Иван Кузьмич Кондратьев: забытое имя, забытая история, человек без биографии. Точно неизвестны ни дата его рождения (кто-то говорит, что  умер в 54, кто-то – в 34), ни кто были его родители, ни как он попал в Москву, ни где и как учился. Читаешь его историю и удивляешься, как вообще он жил, а точнее – как выживал.

Сейчас уже нет ни того кладбища, ни могилы писателя: в сороковые годы на этом месте разбили парк им. Ф.Э.Дзержинского: парк на костях – очень по-нашему и очень символично. В немногих стихотворениях Кондратьева, что дошли до нас, всегда чувствуется та щемяще-грустная нота, которая отличает русскую поэзию вообще, а крестьянскую - особенно. 

Стихи Кондратьева  напоминают поэзию Сергея Есенина и Николая Рубцова. С последним у Кондратьева вообще очень много общего. И хоть родился Рубцов на тридцать лет позднее, но чудится, что его образ – это своего рода реинкарнация забытого русского поэта конца XIX века:

Схорони меня, матушка милая,
На погосте меня схорони
И такими словами, родимая,
На кресте ты меня помяни:
(Завещание, 1884)

С Кондратьевым дружили многие известные люди: Чехов, Гиляровский, Левитан, Саврасов, Чуковский… Он входил в Суриковский музыкально-литературный кружок, объединявший поэтов-народников. Многие из них писали песни, становившиеся народными, распевавшиеся повсюду и  везде. Никто уже не помнил ни автора стихов, ни кто написал  музыку. Иван Кондратьев принадлежал к числу таких «народных» песенников. Всем известен его замечательный романс «Очаровательные глазки», любимый исполнителями и слушателями не одного поколения. Этот обаятельный и душевный романс вошел в золотой фонд русского романса, сохранив имя Ивана Кузьмича Кондратьева в русской культуре. Романс «Очаровательные глазки» имеет много вариантов: укороченный и удлиненный, с разными словами и разной концовкой. К сожалению, авторский текст не сохранился и никто точно не скажет, какой из вариантов является подлинным. Ниже - один из самых часто исполняемых и известных:С Кондратьевым дружили многие известные люди: Чехов, Гиляровский, Левитан, Саврасов, Чуковский… Он входил в Суриковский музыкально-литературный кружок, объединявший поэтов-народников.

Многие из них писали песни, становившиеся народными, распевавшиеся повсюду и  везде. Никто уже не помнил ни автора стихов, ни кто написал  музыку. Иван Кондратьев принадлежал к числу таких «народных» песенников.

Всем известен его замечательный романс «Очаровательные глазки», любимый исполнителями и слушателями не одного поколения. Этот обаятельный и душевный романс вошел в золотой фонд русского романса, сохранив имя Ивана Кузьмича Кондратьева в русской культуре.

Романс «Очаровательные глазки» имеет много вариантов: укороченный и удлиненный, с разными словами и разной концовкой. К сожалению, авторский текст не сохранился и никто точно не скажет, какой из вариантов является подлинным. Ниже - один из самых часто исполняемых и известных:

Очаровательные глазки,
Очаровали вы меня!
В вас много жизни, много ласки,
В вас много страсти и огня.

С каким восторгом я встречаю
Твои прелестные глаза,
Но я в них часто замечаю –
Они не смотрят на меня.

Что значит, долго не видаться, –
Так можно скоро позабыть!
И сердце с сердцем поменяться,
Потом другую полюбить.

Я опущусь на дно морское,
Я поднимусь за облака,
Я все отдам тебе земное,
Лишь только ты люби меня!

Да, я терпела муки ада,
И до сих пор еще терплю.
Мне ненавидеть тебя надо,
А я, безумная, люблю!

Этот романс принадлежит к числу городских, возникших как жанр в конце девятнадцатого – начале двадцатого века, популярный в среде городских мещан и недавно перебравшихся из деревень крестьян после освобождения из крепостного права.

Приехавшие приобщались к цивилизации и городской культуре, формируя собственный язык и стилистику. В ней  много милого, смешного, наивного, трогающего душу и вызывающего добрую улыбку.

Романс жил по законам фольклора – наполовину городского, наполовину крестьянского, говорившего на языке героев Зощенко. В них, как правило, идет речь от самого автора, жалеющего себя и страдающего от неразделенной любви, почти всегда заканчивающейся трагически.

Некоторые считают, что Кондратьев - автор "По диким степям Забайкалья», хотя уверенности в этом нет. Но слова очень похожи на стиль и общее настроение его книг и поэзии:

По диким степям Забайкалья, Где золото роют в горах, Бродяга, судьбу проклиная, Тащился с сумой на плечах. Идет он густою тайгою, Где пташки одни лишь поют, Котел его сбоку тревожит, Сухие коты ноги бьют. На нем рубашонка худая, Со множеством разных заплат, Шапчонка на нем арестанта И серый тюремный халат. Бежал из тюрьмы темной ночью, В тюрьме он за правду страдал - Идти дальше нет больше мочи, Пред ним расстилался Байкал. Бродяга к Байкалу подходит, Рыбацкую лодку берет И грустную песню заводит - Про родину что-то поет: и т.д.

Вел писатель  богемный образ жизни,  жил один, без семьи. Его маленькая клетушка располагалась недалеко от вокзалов в мансарде, чья мебель состояла из стола, кровати и стульев, но зато все стены были расписаны черным углем академиком живописи А.К.Саврасовым и в эту нищенскую конуру часто захаживал Левитан.

Иван Кондратьев  был настоящим самородком из народа, обладавшим стилистическим даром и душевным теплом. Читаешь его тексты и удивляешься многочисленным деталям, на которых строится текст, душевности и простоте писателя. Вот отрывок из «Драмы на Лубянке» (почти чеховское название):

«Варя, известная всей Таганке того времени "блаженненькая", незадолго перед этим была женой известного и почитаемого всеми на Таганке московского купца Угрюмова. Молодая, красивая, любимая своим мужем, она была уже матерью двухлетнего сына, когда в доме Угрюмова, полном всякими достатками, произошел пожар. Часу в двенадцатом ночи, когда в доме все спало, в нижнем этаже, в нежилой комнате показался огонь.

…. И вдруг среди этого моря треска, шума и грохота раздался чей-то дикий, неестественный визг. Двадцатилетняя хозяйка дома Варвара Угрюмова в одной сорочке, простоволосая, с дико блуждающими взглядами выбежала на улицу и начала метаться. Кто-то хотел прикрыть ее и удержать, но она так рванулась от него, что он еле удержался на ногах. После этого с криками "Сын мой! Сын мой!" она начала рваться в огонь. Ее удерживали. Оказалось, что она в испуге забыла взять с собой младенца-сына. Нашлись смельчаки, которые ринулись в огонь, чтобы спасти несчастного, но большая часть дома уже обрушилась и искать младенца было совершенно бесполезно. Самого купца Угрюмова в это время не было: он уезжал куда-то. К утру весь дом превратился в закоптелые и обгорелые груды камня, дерева, железа. Молодая хозяйка в эту же ночь исчезла неизвестно куда. Узнав о несчастии, купец Угрюмов умер от удара. Года два стояли обгорелые трубы и стены угрюмовского дома нетронутыми рукой человеческой, года два они напоминали суеверным поселенцам Таганки о тщете людского благосостояния. На третий же год кто-то бесправно завладел ими и начал воздвигать свой дом.

Тогда же появилась на Таганке и купеческая жена Варвара Угрюмова. Где она пропадала три года -- никто не знал, да и не старался знать. Варвара Угрюмова появилась уже совсем не той, какой она была, прежде. Тихая, кроткая, бесприютная и всегда бедно одетая, она ходила по улицам Таганки и просила милостыню. Кто подавал ей, тому она говорила: "Спаси тебя Бог от огня" и шла далее. Вскоре вся Таганка узнала ее и начала называть «блаженненькой»».

Писателя  называли певцом Никольского рынка, где он за гроши продавал свои произведения. Назвать вырученное гонораром язык не поворачивается, это были просто подачки, но другого источника дохода у него не было. Иван Кондратьев закончил жизнь нелепо, но в русской культуре он останется автором замечательных очерки о старой Москве и задушевных лирических песен-романсов.

Тина Гай