы должны убедиться в том, что являемся членами одной большой Планетарной Семьи,- сказал учитель с убеждающей теплотой.
- Можем ли мы решить наши проблемы без апокалиптических потрясений, о которых вы говорили?
- Мы можем и должны это сделать, но сделаем ли? Захочет ли большинство людей оставить пути алчности, эгоизма, узкого национализма и культ чувственности ради культа духовности? Людям не нужно становиться аскетами и монахами, но они, безусловно, могут жить и думать как человеческие существа, достойные этого наименования. Почему они должны заниматься братоубийством и разрушать Мать-Природу? Карма ужасна в своем действии. Зачем ее провоцировать? - сказал лама.
- Связан ли Планетарный Ультиматум с Эпохой Шамбалы, о которой говорят ваши древние тексты? - спросил я.
- Это открытие дверей лучшей эры: Цикла Тары. Примите ее эмблему - Знак Сердца, и пусть он объединит человечество, потому что всякая добрая религия, всякая добрая идеология основана на гуманности,- сказал лама.
Он подвел меня ближе к статуе Тары, освещенной свечами, и молча положил мою левую руку на правую руку богини, протянутую к человечеству в жесте сочувствия.
- Знак Сердца - эмблема будущей эпохи,- произнес он,- эпохи Майтрейи, будущего Будды, объявленного Калачакрой, или Наукой Циклов.
Когда я убрал руку, то обнаружил, что на моей левой ладони появился явственный знак Сердца. Он не был отпечатком символа, вырезанного на руке Тары и представляющего собой глаз, это был какой-то феномен, связанный с кровообращением, потому что каждый раз, как я нажимал на этот знак в форме сердца, он бледнел.
Лама, казалось, был очень удивлен происшедшим.
- Это хорошо,- сказал он.- Вы имеете знак Тары. И хотя он довольно скоро исчезнет, станет невидимым, он навсегда останется на вашей ладони. Я был так взволнован, что не мог произнести ни слова. Я думал о великом знании, которое дал мне лама в святилище Тары. Поднявшись по лестнице, монах постучал в люк, и мы возвратились в главный храм.
- Беседу продолжим завтра,- пообещал монах.
Солнце уже клонилось к закату, когда я покинул монастырь. Монах предупредил меня, что день погаснет прежде, чем я вернусь в деревню. Через полчаса наступила ночь...
На следующее утро я оставил долину и снова поднялся к монастырю. Меня принял главный лама Дардже-линга. Он предложил чай, живительный чай после пронизывающего дорожного холода. Затем показал мне несколько тибетских книг и рассказал их содержание. Многочисленные знамена (или танки), которые я не заметил накануне из-за темноты, были развешаны в храме. Пандит-лама взял большую свечу и попросил меня рассмотреть эти знамена.
- Вот танка Майтрейи, будущего Будды,- сказал он мне.- Вы видите его стоящим и с улыбкой. Это означает, что его миссия благоприятна, а прибытие внезапно.
- Многие религии верят в приход Мессии, или Аватара, - заметил я,- но Майтрейя, который должен появиться, сможет ли он принести мир человечеству?
- Ваш вопрос вызвал в памяти урок, полученный мной в молодости от трех Великих Архатов. Они говорили мне: "Ваш мир упорно стремится к бедствию. Человечество может спасти Землю только духовным возрождением". И когда я дерзко спросил, может ли будущий Будда, Майтрейя, спасти человечество, один из трех Учителей ответил: "Майтрейя укажет путь, но человечество должно будет само выбрать его и идти по нему".
- Вижу,- сказал я,- как бездумен человек, идя против космического закона и вечного восхождения...
- Когда зло достигнет своей высшей точки и шкала ценностей опустится под тяжестью ненависти, невежества и нравственной низости, Шамбала попросит Дхиан Коганов приблизить астрономическое тело, расположенное сейчас за Юпитером. Тогда Новое излучение дойдет до Земли и изменит жизнь на нашей планете,- заявил пандит.
- Близко ли это великое космическое событие? - спросил я.
- Новая звезда станет видна в конце века,- ответил лама,- но ее приближение потребует многих лет.
Так как мы оставались перед танкой Майтрейи, я рискнул задать вопрос:
- Можно ли уточнить время прихода нового Будды?
- В последней четверти XX века,- ответил монах,- в крестный период истории мира; человечество должно приготовиться к приходу Архатов и самого Майтрейи. Правление Сердца распространится повсюду. Вот почему, когда Сфинкс из Гизы объявит свое предостережение, мы должны быть готовы к великим событиям.
- Следовательно, Планетарный Ультиматум будет обращен ко всем нациям,- сказал я, сам для себя подводя итог нашей беседы.
- Разумеется,- подтвердил лама,- всем на этой планете представится случай проявить свою свободную волю: выбрать между Светом и Тьмой, Братством и Эгоизмом.
Я был не в силах выразить словами, что значило для меня знание, которым меня одарили, я лишь соединил его руки со своими и молча поклонился по восточному обычаю. Лама взял мою левую руку и, рассматривая отпечаток сердца на ладони, кивнул в знак одобрения.
- Смогу ли я вновь вас увидеть? - спросил я.
- Когда пройдет ураган, приходите в Таши-Лунпо, мы продолжим беседу,- ответил лама.
Глубоко взволнованный, я покинул монастырь, кинув последний взгляд на молчаливого Будду, на танки Майтрейи и Учителя Шамбалы.
Снаружи сияло ослепительное солнце, под которым сверкали во всей своей чистоте снега и льды Гималаев. Невидимый свет распространялся в горах, свет знания, пришедшего из другого мира, стражи которого известны лишь горстке людей.
Величественные существа, Архаты, обладают не только великой мудростью и силой, исходящей из сверхчеловеческого космического источника, но и столь мощными силами жизни и смерти, что я решил - мой долг сообщить людям о Планетарном Ультиматуме, с риском вызвать презрение и обиду.

Фильм о поиске Просветления.

Из книги Ошо "Путь медитации. Руководство шаг за шагом", которая очень хорошо идёт совместно с "Медитация - первая и последняя свобода", которая собой представляет уже непосредственно сборник практик.

И, наконец, последний вопрос: «Действительно ли медитация невозможна без того, что вы назвали основанием медитации: чистоты тела, чистоты мыслей и чистоты эмоций?»
Нет, и без них медитация возможна, но возможна только для очень немногих. Если вы войдёте в медитацию с полной решимостью, у вас это получится даже безо всех очищений, поскольку в тот самый миг, как вы войдёте, всё очистится. Но если ваша решимость не настолько тверда – а иметь такую твёрдую решимость очень трудно, - тогда вам придётся очищать всё одно за другим.
Вы не достигнете состояния медитации с помощью очищения, но вы достигнете большей решимости благодаря очищению. Благодаря очищению энергия, которая тратилась зря через нечистоту, сохранится, и эта энергия преобразуется в решимость. И тогда вы познаете медитацию. Эти три очищения помогают, но они не главное.
Эти три очищения необходимы каждому, кто находит невозможным познать медитацию напрямую и кто иначе не способен познать медитацию. Но они не являются абсолютно необходимыми, потому что, если существует полная решимость, даже на один миг, вы можете познать медитацию. Даже если кто-то соберёт всю свою энергию всего лишь на мгновение и совершит прыжок, тогда ничто не сможет его остановить, никакая нечистота не сможет его остановить. Но лишь немногим крупно повезло собрать столько энергии, только немногим крупно повезло набраться такой большой храбрости.
Только люди такого типа, о котором я собираюсь вам рассказать, могут набраться такой большой храбрости.

Жил некогда человек, который думал, что мир должен где-то кончаться, поэтому он вышел в путь, чтобы найти место, где находится край света. Он прошёл тысячи миль и всё спрашивал людей: «Я должен найти место, где мир кончается».
Наконец, он дошёл до храма, где был знак, гласивший: «Здесь кончается мир». Он очень испугался… Знак появился; ещё немного – и мир кончится. А под знаком было написано: «Не ходи дальше». Но ему хотелось увидеть край света, поэтому он пошёл.
Через короткое расстояние от того места мир закончился. Там был край, а за ним – бесконечная бездна. Он только заглянул туда и испугался до смерти. Он побежал обратно; он не смел даже оглянуться, такая это была бездна. Даже не такие глубокие пропасти ужасны, но у них было дно; а эта была бездонной – это был край света. Бездна была краем, а под бездной не было ничего. В страхе он вбежал в храм и сказал священнику:
- Эта крайняя точка очень опасна.
Священник ответил:
- Если бы ты прыгнул вниз, ты бы увидел, что конец мира – это начало религиозности. – Он сказал: - Если бы ты прыгнул в бездну, ты нашёл бы божественное.
Но, если вы не обладаете храбростью, достаточной для прыжка в бездну, то, чтобы её набраться, необходима определённая подготовка к медитации. Только тот, кто готов прыгнуть в бездну, не нуждается в подготовке. И может ли здесь быть какая-либо подготовка? Здесь не может быть никакой подготовки, поэтому я называю эти приготовления внешними дисциплинами. Это внешние средства, и они будут помогать вам до определённого момента. Имеющий храбрость может прыгнуть сразу, а тот, кто этой храбростью не обладает, может использовать эти шаги – запомните это.



Из книги "ЛИВЕНЬ БЕЗ ТУЧ" о просветлении женщины.

О ЛЮБВИ
"Мир" - это усилие заполнить пространство, которое может заполнить только любовь.
* * *
Всякий раз, когда ноги тебя подведут, существование обо всем позаботится. Прежде ты контролировал; теперь ты перестал контролировать - существование заботится о тебе. В тот день, когда ты предоставляешь все Божественному, что бы ни делали твои ноги, они попадут в ритм.

Пойми это. Твоя ситуация такова, что вопреки всем твоим попыткам создать ритм, этого не происходит. Чего-то все равно недостает, потому что тот, кто пытается создать ритм, сам бессознателен. Пойми это так: ты пьян и пытаешься танцевать под таблу. Ты выпил вина, и теперь стараешься изо всех сил - но все же не попадаешь в ритм.

Думаешь ли ты, что пьяный не осторожен, когда идет по дороге? Он идет очень осторожно. Ты никогда не ходишь с такой осторожностью, как пьяный, потому что пьяный всегда боится упасть, дрожит. Пьяный думает: "Я упаду в канаву". Он себя контролирует, и его усилия уводят его в сторону. Пьяный движется от одной стороны дороги к другой. Он не может идти посредине, это невозможно. Как он может идти посредине? - он не сознателен. В своей бессознательности он отклоняется в одну сторону, затем, чтобы спастись, отклоняется в другую. Он избегает одной ошибки, и тогда случается другая. Он выкарабкивается из колодца и падает в канаву. Если нет осознанности, как бы осторожно ты ни шел, ты не сможешь найти равновесия.

Я слышал: Мулла Насреддин однажды вечером пришел домой пьяный. У дороги стоял полицейский и долгое время наблюдал, как он пытается попасть ключом в замок. У него так сильно дрожали руки, что он никак не мог попасть. У него так дрожали руки, что одна трясла замок, другая - ключ и он никак не мог привести их в одно положение. В конце концов полицейскому стало его жалко - полицейские тоже человеческие существа...

Он подошел и сказал:
- Насреддин, не могу ли я тебе помочь? Дай мне ключ, позволь мне открыть дверь.
Насреддин сказал:
- Я сам могу открыть дверь - пожалуйста, подержи дом, чтобы он перестал трястись.

Он думал, что дом дрожит, - для него дрожало все! Именно поэтому он сказал: "Подержи дом, а я займусь ключом". Когда пьяный пытается идти осторожно, вся его осторожность оказывается тщетной.

... Нога спотыкается, утрачен контроль, - тогда о них заботится Божественное.

Приходит время, когда внутри появляется осознанность - любовь означает осознанность, - когда твой внутренний светильник зажжен, тогда внезапно, куда бы ты ни поставил ногу, ты делаешь все правильно. Теперь ты можешь танцевать, ни о чем не беспокоясь. Теперь тебе не нужно быть осторожным, потому что теперь предельное заботится о тебе.

Человек, находящийся в позволении, человек, который перестал пытаться контролировать себя, обладает поддержкой существования - потому что это "я могу позаботиться о себе" тоже эго, чувство "я". Когда человек говорит: "Я буду жить, как ты выберешь, я буду ходить, как ты выберешь. Если ты хочешь, чтобы я упал, я упаду - и буду благодарен даже за это. Если ты поднимешь меня, я встану. У меня не осталось никакого выбора", существование заботится.

... Нога спотыкается, утрачен контроль, - тогда о них заботится Божественное.
* * *
Великий немецкий философ, Иммануил Кант, так определил мораль: "Использование другого человека, которое делает его средством, безнравственно; использование другого человека, которое делает его целью, нравственно".

Это очень фундаментальное утверждение. Использовать другого ради себя - это похоть. Ты только говоришь о любви; ты говоришь: "Я тебя люблю", но внутри ты хочешь, чтобы тебя любил другой. Поэтому, когда ко мне приходят люди - приходили тысячи, - они говорят: "Я не получил любви от того, кого любил". Я ни разу не встречал человека, который бы сказал: "Я на самом деле не любил человека, которого любил". Это интересное явление. Кто бы ни пришел, он говорит: "Я, конечно, люблю того, кого я люблю"; он никогда в этом не сомневается. Нет, он говорит: "Я не получаю любви от того, кого люблю". А когда ко мне приходит другой, он говорит то же самое: "Человек, которого я люблю - я дал ему любовь, но не получаю ее от него. Меня обманули. Я чувствую себя одураченным, преданным". А когда приходят оба - муж и жена, отец и сын, друзья, - оба говорят одно и то же: "Я его любил". Истина в том, что никто из них никого не любил, и я говорю, что, если человек действительно любит, такой же ответ неизбежен - он отражается эхом и возвращается. Что ты даешь, то всегда и получаешь.

В этом мире есть старая поговорка: "Может быть, не сразу, но справедливость восторжествует". Я говорю вам, что нет ни несправедливости, ни промедления. Почему не сразу? Если не сразу, то и справедливость станет несправедливостью. Это промедление может быть слишком долгим. Если ты любишь сегодня, а ответ получаешь через миллионы и миллионы жизней, это будет несправедливостью.

Поэтому я говорю, что нет ни промедления, ни несправедливости. Если ты любишь, ты немедленно получишь ответ; ты получишь его в самой любви. Ответ не зависит от другого, это эхо самой твоей любви. Это резонанс твоей любви. К тебе возвращается то же самое, что ты даешь.

О РАЗНИЦЕ В СПОСОБАХ ДОСТИЖЕНИЯ ПРОСВЕТЛЕНИЯ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ
* * *
Для мужчины естественна борьба, соревнование. Мужчина знает только один способ побеждать: в борьбе. Женщина знает другой способ побеждать: в капитуляции. (…) Цветы женственных качеств расцветают в мужчине, когда он подходит к просветлению очень близко. А когда женщина приближается к просветлению, в ней расцветают цветы мужественности. Будет хорошо, если вы это поймете. (…) Первое: выражение женственного ума принадлежит не медитации, но любви. Женщина достигает не в медитации, но в любви. Она познала медитацию лишь через посредство любви. Она насыщена любовью. Для нее название медитации - любовь, молитва. (…) Мужчина агрессивен, воинствен; женщина восприимчива; она сдается. Для мужчины легка медитация, йога и аскетические практики; для женщины - любовь, молитва, поклонение, жертвенность. (…) Упанишады говорят: "Бог дальше самого дальнего, ближе самого близкого". Я хотел бы добавить к этому: для мужчины Бог дальше самого дальнего; для женщины Бог ближе самого близкого. (…) Мужчина, даже в молитве Богу, скажет: "Освободи меня от эго" - потому что для мужчины страдание в эго. Женщина скажет: "Освободи меня от привязанности". Страдание женщины не в эго, страдание в привязанности - мой сын, мой муж, мой дом, моя одежда, мои украшения - это чувство "моего". Настоящая болезнь женщины не эго, но привязанность, "мое". Для мужчины - "я", для женщины - "мое". Если у женщины отнять "мое", "я" отпадет; если отпадает "я" мужчины, это удаляет и его "мое". Пока мужчина не свободен от эго, он не может быть освобожден от привязанности. Пока женщина не свободна от привязанности, она не может освободиться от эго. (…) …в истории человечества величайшими мастерами были мужчины, а величайшими учениками - женщины. Трудно найти таких мастеров, как Махавира, Будда, Чарандас, Фарид или Кабир, среди женщин. Среди мужчин трудно найти таких учеников, как Сахаджо, Мира, Дайа, Рабия, Тереза... Люди много раз спрашивали меня: "В мире было столько мастеров; почему нет известных мастеров среди женщин? Столько мужчин стало основателями религий, но ни одна женщина не основала религии. Есть столько священных писаний - Коран, Библия, Гита - и все они написаны мужчинами, ни одна женщина никогда не говорила ничего подобного". Вопрос дельный; действительно интересно, почему так произошло. Но поскольку так и было, в этом должна быть какая-то глубокая причина. (…) У отсутствия эго есть две формы: один путь сжечь эго - это без-эго-вость Будды, Махавиры, мужская без-эго-вость; и другой способ сдать эго - без-эго-вость Сахаджо, Дайи, Миры. И помните, мужская без-эго-вость - это тотальная пустота; женская без-эго-вость очень наполнена. Когда мужчина лишится эго, его емкость будет пуста; емкость женщины же будет полна до краев, потому что она ничего не разрушает. Она использовала эго, сдала эго, не разрушила его. Она использовала, сделала его средством. Женщина в самоотдаче чувствует себя как дома: именно поэтому женщины великие ученики, великие преданные. (…) Женщины становятся преданными, учениками предельных высот; им это легко. Не думайте, что у мужчин есть какое-то особенное качество и благодаря ему они становятся мастерами. Ученик настолько же велик, как и мастер. Тотально быть учеником - значит достичь тех же высот. Те, кто достигает путем медитации, становятся мастерами; те, кто путешествует по пути любви, могут стать учениками, преданными. Мастер - это тот, кто может показать путь другим, кто может обучить пути. Поймите это: любви нельзя научить, медитации - можно. Поэтому тот, кто достиг в медитации, может показать этот путь другим: обрубите эго таким-то и таким-то способом - вот так - и постепенно оно отпадет, и вы будете свободны. Из медитации можно создать священное писание; медитация - это техника. В любви не может быть священных писаний, потому что любовь - это не техника. Если любовь происходит, она происходит; если она не происходит, ее нет. Чего можно добиться, пытаясь любить?

Опять из "Блистательного величия". Здесь об этом сказано, но я всё-таки ещё раз подчеркну, что это игра особых тонких сущностей, называемых духами, с сознанием человека, в результате которой возникают видения, а не материальные явления.

…Только тогда, когда вы выполните четыре стодневных затворничества, вы заслужите право называться практиком чода. Недостаточно просто купить большой барабан и трубу из кости и объявить себя практиком.
На следующей стадии чод практикуют не только днём, но и глухой ночью, уходя в страшные места. Наступает такой момент, когда практик может столкнуться с испытанием, которое называется «выпад» или «вызов», - местный дух испытывает вашу невозмутимость, создавая магические видения различной силы.
Когда я был ещё ребёнком, меня пытались напугать, рассказывая, что многие из тех, кто практиковал чод, умерли во время этой практики. Эти «выпады» могли быть опасными. Некоторые из практиков тяжело заболели, другие сошли с ума, но были известны и случаи смерти.
На определённом этапе практики чод нужно провести сто ночей на кладбище, где трупы хоронят или просто оставляют лежать на земле.
У нас в Кхаме есть места, где похоронено до десяти тысяч тел, как на некоторых огромных кладбищах, которые я видел в Малайзии.
Отец продолжал: «Шли на кладбище в одиночку и в полной темноте исполняли песнопения чода, желая пройти через любые испытания, пока не рассветёт. Иногда, если на самом деле эта практика представляла собой лишь имитацию высокого уровня медитации, местные духи насылали видения, которые делали практикующего жертвой мании величия. И, поскольку он был уверен в своих достижениях, его могло застать врасплох любое страшное видение.
Однако истинный практик чода не поддавался искушению, а просто делал своё дело. В итоге он становился по-настоящему невозмутимым при любых обстоятельствах: на кладбищах, в пустынных местах, на рыночных площадях – повсюду.
Когда практик достигает такого уровня, где даже самые страшные неожиданности не могут вывести его из равновесия, он приступает к заключительной части практики чод, которая выполняется семь дней. Шесть из этих семи дней обычно проходят совершенно спокойно, но на седьмую ночь обычно появляются пугающие видения.
От практика, столкнувшегося с таким выпадом, требуется, по крайней мере, не забывать, что это всего лишь преходящее переживание, лишённое абсолютной реальности, и невозмутимо оставаться в последовательном истинном воззрении. И тогда любые подобные выпады не представляются чем-то большим, чем наблюдение за детской игрой.
В тот миг, когда ты поддался страху, ты не выдержал испытания».
* * *

В детстве я слышал от своего отца несколько страшных историй. Вот одна из них.
В Восточном Тибете было кладбище, где тела оставляли в расселине между двумя утёсами. Оно было известно как совершенно жуткое место, где с практикующими, которым довелось там побывать, часто творились странные вещи.
Именно из-за этой славы жуткого места однажды вечером мой отец отправился туда с двумя слугами. Поскольку выполнять практику чода надлежит в одиночестве, его спутникам пришлось остаться на расстоянии не меньше восьмидесяти шагов.
«Когда опустилась ночь, - рассказывал мне Чиме Дордже (отец), - я начал свою практику. Вдруг прямо передо мной сверху что-то упало. Приглядевшись, я увидел, что это человеческая голова, уставившаяся на меня горящим взором, а во рту у неё трепыхался язык. Внезапно упала ещё одна голова, а потом ещё и ещё. При падении каждой громко слышался глухой звук – «бам!».
Одна из них ударила меня прямо по макушке, и мне было очень больно. После головы стали сыпаться дождём – это был просто ливень из человеческих голов. И все они казались живыми. Наконец, всё окружающее пространство было заполнено человеческими головами, которые издавали скорбные вопли и другие жуткие звуки. Некоторые кашляли и стонали: «Я умер от сгнивших лёгких», - и выплёвывали сгустки вонючей слизи (во Гоголь!)».
Но мой отец даже не пошевелился. Он продолжал свою практику.
«Наконец, головы начали сдуваться и уменьшаться в количестве, пока совсем не исчезли без следа».
Такие выпады мы называем «вызовом, исходящим от магических проявлений богов и демонов».
Отец продолжал: «Через некоторое время я встал и пошёл посмотреть, что стало с двумя моими провожатыми, которые попали под ливень из человеческих голов. Оказалось, что они сладко спят, ничего не заметив».

* * *

Рассказывают, что в Тибете, в одном пользующемся дурной славой месте, танцуют скелеты. Конечно же, мой отец пошёл и туда практиковать чод. Тибетцы ужасно боятся скелетов, которых называют «костяными демонами», в отличие от «кожаных демонов» и «волосяных демонов».
Когда отец практиковал в том месте чод, туда пришли мужские и женские скелеты, чтобы танцевать вокруг него. Пытаясь напугать его, они даже исполняли сложные народные танцы.
«С этими танцами не так уж трудно было справиться, - говорил он позднее, - я просто продолжал свою практику».
Там объявились и другие разновидности демонов. «Хуже всех были «кожаные демоны»: большие лоскуты человеческой кожи медленно плыли ко мне, принимая причудливые формы. Когда они совсем приблизились, я почувствовал в животе сильную боль, будто меня ударили. Но опять-таки я просто оставался в состоянии недвойственного осознавания, пока эти человеческие кожи не съёжились и наконец не исчезли, точно так же, как и скелеты.
«Волосяные демоны» были похожи на большие пуки человеческих волос, которые мотались туда и сюда в пространстве передо мной, скача вверх и вниз. Они демонстрировали всевозможные представления, пока тоже не исчезли».

* * *

Однажды Чиме Дордже практиковал чод в Драг Ерпа, знаменитом пещерном уединении неподалёку от Лхасы, - его попросили исполнить ритуал исцеления для правительственного сановника. Поскольку он решил выполнить чод, он в сопровождении слуги пошёл ночью на кладбище.
«Когда слуга пошёл поставить изображение, - вспоминал отец, - он исчез; его нигде не было. Я остался один. Вокруг откуда ни возьмись появилась целая армия обезьян, у них были белые бороды и оскаленные зубы. Они угрожающе придвигались к моему лицу, трогали и даже кусали меня. Когда они хватали меня за руку, они казались материальными и реальными. Все они скакали и злобно скалили зубы».
Сначала отец испугался. Но сразу же напомнил себе: «Здесь, в Центральном Тибете, нет никаких обезьян. Это просто очередное испытание, так чего же тут бояться?»
Обезьяны всё сильнее сжимали своё кольцо, повалив его на землю. Тем не менее Чиме Дордже думал: «Здесь нет никаких обезьян! Это просто испытание! Но я точно знаю одно: эти демоны просто удивительны! Они изо всех сил разыгрывают своё устрашающее представление – и всё же они только дают мне возможность проявить свою силу самадхи».
Мой отец никогда не терял уверенности в том, что «это всего лишь театральное представление, а не реальность». Он просто непрерывно продолжал петь свой чод. Постепенно обезьяны уменьшились до размеров крысы, а потом исчезли.
Под конец осталась только одна маленькая обезьянка, хилая и жалкая на вид. Она смотрела на него так жалобно, что он не мог не испытать сострадания.
«Только что, - думал он, - вы казались такими огромными и страшными. Что пользы от твоей способности вызывать магические проявления? Посмотри на себя теперь, жалкая мелкая тварь».











Прежде чем продолжить своё повествование, я хочу подчеркнуть, что Дхарма была значительно распространена по всей снежной стране – Тибету. Наше общество было настолько пронизано ею, что даже малым детям не нужно было специально заучивать молитвы, такие, например, как обращение к Лотосорождённому Гуру, поскольку они усваивали их просто потому, что росли в буддийском окружении и всё время их слушали.
Эту атмосферу отражали детские игры, и мы часто играли в строительство монастырей. Под моим руководством ребятишки собирали груды камней и глины, и нам удавалось сооружать небольшие «храмы», где мы играли «в ламу». Иногда эти игры продолжались с раннего утра и до заката. (…)
Из детства мне запомнились три главные вещи: сильное желание жить в пещерах, практика медитации и некоторая доля авантюризма.
С самого раннего возраста я глубоко верил в двух великих мастеров медиации: Миларепу и Лонгченпу. Временами моё благоговение перед ними брало верх над всеми другими чувствами. Иногда, когда ко мне приходили местные жители, чтобы попросить, как это водится, благословений, я обычно говорил: «Да оберегает вас Миларепа» или «Да хранит вас Лонгченпа». Я говорил это даже своим родителям и Самтену Гьяцо (учитель), когда желал им доброй ночи.
Поскольку эти знаменитые йогины провели большую часть своей жизни в пещерах, то, когда мне было лет шесть-семь, у меня было сильное желание быть настоящим практиком, живущим в пещере. Я спрашивал каждого, кого встречал, не знает ли он, где найти пещеру. Так я узнал обо всех пещерах в нашей местности. Моим главным желанием было переселиться в одну из них и посвятить себя духовной практике.
Я также очень любил ставить на природе маленькие шатры с помощью кого-то из тех, кто за мной присматривал. Мы проводил целые дни, делая привалы на холмах. Используя свой лагерь как базу, мы совершали длинные переходы в поисках всех пещер в наших краях. Каждый раз, когда мы находили пещеру, сидели в ней совершенно счастливые, толкуя о преимуществах жизни в пещерах. В частности, помню небольшую, но очень интересную пещеру на холме над нашим домом в Цангсаре. Время от времени я ходил туда и делал вид, что медитирую, подражая позе медитирующего отшельника. Кроме того, я пользовался наставлениями по медитации, которые слышал от различных лам.
Потом моё внимание привлекла другая пещера, расположенная над обителью моего отца. Что интересно, снизу к ней не было доступа. Единственным способом добраться до неё – было спуститься на верёвке с вершины скалы, и это казалось очень трудным предприятием. У подножия отвесного обрыва росло большое дерево, по которому я, бывало, забирался в надежде попасть в пещеру. Однако, несмотря на сильное желание, это мне никак не удавалось.
Ещё была пещера у Крепостной Вершины (обитель учителя), прямо на краю пропасти. На протяжении жизни нескольких поколений люди вбивали в скалу железные кольца и высекали углубления для ног; потом кольца связывали верёвками. Говорили, что внутри пещеры было много символов просветлённых тела, речи и ума. В довершение всего, мне сказали, что в пещере обитает местный дух-охранитель, и его иногда видели в облике огромной змеи, отпугивающей воров, которые могли бы посягать на ценности. Поэтому за столетия не пропал ни один предмет.
Конечно же, когда я выслушал всё это, мне обязательно нужно было попасть в пещеру. С другой стороны долины я мог видеть, что пещера довольно велика, но никаких изображений не было видно. По-видимому, святилище было замуровано камнями и глиной, так что я воображал, какое удивительное содержимое откроется, если мы сумеем его откопать.
Однажды я спросил Самтена Гьяцо, нельзя ли мне попытаться забраться туда. «Даже и не думай! – сказал он. – Никто не может попасть в эту пещеру. Это было возможно когда-то давно, но не сейчас, - если только ты не умеешь летать как птица!»
Тем не менее, поскольку я слышал, что при восхождении в горы нужно, чтобы главный участник был обвязан верёвкой вокруг пояса, я собрал группу молодых помощников, чтобы они несли верёвку, которую нужно было привязать к можжевеловому дереву на вершине утёса. Думаю, что мой двоюродный брат, юное воплощение Кармей Кхенпо, тоже был среди этих восьми-девяти помощников. Наш план заключался в том, чтобы откопать сокровища – чёрт бы побрал эту змею – и потом поделиться добычей с моими родителями и Самтеном Гьяцо.
Каждый из нас обвязался крепкой верёвкой, и мы двинулись. Не успели мы далеко уйти, как позади раздался голос:
- Эй вы! Юные ламы! Куда вы собрались? – это была моя тётя Таши Чиме.
- Просто идём, - сказал я.
- А почему вас так много? – спросила тётя.
- Да вот, гуляем, - ответил я.
Наверное, она обеспокоилась, потому что пошла и позвала Самтена Гьяцо, который отправился за нами. Он всего лишь строго посмотрел на нас и спросил, что мы делаем, но этого было достаточно, чтобы мы бросили свою затею и разбежались.
Та пещера надолго оставалась для меня вожделенным местом, где бы я мог спрятаться и заняться практикой, а что там в ней находилось, для меня не было таким уж важным. Но я так и не попал внутрь. Не так давно я узнал, что даже китайские захватчики не смогли одолеть отвесной скалы, а потому священные изображения так и остались непотревоженными. (…)
Мне нечем особенно хвастаться, если говорить о духовной реализации (не верить, скромничает, по их обычаю), поэтому та ясность, которую я имею в виду, подразумевает обретение личной уверенности. Вера и преданность, которыми я обладал в детстве, были естественными, а не навязанными мне кем-то другим. Кроме веры у меня было ещё и отчётливое чувство тщетности мирских целей. Единственное, что имело ценности в моих глазах, - это быть «крутым» парнем, таким, как мои герои: Миларепа и Лонгченпа.
Оглядываясь на свою жизнь, я понимаю, что не был достаточно прилежен – днём и ночью я то и дело отвлекался, растрачивая жизнь впустую.


Дальше вспоминаем ДЗЭН и ДЗОГЧЕН.


Так или иначе, именно До Кхьенце явился в Дерге, чтобы убедиться, что Патрул стал его учеником. По прибытии он начал быстро обходить главный храм против часовой стрелки – в направлении, противоположном тому, в котором совершали обход все, в том числе и Патрул.
Если два человека обходят что-то, двигаясь в противоположных направлениях, они обязательно встретятся. Но в тот момент, когда эти двое встретились, До Кхенце закричал на Патрула: «Старый Пёс! Шарлатан! Обманщик!» Он не только осыпал Патрула ругательствами, но и швырнул на землю, а когда Патрул попытался встать, снова сбил его с ног.
Тут Патрул вдруг понял, что этот незнакомец, наверное, До Кхьенце. Его следующей мыслью было: «Этот учитель – сам херука. Почему он меня ругает?»
И внезапно его обычное восприятие действительности совершенно прекратилось.
«Вот оно, Старый Пёс! – кричал До Кхьенце. – Отныне и впредь для тебя вот оно!»
Позднее Патрул сказал Таши Осеру: «Вот когда я узнал природу ума в её обнажённом состоянии, без малейших представлений и понятий. В тот момент я лицом к лицу столкнулся с подлинной пробуждённостью. Вот почему теперь Старый Пёс – это моё тайное имя, данное в посвящении, поскольку его даровал мне мой великий учитель До Кхьенце».
Это можно было бы назвать чрезвычайно прямыми указующими наставлениями.