Расчеты и обоснования

Уважаемые читатели.

В этой части будет изложены некоторые из аргументов, подтверждающие тезисы, изложенные мною в предыдущей части статьи. Они, в основном, касаются уменьшения суммарных огневых возможностей общевойсковых формирований, действующих в составе армии, имеющей бригадную структуру, по сравнению с такой же армией, но имеющей дивизионную структуру общевойсковых формирований.

Поэтому, людям, которые умеют мыслить и считать самостоятельно, вовсе не обязательно читать данную часть.

Для тех же, кто до сих пор считает, что перевод на бригадный принцип организации и ликвидация дивизионного уровня управления является благом для нашей армии, продолжу «разоблачать» и «срывать покровы».

Как уже упоминалось, одним из главных тезисов сторонников бригадного принципа организации Сухопутных войск, является повышение огневой мощи бригады по сравнению с полком.

На первый взгляд – все так и есть. Однако, если мысленно приподняться над уровнем «полк-бригада», то вдумчивого человека начинают  терзать смутные сомнения:

«У Шпака – магнитофон, у посла – медальон…» (С)

Дело в том, что воинские формирования, как мы уже знаем, как правило, не воюют сами по себе. И в мироне время, и в ходе боевых действий, они организационно ВХОДЯТ В СОСТАВ.

Полк – в состав дивизии.

Дивизия - в состав армии.

Армия – в состав фронта (ОСК).

А бригада входит в состав армии, как говорится, - непосредственно.

Соединения и воинские части и побеждают и погибают, в огромном большинстве случаев, не сами по себе, а в СОСТАВЕ.

А дивизия, в состав которой входили полки – это не только орган военного управления, в котором всего лишь переписываются бумажки из вышестоящего штаба, но и достаточно серьезный комплект сил и средств (в том числе – огневых!), не входящих в состав общевойсковых полков.

В состав стандартной мотострелковой дивизии (помимо мотострелковых и танковых полков), входили артиллерийский полк (три артиллерийских дивизиона, один реактивный), зенитно-ракетный полк (комплексы «Тор» или «Оса»), а также противотанковые дивизион (МТ-12 «Рапира» и ПТРК «Штурм-С»). Все они пошли «под нож» реформы вместе с дивизионными управлениями.

Или кто-то этого не знал?

Так вот, это обстоятельство (то есть, ликвидация в ходе реформы не только  лишнего с точки зрения реформаторов «бюрократического  звена управления», а как раз этих самых средств дивизионного комплекта),  поклонники  бригадной организации стараются не слишком акцентировать.

Обойти, так сказать, стороной.

Но почему же?

Прежде чем раскрыть, в чем здесь кроется «подлянка», Ваш покорный слуга должен сначала кое-что объяснить.

Дело в том, что армия, как оперативное объединение, может включать в себя некоторое количество общевойсковых соединений, т.е. - несколько дивизий и несколько бригад.

Или только дивизий.

Или только бригад.

Причем, количество соединений в разных армиях может быть различным и соотношение количества дивизий и бригад, входящих в состав оперативного объединения – тоже не является какой-то величиной постоянной. Поэтому армия, как воинское формирование, в отличии от бригад, дивизий, полков и батальонов не имеет четко определенных нормативов по протяженности фронта обороны или наступления.

Другими словами: фронт обороны армии есть величина не постоянная и будет напрямую зависеть от боевых возможностей, имеющихся в ее составе соединений!

Это важно понять!

И поняв, уяснить себе, что состав армии должен определяться протяженностью того операционного направления, на котором ему предстоит действовать в крупномасштабной войне. Естественно, -  с учетом возможностей противника.

Теперь представим себе, что протяженность операционного направления, на котором некоей армии предстоит вести оборону, равняется 120 километрам. Для простоты будем считать, что это направление на всех участках доступно для действий механизированных формирований и вообще крупных масс войск. Понятно, что чем больше войск будет в распоряжении командующего этой армией – тем лучше.

Но все же.

Какое минимальное количество общевойсковых бригад (при построении в один эшелон) требуется иметь в составе этой  армии, для более-менее успешного ведения оборонительной операции на этом направлении, если известно, что максимально возможный фронт обороны бригады – не более 20 км?

Ответ очевиден – шесть.

А если бы армия имела дивизионную структуру? Какое минимально необходимое количество дивизий необходимо для удержания все тех же 120 км фронта?

Подсказка: мотострелковая дивизия способна успешно вести оборонительный бой на фронте до 40 км.

Следовательно, дивизий нужно, как минимум три.

Опять же, для простоты и максимальной объективности дальнейших расчетов, будем считать, что все бригады у нас имеют одинаковый состав. Из всех «легких», «средних» и «тяжелых» штатов бригад «новейшего облика» возьмем штат тяжелой мотострелковой бригады типа «А» (боевые подразделения: три мотострелковых батальона, один танковый батальон, два гаубичных самоходных дивизиона, реактивная батарея, батарея ПТУР, зенитный дивизион, стрелковая рота снайперов).

Для трех мотострелковых дивизий возьмем самый стандартный штат:  три мотострелковых и один танковый полк, самоходно-артиллерийский полк, отдельный противотанковый дивизион, зенитно-ракетный полк).

Мне бы не хотелось слишком сильно утомлять уважаемых читателей необходимостью разбора сложных тактических схем.

Поэтому просто нарисуем условный фронт обороны армии протяженностью 120 км и разделим этот фронт на полосы обороны бригад по 20 км на одно соединение. А потом на получившуюся полосу обороны нанесем одни только  артиллерийские (но зато – все!)  подразделения армии бригадного состава на условном фронте в 120 км.

А рядышком (справа) на этом же фронте расположим подразделения ракетных войск и артиллерии (РВиА) армии, имеющей в своем составе три мотострелковые дивизии.

Предвижу возражения и вопросы читателей, знающих тактику и оперативное искусство.

Поэтому, - поясняю сразу:

Данные схемы не отражают реальное расположение артиллерийских подразделений на местности и в боевых порядках соединений, и не соответствует их реальному удалению от переднего края в соответствии с требованиями боевых уставов.

То есть, схема не является тактической!

Ее задача – всего лишь облегчить и сделать максимально наглядным подсчет  ОБЩЕГО ЧИСЛА подразделений РВиА в армиях различного состава.

Короче, вот, что у нас получилось (кликабельно):

В дополнение схемы приведу несколько диаграмм, характеризующих соотношение основных сил и средств, имеющихся в таких армиях. Ярко красным цветом в данных диаграммах обозначено количество средств в армии дивизионного состава, а темно-красным – в армии бригадного состава.

Все еще не убедил?

Продолжение следует

Ведение наступательного боя.

Наступление – это сложнейший в смысле организации и управления вид боя, которому в боевом уставе любого уровня посвящена целая глава. Естественно, что в рамках данной статьи невозможно осветить все вопросы его подготовки и ведения. Поэтому, из всех аспектов наступления и всего разнообразия приемов и способов его проведения  рассмотрим лишь один единственный вопрос– способность бригады осуществить своими силами огневую подготовку атаки при наступлении бригады из положения непосредственного соприкосновения с противником.

Посмотрите, пожалуйста,  на схему (условные знаки более-менее соответствуют стандарту НАТО АРР-6А).

Сразу оговорюсь, что расположение на ней подразделений батальона из состава тяжелой бригады механизированной дивизии США НЕ ЯВЛЯЕТСЯ отражением их реального расположения на местности.

Еще раз:

Данная схема не является тактической схемой построения батальонного района обороны!

С ее помощью ваш покорный слуга всего лишь пытается довести до уважаемых читателей количество объектов, которые могут являться объектами огневого поражения в ходе огневой подготовки атаки.

На данный момент нам  важно понять – сколько и каких объектов нам необходимо поразить. А также определить, когда это необходимо делать и сколько для этого потребуется средств поражения.

Для этого все объекты разделены на три условных рубежа.

Мы видим, что в батальоне на первом условном рубеже может насчитываться до 6 взводных опорных пунктов мотопехотных взводов, действия каждого из которых может поддерживать от двух до четырех танков. Будем считать, что батальон уже воевал и имеет потери - каждый взвод поддерживают всего два танка.

На втором условном рубеже может также располагаться до шести объектов, интересных нам с точки зрения их огневого поражения.

На третьем условном рубеже в начале боя могут быть от пяти, а в конце боя – до десяти объектов. Число «10» дано с учетом возможного отхода  на третий условный рубеж подразделений,  первоначально находившихся на первом и втором условных рубежах.

Кроме уяснения общего количества объектов огневого поражения, для того, что бы понять, как осуществляется огневая подготовка атаки, мы должны разобраться, какие задачи решают участвующие в ней силы и средства.

Видов огня артиллерии, которые могут быть использованы в ходе огневой  (артиллерийской) подготовки атаки, существует несколько. Среди них - огонь по отдельной цели, сосредоточенный огонь артиллерийского дивизиона, одинарный и двойной огневой вал и т.д. Могут применяться и их комбинации.

Однако, наиболее распространенным видом огня артиллерии (способов артиллерийской подготовки атаки)  является одинарное или двойное последовательное сосредоточение огня (ПСО).

Суть его в том, что в ходе артиллерийской подготовки, каждый  артиллерийский дивизион ведет сосредоточенный огонь  по назначенной ему цели, при этом, все цели одновременно поражаемые дивизионами, участвующими в артиллерийской подготовке, находятся на одном рубеже. В соответствии с планом (или по мере продвижения атакующих общевойсковых подразделений), дивизионы одновременно переносят огонь на цели, назначенные им для поражения на следующем рубеже. Одинарным ПСО предусматривается одновременное поражение целей (объектов) противника, находящихся на одном рубеже. Двойным – на двух.

Теперь – самое важное.

При таком способе ведения артиллерийской подготовки атаки, основным объектом для поражения сосредоточенным огнем одного ствольного артиллерийского дивизиона является один взводный опорный пункт противника или примерно равный ему объект.

Стандартная продолжительность одного огневого налета артиллерии составляет 6 минут. Если  считать, что скорострельность орудий составляет 1-2 выстрела в минуту (при заряжании с земли), то, один дивизион 18-орудийного состава в течении одного налета обрушит на голову противника 108 – 216 снарядов 152 мм снарядов! Это безусловно, много.

Но для того, что бы  уничтожить мотопехотный взвод, который выполнил инженерное оборудование своего взводного опорного пункта в  полном объеме, требуется около 1800 снарядов. Что на примерно на 20% превышает весь боекомплект дивизиона. Причем, понятие «уничтожить» в лексиконе артиллеристов означает вывести из строя полностью и безвозвратно не менее 50% живой силы и техники в объекте поражения. То есть один танк из двух, две БМП из четырех и 15 человек из, примерно, 30, находящихся во взводном опорном пункте.

Поэтому, продолжая применять термины, которыми привыкли оперировать артиллеристы, – одним огневым налетом продолжительностью 6 минут осуществляется не полное уничтожение, а всего лишь подавление взводного опорного пункта.

Основная цель подавления – не дать пехоте противника «высунуться» из окопов и укрытий, а танкам и БМП – вести прицельный огонь по наступающим, пока те выдвигаются,  развертываются, преодолевают минно-взрывные заграждения и переходят в атаку. По достижении атакующими рубежа безопасного удаления огонь переносится на следующий рубеж и т.д.

При этом, ведение сосредоточенного огня одной артиллерийской батареей по взводному опорному пункту малоэффективно. Поэтому артиллерийские (минометные) батареи, входящие в состав мотострелковых батальонов, в ходе артиллерийской подготовки атаки, обычно, ведут огонь по целям «послабже» - командно-наблюдательным пунктам, отдельным огневым средствам, позициям минометных секций и т.д. Такой вид огня называется "огонь по отдельной цели".

Следует также объяснить, что понятия артиллерийская подготовка атаки и огневая подготовка атаки, отнюдь, не тождественны. Дело в том, что огневая подготовка включает в себя артиллерийскую. Кроме того, она объединяет наносящиеся в этот период удары авиации, ракетных войск, РСЗО, а также огневых средств (танков и ПТУР), выделенных для стрельбы прямой наводкой.

Коротко об этих средствах.

Фронтовая авиация (бомбардировочная и штурмовая), а также ракетные соединения в период огневой подготовки атаки наносят удары по объектам, находящимся достаточно далеко от переднего края обороны (пункты управления корпусов, дивизионные резервы, площадки базирования армейской авиации и т.д.)

Реактивные батареи (дивизионы) в этот период наносят удары по пунктам управления дивизий и бригад, выдвигающимся резервам и огневым позициям РСЗО противника, которые, как понимают наши уважаемые читатели, тоже не стоят с гордым видом по рубежу первой траншеи.

Армейская авиация, конечно, являются мощным и наиболее маневренным огневым средством, которое, в принципе, способно выполнять задачи поражения пехоты и танков противника в ходе огневой подготовки атаки. Но, все же, использование боевых вертолетов наиболее эффективно для решения таких огневых задач, которые по тем, или иным причинам невозможно решить наземной артиллерией!

И каждый нормальный общевойсковой командир (конечно, не при проведении очередной показухи, когда надо продемонстрировать высокому гражданскому начальству  «море огня») а в ходе реального боя, постарается придержать выделенный ему ресурс армейской авиации до наступления на поле боя такой ситуации, которая является аббревиатурой Желаемого Облика Перспективной Армии!

Короче.
      Вертолеты, ввиду слабой насыщенности ими нашей армии вообще, и принципиального их отсутствия в соединениях и объединениях Сухопутных войск ВС РФ в частности, будут применяться, очень бережно, и я бы даже сказал – скупо. В основном, - в качестве мобильного огневого (противотанкового) резерва.

Кроме того, использование вертолетов в период огневой подготовки атаки на несколько минут вынуждает замолкать свою же артиллерию (что бы случайно не сбить «вертушки»). Это называется временем артиллерийского молчания. Что в период огневой подготовки само по себе не есть «вэри вэлл».

Что остается?

Средства, выделенные для стрельбы прямой наводкой (СПН).
         Как показывает практика, эффективность этих средств может быть резко снижена в результате:
       1. Выполнения противником элементарных мер маскировки и применения им средств аэрозольной маскировки.
      2. Возникновения большого количества дыма и пыли после первого же артиллерийского налета, которое  сводит возможность нормального наведения (прицеливания) средств СПН практически к нулю.

Все вышесказанное приводит нас к первому промежуточному выводу:

В наступательном бою основную и главную роль в поражении противника, находящегося в батальонных районах обороны первого эшелона бригад будет играть ствольная артиллерия.

Теперь вернемся к нашей схеме и наложим на нее структуру мотострелковой бригады типа «Б» в пределах отведенной ей полосы наступления.

Третий раз повторяю: схема не преследует цель точно воспроизвести взаиморасположение элементов боевого порядка бригады на местности. То есть, - не является тактической!

Допустим, что бригада наступает в отведенной ей полосе (горизонтальные красные линии) и наносит главный удар на участке, выделенном на схеме заливкой светло-коричневого цвета.

При этом, она имеет боевой порядок в два эшелона.

А теперь ответим на несколько вопросов:

Сколько объектов противника в одновременном огневом налете сможет поразить вся артиллерия бригады в противостоящем ей механизированном батальоне противника (указано красными стрелами)?

Всего четыре.
        Из девятнадцати.

Правда, если второй мотострелковый батальон будет наступать в первом эшелоне – тогда  пять.

А всего объектов, но  только силами бригадной артиллерийской группы?

Три.

А одновременно на первом рубеже ПСО?

Два из семи.

Второй промежуточный вывод:

При наступлении на подготовленную оборону противника провести качественную артиллерийскую подготовку мотострелковая бригада своими силами неспособна. А следовательно – не может самостоятельно вести наступление на подготовленную оборону противника в отрыве от главных сил (при отсутствии средств усиления).

И так будет в четырех из пяти бригад армии, ведущей наступательную операцию!

Кроме той бригады, которая действует на направлении главного удара армии.

А теперь пусть возрадуются господа, являющиеся сторонниками бригадного принципа формирования Сухопутных войск!

Дальше мы будем рассматривать именно ее. то есть бригаду, действующую на самом острие очень большой красной стрелы. Со всеми возможными средствами усиления.

А что же из средств артиллерийской поддержки может быть придано бригаде?

Помимо общевойсковых соединений, в состав армейского комплекта входят следующие соединения и воинские части ракетных войск и артиллерии:

1. Ракетная бригада тактических (оперативно-тактических) ракет.

2. Реактивный полк.

3. Артиллерийская бригада

4. Противотанковый дивизион (полк).

5. Разведывательный артиллерийский дивизион.

Из всех вышеперечисленных частей, гаубичные артиллерийские дивизионы имеются только в артиллерийской бригаде (три 18-орудийных дивизиона СГ 2С19 «Мста-С»). Но только в военное время! В мирное время бригада имеет значительно сокращенный состав.

В военное время  бригада разворачивается и составляет основу всех (кроме рбр ТР) соединений и воинских частей РВиА  армейского комплекта.

Естественно, что и ракетную бригаду и реактивный полк РСЗО «Смерч», и противотанковую часть вместе с разведдивизионом, командующий армией никогда не передаст в подчинение командира бригады. Самому нужно! То же самое касается и артиллерийской бригады.
        Но.

В данном конкретном случае мелочиться не будем. И придадим ее мотострелковой бригаде целиком. То есть всю.

(…. забыв на время о задачах контрбатарейной борьбы, которые,  вообще-то, и должна решать именно армейская артиллерийская бригада).

Кроме того, выделим мотострелковой бригаде три эскадрилья/вылета вертолетного полка, действующего в оперативном подчинении армии. А также прикажем командиру бригады использовать вертолетную эскадрилью, поддерживающую действия бригады, для выполнения задач огневой подготовки.

Для того, что бы «вертушки» могли наносить удары одновременно с артиллерий, допустим, что коридор пролета авиации находится в стороне от линии траекторий огня наземной артиллерии.

Продолжительность атаки одного звена вертолетов 1-2 минуты. Что бы в течении первого огневого налета (6 минут) всего лишь один (!) взводный опорный пункт противника находился под ударом авиации, три звена нашей эскадрильи должны последовательно  совершать заходы на цель. То есть, вся эскадрилья должна находиться в воздухе. После израсходования авиационных средств поражения (АСП) эскадрилья уйдет на перезарядку, и повторное ее использование станет возможным только спустя значительное время, которое зависит от удаленности площадки базирования и варианта загрузки вертолетов АСП. А за это время закончится и огневая подготовка атаки.

Теперь смотрим схему.

Даже в этом случае, останется, как минимум, один непораженный взводный опорный пункт противника (1 взвод первой роты второго батальона 2 бригады противника (из состава соседней бригады), на которую будет наступать 1 танковая рота 2 танкового батальона, усиленная мотострелковым взводом.

На первый взгляд – все хорошо. Десять наших танков на два их. И четыре БМП на четыре их. Но у противника взвод закопан «по самые уши» и имеет, как минимум, три ПТРК типа Джавелин.

Однако, возможно, что наша рота их взводный пункт все-таки возьмет.

Вопрос только в цене.

Что такое наступать на неподавленную огнем артиллерии оборону противника – пусть вам расскажут фронтовики, прошедшие Великую Отечественную войну.

Я воздержусь.

 Однако, любителям «армейских  средств усиления», напомню, что в период нашей атаки, вся артиллерия бригад и дивизии противника (для подавления которой, собственно и предназначена артиллерийская бригада армии) будет совершенно беспрепятственно вести убийственно точный огонь по нашим наступающим подразделениям.

Третий промежуточный вывод:

Даже при усиленная средствами  из состава армейского комплекта РВиА и армейской авиацией,  мотострелковая бригада, действующая на направлении главного удара армии, не сможет качественно решать задачи огневой подготовки. При этом, передача подразделений артиллерийской бригады армии для усиления бригадной артиллерийской группы ставит под сомнение качество решения задач контрбатарейной борьбы в масштабе армии, что неизбежно приведет к резкому увеличению потерь среди наступающих подразделений.

Основной вывод:

Современная концепция создания Сухопутных войск в структуре «армия-бригада» не позволяет с требуемой степенью эффективности выполнять задачи огневой подготовки наступления, ввиду несовершенства организационно-штатных структур (отсутствия достаточного количества ствольной  артиллерии в обоих уровнях  воинских формирований).

Продолжение следует.

Один из читателей моего блога оставил  следующий  комментарий к части пятой статьи :
(см предыдущий пост)

Цитата:

izverg_men (93.74.141.241) wrote:

26 Фев, 2012 22:08 (UTC)

Сударь. А на каком основании Вы сравниваете административную единицу (американскую дивизию) с нашей боевой единицей (бригадой), да еще и без средств усиления нашей бригады?

Вот туточки пиндосы говорят о бригадах, кои сокращать собираются, но никак не о дивизиях.

http://www.militaryparitet.com/perevodnie/data/ic_perevodnie/2297/

И вот туточки говорится, что бригады у них модульного типа, шоб объединить в любой вариант дивизии.

http://en.wikipedia.org./wiki/United_States_Army

Мож Вы в старом уставе запутались? Так у амеров переход на бригадную систему состоялся намного раньше, чем у нас.

Конец цитаты

При этом, данный пользователь привел, в тексте комментария ряд ссылок.

С недавних пор сервер Живого журнала воспринимает такие комментарии как подозрительные (содержащие спам).  Поэтому, я не уверен, что всем желающим текст данного комментария будет виден на странице поста с частью статьи под номером пять.

За что заранее приношу свои извинения остальным читателям.

Между тем, текст достаточно любопытный.

Оставлю пока на совести автора его тон, но вот на вопросы, в нем содержащиеся, постараюсь ответить.

Полагаю, что для многих читателей я ничего нового не скажу, но также считаю, что лишней эта информация не будет.

В том числе, и как иллюстрация практически полного отсутствия элементарных знаний в области военного дела у человека, который с таким апломбом пытается показать несостоятельность моих выкладок по обсуждаемой тематике.

Но, собственно, по сабжу:

Пункт первый.

Не стоит путать мелкое с мягким. (Привет «Майкрософту»!)

И у нас и у американцев существует по две независимые системы классификации (деления) воинских формирований.

Создание двух различных систем классификации связано с разницей в подходах к организации:

1.  Обеспечения жизнедеятельности воинских формирований.

2.  Управления ими при подготовке и выполнении боевых задач.

Надеюсь, что вы, уважаемые читатели, понимаете, что  разница при решении этих двух  достаточно далеких друг от друга задач, будет весьма и весьма существенной.

Принадлежность того или иного формирования к определенному уровню (типу, виду, классу) определятся по заложенным в  классификации формальным признакам, и может совпадать для обоих видов классификаций.

А может и не совпадать.

Наши (российские) подходы к классификации воинских формирований изложены в нижеследующей таблице (кликабельно).

Белым выделены воинские формирования, отсутствующие ныне в Сухопутных войсках ВС РФ, в результате проведенных реформ. Но они вставлены в таблицу для более ясного понимания разницы между ее верхней и нижней частями.

В верхней части таблицы (боевая классификация) все воинские формирования классифицированы в соответствии с требованями составных частей военного искусства (тактика, оперативное искусство, стратегия). При этом, разделение на "классы" обусловлено боевыми возможностями, порядком и способами действий этих формирований при решении ими боевых задач (боевая классификация).

В нижней же части таблицы приведена классификация,  построенная на формальных признаках, связанных, прежде всего, с вопросами организации и обеспечения повседневной деятельности воинских формирований (административно-хозяйственная классификация).

И, как мы видим,  она весьма существенно отличается от «боевой».

Так, например, Боевые уставы и тактика, как наука, не делают разницы между «отдельными» и «не отдельными» (линейными) батальонами. Поэтому в верхней части таблицы нет разделения батальонов на «отдельные» и «не отдельные».

А вот понятия «воинская часть» и «войсковая часть», которые, соответственно, используются  в верхней и нижней частях таблицы, имеют существенную разницу в смысловой нагрузке

Военное искусство, например, оперирует только понятием «воинская часть», то есть воинское формирование, имеющее в своем составе несколько основных тактических подразделений  (батальонов, дивизионов).

В свою очередь, административная классификация объединяет в понятии «войсковая часть» как отдельный батальон (дивизион) так и полк. Объединяются они по признакам наличия у них собственного номера (открытого наименования),  Боевого знамени, печати,  юридического лица, а также служб (подразделений), осуществляющих накопление, хранение и выдачу в подразделения материальных средств.

Кстати, бригада, которая  в «старом облике» состояла, как правило, из отдельных батальонов, могла иметь в своем составе и другие воинские части. Известно, что в состав некоторых бригад входили и полки. Поэтому и верхняя и нижняя часть таблицы относят данное воинское формирование к соединениям. Как, впрочем, и дивизии.

Характерной особенностью соединения является выделение управления и штаба в отдельную войсковую часть (с присвоением ей всех формальных признаков – наличия открытого и закрытого наименования, образования юридического лица, вручения Боевого знамени и т.д)

Нынешнюю бригаду «нового облика» к соединениям можно отнести с достаточно большой натяжкой – в составе бригады, кроме линейных подразделений (батальонов), есть только одна войсковая часть,  помимо, собственно, управления бригады.

Уважаемый izverg_men!  Вы, наверное, знаете какая?

Пока наш оппонент безуспешно роется в интернете в поисках ответа, мы с вами, уважаемые читатели, идем дальше.

Разница в подходах к организации повседневной жизни и действий на войне приводит нас к еще одному отличию в таблицах. Речь идет о выделении ОСНОВНЫХ тактических, хозяйственных и административных единиц.

Так, например, основной хозяйственной единицей (нижняя часть таблицы) является рота (батарея) и им равные, так как, именно в этих подразделениях осуществляется ведение т.н. «ротного хозяйства» - т.е. учет материальных средств, контроль их расходования и т.д. В связи с этим командир роты является должностным лицом на которое возложена материальная ответственность за сбережение этих самых материальных средств. И если они будут утрачены, даже не по его непосредственной вине, то возмещение будет производиться из его кармана и в полном объеме, тогда как командир батальона может "отделаться" (максимально) одним окладом за «недосмотр».

А вот основная тактическая единица – это батальон.
        Потому, что он является минимальным тактическим подразделением, способным хоть какое-то время выполнять поставленные боевые задачи в полном отрыве от главных сил. Например, несколько суток следовать железнодорожным эшелоном и при этом не уморить людей голодом. Все подразделения  ниже батальона способны выполнять задачи «в отрыве» либо только очень короткое время, либо после усиления их соответствующими силами и средствами старшего начальника.

В то же время, основной административной единицей  в "старом облике" являлся полк.
    Потому, что в отличие от батальона, он был способен решать ВЕСЬ КОМПЛЕКС административных вопросов, касающихся обеспечения его жизнедеятельности, (как в пункте постоянной дислокации, так и в ходе выполнения боевых задач). 

Ныне это «почетное звание» носят вновь образованные бригады.

Мотострелковая (танковая) дивизия являлась высшим тактическим формированием так была способна не просто обеспечить  себя и свои полки всем необходимым, но и  решить ВЕСЬ СПЕКТР тактических задач, действуя при этом с применением любых приемов и способов разгрома противника, предусмотренных Боевым уставом.

Основное отличие дивизии от полка заключалось в ее способности действовать самостоятельно и непрерывно в течение длительного времени, за счет наличия нескольких, вполне самостоятельных воинских частей в ее составе, а также достаточно мощной логистической структуры.. Что позволяло, ей с одной стороны, сосредоточивать усилия и обеспечивать необходимую плотность войск на НГУ (НСОУ), а с другой - своевременно и бесперебойно обеспечивать свои полки материальными средствами, а в случае необходимости восстанавливать  их боеспособность.
         Чего полк, например, делать не мог.

Промежуточный вывод:

ВСЕ воинские формирования в линейке «отделение – фронт» являются БОЕВЫМИ.

От мотострелкового отделения до дивизии включительно, ВСЕ боевые подразделения, воинские части и соединения являются тактическим.

Корпус является оперативно-тактическим, армия (ОК) – оперативным, а фронт и округ – оперативно-стратегическими объединением.

При этом батальон является основным, а дивизия – высшим тактическим формированием.

Одновременно ВСЕ указанные воинские формирования являются административными. При этом рота является основным хозяйственным, а полк (ныне – бригада) – основным административным формированием.

Уважаемый izverg_men!  Доступно ли?

Пункт второй. Наши лучшие вероятные друзья.

Американцы с конца шестидесятых годов, в принципе отказались от полковой структуры и основным административным, а также основным тактическим формированием сделали батальон. Номера и названия полков в наименованиях современных штатовских батальонов – всего лишь дань традиции. Реальную принадлежность отдельного батальона к какой-либо вышестоящей структуре они не отражают.

К середине 80-х годов прошлого века, янкесы, в ходе реструктуризации своей военной системы, создали по три бригадных управления в каждой своих сухопутных дивизий. Однако, бригады в составе дивизий еще достаточно долго не имели постоянного состава.

Считалось, что состав бригад будет определяться непосредственно перед выполнением боевых задач, исходя из особенностей этих самых задач. То есть, из трех управлений бригад и десяти отдельных батальонов дивизии можно было по принципу конструктора «Лего» сформировать бригады любой конфигурации.

А уже в бригадах, созданных  из нескольких батальонов, предполагалось формировать батальонные тактические группы. Как правило, – путем добавления одного или нескольких  танковых подразделений в мотопехотный батальон, или наоборот.

Неудобство созданной системы амеры почувствовали сразу.
        Крайне низкая слаженность батальонных тактических групп давала о себе знать. Кроме того, в мирное время управления бригад не занимались ни обеспечением, ни организацией подготовки батальонов, поскольку управление дивизии «рулило» ими напрямую – минуя управления бригад. Что,  в итоге, приводило к незнанию командирами бригад реального положения дел в батальонах, морально-деловых качеств личного состава, а также уровня его подготовки.

При этом, дивизия, являлась органом, планирующим боевые действия, а также центром, который  координировал действия бригад, осуществлял их огневую поддержку и решал еще с десяток управленческих задач. Кроме того, непосредственно в управление дивизии качалась вся разведывательная информация, а также информация о положении и состоянии бригад. Одновременно на дивизию ложились все задачи материального (тылового и технического) обеспечения, так как своих подразделений тылового обеспечения бригады не имели.

Совсем.

То есть, управление дивизии вынуждено было одновременно выполнять функции  разведывательнго, информационнго, планирующего, управляющего и логистического центра. При практически полном самоустранении от решения всех этих вопросов управлений бригад.

Короче, - получалось не то что бы очень здорово.

Посему, в начале двухтысячных годов было принято решение о переносе из дивизии в бригады большей части функций по непосредственному управлению, контролю, разведке и снабжению.

Дивизия оставила себе вопросы сбора разведывательной информации, планирования, общей координации действий бригад, (поддержания взаимодействия), огневой поддержки армейской авиацией и дивизионной артиллерией, а также взаимодействия с местным населением и еще кое-что по мелочи из вопросов обеспечения.

Но для реализации этой, в целом правильной и логичной идеи, был нужен другой принцип организации бригад. Вот пиндосы и создали бригады постоянного состава. А что бы не мучиться еще и с созданием перед каждым боем батальонных тактических  групп – сразу сделали механизированные батальоны смешанными (две танковые, две мотопехотные роты).
    Внутри бригады сохраняется возможность реконфигурации «готовых» смешанных  (сбалансированных по составу) батальонов в несбалансированные батальонные тактические группы. Однако, американцы очень не любят этим заниматься, так как батальоны по прежнему  являются основными административно-тактическими формированиями. То есть самостоятельными войсковыми частями. 
        А передача техники и личного состава из одной части в другую всегда связана с огромной бумажной волокитой, что, кстати, традиционно не только для армии США, но для любой военной бюрократии.

Еще одна фишка – это создание бригадных батальонов родов войск и специальных войск, куда объединили все, что смогли, что позволило резко сократить число объектов управления в бригаде.

 Кроме вышесказанного, в ходе реорганизации непосредственно в бригады передали часть дивизионных огневых средств и подразделений боевого и тылового обеспечения.

Все это в сочетании с законодательно закрепленным увеличением самостоятельности командиров бригад в принятии решений (каковая самостоятельность и раньше была отнюдь не маленькая!) позволило перенести условный «центр боевой активности» из дивизии в бригады.

Но это отнюдь не означает, что американская дивизия перестала быть боевой единицей, а ее управление превратилось в сборище толстых офис-манагеров, занимающихся только проблемами логистики.

Как вы думаете, уважаемые читатели, что изображено на этих фото и чем занимаются все эти милые люди?

         
       В переводе на наш военный язык – это центр боевого управления основного командного пункта американской дивизии. Обратите внимание на экраны.

Похоже что тут только административными вопросами занимаются?

Но мы несколько отвлеклись.

На вопрос: «Является ли американская дивизия административным формированием (единицей)?», следует все же дать однозначный ответ:
        Да. Безусловно. Как и всякая другая военная формация от отделения (секции) и выше.

Является ли американская дивизия боевым (тактическим) формированием (соединением)?

И тут тоже надо  ответить честно:

Нет. Не является.

Потому, что если рассматривать американскую дивизию через призму нашей «боевой» классификации, то  все это время она оставалась (и остается сейчас!) отнюдь не соединением  (в нашей классификации).

Дивизия армии США по своему составу, и боевым возможностям является оперативно-тактическим объединением!

Каковое объединение, на данном этапе политической обстановки, вынуждено выполнять  соединениями, входящим в егог состав, преимущественно тактические задачи.

Пока.

За неимением в горах Афганистана достойного противника.

По боевым возможностям американская дивизия в чем-то равна, а в чем-то уже превосходит наше нынешнее оперативное объединение. То есть, так называемую «армию» (оперативное командование) "нового" облика!

Кстати, Уважаемый izverg_men!  Насколько я понимаю, Вы у нас большой специалист в области теории и практики оперативного искусства, да?

Может быть, Вы изложите нам свое видение на предмет того, чем корпус (оперативно-тактическое объединение)  отличается от армии (оперативное объединение)?

Если, по вашему мнению, корпус от армии отличается тем, что имеет в своем составе бригады, а армия – дивизии, то спешу Вас разочаровать. В нынешних армиях «нового облика» дивизий нет.

Ни одной.

А вот в составе 5 армейского корпуса США дивизии есть. В составе других объединений (как американских, так и НАТО) дивизии тоже есть.

Просветите, пожалуйста, нас! Таких «устаревших» и «запутавшихся».

Ждем с нетерпением.

Пункт третий. Сравнение.

Люди, которые в данный момент времени осуществляют эффективный менеджмент наших военных структур, неоднократно и многословно с самых высоких трибун заявляли о том, что создаваемые бригады будут отличаться от «устаревших» дивизий  следующими параметрами:

1. Будут иметь повышенную боеготовность

1. Будут лучше управляться.

2. Будут более маневренны при сохранении огневой мощи дивизии.

3. Будут иметь повышенную  автономность при выполнении задач «в отрыве».

4. Будут способны решать все боевые задачи самостоятельно, без усиления их дополнительными силами и средствами.

Насколько я понимаю, - повышенная автономность и способность решать задачи самостоятельно без использования в качестве усиления  сил и средств старшего начальника -  это как раз те условия, на базе которых и проводился анализ в пятой части обсуждаемой статьи. То есть – локтевое соприкосновение с соседями есть, противник вынужден наступать «в лоб», но  средств усиления в бригаде нет.

Для того, то бы Вы, уважаемые читатели, не питали излишних иллюзий, разочарую вас сразу.

Средств усиления не будет.

В четырех бригадах из пяти.

Или сколько их там сейчас имеется  в современной российской «армии» (ОК).

По трем причинам.

1. Противник  хорошо знает военную науку и ее основной принцип – "сосредоточение сил и средств на направлении главного удара". Поэтому он будет создавать свои группировки не равномерно по всему фронту наступления, а сконцентрирует наиболее мощные и боеспособные силы на каком-то одном – самом важном в данный момент времени направлении. При этом он постарается достичь превосходства над обороняющимися в соотношении пять-шесть к одному. На одну бригаду на этом участке могут наступать и полторы дивизии. И две.

На других направлениях он будет наступать менее концентрированными группировками при  соотношении сил и средств три-четыре к одному. (Это - как раз и есть «наш» вариант, рассмотренный в пятой части). А на некоторых участках вражина вообще не будет наступать. А просто поставит войска против наших соединений в соотношении ноль пять к одному и свяжет их боем. При таком соотношении ему наступать нельзя. Но и нам снять хоть что-то с участка и перебросить туда, где «жарко» - уже не получится.

2. Наш командующий армией, также в полном соответствии с требованиями военной науки, все свои силы и средства (из состава армейского комплекта) будет вынужден сосредоточить на направлении главного удара противника. Тоже реализуя основной принцип военного искусства – «концентрация сил и средств» на направлении сосредоточения основных усилий. А это направление  – полоса действий одной (редко - двух) мотострелковых бригад. Максимально – 40 км по фронту.

Остальные бригады будут вынуждены сражаться  в назначенных им полосах обороны «сами по себе» без каких-либо средств усиления.

3. У нашего командарма не так уж много сил и средств, что бы знали. Сколько конкретно – покопайтесь пожалуйста сами, да. Кстати, общевойсковыми подразделениями НИКТО НИКОГДА бригаду усиливать не будет. Просто потому, что. 

Пункт четвертый. А зачем?

Да. Американцы будут сокращать общее число своих бригад. При этом не сокращая дивизии. Вы сами это сказали, уважаемый, и даже ссылочку привели! Спасибо, конечно, но Ваш покорный слуга уже давно "в курсе". 

Но! Дивизии, как организационно-штатной структуре, по большому счету, все равно – сколько в ее составе бригад. Три. Две. Да хоть бы и одна. Были прецеденты в военной истории.

Надеюсь понятно, что «завернуть процесс» в обратную сторону, формируя бригады в составе существующих дивизий легче, чем формировать дивизии целиком.

И еще о сокращении. Обратите внимание на сроки завершения указанного «мероприятия».

Для сравнения:

Наша реформа выкорчевала из состава Сухопутных войск все дивизии. До единой.

Всего за 10 месяцев.

В период с февраля по декабрь одного лишь 2009 года.

Возможно, что Вы всего этого не знали, уважаемые читатели.

Но.

Не знать не стыдно. Стыдно отстаивать свое невежество с апломбом, достойным лучшего применения.

Конечно,  категория «стыд» относится к морально-этической области. И, наверное, Вам, уважаемый  izverg_men, не очень свойственно этот самый стыд испытывать.

Не так ли?

Но видите ли в чем дело.

Даже при самом плохом «раскладе», поступок, который вызывает это чувство у людей, все еще способных ощущать стыд, приводит всего лишь к личным нравственным страданиям этих самых людей.

Ну, еще, быть может, - к моральному осуждению окружающих.

А вот изречение благоглупостей  относительно того, в чем как специалист не разбираешься совершенно, а также попытки подвергать остракизму людей, которые указывают обществу на РЕАЛЬНО СУЩЕСТВУЮЩУЮ опасность военного характера, являются, на мой взгляд, пособничеством тем деятелям, которые сейчас «рулят» военным строительством государства.  Не удосужившись, при этом, даже «умной» книжки прочитать для изучения предмета.

Каковое пособничество лично я усматриваю в тоне вашего комментария.

Кстати, буду рад, если ошибаюсь в Вас.

Ну а если же Ваш комментарий - всего лишь попытка толстого троллинга  - то, я полагаю, Вы знаете как навсегда покинуть мой блог.

Искренне Ваш.

                         Дракон первый.


UPD 1 (или, если угодно, P.S. к предыдущему посту.)

Терпеть не могу внутри-ЖЖшные разборки. 
Никогда никого не "банил" и не собирался. 

Но, "дипломатическое" время истекло. Ответов на вопросы, поставленные мною в предыдущем посте я не увидел.

Посему, судари, господа, или как вас там... асфальтные эксперты.
При малейшем намеке на "вакуумную сфероконину" буду принимать меры мгновенно и совершенно беспощадно. 

Кстати, 
Человечек-то оказался так себе... смазка для штыка.. 

Зашел, почитал:



И тихо слился. 

Ведение оборонительного боя.

Предположим, что бригада наша успешно прибыла в район боевого предназначения, где ее командир получил уточненную задачу на подготовку и ведение позиционной обороны определенного района.

 В военной терминологии – бригаде «нарезали полоску».

«Полоска», которая досталась нашей бригаде, относительно «небольшая» по нынешним понятиям – 20 километров  по фронту и 15 км в глубину. В скобках замечу, что еще совсем недавно на самом высоком уровне декларировалось, что мотострелковая бригада способна контролировать (а стало быть – оборонять)  т.н. «зону ответственности» размером 100 на 100 км. Правда, сейчас, после проведения нескольких экспериментальных учений, об этих (воистину наполеоновских!) планах стараются помалкивать.

Ну а пока бригада вгрызается в родную землю ковшами экскаваторов, рабочими органами землеройных машин и средствами самоокапывания, (включая вечный агрегат БСЛ-110), мы с Вами, уважаемые читатели, сравним возможности «новейших» бригад и старых дивизий в обороне. В качестве иллюстрации.

Или оценки возможностей своих войск.

По старым боевым уставам, дивизия была способна успешно оборонять полосу до 40 км по фронту. Общее количество основных тактических единиц, – т.е. общевойсковых батальонов, в мсд было шестнадцать (десять мсб и шесть тб). И еще восемь артиллерийских дивизионов (из них один реактивный).

Считаем плотности сил и средств:

По батальонам: 2,5 км на батальон, или 0,4 батальона на 1 км фронта.

По артиллерии: 5 км на дивизион, или 0,2 дивизиона на 1 км фронта.

Если же считать еще и танки «по-штучно», то насыщение ими обороны будет характеризоваться следующими числами:

215 метров фронта на один танк, или 4,65 танка на километр фронта.  

Теперь аналогичные показатели  бригады «новейшего облика»:

Как мы помним, от нашей бригады требуется удержать полосу обороны на фронте в 20 км.

Общее количество основных тактических единиц – т.е. общевойсковых батальонов в бригаде – четыре (два мсб и два тб). Есть два артиллерийских дивизиона (и одна реактивная батарея).

Считаем плотности сил и средств:

По батальонам: 5 км на батальон. Или 0,2 батальона на 1 км фронта.

Артиллерия: 10 км на дивизион, или 0,1 дивизиона на 1 км фронта.

Танки «по-штучно»: 238 метров на один танк или 4,2 танка на один километр.

По сравнению с «устаревшей» мотострелковой дивизией – плотности отнюдь не впечатляющие.

Но это – в бригаде типа «Б».

С учетом штата типа «А» плотность танков составит:

476 метров фронта на один танк, или 2,1 танка на километр фронта.  

На каждый танк в среднем – полкилометра!

Напомню, что на таком участке может наступать до полуроты (!) вражеских танков.

Семь к одному.

Как-то совсем не здорово получается!

Максимально возможный фронт батальонного района обороны (как по старым, так и по новым Боевым уставам) остается в пределах 5 км. По сути, бригада способна всего лишь вытянув «в ниточку» свои батальоны оборонять только ОДНУ(!) позицию. С надеждой, что противник при невозможности удерживать первую позицию даст батальонам первого эшелона отойти и занять вторую (пустующую) позицию. На оборудование которой до начала агрессии сил и средств, а главное - времени может и не хватить!

На мой взгляд, при таких условиях, ход и исход оборонительного боя, в условиях ведения бригадой позиционной обороны, которая должна соответствовать принципу «ни шагу назад» – болезненно очевидны.

Для сравнения: напомню, что дивизия в полосе, назначенной ей для ведения позиционной обороны, как правило, оборудовала четыре позиции (три из которых сразу занимались батальонами, практически в обязательном порядке).

Благо, возможности были!

 «Но, мы пока еще не оценили противника!» - скажут наиболее грамотные в военном отношении читатели. «Еще рано делать пессимистические выводы!»

И будут абсолютно правы.

Кстати, в дискуссии, проходящей в живом журнале уважаемого С.А. Канчукова (kanchukov_sa) был резко поставлен вопрос: а корректно ли сравнивать нашу бригаду и «их» бригаду?

Сама дискуссия здесь: http://kanchukov-sa.livejournal.com/8106.html#comments

Отвечаю: сравнивать организационно-штатные структуры бригад можно и нужно! Хотя бы для того, что бы выявить слабые места, а также сильные стороны организации этих боевых систем.

А вот сравнение боевых возможностей двух бригад, противостоящих друг другу, конечно же, не корректно!

Потому, что для сравнения именно боевых возможностей всегда следует рассматривать системы находящиеся в противоборстве. Как вариант - при ведении оборонительного (для нас) и наступательного (для них) боя.

Но, кто же будет противником нашей «тяжелой» бригады в оборонительном бою в серьезном межгосударственном вооруженном конфликте? Полагаю, что отлавливание в горах Кавказа банд отморозков, вооруженных «калашами» с отпиленными прикладами основным предназначением тяжелой бригады не является!

Хотя, это тоже, безусловно, нужно.

Но все же бригада создавалась для борьбы с несколько иным боевыми системами.

Итак, знакомьтесь, уважаемые читатели, -

1 механизированная дивизия армии США.

Она же - «Большая красная единица»

Командир – генерал майор Вильям Мэйвилл (William C. Mayville)

Дислокация - Форт-Райли, штат Канзас

Состав дивизии:

Командование, штаб и штабная рота (дивизии)

1 бригада (тяжелая) – «Devil Brigade» (командование, 1 б-н подразделений специальных войск, 4/4 обркп 1/16 пп, 2/34 тп 1/5 ап 101 б-н поддержки (бригады)),  

2 бригада (тяжелая) – «Dagger Brigade» (командование, 2 б-н подразделений специальных войск, 5/4 обркп, 1/63 тп, 1/18 пп, 1/7 ап, 299 б-н поддержки (бригады)),

3 бригадная тактическая группа (легкая) – «Duke Brigade» (командование, 3 б-н подразделений специальных войск, 6/4 обркп, 1/26 пп, 2/2 пп, 1/6 ап, 201 б-н поддержки (бригады)),

4 пехотная бригадная боевая группа (легкая) – «Dragon Brigade» (командование, 4 б-н подразделений специальных войск, 1/4 обркп, 1/28 пп, 2/16 пп, 2/32 ап, 701 б-н поддержки (бригады)),

1 бригада армейской авиации – «Demon Brigade» (командование, 1/1 авп (ПТ), 1/6 кавп,  2/1 авп (общей поддержки), 3/1 авп, 601 б-н поддержки авиации, штабная рота),

75 артиллерийская бригада – «Diamond Brigade» – (командование, 1/17 ап ПА "Copperheads", 2/18 ап РСЗО, 3/13 ап РСЗО, 100 б-н поддержки (бригады)),

1 батальон подразделений специальных войск (дивизии).

Всего в дивизии:

Личный состав, человек                             - до 16000

Танки M1 «Абрамс»                                     - 114

БМП М2 «Бредли»                                      - 190

БРМ М3 «Брэдли»                                       - 76

Всего:                                                             - 266

ББМ «Хамви»                                               - 298

БТР М113А4                                                 - 110

Установки PCЗО MLRS                             - 36

155-мм самоходные гаубицы                  - 54

105 мм буксируемые гаубицы                 - 36

120-мм самоходные минометы               - 54

Переносные ПТРК «Джавелин»              - 208

Разведывательные вертолеты                - 24

Ударные вертолеты AH-64D                     - 24

Вертолеты боевого обесп. UH-60L (HH-60L) - 48

Транспортные вертолеты CH-47D           - 10

Вертолеты РЭБ EH-60A/C                             - 12

БЛА                                                                  - 64

А вот и соотношение сил и средств (кликабельно):

«Уставной» фронт наступления американской дивизии на подготовленную оборону противника – до 20 км.

То есть, как раз на нашу бригаду.

Заметьте, что тяжелыми бригадами в составе данной дивизии являются только первая и вторая. В них сосредоточено абсолютное большинство тяжелой техники и вооружения (все танки, все БМП и БРМ, все самоходные гаубицы и т.д.). И это – не случайно.

Естественно, что следуя уже сложившейся традиции, противник первоначально будет воздействовать на нашу бригаду с воздуха.

Не только вертолетами.

Наряд фронтовой (в нашей терминологии) авиации, выделяемый механизированной дивизии США может составить до 30 самолето-вылетов в сутки. Первоочередными целями воздушных ударов будут средства ПВО и пункты управления бригады. (Хотя почему я о нем во множественном числе?)

То, что противнику удастся вскрыть стартовые позиции наших средств ПВО и систему управления вытекает из возможностей его средств разведки.

Обратите, пожалуйста, внимание на соотношение разведывательных и боевых вертолетов в составе бригады армейской авиации дивизии, а также на степень ее насыщенности беспилотными летательными аппаратами.

А теперь умножьте все это «богатство» на наличие в бригадах автоматизированной системы управления войсками «The Force XXI Battle Command Brigade and Below» (FBCB2).

Поэтому, полагаю, что разведенных целей у американских пилотов будет вполне достаточно.

Входящие в состав дивизии легкие бригады (бригадные тактические группы), прорывать оборону не будут. Они за счет своей мобильности (аэромобильности) будут действовать на флангах и промежутках, в лесистой местности, в населенных пунктах, а также применяться в качестве тактических воздушных десантов и аэромобильных групп. Естественно - после надежного подавления нашей ПВО и захвата превосходства в воздухе.

Основное предназначение легких бригад в составе (вроде бы) тяжелой дивизии – это воздействие на тылы, коммуникации и пункты управления противника. Имеющихся в дивизии  боевых, разведывательных и транспортных вертолетов  вполне хватает для обеспечения высадки ТакВД силой до двух рот посадочным способом, или обеспечения действий нескольких аэромобильных групп, общей численностью до батальона.

Можно легко себе представить, что способна сделать всего лишь одна рота хорошо подготовленных, отлично оснащенных и прекрасно мотивированных бойцов, высаженная в районе таких «вкусных» тылов нашей бригады. Особенно после нарушения управления  этими самыми тылами!

Пока аэромобильные подразделения противника будут «резвиться» в нашем тактическом и оперативном тылу, разведывательные (или как принято называть их в США – бронекавалерийские) батальоны займутся нашими боевыми подразделениями.

Полагаю, что мало кому из читателей известен тот факт, что разведка в армии США – это не вид боевого обеспечения, а особый вид боевых действий!

Задача разведывательных подразделений – сблизиться с противником, вступить с ним в огневой контакт, засечь цели для артиллерии и ударных вертолетов, выявить конфигурацию наших опорных пунктов и промежутков между ними, расположение минных полей и начертание переднего края. А также, по возможности, захватить выгодный рубеж, на котором впоследствии развернутся для атаки основные силы тяжелых бригад.

Вот только цели атаки тяжелых механизированных подразделений армии США несколько отличаются от тех, которые до сих пор исповедуются нашей военной наукой.

Главной задачей тяжелого механизированного батальона является отнюдь не перестрелять все, что находится перед ним, а выявить наиболее подготовленные участки обороны и навести на них артиллерию и армейскую авиацию. А наступать этот батальон должен либо в выявленные промежутки и стыки между обороняющимися подразделениями, либо в образованный огневыми средствами «коридор», где сопротивляться уже просто некому.

По нашим понятиям, такой способ «атаки» несколько затратен по расходу боеприпасов и слабо отвечает основному критерию, предъявляемому нашей тактикой к наступающим войскам: «овладеть высотой 507,5 к двенадцати часам! Любой ценой!».

Но дело в том, что общевойскового американского командира, как правило, не ограничивают временем выполнения наступательной боевой задачи и расходом боеприпасов!

Поэтому  он имеет возможность спокойно маневрировать как силами и средствами, так и временем, предоставляя «всю славу» огневого поражения противника артиллерии и авиации. Огневой бой механизированные батальоны ведут на максимальной дистанции, продвигаясь вперед только по мере поражения огневых средств обороняющихся. При этом американцы максимально используют свое преимущество в различных средствах разведки и целеуказания, а также широко используют обмен тактической информацией со своими и взаимодействующими подразделениями  об их положении и выявленных целях. Даже в контактном бою они предпочитают действовать бесконтактными способами.

При таком раскладе оборона нашей бригады практически обречена.

Нарушения в системе управления, наложенные на ее изначальную громоздкость и малоподвижность, не дадут своевременно оценивать обстановку, вскрывать направление главного удара при очередной атаке и быстро маневрировать огнем и бригадными резервами на угрожаемые направления, что является единственным средством удержать занимаемые позиции при преимуществе противника практически во всем.

К тому же, в какой-то момент времени, сил для проведения контратаки, или просто закрытия бреши в обороне может попросту не хватить.

Что остается делать?

При недостатке сил и средств для ведения обороны необходимо….

 НАСТУПАТЬ!

Продолжение следует.

             Для воплощения в жизнь своих коварных планов, любой уважающий себя агрессор сосредоточивает свои войска на том стратегическом направлении, на котором он в ходе подготовки к войне спланировал свои подлые удары.

     
   Тем самым он создает инструмент агрессии – ударные группировки войск. На избранном направлении он стремится достичь если не превосходства, то хотя бы серьезного преимущества в количественном и качественном составе своих войск перед войсками обороняющейся стороны. И это ему, как правило удается!

Поэтому потенциальную опасность вероятного противника оценивают, в том числе, исходя из его возможностей по созданию таких группировок.

Может создать? 

Значит, когда-нибудь создаст!

А наших группировок мирного времени, (точнее -  наличных соединений постоянной готовности, имеющихся на конкретном стратегическом направлении), может оказаться недостаточно для ведения на нем успешных оборонительных действий.

Кстати, если исходить из оценки возможностей наших вероятных «друзей» по созданию ударных группировок вблизи наших границ, то войск у нас в мирное время недостаточно для создания оборонительной группировки на любом стратегическом направлении!

Но!

Войск недостаточно было и в «старом облике». И в советское время тоже!

Ибо, учитывая размеры нашей страны, еще в мирное время прикрыть все и сразу  - невозможно в принципе.

Следовательно, для адекватного реагирования на создавшуюся угрозу при обострении обстановки на каком-либо стратегическом направлении, возникает необходимость усиления существующей на нем группировки войск.

Короче. По мере обострения обстановки оборонительные группировки должны наращиваться.

За счет чего?

Строго говоря, в «старом облике» было три способа решения этой проблемы:

1. Переброска боеготовых соединений (войск) с других стратегических направлений.

2. Мобилизационное развертывание войск, содержащихся в сокращенных и кадрированных штатах на данном стратегическом направлении.

3. Комбинация первых двух способов.

В настоящее время, ввиду длительности процесса отмобилизования формирований "второй очереди", созданных в «новом облике» под названием «Базы хранения и ремонта военной техники» (БХиРВТ),  реальностью будет только первый способ.

Примечание для желающих странного:

Научно-фантастический вариант с переброской по воздуху личного состава бригад постоянной готовности (без техники) в район назревающего конфликта с последующим «пересаживанием»   этого личного состава на технику БХиРВТ рассмотрен здесь:

http://dragon-first-ru.livejournal.com/3244.html

В современных условиях перегруппировка войск с других, менее опасных в данный момент направлений, проводимая в целях  усиления группировки на угрожаемом направлении, должна и будет осуществляться со всем штатным вооружением и боевой техникой.
        В полном составе!

Но, в силу огромности нашей страны,  сделать это в приемлемые сроки (до начала агрессии) только за счет совершения маршей своим ходом не удастся.

А уж в военное время – тем более.

Поэтому, главным (и наиболее быстрым) видом передвижения войск на большие расстояния в Российской Федерации была и остается железная дорога.

Воинский эшелон при движении по двухпутному ж/д направлению способен «сделать» до 1000 км в сутки.

За трое суток он, при благоприятных условиях, преодолеет расстояние в три тысячи километров.

Для сравнения.
       Войсковая колонна, совершая марш своим ходом по дорогам и колонным путям, затратит не менее пяти суток что бы преодолеть примерно 1200 км. При этом израсходуется почти половина(!) остающегося до среднего (капитального) ремонта запаса моторесурса тяжелой гусеничной техники.

Перевозка железнодорожным транспортом более чем в три раза превышает скорости передвижения войск (на расстояниях свыше 1000 км), существенно экономит моторесурсы и запасы материальных средств, а также сохраняет силы личного состава, особенно механиков-водителей и водителей машин.

Поэтому, данный способ передвижения войск при реализации концепции наращивания группировки войск на стратегическом направлении за счет переброски их из других военных округов в угрожаемый период,  -  будет являться ОСНОВНЫМ.

Оставим проведение расчетов стратегических и оперативных возможностей наших железных дорог и другого транспорта по перевозке войск  офицерам Генерального штаба ВС РФ.

А мы с вами, уважаемые читатели, все свое внимание сосредоточим на рассмотрении особенностей перевозки всего лишь одного батальона из состава «новейшей» бригады.

Одним из главных требований к перевозке войск железнодорожным транспортом является сохранение целостности тактических подразделений в процессе формирования воинских эшелонов.

То есть, при распределении подразделений по эшелонам должно соблюдаться правило: «один батальон - один эшелон». Я полагаю, что последствия  «отрыва» даже целого подразделения типа «рота-батарея» от органов управлении и подразделений обеспечения своего батальона (дивизиона), объяснять не надо.

При формировании воинского эшелона есть и еще одна «загогулина».

Максимальная длина эшелона не должна превышать 53 так называемых «условных» вагона. Длина «условного» вагона на наших железных дорогах соответствует длине стандартного четырехосного полувагона и составляет 14 метров.

Это ограничение обусловлено стандартной длиной ж/д путей на станциях погрузки и разгрузки (приемо-отправочных станционных путей, ведущих к погрузочно-разгрузочным аппарелям).

Грубо говоря, эшелон при погрузке-выгрузке не должен перекрывать своим «хвостом» главный магистральный путь железнодорожной станции.

Теперь попробуем «усадить» на стандартные четырехосные платформы технику одного мотострелкового батальона, в котором, как мы помним, насчитывается до 120 единиц автомобильной и бронетанковой техники.

Расчет погрузки мотострелкового батальона на железнодорожный эшелон

Мы видим, что для размещения техники (с учетом прицепов) потребовалась  63 платформы.

Длина стандартной платформы составляет  от 14,2 до 15,4 метров и соотносится к длине условного вагона с коэффициентом 1,1.

Умножаем 63 на 1,1 - получаем 69,3 условного вагона.

69,3 – 53 =  16,3

Превышение (пока только по технике!)  уже составило 16,3 условного вагона!

А в как повезем людей?

При перевозке личного состава в мирное время в одном "классном" (плацкартном)  вагоне размещается 54 человека. В военное время в таком вагоне допускается перевозка   78 человек.

Следовательно, для перевозки 534 человек в мирное время потребуется еще 9,8 вагонов. Округляем. Получаем 10 «классных» людских вагонов. Каждый людской вагон – это 1,6 условного вагона.

Значит, добавим к длине эшелона еще 16 условных вагонов.

Это много.

Но в военное время 534 человека можно уместить в 6,8 вагона. Округляем. Получаем семь классных вагонов, или 11,2 условных вагона.

Все равно много.

Кроме использования «классных» вагонов, для перевозки личного состава в военное время допускается использование крытых (товарных) вагонов из расчета 95 человек на вагон.

Да-да, уважаемые читатели!
        Если в XXI веке перевозить людей, как скот, в крытых вагонах (т.н. «теплушках»), то можно еще «подсократить» длину эшелона - разместив 534 человека в 5,6  крытых вагонов.

Округляем число вагонов до шести.

Не забудем, что для размещения караула выделяется отдельный вагон.

Значит, всего потребуется семь крытых вагонов.

Крытый вагон – это коэффициент 1,2. Всего – 8,4 условных вагона.

Итого:

Для перевозки техники потребуется 69,3 условного вагона

Для перевозки людей (в том числе – караула) – 8,4 условных вагона.

Всего:

69,3 + 8,4 = 77,7 условного вагона.

От этого числа отнимаем заветные 53,0

Получаем 24,7 !

Вывод:

При попытке перевезти мотострелковый батальон бригады "новейшего облика" превышение длины эшелона от нормативного (53 условных вагона) составит не менее 24,7 условного вагона!

Кстати, батальон при перевозке его железнодорожным транспортом должен иметь хотя бы минимальное прикрытие от ударов с воздуха. Обычно это или 1-2 отделения ПЗРК (две БМП), или взвод «Тунгусок» (2 ед.). То есть – нужна еще одна платформа для двух единиц техники.

Что делать?

Формировать еще один эшелон, грузить на него в нарушение всех правил одну из мотострелковых рот с артиллерийской батареей, организовывать караульную службу, выделять им средства приготовления пищи из состава роты обеспечения, а также коротковолновые средства связи из батальона управления бригады, прикрывать этот эшелон средствами ПВО...
          ....И молиться о том, что бы он благополучно прибыл на предусмотренную планом станцию разгрузки.

                                                  Совершение марша своим ходом.

Как показала многолетняя практика совершения марша мотострелковой дивизией «старого облика», для организации комендантской службы на двух маршрутах требовался личный состав  в количестве до трех мотострелковых рот (примерно 300 человек).

Грубо – батальон.

Если вы, уважаемые читатели, помните, - мотострелковая  дивизия в своем составе насчитывала 10 мотострелковых батальонов. То есть, при совершении марша «тратила» на выполнение задач  комендантской службы одну десятую часть «наличной пехоты».

Бригада «Новейшего облика» также будет вынуждена совершать марш по двум маршрутам, по причине, того, что если заставить ее совершать марш одной колонной, то длина такой колонны на одном маршруте будет составлять около 150 -160 км.

Напомню, что для совершения марша, как правило, используется темное время суток. Начинать марш после захода солнца при длине колонны в 160 км – это значит обречь несколько крайних колонн подразделений на завершение марша уже после наступления рассвета!  

Короче. При указанной длине колонны бригада просто не сможет завершить суточный переход в установленные сроки (в течении темного времени суток). 

Поэтому, бригада будет совершать марш не одной, а двумя колоннами. Глубина ее походного порядка (в две колонны по двум маршрутам) будет составлять около 75 км.

Следовательно, для организации комендантской службы потребуется все тот же мотострелковый батальон. Но уже составляющий половину(!) всей наличной пехоты бригады.

 Теперь о колоннах собственно подразделений.

Объединение ремонтного батальона и батальона материального обеспечения в одну структуру является, на мой взгляд, прогрессивным явлением, однако, длина походной колонны такого «объединенного» формирования будет просто монструозной!

В своих подсчетах я исходил из того, что в батальоне имеется по штату 656 человек, а из них - три четверти являются водителями различных видов техники. При этом длина колонны (при дистанции между машинами 50 метров) будет составлять около  девяти с половиной километров! Точнее – 9840 метров.

Лично я слабо представляю себе,  как командир этого батальона будет управлять на марше такой армадой.

Кстати, на мой неискушенный взгляд, в современных условиях совершение марша в существующих организационно-штатных структурах, как минимум нецелесообразно.

С точки зрения быстроты развертывания  и вступления во встречный бой (занятия назначенного района обороны), распределение сил и средств усиления, поддержки и прикрытия общевойсковых подразделений следует производить до совершения марша  - еще в исходном районе. И сразу включать эти силы и средства в походные колонны мотострелковых (танковых) батальонов.

Исходя из данного варианта формирования походных колонн, длина колонны мотострелкового батальона тоже будет отнюдь не маленькой!

Более-менее стандартными средствами усиления (поддержки) мотострелкового батальона в бою могут быть: одна танковая рота, один артиллерийский дивизион (артиллерийская батарея), отделение ПЗРК, взвод зенитных ракетно-артиллерийских установок «Тунгуска», разведывательный взвод, отделение радиационной, химической и биологической разведки, инженерно-саперный взвод инженерно-саперной роты.

Предоставляю читателям самим посчитать количество машин в такой колонне и ее длину. Ну, а заодно,  оценить степень ее управляемости  на марше и в ходе развертывания в боевые порядки по критерию «количество объектов управления».

Продолжение следует.

Продолжение.
Начало здесь:
http://dragon-first-ru.livejournal.com/28061.html
 и здесь:
http://dragon-first-ru.livejournal.com/28391.html

Часть 3

Управление (общие соображения)

Уважаемые читатели! Мы с Вами уже знаем, что сложность управления зависит не от численности личного состава и техники, а от количества объектов управления. В конкретном случае управляемость бригадой зависит от количества подразделений типа «батальон» (дивизион, отдельная рота, батарея).

В "новейшем" штате немножко порадовало введение в управление бригады отделения боевой подготовки (3 человека), подчиненного непосредственно заместителю командира бригады. Однако эффективность использования этих трех офицеров в боевой обстановке, (например в качестве офицеров оперативного отделения) – сомнительна, так как специализация офицера оперативного отделения бригады требует несколько иных навыков и знаний, нежели при организации боевой подготовки подразделений в мирное время.

Вместе с тем, кардинального снижения количества объектов управления при переходе на «новейшие» штаты, увы, не произошло (бригада «нового облика» - 21, бригада «новейшего облика» - 18).

Напомню, что многовековой практикой управления войсками установлено, что максимальным  «координационным числом» объектов управления, при котором возможно устойчивое и более-менее непрерывное управление, является число семь.

Помните, количество объектов управления в американской «тяжелой» бригаде?

А вот вам, уважаемые читатели, еще один пример.

В мотострелковой дивизии «старого облика» (штат которой создавался отнюдь не дураками!)  объектами управления были шесть «больших» административных организмов (полки) и семь «маленьких» (отдельные батальонов, дивизионов). Всего 13 объектов. Из них: боевых воинских частей – СЕМЬ (три мотострелковых полка, танковый полк, артиллерийский полк, зенитно-ракетный полк, противотанковый дивизион).

Напомню, так же, что каждый такой объект был самостоятельной войсковой частью (т.е имел номер части, знамя, печать, а главное - нормальные органы управления, включающие в себя штаб, строевую часть, секретную часть и различные службы), т.е. был способен решать целую кучу управленческих вопросов вполне самостоятельно, без вмешательства управления дивизии.

При этом численность управления дивизии была чуть менее сотни офицеров и прапорщиков.

Теперь еще раз посмотрим на структуру бригады «новейшего облика».

Объектов управления – 18. Все они являются подразделениями, а не воинскими частями. А значит - не имеют нормальных управлений (служб), крайне ограничены в численности штабов, и все вопросы жизнедеятельности (что в миру, что на войне) вынуждены решать через управление (штаб) бригады.

При этом, из восемнадцати  объектов управления - боевых объектов – десять (два мсб, два тб, два гсадн, реабатр, птабатр, здн, стрелковая рота снайперов).

Отсутствие существенных изменений в структуре управления бригады (Всего 79 чел. – из них лишь 52 офицера) оставляет без решения одну из главных проблем существующих штатов – невозможность решения управленческих задач в «сменном» режиме работы, а также предполагает крайне низкую устойчивость системы управления к возможным потерям среди боевого состава пункта управления.

Заметьте, что при увеличении числа управляемых объектов более чем в два раза, происходит двойное уменьшение общего числа должностных лиц (офицеров!), составляющих боевой состав органов управления бригады.

Как показали результаты учений «Восток-2010» и «Центр-2011», управление бригады в существующих штатах не способно развернуть кроме командного пункта и слабого подобия тылового пункта управления, никаких других (дублирующих) пунктов управления. Даже положенного по уставу запасного командного пункта.

Увеличение в мотострелковых батальонах общего количества БМП по американскому принципу (4 БМП в мсв и до 15 в роте) - с одной стороны увеличивает  боевой потенциал батальона, а с другой стороны – ухудшает управляемость взвода и роты (особенно при отсутствии АСУВ).

В качестве примера привожу результат расчета боевых потенциалов двух батальонов, одинаковых по количеству БМП в своем составе.
     При равном количестве БМП, батальонная структура, имеющая в  своем составе  четыре мотострелковых роты по три взвода (каждый по три БМП), имеет более высокий боевой потенциал, нежели батальон в структуре трехротного состава по три взвода, (по  4 БМП). Соотношение боевых потенциалов к привычному «советскому» штату, насчитывающему в составе батальона 36 БМП, составило 1,32 и 1,24 соответственно.

Как уже отмечалось, создание батальона управления отражает современные тенденции развития ОШС войск и потребности управления ими. Однако, структура батальона управления (по сути, объединившая только батальон связи и комендантскую роту), не позволяет решать все задачи, связанные с обеспечением работы пунктов управления бригады.

Несмотря на включение взвода охраны в состав батальона управления, до сих пор остаются нерешенными до конца вопросы организации комендантской службы и охраны пунктов управления.

Например, исходя из опыта боевой подготовки и ведения боевых действий, только для организации надежной охраны КП бригады по-прежнему необходимо 80-90 человек.

Так, для выполнения этих задач необходимо выставление не менее  трех постов часовых, обеспечение работы одного-двух КПП, двух-трех секретов и, как минимум одного сторожевого поста в составе отделения. При этом, функционирование этих органов должно осуществляться в круглосуточном, т.е. – в трехсменном режиме. Следовательно, помимо введенного в состав батальона управления взвода охраны  (45 чел.), для обеспечения надежной охраны и обороны КП, необходимо еще не менее мотострелкового взвода.

Кроме того, для выполнения задач по боевому обеспечению пункта управления,  требуется привлечение следующих сил и средств:

Радиоэлектронная борьба – взвод помех снарядам  с радиовзрывателями;

Инженерное обеспечение – отделение инженерной разведки взвода инженерной разведки, саперное отделение инженерно-саперной роты,  инженерно-техническая рота в полном составе;

Радиационная, химическая и биологическая защита – отделение РХР разведки, взвод аэрозольного противодействия.

Каковые силы и средства в структуру батальона управления не вошли.

Боевая готовность

Теперь представим себе, что командиру бригады, поступил всегда ожидаемый, но, по традиции неожиданный приказ боевого управления, предписывающий привести бригаду в высшую степень боевой готовности вывести ее в район сосредоточения.

Оставлю пока в стороне вопросы:

 оповещения подразделений, возвращения их с полигонов и учебных полей;

 сбора личного состава, находящегося вне ППД по другим причинам;

 выдачи оружия и экипировки, дополучения средств защиты и материальных средств, необходимых для пополнения их запасов в подразделениях;

передачи остающихся в ППД техники роты учебно-боевых машин, имущества, зданий  и сооружений;

доукомплектования личным составом и техникой подразделения бригады ввиду наличия текущего и временного некомплектов;

увольнения гражданских специалистов, не вошедших в штат бригады военного времени;

смены суточного наряда (в том числе – гарнизонных караулов и патрулей).

Напомню только, что руководством страны и министерством обороны декларируется часовая готовность любой бригады к выполнению задач с момента получения сигнала (приказа боевого управления). При этом подразумевается, что бригада в полном составе за один час покидает пункт постоянной дислокации.

Это, как минимум должно означать, что через один час поле сигнала вся техника бригады должна быть выведена из парков и сосредоточена в районе, назначенном для  формирования ротных (батальонных) колонн ВНЕ ПАРКОВЫХ ЗОН!

А вот теперь заглянем парк боевых машин.

Большинство ныне существующих бригад унаследовали от дивизий, на базе которых они формировались,  несколько военных городков с соответствующей парковой инфраструктурой. Как правило, стандартный парк боевых машин представляет собой огороженную территорию, включающую в себя следующие объекты: несколько хранилищ боевой техники; открытую стоянку дежурных машин (тягачей) и машин учебно-боевой группы; пункт технического обслуживания и ремонта с аккумуляторной; склады ВТИ; место для мойки машин; контрольно-технический пункт; основные и запасные ворота для выхода техники из парка. Общая вместимость парка, как правило, соответствует ранее базировавшейся в ППД части. Как правило, это был полк.

Для нас сейчас имеет принципиальное значение количество ворот для выхода техники из парка. Обычно оно не превышает трех. 

Ныне в бригаде на каждый парк приходится 3-4 подразделения (батальона, дивизиона), суммарная численность машин в которых, примерно соответствует штатной численности машин почившего в бозе полка.

Предположим, что в нашем парке при наличии трех ворот находится техника двух мотострелковых и одного танкового батальона. Это 335 единиц техники (120+120+95).

Допустим, также, что условия размещения парка обеспечивают выход из него по трем разным маршрутам (через двое основных ворот и одни запасные). Следовательно, будем пропускать технику каждого из батальонов через одни ворота. Примем удаленность от ворот  самого дальнего хранилища за 500 метров.

Допускаем, что вся техника исправна, т.е. заведется когда надо. Время выхода из парка определяем по последней машине подразделения имеющего больше всего техники.

Считаем.

120 машин мотострелкового батальона, двигаясь безостановочно с интервалами в 20 метров со скоростью 5 км в час (быстрее в парке просто не поедешь, да и запрещено!) образуют колонну, общей длиной 3580 метров. С учетом удаленности хранилища от ворот, увеличиваем длину пройденного пути еще на 500 метров. Всего 4080 метров.

Результат расчета: крайняя машина батальона покинет парк (выйдет из ворот) через 48 минут 40 секунд после начала движения первой (головной) машины в колонне.

Это означает, что на все мероприятия, которые должны предшествовать началу движения первой машины в колонне у нас имеется 11 минут 20 секунд.

Еще раз пройдем по цепочке от момента получения сигнала дежурным по бригаде:

1.  П ередача сигнала в подразделение (оповещение). При этом, далеко не факт, что наш батальон стоит первым в очереди на оповещение!
2. Доведение сигнала (команды) до личного состава. (А они, например, в бане моются!)
3. Получение экипажами (механиками-водителями) экипировки, оружия, средств индивидуальной РХБ и бронезащиты, ключей от парковых помещений, люков машин, а также жетонов на вскрытие парковых помещений.
4. Убытие в парк (бегом-бегом-бегом)!!!
5. Отметка о прибытии у дежурного по парку и получение у него ключей от хранилищ.
6. Вскрытие хранилищ.
7. Вскрытие бронетехники.
8. Подсоединение АКБ (если хранилища техники не отапливаются, то получение АКБ в хранилище аккумуляторной, доставка их к месту хранения техники, установка на штатные места, подсоединение).
9. Проведение контрольного осмотра техники перед выходом (при необходимости – дозаправка маслом и охлаждающей жидкостью).
10. Запуск подогревателя (Вы не забыли уважаемые читатели, что у нас сейчас зима?).
11. Подогрев двигателя.
12. Запуск двигателя.
13. Прогрев двигателя.
14. Вывод машины из хранилища.
15. Начало движения.

И все это за 11 минут 20 секунд?

Как говорил один из героев актера Галкина-старшего в одном из советских фильмов про десантников и морских пехотинцев:

«Пупок развяжется!»

Продолжение следует.

Продолжение.
Начало здесь:
http://dragon-first-ru.livejournal.com/28061.html

ЛИЦО...
                                    ОБЛИК.....
                                                                            ЛИЧИНА.....

Часть 2 

Принципиальные отличия «новейшего» тяжелого штата от ныне существующих ОШС мотострелковых бригад следующие:

а) Мотострелковый батальон

По имеющейся информации, в мотострелковых взводах количество отделений (БМП)  увеличено с трех до четырех. В состав управления роты добавлена одна БМП. С учетом гранатометного отделения (два АГС-17), в мотострелковой роте теперь будет 15 БМП-3.

Всего в мотострелковом батальоне предполагается иметь  52 БМП-3.

Также, предполагается замена минометной батареи 82-мм минометов  на самоходную артиллерийскую батарею – шесть единиц 120-мм самоходных орудий 2С34.

Во взводе связи теперь вместо трех машин будет пять (три БМРГ и две БМП-3К).

В составе  противотанкового взвода штатами предусмотрено наличие шести единиц 9П162 «Корнет-Т».

Из состава батальона исключен инженерно-саперный взвод.

(Кстати, аналогичное инженерное подразделение, как неспособное решать в полном объеме задачи инженерного обеспечения боевых действий батальона, но в то же время затрудняющее управление, из состава американской «тяжелой» бригады было исключено еще в 2007 году).

Отсутствует в штате батальона и собственный разведывательный взвод.

Медицинский взвод вместе со взводом обеспечения объединен в роту обеспечения, имеющую в своем составе восемь единиц бронированных эвакуационных машин БРЭМ-Л «Беглянка», выполненных на базе БМП-3 .

Ввиду общего увеличения техники и личного состава в боевых подразделениях, в этой роте неизбежно должно быть увеличено количество транспорта, обеспечивающего подвоз материальных средств и выполняющих задачи технического обеспечения.

По моим оценкам, общая численность машин в этой роте достигнет 50 единиц, из которых 11 единиц – техника на бронебазе, остальные – колесные автомобили. Но о последствиях такого «разбухания» – несколько позже

С учетом вышеизложенного, общее количество машин в батальоне достигнет 115-120 единиц.

При этом длина колонны батальона (без средств усиления) будет составлять  6-7 км.

Всего объектов управления в батальоне  – семь.

Запомним это число, уважаемые читатели!

б) Танковый батальон

Боевые подразделения батальона - без существенных изменений. Как и в прежней бригаде, - в его составе имеется четыре танковых роты по 10 танков Т-90А в каждой. Всего в батальоне – 42 танка. Отличия от «нового» облика касаются только подразделений управления и обеспечения.

Взвод управления насчитывает пять машин (два танка Т-90К, три БМРГ и одну БМП-3).

Взвод обеспечения и медицинский взвод объединены в роту обеспечения. Рота имеет в своем составе имеет пять БРЭМ.

Общая численность танкового батальона «новейшего облика»  - 214 человек и 95 единиц боевой и другой техники.
         Количество объектов управления - шесть.

в) Артиллерийские подразделения

Гусеничные самоходные артиллерийские дивизионы также не претепели существенных изменений, за исключением объединения взводов управления, медицинского и обеспечения в одну батарею (управления и обеспечения).

Объектов управления в каждом дивизионе– четыре.

Реактивный дивизион в "новейшем" облике заменен на реактивную батарею в составе взвода управления и двух огневых взводов (всего в батарее шесть установок БМ-21). Правда, куда девалось отделение тяги - не ясно.

Противотанковый дивизион также заменен на батарею в составе взвода управления и двух противотанковых взводов (всего - 12 ПТРК 9П162 «Корнет-Т»).

В  реактивной и противотанковой батарее имеется по три объекта управления

г) Зенитный дивизион

В ранее существовавших штатах имелось два зенитных подразделения (здн и зрдн).

Теперь предусматривается объединение всех средств ПВО  в одном дивизионе с разделением их на батареи, вооруженные различными комплексами (ЗРК 9К330М2 - 12, ЗРК 9К35М3 - 6, ЗРАК 2С6М2 - 16, ПЗРК 9К38М).

Можно предположить, что всего в дивизионе будет шесть батарей – три батареи «Тор», батарея «Стрела-10», батарея «Тунгусок» (четыре взвода по 2 установки), батарея ПЗРК «Игла».

Известно, что взвод радиолокационной разведки и управления, ранее непосредственно подчинявшийся начальнику ПВО бригады, теперь будет включен  в состав зенитного дивизиона. При этом, он будет называться «батарея управления РЛР» в составе  взвода АСУ КП и взвода АСУ ЗКП.

Рискну предположить, что данное преобразование - есть возврат к тем временам, когда начальник ПВО одновременно являлся командиром зенитного дивизиона.

Данный вариант неоднократно критиковался, так как при таком «сосредоточении обязанностей» командир дивизиона, являясь членом боевого расчета пункта управления дивизиона, фактически исключался из порядка работы командира и штаба в качестве начальника ПВО.

Или наоборот.

Одновременно усидеть на двух креслах, на мой взгляд, достаточно проблематично. Но это так, - к слову.

При всем при этом, объектов управления в зенитном дивизионе– девять.

д) Разведывательный батальон

«Новейшим» штатом разведывательного батальона, помимо трех рот (разведывательной на бронеавтомобилях,  роты ТСР, роты радиоэлектронной разведки), взвода  управления, взвода обеспечения и медицинского пункта батальона, которые входили в его состав ранее,  предусматривается  иметь разведывательную роту на БМП-3 для обеспечения боевых действий общевойсковых батальонов.

Внутренний голос подсказывает мне, что данная рота будет сформирована за счет сокращенных разведывательных взводов мотострелковых подразделений.

Вероятно, такая организация - это попытка максимально централизовать подготовку разведчиков в мирное время, а в военное время - сконцентрировать добываемую ими информацию.

Кроме того, предусматривается иметь  в качестве отдельных подразделений два взвод  БЛА (ближнего и дальнего действия), а также включить в  состав  батальона взвод управления начальника разведки бригады, ранее подчинявшийся ему непосредственно.

Всего в батальоне будет девять объектов управления.

Вызывает некоторое удивление отсутствие в штате разведывательного батальона взвода обеспечения.

Правда, в батальоне материально-технического обеспечения имеется рота обеспечения разведывательного батальона. Но логика его создания (при отсутствии таких  же рот для обеспечения, например, мотострелковых батальонов и при сохранении в их составе собственных подразделений обеспечения) мне не совсем ясна.

е) Инженерный батальон.

По структуре батальона точных данных нет, но рискну предположить, что разработчики поступили с ним аналогично, то есть в духе тех тенденций (руководящих указаний), которые были использованы при создании ОШС общевойсковых подразделений.

Полагаю, что в батальоне будет создана рота (вторая инженерно-саперная?), сформируют которую за счет сокращенных инженерно-саперных взводов мотострелковых батальонов.  Возможно, также будет создана рота обеспечения, объединяющая ранее отдельные взводы.

Под большим вопросом остается наличие в батальоне понтонной роты.

Всего в батальоне по моей оценке будет пять-шесть объектов управления.

           ж) Батальон материально-технического обеспечения.

Предпринятая в "новейшем" штате  попытка создания такого подразделения, которое было бы способно одновременно решать задачи и тылового и технического обеспечения, предпринимается, очевидно, в  целях максимально комплексировать и цетрализовать  выполнение этих задач. И сама идея,  конечно же, отвечает современным тенденциям развития ОШС.

Однако, на мой взгляд, формирование рот по принципу видов обеспечения, а не по решаемым задачам КОМПЛЕКСНОГО обеспечения боевых подразделений, оставляют практически без изменений существующую и по своей сути - РАЗДЕЛЬНУЮ  систему тылового и технического обеспечения.

В то же время разделение сил и средств на роты, обеспечивающие отдельно артиллерию и ПВО, отдельно разведывательный батальон, отдельно подразделения родов войск и специальных войск - лишено смысла при наличии  единой для всех РЕМОНТНОЙ роты.

Кроме того, созданная таким способом структура батальона насчитывает в своем составе десять объектов управления.

Это, кстати, – больше всех!

з) Отдельные подразделения (родов войск специальных войск, служб).

Попытки создать нечто вроде «батальона родов войск и специальных войск» в «новейшем» штате не просматриваются вовсе. Стрелковая рота (снайперов), батарея управления и артиллерийской разведки (начальника артиллерии) рота РЭБ, рота РХБЗ и медицинская рота по-прежнему являются совершенно отдельными подразделениями. Про клуб, оркестр и типографию я уже не говорю.

Полагаю, что «внутренне устройство» этих подразделений также не претерпели существенных изменений.

        и) Батальон управления
        Нынче модно слово "управление". Правда, неправильная  трактовка значения этого слова иногда приводит к непредсказуемым результатам.   Наш  аналог американских подразделений «штабных и обслуживания» (HHC)  получился в бригаде какой-то убогий.

По сути, новый батальон управления - это всем известный батальон связи, с включенной в его состав комендантской ротой, зачем-то разделеннойц на отдельные взводы.
 На этом фантазия разработчиков кончилась.

Предварительно резюмируем.
         В первую очередь нас интересует реальность всеми декларируемого повышения управляемости подразделений бригады. А оно напрямую зависит от количества и однородности объектов управления.

Казалось бы, главным претендентом на звание «самая монструозная структура» в этом смысле является батальон материально-технического обеспечения, имеющий в своем составе десять неоднородных объектов управления!

        Но!
     Десять объектов это еще не рекорд, уважаемые читатели! Как говорится, - «отставить радоваться»!  

В самой бригаде имеется ни много, ни мало, - восемнадцать объектов управления! Каковыми в бригаде являются батальоны (дивизионы) и отдельные роты (батареи) Из них - всего лишь три пары однородных! При этом боевых подразделений - десять!
Напомню, что в американской «тяжелой» бригаде всего объектов управления  семь. Из них боевых - четыре. Заметьте, что в бригде супостата все объекты управления имеют одинаковый ранг - батальон (дивизион). То есть имеется как бы только один "уровень" управления. У нас их как минимум - два.
         Кстати, российский штат «тяжелой» бригады типа «А»  отличается от типа «Б» только наличием трех мотострелковых батальонов вместо двух, а также одного танкового батальона вместо двух.  В остальном структура бригад обоих типов практически одинакова.
         Незначительные отличия в общей численности личного состава и техники обуславливаются только  разницей в составе (но не в общем количестве!)  подразделений бригады.
        Так что, объектов управления  в бригаде типа "А"  также восемнадцать..

Как наличие восемнадцати разнородных объектов управления отразится на способности "новейшей" бригады выполнять возложенные на нее задачи, мы попробуем рассмотреть в следующей части статьи.
      

Продолжение следует.

Мудрость лучше воинских орудий;
но один погрешивший погубит много доброго.
 
Екклезиаст 
9:16—18

         ЛИЦО...
                    ОБЛИК....
                                   ....ЛИЧИНА?



         Уважаемые коллеги!

В околовоенной интернет-тусовке о «легких», «средних» и «тяжелых» бригадах «новейшего» облика ВС РФ к настоящему времени не высказался только ленивый.

К каковым "ленивцам"  отношу прежде всего себя.

Но, уважаемый Виктор Иванович Мураховский, (более известный в на просторах интернета, как VIM),  выложил на форуме сайта "Отвага" http://otvaga2004.mybb.ru/viewtopic.php?id=149&p=8 слегка «зашумленные» штаты тяжелой мотострелковой бригады типа «Б», (хотя и называет его там типом "А").  Посему, предлагаю уважаемым читателям своекорыстно воспользоваться этим обстоятельством.

Ваш покорный слуга, очнувшись от зимней спячки, сподобился-таки, подвергнуть простейшему анализу некоторые параметры новых штатов наших реформируемых в очередной раз  бригад.   

Для начала сравним то, что есть в этом плане у наших потенциальных заокеанских друзей  с тем, что собираются в самом ближайшем будущем внедрять и у нас.

Итак. Что имеется у супостата?

        Штатная структура тяжелой механизированной бригады (бригадной тактической группы) армии США (Heavy Brigade Combat Team) разработана еще в 2004 году и применяется в соответствии с боевым уставом FMI 3-90.6, который, кстати, размещен здесь:

http://www.militarynewbie.com/pubs/FMI%203-90.6%20Heavy%20Brigade%20Combat%20Team.pdf

В данной структурной организации в настоящее время содержится несколько бригад армии и национальной гвардии США.

Например, 1-я ("Dagger") тяжелая бригадная тактическая группа 2 пехотной (механизированной) дивизии,  1-я (Raiders), 2-я ("Spartans") и 3-я  тяжелые бригадные тактические группы  3 пехотной (механизированной) дивизии, а также 30-я (" Old Hickory ") и 81-я тяжелые бригадные тактические группы национальной гвардии и некоторые другие.

Для составления схем организационно-штатных структур и американской и перспективной российской бригад я использовал тактические обозначения, принятые в НАТО – так оно нагляднее получилось. Для более качественного отображения кликните по схеме.

Американская тяжелая бригадная тактическая группа (Heavy Brigade Combat Team)

Российская тяжелая мотострелковая бригада типа «Б»

Боевой и численный состав тяжелых бригад

      Продолжение следует.

Выдержки из моей статьи "Будущее в прошедшем времени" начали печатать в Независимом военном обозрении.

Первая часть:

http://nvo.ng.ru/concepts/2010-10-08/6_asuv.html

Продолжение статьи "Будущее в прошедшем времени"

 

...И начинанья, взнесшиеся мощно,

Сворачивая в сторону свой ход,

Теряют имя действия. Но тише!

                             В.Шекспир («Гамлет, принц датский»)

                               

                               Часть восьмая. «Разделяй и властвуй?»

                                       (оперативный уровень)

 Теперь, уважаемые читатели, обратимся ко второй части триединого военного искусства. Кстати, эта часть - единственная из трех «китов» (тактика, оперативное искусство и стратегия), которая на самом деле является искусством, как по названию, так  и по содержанию.

Искусство это, если его суть выразить в нескольких словах, заключается в способности командующего СОСРЕДОТОЧИТЬ максимально возможное количество сил и средств (или их поражающих воздействий) в нужное время и в нужном месте. Причем, если тактика, как наука, в основном базируется на принципе использования соотношения «один к трем», то особенность искусства управлять войсками на оперативном уровне  состоит в том, что бы обеспечить тактике возможность создать это самое  «один к трем». С точки зрения оперативного искусства, имея на операционном направлении общее соотношение сил и средств  «один к одному» можно с успехом проводить не только оборонительные, но, как это ни парадоксально звучит, наступательные операции.

Поэтому преподаватели оперативного искусства в военных академиях любят повторять фразу: «Оперативное искусство – не есть тактика, умноженная на три».

Любое вооруженное противоборство двух относительно больших организованных групп людей – это всегда битва ресурсов. И за ресурсы. Поэтому (в отличии от тактического уровня) – в оперативном искусстве вопросы всестороннего, в том числе  тылового, технического и информационного обеспечения, занимают едва ли не главнейшие позиции по сравнению с планированием собственно боевых действий войск.

Как это отражается на системе управления? Прежде всего – относительным (по отношению к тактическому уровню) увеличением органов  управления, занимающимися вопросами планирования и управления всевозможными видами обеспечения. А также необходимостью создания для них соответствующих пунктов управления и систем связи. При этом количество информации, передаваемой по каналам связи структур управляющих обеспечением, увеличивается (по сравнению с тактическим уровнем) даже не в разы, а в десятки раз.

В органах управления, участвующих в планировании непосредственно действий войск, отмечается более выраженная «цикличность» в работе, причем относительное время, затрачиваемое на  планирование операций,  уже начинает превышать время т.н. «активной фазы» - т.е. непосредственных действий войск при практической реализации плана операции.

Дело в том, что армейские, а тем более фронтовые операции не могут вестись в режиме «нон-стоп». Проведению серьезной операции почти всегда предшествует т.н. «оперативная пауза», в ходе которой противоборствующие стороны ведут бои местного значения, стремясь сохранить силы и средства, находящиеся в непосредственном контакте, одновременно накапливая у себя в тылу ресурсы для того, что бы с началом операции в короткий срок потратить их практически все без остатка. Взамен получив территориальное преимущество (при проведении наступательной операции), или наоборот – отстояв свою землю (при проведении оборонительной).

В дальнейшем, с израсходованием ресурсов, достижением (или не достижением) цели операции – все повторяется. Войска с обоих сторон переходят к обороне, создают оборонительные порядки и оперативные построения, переформируются, пополняют себя людьми, техникой, вооружением, возобновляют потраченные войсковые и создают израсходованные оперативные запасы МС, планируют новую операцию, осуществляют перегруппировку и наносят удар…

Короче, - вы поняли. Операции армейского и фронтового масштабов готовятся и проводятся в «импульсном» режиме.

И дело здесь не в том, что войска не могут днем и ночью, круглосуточно, в любую погоду, «на земле, в небесах и на море» непрерывно бить, бить и бить противника с полным напряжением сил. Проблема заключается в ВОЗМОЖНОСТИ обеспечить их всем необходимым для полной реализации их боевых возможностей.

Снаряды не растут на деревьях. Их, как и все остальные боеприпасы, делают на заводах. По понятным причинам эти заводы не должны находиться вблизи района боевых действий. Поэтому боеприпасы туда везут в эшелонах. Там – разгружают на станциях снабжения. Так как боеприпасов на них, порой, бывает ОЧЕНЬ МНОГО, станции снабжения должны быть прикрыты от действий авиации противника и находится на удалении, которое гарантировало бы «ненасение» по ним ракетного удара. От станций боеприпасы везут в грузовиках на армейские и фронтовые склады. Которые тоже не должны находится близко к линии боевого соприкосновения войск. Ибо боеприпасов там (особенно перед началом операции) – тоже много. Оттуда боеприпасы опять же на автомобилях подвозятся ближе к фронту – на склады  соединений и воинских частей, откуда выдаются на пункты боепитания дивизионов-батальонов и рот-батарей.

Плечо подвоза представляете?

Готовность к операции определяется (в том числе) и полной загрузкой складов всех уровней, пунктов боепитания подразделений и боеукладок всей стреляющей техники, магазинов оружия и карманов последнего солдата. И поверьте, что способность войск ТРАТИТЬ эти самые боеприпасы даже в самой современной армии мира намного превышает ее ВОЗМОЖНОСТИ  по их доставке.

И так не только с боеприпасами. Топливо и другие ГСМ. Запасные части. Продовольствие. Вещевое и медицинское имущество. И многое-многое другое. Не забудьте про восполнение некомплекта людей, техники и вооружения, средств связи, разведки и навигации, и пр.

Для справки скажу, что обычная механизированная дивизия армии США при ведении ею боевых действий «средней» интенсивности пожирает только боеприпасов ни много, ни мало – около 1800 тонн в сутки.

В конце-концов родилась крылатая фраза: «Тактикой занимаются любители. Профессионалы изучают логистику».

Выводы, к которым в семидесятые годы в разных стран мира пришли генералы, озабоченные созданием систем АСУВ в своих армиях, были почти одинаковы.

Разница в способах обработки информации в органах управления оперативного и тактического звена,  ввиду различия в приоритетах их управленческих задач,  была очевидной. И диктовала, на первый взгляд, однозначное решение: создавать ДВЕ автоматизированные системы управления войсками. Одну - для тактического, другую – для оперативного (оперативно-стратегического) звена.

Первой необходимо иметь приоритет в скорости передачи данных быстро меняющейся обстановки, обработке большого количества небольших по объему сообщений (например о положении на местности объектов и подразделений), а также в возможности  максимально быстро поставить (изменить) задачу подчиненным.

Вторая должна, в первую очередь, обеспечить информационную поддержку принятия оперативных решений с опорой на серьезную базу данных, содержащую сведения о БЧС, укомплектованности и обеспеченности войск, а также об их оперативно- боевых возможностях. При этом упор должен делаться на математическое моделирование вариантов операции (с учетом возможностей по их снабжению) с целью выбора оптимального из них.

Американцы, используя свой боевой опыт, к концу девяностых годов создают две разноуровневые аппаратно-программные системы управления войсками, принципиально отличающиеся подходами к реализации функций обработки и передачи информации.

Для вышестоящих органов управления создана система GCCS (Jоnt Global Command and Control System). Она была разработана в четырех вариантах – для армии, ВВС, ВМС, а также для совместного использования с армиями-союзниками по НАТО .

 Для звена рота – батальон - бригада – система FBCB2 (Force XXI Battle Command Brigade or Below).

Для корректной передачи информации системы в систему на их стыке работают люди. Информацию берут из одной системы и переносят в другую. Вручную.

И это - несмотря на общие для обеих систем протоколы обмена, систему связи и единые базы данных.

Мы (еще в Советском Союзе) успели сделать «Маневр» и «Кентавр» для тактического и оперативного уровня соответственно.

И у нас тоже на стыке двух систем работали люди.

Создание искусственной «человеческой плотины» для автоматического перемещения информации из оперативного уровня в тактический и наоборот возымели неприятные последствия.

Подробнее здесь:

http://www.rusarm.com/arhiv/n2_2010/setecentricheskaya_vojna_rossiya_gotova/

http://bratishka.ru/archiv/2009/11/2009_11_12.php

В руководстве  Минобороны в Советском Союзе и в России (до недавнего времени) сидели люди понимающие проблематику вопроса. А также осознающие тот простой факт, что любая система, принимаемая на вооружение, обладает рядом противоречащих друг-другу характеристик, вытекающих из противоречивости изначальных ТРЕБОВАНИЙ к системе, которые были заложены в ТЗ при формировании заказа на ее разработку.

То есть то, что поступает в войска, -  ВСЕГДА является компромиссным решением. Для разработчиков важно при этом ПРАВИЛЬНО расставить приоритеты при реализации требований ТЗ в "железе" и ПО. А для "пользователей" - умело применять возможности, заложенные в изделии.

Поэтому в основу разработки системы управления нового поколения для СВ Российских ВС были положены два основополагающих принципа:

1. Создание системы нужно начинать «сверху», - то есть от стратегического к оперативному уровню и далее – к тактическим уровням управления.

2. Создавать систему на всех уровнях необходимо на ЕДИНОЙ элементной базе, единой «платформе» (т.е) операционной системе, с использованием единых протоколов обмена данными, а также используя СОВМЕСТИМЫЕ средства связи.

Тем не менее, вследствие различий в ПРИОРИТЕТАХ решаемых управленческих задач, было решено также создавать не одну единую, а две разноуровневые системы управления.

Про тактический уровень мы уже говорили.

Что на оперативном?

Заказ на создание системы управления оперативно-стратегического звена получил московский концерн «Системпром». Организация более чем серьезная, как в плане научно-техническо потенциала, так и в смысле ПОНИМАНИЯ руководством предприятия всей сложности задач, стоящих при создании системы данного уровня.

В конце «нулевых» годов в 20 армию Московского военного округа поступил комплект пункта управления оперативного звена под кодовым названием «Акация».

Основными отличиями данного комплекса от того, что имелось в этом плане в войсках ранее, а также от того, что успели к этому времени создать в «Созвездии» в рамках ЕСУ ТЗ, явилось следующее:

- максимальная унификация друг с другом всех элементов комплекса по уровням «база», «средства коммуникации», «аппаратные средства» и «программное обеспечение»;

- использование аппаратных средств с большим «запасом» возможностей, как по линии решаемых задач, так и в плане возможного расширения архитектуры и дальнейшей модернизации комплекса;

- единый и, в то же время, системный подход к  созданию полевого ПУ как совокупности трех групп техники – собственно управляющих машин (группа боевого управления), группы машин узла связи, а также группы  машин группы обеспечения. Все – на единой автомобильной базе («КАМАЗ»).

- универсальность и комбинаторность кузовов (контейнерного типа) практически всех машин, используемых для размещения аппаратных средств, оперативного состава и обеспечивающих составляющих (серверные аппаратные, дизель-генераторные и т.д).

- применение для связи между машинами ПУ в районе развертывания оптико-волоконных кабелей, имеющих огромную пропускную способность, а также радиосредств, работающих в СВЧ диапазоне.

Данный пункт управления в принципе обеспечивал командующему и оперативному составу армейского штаба многоканальную связь с вышестоящим командованием, а также  возможности по управлению общевойсковыми соединениями и частями армии и армейским комплектом с большим «запасом» как по времени, так и по качеству разработки планирующих документов по сравнению с «ручным» способом управления.

Создание такого комплекта явилось огромным шагом в развитии отечественных комплексов АСУВ. Однако шаг этот оказался не «вперед» а «в сторону».

Почему?

Как говорится: «теперь – немного о грустном…»

Авторитет «Системпрома» в области создания комплексов управления для распределенных в пространстве управляющих и управляемых структур огромен. Факт этот очевиден и не подлежит сомнению. Однако концерн НЕ ЯВЛЯЕТСЯ монополистом в создании комплексов управления для соединений и частей родов войск и специальных войск. И, как следствие, созданный им комплекс «Акация», а также модернизированная версия «Акация-М» не сопрягаются с системами управления РВиА («Капустник»), ПВО «Поляна Д4М» и «Барнаул», разведки («…молчу-молчу-молчу…») и другими. Причем ни по программному обеспечению, ни по «железу». Единственно, например, чего можно достичь, при сопряжении комплекса ПВО «Барнаул» с «Акацией» - это вывод на ОТДЕЛЬНЫЙ монитор в группе командования «Акации» данных о воздушной обстановке. Причем отразить ее одном мониторе с  электронной картой командующего на которой обозначен передний край, позиции средств ПВО и т.д. – не получается.

О попытках подключения данного комплекса к системе пунктов управления ЕСУ ТЗ говорить не буду, ибо информацией на данный момент не владею. Однако могу высказать предположение, что даже если будет обеспечена совместимость этих комплексов на аппаратном уровне (или хотя бы на уровне кабельных подключений типа «папа-мама»), то при попытке передачи графической информации в виде файла обстановки из системы в систему разработчиков обоих комплексов ждет очень неприятный сюрприз.

Ибо программное обеспечение, предназначенное для отображения тактической обстановки на электронной карте и используемое в ЕСУ ТЗ (различные модификации «Интеграции»), коренным образом отличается от специального графического редактора тактической обстановки «Рокада», разработанного «Ситемпромом» для использования в «Акации». Причем различия эти были заложены даже не при создании программ, а еще на этапе определения ПРИНЦИПОВ, по которым они должны работать. Хотя, казалось бы, обе программы должны решать одинаковые задачи. А совместить – не получится.

Использование исключительно «своего» ПО и «железа» для оснащения «Акации», «Акации-М» и других комплексов, разработанных «Системпромом», вплоть до создания «уникальных» сетевых разъемов, и даже замена в «Акации-М» обычных мышек чудовищными гибридами клавиатуры и тачбола в железном корпусе, является вполне объяснимым.

Желание руководства «Системпрома» во что бы то ни стало добиться внедрения именно «своих», уникальных разработок устройств и узлов, предназначенных, в первую очередь, для соединения аппаратных средств в комплексе ПУ в единую систему, означает на деле стремление концерна «задать стандарты» для остальных производителей оборудования и ПО в тех направлениях развития АСУВ, которые на данный момент еще не охвачены деятельностью концерна. «Подмять под себя», так сказать…

То же самое можно сказать о программном обеспечении концерна.

Кстати, о «птичках».

По опыту учений и КШТ, проводимых с управлением тогда еще 20 армии, можно отметить такой немаловажный момент. В ходе эксплуатации комплекса офицерами штаба практически на всех АРМах была снесена пресловутая операционная система МСВС и установлена (в нарушение всех правил) обычная WINDOWS-XP. А иначе – работать невозможно.

При обзоре функциональности «Акации» нельзя не остановиться на архитектуре организации сети комплекса. Практически все прикладные программы, разработанные «Системпромом» имеют жесткую привязку к серверу на уровне базы данных.

Что это означает на практике? Невозможность работы с автономным АРМом, например при выезде должностного лица с ПУ. Даже картографическая база хранится на центральном сервере (справедливости ради стоит отметить, что их два – основной и резервный) что делает невозможным даже просто «взглянуть» на карту без всякой обстановки, хотя бы в целях ориентирования на местности, если АРМ не подключен в локальную сеть ПУ.

Короче. О положительных моментах, которые были достигнуты при разработке и создании данного комплекса, особенно в вопросах удобства работы оперативного состава, продуманности «железа» (в рамках одного ПУ), многократного резервирования информации и достижений концерна в области ее защиты, и т.д. и т.п. можно писать много и долго.

Вот только о смысле практического применения «Акации», которая остается пока «самодостаточной вещью в себе» среди множества нестыкующихся с ней систем и подсистем других производителей  комплексов АСУВ, говорить пока рано.

Пока руководство концерна «Системпром» на словах заявляя о готовности интегрироваться с другими производителями на уровне ресурсов, ПО, средств связи и «железа», а на деле всячески этому препятствуя, будет продолжать политику «мы – лучшие и все должны плясать по нашу дудку», великолепный комплекс АСУВ оперативного звена будет оставаться всего лишь очень красивой и очень дорогой «игрушкой» для генералов.

А жаль.

Что касается разделения системы по "уровням управления.
      Наличие "горизонтального" разделения АСУВ по оперативно-тактическому признаку принадлежности штаба является СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ошибкой как американского командования, так и наших разработчиков (ЕСУ ТЗ -"Созвездие", Акация-М - "Системпром"). По причинам, которые я изложу в следующей части. 
        И тот, кто РАНЬШЕ осознает ОШИБОЧНОСТЬ такого подхода - тот будет иметь в вопросах управления неоспоримое преимущество. Прежде всего - в скорости управленческих реакций системы управления на "внешние раздражители" (выход из строя элементов и целых ПУ, а также потеря связи вследствие воздействия противника, прекращение работы СУБД (полностью или частично), захват противником "ключевой документации и средств управления и т.д.).

Продолжение следует

Продолжение статьи "БУДУЩЕЕ В ПРОШЕДШЕМ ВРЕМЕНИ"

 

«А надо знать, что нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми..»

 

                                           Часть шестая. «Нерв армии»

 

Свершилось:

«МОСКВА, 14 июля- РИА Новости. Минобороны РФ к 2015 году планирует перейти к сетецентрическому принципу управления войсками, снабдив армию новейшими системами связи и управления, объединенными в единое информационное пространство, сообщил в среду журналистам начальник Генштаба Вооруженных сил РФ генерал армии Николай Макаров.»

Полностью здесь: http://www.rian.ru/defense_safety/20100714/254721404.html

 Ну что ж. Говорить красивые слова, не понимая их смысла – прерогатива очень больших армейских начальников.

Поэтому – коротко о центрическом и сетецентрическом принципе управления войсками.

 Любой армейский командир в существующей иерархии Вооруженных Сил четко знает, что он и подчиненные ему силы и средства являются элементами сложной управленческой конструкции, напоминающей столь любезную сердцу нашего Министра обороны пирамиду. Или, говоря другими словами, -  командир любого уровня (и его штаб) являются звеном пресловутой вертикали власти.

Казалось бы, причем здесь какая-то сеть?

Существует закон зависимости способов управления от имеющихся средств управления. Смысл его заключается в том, что какие средства управления мы имеем – так и управляем.

Штаб любого уровня для связи с вышестоящим командиром и подчиненными войсками имеет СРЕДСТВА УПРАВЛЕНИЯ, к коим на современном этапе относятся тропосферные (космические) средства, радиосредства КВ и УКВ диапазона, радиорелейные средства, а также проводные средства связи. Эти четыре вида связи являются основными. Все они (за исключением космических) являются аналоговыми и  обладают достаточно низкой пропускной способностью. (Про махание желтыми и красными флажками, «три зеленых свистка», связь посыльными и фельдъегерями, а также громким командирским голосом – мы пока говорить не будем.)

Для организации работы всевозможных коммутаторов, радио и радиорелейных станций, каналообразующих, уплотняющих, шифрующих, электроснабжающих и прочих станций и машин подразделений связи при соответствующих пунктах управления развертываются узлы связи.

Узлы связи, в свою очередь, связываются между собой каналами связи. Вместе они образуют систему связи – одну из главных основ надежного управления войсками. Эта система в свою очередь является подсистемой общей системы управления войсками.

Помимо общевойсковых подчиненных и начальства, каждый пункт управления для поддержания взаимодействия должен иметь связь с разведкой, с авиаций, артиллерией, ПВО, и протчая и протчая и протчая. Так что система связи получается весьма разветвленной.

Практика показывает, что для развертывания по полной схеме системы связи оперативного звена (бригада – армия - округ), средств связи, имеющихся по штату, не хватает. Поэтому, военные для своих нужд часть каналов арендуют у гражданских организаций, имеющих свои системы связи, расположенные в районе военных действий. Как правило, стационарные.

При таком способе управления вся информация стекается на те пункты управления (центры), для которых она предназначена. Причем идет она только по тем каналам связи, которые подключены к строго определенным пунктам управления (узлам связи). На пунктах управления (центрах) информация обрабатывается и по ней принимаются решения. В дальнейшем эти решения из соответствующих «центров» выдаются в виде боевых приказов и распоряжений только тем войскам (подчиненным), которые связаны каналами связи с соответствующими «центрами». При этом связь соседних общевойсковых соединений и частей осуществляется, как правило, не «напрямую», а в обход - через узел связи («центр») их общего командира.

Поэтому такая система называется централизованной.

В точном соответствии с законом управления, имея в Российской армии устаревшие средства управления (по большинству – аналоговые) и вообще не имея средств автоматизации работы с графической информацией, мы можем применить только централизованный способ управления войсками.

Система управления при таком способе управления достаточно уязвима. При выходе из строя пункта управления, или его узла связи («центра») нарушается управление сразу всеми подключенными к этому узлу подразделениями. Тем не менее, в ходе операции выход из строя части средств связи могла бы быть компенсирована восполнением некомплекта из заранее созданного резерва средств связи. А выход из строя (уничтожение противником) всего пункта управления (начиная с дивизионного и выше) могла бы компенсироваться включением в работу развернутых запасных (резервных) пунктов управления.

Однако, в результате сокращения штатов оперативного (боевого) состава органов управления, а также ликвидации запасных пунктов управления в  «новом облике» о таких способах восстановления управления в современных условиях можно забыть.

 Применить же сетецентрический способ управления возможно лишь при значительном (в сотни и тысячи раз) увеличении пропускной способности каналов связи, а также достижении очень высокой степени автоматизации обработки информации на пунктах управления. При этом информация может распространяться в системе связи с такой скоростью и в таких объемах, что любую необходимую информацию с любого из пунктов управления (при наличии соответствующего уровня допуска) можно получить на любом другом пункте управления очень быстро и практически по любым каналам связи.

При этом выход из строя части прежних «центров» информации уже не является критическим для войск. Всю необходимую информацию к моменту выхода их из строя войска уже получат и сохранят у себя в автоматизированном режиме. Или могут получить с других «центров».

Но для перехода на сетецентрический принцип управления войсками необходимо решение триединой задачи:

1. Создание, производство и поставка в войска автоматизированных комплексов полевых пунктов управления всех уровней (аппаратных средств и специализированного программного обеспечения для обработки данных, командно-штабных и штабных машин оснащенных этими средствами), а также средств разведки и поражения, совместимых с ними.

2. Создание, производство и поставка в войска совместимых с автоматизированными ПУ, средствами разведки и поражения цифровых комплексов средств связи с возможностью передачи больших объемов информации с высокой скоростью.

3. Обучение командиров всех уровней, а также офицеров органов управления и личного состава работе с этими комплексами.

Напомню, что внедрение всего вышеперечисленного – всего лишь средство для достижения главной цели -  ускорения обработки информации для сокращения цикла боевого управления. Если мы обрабатываем и передаем информации больше и быстрее противника – получаем преимущество над ним.

Однако, информация – информации рознь. Как уже говорилось - для командира любого уровня наиболее ценна графическая информация. То есть карта обстановки (в соответствующем масштабе) на которой отображены «три кита»:

- положение противника и вероятный характер его действий;

- положение своих войск;

- задача, поставленная командиру старшим начальником (включая объекты и цели для огневого поражения противника).

Каким образом графическая информация такого рода обрабатывается и передается в настоящее время (при «централизованном» способе управления) – подробно рассказано в предыдущих частях статьи.

Для безусловной реализации концепции сетецентрического управления (т.е ускорения процесса сбора, обработки и передачи информации) компьютерная система обработки информации (в первую очередь графической)  должна отвечать следующим требованиям:

1. Графическая информация должна отображаться на электронной карте. (Не на сканированной и вставленной в какой-нибудь «корел-дро» бумажной топооснове, а на полноценной многослойной электронной геоинформационной системе. Кстати, - без возможности изменения ее топографических элементов командирами и операторами).

2. Графическая информация об обстановке должна наносится со скоростью и точностью не менее, чем при работе «вручную» на обычной карте. Иначе – теряется смысл внедрения всех компьютерных «прибамбасов».

3.  Объем обрабатываемого файла обстановки (без топоосновы), посылаемый «в сеть» не должен превышать объема текстового документа, ранее текстуализировавшего эту графическую информацию (боевое распоряжение, оперативная директива).

4.  При обработке файла графической информации на пункте управления должен быть реализован «многопользовательский» доступ к нему. Что бы наносить обстановку могли сразу несколько операторов.

5. Файл обстановки должен легко «ложиться» на электронную топографическую основу различных масштабов и различных форматов электронных карт. При этом, условные знаки должны максимально быстро и максимально корректно уменьшаться (увеличиваться) пропорционально масштабу используемой топоосновы с сохранением точности привязки их к местности. Помните про самую неблагодарную работу оператора-направленца?

6. Файл обстановки должен иметь возможность быстрого включения в себя других документов в виде таблиц, надписей, фотоснимков и др., с возможностью их совместной передачи по каналам связи.

7. Файл обстановки должен содержать в себе несколько слоев с разграничением прав пользователей по их просмотру и редактированию.

8. Электронная версия карты с файлами обстановки должна иметь возможность отображения в автоматизированном режиме положения объектов, оснащенных системой привязки к спутниковым системам навигации (ГЛОНАСС).

9. Объекты, отображаемые на электронной карте должны обладать возможностью привязки к соответствующим системам управления базами данных с возможностью обращения к ним из окна программы в реальном масштабе времени.

10. Система должна поддерживать возможность математического моделирования боевых действий по принципу сравнения боевых потенциалов войск сторон.

11. Система должна иметь возможность работы как в режиме «серверной привязки» так и «безсерверной» работы в локальной сети,  а так же в режиме атономной работы - т.е. без подключения к сети.

12. Система должна быть проста и надежна в работе как автомат Калашникова, а интерфейс программы – должен позволять обучение оператора в течении нескольких часов.

 Всем, кто прочитал (а главное – осознал) все пункты требований к системе обработки графической информации – мое огромное спасибо!

Надеюсь, что я убедил читателей в предыдущих частях статьи, что наиболее узким местом в процессе обработки информации является обработка именно графики. То есть обстановки на картах. Поэтому, без создания вышеописанной аппаратно-программной системы обработки графической информации все усилия по созданию даже очень дорогостоящих и быстродействующих систем связи не приведут к желаемому результату – сокращению цикла боевого управления.

Здесь следует понять простую вещь: суть автоматизации процесса управления войсками заключается не только и не столько в оснащении войск цифровыми средствами связи, и уж, тем более не в показе президенту красивой «картинки» на экране пусть даже очень большого и дорого жидкокристаллического монитора.

Автоматизация заключается в сокращении времени на обработку информации (в первую очередь графической) за счет выполнения машинами тех работ, которые и по сей день в наших штабах выполняются офицерами вручную фломастерами на бумажных картах!!!

Что сделано в плане реализации указанной выше триединой задачи, а также насколько созданные в России аппаратно-программные комплексы автоматизированных систем управления сухопутными войсками отвечают вышеизложенным требованиям, я постараюсь рассказать в следующей части статьи.

 

Продолжение следует

 

Продолжение статьи "БУДУЩЕЕ В ПРОШЕДШЕМ ВРЕМЕНИ"

 

Нельзя верить тому, что видишь в спокойное время.

 

Николо Макиавелли

 

Часть пятая. «Благие намерения»

 

Так как все же, повысить эффективность управления войсками? Надеюсь, что читатель уже понял, что наиболее важным критерием в оценке эффективности работы системы управления является СКОРОСТЬ обработки и передачи информации. Военные профессионалы используют термин «оперативность системы управления».

В самом деле: если мы имеем равное с противником количество войск и сил, то чем быстрее (при прочих равных условиях) мы сможем получать информацию, обрабатывать ее, принимать решения по создавшейся обстановке и доводить боевые задачи до войск – тем выше наши шансы на достижение победы в бою (операции).

Военная история, особенно нового и новейшего периодов, изобилует примерами, когда за счет преимущества в оперативности и гибкости управления даже меньшим числом войск были одержаны победы  над более сильными противниками.

Мы уже определились, что простым увеличением числа офицеров органов управления, которые собирают и обрабатывают информацию, добиться коренного изменения прохождения этой самой информации невозможно. Впрочем, бездумное, сокращение числа офицеров также приводит к отрицательному результату – увеличению времени на обработку информации (по экспоненте). А при достижении определенного  числа офицеров – и к снижению устойчивости системы управления в целом (вследствие  вынужденной ликвидации резервных пунктов управления, а также повышения «чувствительности» системы управления к потерям от воздействия противника).

Может быть, решение кроется в увеличении возможностей системы связи?

 

При посещении в мае этого года управления Московского военного округа, наш Верховный Главнокомандующий поставил задачу оснастить цифровыми средствами связи все наши Вооруженные Силы до 2012 года[1]. Кроме того, в ходе работы в штабе МВО Верховный связался в режиме видеоконференции с командующим Балтийским флотом, находящимся в Калининградской области.

Увлечение скайпом «продвинутого» в смысле Интернета Президента было немедленно воспринято нынешним руководством Министерства обороны, как руководство к действию. Уже через месяц на оперативно-стратегическом учении Восток-2010 Дмитрий Анатольевич с борта крейсера «Петр Великий» разговаривает, что называется, «лицом к лицу» с неким рядовым, служащим в Тверской области.[2]

Однако, какие каналы и средства связи при этом использовали хитроумные военные связисты – как говорится – «тайна сия – велика еси!». Лично я подозреваю, что не обошлось без стационарных радиорелейных линий связи, предоставленных Министерству обороны гражданскими организациями.

Тем не менее, все это, конечно, – здорово!

Вот только, простое увеличение «пропускной способности» системы связи  не дает серьезного уменьшения цикла боевого управления, ввиду того, что львиная доля времени  в процессе получения и обработки информации тратится не на ее передачу по каналам связи, а на работу штабов по «текстуализации-визуализации-копированию» информации.

Красные прямоугольнички на графике помните?

Вот тут-то и кроется самое интересное. В попытках улучшить управление войсками наш гражданский Министр обороны и его (деревянные солдаты) доблестные генералы  проявили невиданную прыть в исполнении ПРИХОТИ старшего начальника – а именно – угодили, как могли его желанию ВИДЕТЬ собеседника во время разговора. При этом начисто забыв о реальных потребностях войск.

Кстати, во время посещения штаба Московского военного округа Президент в ходе общения с командующим Балтийским флотом задал ему вопрос: «А электронная карта у Вас есть?»

И тут случился маленький конфуз.

У командующего флотским оперативно-стратегическим объединением (который, несомненно, готовился к разговору с Верховным Главнокомандующим) как-то не нашлось в компьютере ОСНОВНОГО РАБОЧЕГО ДОКУМЕНТА!!!

Как обстояли дела с отображением и передачей информации с использованием электронных карт в ходе проведения учения «Восток-2010», мы, скорее всего, не узнаем никогда.

Итого. Дорогостоящие эксперименты последних лет по созданию новой, надежно функционирующей и отвечающей реальным, а не надуманным, потребностям управления подсистемы связи в системе управления войсками свелись, по сути, к показу Президенту уже давно изобретенного видеотелефона! Причем, данное направление работ продолжает стремительными темпами развиваться. Естественно, - с соответствующими откатами и прочими «прелестями» взаимоотношений между государственным заказчиком и производителем, кои взаимоотношения в последние годы сложились в России.

 

Поясню свою позицию. Для того, что бы ускорить управленческую работу командира и штаба любого уровня, необходимо сделать три вещи:

1. Уменьшить время, необходимое для нанесения на карту (визуализацию) основного массива текстуальной информации, обрабатываемой в каждом отделе штаба.

2. Максимально сократить нетворческую работу офицеров штаба по «ручному» копированию визуальной информации с карты на карту (особенно различных масштабов) а также сократить время на обмен уже визуализированной информацией внутри штаба.

3.  Добиться предоставления подчиненному командиру данных об обстановке и поставленной ему задаче в визуализированном виде (из вышестоящего штаба), а также предоставления командиром данных об обстановке в таком же визуализированном формате (в вышестоящий штаб), причем в масштабах карт, соответствующем уровню штабов.

На мой взгляд, возможность лицезреть на экране компьютера у себя на пункте управления лицо старшего начальника, (вместо заверенной его подписью и грамотно отработанной вышестоящим штабом карты, с нанесенной обстановкой и боевой задачей вашего соединения)  – является слабой гарантией улучшения управляемости войск.

Те из читателей, которые в процессе чтения предыдущих частей этой статьи долго взбирались по крутым склонам теоретических выкладок, теперь с наслаждением спускаются  в прохладную долину знания. Так, как уже, наверное, поняли, что военизированные версии «скайпа», регулярно представляемые Президенту руководителями оборонного ведомства, имеют такое же отношение к ускорению процесса боевого управления, как красивые наклейки в салоне автомобиля, к его максимальной скорости.

 

То есть – никакого.

 

 

 

Продолжение следует

 

 

Продолжение статьи "БУДУЩЕЕ В ПРОШЕДШЕМ ВРЕМЕНИ"

 

«Но время пришло.

И так замело,

Что флюгер раскачало

И со шпиля сорвало.»

А.Макаревич

 

 

Часть четвертая. «Много букв»

 

Способов сокращения времени на обработку информации есть  несколько.

Рассмотрим некоторые из них. 

 

Достижение оптимального количества офицеров штаба, привлекаемых к работе по организации операции.

Если Вы, уважаемый читатель, думаете, что просто увеличив общее количество офицеров штаба, вы добьетесь уменьшения общего времени работ, то Вы не совсем правы.

Взгляните на следующую картинку:

Оптимальное количество офицеров штаба армии лежит в пределах от 55 до 100 человек. При этом, время на выработку решения находится в диапазоне от 12 до 9 часов, что нас вполне устраивает. Если продолжать увеличивать офицеров в диапазоне от 100 до 140 человек – время на выработку и оформление решения будет и далее сокращаться, но крайне низкими темпами. А со 140 человек оно будет даже увеличиваться!

Почему? Ответ прост – они уже станут мешать друг другу. Увеличивается бюрократическое давление внутри аппарата управления. И это давление (в крайней своей степени) может даже блокировать (полностью, или частично) принятие и исполнение любых управленческих решений!

Вам это ничего не напоминает?

Однако, с уменьшением общего числа офицеров штаба  (с 55 человек и менее) также наблюдается процесс увеличения времени на выполнение работ. Однако, увеличение времени приобретает, при этом, не не просто обратно пропорциональный, а, с некоторого числа офицеров, - обратно-квадратичный характер, относительно уменьшения их количества. 

Есть еще два существенных момента.

График не учитывает уровень профессионально-должностной подготовки офицеров штаба. В данном случае предполагается, что все офицеры одинаково хорошо подготовлены. На практике же, на учения в качестве офицеров-направленцев привлекают малоподготовленных офицеров из войск, что РЕЗКО СНИЖАЕТ качество директивных и ЗНАЧИТЕЛЬНО ПОВЫШАЕТ  время на отработку планирующих документов штаба.

Дело в том, что итогом, или "готовым продуктом" работы штаба при выработке решения  являются директивные документы для войск, разработанные именно НАПРАВЛЕНЦАМИ. Ведь именно они пишут тексты приказов и распоряжений войскам, которые подписывают командующий и начальник штаба!

Кто получал боевые приказы без координат целей и населенных пунктов, да, к тому же, написанные  «левой рукой через правое ухо» - тот меня поймет.

Не забывайте, также о противнике!

В указанном графике не учитывается, например, такой фактор, как воздействие боевой системы противника на нашу систему управления с целью нарушения ее устойчивой работы. Даже при отсутствии потерь в оперативном (боевом) составе пункта управление его обстрел, или удар авиации по нему явно не способствуют производительности и качеству работы, не так ли?

Кстати, чрезвычайно интересно было бы посмотреть на такой же график, но относящийся к управлению бригады. Насколько я помню, - количество офицеров в оперативном отделении бригады в новом облике достигло красивого числа «2». Начальник и заместитель. В отделении по штату есть еще трое сержантов (старшин). И одна гражданская(!?) должность делопроизводителя. Все они, безусловно, великая помощь начальнику оперативного отдела! А начальник разведки в управлении бригады вообще один. У него нет даже заместителя! 

А сколько всего было офицеров в штабе и управлении армии до "нового облика"? Считайте сами, уважаемый читатель! Их было ровно столько, сколько требовалось для того, что бы 75% офицеров штаба, работающих на командном пункте могли вырабатывать и оформлять решение за 10-12 часов, а также иметь (помимо основного командного пункта) еще и резервный.  На резервном пункте управления находилось до 25%  всего оперативного состава, обеспечивая тем самым устойчивость системы управления к разрушению, а также непрерывность управления войсками при перемещении.

В новом облике количество офицеров управлении и штабе ОК в общем-то позволяет работать с такими же  временными показателями при выработке решения. Но только на одном пункте управления. На второй людей выделить уже невозможно. 

Некого. Посему – резервный пункт управления был сокращен. 

За ненадобностью.

 

Вторым способом является сокращение отрабатываемых штабами документов.

Цитирую начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии Макарова по тексту Официального сайта Министерства обороны:

«Очень серьезная проблема выяснилась и в том, что большая часть огромного количество разрабатываемых документов на учениях практически просто была не нужна. Поэтому сейчас резко уменьшаем количество документов, чтобы улучшить их качество, улучшить, упростить их, и чтобы это был документ, действительно нужный для военнослужащих. Количество разрабатываемых документов будет резко уменьшено, но они будут нацелены только на реальные действия войск»[1].

Короче: «Многабукав. Неасилил!»

Интересно, все же, было бы узнать в подробностях: какие именно документы, разрабатываемые штабом, «не нужны военнослужащим»? Желательно с фамилиями этих военнослужащих. 

Так, для общего развития…

 Третий способ ускорения процесса – улучшение профессионально-должностной подготовки офицеров штаба.

Тут ситуация совсем не простая. Как уже, вероятно, понял уважаемый читатель, - ведущим отделом в штабе является оперативный.

Отбор в этот отдел всегда осуществлялся очень тщательно и бережно. Основным резервом для назначения на должности офицеров операторов армейского звена считались выпускники академий. Но далеко не все, а только «безусловно дисциплинированные, полностью физически здоровые, способные к анализу и обобщению, имевшие опыт и склонные к штабной работе, а также показавшие за время предшествующей службы и учебы в академии отличные результаты в учебе и службе».

Не слабые требования, да?

На должности в оперативных отделах армии могли быть также назначены офицеры, прослужившие в оперативных отделениях ДИВИЗИЙ не менее трех лет. Требования – практически те же.

Никто не вечен и годы берут свое. Офицеры выслуживают установленные сроки службы, получают заболевания, ранения и контузии и увольняются в запас.

Кто придет им на смену? Каков набор в Общевойсковую академию ВС РФ вэтом году, не подскажете?

Кстати «Прыжок» из бригадных операторов – в армейские, на настоящий момент, тоже под вопросом. Естественно, если брать,  - то брать самых лучших. Не так ли? А лучший оператор, естественно, служит в лучшей бригаде! И получает премию по приказу МО № 400А.

Пойдет ли он от премиальных благ на  пусть и  вышестоящую, но не очень-то хлебную, должность? Ведь в штабе армии эту премию могут и не выплачивать...

Цикл оперативной подготовки в штабе объединения – ТРИ года. Первые три года вновь назначенный офицер только «врастает в должность». Все внове, все – впервые. За второй цикл – он уже набирается достаточно знаний и опыта что бы  САМОСТОЯТЕЛЬНО исполнять обязанности по занимаемой должности. И только еще года через полтора он будет способен выполнять любую работу в оперативном отделе. В порядке взаимозаменяемости.

Как этого требуют инструкции и наставления.

Как Вы там, уважаемый читатель? Все ли тактические знаки выучили?

 

 Продолжение следует

 

Продолжение статьи "БУДУЩЕЕ В ПРОШЕДШЕМ ВРЕМЕНИ"

 

Время не любит, когда его тратят впустую.

Генри Форд

                                 Часть третья. «Где мое решение?»

 Из всего многообразия ресурсов, которые используются армией для достижения победы над противником, есть два совершенно особенных. Это время и информация. Обладая, по сравнению с другими (материальными) ресурсами, целым рядом удивительных свойств, они, наряду с «танками-пушками-самолетами», оказывают на ход и исход вооруженной борьбы все более и более решающее значение.

И если в ходе операции боевая и обеспечивающие системы армейского механизма в основном использует именно материальные ресурсы, то система управления для достижения победы использует как раз нематериальные. Причем соотношение «информация-время» постоянно находится в состоянии неустойчивого равновесия.

Мало информации – но есть время на ее добывание. Слишком много информации –  не хватает времени на ее обработку, передачу по назначению и т.д.

Это – как в известной шутке про время-деньги - или того, или другого постоянно не хватает. Военная история полна примеров, когда проигравшие в сражении признавали (если оставались живы, конечно), что им не хватало информации или времени. Или того и другого сразу.

Однако, решающий взнос связки «информация-время» в победу возможен только при условии их правильного использования.

Рассмотрим ситуацию с практической точки зрения. Что представляет собой система управления любого уровня управления военной организации? Это совокупность органов управления (командование и штаб), средств управления (системы связи со всеми каналами, узлами и пр.,  и системы автоматизации), и пунктов управления (то есть, специально подготовленных мест, где первые два компонента сливаются в боевом экстазе). Стоит отметить, что военная система управления имела (в отличии от гражданской) целый набор резервов средств связи, а также ЗАПАСНЫЕ пункты управления. Но они используются только в случае вывода противником из строя основных.

Еще раз:

1.Органы управления – это люди.

2. Средства управления – это телефоны, телеграфы, радио и радиорелейные станции, антенны, коммутаторы, катушки проводов, специальные машины, где все это смонтировано, а также обслуживающий их персонал. То есть тоже люди.

3. Пункты управления – это поляны в лесу, блиндажи и укрытия, специальные сооружения, поезда, самолеты, штабные машины и автобусы, а также дома в населенных пунктах, в которых работают органы управления и куда подведены соответствующие средства управления. Доступно ли, уважаемый читатель?

Итак, перед Вами – классическая схема ЦЕНТРАЛИЗОВАННОЙ системы управления. Каждый верхний или нижний уровень управления представляет собой  точно такую же систему управления, которая соединяется с более высокой иерархической структурой, а также с подчиненными объектами управления – войсками (а точнее с их пунктами управления) сложной паутиной каналов и линий связи.

Каждый штаб (орган управления) имеет свой максимум возможностей по приему, обработке информации. Каждая система связи имеет свой максимум пропускной способности по передаче информации. Выше головы – не прыгнешь.

В 80-ые годы прошлого века наметилось отставание в развитии наших систем управления от аналогичных у наших «вероятных друзей».

Вследствие многих причин их штабы теперь могут быстрее и качественнее обрабатывать бОльшие объемы информации, а системы связи – способны эту информацию «прокачивать» с большей скоростью. Если со средствами связи все более или менее понятно, то почему и за счет чего так ушли вперед их органы управления? Наши военные тупее? Нет. У них большие и толстые компьютеры? В общем-то, тоже нет. В наших штабах иногда тоже стоят неплохие машины с хорошей производительностью. Может быть, у них карты лучше? Пока оставим этот вопрос. 

Мы никогда не поймем, что, почему и как, пока не разберемся в сути работы командира и штаба при принятии решения.

Вернемся в наш виртуальный штаб. Вся необходимая информация собрана, разложена по полочкам, нанесена на карты, доведена до всех отделов штаба, в срок доложена командующему и в вышестоящий штаб. До подчиненных и взаимодействующих войск все необходимые данные также доведены.

Падающие от усталости операторы, потирая красные от бессонницы глаза, отправляются спать? Никак нет!

Прилетает «волшебник» в голубом вертолете и привозит пакет с красными печатями, или приходит телеграмма с пометкой «вне всякой срочности», или просто звонит телефон и грозный голос старшего начальника ставит командующему НОВУЮ боевую задачу.

Вкратце, дальнейшее выглядит так.

1. Производится визуализация на карте текста боевого приказа (грозного рыка старшего начальника по телефону).

2. Информация об этом доводится до отделов штаба (через дровоскоп, естественно,  – как же без него)

3. Доблестные направленцы доводят до своих частей предварительные распоряжения, суть которых можно выразить одним из шести слов: «оборона», «наступление», «отход», «марш», «перегруппировка» или «десант». (Возможны комбинации и вариации).

4. Оцениваются НОВЫЕ данные обстановки с нанесением их на карту (визуализация!).

5. Вырабатывается несколько «черновых» (без деталей) вариантов операции. Визуализируются, естественно!

6. Производятся расчеты и моделирование. Выбирается наиболее оптимальный. Без визуализации – опять никуда!

7. О выбранном варианте докладывается старшему начальнику (тектуализация) а также оповещаются отделы штаба (дровоскоп).

8. Вконец запутавшиеся в вариантах направленцы пытаются запутать…, то есть довести информацию о варианте действий до своих. (Визуализация на карты другого масштаба и текстуализация). Получается не очень, потому, что конкретных задач еще нет.

9. Вырабатывается окончательное решение с определением конкретных задач войскам – кто, где,  куда, когда, как и с кем. (Визуализация, текстуализация, отправка решения старшему начальнику на утверждение, начальникам отделов своего штаба – для ознакомления, подчиненным – для исполнения) Именно перед докладом решения старшему начальнику, как правило командующий и задает операторам тот самый сакраментальный вопрос, вынесенный в название главы: «Где мое решение?».

10.В дальнейшем в штабе принимают решения от подчиненных (визуализация, перенос на «свой» масштаб) и с учетом этих решений окончательно оформляется план операции – с детализацией на две ступени ниже. К исходу суток организуется взаимодействие и командир «со свитой» убывает в войска для контроля практической подготовки войск и оказания «помощи» подчиненным командирам и штабам.

О многих деталях я умолчал, но они в данном случае – непринципиальны.

На рисунке представлен примерный порядок работы штабов армии и бригады.

 
Красным – визуализация, желтым – текстуализация. Зеленым – аналитическая и синтетическая работа.  

Все эта бурная и кипучая деятельность проводится в течении 20-24 часов и заканчивается полным изнеможением всех офицеров штаба. Люди уже двое суток на ногах. Работоспособность к этому времени падает на 50-80%, а еще через 10-12 часов (если человеку не дать поспать хотя бы пару часов) - опускается до предела. 

Практически, до нуля.

 

Продолжение следует

 

Продолжение статьи " БУДУЩЕЕ В ПРОШЕДШЕМ ВРЕМЕНИ"

 

Две старушки на завалинке наблюдают, как из остановившегося на улице военного автомобиля выходят два офицера. Одна старушка другой:

- Гляди, Петровна, - они карту достали.

- Ага. Сейчас дорогу спрашивать будут.

 

Бородатый анекдот

 

Часть вторая. «Лучше один раз увидеть»

 

У нормального военного человека офицер штаба всегда ассоциируется с картой. И это правильно. Карта – основной, а иногда и единственный боевой документ, который позволяет с высокой точностью, а главное – относительно быстро ВИЗУАЛИЗИРОВАТЬ обстановку в наиболее «легкоусвояемом» виде. Сущность работы по отображению информации в штабах сводится к тому, что ТЕКСТОВАЯ или ГОЛОСОВАЯ информация  превращается в некую «картинку» на карте. Каждому офицеру положено вести СВОЮ ЛИЧНУЮ рабочую карту. Правда, есть исключение. Это - командующий и начальник штаба, которым оформляют и ведут карту офицеры операторы. Помимо «рабочих» карт существует масса документов, имеющих в основе топографическую карту.

Стоя за столом над картой в позе «пьющего оленя» офицер-оператор напоминает истово верующего, возносящего молитвы всевышнему. Только Бог у операторов имеет странное имя: «РЕШЕНИЕ». Именно такой заголовок  у самой главной, или «большой» карты.

На всех картах полученная информация должна наносится с высокой точность. Ошибка в нанесении объекта допускается в пределах одного, максимум двух миллиметров. Иначе, можно стрельнуть по своим – а это, согласитесь, не здорово. Большинство потерь от т.н. «дружеского» огня явились следствием неправильно нанесенных на карту данных.

Значков, стрелочек и подписей на карте очень много. Иногда их число на «большой карте» переваливает за две, а то и три тысячи. И все они должны быть нанесены так, что бы не мешать друг-другу, не «забивать» собой  топографическую основу карты, а также соответствовать первичной (текстуальной или голосовой) информации.

Опытный офицер на хорошо отработанной карте в предельно короткие сроки различает где свои, а где противник, где резервы, а где артиллерия и так далее.

Короче. Карта - основной рабочий «инструмент» (естественно, - после головы) офицера любого уровня управления. Нанесенные на карту данные анализируются и докладываются командующему в виде выводов. Иногда, вместо карт используются соответствующим образом обработанные аэро и космические фотоснимки. Но сути это не меняет.

Армия – это единый организм. Пехота не может обойтись без танков, артиллерия – без складов с боеприпасами, летчики – без знания того, где проходит передний край своих войск и т.д. А все это у нас пока отображено только на одной – «большой» карте. И вот происходит обратный процесс – визуализированная информация доводится до всех отделов штаба (разумеется – в части касающейся). Как это делается? Карту в цветной ксерокс не засунешь. Она размером два на два метра. Иногда и больше. Не влезет!

Обстановку с «большой» карты копируют на специальном столе с прозрачной поверхностью, снизу подсвеченной лампочками. Называется такой стол «светокопировальным». Но на специфическом военном жаргоне его обзывают «дровоскоп». На него кладут сначала «большую» карту, а сверху – ту, на которую будут копировать. Включают лампочку, совмещают и рисуют. Обычными фломастерами и карандашами.

В хорошо отлаженном штабе существует строгий порядок – кто, когда и сколько экземпляров копий делает с «большой» карты.

Кроме того, - собранная и отображенная на карте информация периодически докладывается в вышестоящий штаб по телефону (опять – визуализация – текстуализация).

Но в штабе хорошо – все карты одного масштаба. А как довести информацию до подчиненных войск? В штабе армии – карта масштаба 1 : 200 000. А иногда и 1 500 000.

А в штабе подчиненных бригад -  1 : 50 000.

Для того, что бы «перегнать» обстановку с карт одного масштаба на другой, в оперативном отделе существуют специальные офицеры - «направленцы». Это – самые несчастные люди. Честно.

Художники меня поймут. Попробуйте вручную сделать копию портрета Моны Лизы в натуральную величину, располагая для этого, всего лишь, репродукцией на почтовой открытке! «Дровоскоп» – не для направленцев. Всю свою работу эти отважные люди делают безо всякого светостола. На глаз. «Чисто-конкретно» вручную. Потом уже, с карты соответствующего масштаба они по телефону информируют «свои» направления – подчиненные соединения и части. Опять, таки,– тектуализация-визуализация.

Вся эта абсолютно нетворческая работа по визуализации-текстуализации, а также «перерисовыванию» карт занимает от 60% до 80% времени суток у любого штабного офицера. Не рабочего времени, а ВСЕГО ВРЕМЕНИ СУТОК! А ведь надо еще успеть головой подумать, проанализировать обстановку, сделать выводы и расчеты, отработать текстуальные документы, поесть и поспать! С последним в штабах – всегда особенная напряженка.

Самое обидное, что никуда от этого не деться. Работать совсем без карт пока не научились ни в одной армии мира.

Вот скажите, пожалуйста, уважаемый читатель. Что Вам говорит такая вот текстуальная информация:

«Противник силами 1-й механизированной дивизии занимает район исключительно Хелмжа, исключительно Голюб-Добжинь,  Явоже, исключительно Лисево. Командный пункт дивизии обнаружен в 6 км западнее станции ЗЕЛЕНЬ»? Очень содержательно и понятно. Верно?

Теперь посмотрите на карту. Лучше один раз увидеть!

 

Вам становится не только ясно, ГДЕ находится дивизия, но также понятно, что она подчиняется 5-му армейскому корпусу. А на вооружении  у дивизии – танки и БМП. (значки справа и слева от флажка). Район, занимаемый дивизией – площадью около 500 кв км. Лесов – мало, хорошо развита железнодорожная и шоссейная сети. В районе – достаточно большое количество населенных пунктов.

Хочу сразу предупредить бдительного читателя – условные знаки использованы те, которые приняты в армиях НАТО (синего цвета). Карта – масштаба 500 000 – несекретная. Территория Польши.

В армии существуют жесткие нормативы: за минуту с точностью до миллиметра вы должны с голоса (с текста) нанести  не менее шести тактических знаков. На данной картинке – 4 знака.

А теперь, уважаемый читатель, возьмите секундомер и засеките время, потребное Вам для нанесения (с точностью до миллиметра) условных знаков синего цвета с этого рисунка на листок бумаги, наложенной на экран Вашего монитора.

Да! Чуть не забыл. Тактические знаки имеют строго установленные формы и размер. Не нарушать!

Сколько секунд у Вас получилось?

Уложились?

Кстати, тактических (оперативных) знаков в наших руководящих документах - более тысячи.  Еще примерно столько же у противника. Все их нужно знать.

Сколько знаете Вы?

Наиболее продвинутые командиры в последние годы «старого облика» очень полюбили всяческие компьютерные «прибамбасы». Одной из таких «игрушек» для генералов стали ПРЕЗЕНТАЦИИ, или, как окрестили их в войсках, -  «мультики». Создавались они на учениях всех уровней руками все тех же операторов, как правило, с использованием фоновой «картинки» (отсканированной топоосновы бумажной карты) и майкрософтовской программы PowerPoint.

Но как, говорится, «хрен редьки не слаще». Параллельно с презентацией операторы по прежнему были ОБЯЗАНЫ вести обыкновенные «бумажные карты». Короче - спать перестали совсем. Воистину: нет невыполнимой работы для человека, который не должен делать ее сам!

Попробуйте и Вы, уважаемый читатель, нарисовать всё ту же картинку в любой программе «Майкрософт». Про миллиметры, про миллиметры  не забываем!

Ну, как успехи?

Тренируйтесь! У Вас получится!

Обычно, в ходе учений, проводимых с высокими штабами, они отрабатывают две-три, иногда - четыре операции.

Всего в ходе планирования любой операции оперативный отдел отрабатывает целый ряд ОБЯЗАТЕЛЬНЫХ документов. Большинство из них имеют в основе карты. Каждый документ положено отработать в течение определенного, жестко заданного срока, исчисляемого, как правило, часами.

Всего в оперативном отделе (по старому штату) – около 20 человек.

Общий объем работы, которые эти двадцать человек должны выполнить в течение одних суток, составляет 448 человеко-часов.

По 22 часа и 20 минут в среднем на человека.

Без учета «мультиков».

 

Продолжение следует