Александр СТЕЦЮК - Флейтовый концерт, сюита из балета "Три толстяка", Трио, Монолог, ф-нные сочинения
02:54

Александр Михайлович Cтецюк (Шиндель) — композитор, педагог, дирижёр,
член Союза композиторов Украины, Заслуженный деятель искусств Украины.

Родился 8 марта 1941 года в селе Белокоровичи, Олевского района, Житомирской области.
Окончил по трубе Житомирское музыкальное училище им. В. С. Косенко
(класс преп. И. А. Древецкого).
Казанскую государственную консерваторию по классу композиции (класс профессора Лемана А. С.).
В 1960—1963 преподаватель культурно-просветительного училища Житомире.
В 1963—1965—концертмейстер Житомирского музыкально-драматического театра.
С 1965 преподаватель Житомирского музыкального училища. Среди учеников
А.Стецюка: Анатолий Белошицкий, Сергей Жуков, Алекс Ческис, Станислав и Владимир Ольшевские, Ольга Коровина-Харис (США), Александр Ходаковский (Житомир), Евгений Стецюк (Санкт-Петербург), Дмитрий Стецюк (Житомир), Евгений Стецюк (младший), Виталий Вышинский (Киев), Сергей Ярунский.
Последние годы Александр Михайлович был заведующим музыкальной частью и
дирижером Житомирского музыкально-драматического театра им. И. А.
Кочерги. Им написано много музыки для театра, оркестровано заново ряд
старых постановок. Среди работ написанных композитором: Симфоническая,
хоровая, камерная, вокальная и инструментальная музыка. Следует отметить
среди них: балет `Три толстяка` (по сказке Ю.Олеши-1971 г.),
одноименная симфоническая поэма. «Песнь Буревестника» (кантата-1968 г.),
«Комиссарский голос» (поэма.на сл. Р.Рождественского-1974 г.), «Земля
моя» (композиция-1976 г.). Произведения для скрипки, виолончели,
кларнета, трубы, духового оркестра и многое другое.
Умер 29 января 2007 года.
В Житомире в память о Александре Михайловиче Стецюке ежегодно проводится фестиваль`Житомирская музыкальная весна`.


_____________________________________________________________



Концерт для флейты с камерным оркестром (1980)

Елена ЗЫРЯНОВА - флейта

Камерный оркестр Ровенской областной филармонии
Дирижёр Сергей ХОРОВЕЦ



Сюита из балета "Три толстяка" (1971)

Государственный симфонический оркестр Национальной телерадиокомпании Украины
Дирижёр Вадим ГНЕДАШ



Трио для скрипки, виолончели и фортепиано

Анна Федорченко - скрипка,
Анатолий Нестеренко - виолончель,
Элеонора Дышниева-Набедрик - фортепиано



Монолог для скрипки и камерного оркестра

Ольга СИНИЦКАЯ - скрипка

Оркестр Житомирского музыкального училища им.В.С.Косенко,
руководитель Анна ФЕДОРЧЕНКО



"Причуды" - цикл пьес для фортепиано

Ольга КОЛОМИЕЦ - фортепиано



"Волшебные сны" - цикл пьес для фортепиано
(Посвящение внуку Евгению)

1. РАССВЕТ
2. МАРШ ГНОМОВ
3. ПЕСЕНКА ЭЛЬФОВ
4. ВАЛЬС ДЮЙМОВОЧКИ
5. КОЛЫБЕЛЬНАЯ
6. ТАНЕЦ ТРОЛЛЕЙ
7. КУПАЛЬСКАЯ
8. НА ЛУЖАЙКЕ
9. ВЕЧЕРНЯЯ СКАЗОЧКА
10.ВОЛШЕБНЫЕ ЧАСЫ
11.ТОМ И ДЖЕРРИ

Кристина КОСТЫНЧАК - фортепиано



Сонатина для фортепиано

Валерия МУЖЕВСКАЯ - фортепиано


СКАЧАТЬ:
http://files.mail.ru/4DE645D5644D4759BB3E46204E6FA4E2

Итоги жизни – это и есть сама жизнь. Вся сумма пережитых счастливых, и трудных, и несчастных, и ярких, и блеклых мгновений вся совокупность ми-нут, часов, дней, сама, так сказать, эссенция жизни – это и есть итоги жизни, ничего другого итогом жизни быть не может. Л. Лузгина.




НЕМНОГО О ИСТОРИИ ЖИТОМИРА И О НАШЕЙ СЕМЬЕ

Родился я в 1935 году 6 октября в городе Житомире. В этом году Житомир был городом областного подчинения. Киевской области, а в сентябре 1937 году приобрел статус областного центра. В этом году была открыта железная дорога Житоми𠬬– Фастов, которая связывает Житомир с Киевом.
Центром и сердцем культурной жизни был замок. Промыш-ленности в Житомире почти не было, он считался аграрным городом. Улицы с торговыми рядами и лавками.

О моем папе
Вернемся к моей семье. Отец мой Семен Бенционович Ший родился 26 февраля 1910 года в бедной религиозной се-мье. Отец его был портным и шил жилетки, конечно, он умел шить и брюки, и полный костюм, но тогда портные делились по квалификациям. В 13 лет мой отец окончил три класса и его отдали внаем к хозяину большой парикмахерской. Там он мыл зеркала, делал уборку, выполнял мелкие поручения, помогал по дому, смотрел, как стригут, бреют и обслуживают клиентов. В свободное от работы время он пел в синагоге, у него был прекрасный голос и замечательный музыкальный слух. За это, он получал деньги и отдавал их родителям. Мой отец быстро овладевал профессией в том объеме, которым владели профессиональные мастера. Через некоторое время, стал работать самостоятельно.
Когда ему исполнилось 18 лет, его забрали в армию. Служба проходила в Севастополе при штабе полка – парикмахера везде нужны. Кроме этого, он прекрасно играл на мандолине. Играл «по слуху», так как нотной грамоты не знал, играл виртуозно, говорю это без преувеличений. В его репертуаре были «Чардаш» музыка Монти, увертюра к оперетте «Сильва» и другие сложные произведения. Причем играл совершенно точно. Я его спрашивал:
– Где ты научился? – он отвечал:
– В основном сам, но кое-что мне показала тетя Фрида.
На службе в штабе он времени не терял. Начал учиться печатать на пишущей машинке, и вскоре печатал быстро всеми пальцами, – это принесло огромную пользу работе штаба, там было, что печатать. Вечерами в полковом клубе занимался ху-дожественной самодеятельностью. Он быстро подбирал нужные мелодии на пианино, но с гармонией, которую ему нужно было играть левой рукой, у него было не всё в порядке. Плохо чувствовал гармонию. Играл на бутылках, стаканах, придумывал разные номера. Начальство его ценило и предлага-ло остаться на сверхсрочную службу, но он отказался. Его тянуло домой в Житомир.
Вернувшись, продолжил работать в парикмахерской. Считался хорошим мастером, у него было много клиентов. Иногда его вызывали в военкомат печатать документы, когда там был аврал.

О моей маме
Моя мама Фрида Гершковна Вайнштейн (ее девичья фамилия) родилась 9 мая 1913 года в достаточно богатой семье торговца. Отец был владельцем двух магазинов и большим кус-ком земли, который сейчас занимает Парк Культуры и отдыха им. Ю. Гагарина. Он был женат на Риве Рубинштейн и фамилии они объединили. Писались Вайнштейн-Рубинштейн. У них родилось четверо детей: Марк, Лиза, Миша и Фрида. Именем моего дедушки назвали меня Гришей. У евреев принято называть детей именами умерших бабушек или деду-шек, давая полное имя, или, хотя бы, первые буквы.
Дедушку Герша я видел только на фотографии с золотыми цепями на жилетке, с бородкой. Красивое лицо. Он рано помер, в 36 лет от тяжелой болезни. Бабушка Рива ездила заграницу закупать товар для магазинов. Она была красивая, умная и гра-мотная женщина.
После революции, в период НЭПА (новая экономическая политика) у бабушки Ривы экспроприировали магазины и землю. Все, что было нажито честным трудом, постоянно думая, где и как купить товар, чтобы он был качественным и доступным по цене покупателям, работая с утра до ночи, постоянно в разъездах, – отобрали нагло и безобразно. Слушая этот рассказ, мне было больно и обидно, что сделала советская власть с моей любимой бабушкой.
Мой папа встретил красивую девушку и сразу влюбился. По-корил ее своим остроумием, веселыми рассказами, и, конечно же, своей музыкальностью. Вскоре они поженились, и эта де-вушка стала моей матерью. Звали ее Фаней. Через год родился я, Гриша. Роды были тяжелыми, не хотел вылизать из тепла и бесплатной пищи. Меня вытягивали щипцами за головку и при-жали один глаз, на который я не видел некоторое время. Но все закончилось благополучно.
Родители меня очень любили, особенно мама. Ей всегда каза-лось, что я голоден, не смотря на то, что я был довольно упитанным мальчиком, она звала меня кушать, когда я играл с моим другом Юзиком. Естественно, я не хотел идти, тогда мама выбегала во двор с тарелочкой, пытаясь меня покормить. Мне было стыдно и обидно перед ребятами.
Двор был дружным. Никто ни с кем не сорился. Через стенку с нами жила тетя Лиза с дядей Ароном, детьми и с бабушкой Ривой. Еще помню, что недалеко от нашего дома расположился зоопарк. Туда на велосипеде возил меня папа. По ночам львы ревели так, что не давали людям спать.
Родители работали, дети росли.

ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
В мирную жизнь Житомира, Вторая мировая война ворвалась в первые часы нападения на Советский Союз. На рассвете 22 июня 1941 года фашисты уже бомбили военный аэродром в Скоморохах и поселок Гуйва – это пригород Житомира. Там одна бомба попала в гарнизонный Дом Красной Армии, где проходил школьный выпускной бал. Первый сигнал тревоги прозвучал в Житомире в начале десятого утра, но житомиряне еще не поняли, что началась война. Они подумали – очередная учебная тревога ПВО, которые часто устраивались перед вой-ной. Но это оказались не учения, а налет немецких бомбардировщиков. Первая бомба, упавшая на город, попала в новый магазин «Люкс», заполненный покупателями. Погибло 100 человек, а в 12 часов по радио выступил нарком иностран-ных дел СССР В.М. Молотов и сообщил, что началась война с Германией.
В первый же день войны призвали моего отца. Мобилизован-ные вливались в состав тех воинских частей, которые накануне войны стояли в Житомире. Папа рассказывал, что они на грузо-вике въехали на мост через какую-то реку, и в него попала бом-ба. Мост рухнул, и грузовик с людьми упал в воду. Некоторые не умели плавать. Нескольких человек ему удалось спасти. Отец отлично плавал, их дом стоял над рекой.
Немцы все ближе и ближе подходили к Житомиру. В нача-ле июля началась эвакуация. В этот же день моя мама, захватив узелок с вещами, с буханкой хлеба и баночкой масла, пешком отправилась на железнодорожный вокзал, который находился довольно далеко от нашего дома. В одной руке узелок, а в дру-гой я – пятилетний мальчик. Помню, как будто это было вчера.
На перроне было много народу, ожидающих очередного поезда. Вокзал часто бомбили немецкие самолеты, мы прятались, прижавшись к стене.
На запасных путях стояли эшелоны с красноармейцами, ожи-дающими отправку на фронт. Вдруг на станции появилась большая толпа мужчин в тюремной одежде. Видимо их выпу-стили из тюрьмы, а может охрана тюрьмы уже разбежалась. Это были воры и уголовники. Когда к станции подошел первый поезд, они, схватив лежавшие на перроне узлы и чемоданы беженцев, сели в вагоны, никого к ним не допуская. «Чужих» они просто выкидывали из вагонов. Сесть нам удалось в товарный вагон следующего поезда.
Немецкие самолеты преследовали наш поезд, сбрасывая на него зажигательные бомбы. Несколько вагонов в задней части поезда загорелись. Машинист остановил поезд. Отцепил почти пол состава с горящими вагонами, и поехали дальше. Горящие товарные вагоны, остались догорать на путях.
Нам повезло, мы были в первой половине состава. Из тех счастливчиков, которым удалось эвакуироваться, не все верну-лись после войны назад в Житомир. Многие погибли на дорогах эвакуации от бомбежек, голода и болезней. Я не знаю, в каких мы городах останавливались, пересаживаясь в другие поезда, и спросить не у кого,– мамы давно нет. Я понимал, что мы удираем от немцев на восток.
На протяжении всего долгого и длинного пути нас беспощад-но бомбили. Поезд останавливался. Паника, крики, стоны. Люди выпрыгивали из вагонов. Кто залезал под вагоны, кто скатывался по насыпи, прятались в рельефы местности. Особенно было трудно людям с детьми. Они терялись. После налета звали, потерявшихся детей, искали, но не могли найти. В шоке, испуганные дети разбегались в разные стороны. Эшелон трогался, а родители оставались их искать.
Моя мама, как клещами, держала меня за руку, не отпуская ни на миг. Это не мама, а золото. Так хладнокровно ориентироваться в обстановке. Да и я не капризничал. В вагоне долго не могла разжать посиневшие пальцы.
По пути мы видели много убитых, искалеченных и изувечен-ных в результате налетов. На больших станциях поезд останав-ливался на более длительное время. Люди выбегали из вагонов что-нибудь купить поесть, набрать воды, кипятка.
На одной из станций в наш вагон вошла группа ребят в воен-ной форме. Они ехали в город Чкалов на ускоренные курсы подготовки летного состава. Один из них, очень симпатичный парень помогал, и приносил нам все, что было нужно из того, что продавалось на остановках. Сейчас я думаю, что это происходило благодаря маминой красоте, обаянию. Ведь ей тогда было всего 28 лет.
Мы вспоминали одну станцию, на которой продавали боль-шие арбузы, и этот парень принес нам большой красный арбуз. Мы с большим удовольствием ели его с хлебом.
На станции города Чкалова нас всех высадили. К нам подо-шел этот паренек и сказал, что у него нечего нам подарить, кроме куска мыла. Встал в строй и ребята ушли. Он даже не мог себе представить, каким ценным для нас, оказался этот подарок. Мама не успела спросить его имя и фамилию.
Нас - беженцев отвели в здание, где распределяли, куда кто поедет жить и работать, предварительно записав профессию каждого. Нас распределили в город Ачинск Новосибирской области. Затем нас отвели в баню.
Вот там, этот «подарок» оказался бесценным. Мы хорошо помылись, мама постирала нижнее белье, в складках которого уже появились гниды. Мыло помогло избавиться от них. Белье высохло. Мы оделись и прошли проверку, а тех, у кого нашли этих насекомых, оставили для дезинфекции.


Встреча с родственниками
Нас отправили в Ачинск. В нем был расположен военный госпиталь, воинская часть и еще какие-то предприятия. В этом городе мы встретили родственников по папиной линии: моих дедушку, бабушку, тетю Розу с детьми и мы поселились рядом с ними.
Я со своим братом Гариком очень подружились, играли вместе, почти не разлучаясь. Мама устроилась на работу в воинскую часть поваром. Она числилась вольнонаемной. Ей удавалось приносить, что-нибудь поесть мне и моему брату. Однажды, закончив смену, на КПП, ее задержал дежурный офицер и потребовал показать, что у нее в сумке. Там было что-то из еды. Он забрал это, и написал рапорт в штаб полка. Ей сделали внушение, для порядка, и на том все закончилось, но мама очень переживала. Дежуривший офицер ее домогался, и у него ничего не вышло. Он решил отомстить. Многие понимали, где «собака зарыта», и ей ничего не сделали. Вскоре маму назначили старшим поваром и присвоили звание “Отличный повар” с вручением нагрудного знака.
А вот еще один забавный случай. Однажды мама по-просила свою сотрудницу, чтобы я переночевал у нее. Мама должна была выйти в ночную смену. Сотрудница постелила мне на полу и велела ложиться спать. Я уснул, но проснулся от сильного скрипа кровати. Не понял почему,– было совсем темно. Заснул я только под утро. Больше я там не ночевал.
Летом мы с Гариком бегали на реку. Он прекрасно плавал, потому что родился и жил над рекой. Мне тоже захотелось искупаться. Я вошел в воду, но там оказалось глубоко, и я начал тонуть. Плавать я не умел. Гарик спас меня.
Когда начинало холодать, мы бегали на станцию за углем. У кого был огород, выкапывали картошку, овощи. Выпадал пер-вый снег, и мы под ним искали, оставленную картошку. Выка-пывали ее из мерзлой земли и пекли на костре. Было очень вкусно,– мы были всегда голодными. Так проходили дни и месяцы.

Я пошел в школу
1943 году мы с Гариком пошли в школу. Книжек не было, чернил тоже не было. Каждый писал на газетах между строк. Зато на Новый Год, нам давали по два пряника, которые трудно было раскусить, и по две конфетки.
Недалеко от нас был Детдом. Там жили дети, у которых не было родителей по разным причинам: потерялись, погибли, бросили. Ребята рассказывали, что не на всех хватало кроватей, и они спали на сдвинутых стульях. Плохо кормили, а некоторые воспитательницы, воровали хлеб, мясо и другие продукты, чтобы кутить с ходячими ранеными. Ребята постарше считали месяцы, когда им исполнится 17 лет, чтобы уйти на фронт.
Внезапно нам с мамой пришла посылка от дяди Марка. В ней было письмо и мандарины. Он писал, что нашел нас через Министерство Вооруженных Сил, где служит инспектором. Скоро узнает, что с нашим папой, и, если он жив, то передаст ему наш адрес. Дядя Марк писал, что нашел бабушку Риву и тетю Лизу с детьми. Они живут в городе Чкалове. Это настоящий праздник!

Нашелся наш папа
В 1944 году нашелся, и наш папа Он служил в Прикарпат-ском военном округе, в штабе. Когда освободили город Львов, папа незамедлительно связался с нами, и пообещал вскоре нас туда вызвать. Для того, чтобы нас вызвать, требовалось разре-шение начальства. Вызов мы получили, и на этом наша жизнь в Ачинске закончилась. Я не помню, как мама увольнялась, или переводилась, но жалко было расставаться с Гариком.
Дорога во Львов была долгой, и когда мы проехали Сибирь, она стала напоминать нам эвакуацию: разрушенные дома, ство-лы обгоревших деревьев и, даже трупы, запорошенные снегом.
На львовском вокзале нас встретил отец с его другом. Оба с пистолетами. Встреча была очень трогательная. Обнимались, плакали, долго не могли насмотреться друг на друга. Нас отвез-ли в квартиру, где мы будем жить. Она оказалась просторной и очень красивой. Высокие потолки, паркетный пол, балкон. Мы не представляли, что бывают такие квартиры. Туалет в коридоре, большой двор, который закрывается железными воротами.
В квартире было все необходимое, – папа позаботился. Подо-роге с вокзала домой нам встречались высокие красивые здания с остроконечными крышами, а возле них стояли и ходили жен-щины в белых шляпах, похожие на крылья птицы. Папа объяснил, что эти высокие здания – костелы, где молятся католики, женщины-монашки.

Моя жизнь во Львове
Меня определили в русскую школу №10 и возили туда, так как в городе еще было опасно, на русских могли напасть ОУНОвцы. Занятия я часто пропускал по болезни. Вот интересно, когда мы жили в холоде и в голоде, я ни разу не болел, а в тепличных условиях, стал болеть часто и серьезными болезнями. Из больницы не выпазил. Меня на санях, запряженных лошадью, туда возил папин друг дядя Вася. Он говорил по-польски лечащему врачу, профессору, что, если со мной, что-нибудь случится, то он его убьет. Я дважды болел брюшным тифом и постоянно фолликулярными ангинами. Уроками я не занимался, учитель ко мне не приходил. Приносили бумагу и карандаши. Рисовать я любил, и у меня неплохо получалось. То, что много пропускал занятий, отражалось негативно на моей успеваемости.
Развлечений у меня почти не было. Папа иногда брал меня с собой на службу, там был красивый двор с бассейном и в нем плавали карпы. Впервые в жизни я поймал крупного карпа, а дядя Вася - повар, сказал, что он мне его поджарит. Всякий раз, когда я приходил к папе на работу, дядя Вася угощал меня пищей, которую я никогда не ел. Действительно, он был генеральский повар.

Папа служил в штабе округа
Папу уважали в штабе. Он был прекрасный парикмахер. Об-служивал генералов округа и тех, кто приезжал из Москвы, высший комсостав и обслуживающий персонал, никому не отказывал. Ему хотели присвоить офицерское звание, но он отказался, мотивируя тем, что по своей натуре сугубо гражданский человек, и благодарил за доверие.
Ему предлагали должность в секретариате. Часто приходилось печатать важные документы, и он это делал виртуозно. Пишу без преувеличений, – сам видел и удивлялся. Очень был способный человек.
Моя «работа» была – болеть. Постоянные ангины не проходи-ли бесследно, они давали осложнения. Стали болеть ноги, опу-хать суставы. Врачи определили ревматизм. Нужно ноги держать в тепле. Оставаясь дома, я слушал радио, очень любил песни военных лет и быстро их запоминал. Любил, когда поет С. Я. Лемешев и я всегда ему подпевал, не подозревая, что у меня хороший голос. Папа услыхал, как я пою «Вдоль по улице метелица метет»:
– Гриша, у тебя прекрасный голос и замечательный музыкальный слух, – сказал он.
С тех лор, где бы в гостях я с ним не был, он меня просил петь.
В школу без сопровождения я не ходил. Обстановка в городе была небезопасной. Могли напасть ОУНОвцы, их бродило мно-го. Их называли бандеровцами. ОУН – это организация украин-ских националистов, а Бандера Степан Андреевич, идеолог и теоретик украинского национализма. Впоследствии он стал во-ждем украинских националистов. При освобождении Западной Украины, в том числе и Львова, бандеровцы переходили, то на сторону советских войск,– они боролись за независимую Укра-ину,– то на сторону фашистов. В итоге, освободив Львов, Советское правительство объявило, что Западная Украина Советское государство. Бандеровцы стали вести партизанскую войну. Охотились за руководителями, представляющими советскую власть, писателями, поэтами и рядовыми жителями. Часто поднимали восстания против, как они говорили, «Советов». Мой отец вместе с другими уезжал на их подавление. Была настоящая война. Были жертвы с обеих сторон. ОУН – организация жестокая и кровожадная. Погубила много талантливых людей, особенно евреев. Просуществовала долго. В 1959 г. Степан Бандера был убит агентом КГБ Богданом Сташинским.
День Победы
В один из дней конца апреля или в начале мая 1945 года, я точно не помню, утром прогремели выстрелы. В чем были, вы-скочили на балкон и увидели странное зрелище. Все военные, которые жили в нашем доме и вокруг нашего дома, стреляли в воздух и кричали: «ПОБЕДА». Вы не представляете, что твори-лось на улицах: люди целовались, обнимались, плакали. «Ра-дость со слезами на глазах».
ОУНОвцы продолжали партизанскую войну с большей яро-стью. Против них продолжались боевые операции в городе и за его пределами.
Через несколько месяцев стали демобилизовывать людей старшего возраста. Был такой случай. Папа встретил знакомого старшину и пригласил к нам в гости. Сидели допоздна. У гостя было много наград. Он рассказывал, где воевал, и за что получил столько наград, скоро демобилизуется и не знает, куда ему податься. Всю его семью расстреляли фашисты. Старшина остался у нас ночевать. Во сне он кричал что-то об атаке.
Папа тоже хотел подать рапорт об увольнении, чтобы уехать в Житомир, мотивируя тем, что в Львове будет постоянная война, да и климат плохо влияет на мое здоровье. Мама его вся-чески отговаривала:
– Житомир полностью разрушен, скоро все кончится и будет здесь нормальная жизнь, – уговаривала его она.
Рапорт не подписали. Только в начале 1948 года, папа уволился. Ему подарили напамять печатную машинку, и мы уехали в город Житомир. Это была большущая глупость.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЖИТОМИР
Вернувшись в Житомир, первое, что мы увидели – зто разру-шенный вокзал и улицу Ленина. На участке от площади Розы Люксембург, где был наш дом, до Московской улицы почти не осталось домов – сплошные руины, ни одного целого дома. В Военном госпитале трехэтажный лечебный корпус, уникаль-ный памятник архитектуры XVII века разрушен и т.д. Всего в Житомире было разрушено 533 дома, 31 предприятие, 16 школ, 3 техникума, 2 института, больница, поликлиника, железнодорожный узел. Население города после войны уменьшилось вдвое, всего 53 тысячи жителей. Вот такую цену пришлось заплатить Житомиру за победу над коварным врагом, кто пережил эту страшную трагедию, День Победы – это не просто праздник избавления от страшного смертельного врага, а от опасности, которую страна не знала за всю историю.

Незабываемая встреча
За пару лет до нашего приезда в Житомир возвратился воен-ный госпиталь, где дядя Миша, был начальником терапевтиче-ского отделения. Во время эвакуации ему разрешили взять его мать, то есть Риву и тетю Лизу с детьми. Они жили вместе. Так же они возвратились в Житомир. Им дали квартиру на улице Базарной (Первомайской). Эта улица не была разрушена. Там стояли одноэтажные дома. В начале улицы жили военные и гражданские врачи. Дядя Миша выделил им большую комнату. Мы поехали к ним.
Нас встретили с радостью, особенно, моя любимая бабушка Рива. Так получилось, что в одной комнате жили семь человек с удобством во дворе. Ну, как говорится: «в тесноте, да не в обиде». Через стенку в двух комнатах жили дядя Миша с двумя сыновьями Яшей и Лелей. С ними жила и тетя Клара,- родная сестра умершей в эвакуации жены дяди Миши. Она решила заменить Яше и Леле их мать. По неизвестным причинам, тетя Клара всячески настраивала детей против семьи тети Лизы.
Мой папа и дядя Миша были большими друзьями и любили друг друга. Братья меня встретили, как чужого.
В Житомире мы не были знакомы, жили в разных местах. Они были старше меня на год и три месяца. Леля, еще до нашего приезда закончил два класса музыкальной школы, его отчислили за то, что он увлекался игрой эстрадной музыки. Он прекрасно играл на фортепиано, у него был абсолютный музыкальный слух. Все свободное время он занимался на пианино, которое стояло у него в комнате. Леля даже кушал на пианино, закрыв его крышкой. Кто его слушал, никогда бы не поверил, что этот мальчик учился всего два года в музыкальной школе. Он играл по нотам и по слуху, играл все правильно.
Жизнь семи человек в одной комнате была нелегкой. Соору-дили ширму, отделили небольшую территорию для нашей спальни. Папа хлопотал о выделении нам квартиры, но дело решалось медленно.

Тетя Клара
Меня определили учиться в школу №15.. С первых же дней я проявил себя драчуном и слабым, а точнее, плохим учеником. Постоянные болезни, больницы сказались на моей успеваемо-сти.
Братья про это рассказывали тете Кларе, она воспринимала это с удовольствием. Даже тогда, когда дядя Миша бывал в командировках, она обязательно напоминала братьям, чтобы в письмах к папе, они обязательно писали, как Гриша плохо учится, тем самым, напоминая о своем превосходстве в воспитании его детей.
В этой связи, хочу добавить, что тетя была старой девой и, как говорят, «положила глаз» на дядю Мишу, стараясь заменить детям не только маму, но и жену. Ничего не вышло, и она осталась прислугой у детей на всю, оставшуюся жизнь. Тетя Клара натравливала близнецов против родни со стороны их папы: высмеивали их, придумывали им всякие клички, унижали их. Больше всех доставалось беззащитной семье тети Лизы, которая еле-еле сводила концы с концами.

Бабушка Рива не могла без работы
Бабушка Рива постоянно трудилась. Не могла жить без тор-говли. Ее познакомили с одним барыгой, который продавал, инкогнито, по знакомству, мануфактуру спекулянтам, а они, спекулянты, перепродавали ее на базаре и имели определенный доход. Их, конечно, отлавливали. Риву несколько раз арестовы-вали, и дяде Мише приходилось ее освобождать. Он говорил, что она позорит его, вредит его карьере. Бабушка, молча, слушала, посидела пару дней дама, а затем продолжила свои «походы». Ее уже не трогали,– знали, чья она мать. Каждый раз, когда она приходила с базара, то приносила мне вкусную и свежую еду. Бабушка меня очень любила, и я ее очень люблю, до сих пор.

Учёба в школе
Школа № 15 была семилеткой, то есть, в ней заканчивали семь классов. Добавлю, что обязательным образованием в то время было семь классов, и что мальчики и девочки учились в разных школах. С этим я и сейчас согласен. Было больше уважения мальчиков к девочкам и наоборот. В школе была художественная самодеятельность, и туда отбирали учащихся. Прослушали и меня. Подошла моя очередь и меня позвали на сцену. Руководитель нажал на несколько клавиш, и я их пропел. Он внимательно посмотрел на меня и сказал, не-много заикаясь:
– Подожди меня в зале. Я окончу проверку и к тебе подойду. Поговорим. – Звали его Сергей Андреевич. Он подошёл, сел рядом:
– У тебя хороший музыкальный слух и замечательный голос, красивый тембр. Тебе не надо петь в хоре, ты должен петь один, а в хоре ты будешь выделяться. Нельзя перетруждать твой голос. Береги его.– Мы попрощались. Позже я узнал, что он работает в музыкальном училище завучем.
Рядом, по той же улице, была школа №25. Она была десяти-леткой. Кто хотел продолжить учёбу, мог перейти после окончания 15 школы в школу №25. Некоторые, а может большинство, шли учиться в техникумы, ФЗУ или в другие учебные заведения, куда принимали после семи классов. Ребята этих школ общались между собой и знали, что происходит в каждой из них. Мои братья учились в 25 школе, и, конечно же, узнали, что у меня хороший голос, и что Сергей Андреевич уделил мне особое внимание.
Уже окончились занятия, и я собрался идти домой, когда уви-дел, что ждут меня мои братья. Мы поздоровались, и Лёля спросил, почему я к ним не захожу?
– Я без приглашения в гости не хожу.– Приходи, попоем,– пригласил он. Вечером я зашёл к ним, предварительно пошу-тив, сказал маме, что я иду налаживать дипломатические отно-шения. У них были дома все. Поздоровался с теми, кого не ви-дел, и они стали меня расспрашивать об эвакуации, о том, о сём. Я не стал особенно распространяться, зная, что с ними говорить надо осторожно, стараясь больше слушать:
–Ну, а какие песни ты знаешь, какие любишь петь?– я от-ветил:
– В основном слушал песни по радио, – это было моим един-ственным развлечением в больнице, когда я там лежал или дома.
– Ты, Лёля, играй, а я тебе подпою,– и начал подпевать одну, другую.
– Пой громче, не стесняйся.–. Мы спели столько песен, что их было бы достаточно на целое отделение концерта. Дома рас-спрашивали, как ко мне отнеслись?
– Нормально, – ответил я.
Каждый день, идя в школу, родители давали нам с собой бу-терброд. Были учащиеся, у родителей которых не было, что им дать.
Одним из них был мальчик по фамилии Деминштейн. Вид у него был измученный и одет он был хуже всех. Узнал, что его отец парикмахер, и что у них большая семья, предложил ему половину бутерброда, но он отказался. Я стал его уговаривать:
– Мой отец тоже парикмахер и мы, вроде бы, родственники.– Наконец, еле уговорил. Нам хватило бутерброда на двоих.
Курильщики
Дети военных лет, почти все курили с детства. На каждой пе-ремене невозможно было попасть в туалет. Дым стоял столбом. Курили они самокрутки с махоркой и табаком. Особенно в зим-нее время, когда долго стоишь на холоде, и ждёшь, пока освободится уборная. Я подговорил несколько ребят со старших классов, проделать такую шутку. Пацаны не только курили, но одновременно, писали. В это время быстро снимали с них шапки и подставляли под струю. Писающие сразу не могли остановиться, и шапки наполнялись мочой. Дальше, что было вы, дорогой читатель, можете себе пофантазировать. Смеялась вся школа. Я был хулиганом, в эвакуации меня вос-питывала улица.

Изя Ладензон. Мои родственники
В классе я подружился с хорошим, скромным мальчиком Он хорошо учился и предложил мне свою помощь. Я с удовольствием её принял. Два - три раза в неделю я к нему приходил. Этот мальчик – Изя Ладензон. Отец его погиб на фронте. Был у него старший брат Борис и очень гостеприимная мама. Мы не только учили уроки, но и занимались спортом: играли в футбол, баскетбол. К дереву было прибито ведро без дна, и мы туда забрасывали мячи. Братья увлекались шахматами. Изя. постоянно меня подбадривая, говорил:
– Гриша, ты очень способный и очень ленивый мальчик. – Мы с ним дружим, по сей день. Старший брат его Борис был всесторонне развитым. Сейчас ему 80 лет, а он бегает каждое утро по 5 километров и делает различные виды зарядок.
В школе меня все знали благодаря моему голосу. Был ещё один мальчик с хорошим голосом. Мы с ним пели дуэтом песню «Эх, дороги», а в основном, я пел один. Часто заходил к Леле, чтобы разучить новую песню.
С Гариком, к сожалению, я встречался редко. Они жили далеко от нас. Квартира у них была в старом доме, одна большая комната и коридор. Жили бабушка и дедушка, тётя Роза с тремя детьми: Кеней, Гариком и Димой. Папа их при-езжал довольно редко из длительных командировок. Я его плохо помню. Слышал, что по национальности он русский и, что он любил выпить. Он помог эвакуироваться всей семье и, тем самым, спас их от гибели. Помог им возвратиться в Житомир. Тётя Роза вскоре умерла. У неё были проблемы с лёгкими и трое детей остались на иждивении у бабушки с дедушкой. Папа им оказывал небольшую денежную помощь. У нас самих не было денег.
У папы был брат Бума – они были близнецами. Жил Бума в городе Хмельницке. Вернулся с войны инвалидом. Получил ранение в ногу и ходил в ортопедическом ботинке. Классный был человек. Уже, будучи дома, соседи ему рассказали, что жена в его отсутствии вела себя непристойно. Подробности я не знаю. Мама говорила, что она была красивая женщина. Осталась ли она при немцах, или эвакуировалась,– мне не известно. Дядя Бума с ней расстался, и сошёлся с другой женщиной. У них родился сын Яша. Бума к нам приезжал часто. Он работал старшим контролёром на юго-западной железной дороге. Хорошо рисовал. В отличие от моего отца, любил в компании выпить и, вообще, был оптимистом.
У моего папы был ещё и старший брат, звали его Дузя. Он слу-жил в органах. Погиб в первые дни войны на фронте. Его жена, Клара, рано осталась вдовой с дочерью Идой на руках. Жили они в Киеве на Подоле. Я к ним часто приезжал, Клара была прелесть. Очень гостеприимная. В процессе моего повество-вания, я буду возвращаться к развитию событий в их жизни.

ОЧЕВИДЦЫ
По возможности мы ходили в гости к знакомым моих родите-лей. Были и такие, кто остался в оккупации. Они нам рассказали, что происходило в Житомире во время войны от начала и до кон-ца. Я постараюсь передать коротко, потому что говорили долго.
9 июля 1941 года в первой половине дня, Житомир был оккупи-рован. С целью запугивания населения, на центральной площади фашисты проводили публичные казни. В городе стали делать облавы для отправки молодёжи на принудительные работы в Германию. Особенно жестоким было отношение к людям еврейской национальности. Их убивали только потому, что они евреи. На 10-том километре от центра города выкопали шесть больших котлованов. Мужчин расстреливали, а детей и женщин закапывали живыми. Верхний слой земли ещё долго шевелился от движения, закопанных живыми людей. Два с половиной года Житомир находился под фашисткой оккупацией. Дважды пришлось освобождать город. Первая попытка закончилась неудачей в ноябре 1943 году. Немцев выгнали, наконец, в ночь с 31 декабря 1943 года на 1 января 1944 года.
Я спросил о судьбе моего друга детства Юзика.
Он гулял во дворе, когда зашло несколько фашистов и поли-цай.
– Вот гуляет маленький юда, – сказал он и указал на Юзика. Один из фашистов схватил Юзика за ноги и, сразмаху, ударил его об угол дома, да так, что голова раскололась на две части. А родителей расстреляли.
Через несколько, лет я познакомился с одним мальчиком по имени Лёня. Он рассказал жуткую историю из его жизни при фашистах. Сотни евреев собрали на площади и погнали в сторо-ну Богунии, - район в Житомире по шоссе на Львов. В толпе были женщины, старики, дети и вся его семья. Лёне тогда было 11 лет. Там был вырыт длинный ров. Фашисты и полицаи построили всех в ряд и стали обыскивать каждого, даже заглядывали в рот. Была паника, визги, крики. Ужас! Прогремело несколько выстрелов. Очнулся Лёня в яме. Было уже темно. Стал выпазить по трупам и звать маму, бабушку, но ответа не последовало. Понял, что нет их в живых и стал ползти по горе трупов к тому месту, где можно было выбраться. Вылез из ямы и спрятался за дерево. Дальше он не стал рассказывать, ему было тяжело. У него на глазах появились слёзы.

КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС
На первом плане стоял квартирный вопрос. Больше жить в таких условиях было немыслимо ни нам, ни Лизе с семьёй. Случайно мы узнали, что напротив нас в переулке ос-вобождается квартира. В ней проживает чиновник с семьёй и его эта квартира не устраивает. Отец пулей помчался туда. Познакомился с хозяином, рассказал ему положение дел, где служил, кем работал, кого обслуживал. Очень попросил его похлопотать, чтобы эту квартиру дали нам. Пообещал, что услуги моего папы ему тоже пригодятся.
Полищук, такой была фамилия чиновника, оказался порядоч-ным человеком и квартиру нам дали. Прежде чем съехать, По-лищук предупредил о сырости, особенно, в осеннее и зимнее время года и пообещал своё содействие в ремонте квартиры.
Сырость – это мягко сказано. По стенам текла вода. Жить в таких условиях было совершенно невозможно, особенно мне с моим ревматизмом. Стали бить тревогу. Управдомами сослался на то, что у него нет денег на закупку нужных строительных материалов. Требуется капитальный ремонт. Пришли журналисты и с ними прораб. Обследовали каждый метр. Пригрозили прорабу и управдомами, что если не будут приняты экстренные меры по ремонту квартиры, то пришлют прокурор-скую проверку, а они найдут, за что их наказать.
После такого «наезда», – пошло, поехало. Появились нужные материалы и прораб с рабочими. Управдом попросил папу, что-бы он позвонил по какому-то телефону и сказал, что всё в по-рядке. Папа пообещал обязательно позвонить, когда закончат работу и пришлют комиссию по приёму проделанной работы.
Квартира состояла из двух комнат и большой кухни с погре-бом. Водопровод- колонка была в 30 метрах от дома и страшная деревянная, загаженная уборная. Мы с мамой часто вспоминали о львовской квартире с паркетными полами, с тёплым туалетом, где унитаз был с тремя педалями: одна сливала водой, вторая щёточкой подтирала, а третья подмывала.
Через стенку с нами жил капитан с семьёй, в туалете он на-жал на педаль, щетка его мазнула. От неожиданности он подскочил и нагнулся посмотреть, что это. Нажал на педаль, и щётка мазнула его два раза по губам. Молчал бы, а он не сдержался и рассказал об этом жене. Она две недели его к себе не подпускала. Узнав про это, мы долго смеялись, а теперь заплакали. Неужели, нельзя было поехать в Житомир на пару дней на разведку. Узнать обстановку. Неужели отцом повелевала боязнь остаться в Львове из-за бандеровцев, и ещё много «неужели».
Приезд в Житомир коренным образом изменил нашу жизнь, отнюдь, не в лучшую сторону. Работы у парикмахеров было немного. Мама не работала. Денег хватало на пропитание, а на одежду денег не хватало, приходилось экономить, чтобы купить необходимое. Я рос, одежда снашивалась, дряхлела, а новую купить было не за что. Плохо был одет и это меня страшно унижало.
Наконец, закончили ремонт, и мы переехали в нашу квар-тиру. Нужно было пилить дрова, носить воду. Всё это было на мне. У меня был товарищ, он мне помогал пилить, а я помогал ему. Вот так мы кооперировались. Складывал дрова в сарае, который тоже требовал ремонта Уголь, дрова, водопровод на улице, – всё как во время эвакуации. Вот так мы жили. Долго. День через день я приходил к Лёле попеть, у нас уже был большой репертуар и мы его обновляли новыми песнями, а день через день я приходил к Изе Ладензону, чтобы догонять, пропущенные знания. Не знаю за что, но меня в классе уважали, и приглашали к ним домой делать уроки.

Наш первый концерт
Как-то дядя Миша предложил нам с Лёлей выступить на кон-церте в госпитале и спеть пару песен. Мы начали выбирать, какие песни петь. Решили одну песню грустную о войне, а другую веселую. Грустная песня называлась «Галиночка», а другая песня называлась «Сирень, черёмуха». На концерте был весь медицинский персонал и ходячие больные, раненные на войне. Был полный зал народу. Когда я начал петь «Галиночку», наступила полная тишина и, когда закончил петь, тоже была тишина. Я и Лёля застыли. Нам показалось, прошла целая вечность. Раздался шквал аплодисментов и крики: «Браво»! Не давали начать другую песню. Ведущий концерта попросила нас спеть последний куплет. Содержание этой песни очень трогательное. Галиночка жила с отцом и он её безумно любил. Война их разлучила. Когда отец вернулся с фронта, то узнал, что фашист заколол её штыком. Красивая мелодия. Говорили, что некоторые плакали. Спел вторую песню, и зал долго не отпускал нас со сцены. Так прошёл наш первый концерт, и дяде Мише за нас не было стыдно.
Кроме меня эту песню никто не пел. Я её нигде не слыхал, ни по радио, ни по телевидению, в концертах, посвящённых Дню Победы. Нам её привёз из Ленинграда двоюродный брат Лёли Борис Бихман. Он учился там, в институте, умел играть на аккордеоне и, вообще, был очень способный человек. Борис пополнил наш репертуар многими песнями, которые я исполнял многие годы, и которые я больше нигде не слышал. Я благодарен ему за это.
Я уже писал, что улица, где мы жили, была заселена, в основ-ном, врачами, многие из них работали в госпитале. После кон-церта к Лёле стали приходить их дети, которые учились играть, кто на скрипке, кто на трубе и т. д. Среди них выделялся Жора Бадьян, который очень хорошо играл на скрипке. Отец застав-лял его заниматься по два, три часа в день. Жора хорошо учился в школе. Пел со мной дуэтом. Выступал в комических сценках, очень здорово свистел всеми пальцами, да так пронзи-тельно, что уши закладывало.
К нам приходили ребята отовсюду. Нужно было место для ре-петиций. Госпиталь, при всём желании заведующего клубом, не мог нам помочь,– ведь это воинская часть. У него на складе были кое-какие инструменты, и он готов был их нам дать. Я там увидел новенький саксофон-сопрано. Заведующий клубом мне его дал на длительное пользование, и я стал я его осваивать. Получалось, но больше всего меня тянуло к барабанам. Любовался, как барабанщики играют в эстрадных оркестрах, в цирках. Везде они сидят впереди или на возвышенности, привлекая к себе внимание своим артистизмом и техникой. Понимаешь, что они играют одну из главных ролей в оркестре. Играют и ногами, и руками, и по нотам, задавая ритм и настроение оркестру. Достаточно вспомнить фильм «Музыкальная история», где музыканты воюют за барабанщика, вытаскивая его из оркестровой ямы, и несут в эстрадный оркестр. Какое огромное значение играет барабанщик в оркестре цирка, где кроме игры вместе с оркест-ром, он подчёркивает разные трюки фокусника, клоуна, или, когда выскакивают на манеж джигиты на лошадях. Барабанщик сам играет напротяжении 30 минут лезгинку в бешеном темпе. Очень сложный инструмент. Скажу вам совершенно точно, что класс ударных инструментов в консерватории по сложности стоит на втором месте после скрипки. Я говорю «барабанщик», а ведь правильно говорить «ударник», потому что в музыкальных учебных заведениях называют «класс ударных инструментов», а их насчитывается больше 28 видов, и все они звучат при помощи удара.

Дворец пионеров
Однажды меня вызвал директор школы и сказал, что ему зво-нили из Дворца пионеров и просили, чтобы я пришёл к ним. Они хотят меня послушать. Попросил Лёлю пойти со мной. Нас повели в зал две женщины и мужчина.
– Скажи, мальчик, что ты будешь петь, и этот дядя тебе сак-компанирует, – сказала одна из них, и назвала его по имени отчеству,– я ответил:– со мной пришёл аккомпаниатор,– и указал на Лёлю. Они переглянулись удивленно. Лёля сел за пианино и начал играть вступление к песне композитора Леонкавалло «Скажите девушки», как было написано в нотах. Я начал петь с чувством, стараясь передать содержание и мелодию песни. Мы выбрали эту песню, потому что она считается классикой, и её гораздо тяжелее спеть, чем другие песни. Когда мы закончили, они стали тихо делиться мнениями. Я подошёл к фортепиано и стал ждать, что они ска-жут. Ждали недолго.
– Знаете, мальчик, как вас там, Ший, – сказала она неприят-ным тоном, очевидно, чтобы меня принизить.
–А вы других песен не знаете?– знаю много,– ответил я.
– Так спойте какую-нибудь пионерскую,– я не знаю, не приходилось петь.
– Вы должны петь песни по содержанию, соответствующие вашему возрасту,– вмешалась в разговор другая.– Будут учить вас петь, и песни подберут, соответствующие возрасту,– уверенно заключила женщина. Позднее я узнал, что это была директриса.
–Что касается аккомпанемента, то у меня никаких замечаний нет, – вмешался в разговор мужчина. – Талантливый мальчик.
– Из того, что мы вам сказали, вы должны сделать правильный вывод. Ну, что вы скажите?– обратилась ко мне директриса:
–Учить меня петь не надо. Пою песни, которые мне нравят-ся, и посещать занятия у меня нет времени. Должен учить уроки. В первом и втором классе писал на газетах между строк, долгое время лежал в больницах. Так что, извините, мне нужно догонять упущенное – С нами попрощались, и мы пошли домой.
По дороге Лёля сказал, что о моём голосе не сказали ни слова. После такого прослушивания я всю ночь не спал. На сле-дующий день после уроков ко мне подошёл директор и спросил:
–Ты, что там наговорил?– ничего,– ответил я.
– Больше в школе я петь не буду.
Узнав об этом, руководитель хора Сергей Андреевич, нашёл меня, и я ему рассказал о том, что произошло. Он возмутился:
– Я позвоню им с работы. Великие специалисты! Они будут учить петь. У Шия с этим всё в порядке.
О каком возрасте может идти речь? Кто может установить черту, до которой нельзя петь о любви, а после которой можно? Разве мальчики и девочки не влюблялись в младших классах? О каком возрасте может идти речь для детей войны? Они с 10 лет работали на заводах и фабриках наравне с взрослыми, по 12 часов в сутки. Некоторые спали на заводе, чтобы не терять вре-мя на ходьбу домой. Купались в общей бане. Писали на газетах между строк огрызками карандаша. Жили в холоде и в голоде. Да, вообще, педагоги должны знать, что чувство любви прихо-дит в разном возрасте. Есть люди, дожившие до старости, и не испытали этого чувства, данного Всевышним.
Недавно смотрел и слушал концерт, посвященный 68 годов-щине Великой Победы над фашизмом. Выступал детский ан-самбль «Непоседы». Мальчик с девочкой дошкольного возрас-та одетые в костюмы лётчиков, держались за ручки и пели песню из кинофильма «Небесный тихоход», первым делом са-молёты, ну, а девушки потом и т. д. Вся песня о любви и ничего страшного в этом нет. Выглядело даже забавно. Много раз я слышал песни о любви, которые поют школьники. Когда я пел «Скажите девушке» мне уже было 13 лет, и я считал себя взрослым человеком после того, что я пережил во время войны. Педагогика, которая устанавливает возраст любви – это чушь. Педагоги, которые вгоняют любовь в определенные рамки – это вредители, особенно старые девы.
Так было в советское время. На всё были инструкции партии, и они должны были выполняться безоговорочно. Людям не надо было думать и, ни в коем случае, нарушать их, особенно педагогам.
Больше во Дворец я не ходил. Правда, один раз, меня попро-сили спеть по радио песню о футболистах. Очень попросили. Я пришёл во Дворец и выучил мелодию за 20 минут, а слова учить наизусть не надо было,– это же радио. Руководитель был удивлён, что я так быстро запомнил мелодию.
. Несколько слов нужно сказать о Яше, брате – близнеце Лёли. Его учили играть на скрипе, но он не хотел и, не любил на ней играть. У него был противный звук, и всё время он играл одну и ту же детскую песенку. Тётя Клара заставляла его заниматься, а он ей говорил:
– Ква,- так он сокращённо называл тётю, букву «л» он не вы-говаривал. –Я лучше пойду дров нарублю.

О ВСЕСТОРОННЕМ РАЗВИТИИ
Уважаемый читатель может подумать, что основным видом отдыха у нас была художественная самодеятельность. Мы не были фанатами – развивались гармонично: делали физическую работу дома, бегали, прыгали, лазили по деревьям, особенно в садах, где были фрукты. Нас гоняли, ловили, наказывали.
На бульваре открылся летний кинотеатр, и там, показывали заграничные фильмы такие как «Девушка моей мечты», «Судьба солдата в Америке», «Пэтэр» и другие. Денег на билет у меня не было, приходилось пробираться «зайцем». Бывало, приходилось залазить высоко на деревья, которые росли вокруг кинотеатра и смотреть.
Часто вечерами я бегал во двор Дома Офицеров. Там была летняя танцплощадка, обнесённая дощатым забором. Между досками были большие щели. Можно было увидеть, как играли музыканты, и как играл барабанщик, сидя на возвышенности. Оркестр играл знакомые мелодии и один из музыкантов пел. Микрофонов не было, он это делал просто для себя. Звали этого хорошего музыканта Борис Набедрик. Интересно, что его отец был владельцем парикмахерской, в которой работал мой папа «мальчиком».
И ещё. Случайно я увидел барабанщика из оркестра у нас в переулке. В соседнем доме жили его родственники. Я не постеснялся и подошёл к нему. Поздоровался. Он был маленького роста, в военной форме. Рассказал о моей мечте научиться играть на барабанах.
– Я знаком с твоим отцом и готов тебе помочь, но знай, что это не так просто, как кажется. Нужно проявить терпение, настойчивость,– предупредил он..
– А пока я тебе скажу, что нужно делать.

О нашем ансамбле
К нам продолжали приходить ребята и девочки. Некоторые были старше нас. Их тянула к нам свобода творчества, в хоро-шем смысле этого слова. С нами учился самый высокий маль-чик в нашем классе Коля Абрамов. Он сочинял хорошие стихи, фельетоны, в которых высмеивал лодырей, пьянчуг, расхитите-лей государственного имущества и другие пороки. Делал он это остроумно и смешно,– он вёл программу концерта. К нам пришли две девушки Ева и Валя. Они замечательно пели дуэтом и были красивые. С Евой я пел «Летят перелётные пти-цы». Ева была очень красивая и в неё все были влюблены, кроме меня. К нам пришёл потрясающий парень Толя Рюмин. Он был постарше нас, и был всесторонне развитым человеком. Хороший голос, начитанный, замечательный спортсмен, у него мы многому могли научиться. Таким образом, у нас сложился дружный коллектив. Были все жанры, даже была танцевальная пара. Мы давали концерты и проходили, как сейчас говорят: «на ура». Нужно обязательно сказать, что некоторые участники ансамбля впоследствии стали известными и заслуженными людьми. Я с ними сотрудничал и был в дружеских отношениях. Дальше я их обязательно назову.
В тот день, когда мы вернулись из Дворца Пионеров, у братьев произошло важное событие. Дядя Миша привёл в дом женщину и объявил её своей женой. Она была моложе дяди, некрасивая с длинным носом, и звали её Леонтина Семёновна. О том, как это событие восприняли дети, особенно, тётя Клара, вы себе можете представить. Описывать я не стану. Волновало меня только то, что нам не было где репетировать, ведь мы до этого собирались у Лёли, а как будет дальше? Ведь музыка и лишний шум мог ей не понравиться. Волнения были напрасны. Против детей мачеха не пошла.

Школа № 25
Прошло время. Я окончил школу № 15. и перевёлся в школу №25 – решили продолжить образование. Со мной перевелись мои старые друзья и Изя Ладензон. Мы были зачислены в тот класс, где учились мои братья.
Другие учителя, другие учащиеся.
Скажу вам откровенно, что я учиться не любил и учителей не любил, кроме некоторых. Они мне отвечали взаимностью. Ребя-та в классе были хорошие, среди них выделялся Шурик Рушай-ло. Он сыграл большую роль в моей ученической жизни. Хоро-шо учился, был старостой класса, организовывал внеклассные мероприятия, заботился об общей успеваемости класса. Кри-стально честный человек, и делал всё это не ради того, чтобы завоевать любовь учителей, а от всей души. Его все уважали и любили. Скажу без преувеличения, что он был старостой всех старших классов. Я о нём вспоминаю с большой теплотой. Мы с ним быстро подружились по разным причинам. Шурик хотел меня вытащить из посредственных учеников в хорошие. У меня не было нужных принадлежностей для учёбы в старших классах, не было нужных карандашей, готовальни для черчения и некоторых учебников, а главное, особого желания учиться, что происходило от моей глупости и лени. Счастье, что я вовремя спохватился.
Шурик жил близко от меня. У них был собственный дом, уцелевший во время войны. Я часто приходил проконсультироваться с ним по разным вопросам, касающихся учёбы. Жили они не бедно. Мама его была очень добрая, и гостеприимная женщина. Всегда старалась угостить, чем - нибудь вкусненьким. Отец Шурика погиб на фронте. Мама рас-спрашивала обо мне, а Шурик старался приукрасить мои способности, особенно то, что я хорошо пою. Меня попросили спеть. Я застеснялся, но Шурик настоял. Начал петь песню на еврейском языке «Папирэны киндэр», что означает – бумажные дети. Песня эта похожа на молитву. Мама плакала, а Шурик побледнел. После меня просили ещё попеть, и я пообещал:
– В следующий раз приду с аккомпаниатором, то бишь с Лё-лей, и мы попоём.– Пианино у них было.
Я очень стеснялся своей одежды. Шурик видел это, а вида не подавал. С тех пор мы подружились с Шуриком на долгие го-ды.
Мальчики и девочки учились в разных школах и, когда в нашей школе устраивали вечери, то приглашали девочек из школы №14. Эта школа считалась элитной. На вечерах давали совместные концерты. Организатором подобных мероприятий был Шурик Рушайло, и я никак не мог отказать ему, петь в кон-церте. Выйдешь на сцену, и долго с неё уйти не можешь.
Вообще мне нравились другие женские школы: №7 и №17. Там были девочки попроще и не надо было петь, тем не менее, Шурику я не мог отказать.
На одном из таких вечеров, которые проходили в нашей школе, присутствовала директриса женской школы № 14. Она была дочерью нашего первого секретаря обкома партии дважды Героя Советского Союза Фёдорова, – легендарная личность. Организатор и руководитель одного из партизанских соединений во время войны. После моего выступления меня подозвали к ней, и она меня попросила:
– Когда у нас в школе будут проводиться вечера, чтобы вы пели, – это моя личная просьба,– Сказала она с красивой белозубой улыбкой. Если бы я был умнее и находчивей, то нашёл момент и попросил её помочь с квартирой. Впрочем – это мой бред.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ МОЕЙ СЕСТРИЧКИ
25 апреля 1949 года родилась моя сестричка Аллочка на 14 лет моложе меня. Мама рожала её в страшных мучениях. Долго лежала в больнице, и когда её привезли домой, она сильно страдала от боли, да так кричала, что я от страха уходил из дома. Ужасно было слышать эти вопли, и я сильно переживал. Жалко было маму, ведь мы с ней столько прошли вместе. Сердце разрывалось на части. Приходили врачи – гинекологи. Давали обезболивающие лекарства и стоны, наконец, утихли.
Первое время я ревновал – малышке уделялось большая часть внимания, но это быстро прошло. Алла росла симпатичной де-вочкой и, я бы сказал, талантливой. Когда ей было 8 месяцев, она, держась за перила кроватки, пела: «Ах, Самара-городок».
Рождение Аллочки дало какой-то взрыв, толчок к пересмотру своего поведения и отношения к дальнейшей жизни. Ответ-ственность за самого себя. Всё, что в моей жизни было и будет – это «Я». Нужно немедленно распределить своё время на учебу, музыку и свободное время. Одним словом «повзрослел». Это не фантастика, так произошло со мной на самом деле. Я дал себе клятву, что сделаю всё, чтобы жить нормальной жизнью: окончить школу, получить аттестат зрелости, получить высшее образование. Оно зависело не только от знаний, но больше от национальности, от взяток или блата. Я уже много слышал по этому поводу.
Больше стал уделять времени учёбе, перестал получать двой-ки, и обнаружил, что легко и быстро усваивал материал, гораздо быстрее, чем те, кто мне помогал. Учителя, возможно, по привычке, занижали мне оценки. Это заметил и Шурик Ру-шайло. Осторожно намекнул классной руководительнице Наталье Михайловне.

Наши учителя
В этой связи хочу сказать, что учителя, в основном, были прекрасно знающие свой предмет, интересно и увлекательно излагали материал, отличались своеобразной методикой преподавания, иногда даже странной. Хочу вспомнить некоторых из них, правда, не всех помню по имени отчеству, – прошло 60 лет, но суть не в этом, а в методах преподавания. Историю преподавал Соломон Моисеевич Бенемович. Фронтовик, раненый в руку. Когда был его урок, открывалась дверь, летел портфель на стол, а за тем он входил сам. Очень интересно излагал материал. Учил нас конспектировать основные тезисы не под диктовку, а самостоятельно мыслить, что главное, в изложенной теме. Давал больше, чем было в учебнике. Однажды он меня вызвал отвечать, а я не был готов к уроку. Мне подсказывали со всех сторон, я что-то мямлил. Соломон Моисеевич меня остановил и сказал:
– Не мучайся. Я тебе поставлю тройку за то, что ты хорошо поешь
– Не ставьте мне ничего,– попросил я. – На следующий раз я выучу то, что было задано на сегодня, и что будет задано на следующий раз. За оценку моего пения большое вам спасибо.
– Молодец. Хорошо сказал, – улыбнулся он.
В те далёкие времена не было отдельно кабинета физики, хи-мии. Все необходимые наглядные пособия учитель, с помощью учеников, приносил в класс.
Физику преподавал учитель по фамилии Бычинскикий. Ни один урок не проходил без опытов. Многое изготавливал он сам. Для одного из опытов потребовалось электричество. Вклю-чил свет, а лампочка не загорелась. Вывинтил лампочку из па-трона и, чтобы проверить, есть ли ток в сети, послюнявил палец и засунул его в патрон. Мы обалдели, ток был,– лампочка перегорела. Кроме того, что он хорошо знал и любил свой предмет, он был замечательный художник-профессионал.
.Интересно преподавал математику Яков Львович Вулах. Он требовал от учащихся самостоятельно мыслить. Вечно опазды-вал на урок, даже тогда, когда должна быть контрольная работа. Ребята жаловались, что не успеют, а он отвечал:
– Кто знает, тот успеет.
На вопрос: – Почему вы редко ставите пятёрки? – он отвечал:
– Бог знает на пять, я на четыре, вы…,– и так далее.
Будучи уже в довольно зрелом возрасте, он заочно окончил МГУ, механико-математический факультет.
Химию преподавал завуч, фамилию его не помню, но кличка его была «Лопух». Очень нудно проводил уроки. Ребята узнали, что он любил играть на балалайке. Боря Кутовой тоже играл на ней. Однажды он принёс её с собой в класс, и на уроке химии, как бы невзначай, зацепил струны. Завуч сразу насторожился и спросил:
– У кого балалайка, давай её сюда,– и играл целый урок, а мы внимательно слушали. Хорошо играл.

ЗАНЯТОСТЬ И КУЛЬТУРНАЯ ПРОГРАММА
С утра до вечера я был занят. Школа, уроки, репетиция, упражнения для игры на барабанах. Мог уже свободно заме-нить ударника в оркестре Дома офицеров. Важно было усвоить многообразные ритмические рисунки в разных танцах.
Сегодня на дискотеках, вообще, нет разнообразия движе-ний..Трясутся, размахивают руками. Если танец медленный,– прижмутся друг к другу и стоят, обнявшись. Танец предпола-гает совокупность определённых движений, синхронных с партнёром или небольшая импровизация. Танцам обучались ещё с дворянских времён. В послевоенные годы танцевали: вальс, вальс- бостон, танго, фокстрот, падеспань, краковяк, падэпатынер, польку. Этим танцам надо было учиться. Последними из них были твист, рокен-рол, а после началось безобразие. Ничего общего с танцами. Редко, кто из молодёжи умеет танцевать вальс. Мне можно верить. Я 14 лет проработал руководителем эстрадного оркестра на танцплощадке в парке культуре им. Ю. Гагарина.
Важным событием культурной жизни Житомира того време-ни, был приезд всемирно известного пианиста Святослава Рих-тера. Он родился и жил в Житомире. Старые музыканты знали его с детства. Они рассказывали, что он был озорным мальчи-ком, цеплялся за «конку», так называли трамвай. Кстати, первый трамвай пустили в Житомире. Приезжал С. Рихтер, чтобы посетить своих тётушек, и, одновременно давал один концерт в музыкальном училище. С ним приезжал его импресарио, полный рыжий человек и настройщик. Желающих послушать был полный зал и коридор. Я попасть на концерт не старался, – не очень любил классическую музыку.
Наша концертная бригада, как мы её называли, была востре-бована. Нас приглашали школы, разные организации, клубы. Нами заинтересовался горком комсомола во главе с первым секретарем Вилланом Фёдоровичем Бутенко. Он нас послушал и сказал:
– Концерт хороший, свежий репертуар, разнообразие жанров, есть чему поучиться профессиональным бригадам.
Свежий репертуар, потому что для нас писали наши авторы: Дима Квиселевич, сын учителя английского языка, впоследствии доктор филологии, мой товарищ Николай Абрамов наш одноклассник, Михаил Пресман наш друг из Киева. Они писали репризы, фельетоны и сами их исполняли. У нас были все жанры, и даже танцевальная пара. С оркестром у нас не всё ладилось. Не могли найти аранжировщика, который смог бы в лёгкой форме, расписать партии для инструментов. Что касается солистов, то скажу без преувеличения – они были просто замечательные: Ева Яхнис, Ольга Комарова, Валентина Лисёнкова, Валентина Рудницкая, Анатолий Рюмин. Пели соло и дуэтом. У них были не только красивые голоса, но и сами они были красивыми.
Творческие отношения рождали симпатии и, даже, любовь. Девочки любили петь со мной дуэтом, но не больше. Воз-можно, я не понимал ничего подобного. Но нет, думаю, что по-нимал и пользовался взаимностью. Это было настолько явно и убедительно, что не заметить и не почувствовать я не мог. Во-обще, я был чёрствым и тупым в таких тонких вопросах. Возможно потому, что я сам себе не нравился в бедной одежде, сын парикмахера,– это не придавало уверенности, почти все дети врачей, военных, а я…
Валя Лисёнкова была на нашем концерте и ей очень понравилось. Решила нас найти и прослушаться. Прекрасный голос,– просто соловей. Красивая и стройная. Находка. С готовым репертуаром. Рассказала, что она дочь военного и, где она живёт. Я стоял в стороне и слушал. В какой-то миг сердце моё дрогнуло. Почувствовал, что меня к ней влечёт. Ничего не испытывал подобного. Отошёл подальше. Мне показалось, что все на меня смотрят.
Когда закончили с ней разговаривать, она подошла ко мне и попросила проводить её домой. После небольшой паузы я отве-тил:
– Я не смогу без тебя жить после этого.
– Прекрасно,– сказала она, и мы пошли.
Прошло много лет, но я помню, то дерево, где мы стояли. На следующий день она пришла репетировать. Начала петь песню из кинофильма, который я смотрел, и слова этой песни я знал. Валя начала петь первый куплет:
– Коль жить, да любить, все печали растают, как тают весною снега. Звени дорогая, звени золотая, моя дорогая тайга. – И тут я вступил. От неожиданности все повернулись в мою сторону. Я стоял в углу:
– И пусть не меня, а её за рекою любая минует гроза. За то, что нигде не дают мне покоя её голубые глаза.
– Я так пел, что у меня мурашки по телу бегали. Всю душу вложил. Как-будто мы уже репетировали. Раздались аплодис-менты. Валя подошла ко мне, и при всех меня поцеловала, тихо сказав при этом:
– Я тебя не отпущу.
Горком комсомола, договорился с крымским горкомом о нашем приезде с концертами. Отца Вали, намечалось перевести на службу в г.Саратов. Это могло произойти в любую минуту. Отец был предупреждён. Валя боялась, что больше меня никогда не увидит, а ей многое нужно мне сказать.
После репетиции мы пошли в сад, и она стала меня уговари-вать, чтобы я приехал к ней, и мы вместе будем поступать учиться на артистов, а если мы больше не увидимся, то она умрёт. Начала меня обнимать и целовать, да так, что я чуть не потерял сознание. Напор был очень сильный, а я был уже «взрослый» мальчик и боялся совершить роковую ошибку, но этого не произошло. Валя убеждала меня стать артистом, что мы будем вместе работать, что у меня есть все данные. Умею петь и танцевать. Я ответил:
–У меня нет, и не будет роста, чтобы играть героя - любовни-ка, а играть на втором плане я не хочу. Да и это, мы говорим о далёком будущем. – Будем постоянно переписываться и воз-можно встретимся.– Так мы расстались. Впоследствии я узнал, что она окончила консерваторию, поет в театре оперы и балета города Саратова. Вот такая история.
. Наша бригада поехала в Крым. Нас встретили с радостью. Создали прекрасные условия для жизни и выступлений. Концерты проходили с успехом. В каждом городе нам устраивали интересные экскурсии. Время быстро пролетело, и мы с почётом вернулись в Житомир.
Для нас была открыта зелёная улица, но часто выступать мы не могли, – нужно было учиться. Репетициям стал уделять меньше времени, там было всё в порядке. На всякий случай, продолжал заниматься барабанами. И эти занятия мне пригоди-лись. Я стал заниматься нотной грамотой и быстро превзошёл всех житомирских ударников. Говорю без преувеличения.

ДАЛЬНЕЙШИЕ ШАГИ
Будущее, после окончания школы, я себе не представлял. Нужно было нажать на настоящее, т.е. на учебу. В этом у учителей насчёт меня сложились определённые стереотипы,– некоторые из них занижали мне оценки. С этим пытался разо-браться мой друг, но ничего не вышло. Учительская солидарность. Особенно ко мне придиралась учительница английского языка. Бездарно вела уроки. Все знали, что уроки в старших классах нужно вести на английском языке, или 75% на английском. Она говорила несколько простейших предложений, а весь урок тараторила по-русски. А внешность противная. На уроках я на неё старался не смотреть.
Она чувствовала мою ненависть к ней и сильно ко мне придиралась. Просто прессовала меня. Больше я над собой издеваться не мог позволить. То я не так сяду, то не туда повер-нусь, то не туда смотрю. На одном из таких уроков терпение лопнуло. Я собрал свой портфель, подошёл к её столу и запел во весь голос:
– О, Баядера, ты не любишь меня. – Вышел из класса. За мной пошли Борис Колодеж и Гриша Айзенберг
.Я и Борис в эту школу не возвратились, а Гришу Айзенберга удалось вернуть.
Мы с Борисом сели в спокойной обстановке и обдумали дальнейшие шаги:
-– Прежде всего, мы должны рассказать родителям, почему мы решили уйти из этой школы. Без родителей документы нам не отдадут. Оформление займёт определённое время. Я предла-гал продолжить учёбу в школе рабочей молодёжи № 24. Она работает в две смены: утром и вечером. Далее, нужно продумать версию, из-за которой, мы не хотим продолжать учёбу в 25 школе. У меня, такая версия есть.– Пока будут готовить документы, мы сможем уже начать посещать школу рабочей молодёжи. Учеба в такой школе, входит в трудовой стаж..Нужно обязательно поступить в комсомол, иметь спортивный разряд, и будет легче поступить в институт.– Рассказал я Борису и он со мной согласился.
На второй день, после того, как я ушел со школы, я всё объяснил маме и попросил пойти со мной в школу, чтобы забрать документы. Говорить ей ничего не придется, говорить буду я.
Утром пришли в школу, подождали классную руководитель-ницу. Меня окружили мои одноклассники. Я им ничего не отвечал, только попросил их разойтись. К нам подошла моя классная руководитель:
– Мы пришли, чтобы забрать документы. Продолжать учёбу я буду в другой школе. Говорить о причине, из-за которой я пере-вожусь в другую школу, я буду в присутствии директора шко-лы. Наталья Михайловна узнает, когда директор сможет нас принять. Ждать пришлось недолго.
– В чём проблема, Ший, почему взбунтовался?– Cпросил ди-ректор, и внимательно посмотрел на нас.
– Я не могу и не хочу учиться в школе, где большинство учи-телей, не объективно оценивают знания учащихся, и предвзято к ним относятся. Если ученика, заклеймили «троечником», то выбраться в «хорошисты» очень сложно. Особенно, если ученик из бедной семьи, и его родители не входят в родительский комитет класса или школы. Их не интересует участие в общественной работе на благо школы и её престижа. Правильно сделал домашнее задание,– значит, кто-то помог. Хорошо написал контрольную работу,– значит, у кого-то списал. Не так сидит, ни туда смотрит. Некоторые учителя заранее определяют место учащегося в ту или иную категорию оценок. Например, многоуважаемый Яков Львович, постоянно опаздывал на урок, когда должна быть контрольная работа. Ребята волнуются, что не успеют написать, а он говорит:
–Тот, кто знает, тот успеет.– Так остальные могут и не пи-сать? –На контрольную работу всем выделено одно время – 45 минут. Одни напишут быстрее, а другим нужно подумать.
Или еще, на мой взгляд, глупая шутка Якова Львовича:
– Бог знает на отлично, я на хорошо, а вы …
– Некоторые учителя забывают, что дети войны, такие как я, пережили бомбежку, взрывы, голод, холод и нищету, из которой до сих пор не можем выбраться. Два года я нагонял упущенное, благодаря Шурику Рушайло, Изе Ладензону, для того, чтобы меня унижали, как это делает учительница английского языка? Бездарно проводит уроки. За весь урок говорит всего пару предложений на английском языке, состоящих из трёх - четырёх слов. Да я знаю больше её во много раз. Я пою песни на английском языке. Она явно ко мне придирается. Не так сижу, не туда смотрю. Даже, подхалимы её не любят. Мне не нужен

ПРОФЕССОР, ЗАСЛУЖЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ ИСКУССТВ РТ НИЗАМУТДИНОВ ШАМИЛЬ ГИЛЬМУТДИНОВИЧ.

Низамутдинов Шамиль Гильмутдинович (национальность - татарин) родился в 1930 году 14 декабря в деревне Арслан Буздякского района Башкирской АССР.

Отец - Низамутдинов Гильмутдин Низамутдиович - сын бедного крестьянина. С 1915 по 1918 гг. был участником первой империалистической войны. В 1918 году. Был демобилизован и жил на родине. В 1919 году был взят в плен белогвардейцами и приговорён к расстрелу. В 1920 году с группой товарищей ему удалось бежать из плена. С 1920 по 1927 гг. работал по найму у частных предпринимателей на Дальнем Востоке. В 1927 году отец Ш.Г. возвращается в Башкирию. Когда родился сын, отец работал в Буздяке председателем районной кассы взаимопомощи. В 1932 году семья переезжает в город Уфа, где отец поступает на работу в магазин на должность заведующего. В 1934 году в семье родилась сестра – Низамутдинова Роза Гильмутдиновна. Мать - умерла в 1938 году, когда мальчику было шесть лет. В 1939 году Ш.Г. поступил в уфимскую среднюю татарскую школу №2, где проучился до третьего класса. Вторая жена отца была домохозяйкой и имела от него шестерых детей, которые были моложе Шамиля.

С первых дней Великой отечественной войны его отец пошёл на фронт и прошёл всю войну от Сталинграда до Берлина, дважды был контужен, и награждён пятью правительственными наградами. В 1942 году во время войны, когда в городе начался голод, мачеха на могла прокормить всех детей, и Шамиль с сестрой вынуждены была снова переехать в деревню Арслан к родной тётке – сестре отца, где он продолжал учиться в школе до марта 1944 года.

В марте 1944 года , когда тёте стало материально тяжело содержать племянников, он приехал в Уфу поступать в ФЗУ. Не поступив учиться, не устроившись работать, так как ему было всего14 лет, чтобы не умереть от голода он начал беспризорничать и воровать на базаре. В один из мартовских дней во время облавы его поймали на базаре и отвели в милицию. Оттуда он был отправлен в школу военных музыкантских воспитанников (нынче Уфимская школа-гимназия музыкальных воспитанников), где получил начальную музыкальную подготовку по классу тромбона. Там же в 1944 году в октябре вступил в ряды ВЛКСМ. Школу военных музыкантских воспитанников окончил в 1946 году и был направлен в Севастопольское Краснознамённое зенитно-артиллерийское училище в качестве музыканта-воспитанника военного оркестра, там же проходил действительную военную службу. В 1945 году после победы возвращается в Уфу его отец, и начинает работать в Министерстве местной промышленности экспедитором.

В армии Ш.Г. был секретарем комсомольской организации оркестра. Вместе с училищем в 1946 году переехал в город Житомир Украинская ССР. Там он окончил 7 классов вечерней школы №1 в 1948 году, и в этом же году поступил в Житомирское государственное музыкальное училище им. Косенко.

В 1952 году окончил музыкальное училище и в этом же году поступил в Московскую ордена Ленина Государственную консерваторию им. Чайковского на оркестровый факультет в класс тромбона профессора В.А.Щербинина. В конце сентября 1952 года демобилизовался из рядов Советской Армии. С ноября 1952 года учёбу в консерватории совмещает с работой в самодеятельности в качестве руководителя духового оркестра сначала в клубе \"Красный октябрь\" ВРЗ \"1905 года\", затем в ведомстве обкома профсоюзов Госучреждений.

Учась в консерватории Ш.Г., с первых же дней вёл общественную работу: сначала был агитатором, потом бригадиром агитаторов на подшефном заводе железобетонных изделий, был профоргом в группе, членом комсомольского бюро оркестрового факультета. В 1955 году был избран членом комитета ВЛКСМ консерватории, где сначала был ответственным за бытовой сектор, а впоследствии являлся заместителем секретаря по организационной работе. За время учёбы выполнял и отдельные комсомольские поручения, например, по поручению райкома ВЛКСМ участвовал в комплектовании отправке в совхоз \"Краснопресненский\" на целинных землях комплекта инструментов для духового оркестра. С 1956 года до окончания консерватории был заместителем заведующего агитпунктом. В сентябре 1956 года вступил кандидатом в члены КПСС.

Ш.Г. в 1957 году был делегатом от советской молодёжи на шестом Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Москве в составе эстрадного оркестра ЦДРИ. В этот год его отец выходит на пенсию.

В это время его отец работал заведующим складом Министерства местной промышленности Башкирской АССР в г. Уфе. Его сестра также жила в Уфе и работала в швейной мастерской. В 1957 году Ш.Г. окончил консерваторию и был направлен на работу в качестве преподавателя по классу тромбона и камерного ансамбля в Казанскую государственную консерваторию. В 1958 году в Казани был принят в члены КПСС. По приезду в Казань он сразу активно включился в общественную жизнь коллектива, выполнял различные поручения, неоднократно был избран членом партийного бюро и профкома, был председателем участковой избирательной комиссии.

В 1960 году в Казани он окончил философский факультет Вечернего университета Марксизма-Ленинизма при Казанском горкоме партии. И был назначен внештатным инструктором Советского РК и обкома КПСС. С 1961 по 1966 гг. по совместительству работал заведующим музыкальной частью Казанского ТЮЗа. В 1962 году по конкурсу был избран на должность и.о. доцента и зав. кафедрой духовых инструментов. Ш.Г. с 1962 по 1977годы. трижды был избран на должность заведующего кафедрой духовых инструментов. В те годы, когда ещё в Казанской консерватории эта кафедра формировалась, как творческий коллектив, роль Ш.Г. в качестве заведующего была очень значительна. За эти годы на кафедре активизировалась научно-творческая и концерно-исполнительская деятельность работников кафедры, заметно повысился уровень подготовки исполнителей на духовых инструментах. В 1964 году заочно окончил аспирантуру при Московской консерватории под руководством двух крупнейших профессоров В.А. Щербинина и Г.А. Орвида. За плодотворную педагогическую и научно-методическую работу в 1967 году ему было присвоено учёное звание доцента.

В годы создания симфонического оркестра Татарской государственной филармонии (1966-1967 годы) Ш.Г. назначается художественным руководителем филармонии. Вместе с главным дирижёром оркестра Народный артист СССР, Народный артист ТАССР, Лауреат Всесоюзного конкурса, Лауреат Государственной премии СССР, Н.Г.Рахлиным, благодаря громадным усилиям за довольно короткий срок им удаётся создать симфонический оркестр. И через полгода, в феврале 1967 года состоялся его первый концерт.

С 1970 по 1973 годы он совмещал заведование кафедрой с должностью декана исполнительских факультетов консерватории. В 1974 году он был избран на должность и.о. профессора.

Это был один из ведущих педагогов страны, обладавший всесторонними знаниями в области исполнительства на духовых инструментах. Являясь способным педагогом, отзывчивым и внимательным к индивидуальности студентов, отличался сам высокой организованностью. Он строил свои педагогические принципы, опираясь на достижения мировой исполнительской культуры на духовых инструментах. Особое внимание на занятиях по специальности уделял индивидуальным занятиям учеников, и этим достигался высокий исполнительский уровень студентов. Низамутдинов Ш.Г. воспитал более 80 музыкантов, которые в настоящее время работают в ВУЗах и ведущих оркестрах страны: Москве, Воронеже, Ростове-на-Дону, Казани, Уфы, Омске, Самаре, Ижевске, Волгограде, Чебоксарах, Йошкар-Оле, Саранске других городах. Многие из них отмечены высокими званиями тех республик, в которых они работают. Среди них: Г.З.Ройтфарб – Народный артист РТ, профессор (Израиль); Ю.Поздняков – Заслуженный деятель искусств РФ, В,Динеев – Заслуженный артист РТ, В.Семёнов – Заслуженный артист Республики Чувашия, Ф.Мамадалиев – Заслуженный деятель искусств Республики Кыргызстан, С.Калдин – Заслуженный учитель Республики Удмуртия, Р.Шагаев – Заслуженный работник культуры РТ, А.Саломыков – Заслуженный работник культуры Республики Башкортстан.

За годы работы в Казанской консерватории кроме преподавания по специальному классу тромбона и тубы, камерного ансамбля, духового оркестра, педпрактики и родственные инструменты, он читал лекции по «Истории исполнительства на духовых инструментах» и «Методике обучения игре на медных духовых и инструментах». Ш.Г. был одним из педагогов страны, которые вместе с другими ведущими педагогами столичных консерваторий впервые у нас в стране участвовал в разработке курса «История исполнительства на духовых инструментах» и более 20 лет успешно читал этот лекционный курс, ранее не преподававшийся в консерватории.

Все годы работы в консерватории Ш.Г. постоянно работал над повышением своего исполнительского и педагогического мастерства. Он регулярно многократно выступал с сольными концертами, всегда проходившими на высоком художественном уровне. Это был зрелый, вдумчивый музыкант, владевший хорошей школой и отличными исполнительскими способностями. Обладая красивым тембром звука на тромбоне, он проявил себя ярким индивидуальным артистом, его исполнительская манера всегда отличалась своеобразной интерпретацией замысла исполняемых произведений. Им было сыграно более 100 сольных концертов и концертов с духовым оркестром студентов консерватории. Работая в консерватории, он переложил для различных духовых инструментов и духового оркестра более 150 произведений. Совершенствуя методику обучения преподавания на духовых инструментах, неоднократно выступал с научно-методическими докладами перед своими коллегами, педагогами музыкальных училищ и студенческими аудиториями. Им сделаны выступления на крупнейших методических конференциях и открытых уроках на темы: «Духовые инструменты в творчестве композиторов-романтиков», Духовые инструменты в творчестве А.Глазунова и И.Стравинского», Индивидуальные занятия исполнителя на духовых инструментах», «Актуальные проблемы исполнительства на духовых инструментах» в городах: Москва, Ленинград, Киев и других городах страны.

Являясь музыкантом высокого класса, Ш.Г. проявил себя как активный пропагандист музыкальных знаний среди широких слоёв трудящихся, способствуя росту эстетических запросов. Так с целью пропаганды национальной культуры он регулярно выступал с музыкально-образовательными лекциями по республиканскому радио.

Созданный им духовой оркестр студентов консерватории являлся подлинным пропагандистом классической, отечественной и особенно национальной музыки. Этот оркестр дал более 100 шефских концертов, в том числе для строителей КАМАЗа, химиков Нижнекамска, сельских тружеников для населения братских республик Поволжья. Много новых сочинений молодых и известных татарских композиторов прозвучало впервые в исполнении именно этого оркестра. Концертная и огромная музыкально- эстетическая работа коллектива, руководимого Низамутдиновым Ш.Г., часто отмечалась местной и центральной прессой.

В 1991 году за заслуги в области музыкального искусства ему присваивается почётное звание «Заслуженный деятель искусств РТ» », а в 1993 году он был утверждён в звании профессора кафедры духовых инструментов.

После выхода на пенсию в 1996 году Низамутдинов Ш.Г. решил по мере своих сил продолжать благородное дело – воспитание подрастающего поколения. Он становится преподавателем по классу духовых инструментов в музыкальной школе №23 Советского р-на. Здесь он воспитывает и обучает не столько профессиональных музыкантов, сколько любителей и ценителей музыки. В 1998 году он становится идейным вдохновителем и организатором городского фестиваля юных кураистов «Монлы курай». Дети не соревновались между собой, а делились своим умением и своими достижениями. Ш.Г. считал, что любого ребёнка можно и нужно приобщать к мировой и национальной культуре, научить любить, ценить и понимать её и эти знания помогут становлению личности, выработке характера, становлению этического и эстетического вкуса.

В 1997 году у Ш.Г. была обнаружена тяжёлая болезнь – рак лёгких и он перенёс тяжёлую операцию по удалению половины левого лёгкого. Это помогло продлить его жизнь.

В апреле 2001 года при поддержке Казанской консерватории и МВД состоялся его 70-ти летний юбилей в Большом концертном зале республики Татарстан им. С.Сайдашева. На этом концерте, не смотря на отсутствие половины лёгкого, он в последний раз играл на тромбоне собственное переложение романса Р. Яхина «Весна». В августе 2001 году он был вынужден прекратить преподавание в музыкальной школе так, как значительно ухудшилось его здоровье – начались обширные метастазы, и он потерял голос.

Только огромная воля к жизни и поддержка близких помогла ему прожить ещё два года, в течение которых он постоянно посещал концерты, давал консультации.

В апреле 2003 года Ш.Г. собрал бригаду артистов, куда входили (Народный Артист РТ Р. Шарафиев, Народная Артистка РТ Л. Ахметова и др.), и повёз их на свою родину в деревню Арсланово с концертом, а также он повёз в дар библиотеке Буздякского района 1500 томов своей личной библиотеки – учебную, художественную, научно-методическую литературу на татарском и русском языках и материалы в исторический музей района.

Скончался Низамутдинов Шамиль Гильмутдинович 23 мая 2003 года, похоронен на Старо-татарском кладбище в Казани.

Я родился в прошлом веке, в далеком 1952 году в городе Житомире, в семье музыканта Романа Иосифовича Турчинского и тогда домохозяйки Инды. С детства все родные и знакомые наши знали, что я должен стать музыкантом, и только! Однако на виолончель (этот инструмент очень любил отец) меня в тогда единственную в городе музыкальную школу почему-то не взяли. "Вердикта" приемной комиссии сейчас уже не помню. Но зато на следующий год меня без проблем взяли на кларнет. Не буду вспоминать первых учителей, т.к. они не оставили в моей памяти ничего особенного. А вот дирижера духового оркестра из Дома пионеров вспомнить стоит! Москалев Семен Николаевич. Через его оркестр прошли сотни маленьких музыкантов, многие из которых позднее стали профессионалами. Он был замечательным человеком, большим интеллигентом и просто умницей. К каждому мальчику у него был индивидуальный подход, всегда находилось ласковое слово. Очень многие ему благодарны за первые шаги - и в музыке, и в жизни, в их числе и я.
***

А ещё было кино. Да - кино!
В Житомире Центральная киностудия детских и юношеских фильмов им. М.Горького снимала художественный фильм "Рыжик" по повести В.Г. Короленко "Дети подземелья". Для нашего провинциального города это было событием, и все об этом говорили.
Это был 1959 год, я учился в первом классе общеобразовательной школы. Попал на сьемки совершенно случайно, меня буквально на улице поймал за руку один из режиссёров фильма. По типажу я подходил на роль беспризорника. И действительно, для этого у меня все было. Много веснушек, оттопыренные уши и шустрый характер. Пару раз в неделю за мной в школу приезжал автобус и увозил меня на съёмочную площадку. Все дети это видели и завидовали мне. Хоть я играл не главную роль, но был знаменит среди мальчишек и девчонок города.
Съёмки закончились, киногруппа уехала в Москву, а я вернулся к началу своей карьеры музыканта.
***
С 1965 по 1968 год я – воспитанник военного духового оркестра в Вильнюсе. Первым моим наставником был заслуженный артист Литвы Иосиф Моисеевич Манжух, замечательный, теплый человек, высокопрофессиональный дирижер и педагог. Думаю, именно Вильнюсский период заложил в моей жизни много положительного, что помогало мне правильно ориентироваться в дальнейшем. И. Манжух поощрял и разрешал всем своим питомцам (не только воспитанникам, но и солдатам срочной службы) учиться - что было запрещено законом советского времени.
В Вильнюсе я окончил музыкальную школу. Там же поступил в музыкальное училище.Кстати, в 1967 году, будучи в последнем классе музыкальной школы, я принимал участие в Республиканском конкурсе юных исполнителей на духовых инструментах среди детских музыкальных школ Литвы, который проходил в г. Укмергесе (30-40 км от Вильнюса). Неожиданно для себя и своего педагога я занял 1 место среди кларнетистов. К сожалению, не могу сейчас вспомнить, что играл. Помню только обязательное произведение для всех – «Дивертисмент» В.А.Моцарта. Мою фотографию поместили при входе в музыкальную школу. Было очень приятно…
После трёх лет службы я вдруг осознанно захотел продолжить музыкальное обучение. Поступил сначала в Вильнюсское, а затем перевелся в Житомирское музыкальное училище им. В.С. Косенко, где моим педагогом стал Валерий Иванович Заяц. Во время моего последнего посещения Украины, в 2008 году, я с прискорбием узнал о трагических последних годах его жизни. Он был удивительным человеком, с большим чувством юмора, прекрасный кларнетист и дирижер. С ним всегда было интересно.
***
В 1971 году я с хорошими оценками окончил Житомирское музыкальное училище, но поступить в консерваторию мне не дал призыв на воинскую службу. Срочную службу я проходил в оркестре штаба Прикарпатского военного округа (в то время оркестр возглавлял одарённый молодой дирижёр Анатолий Сафатинов)
***
В 1973 году я поступил в Уральскую консерваторию (Свердловск) в класс доцента И.М.Нестерова, а уже через 2 года, в 1975 году, перевелся в Одесскую консерваторию, в класс профессора К.Э. Мюльберга. Калио Эвальдович и поныне в прекрасной творческой и физической форме, несмотря на почтенный возраст.
Учебу в консерватории я совмещал с работой в оркестре Одесского высшего военного училища ПВО, у заслуженного, а в дальнейшем народного артиста Украины Александра Яковлевича Салика. Об этом удивительном человеке хочется вспомнить особо. Он собрал коллектив уникальных музыкантов, которому были по плечу произведения любого, в том числе и симфонического, масштаба. Соревноваться с ним не мог никто в Одесском военном округе. К сожалению, А.Я Салик умер в 1998 году.
***

С 1979 года я возглавил городской духовой оркестр г. Житомира. Это тоже были интересные годы. В оркестре работали, в основном, опытные музыканты. Множество концертов и выступлений на практике помогали мне осваивать технику дирижирования. Было много концертов и выступлений. Однако я всё время ощущал в себе какой-то «диссонанс». Тоска по Одессе. Не хватало друзей и кларнета, калейдоскопа событий, того музыкального мира, которым отличается жизнь большого города. В общем, не хватало ОДЕССЫ. Плохое финансирование ускорило распад коллектива. Просуществовав 5 лет, духовой оркестр г. Житомира "приказал долго жить". А жаль! Город в нем нуждался. Отрадно, что сейчас в Житомире созданы и успешно функционируют два духовых оркестра. Я им могу только пожелать творческих успехов и долголетия.


***

Приходилось мне работать и в Житомирском музыкально-драматическом театре. Игра в этом оркестре доставляла мне большое удовольствие. Это был своеобразный мир с особой атмосферой. Выступал я и с другими театральными коллективами: Харьковский, Гомельский, Ровенский, Одесский, Днепропетровский театры, Московский театр Советской Армии.
***
В 1986 году я прошел по конкурсу на должность преподавателя кафедры духовых инструментов Ровенского института культуры (кларнет, саксофон и дирижирование). В Ровно я не только преподавал, но и руководил прекрасным студенческим оркестром института.
Среди моих учеников хочу назвать Игоря Олексюка - кларнетиста, артиста оркестра Одесского театра музыкальной комедии, Романа Дзвинку, прекрасного саксофониста. Сегодня он профессор Ровенского государственного университета культуры и искусства, зам.ректора института. Среди его научных интересов джаз и фольклор. Ведёт активную концертную деятельность.
К чести этого города надо сказать, что сейчас тут проходят ежегодные конкурсы и фестивали духовых оркестров, а также конкурсы исполнителей-инструменталистов. Они носят имя заслуженного работника культуры Украины Вячеслава Старченко – основателя кафедры духовых инструментов института культуры (а ныне – Гуманитарного университета) г. Ровно. На первый конкурс в качестве председателя жюри приезжал великий трубач современности Тимофей Докшицер.




***
С 1990 года я в Израиле. Почти все эти годы преподаю в консерватории гор. Петах-Тиква. Кларнет, саксофон, различные ансамбли и оркестры.
Так судьбе было угодно, что я встретил здесь теперешнюю мою жену Асю, с которой знаком почти “всю жизнь”. В юности, когда я жил в Вильнюсе, мы встречались, но потом она уехала в Израиль, а я остался в СССР. Вновь увидится нам довелось, как говорится, через годы, через расстояния! 32 года спустя, когда я с большой алией оказался на своей исторической родине. Это была удивительная встреча, после которой мы с ней поняли, что, наверное, это предначертано нам судьбой, дано свыше – быть вместе! И продолжается это уже более 20 лет. Ася мне хороший советчик и помощник во многих жизненных вопросах!

***
В 2007 году я посетил Москву, и этот визит оказался для меня знаменательным.
Именно в Москве я получил просьбу от шефа-редактора журнала «Оркестр», профессора,засл.работника культуры РФ Анатолия Леонидовича Дудина попробовать себя в новом качестве - написать о своем бывшем дирижере Александре Салике.
Первая моя статья рождалась долго и в муках. Вариантов было много. И только с третьей или четвертой попытки у меня получилось, то чего ждали от меня. После нескольких первых очерков мне предложили стать внештатным корреспондентом журнала «Оркестр» в Израиле.
На сегодняшний день в трех журналах, публикуются мои статьи и очерки. Это прежде всего: научно-популярный журнал «Оркестр» - Москва, "Дети и музыка» - Москва, а также солидный израильский музыкальный журнал "Израиль-21

Л.Е.Ящук-академик Академии связи Украины.
Воспоминания (фрагмент статьи)
Одесская военно-музыкальная школа

Наискосок от нашего дома на углу улиц Тираспольской и Кузнечной – военно-музыкальная школа. Школа только недавно вернулась из Ташкента, куда она была эвакуирована во время войны.
Нам с Вовой нравится, как играют и как маршируют воспитанники школы.
В школе занимаются, в основном, сироты. Мы считаемся полу - сиротами Мама узнает, можно ли устроить нас в школу?
Оказывается, можно, но нужно выдержать вступительный экзамен.
Экзамен – несколько минут.
Сначала экзаменатор нажимает клавишу на фортепиано и просит пропеть этот звук, потом что-то выстукивает пальцами по крышке фортепиано и тоже просит повторить.
Мы повторяем все, как надо.
Крутой поворот в нашей жизни: мы – воспитанники Одесской военно-музыкальной школы!
Гарнизонная баня на ул. Кузнечной, термообработка нашей одежды, свежее белье, новенькое обмундирование, портянки, сапоги.
С военной музыкой теперь будет связано несколько лет нашей жизни.



Первые шаги

Выясняется, что не так уж мы и похожи: у Вовы губы толще, его определяют на баритон, у меня тоньше – меня на трубу. Срок обучения в школе – 3 года.
Получаем инструменты и мундштуки к ним.



.
Начинаются занятия: класс, сольфеджио, хор, теория музыки. Оркестр – только со второго курса.
Одновременно с музыкой – занятия в общеобразовательной школе, работающей здесь же. Первая половина дня – музыкальная школа, вторая – общеобразовательная. Иностранный язык – немецкий. Приходится догонять.
В школе нет постоянного возрастного контингента: есть пацаны и из 5-го класса, и из 8-го. Кто-то даже ходит в 9-й или 10-й класс вечерней школы.
Наряду с основами музыки, постигаем музыкантский жаргон: мужчина – чувак, женщина – чувиха, хлеб – кардифал, есть – бирлять, пить – кирять, играть – лабать, музыкант – лабух, неправильно сыграть – лажануться, хорошо – клево и т.п.
На обычном языке музыканты не говорят, только на жаргоне.
Вся жизнь в школе – по сигналам трубы или сигнального рожка. Сигналов – около двадцати: подъем, отбой, построение, физзарядка, приступить к занятиям, окончить занятия, обед (завтрак, ужин), тревога, общий сбор и другие.
Все трубачи в школе должны знать сигналы и играть их. Остальным достаточно только знать.
Когда и какой сигнал подавать определяет дежурный по школе. Днем дежурный трубач – постоянно при нем. Ночью дежурный трубач ложится спать после сигнала «Отбой», а утром дежурный по школе поднимает дежурного трубача за 15 минут до подъема, чтобы он успел умыться и подготовиться к подаче сигнала «Подъем».
Время дежурства – от подъема до отбоя.
Начальство заботится о воспитанниках.
На еду никто не жалуется. Что-то (масло, колбасу) даже потихоньку собираем и приносим во время увольнений домой.
Два – три раза в неделю кино. Посещаем музеи, театры, филармонию.
Первый курс окончен. На экзамене играю какую-то простую вещь, точно не помню, кажется, «Сурок» Бетховена.
На лето школа выезжает на дачу.
Дача 1947 года – у «Горбатого моста», там, где сейчас стоит бригада связи. Вся территория – сплошной виноградник. Сторож – брат начальника школы – всегда на посту.
Рвать виноград нам категорически запрещено. Но разве увидишь воспитанника, если он ползет по-пластунски, да еще ночью?
С виноградом у нас проблем нет.

Оркестр

Мы впервые собираемся вместе. Рассаживаемся, как положено, по группам инструментов: трубы и корнеты, деревянные инструменты, теноры и баритоны, альты и валторны, тромбоны и басы, барабаны и тарелки.
Настраиваем инструменты по камертону.
Раздают ноты. Как сейчас помню: «Не велят Маше за реченьку ходить». Оказалось – совсем неплохая вещь. К концу занятия оркестр уже звучит! Мы довольны.
У дирижера небольшая партитура. В нем одна под другой выписаны партии всех инструментов, благодаря чему дирижер видит, какой инструмент что играет в данный момент.
Если что-нибудь не так – останавливает оркестр и поправляет музыканта.
Дальше будет служебно-строевой репертуар, песни, танцы, классическая музыка, выступления с известными музыкантами и певцами.
Но сегодня – «Не велят Маше за реченьку ходить».
Большое внимание уделяется обучению воспитанников игре на ходу.
Сначала ничего не получается – музыкант и инструмент движутся как бы сами по себе, мундштук бьет по губам, но со временем музыкант и инструмент начинаю двигаться согласованно и игра на ходу уже практически ничем не отличается от игры сидя или стоя.

Первая встреча с маршалом Г.К. Жуковым

В школе работает талантливый художник Петр Шинкевич – молодой парень, для нас не Петр, а Петя.
Петя рисует, в основном, одиночные и групповые портреты военачальников.
Видит меня. Подзывает. Просит помочь.
На картине группа маршалов в парадной форме и белых перчатках. В центре группы маршал Г.К. Жуков. Хотя все в свободных позах, чувствуется какая-то напряженность, как будто все ждут какой-то команды.
Чтобы снять напряженность Петя просит меня подержать белые перчатки, закрашивает перчатки Г.К. Жукова и пририсовывает вместо них перчатки, которые держу я. Теперь все в перчатках, а Г.К. Жуков держит их в руке.
– Ну, как? – спрашивает Петя.
– Клево! – отвечаю я.


Вторая встреча с маршалом Г.К. Жуковым

Школа готовится к октябрьскому военному параду 1947 г. В параде от школы принимают участие три роты: рота барабанщиков, открывающая па-рад, рота музыкантов в составе сводного духового оркестра Одесского военного округа и строевая рота.
Мы с Вовой – в строевой роте.
Принимает парад, командующий Одесским военным округом маршал Г.К. Жуков.
Форма одежды парадная – в кителях и фуражках.
Идет ночная репетиция парада. Светят прожектора.
В составе войск проходит и наша строевая рота. Чеканим шаг так, что, кажется, брусчатка Куликова поля вдавливается.
Проходим трибуну. В центре – маршал Г.К. Жуков, почти такой же, как на той картине.
То ли от строевого шага, то ли от резкого поворота головы у меня спадает фуражка. Я ее поднимаю, происходит замешательство.
На следующий день узнаем, что строевая рота с парада снята.
Был ли я тому причиной, или Г.К. Жуков просто пожалел пацанов – этого уже никто никогда не узнает…

* * *
В 2007 году по телевидению прошел фильм «Ликвидация» о послевоенной Одессе, когда Одесским военным округом командовал маршал Г.К. Жуков.
В этом фильме Г.К. Жуков заботится о беспризорных пацанах, определяет одного из них в дипломатическую школу на большом Фонтане, хотя более естественным было бы его направление в подведомственную Г.К. Жукову Одесскую военно-музыкальную школу, тем более, что, как видят зрители, воспитанники дипломатической школы занимаются не дипломатическими премудростями, а разучиванием песни «Вернулся я на родину», написанной, кстати, несколькими годами позже.
Если бы в «Ликвидации» были кадры об Одесской военно-музыкальной школе, и в частности, об ее участии в том военном параде, это выглядело бы и правдивее и интереснее.

Борис Турчинский "Такая музыка звучит у нас в судьбе!".

Вложение: 4056565_kniga______1_.pdf

Давайте восклицать!

Послесловие редактора.
Если бы меня спросили, в чем была главная трудность редакторской работы над книгой очерков Бориса Турчинского, я бы ответил, что самым трудным было мне как редактору решить, как поступить с обилием восклицательных знаков, рассыпанных по страницам текстов Турчинского. Очень все очерки его жизнеутверждающие, с множеством жизнерадостных восклицательных фраз и соответствующих им знаков препинания.
Это, конечно, очень хорошо! Тем более, сейчас, в эпоху относительного народного равнодушия ко всему и даже уныния.
Приехал ко мне в Иерусалим недавно в гости коллега из Украины и рассказывает: «У нас сейчас люди мало улыбаются. Нет того радушия, той задушевности, что были когда-то. Бывает, едешь из Донецка в Киев поездом, и все в купе молчат, уткнутся, кто в окно, а кто в газету. Только и услышишь за всю дорогу не слишком вежливую фразу: «Уберите вещи!» - и всё».
Так что первое, на что обращают внимание тексты Турчинского, – в них много радости, много души, много всего того хорошего, что будит в человеке музыка, много эмоционального напутствия мастеров молодым музыкантам, сегодня многое из этого в нашей жизни в дефиците. И жизнерадостное описание сопровождается у автора, конечно, обилием восклицательных знаков: «Любите музыку, она объединяет!», «Вдохновение приходит к тем, кто трудится!».
Отлично сказано! Но сильно хорошо, ведь тоже нехорошо, как говорят в народе, однообразия быть не должно, даже, если это и, так сказать, по Маяковскому, «сплошное сердце», таково одно из правил редактуры – избегать похожестей, вот мне и приходилось своими редакторскими ножницами этот частокол восклицательных знаков иногда прореживать.
В остальном же работалось просто, легко и интересно. С точки зрения редактора, в литературных трудах Бориса самое главное и самое благое дело то, что пишет он сам. Пишет хорошо, основательно, легким слогом. И остается только где-то чуть-чуть иную фразу «причесать», а где-то запятые расставить так, чтобы мысль зазвучала наиболее верно.
Вообще, когда кто-то берется за книгу, а сейчас это явление нередкое, когда выполняешь автору редактуру, то, знаю по опыту, бывает тут, как правило, несколько путей. Вариант первый, самый распространенный – литературная запись.
Майя Плисецкая в книге о жизни в балете тоже как раз пишет об этой особенности написания книг многими деятелями культуры, о распространенной практике литзаписей, предостерегает от этого. Вначале и она тоже доверилась одному легкому на перо помощнику, который все ее мысли переврал красного словца ради. Тогда она его со скандалом отстранила, села за письменный стол сама и своей рукой всё написала. И это самое милое дело. Вот так и с Борисом Турчинским: ему повезло, ему дарован еще и талант публициста, литзаписчик ему не нужен изначально.
Когда мы с ним познакомились и он предложил посмотреть его очерки, я, честно говоря, опасался, что мне придется за ним записывать. Ведь он – музыкант, а музыкант должен играть, а не писать, ему нужно уметь делать хорошо что-нибудь одно, нечасто так бывает, когда у человека много талантов. Каждый должен заниматься своим делом – музыкант играть, а журналист и писатель – писать. Ведь, «беда, коль сапоги начнет тачать пирожник»… Тех, кто в творчестве распыляется, я называю про себя, посмеиваясь, многостаночниками. Этакие развеселые ударники, как в фильме «Светлый путь», там Любовь Орлова - если помните, с задорной песней идет по цеху и мотает нитки сразу на доброй сотне станков (а в результате нормально не работает ни один из них…). С подозрением отношусь поэтому к «многостаночникам».
Тем более, опять же по опыту, знаю, иной раз кто-то, кто не является по профессии литератором, мнит себя Максимом Горьким, а сам такие литературные перлы выдает! Но с первыми же очерками, которые Борис мне показал, пришло ко мне успокоение, что ли, вот тут я не знаю даже, как правильно сказать, хоть и филолог, теряюсь, не подберу верного слова, чтоб описать то состояние. В общем, стало уютно на душе и очень комфортно как-то: автор предложил по сути дела готовые законченные рассказы, которые мне оставалось просто с увлечением читать и время от времени расправляться с излишними восклицательными знаками (правильно называется по-редакторски их «сокращать»).
Чему-то и он меня учил, автор - редактора, хотя по идее должно быть наоборот. Например, основательности. Иной раз даже немного раздражало, как много фамилий он приводит. У нас ведь как принято – две-три и хватит, чтобы текст не перегружать. Но Борис старался в своих очерках никого из коллег и старых друзей не забыть, вспоминал и всё добавлял, добавлял фамилии.
Были очерки Турчинского настолько интересны, что я забывал, что мне их нужно редактировать, я просто их увлеченно читал, открывая для себя все время что-то новое. И просто силился понять, как музыканты «делают» музыку, «как умеют эти руки эти звуки извлекать». Мне как литератору страшно интересно было, как музыку вообще можно записать на бумаге?! Слово – можно, а музыку как? Для меня это непостижимо! Тем и интересно.
После прочтения очерков мне хотелось идти дальше, узнать в дополнение к уже узнанному и что-то такое, что оставалось за рамками написанного.
К примеру, в очерке о Григории Ройтфарбе упоминается полька «Дедушка», которую разучивает в детстве герой. Мне захотелось послушать, как она звучит, и я нашел ее в «Ютубе». Там это произведение исполняет дуэт баянистов из города моей студенческой юности Ростова-на-Дону, где я оканчивал отделение журналистики. А вообще-то, по первой своей профессии я шлифовщик камня (гранит, мрамор). И есть такое понятие в камнеобработке – раскрытие камня, показ его внутренней красоты. Скрупулезно шлифовать и «раскрывать» фразу – это по сути та же самая работа. Редактируя, заодно и открываешь, познаешь и в жизни для себя что-то новое.
Потом в «Одноклассниках» я разыскал участницу того дуэта, исполнявшего польку «Дедушка» Алену Булатецкую. Завязалась переписка. Она рассказала мне о себе и о своем музыкальном творчестве. Я узнал, что она еще и поет в хоре. Словом, так увлекательно все это, очень увлекательно! Только затронь любую струну, и она еще долго будет звучать. Одно цепляется за другое и пошло, и пошло. Столько новой информации!
Очерки Турчинского примечательны тем, что они полны и старой, и новой информацией! Но автор не ворошит прошлое, как может показаться на первый взгляд, не сдувает пыль с былого. В них много живой перспективы, в них и глубина, и устремленность в будущее.
…В Ростове я учился, а в Житомирской области, города которой нередко упоминаются в очерках, в армии служил. Бердичев, Овруч… Все те места, о которых пишет Турчинский, где живут его герои. Я вдруг обнаружил, что чтение текстов доставляет мне удовольствие не только тем, что они интересны и познавательны, не только тем, что благодаря им я узнаю много нового о музыке и музыкантах (а вместе со мной и читатель), но и как бы возвращаюсь в прошлое своей собственной жизни и поэтому даже чувствую себя моложе. Они очень личные, эти очерки, но не для одной какой-то личности, они для многих актуальны, если не сказать, что для всех. Ведь у всех у нас были в детстве и свои Дома пионеров, и свои творческие кружки, и свои наставники, которых невольно вспоминаешь, читая Турчинского.
Мне очень интересно было и находить параллели с моим родным городом Донецком, где я когда-то жил, и с городком Ясиноватая, где работал в газете. Некоторые герои Турчинского в Донецке учились, как Оксана Соколик. А киевский балетмейстер Валерий Ковтун, который упоминается в очерке о Леониде Джурмие, родом из нашей маленькой Ясиноватой. Мы с ним когда-то даже состояли в переписке, когда я работал там в редакции. До сих пор помню его киевский адрес – улица Малоподвальная. Вот пусть кто-то, кто знает, скажет, что не так!
Очерки Турчинского не просто интересны, они наталкивают узнать о музыке и музыкантах что-то еще, что осталось за рамками написанного. Читаю, скажем, о композиторе Майбороде, который упоминается у нас (я уже говорю «у нас!» - так сроднился с этой работой, с этой книгой!) в связи с одной его творческой неудачей (очерк «Дорогой мой человек!»), и попутно разбирает любопытство и нетерпение освежить в памяти, а какие же были творческие удачи у этого выдающегося композитора? Знаменитый «Киевский вальс», например. Очень часто слушаю его по утрам для настроения. В исполнении детского хора с симфоническим оркестром – это вообще классика и сказка!
Детские голоса – это чудо, с ними, правильно поставленными, с мелодичностью детского голоса, правильно выработанной хорошим педагогом, не сравнится ничто. То же касается и музыкального детского творчества – необыкновенно интересное поприще. Борису Турчинскому можно позавидовать, он трудится именно здесь, на этой ниве, он работает с детьми и молодежью, что может быть лучше?
Однако я иду дальше в своем узнавании, в расширении собственного кругозора и эрудиции после прочитанного у Бориса Турчинского. «Киевский вальс» на музыку Платона Майбороды, а на чьи слова это произведение? Тоже хочется узнать. И я «лезу» в Интернет. На слова Андрея Малышко. А кто такой Малышко? То есть, мы, конечно, знаем, кто он, но насколько глубоко? Кстати, в свое время трудился он учителем все в том же Овруче, все той же богатой талантами Житомирщины.
Чтение музыкальной публицистики, такой, как у Турчинского, побуждает узнавать все новые и новые подробности о вещах, казалось бы, общеизвестных. А ведь, согласитесь, мы, люди обычные, не музыканты, так мало о музыке и музыкантах знаем! Очень обнажил эту и без того «голую» правду случай с той девушкой, женой футболиста, которая не знала, кто написал полонез Огинского, помните этот недавний скандал?
Я просто для продолжения эксперимента спросил и у своей супруги тоже: «Ты хоть знаешь, кто написал полонез Огинского?». Она ответила вопросом на вопрос: «А кто?».
Правда, она имела в виду другое: кем был этот самый Огинский? Как его звали по имени? В какую эпоху он жил и чем еще примечателен? Что еще написал, кроме своего знаменитого полонеза, который вообще-то правильно называется «Прощание с родиной». Мы ведь этого ничего не знаем!
Ой, что-то я сам стал грешить излишними восклицательными знаками. А сетовал, что в текстах Турчинского их слишком много. Видимо, без них никак, и когда восторгаешься чем-то высоким, и когда возмущаешься чем-то. Что ж, тогда не будем «держать душу за крылья», как сказал писатель, и, как сказал поэт, - «Давайте восклицать!».

Михаил Каганович, редактор,
Иерусалим

Новая научно-методическая работа -профессора,канд.искусствоведения,засл.деятеля искусств Украины Калио Эвальдовича Мюльберга.
В этом учебном пособии обобщен педагогический опыт выдающегося кларнетиста Украины, коим он является.
В его классе получили подготовку видные музыканты-кларнетисты, которые получили признание в Украине и за рубежом, как специалисты высокого уровня квалификации.
Книга предназначена для преподавателей кларнета,студентов музыкальных вузов и училищ, для всех тех, кто интернируется историей, духовых музыкальных инструментов и методикой обучения на них.

Анонс книги

Фотографии Борис_Турчинский : фото-архив

 

 

Одесская Национальная музыкальная  Академия им. А.В. Неждановой

Поздравление юбиляру, профессору академии, залуженному деятелю искусств Украины, кандидату искусствоведения Калио Эвальдовичу Мюльбергу.

                                             Дорогой  Учитель!

Мы, Ваши благодарные ученики, от всего сердца поздравляем Вас с юбилеем!                                                                                                     Желаем крепкого здоровья, бодрости духа, физического и творческого долголетия! Неиссякаемая энергия и духовная молодость, которые Вы сохраняете и поныне, всегда были и сегодня являются для нас примером для подражания.

Ваше имя выдающегося музыканта, блестящего исполнителя-кларнетиста известно не только в Украине, но и далеко за ее пределами. Однако не каждый исполнитель может похвастаться талантом педагога. А Вы - можете!

 Трудно подобрать слова, которые бы выразили всю признательность Ваших многочисленных учеников, получивших от Вас путевку в жизнь. Обучая игре на кларнете, Вы были для нас не просто преподавателем гамм, этюдов и пьес, а в первую очередь примером человеческого отношения ко многим вещам в жизни, правильной оценки жизненных ситуаций и выхода из них.

Вы заложили в нас основополагающие жизненные принципы - Доброты, Честности, Порядочности. Эти качества и трудолюбие, привитое Вами, помогли многим Вашим выпускникам стать состоявшимися специалистами - дирижерами, выдающимися исполнителями-лауреатами международных конкурсов, преподавателями и профессорами музыкальных учебных заведений.

 Жизнь разбросала нас по городам и странам. Но где бы мы  ни жили, сколько бы ни было нам лет, Вы для нас всегда были и остаетесь УЧИТЕЛЕМ. Мы гордимся, что имели честь учиться у Вас!

                                    Дорогой Калио  Эвальдович!

Долгих Вам лет жизни, новых творческих успехов на благо дела Служения Муз - его Величества Искусства!

От лица благодарных выпускников - Борис Турчинский,

преподаватель, дирижер оркестра консерватории.

Израиль.

В память о Романе Иосифовиче Турчинском.
Дорогой Борис и вся большая семья Турчинских. Большое спасибо тебе за то, что ты прислал свои воспоминания о твоем папе, нашем дяде Романе Иосифовиче Турчинском, под названием «Дорогой мой человек». Я узнал о нем много нового. Мне захотелось написать тебе о том, что я прочувствовал, когда прочитал твою исповедь о самом дорогом человеке, который подарил вам самое дорогое – жизнь. Это ваш папа. У него было тяжёлое детство, он очень рано потерял родителей и родного брата. Ему пришлось очень рано стать самостоятельным. Детский дом, в котором он рос, помог ему стать человеком с большой буквы. Он хорошо учился в школе, потом была служба в военном оркестре. Ваш папа стремился стать отличным музыкантом, и у него это получилось. Жизнь его многому научила. Твой папа – яркий пример служения нашей Родине, во время Великой Отечественной войны 1941-1945г. Он был награжден многими государственными наградами за мужество и отвагу.

Он был очень предан своей семье, заботился о вас вместе с вашей мамой Соней .
Растить сыновей – это очень не лёгкий труд, особенно в те тяжёлые послевоенные годы.
После войны он остался преданным своему призванию музыканта. Он мечтал, что бы вы, его сыновья тоже стали музыкантами. Цель свою ваш папа достиг. Вы все закончили высшие музыкальные заведения и консерваторию. У вас всех есть семьи и дети. Значит ваш папа не зря прожил свою короткую, но очень настенную жизнь. Он открыл вам дорогу в мир прекрасного искусства и музыки.
10 Октября 2013 года исполняется 32 года, как ушел из жизни ваш дорогой и любимый папа - Роман Иосифович Турчинский. Он был необыкновенно талантливым человеком, исключительно одарённым во многих отношениях – любил и разбирался в музыке и искусстве. Дядя Рома прекрасно играл на валторне. Отлично знал музыкальную грамоту и теорию музыки. Писал партитуры для всех музыкальных инструментов и оркестра. Руководил духовым оркестром, который сам создал. Его человеческие качества были такими же исключительными. У него было прекрасное чувство юмора. Дядю Рому любили все, кто хоть как-то соприкасался с ним в жизни. Потому, что он обладал необыкновенным даром – был очень добрым и отзывчивым человеком. Помогал всем, кто нуждался - не ожидая просьбы о помощи и благодарностей.
Его уход в 1980 году – оказался страшным ударом для всех, кто знал, уважал и любил такого светлого человека каким был ваш папа.
Мне кажется, что хорошие люди, каким был ваш папа, которые отдают людям своё сердце и душу, тратят всего себя на хорошие дела и отдавая много сил и энергии – и поэтому сгорают раньше времени. Ему было всего 55 лет. Если бы он дожил до наших днях он бы гордился своей семьей, своими сыновьями и внуками. Светлая память о Романе Иосифовиче Турчинском будет жить в сердцах до тех пор, пока живы близкие и дальние родственники, вы, его сыновья, ваши дети, внуки, правнуки и пра пра правнуки... Значит память о вашем папе Романе Иосифовиче Турчинском. БУДЕТ, ЖИТЬ, ВЕЧНО!

Семен Старубинский 2013 год город Сан Франциско (США)

Концертна афіша
Головна/ Новини / Концертна афіша / Концерт
27
лютого
середа1800
початок
концерту
Концерт

Одеська національна музична академія імені А. В. Нежданової
Великий зал

Концерт
присвячений 85-річчю з дня народження і 60-річчю педагогічної та творчої діяльності заслуженого діяча мистецтв України, кандидата мистецтвознавства, професора

Мюльберга Каліо Евальдовича
У концерті беруть участь:
Євген Бєльцєв, Садрі Джелієв, Олександр Дралов, Марина Моспан, Андрій Довбета, Віталій Медведівський, Богдан Чогло.

Прозвучать твори: К. М. Вебера, І. Оленчика, Ж. Франсе, Е. Каваліні, К. Сен-Санса, М. Глінки, А. Понк'єллі, А. Джамп'єро.
Концертмейстер – дипломант Міжнародних конкурсів
Ананьєва Олена Володимирівна

Великий зал ОНМА імені А. В. Нежданової
(м. Одеса, вул. Новосельського, 63)
Вхід вільний

 

  Калио Мюльберг-профессор,кандидат искусствоведения,засл.деятель искусств Украины,лауреат    международного конкурса.

 

 

                           Дорогие читатели, друзья, коллеги!

     Пожалуй, впервые в жизни я пишу предисловие к книге своего ученика. Согласитесь, не так уж часто случается в жизни музыканта-духовика, когда его питомцы выпускают книгу, причём, не реферат или диссертацию, коих я в своей жизни рецензировал большое количество, а именно книгу, авторский сборник очерков, посвящённых разным аспектам современного развития музыкальной жизни . Тут и вопросы исполнительства, и особенности преподавания, и портретные зарисовки  об  отдельных музыкантах… И это меня радует!

     На протяжении многих лет я внимательно и с интересом наблюдаю за творческими успехами и  достижениями всех своих выпускников. Сейчас это уже большая и дружная семья, в которой соседствуют  преподаватели  и профессора, дирижеры и высококвалифицированные  исполнители. Но не всякий профессор, а тем более кларнетист, рискнёт совмещать исполнительство, преподавание и неблагодарный труд историка - музыковеда, как это блестяще сочетает в себе один  из успешных и уважаемых мною учеников Борис Романович  Турчинский.

    С Борисом нас свела судьба в 1975 году. Он сразу покорил меня не только техническим исполнением  программы, но и глубиной мысли и эрудицией. Ведь педагог с опытом всегда может определить эти качества в исполнителе!

    Запомнился мне и Государственный  экзамен в Одесской государственной консерватории им. А.В.Неждановой в 1978 году. Борис блестяще справился с исполняемой программой, получив высокую оценку, а также похвалу председателя Государственной комиссии - народного артиста СССР главного дирижера симфонического оркестра Молдавской государственной филармонии Т.И.Гуртового.                                                      

     Первое место работы  Б.Р.Турчинского – солист военного оркестра в Одессе, коллектив которого отличался высоким профессиональным уровнем. Его руководителем в то время был замечательный дирижер и человек, Александр Яковлевич Салик, впоследствии народный артист Украины, профессор нашей консерватории. Именно ему посвятил Борис свой первый очерк в 2007 году,"Спасибо тебе, Салик".          В 1986 году Турчинский  прошёл по конкурсу на замещение должности преподавателя оркестрового факультета (кафедра духовых инструментов) Ровенского государственного института культуры (теперь это Ровенский государственный Гуманитарный университет культуры и искусства). В 1987 году он инициировал там мастер-класс с моим участием  для преподавателей и студентов института и музыкального училища. С тех пор нас связывают не только творческие интересы, но и узы дружбы, человеческого тепла, несмотря на расстояние! Ведь сегодня Борис Романович  - сложившийся специалист, преподаватель одной из престижных консерваторий Израиля  в городе Петах-Тиква. Он  успешно  передает накопленный опыт подрастающему  поколению, организует концерты, в которых сам выступает как исполнитель и дирижёр.                                                                                                                                                                                                                   Но самым неожиданным поворотом его творческих изысканий, для меня лично, стала его, так сказать, “проба пера”

     Те статьи и очерки, которые мне довелось читать - а они опубликованы в серьезных печатных изданиях, таких, как научно-популярный журнал “Оркестр”, журнал “Дети и музыка” (Москва), музыкальный журнал “Израиль-21” - убедили меня в его журналистских способностях. Читаются они  легко, непринуждённо и с интересом.  В основном, это портреты Мастеров, среди которых друзья Бориса, его педагоги и однокашники, а иногда просто  хорошие знакомые, добившиеся на музыкальном поприще успехов и оставившие заметный вклад в становлении традиций школы духового исполнительства.

     Поздравляю Бориса Романовича Турчинского с выпуском его первой книги (надеюсь, что не последней!). Хочу выразить благодарность за тёплый и исторически правдивый рассказ о моем творчестве и моей жизни - очерк «Путь к совершенству», а также за статьи о моих любимых учениках - дирижере Харьковского театра оперы и балета заслуженном артисте Украины Леониде Джурмие и профессоре Российской академии музыки им.Гнесиных  зaслуженном артисте РФ Иване Оленчике.

     Дорогой Борис! Ты делаешь важное дело, оставляя память о людях и событиях нашей музыкальной культуры, о времени, в котором мы живем и трудимся.

     Желаю тебе от себя лично и от всех студентов и преподавателей кафедры духовых инструментов Одесской государственной консерватории больших успехов во всех творческих направлениях – и  в музыке, и в журналистике!                                 

 

 

Марк Райс,

редактор журнала «Израиль XXI»

  

Я познакомился с Борисом Турчинским в 2011 году, когда он прислал в журнал «Израиль XXI», который я редактирую, свою первую статью – очерк об израильском композиторе Б. Пиговате. В первую очередь бросилось в глаза то, чего не было у других авторов журнала – оригинальная тематика статей и форма, в которой органичным образом уживались документальные сведения, размышления автора и интервью.

Борис Турчинский – человек, который любит и знает духовой оркестр; будучи дирижёром и педагогом, он видит многое, на что другие не обращают внимания. Например, в журнале была опубликована его статья «Детская опера в Израиле» – об оперной студии в одной из начальных общеобразовательных школ Петах-Тиквы, проекте, в осуществлении которого Борис и сам принимал активное участие. Из этой статьи видно, что он и прекрасно разбирается в особенностях режиссёрской работы, и обладает широким музыкальным кругозором, и – главное – понимает детскую психологию и глубину воздействия музыки на детей, её воспитательное значение.

Не менее показательна статья «По Красной площади с оркестром» – о духовом оркестре Армии обороны Израиля. Главная тема статьи – участие его в Международном фестивале военных духовых оркестров в Москве. Но вместе с этим Борис со знанием дела сравнивает израильский оркестр с аналогичными оркестрами других стран, рассуждает о строевой выучке в различных армиях мира, берёт интереснейшее интервью у руководителя.

Турчинский пишет статьи не только на израильскую тематику, «география» его статей всё время увеличивается, герои живут на всё большем пространстве. «Без музыки жизнь была бы ошибкой» – эту фразу Ницше Борис взял эпиграфом к одной из своих статей; она могла бы служить творческим кредо всех героев его очерков, да, пожалуй, и самого автора – ведь он описывает тех, кто несет свет музыки людям. Пожелаем же ему успехов в его творческих начинаниях!

Дорогие читатели!
Виртуальный вид связи позволяет сегодня эффективно осуществлять и развивать отношения с коллегами по всему миру, а творческий человек, не равнодушный к своему делу обязательно ими воспользуется. С первыми очерками, полученными от Б.Р. Турчинского, мне стало ясно, что этот человек далеко не равнодушен ко всему, что делается сегодня и делалось вчера в области исполнительства на духовых инструментах. Его бережное отношение к истории, к выдающимся известным педагогам и дирижёрам, к настоящим труженникам оркестрового тыла очень искренне и трогательно освящается в его воспоминаниях и интервью. Пытливость и настойчивость изучения современного опыта в разных формах деятельности оркестрового искусства отражается в его интересных сравнениях. К примеру, современный вид военного духового оркестра и что интересного делается в детском творчестве. Касаясь портретов мастеров, Борис Романович ненавязчего приводит удачные методические находки того или другого педагога и это только обогащает всю систему подготовки молодых специалистов. Наверно не обязательно иметь образование журналиста или музыковеда, чтобы помогать развивать своё любимое дело, но вот быть влюблённым и преданным к нему, стремиться и не бояться делиться своими мыслями и опытом свойственно таким профессионалам как Борис Турчинский. Редакция научно-популярного журнала «Оркестр» благодарит Бориса Романовича за его бескорыстный труд в работе журнала и надеется, что в будущем он будет радовать читателей своими интересными, полезными и историческими очерками в области оркестрового и инструментального искусства. Уверены, что его первая авторская книга найдёт своих читателей и расширит круг любителей и профессионалов нашего жанра.
А.Дудин – заслуженный работник культуры РФ, профессор, заведующий кафедрой духовых оркестров и ансамблей МГУКИ, шеф-редактор журнала «Оркестр», действительный член Международной академии информатизации.

 

 

 

 

Василию Петровичу Матвейчуку-60!

 

                                                                            От редакции научно-популярного Журнала Оркестр (Москва)

 

Мы уже привыкли к тому, что в своих статьях на темы музыки, в очерках о коллегах-музыкантах, наш собкор Борис Турчинский задает своим героям много интересных вопросов и о творчестве, и о личных судьбах. Но с очередным собеседником – Василием Петровичем Матвейчуком – валторнистом, дирижером, преподавателем, заслуженным работником культуры Российской Федерации, кандидатом  искусствоведения, профессором, вышло несколько по-другому. Василий Петрович - человек настолько скромный, что приготовленные для него вопросы… чуть было не остались без ответа. Матвейчук весь в своей музыке, а «говорильню» о себе считает суетой. Можно сказать, даже несколько стесняется, когда говорят о нем…

Но недаром автор статьи  был хорошо знаком с Василием Матвейчуком еще с юности!  В преддверии  60-летнего юбилея своего  товарища Борис Турчинский в очень интересной форме рассказал нашим читателям о его жизненном и творческом пути. Так давайте же поближе познакомимся с человеком, так много сделавшим для нашей  русской  культуры!

От имени редакции хочется тоже поздравить юбиляра и пожелать ему долгих лет и плодотворной деятельности!

 

 

                                                                                                    Романтизм и реализм

                                                                                                                   

 

С Василием Матвейчуком мы познакомились, будучи студентами музыкального училища. Что привело парня из глубинки в мир музыки и почему именно валторна, пусть так и останется для нас загадкой: путь в нашу профессию у каждого свой, но то, что мальчишка мечтал стать военным, это бесспорно, так как именно это подтолкнуло его к поступлению в Институт военных дирижеров при Московской консерватории.

Среди героев моих очерков, а их уже более двадцати, Василий Матвейчук  выделяется тем, что это дирижер особого и даже редкого романтического направления, он – флотский дирижер. Каковым был, кстати сказать, сам Римский-Корсаков!

Начинал Матвейчук военную службу на знаменитом советском крейсере «Дмитрий Пожарский». В 1955 году крейсер вошел в состав Военно-морского флота СССР, а в 1990-м, в эпоху безвременья начала 90-х, был… продан частной индийской фирме на металл… Что ж, как в песне поется: «Доля такая у кораблей…». К счастью, по-другому складывается судьба флотских офицеров, музыкантов флота.

Что же  музыка делает на боевом корабле, каково назначение выстроившихся на палубе на морском ветру оркестрантов? Впрочем, разве мы с вами сами этого не знаем?

На флоте, как ни в каком другом виде Вооруженным сил, ухо бойца привычно к мелодии, ведь наряду с командами и песней ветра звучит пронзительный голос боцманской дудки.

Отходит судно от причала в свой дальний поход – под суровый бравый марш, а швартуется, придя из плавания, - его встречают радостные звуки марша встречи.  «Это мы, это мы – краснофлотцы, часовые советских морей!».

В фильме «72 метра» прекрасно показано, как в хаосе политической  неопределенности 90-х годов все расставила по местам гордая, не подверженная никаким веяниям, военная музыка. «Оркестр! «Прощание славянки»!», - скомандовал командир, и моряки, чеканя шаг, ушли с площади, где драли горло на трибуне политики. Не дело военных во все это влезать. Военный служит родине и только! (кинофильм режиссера В.Хотиненко,2004г.)

…Флаг на «Дмитрии Пожарском», перед тем, как списать судно на слом, спустили под музыку оркестра. И нет, наверное, для флотского музыканта минуты в музыке печальнее! Болит душа, ведь корабли уходят навсегда, словно друзья, будто братья…

 

                                                                                  Оркестровые краски моря

 

Однако, от политики – к творчеству! О Римском-Корсакове – флотском дирижере пишут, что впечатления его морской жизни воплотились через некоторое время в морских пейзажах, которые ему удалось запечатлеть в своих произведениях средствами оркестровых красок. Как хорошо сказано: «оркестровые  краски». Музыкант ведь тоже художник. И у Матвейчука со временем будет то же самое: отстоявшиеся впечатления моря дадут новый толчок к интересному творчеству уже на берегу.

…Служба на клипере не оставляла много времени для совершенствования музыкальных навыков Римскому-Корсакову, так что единственное сочинение, появившееся в этот период из-под пера композитора — вторая часть (Анданте) Первой симфонии (конец 1862 года), после которой Римский-Корсаков надолго забросил сочинительство.

Но все наоборот было у флотского дирижера  Матвейчука. Во время службы был у него такой большой простор для творчества, как и сам океан. Еще бы! Художественный руководитель такого оркестра! Можно себе представить, что это значит. Постоянные концерты для моряков, для тружеников Владивостока. Творческая энергия била ключом  из флотского дирижера, будто поток, будто хлынул девятый вал!

 

                             

 

 

                                                                            Звучащий в трех столетиях

 

Материалы интернета:

Оркестр штаба Тихоокеанского флота - так называют оркестр, недавно отметивший свое 150-летие.

Главный   музыкальный  флотский  коллектив  традиционно  всегда был  непременным участником  юбилейных  мероприятий в воинских частях, проводов  на боевую службу и встреч кораблей, а также  иностранных  моряков  и  делегаций,  официальных приемов от имени  командующего  флота, церемоний,  ритуалов  возложения  венков, салютов  нации и личных  салютов при посещений кораблей  флота  государственными  деятелями  и официальными лицами  России  и  зарубежных  стран.

Флотский оркестр – одна из визитных карточек Владивостока, о чем свидетельствует его участие в Международном кинофестивале «Pacific Meridian», в Международном экономическом форуме стран азиатско-тихоокеанского региона, в открытии памятников, часовен, Пушкинского театра, музея «Владивостокская крепость», новых общественных учреждений, путепроводов, скверов, спортивных состязаний и выставок российского и международного уровня.

Регулярными стали выступления на центральной площади Владивостока, в том числе и совместно с зарубежными оркестрами. Музыканты – желанные гости городов и поселков Приморского края. В летописи коллектива – участие в юбилейных торжествах в городе Воронеже, колыбели российского флота, посвященных 300-летию флота России, в Петропавловске-Камчатском, посвященных 260-летию города.

В дружеских визитах российских военных кораблей флотские музыканты достойно представляют отечественную музыкальную культуру за рубежом. Им  аплодировали жители  США, Канады, Китая, Кореи, КНДР, Вьетнама, Индии, Эфиопии, Йемена, Цейлона, Чили, Японии. Неоднократно оркестр штаба Тихоокеанского флота становился лауреатом международных фестивалей военных оркестров «Фанфары мира» – 2000, 2002, 2006 годы, «Водная симфония» – 2001 год и «Цветущая вишня» – 2007-й.

Благодаря стараниям нынешних руководителей, штат в 1997 году был увеличен до 44 музыкантов, что позволило обозначить статус оркестров  как  малый симфонический и камерный – единственные в Военно-морском флоте России.

За последние годы репертуар коллектива  значительно расширился. Концертные программы стали отличаться исполнением весьма сложных в техническом и художественном отношении произведений, различных по характеру, форме и стилю. Звучат увертюры, фантазии, рапсодии, сюиты, марши и песни.

Оркестру штаба Тихоокеанского флота принадлежит исполнение многих серьёзных и оригинальных премьер симфонической музыки во Владивостоке, таких как «Первая симфония» Г.Малера, С.Прокофьева  «Пушкиниана», К.Волкова  «Андрей Рублев», С.Суровцева  «Концерт для балалайки с оркестром», С.Губайдуллиной  «Концерт для эстрадного и симфонического оркестров», Э.Денисова  «Партита для скрипки с оркестром», Д.Холста  «Планеты», С.Рахманинова  «Князь Ростислав», И.Стравинского  «Концерт для фортепиано с оркестром», О.Мессиана  «Пробуждение птиц», Э.Элгара  «Энигма» и «Концерт для скрипки с оркестром», Ф.Мендельсона  «Гебриды», К.Сен-Санса  «Фаэтон» и других.

.

 

                                      Оркестр портов Восточного океана

 

Материалы Интернета:

         Андреевский зал Владивостокского Дома офицеров был переполнен. Свободных мест не оказалось даже на балконе. Владивостокцы и жители из близлежащих районов пришли на праздник военной музыки. Оркестр Тихоокеанского флота устраивал юбилейный концерт.

150 лет назад был создан первый на Дальнем Востоке «медный военный хор» – прародитель нынешнего флотского коллектива. И с тех пор на берегах Тихого океана зазвучали его марши и песни.

История тихоокеанских флотских оркестров начинается с того момента, когда приказом по Морскому ведомству от 23 апреля по старому стилю (6 мая по новому стилю) 1860 г. был учрежден «медный военный хор» со штатом 51 человек. Сформированный в Николаевске-на-Амуре «Оркестр портов Восточного океана», как его тогда называли, в 1872 году был переведен во Владивосток. С этим городом и связана вся последующая деятельность коллектива. «Хор музыкантов портов Восточного океана» практически всю вторую половину XIX века оставался единственным профессиональным оркестром во Владивостоке и занимал в этот период особое место в музыкальной жизни города.

История донесла, что до революции флотскими капельмейстерами на восточных рубежах были Подорожников, Шлипгак, А.Канис, К.Беренс, К.Лунд. В советский период оркестром руководили Н.Елисеев, Н.Крылов, В.Грошиков, Ю.Кузнецов, А.Рондырев, Л.Красненков, А.Данильченко, В.Матвейчук. С 1995 года оркестр возглавляет дирижёр, композитор заслуженный артист РФ  Константин Селиванов, одновременно являющийся начальником военно - оркестровой службы Тихоокеанского флота. Это  уже новейшая история.

 

                                                                 

 

                                                                       Московское военно-музыкальное суворовское училище

 

Младший боевой побратим оркестра - Московское суворовское военно-музыкальное училище моложе ровно вдвое. Свое 75-летие отметило оно недавно. Василий Петрович Матвейчук работал и там тоже, и написал об этом в журнале «Оркестр». (Ноябрь, 2012г)

Гордостью училища являются его выпускники. За время существования Московского военно-музыкального училища его окончили более трех тысяч человек, большинство из которых стали зрелыми и опытными педагогами, талантливыми музыкантами и дирижерами.
Среди них  видные деятели отечественной духовой музыки, Военно-оркестровой службы Вооруженных Сил Российской Федерации, руководители ведущих творческих коллективов страны: 

 Начальник  Военно-оркестровой службы Вооруженных Сил Российской Федерации, главный военный дирижер, заслуженный  деятеля искусств Российской Федерации, член Союза композиторов России, генерал В.М. Халилов,

Заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Государственной премии и премии Ленинского комсомола, начальник Военно-оркестровой службы Вооруженных Сил Российской Федерации - главный военный дирижер, генерал-майор Михайлов Н.М. (1932 - 2006 гг.),

Народные артисты Российской Федерации: капитан первого ранга Данильченко А.С., Иванов В.И., Политиков С.И., Солодахин В.М. 
Заслуженные деятели искусств Российской Федерации - доктор искусствоведения профессор Дунаев Л.Ф., кандидат искусствоведения профессор Аксенов Е.С., профессор Коростылев Б.Е., профессор Корнилов Г.Я., Афонин Г.А, Тарасов В.А., Мухамеджан А.Б. 
Заслуженные артисты Российской Федерации - главный инспектор Военно-оркестровой службы Вооруженных Сил Российской Федерации подполковник Маякин Т.К., начальник Центрального военного оркестра МО РФ полковник Колотушкин А.А., начальник кафедры инструментов военных оркестров военного института (военных дирижеров) Военного университета полковник Аникин В.И., заместитель начальника кафедры дирижирования полковник Москвичев В.В., старший преподаватель полковник Халилов А.М., подполковник Сальхов Ю.И., подполковник Букаткин Б.Е., подполковник Шевернев И.В., главный дирижер Московского симфонического оркестра для детей и юношества Орлов Д.М., профессор РАМ им. Гнесиных Лебусов В.Г., солисты симфонического оркестра Государственного академического Большого театра профессор РАМ им. Гнесиных Рудометкин Ю.С. и Поплавский А.Ю., профессор РАМ им. Гнесиных Макаров И.В., Гришин В.И., Полушин В.Г., Смирнов Ю.К., Южаков В.И. 
Заслуженный деятель искусств республики Бурятия Соколовский В.А., кандидат искусствоведения доцент Худолей В.Р. и многие другие.

 

                              Житомирское сухопутье.

 

Я задаю себе вопрос, как стал моряком сельский паренек из абсолютно  сухопутной  Улашановки  Новоград-Волынского района Житомирской области?                                      

В 1967-1971 годах мы с Василием вместе учились в житомирском музыкальном училище имени В.С.Косенко (Василий – по классу валторны у преподавателя Д.И.Цыбенко).

Далее служба в оркестре военного училища гор. Житомира, где был замечательный военный дирижер, давший путевку в «мир военных дирижеров» многим своим питомцам, Рафаил Манжух.

Затем были для Матвейчука годы  обучение в Институте военных дирижеров и служба на Тихоокеанском флоте. Позже он стал дирижером оркестра морской пехоты, начальником оркестра штаба, затем начальником военно-оркестровой службы.

Немаловажная деталь в творческой биографии моего друга. В 1980-1985 годах он получил второе высшее образование, успешно закончив  Дальневосточный государственный институт искусств по классу музыковедения. В 1985-1999 годы  он преподаватель и заместитель начальника по учебной части Московского военного музыкального училища. С 1999 года – доцент, затем профессор кафедры духовых оркестров Московского государственного университета культуры и искусств, заместитель ректора института.

Василий Петрович автор более 40 научных работ, им написано много переложений для духового оркестра и ансамблей различного состава. Выпускники Матвейчука играют во многих ведущих коллективах Москвы, в регионах России.

 

 

 

 

                                                                     Далеко от Москвы

 

После окончания московских вузов друзья–однокашники Василия Матвейчука, хоть и попадали по направлению в дальневосточный регион, но надолго там не задерживались. Он же прожил во Владивостоке 15 лет, руководил оркестром штаба Тихоокеанского военного-морского флота! Не говоря уж о том, что нашёл время и силы, чтобы во Владивостокском институте искусств получить второе высшее образование, стал ещё и музыковедом.

Он полюбил этот город, этот дальний край и внес свою лепту в то, чтобы удаление  на тысячи километров от Москвы не называли « медвежьими углами». Ведь это всё - Россия, его единая  Родина.

 

 

И это всё о нём                      

 

Мой рассказ был бы не полным, если бы не включился в беседу старый и добрый друг Василия Матвейчука. Михаил Севрук, дирижер оркестра и преподаватель музыкального колледжа в Праге, сохранивший о нашем герое самые тёплые воспоминания.

 

М.Севрук:

 

 *****

 

 

     Вспоминаю вступительные экзамены в музыкальном училище. Все абитуриенты волнуются в ожидании результатов и стоят перед зданием училища,  разделившись на группы. Поступающие на отделение деревянных духовых инструментов стоят кучкой, а «медники» - чуть в стороне. Обращаю внимание на паренька, который приветливо  разглядывает происходящее. Юноша высокого роста с карими глазами, сосредоточенный. Это был далекий 1967 год,  а абитуриентом  был Василий Матвейчук, впоследствии мой однокурсник по Житомирскому музыкальному училищу им. В.С.Косенко. Преподаватель, принимавший экзамены по теории музыки,  сразу сказал, что нас почему-то  много и половину нужно отсеять. Однако  нас не отсеяли, и мы с Василием   стали учащимися одного из старейших музыкальных училищ Украины. Кстати, до поступления в  училище ни один из нас не играл  на инструментах, на которых нас приняли обучаться (Василия на  валторну, а меня  на гобой). Приходилось много заниматься, чтобы соответствовать уровню тех ребят, которые пришли после музыкальных школ. Наши преподаватели были милейшими людьми, относились к нам как к собственным детям, помогая во всем и всячески поддерживая.

     Замечательным этапом в обучении был превосходный училищный  духовой оркестр, который вел бывший военный дирижёр Лукашенко Михаил Семенович. Теоретические предметы вел молодой и знающий педагог Александр Ланис. Не буду дальше перечислять фамилии преподавателей, дабы ненароком не обидеть кого-нибудь, забыв упомянуть.

   

   Со студенческих лет помню  Василия   как способного думающего  студента, отличающегося особой пытливостью и работоспособностью, его  интересы всегда заметно превышали учебную программу.     

     После Михаила Лукашенко оркестр возглавил Рафаил Манжух, который был дирижёром  оркестра Житомирского высшего военного училища. Он  предложил Василию стать воспитанником оркестра - с тем, чтобы потом остаться служить в Житомире, и дал ему возможность параллельно продолжать обучение в музучилище. Попав в военный духовой  оркестр, Василий начал активно заниматься не только на валторне, но обратил более глубокое внимание на теоретические дисциплины, а особый акцент сделал на дирижировании. Он  не афишировал, что хочет поступать на военно-дирижерский факультет, но по всему было видно, что он активно к этому готовится - берёт  консультации у молодого и эрудированного преподавателя Сирого Дмитрия Андреевича, окончившего институт военных дирижеров. Как вспоминает сам юбиляр, именно преподаватель  Сирый заложил ему  основы  дирижерской практики, которой он руководствуется на протяжении всей своей творческой деятельности. Не удивительно, что после окончания музучилища  Василий поступил на  факультет  военных   дирижёров в Москве.

      Сам талант не созреет без труда. Став военным дирижером, Василий продолжал  учиться  и получил второй диплом. Кроме дирижерской практики он глубоко изучает историю музыкального исполнительства, историю духовых оркестров военно-морского флота, архивную документацию и старую периодику, методику преподавания, публикует свои работы  в  газетах и журналах. Изучая тексты его работ, можно однозначно утверждать, что автор методически верно подходит к освещению тем, глубинно  фиксируя самые важные моменты освещаемой темы, а также  сопоставляет историчность проблем  с современностью. Как военный дирижер Василий достиг больших успехов, став начальником военно-оркестровой службы Тихоокеанского военного флота. Сегодня он профессор  Московского государственного университета   культуры и искусства, кандидат искусствоведения, заслуженный работник культуры России. 

     Я сердечно рад успехам  своего однокурсника  и друга профессора Василия Петровича Матвейчука и хотел бы ему пожелать  здоровья, много способных учеников, а также  огромных творческих успехов.

 

    

.

 

 

 

***************************************************************************************************************************************************

                                                                      Педагог, музыковед, дирижер.

 

Сочетание нескольких профессий – дирижёра, педагога, музыковеда – позволяет быть автором многочисленных исследований об истории военно-оркестровой службы военного флота. Последнее исследование Матвейчука было посвящено военным духовым оркестрам России в целом со дня их зарождения до наших дней. Его герои в истории музыки – центральные исторические фигуры, сыгравшие главные роли в создании, дальнейшем существовании и процветании военных морских оркестров России.

Снова вспомним, что Николай Андреевич Римский-Корсаков, участник знаменитой «Могучей кучки», был одним из первых капельмейстеров и военных дирижёров Морского ведомства России. Но не он один. Его последователи, композиторы и дирижёры – Николаевский Ф.И., Кюсс М.А., Шатров И.А., Чернецкий С.А. и другие – продолжили развитие военного музыкального искусства России.

И, если интересно узнать, какова же судьба развития оркестровой военной музыки морского флота России в ХХ1 веке, в наши дни, кто сегодня пишет для этих оркестров, можно обратится к творчеству В.П. Матвейчука и обнаружить подробную информацию  в его работах.

А чем он еще увлечен сегодня, накануне 60-летнего юбилея?

 

                                                                                   Под руководством маэстро Матвейчука

 

Сегодня В. П. Матвейчук активно участвует в организации и проведении конкурсов и фестивалей различного уровня, нередко является председателем или членом жюри региональных музыкальных конкурсов и фестивалей. Постоянно оказывает методическую и практическую помощь музыкальным учебным заведениям, любительским и профессиональным оркестровым коллективам России. Принимает активное участие в организации и проведении ежегодных оркестровых ассамблей, подготовке к изданию научно-популярного журнала «Оркестр», являясь одним из корректоров и членом редакционного совета этого журнала.

Его ученики, ансамбли и оркестры участвуют в различных семинарах, конкурсах и фестивалях исполнительского искусства, он сам неоднократно входил в состав членов жюри и говорил о сегодняшнем огромном, глубоком, динамичном и перспективном  потенциале молодых исполнителей.

Скажем, к примеру, вот один из недавних Международных  детских, юношеских и взрослых конкурсов - фестиваль «Музыкальная мозаика», который прошел в 2011 году в Ижевске уже во второй раз. Конкурсное прослушивание проходило в течение трех дней в Государственном театре оперы и балета, в ДК «Аксион», в Детской школе искусств №9, в Республиканской детской школе искусств. В  фестивале «Музыкальная мозаика» принимали участие таланты из разных  уголков России: из республик  Башкыртастан, Татарстан, из Тюменской области, Пермского края,  Иркутской области, Архангельской, Кемеровской, Нижегородской, Кировской – чуть ли не со всех  краёв России! Василий Петрович не только представлял  своих учеников, но и был в жюри конкурса.

Несколько лет назад Василий Петрович пригласил меня посетить институт, где он работает, и меня поразил контингент  преподавателей – их портреты со званиями и описаниями высоких регалий висели на стенах учебного заведения.

У Матвейчука и семья музыкальная. Жена Ольга заслуженная артистка  России, играет в ведущих оркестрах народных инструментов столицы. И два музыканта–профессионала великолепно уживаются! Потому что служат одной великой идее – Её  Величеству Музыке!

 

Б.Турчинский

 

 

 

 

 

               

 

                                                   Дорогой мой человек!

 

 

Эту книгу о смысле моей жизни – о моей любимой музыке и моих друзьях и коллегах–музыкантах я посвящаю дорогому мне человеку, моему отцу, Роману Иосифовичу Турчинскому: ведь это он привел меня в этот удивительный, волшебный музыкальный мир.

Мой отец был необыкновенный, очень интересный человек, как, пожалуй, и многие люди того трудного и героического поколения, поколения романтиков новой молодой страны, поколения ее героев и просто скромных тружеников, патриотов.

Достаточно сказать, что родился он в 1925 году. Любой, кто прошел войну, сразу скажет вам, чтО это было за поколение. После войны этих ребят почти не осталось, их первыми призвали на фронт, и они, в самом прямом смысле, первыми грудью заслонили свою Родину. Отцу же моему повезло вернуться. И жил он, как в песне поется, и за себя, и за друзей-товарищей своих, жил интересно, творчески, по-хорошему жадно. А вообще,был он человеком очень добрым и мягким…

Недавно среди бережно сохраняемых мамой документов мне попались два листка, исписанные папиным почерком, - короткое воспоминание о войне. Письмо предназначалось для какого-то бюрократического подтверждения участия отца в боевых действиях – требовалось указать, сколько времени он пробыл на войне и где именно. Вынужденное, но бесценное свидетельство. Однако для меня ценнее и дороже другие описания скромного подвига отца – то, как помнят его люди.

 

 

        С гвардейским приветом!

 

            Вот какое письмо прислали отцу из Волгограда (оно тоже хранится у нас дома как дорогая реликвия).

«Ветерану 64-й (7-й) гвардейской армии. Уважаемый Роман Иосифович! Трудящиеся Кировского района города-героя Волгограда с особой благодарностью вспоминают воинов-гвардейцев 64-й гвардейской армии, которые стояли насмерть у южных окраин Сталинграда. В их рядах сражались и Вы! Мы склоняем головы перед Вашим мужеством и мужеством Ваших товарищей по оружию!

Воины 64-й армии внесли значительный вклад в дело разгрома гитлеровской Германии и освобождения стран Восточной Европы от фашистского рабства, прошли славный боевой путь от Волги до Праги, умножая славу своих гвардейских знамен.

В новом парке «50 лет Октября» установлен обелиск в честь воинов б4-й армии. Мемориальными досками увековечены стратегические точки, где в период великой битвы на Волге располагались командный пункт, наблюдательный пункт и штаб-квартира командующего армией. Мы поддерживаем тесную связь с ветеранами. Многие из Ваших боевых товарищей откликнулись после публикации в газете «Красная звезда» и прислали нам свои воспоминания и другие бесценные материалы.

Музей боевой Славы Кировского района города-героя Волгограда продолжает проводить большую работу по розыску ветеранов 64-й армии в целях увековечения героического подвига в разгроме гитлеровских полчищ у стен Сталинграда! Ведется научное исследование боев в южной части нашего города в 1942—43 годах и боевого пути соединений легендарной 64-й армии. Вы были участником известной всему миру Сталинградской битвы. Совет музея просит Вас прислать в наш адрес свои воспоминания о боях в Сталинграде, а также Вашу автобиографию, фотографии военных лет и настоящего времени, письма, газеты, листовки и другие материалы, рассказывающие нам о великом подвиге защитников Сталинграда.

С гвардейским приветом, Совет музея боевой славы Кировского района Волгограда».

 

 

Расспрашивал я мало о войне…

 

К сожалению, как это и водится, я мало расспрашивал отца о войне. Но многое о его жизни, о боях, все же знаю. Он участвовал в битвах за Ростов, за Сталинград. Из всех своих наград особенно гордился медалью «За оборону Сталинграда». А начинал войну в составе Житомирского пехотного училища.

Перед войной, в 1939 году отец был взят военным дирижером Александром Ивановичем Бесединым, в качестве воспитанника военного духового оркестра.

До этого он жил в детском доме Житомира. «Родители исчезли неожиданно, а с ними и мое детство», - так говорил мне отец, - «Со мной еще был младший брат, следы которого потом затерялись. Уже будучи взрослым, я узнал от моих дальних родственников, что на отца скорее всего кто-то что-то донес. И среди простых людей тоже имели место ненависть и зависть, злоба... Время выдалось страшное. Может, кому-то нужна была чужая жилплощадь, а может, и что-то другое. Люди исчезали средь бела дня, а чаще по ночам. Мама стала искать отца, где только могла, пока однажды и сама вдруг не  исчезла»…

Роман Иосифович, мой отец, много лет искал своего младшего брата. Но безрезультатно. Архивы детдома, где он находился, сгорели во время войны.

Мои родители много лет скрывали правду от меня и от всей семьи. Ведь выходило, что я внук врага народа. Нехорошо как-то ребенку жить с этим среди своих сверстников. Версия, рассказанная нам с братьями, такова: был на Украине голодомор, и бабушка с дедушкой умерли. Всё!

 

 

Как он пришел в музыку

 

А вот главное из рассказов моего отца: как он пришел в музыку.

«У нас в классе появился человек в военной форме и спросил, кто хочет быть воспитанником оркестра и научиться играть на каком-то музыкальном инструменте. Это был военный дирижер Беседин. Я и еще несколько мальчишек подняли руки. Даже не знаю, что меня к этому подтолкнуло.

После проверки музыкальных данных военный сказал мне: будешь валторнистом! Это замечательный, благородный инструмент.

Довольно быстро  меня научили нотной грамоте и игре в оркестре. Мне это нравилось. А главное, я был в коллективе, а не в детском доме. Александр Иванович Беседин ко всем нам очень тепло относился, и я это запомнил на всю жизнь».

Через много отец его нашел, и они стали переписываться. Потом мы с отцом неоднократно приезжали к Александру Ивановичу в гости в Одессу. Он был дирижёром оркестра военного училища, в звании подполковника.

            Как все же тесен мир, и сколько жизнь может подарить неожиданных сюрпризов! В 1974 году я приехал в Одессу  работать в военном оркестре - и именно в том, где ранее проходил службу первый дирижер и наставник моего отца А.И.Беседин! Вот такое совпадение. Разве не мистика?

 

 

        Первый наставник подполковник Беседин

 

Итак, я - молодой солист оркестра, того самого, которым после войны руководил человек, указавший верную дорогу в жизни моему отцу, а получается, что и мне тоже - раз уж у нас сложилась династия музыкантов.

Оркестр Одесского высшего командно-инженерного училища ПВО страны. Дирижером у нас был заслуженный артист Украины А.Салик, тоже необыкновенный музыкант, как и Беседин. Несмотря на разницу в возрасте, они, можно сказать, дружили.

По завещанию Беседина, вся его библиотека после смерти перешла к нам, в оркестр, в то время было очень ценно.

В библиотеке было много нот танцевального характера. Учитывая, что в то время, в 70-е, когда я работал в Одессе, духовые оркестры уже уступили место вокально-инструментальным ансамблям, они нам не пригодились. А вот оркестровки серьёзных произведений были к месту! Беседин был хороший оркестровщик, можно сказать, отличный! Среди произведений, которые мы взяли в работу, были произведения Ф.Шуберта – «Неоконченная» симфония, М.И.Глинки – «Камаринская», «Эгмонт» Л.в.Бетховена и другие.

Оркестровки эти были датированы 1939-1942 годами. Как раз те годы, когда мой отец играл у Беседина! Только отец играл партию валторны, а я - партию кларнета. Вот такая интересная деталь…

Пути моего отца и военного дирижера подполковника Беседина разошлись в середине войны, примерно в 1942-43 годах. Отец остался служить в том же училище, а Беседин получил новое назначение.

Первый наставник моего отца А.И.Беседин умер в 1975 году в почтенном возрасте и, как говорят, в доброй старости…

 

 

                

                 Завтра была война

 

Весной 1941 года Житомирское пехотное училище перевели в Ростов-на Дону, а вскоре началась война. Но прежде воспитанники оркестра вместе с училищем, с его музвзводом - так назывался тогда военный оркестр - оказались в Финляндии.

Правда, ненадолго. Всех воспитанников отправили обратно в Житомир: ведь они были несовершеннолетние, и им нечего было делать на войне. Но юность, это такой «недостаток», который, как известно, быстро проходит, а впереди была новая война, так что «грустить» о боях тем молодым романтикам не пришлось. А пришлось им раньше срока повзрослеть.

Поскольку в начале Великой Отечественной отец был несовершеннолетним, воспитанником, то считался добровольцем. И вот в 1942 году этих, по сути дела, еще совсем детей, «добровольцев», бросили в самое пекло, на оборону Сталинграда.

 

 

         Семейно-музыкальное

 

Еще один интересный эпизод из нашей семейной и музыкальной жизни. До 1954 года мы жили в небольшом литовском городке недалеко от Вильнюса - в Укмергесе. Затем папа по обмену поехал продолжать службу в родной Житомир. А в 1965-1968 годах я был воспитанником военного оркестра в Вильнюсе. Дирижёром был у нас талантливый дирижер и прекрасный человек заслуженный артист Литвы Иосиф Манжух. О нем я пишу в своем очерке «Дело его жизни».

Манжух буквально заставлял воспитанников учиться. Когда я учился в последнем классе 1-й вильнюсской музыкальной школы, меня направили участвовать в республиканском конкурсе юных исполнителей на духовых инструментах. Я занял первое место. И было это в том самом милом сердцу городке моего детства! Через много лет я снова неожиданно очутился в Укмергесе.

Мой отец прослужил в армии 31 год! К сожалению, на пенсии он прожил недолго, в 1980 году, в возрасте 55 лет, он неожиданно умер.

В 1979 году после окончания Одесской государственной консерватории я приехал в Житомир на должность дирижера и художественного руководителя Городского духового оркестра. В этом оркестре отец был инспектором. Он же был и одним из организаторов этого коллектива. В хорошем творческом тендеме отец-сын мы проработали, увы, недолго.

 

 

Папа Рома

 

Отец был очень почитаемым человеком среди музыкантов города. Несмотря на его нестарые годы, его все называли не иначе как папа Рома. Всем он помогал, чем мог. И как человек бывалый, фронтовик, и как опытный музыкант давал много дельных советов.

«Идем к папе Роме, он подскажет», - нередко можно было слышать от музыкантов-духовиков. И действительно, адрес дельного творческого совета был точным! «Умный совет многого стоит» - не зря говорят в народе.

Вспоминается один показательный эпизод. В военном училище, где служил отец, к нему было очень хорошее отношение не только со стороны коллег, но и со стороны начальства. И не только потому, что он был фронтовик, - все ценили в нем замечательного, отзывчивого человека, настоящего профессионала.

Начальником училища был генерал Е.Е.Полуэктов. Встречая отца, непременно к нему подходил, жал руку и всегда о чем-то расспрашивал. Во время одной из таких встреч он спросил: «А как коллектив - в творческом плане?»

Отец замялся… Вопрос походил на провокационный. Дело в том, что дирижер,  который в то время возглавлял оркестр, был, как бы помягче выразиться… не очень почитаем всеми. Не особенно любил работать, никакого стремления к творчеству не проявлял. Любимым занятием его был биллиард, которому он отдавал немало служебного времени. В оркестре все ограничивалось, в основном, церемониальным репертуаром. Короче говоря, скучно было жить с «такой музыкой». А музыканты в оркестре были все-таки довольно хорошие.

«Что вам ответить… Жалко, что у такого коллектива нет профессионального роста», - примерно так ответил отец.

Генерал все понял. «Роман, так считают все или ты один?» - «Думаю, 90 процентов оркестра».

Через некоторое время, воспользовавшись случаем, начальник училища вместе с начальником строевого отдела пришли в оркестр - как бы для проверки быта. Собрали всех сверхсрочников и прямо спросили, соответствует ли дирижёр уровню оркестра.

По выслуге лет дирижера могли уже отправить на пенсию, а могли дать еще послужить.

Все в один голос сказали правду. «Ищите замену», - по-военному коротко бросил генерал. И замену нашел именно мой отец.

            В то время, как я уже говорил, я был воспитанником в Вильнюсе. У моего дирижера был  родной, младший, брат Рафаил – тоже дирижёр, у которого были на исходе пять лет службы в Польше (за границей военнослужащим можно было пребывать только до пяти лет), и он искал себе новое место службы. Поворот судьбы – и очень талантливый младший Манжух оказался в Житомире, где поднял оркестр на хороший профессиональный уровень. Но это уже другой рассказ...

 

 

              С душой, на благо людям

 

Именно так жил и работал мой отец, по воспоминаниям его друзей. Вот рассказ об отце его коллеги и друга Григория Шия.

 - С большим уважением пишу о замечательном, талантливом человеке Романе Иосифовиче Турчинском, о котором многие, и я в том числе, сохранили светлую память.

Есть люди, которые не стали профессорами и заслуженными артистами, но все, что они делают, - делают с большой душой и во благо людям. К ним, без преувеличения, относился Роман Иосифович Турчинский.

…Возле дома, где жили Турчинские, собралось множество людей. Большинство были военные и гражданские музыканты со всего города. Артисты и работники музыкально-драматического театра, родственники и друзья. По традиции все они пришли со своими музыкальными инструментами, чтобы проводить в последний путь дорогого всем  человека.

Когда зазвучал этот стихийно сложившийся громадный сводный оркестр, заполняя своей мощью, грустной музыкой Шопена все окрестности, остановились прохожие и общественный транспорт. Ко мне подошел главный режиссер театра, народный артист Украины  В.Толок и воскликнул: «Какое уважение, какая признательность, какая память!». Достал платок и стал вытирать слезы. Плакали многие…

С Романом Иосифовичем я познакомился в 1961 году, когда поступил на работу в оркестр местного театра.

Я никогда не играл в театральном оркестре, и он проявил огромное участие в моем вхождении в репертуар. Учил спокойно, не задевая моего достоинства. С тех пор мы дружили на протяжении многих лет.

Помимо того, что он был хорошим музыкантом, он ещё владел профессией, на то время очень востребованной – это переписка нот. Чтобы ею овладеть, требовалось прекрасное знание  музыкальной грамоты, всех премудростей музыкального письма. Нужно было владеть также быстротой написания, красивым почерком и главное – обладать усидчивостью, спокойным характером.

Насколько это важно было – уметь качественно переписывать ноты, говорит запомнившийся мне случай.

В театр поступил на работу новый дирижер. Он решил прибрать к рукам все, что оплачивалось в театре, в том числе и переписку нот. На одной из репетиций разложили партии в его «исполнении» - не совсем понятно написанные, трудно читаемые. Все начали всматриваться этот новый почерк, и дело затормозилось, репетиция остановилась.          

Весть об этом эпизоде дошла до дирекции театра, и та с извинениями попросила Романа Иосифовича переписать все ноты этого спектакля. На следующей репетиции, уже через несколько дней, музыканты аплодировали Роману Иосифовичу.

Не могу не рассказать об администраторских способностях Р.Турчинского. Он был прекрасный организатор и вместе с тем психолог.

В Житомир в летние месяцы приезжали различные театры со всего Союза. По разным причинам там всегда недоставало музыкантов. Они связывались с администрацией Житомирского театра - зная, что есть такой человек, который может решить эту проблему, и Роман Иосифович доукомплектовывал многие театральные коллективы.  Бывали случаи, когда на месте формировались целые оркестры. Срывов не было. Турчинский знал досконально каждого музыканта, которого рекомендовал. За все брал… нет, не плату, как сейчас принято (по обычаям нашего нового времени после слова «брал» так и напрашивается слово «плата»), - за все он брал ответственность на себя!

     С легкой руки Романа Иосифовича оркестровые музыканты становились за дирижёрский пульт и находили себя уже в новом амплуа. Так, заслуженный артист Украины В.К.Талах был музыкантом оркестра, играл на кларнете. Роман обратил внимание, что Талах не только хороший исполнитель, но и вообще одаренный человек, причем во многих видах искусства… Он хорошо разбирался в живописи, знал поэзию и сам писал стихи.

Когда в театре появилась вакансия дирижера оркестра, Роман начал сначала Талаха подталкивать к этому, а затем оркестрантов и дирекцию. Мол, зачем нам кого-то искать на стороне, когда у нас в коллективе есть такая потенциально подходящая кандидатура!

«А что, это мысль!» - ответили в дирекции, - «Может, и вправду попробовать?». И получилось все отлично! Валентин хорошо проявил себя, как от него и ожидалось, быстро «вкрутился» в репертуар. Так родился замечательный дирижёр оркестра театра!

Затем Талах был приглашен дирижером в Черкасский музыкально-драматический театр, где ярко раскрылась еще одна сторона его таланта. Он начал писать музыку к спектаклям и стал прекрасным композитором, а его гимн городу Черкассы до сих пор звучит как память об этом удивительно способном человеке, которому в жизни помог Роман Турчинский.

    И ещё один запомнившийся эпизод.

Приезжает на гастроли драматический театр из Брянска. Звонят Роману Иосифовичу: нужен оркестр! «Дирижер приезжает на неделю раньше для репетиций с тем коллективом, который вы нам соберете».

     И вот, оркестр собран, все ждут приезда дирижера, но тот… неожиданно попадает в больницу на операцию, и…

     И, конечно же, Турчинский находит выход.

     В то время концертмейстером группы скрипок в оркестре был Григорий Ройфарб – будущий народный артист Татарстана, профессор (он был удивительным музыкантом: в одинаковой степени блестяще владел тромбоном и скрипкой, с отличием закончил музыкальное училище по этим двум специальностям. Сегодня кому ни расскажи - не верят в это! Читайте помещенный в этой книге очерк «Тромбон Григория Ройтфарба» – Б.Т.). Так вот, Ройтфарб с подачи Романа Иосифовича встал за пульт и отлично справился с задачей.

     Этот эпизод своей жизни маэстро Ройтфарб до сих пор вспоминает с большой теплотой и признательностью. А ведь это самое главное: когда люди помнят!

   

В 1976 году Житомирский горсовет совместно с городским отделом культуры решил создать штатный духовой оркестр для обслуживания городских мероприятий. Для помощи в организации такого коллектива пригласили не кого-нибудь, а именно Романа Турчинского - и не ошиблись! В короткие сроки оркестр был создан, и началась его творческая жизнь.

Но самым большим достоинством этого человека было общение с людьми и понимание их проблем. Он всем и всегда был готов помочь. Добрая память – это то, что он оставил после себя. А это очень и очень весомо.

 

 

       Шар земной вращают «переписчики»

 

В мудрой еврейской книге Талмуде есть фраза о присущей человеку естественной зависти, ревности в профессии, которая побуждает выполнять свою работу лучше, чем это делает ближний, - как бы с оглядкой на него - и стараться быть первым.

Это фраза касается распространенной в те далекие библейские времена профессии искусных переписчиков священных текстов. Их здоровая тяга к конкуренции, ревность по отношению к тому, чтобы переписчик за соседним столом не сделал работу лучше тебя, всегда вызывала необходимый дух соревнования. На сегодняшний язык ту фразу примерно можно было бы перевести так: зависть переписчиков управляет прогрессом.

Так что совершенно уникально воспоминание друга отца Григория Шия о том, как хорошо мой отец умел переписывать ноты. В связи с этим и мне вспомнился один очень интересный случай. Вот уж действительно, память только разбереди - и она приводит одно воспоминание за другим…

…Это было приблизительно в 1962-1963 годах. Дирекция Житомирского музыкально-драматического театра решила поставить музыкальный спектакль «18 лет» (уже не и вспомню, на чье либретто).

А музыку к спектаклю было решено заказать известному на Украине композитору Платону Илларионовичу Майбороде. Связались с ним, заключили договор, заплатили аванс и…

Время подходило к дате объявленной премьеры, а музыка  готова не была. То ли замотался с другими делами выдающийся композитор, то ли вдохновение его все никак не посещало (и так тоже бывает в нашей профессии…)

После нескольких звонков с увещеваниями и даже с требованием выполнить условия договора Майбороду «выманили» в Житомир, чтобы для быстроты дела он занялся сочинительством на месте.

Композитора поселили в центральной гостинице «Житомир», привезли ему в номер рояль, даже коньяком обеспечили, чтобы чаще приходила муза, - только твори! И там Платон Илларионович около недели создавал свою музыку. А мы с отцом участвовали, так сказать, в доставке свеженаписанной музыки оркестру.

Цепочка работала следующим образом. Композитор писал отдельные номера, делая партитуру для оркестра, я был курьером, а отец дома ждал ноты и затем выписывал из партитуры отдельные партии для оркестра.

А наутро это уже репетировал оркестр. Мне такая живая работа нравилась, я чувствовал, что выполняю важное дело, заодно и пару дней занятий в школе пропустил.

Музыку композитор написать успел. Но, видимо, поспешность, а может и другие какие-то причины, помешали этой музыке быть интересной и содержательной. Ни в коем случае я не умаляю заслуг Платона Майбороды - композитора, чьи песни были столь любимы народом – песни, которые и сегодня ещё звучат - взять хотя бы для яркого примера его знаменитую «Песню про рушник» («Рiдна мати моя…»). Кстати, он и автор произведений симфонического плана, хоровых произведений, музыки ко многим кинофильмам.

Но в этом случае, очевидно, муза мастеру изменила - что впрочем, бывает и у великих композиторов.

Директором Житомирского театра тогда был Борис Георгиевич Шарварко (музыканты Украины хорошо помнят эту фамилию), в дальнейшем – народный артист Украины, художественный руководитель Всеукраинского государственного центра фестивалей и концертных программ, сделавший блестящую карьеру, начав ее с должности директора Дома культуры городка Новоград-Волынский Житомирской  области.

Прослушав всю написанную Майбородой музыку, директор разочарованно сказал: «Нет, не этого мы ожидали»...

В оркестре театра в то время работал концертмейстером Александр Наумович Шиндель, прекрасный музыкант и композитор, и Шарварко сделал ему неожиданное предложение: в кратчайшие сроки  написать музыку к спектаклю, причём, отметая всё, что написал Майборода, включая увертюру. Кстати, Шиндель и Шарварко в детстве жили в одном детдоме, директор хорошо знал, кому поручал работу, был высокого мнения о  композиторском  даре своего детдомовского товарища.

По воспоминаниям музыканта оркестра Григория Шия, уже через несколько дней оркестр играл чудесную музыку, вышедшую из под пера Александра Наумовича Шинделя. Вот у отца была работенка – снова переписывать музыку к тому же спектаклю, но уже другого автора!

 

 

Отцовское наследство

 

Нас в семье четыре сына. Все по отчеству Романовичи и почти все пошли по стопам отца, стали музыкантами. Только старший, Леонид, – строитель. Но по известному выражению, архитектура – это застывшая музыка, так что и старший сын не изменил семейному делу, а только применил унаследованный талант в новом качестве.

Я второй сын у отца.

Наш средний брат Геннадий закончил музыкально-педагогический институт в Ростове-на Дону - в том городе, за который сражался отец. Гена прекрасный фаготист и мастер музыкальных инструментов.

Ефим, наш младший, - кларнетист, окончил  Харьковский государственный институт культуры. Дирижер оркестра, преподаватель.

И наша мама Инда с нами, чему мы очень рады!

Мы – четверо сыновей, подарили дедушке с бабушкой восемь внуков, есть уже даже и два правнука. В честь отца я назвал своего сына Романом, а у моего младшего брата Ефима дочка Рони, названная тоже в память об отце.

Новому Роману Турчинскому 28 лет, он отслужил в армии и сейчас работает в авиационной промышленности. В свое время сын  закончил обучение на флейте в консерватории Бат-Яма. Профессиональным музыкантом, правда, не стал, но его большое хобби – быть ди-джеем на дискотеках, он работает в различных престижных клубах страны, где после трудовых будней отдыхает, веселится молодежь. Как говорится, новое время – новые песни.

 

 

Борис Турчинский.

 

На снимке: сохранившийся уникальный экземпляр образца нот, переписанных Романом Турчинским.

 

 

 

 

P.S.

                                            Дорогой Григорий Семенович!

 

 

   Огромное Вам спасибо, что откликнулись на мою просьбу написать несколько слов о моем отце.

А я, в свою очередь, не могу не рассказать о Вас, хотя бы вкратце. Вы этого заслуживаете!

Вы - один из тех положительных героев в моей жизни, которым можно и нужно подражать.

                                                         Это все он!

 

     Григорий  Ший - профессиональный музыкант, в совершенстве владеющий всеми ударными инструментами. Интересная деталь: когда в Житомирском музыкальном училище открылся отдел ударных инструментов, Григорий Семенович, уже, будучи в зрелом возрасте, пошел учиться и за два года с отличием его закончил. Он и до этого  отлично владел всей ударной "кухней", в его палитре не хватало только  ксилофона. Когда его спрашивали, зачем ему это  нужно (у него ведь  уже было высшее образование) -  он отвечал: «А мне интересно!». Позже он некоторое время преподавал класс ударных инструментов в этом же училище.

     Но это не единственное увлечение и не единственная  специальность в его жизни. В молодые годы Ший работал в эстрадных коллективах – и  не только как ударник, но и как конферансье. И это  еще не все. У него замечательный голос, он блестяще исполнял народные и эстрадные песни.

      Ший сотрудничал с такими известными в стране музыкантами, как аккордеонист-виртуоз Л.Векслер (многие  ещё помнят знаменитое "Трио братьев Векслеров", получившее широкое признание в СССР в 60-70 годы), з.д.и. Украины М.Некричем , з.а.Украины К.Талахом, з.д.и. РФ Г.Оганезовым, н.а.Татарстана Г.Ройтфарбом, з.а. Украины Л.Джурмием, з.д.и. А.Стецюком и другими.

      Среди своих учеников Григорий Семенович особо отмечает Ивана Юрченко – артиста знаменитого  оркестра под управлением О.Лундсрема,.

      В 80-е годы, возглавив коллектив Житомирского городского духового оркестра, я первым делом пригласил к сотрудничеству Григория Семеновича.

     Ший  играл и в оркестре  Житомирского музыкально-драматического театра - вместе с моим отцом (мой отец на протяжении многих лет работал в оркестре этого театра, а также был постоянным переписчиком нот - у него был прекрасный почерк).

     В профессиональной жизни Григория Семеновича есть и неожиданная страница: он прекрасно разбирается в хоровом искусстве. В 70-е годы  он руководил замечательным коллективом - ансамблем песни и танца «Молодые голоса Полесья» областного управления профтехобразования.

     Много лет Ший был руководителем эстрадного оркестра городского парка культуры и отдыха им. Ю.Гагарина в Житомире.

 

 

     Но и это еще не все… Григорий Семенович - профессиональный переводчик. Окончил институт  иностранных языков со специализацией английский язык. После окончания курсов при Ленинградской академии связи стал военным переводчиком. Добавлю к этому, что Ший - большой эрудит, отлично разбирается в поэзии и живописи, человек большого и прекрасного юмора.

     Ну, и самое главное достоинство этого дорогого мне человека - его честность, доброта и отзывчивость.

     Долгих Вам лет жизни, Григорий Семенович, друг моего отца, мой добрый и мудрый наставник

Иван Оленчик:
«Сколько себя помню, столько лет в музыке»
Б. Турчинский


Иван Фёдорович Оленчик. Выдающийся российский кларнетист и педагог, заслуженный артист РФ, профессор Российской академии музыки имени Гнесиных.
Родился в 1952 году в селе Касперовцы Тернопольской области. Игре на кларнете учился в Тернопольском музыкальном училище (класс Г.С.
Гевояна, окончил в 1971), в Одесской консерватории (класс К.Э.
Мюльберга, окончил в 1976 году), затем совершенствовался в аспирантуре
Музыкально-педагогического института имени Гнесиных у профессора И. П.
Мозговенко.
Оленчик – лауреат Республиканского (Киев, 1976), Всесоюзного (Минск, 1979) и Международного («Пражская весна», 1981) конкурсов.

Указом президента РФ № 1429 от 11 декабря 2009 года Оленчик Иван Федорович, награжден медалью ордена "За заслуги перед отечеством" 2-ой степени.

Карьеру оркестрового музыканта Иван Федорович Оленчик начал в 1973 году в симфоническом оркестре Одесской филармонии. Затем, с 1976 года – служба в рядах Cоветской армии, в оркестре штаба Одесского военного округа.
С 1978 года по 1984-й концертмейстер группы кларнетов Первого отдельного показательного оркестра министерства обороны СССР.
С 1986 по 2002 солист Госоркестра СССР под управлением Е.Светланова.
2003-2011гг. - солист Московского государственного
академического симфонического оркестра (дирижер П.Коган).
И.Ф.Оленчик выступает также как сольный исполнитель: в его репертуаре большое количество произведений различной формы и содержания для кларнета, а также посвящённые ему сочинения современных авторов – Романа Леденёва, Шалвы Давидова, Вадима Кулёва, Георгия Сальникова. В радиофонде России хранятся и часто звучат в эфире записи, сделанные кларнетистом с оркестром и с фортепиано.
С 2002 года Иван Оленчик преподаёт в Российской академии музыки имени Гнесиных, а также в специальной музыкальной школе имени Гнесиных. Ему принадлежит ряд учебных и концертных сочинений для кларнета, блок-флейты, множество переложений и обработок народных песен.


По стопам отца

- Иван, как начинался твой путь в музыке? Наверняка в твоем родном селе, как и во многих селах тогда, был духовой оркестр, где играли такие же мальчишки, как и ты. И это тебя заинтересовало, так? А твои родители имели отношение к музыке?

- Сколько себя помню, столько лет я в музыке. Отец был уникальным, очень одаренным музыкантом, который всю свою короткую, но яркую жизнь посвятил духовой музыке. Он умер в 53 года. Многие музыканты его помнят: Федор Васильевич Оленчик.
Возвратившись с войны, он начал создавать в разных селах Тернопольщины духовые оркестры. Это была его страсть. По моим воспоминаниям, их было восемь, этих оркестров. Так что не просто сельский оркестр был в моем детстве, как ты, Борис, правильно угадал, а были оркестры, созданные и руководимые близким и дорогим мне человеком – моим отцом!
А время то было неспокойное, только-только шло становление советской государственности на территории Западной Украины. Отец был беспартийный, однако где нужен был прежде всего духовой оркестр? – Правильно: на собраниях, на митингах, демонстрациях, в общем, на праздничных мероприятиях. И в первую очередь надо было разучивать с оркестром Гимн СССР, Интернационал и т.д.
Как он остался жив, одному Богу известно, это до сих пор для меня загадка.
Но, во всяком случае, музыкой он зарабатывал, и это спасало нашу семью
от голода. Отец знал великолепно гармонию, инструментовку и умел
играть на всех духовых инструментах в достаточной степени, чтобы
обучать молодежь. Больше всего он любил кларнет и играл на нем
довольно прилично, во всяком случае, мне тогда так казалось.
Мне этот инструмент достался по наследству, и на нeм я делал свои
первые шаги в музыке. Кроме кларнета, я брал уроки скрипки. И на
этом инструменте мой отец играл довольно прилично.
Мама, Стефания Антоновна, не была музыкантом, но очень хорошо пела и обладала отличными музыкальными данными. Старший брат Ярослав окончил Харьковский институт искусств и был превосходным теоретиком.
Моими первыми учителями музыки были четыре человека, о которых я с
благодарностью хочу вспомнить. Мой отец, Сохацкий Эротей Григорьевич,
Гель Валерий Павлович и мой старший брат.

- Расскажи о Тернопольском музыкальном училище, каким оно тебе запомнилось? Кем был твой учитель по специальности, кто были преподаватели других дисциплин, с кем ты дружил? Директор Тернопольского училища, я даже помню, приезжал в Одесскую консерваторию послушать игру своих выпускников. Кажется, это было в 1978 году.

- Да, Борис, ты не ошибся. Это был Е.П.Давыдов. В Тернопольское музыкальное училище имени С.А.Крушельницкой я поступил без особых трудностей. Возможно, сыграло то обстоятельство, что за год до этого училище окончил мой брат и зарекомендовал себя он в учебе с самой лучшей стороны.
Духовой отдел в училище был элитным благодаря высокому исполнительскому уровню духового оркестра. Оркестр прославился на республиканском уровне под руководством В.В.Розсохи, прекрасного музыканта и дирижера. Под руководством Виктора Васильевича я неоднократно выступал как солист-кларнетист. Теплые, дружеские отношения у нас сохранились и по сей день.
Преподавателем по кларнету в училище у меня был Г.С.Гевоян. Мое становление как начинающего кларнетиста осуществлялось под его умелым руководством. С этим человеком меня и сегодня связывает большая дружба. И со страниц журнала «Оркестр» я хочу этим людям выразить свою признательность и любовь за все, что они для меня сделали.
За 54 года существования училища было выпущено множество первоклассных музыкантов, будущих преподавателей всех уровней, которые сегодня успешно работают во всех уголках земного шара.

Пестрели страницы газет!

«Духовой оркестр из Тернополя получил Гран-При на международном конкурсе 2010 года».
«Духовой оркестр Тернопольского музыкального училища имени Соломии
Крушельницкой получил Гран-при международного фестиваля-конкурса
духовых оркестров».
«Директор музыкального училища Михаил Рудзинский отметил, что в
конкурсе приняло участие 35 коллективов из Украины и Беларуси. Оркестранты исполняли произведения отечественных и зарубежных авторов. Звучали оркестровая, вокальная, классическая, эстрадная и народная музыка разных стилей.
В конкурсе приняли участие десять детско-юношеских коллективов, один
камерный оркестр, три оркестра музыкальных училищ, военные оркестранты, пять муниципальных и эстрадно-духовые коллективы».
«По решению жюри Всеукраинского фестиваля-конкурса духовых оркестров
«Моршин собирает друзей» звание Лауреата конкурса и Гран-при фестиваля
присвоено духовому оркестру Тернопольского музыкального училища им.
Соломии Крушельницкой».


Автор блестящих произведений для кларнета

Помню, первые этюды Иван написал, будучи студентом консерватории. Я скопировал их и был изумлен. Даже тут, в первых своих работах, он был явно талантлив! И хотя они сложные в техническом плане, по своему музыкальному содержанию они были очень интересны. Я думаю, что уже тогда у Ивана зародилась мысль в дальнейшем продолжить их написание. Думаю, подобных этюдов в нашей стране тогда не было. Так возникли «16 виртуозных этюдов». Вот что говорит об этом сам автор.
- Хотелось написать такие этюды, которые нравились бы кларнетистам, и
они играли бы их с желанием. И в то же время способствовали бы
профессиональному росту исполнителя. Что касается «Каприсов для
кларнета-соло», то в России впервые они были выпущены профессором Санкт-Петербургской консерватории Э.Кавалини. Построение у них – от простого к сложному, где простые действительно очень легкие, а сложные не сложнее, чем этюды Видемана, Штарка, Клозе. Эти каприсы были написаны в 19 веке и, естественно, за это время кларнетисты сделали огромный технический скачок. 20 каприсов - это движение времени, острая необходимость преодолевать очередные технические трудности. Я счастлив, что они завоевали большую популярность не только в России, но и за рубежом. Хотелось бы высказать огромную благодарность моему другу, замечательному музыканту и человеку генеральному директору издательства «Современная музыка» Ф.Й.Такуну за выпуск всех моих произведений.

. Чем запомнилась Одесса

- Иван Федорович, много лет ты прожил в Одессе. Чем эти годы были для тебя?

- Запомнились многим. Это и учеба в консерватории, и работа в Одесском симфоническом оркестре, и, наконец, служба в замечательном оркестре штаба Одесского военного округа, коллектив которого впоследствии, в 1980 году завоевал второе место на Всесоюзном конкурсе военных оркестров СССР (дирижер С.Волынов), а в 1988 году стал лучшим оркестром Вооруженных сил СССР (дирижер народный артист Украины А. Салик).

- Мне вспоминается одно твое блестящее выступления с военным оркестром. Это был концерт Шалвы Давидова, «Деннериана» Андре Блоха и Молдавская фантазия «Чокырлия». Но это было позже… Давай начнем с консерватории.

- Вопрос, куда поступать для меня не стоял. Будучи на четвертом курсе музыкального училища, я поехал в Одесскую консерваторию на консультацию, и именно к Калио Эвальдовичу Мюльбергу. После этих, первых встреч с ним мой творческой путь, был для меня четко обозначен - такой он был увлекающий музыкой человек!
Я с первых шагов просто-таки влюбился в этого человека и преподавателя.
Пять лет учебы пролетели как один миг. Я много занимался, стремился
как можно лучше овладеть любимым инструментом. Меня послали
представлять Одесскую консерваторию на Всесоюзном отборочном конкурсе
исполнителей к Международному конкурсу ”Пражская весна”.
Начиная со второго курса консерватории, я был приглашен в Одесский
симфонический оркестр, на место первого кларнета. Для меня началась новая,
очень интересная жизнь. Концерты с известными всей стране дирижерами и
музыкантами. С Одесским симфоническим оркестром желали выступить
многие звезды не только отечественной сцены, но именитые музыканты
разных стран мира.
Однако самым главным на то время для меня была учеба в классе Калио Эвальдовича Мюльберга. Он был моим кумиром, таким остается и сегодня. Всем, что я достиг в мире музыке, в первую очередь обязан ему. Его правильной методической работе, личной великолепной, в высшей степени профессиональной игре. Он - блестящий исполнитель и интерпретатор многих исполняемых им произведений, его выступления как солиста–инструменталиста всегда были праздником для любителей музыки города Одессы и не только.
И, конечно, я не могу не сказать о его человеческих качествах. Это был прекрасной, доброй души человек. Он и сегодня остается для всех нас, его учеников, наставником и близким другом. В моей творческой жизни его заслуга огромна!
После окончания консерватории Мюльберг предложил мне работать на кафедре духовых инструментов консерватории. Он оказал мне неоценимую помощь в моей подготовке к поступлению в аспирантуру, а это была стажировка при Государственном музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных, как он раньше назывался, сегодня это Российская академия музыки.
Теперь поэтапно переходим к моей службе в оркестре штаба Одесского
военного округа. В своем вопросе, Борис, ты эту тему обозначил осознанно. Да, это было интересное время! Объездили с гастролями юг Украины, всю Молдавию.
Оркестр был высокопрофессиональным коллективом. В нем трудилось
много прекрасных музыкантов. Были отличные дирижеры, которых я часто
вспоминаю добрым словом. С.Волынов до сих пор работает, преподает в
Одесском музыкальном училище; С.Остапенко – Заслуженный артист Российской Федерации, плодотворно трудится в Москве, дирижер Московского камерного оркестра «Садко».

Музыка военная

- Иван, аудитория нашего журнала включает много военных
музыкантов и дирижеров. Поэтому мой следующий вопрос о годах работы
или службы в оркестре министерства обороны СССР, главном военном
оркестре страны. Я думаю, ты нам и об этом можешь рассказать много
интересного.

- Оказаться в Первом отдельном показательном оркестре министерства обороны СССР мне помог случай.
На одном из аспирантских концертов присутствовал главный военный
дирижер Советской армии генерал-майор Н.М.Михайлов,
с которым в будущем у меня сложились прекрасные творческие и просто
человеческие отношения. Оркестр нуждался в концертмейстере группы
кларнетов, а это 22 первоклассных музыканта! Легендарному кларнетисту
и тогдашнему концертмейстеру В.Л.Хомицкому было уже за семьдесят. Кстати, Владимир Хомицкий был и интересным композитором, у него есть
ряд прекрасных произведений для кларнета.
Кто бы мог подумать, что работа в военном оркестре станет заметной вехой, даже целой эпохой, в моей творческой жизни. Так я стал москвичом, с этого началась моя сольная концертная деятельность с этим замечательным коллективом.
Уже работая в оркестре, я дважды становлюсь лауреатом конкурсов: сначала Всесоюзного, а затем и одного из престижных конкурсов для духовиков в мире - «Пражская весна».
Тесная творческая и человеческая дружба у меня завязалась с замечательным дирижером, музыкантом и начальником оркестра А.В.Мальцевым. Все мои сольные выступления с оркестром министерства обороны, как в стране, так и за рубежом, были под его музыкальным руководством. Этот изумительный человек навсегда оставил в моей памяти светлые воспоминания. А какие музыканты работали в этом оркестре!

- Кстати, какие?

- Необыкновенные! Борис, я думаю, мы должны поговорить и написать о них отдельно, они достойны того. Те люди – большая, развернутая тема не для одного, а для нескольких очерков. Многие уже ушли из жизни, многие уже не в музыке, на пенсии. Увы, время безжалостно... Но я всех их помню! Теноры и баритоны М.Милованов, Н.Кочетков, А.Инговатов, Д.Артоболевский, А.Воронцов. Хочется продолжать их имена... Тубы – Г.Яцук, Е.Иванов. Трубы – Е.Токин,В.Аброскин, Е.Назаренко. Тромбоны – В.Лебедев. Саксофоны – Г.Лахманюк, И.Станишевский. Ударные – Л.Жерздев, и корнетист, перед которым я просто снимаю шляпу – Ю.Кузьмин. Флейты – В.Бурдули, С.Лукьянчиков. Гобой – А.Мондзолевский. Кларнеты – А.Овчаров, В.Грицюк, Н.Чебан,А.Елисеев, В.Писарев, П.Ручкин, М.Молчанов. Бассетгорн – Ю.Веселовский. Фаготы – К.Ли, В.Бабушев. Волторны – Б.Дунаенко, А.Гетц.
Все эти люди – слава и гордость оркестра, они служили военной музыке по 30 и более лет! Начинали еще в 50-60-е годы.
Невозможно не вспомнить изумительно способного дирижера и аранжировщика А.Клещенко. Выступая на всевозможных международных фестивалях и конкурсах, наш оркестр всегда был лучшим. Причем это касалось всего – и репертуара, и технических возможностей, интонационной чистоты – буквально всего!
Увы, в тяжелые 90-е годы многие славные творческие традиции были
растеряны, тому было много объективных причин. Сегодня оркестр
возрождается, и я хочу пожелать ему удачи.

- Добавлю важную информацию: Иван Федорович Оленчик впервые в истории оркестра получил почетное звание Заслуженного артиста Российской Федерации.


Человек, от которого веет добром

Слово Сергею Остапенко, заслуженному артисту РФ, дирижеру Московского камерного оркестра «Садко», президенту международного благотворительного фонда «Дети и Музыка».

- С Иваном Оленчиком я познакомился в 1975 году, когда он учился в
Одесской государственной консерватории имени Неждановой в классе
профессора Калио Эвальдовича Мюльберга. По долгу службы я занимался призывом музыкантов на службу.
В 1976 году после госэкзамена по специальности в консерватории я
вручил повестки на прибытие на сборный пункт областного военкомата
выпускникам консерватории: Ивану Вавренчуку, Ивану Оленчику, Петру Грушавенко, Владимиру Михайлову, Николаю Бурнусусу и Виктору Янчуку. Они призывались всем выпуском в оркестр штаба округа. Хочу добавить, что все они - музыканты высокой квалификации.
И обо всех, о них я мог бы много рассказать. Иван Оленчик запомнился по-особому, позже мы даже дружили семьями.
Во время службы в оркестре Иван много выступал с сольными концертами и с различными творческими коллективами Одессы, Херсона, Молдавии. С оркестром он исполнял
«Деннериану» Андре Блоха, концерт Шалвы Давидова, концертино Вебера и молдавскую сюиту Анатолия Драгана и еще много различных произведений для кларнета с оркестром.
После окончания службы в оркестре штаба Одесского военного округа Иван Федорович связал свою творческую судьбу с оркестром министерства обороны. На некоторое время наше личное общение прервалось, но мы переписывались, перезванивались, а настоящая наша дружба началась с 1980 года, когда я по службе перевелся в Москву. Мы общались семьями. Наши сыновья дружили. Когда я стал преподавать в ДМШ имени Чайковского по классу трубы у
меня оканчивал школу сын Ивана Евгений. По моему совету он затем
начал заниматься на тромбоне и успешно окончил музыкальное училище им. Гнесиных по классу тромбона у Владимира Школьника.
Все эти годы мы поддерживаем дружеские отношения. Иван Федорович помогает мне в проведении фестиваля «Дети и музыка». Часто выступает как солист с моим
камерным оркестром «Садко». Мы исполняем различные произведения для
кларнета с оркестром. Я сделал много переложений для кларнета с оркестром специально для Ивана Федоровича.
Я очень рад, что судьба меня свела с таким замечательным музыкантом и человеком, от которого веет отзывчивостью, искренностью, откровенностью, добром.


Звучащая эмблема Вооруженных Сил

Центральный военный оркестр министерства обороны Российской Федерации – один из самых известных военных оркестров мира. Его по праву можно назвать звучащей эмблемой Вооруженных Сил, национальным достоянием России. Оркестр создан в 1936 году. Его первым художественным руководителем стал подвижник отечественной военной музыки генерал-майор С. Чернецкий.
Высокая академическая культура исполнительства, тщательно подобранный
репертуар, в котором приоритет отдается русской классической и современной музыке, виртуозность и высокий профессионализм музыкантов стали опознавательными знаками оркестра и расположили к нему слушательскую аудиторию не только нашей страны, но и почти всех континентов планеты.
Выступать с этим коллективом почитали за честь выдающиеся музыканты и вокалисты: А.Хачатурян, И. Козловский, И.Архипова, Е.Образцова, Д. Ойстрах, Э.
Гилельс, Т.Докшицер, В.Пикайзен, И.Кобзон, Х.Каррерас, М.Гулегина. С интересными, яркими концертными программами с оркестром в разные годы выступали замечательные
дирижеры К.Иванов, Н. Рахлин, Г.Рожденственский, Е.Светланов.
Без участия Центрального военного оркестра министерства обороны РФ не
проходит ни одно значительное общественно-политическое и культурное
событие в России, среди которых – инаугурация президента
Российской Федерации, ежегодные парады войск на Красной площади,
выступления на Соборной площади Московского Кремля.
Ныне звучащая эталонная запись Государственного гимна Российской
Федерации (как и ранее Государственного гимна СССР) осуществлена
Центральным военным оркестром министерства обороны России.
Оркестром создана золотая антология русской военной музыки. Это более
шестисот музыкальных записей, которые хранятся в Государственном
фонде телевизионных и радиопрограмм. Только за последние годы
оркестром записано более десяти компакт-дисков. В 2010-2012 годах
оркестром было дано несколько концертов в фонд реставрации Большого
зала Московской консерватории.
Высокую оценку получили выступления оркестра на Международном военно-музыкальном фестивале «Спасская башня», который ежегодно проводится на Красной площади. Художественный руководитель, начальник военно-оркестровой службы РФ генерал-лейтенант Валерий Халилов, начальник оркестра полковник Сергей Дурыгин.
Ярким событием культурной жизни стали гастрольные поездки оркестра в
Австралию, Австрию, Бельгию, Болгарию, Великобританию, Германию,
Данию, Израиль, Италию, Китай, КНДР, на Мальту, в Монголию, Нидерланды,
Норвегию, Польшу, США, Францию, Швейцарию, Швецию.
Многогранная деятельность коллектива, способность очаровать публику
обусловлены не только исполнительским мастерством, но и организационной структурой, не имеющей аналогов ни в одном военном оркестре мира.


Учитель и ученики

Иван, у тебя много учеников, и я думаю, нашему читателю будет интересно
узнать о некоторых из них подробней, о твоих надеждах и их успехах.

- До 2011 года в РАМ имени Гнесиных я работал по совместительству в качестве ассистента профессора И.П.Мозговенко, поэтому ученики были как бы наши общие. Многих я горжусь потому что что вложил сердце,
душу и все свои знания в их профессиональное становление.
Многие из них стали лауреатами различных конкурсов, которых сейчас в России обилие. И это очень хорошо! Молодые музыканты имеют возможность себя творчески показать. Когда я пришел в академию работать в качестве ассистента, все они были на разных курсах. В судьбе некоторых из них я принимал личное участие, чем очень горжусь. Я занимался с ними изучением оркестровых партий, приглашая играть в различных программах Государственного академического симфонического оркестра России под управлением Е.Светланова и Московского академического симфонического оркестра под управлением П.Когана. Сейчас это известные кларнетисты в Москве – В.Харламов, Е.Соловей, С.Богатыренко (к сожалению, трагически погибший), Д.Климович, а также солист оркестра Большого театра С.Петров, кларнетист ГАСО имени Е.Светланова А.Облезов.
В данное время у меня в классе занимается новая плеяда талантливых
ребят. Думаю, что их ждет большое будущее.


Что у маэстро на пюпитре?

- Кроме игры в симфоническом оркестре и преподавания, ты не
оставляешь сольную концертную деятельность. Что сегодня у Маэстро на
пюпитре?

- Я всегда сочетал основную работу в симфоническом оркестре с
сольной концертной деятельностью. Апогеем моей сольной активности была
работа в вышеупомянутом оркестре министерства обороны СССР. Это
сольные выступления практически на всех крупных площадках страны и за
рубежом. Франция, Норвегия, Венгрия, Австрия, Швеция. Я сделал множество записей на российском радио. Но вот парадокс: когда я начал работать в госоркестре, пришлось мои концертные выступления сократить. Это в первую очередь из-за нехватки времени, а во-вторых, как бы помягче сказать… наш дирижер Евгений
Федорович Светланов был не в восторге от сольной исполнительской деятельности. Странно, да? До сих пор не могу до конца понять причины этого.
Думаю, он считал, что музыкант, который играет в его коллективе, должен
все силы отдавать только оркестру.
Сейчас, когда я полностью перешел на педагогическую работу, у меня в этом
отношении неограниченное поле деятельности. Главный дирижер МГАСО, в котором я тоже работал, Павел Коган, это поощрял. В сезоне 2005-2006 года в Большом зале Московской консерватории я успешно сыграл под руководством П.Когана первый концерт К.М.Вебера совместно с Московским академическим симфоническим оркестром.
Что у меня на пюпитре? Хороший вопрос. На моем пюпитре сегодня произведения, которые войдут в компакт-диск под названием «Шедевры кантилены», с моей замечательной пианисткой и супругой Татьяной Григорьян.
Ну, а в ближайшее время выдающийся российский кларнетист профессор Московской консерватории Е.Петров, совместно с видным джазовым кларнетистом И.Волковым, в содружестве с прекрасной пианисткой Т.Тарасевич запишут компакт-диск из моих произведений.
Надеюсь к лету эти два проекта осилить. Параллельно работаю над
методическим сборником под названием «Обучение и исполнительство на кларнете».
Готовлю студентов к двум международным конкурсам, а в феврале 2014
года я – гость Украины, где приму участие в международном конкурсе
исполнителей на духовых инструментах им.В.С.Антонова в качестве члена жюри этого творческого соревнования.


Концерты, контакты, новые встречи…

- Готовясь к интервью, я перелистал немало страниц Интернета. Тебе
приходилось работать почти со всеми «гигантами» современного музыкального мира. Даже и не знаю, кого среди них нет. Продолжи тему…

- Действительно, трудно было бы перечесть всех тех дирижеров, с которыми
пришлось работать в разное время. Кроме слов благодарности двум
художественным руководителям коллективов, где я работал - Е.Ф.Светланову
и П.Л.Когану - хотелось бы и многих других вспомнить. На всю жизнь в
памяти останутся незабываемые концерты в нашей стране и за рубежом с
М.Ростроповичем, К.Мазуром, И.Менухиным, И.Стерном, С.Рихтером и многими,
многими другими. А чего стоит встреча и совместные концерты в Москве с
Монсеррат Кабалье! Я благодарю Бога за то, что имел счастье соприкоснуться с
искусством всех этих великих людей!

- Ваня, ты часто ездишь по всему миру. С оркестром и сольной программой. Какими дружескими контактами с зарубежными музыкантами ты успел обзавестись?

- Говоря о дружеских контактах с музыкантами за рубежом, я в первую
очередь хотел бы отметить прекрасные взаимоотношения с бывшим
генеральным директором фирмы «Buffe» Полем Баранна. Во время
гастролей в Париже меня всегда ждали теплые, дружеские встречи с этим
прекрасным человеком. Не могу не упомянуть своего старого и доброго
друга, солиста пекинского симфонического оркестра Лу Минга. Хорошие
творческие отношения сложились с американским кларнетистом Чарльзом Найдеком, с профессором Пражской музыкальной академии М.Этликом, который долгие годы был
бессменным председателем жюри международного конкурса «Пражская весна», и, к сожалению ушедший от нас.

- Иван, до Московского академического симфонического оркестра ты работал в лучшем на то время Государственном академическом симфоническом оркестре России под управлением Евгения Светланова, затем у вас в коллективе произошел кризис, и ты перешел в оркестр под управлением Павла Когана. Можно ли сегодня с уверенностью сказать, что оркестр под управлением П.Когана лучший в России? Или нельзя так однозначно?

- Государственный академический симфонический оркестр России под управлением Евгения Светланова был выдающимся творческим коллективом. Восьмидесятые годы были вершиной его взлета, но, к сожалению, как
иногда бывает, после небывалого взлета происходит болезненное падение.
Причин тому много. И развал страны, когда стало не до искусства, и
большой отъезд хороших музыкантов за рубеж, и маленькие, смехотворные
зарплаты. Все это привело к «бунту», иначе не скажешь.
Е.Ф.Светланов в эти времена часто бывал за границей и не владел
ситуацией. Все кончилось плачевно. Не стало Великого Оркестра, а
вслед не стало и Великого Дирижера. Все попытки поднять оркестр на былую высоту ни к чему не привели. Очень хочется верить, что хоть в обозримом будущем это получится. Я счастлив, что работал в этом великом коллективе в качестве солиста-кларнетиста 16 лет.
Многие музыканты начали покидать оркестр, в их числе оказался и я. Павел Коган пригласил меня в свой оркестр, за что я ему очень благодарен. Время было смутное, непонятное. Куда идти – вопрос. Вопросов было много, ответов было мало. Вот так мы жили в эти годы.
Не хочу сравнивать, какие оркестры по исполнительскому уровню выше и лучше, какие хуже - все это очень субъективно и спорно. Есть несколько
оркестров в России, безусловно, первоклассных, куда входит и Московский академический симфонический оркестр. Этот коллектив пользуется
огромной популярностью, как в стране, так и за рубежом. И еще один
важный штрих. Билет на концерт оркестра под управлением Павла Когана
приобрести не всегда просто.


Об оркестре Павла Когана

Московский государственный академический симфонический оркестр под управлением Павла Когана (МГАСО) приобрел мировую известность. Маэстро Павел Коган занял должность художественного руководителя и главного
дирижера оркестра в 1989 году и сразу реформировал репертуар, расширив его произведениями европейской и американской музыки.
Визитной карточкой оркестра стали грандиозные монографические циклы
полных собраний симфонических сочинений величайших композиторов - Брамса, Бетховена, Шуберта, Шумана, Р. Штрауса, Мендельсона, Малера, Брукнера, Сибелиуса, Дворжака, Чайковского, Глазунова, Рахманинова, Прокофьева, Шостаковича, Скрябина, Берлиоза, Дебюсси, Равеля.
Масштабные программы коллектива состоят из симфонической, оперной и
вокально-симфонической классики, работ современных композиторов, множества забытых и незнакомых слушателям произведений. Ежегодно МГАСО дает около 100 концертов.

Музыкальная семья

- Иван, у тебя музыкальная семья. Супруга – Заслуженная артистка
Российской Федерации Татьяна Григорьян - прекрасный музыкант, также твой бессменный концертмейстер. Как вам двоим работается в одной сфере деятельности? Или это «тандем», в хорошем смысле этого слова?

- Моя супруга Татьяна Борисовна Григорьян – мой бессменный концертмейстер, это правильно сказано, с первых дней моего обучения в аспирантуре. Ученица великого отечественного педагога Я.В.Флиера, она со временем стала выдающимся концертмейстером. На Международном конкурсе «Пражская весна» Татьяна была признана лучшим аккомпаниатором. Сейчас она работает в качестве концертмейстера в моем классе и передает свой богатый музыкальный опыт начинающим кларнетистам. Ее разносторонний интеллект, хорошее знание репертуара - все это очень помогает мне в работе со студентами.
Удивительно чуткий и внимательный к людям она человек. Этот синтез и есть залог хорошей игры моих ребят.


Высокое мнение Калио Мюльберга

В биографиях, учившихся в Одессе музыкантов-кларнетистов, так или иначе, нередко упоминается известный на всю страну профессор Калио Мюльберг: сложившиеся музыканты благодарны своему учителю, маэстро любил их всех. И много им дал. Вот что он пишет в своей книге «Записки кларнетиста», изданной в Одессе в 1995 году, об Иване Оленчике:

«Иван Оленчик – необыкновенно одаренный кларнетист. Он мог быть и
певцом, и композитором, и музыковедом, у него всегда все получалось, и с большим успехом… Но именно кларнет оказался его страстью.
В годы учебы «коньком» его стал Концерт грузинского композитора Шалвы Давидова. Так получилось, что каждый год, начиная с 1972 года, он его исполнял по нескольку раз на различных концертах. Были отработаны все тонкости исполнительской игры. Каждый раз Иван играл этот концерт все более блестяще, виртуозно. С этим концертом он не раз выходил на сцену с оркестром штаба Одесского военного округа. Также он его исполнял на республиканском конкурсе и при поступлении в аспирантуру-стажировку института Гнесиных. Интересная деталь: при встрече с Оленчиком сам композитор сказал: «Вы так прекрасно играете мой концерт, как будто я написал его специально для вас!».
Виртуозная игра была стихией Оленчика, но, конечно, не самоцелью.
Можно вспомнить и такие удивительные моменты из его учебы в
консерватории. Например, он мог за три дня выучить новую программу по
фортепиано, и довольно сложную. Он всегда был полон оптимизма, радости жизни, и все это ему помогало постигать кларнет от тонкости фразировки до бурной техники. Сегодня я горжусь успехами своего ученика!».



Оркестровые краски кларнета

К сказанному маэстро Мюльбергом можно добавить, что и Оленчик стал не только одним из ведущих кларнетистов России, но и прекрасным педагогом, составителем нотной литературы для кларнета и, наконец, композитором! Ему принадлежит ряд полезных учебных и концертных сочинений для кларнета. Вот лишь некоторые сочинения Ивана Оленчика. Шестнадцать виртуозных этюдов для кларнета соло. Двадцать каприсов для кларнета соло. Концертная пьеса на темы Д. Шостаковича для кларнета и фортепиано. Вариации на тему М.Леграна для кларнета и фортепиано. Фантазия на темы М.Мусоргского для кларнета. Хрестоматия для блокфлейты. Пьесы, этюды и ансамбли. Хрестоматия для начинающего кларнетиста. Концерт для кларнета и струнного оркестра с фортепиано. Две Фантазии в свободном стиле для кларнета и фортепиано, Концертный марш для духового оркестра, обработки народных песен, Сборники «Славянский базар», »Жемчужины Украины».


Педагогические воззрения И.Ф.Оленчика

…Если человек талантлив, но не хочет работать, ничего не получится, или наоборот, бывает, и талантлив человек, и много работает, но педагог не может раскрыть ученика. Часто случается, что у студента нет качественного звучания, и причину этого может определить только знающий и опытный преподаватель. Важно все: начиная с инструмента, трости, мундштука и заканчивая многими тонкостями постановки губного аппарата, не говоря о дыхании – это основа, с которой надо начинать занятия.
Несколько слов о важности ансамблевого воспитания. К сожалению, в нашей стране очень мало камерно-ансамблевых конкурсов. Бесконечная сольная концертная игра в юном возрасте наносит духовик определенный вред. У очень многих детей развивается «звездная болезнь», что вряд ли произойдет в камерном ансамбле. Я глубоко убежден, что каждый исполнитель должен готовить себя игре в оркестре. Главным направлением для духовика является оркестровая и камерная музыка. Это и есть то, чем он будет заниматься в своей профессиональной деятельности.
Я и сегодня остаюсь при мнении, что концертная деятельность духовика
не может равняться с сольной деятельностью пианиста, певца или
струнника. На мой взгляд, кларнет, как и любой другой духовой инструмент, – это определенная оркестровая краска, хотя и очень яркая.
Так сложилось в нашей стране, что обучение в начальных, средних и
высших учебных заведениях скорее ориентировано на сольное концертное
исполнительство, что, как мне кажется, имеет определенные негативные
черты. После окончания вуза молодой человек приходит в оркестр совершенно не готовым играть камерную музыку, он не умеет играть в ансамбле!
И тогда обучение в оркестре начинается как бы с нуля. Во многих западных странах ансамблевой игре отводится едва ли самое важное место, во всяком случае, она ценится ничуть не ниже, чем сольное концертное исполнение.
Собственно, чем отличаются хорошие западные симфонические оркестры от
«наших»? Большей ансамблевой слаженностью!

«Идущий после меня будет сильнее меня»!

Такую библейскую мудрость высказал Иван Федорович о возросшем в последние десятилетия уровне кларнетовой игры.

Профессор Ленинградской консерватории Павел Николаевич Суханов
рассказывал мне, что на Всесоюзном конкурсе 1941 года программа была
построена всего лишь на концерте В.А.Моцарта на все три тура. Со временем добавляли еще кое-что. Если говорить о технике, то, безусловно, сегодня прогресс колоссальный. Сейчас мы играем на инструментах совсем иного качества. А вот по поводу тембра можно поспорить. Я как-то слышал запись Второй симфонии С.Рахманинова в исполнении оркестра Ленинградской филармонии под управлением Е.Мравинского, соло на кларнете исполнял Владимир Иванович Генслер – это было изумительно, просто блестяще по тембру!
Везде и в музыке тоже так: наши последователи всегда сильнее, потому что они вооружены не только современными достижениями музыкальной науки, но и нашим опытом, опытом предшественников.

******************************************************************
Пользуясь, случаем, хочу обратиться ко всем читателям любимого и почитаемого мною научно-популярного журнала «Оркестр» – и к маститым музыкантам, и к нашей творческой молодежи. Пусть не покидает вас одержимость! Даже в ежедневных занятиях на своем инструменте пусть не будет у вас рутины, обязательно нужна страсть! И для молодых еще добавлю особо: в совокупности с вашим талантом, с поддержкой мудрого и грамотного педагога результат обязательно не заставит себя ждать!