Гробовщик и масоны

Воскресенье, 26 Апреля 2015 г. 17:50 + в цитатник

Пушкинская тема и масоны меня не отпускают, преследуют.
«Все профессии нужны, все профессии важны…», итак о гробовщиках. Повесть-страшилка Пушкина о гробовщике, который обиделся на соседей-ремесленников за их шутку, и решил позвать к себе на новоселье «мертвецов православных», о чем вскоре пожалел.

Lena Rudenko

Сапожник в гостях у гробовщика, иллюстрация Пушкина

В повести «Гробовщик» Пушкин подшутил над масонами, вот как выглядела вывеска гробовщика «Над воротами возвысилась вывеска, изображающая дородного Амура с опрокинутым факелом в руке, с подписью: «Здесь продаются и обиваются гробы и простые и крашеные, также отдаются напрокат и починяются старые».

О починке старых гробов намек на масонские ритуалы «во время которых человеческие черепа, кости, скелеты и гробы использовались как аллегорические предметы для изъяснения тайного смысла масонского учения. Так, во время посвящения в мастера ложи посвящаемый повергался во гроб тремя символическими ударами молота. Гроб, череп и кости символизировали презрение к смерти и печаль об исчезновении истины. Для ритуальных целей такого рода подержанные гробы, по-видимому, можно было «починять» или брать новые «напрокат» - из комментариев издателя к повести.

Другая насмешка над масонами, их традиция стучать три раза.
«Сии размышления были прерваны нечаянно тремя франмасонскими ударами в дверь. „Кто там?“ — спросил гробовщик»

О трех ударах есть свое пояснение.
«Пародирование масонского ритуала, в котором число 3 имеет важное мистическое значение: орден имел троякую цель: 1) сохранение и передача потомству тайного знания; 2) нравственное исправление и совершенствование членов ордена и 3) всего рода человеческого. Коренными степенями масонства считаются три: ученическая, товарищеская и мастерская; обрядовые книги масоны держали «под тремя замками, под тремя ключами»; в черной храмине, где посвящали в масоны профанов, с потолка свешивался «лампад треугольный», в котором три свечи давали «свет трисиянный», и т. д.

Троекратный стук в дверь, являясь условным знаком, символизировал «три слова евангельских»: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам».

По троекратному стуку в дверь, похожему на масонский, узнавали друг друга в романе В. Скотта «Вудсток» роялисты, сторонники короля и монархии, любившие собираться в дешевых пивных. Комизм и пародийный характер ситуации определяется невозможностью представить сапожника Готлиба Шульца ни масоном, ни роялистом» - указано в комментариях издателя к повести.

Купеческие поминки в 19 веке

Вот так выглядела лавка гробовщика, который также предлагал сопутствующие товары, об украшении своих витрин и вывесках похоронных дел мастера тоже заботились.
«Вскоре порядок установился; кивот с образами, шкап с посудою, стол, диван и кровать заняли им определенные углы и в задней комнате; в кухне и гостиной поместились изделия хозяина: гробы всехицветов и всякого размера, также шкапы с траурными шляпами, мантиями иифакелами».

Сапожник приглашает гробовщика в гости по-соседски

Без черного юмора в 19 веке тоже не обходилось:
«Вдруг один из гостей, толстый булочник, поднял рюмку и воскликнул: "За здоровье тех, на которых мы работаем, unserer Kundleute! Предложение, как и все, было принято радостно и единодушно. Гости начали друг другу кланяться, портной сапожнику, сапожник портному, булочник им обоим, все булочнику и так далее. Юрко, посреди сих взаимных поклонов, закричал, обратясь к своему соседу: "Что же? пей, батюшка, за здоровье своих мертвецов". Все захохотали, но гробовщик почел себя обиженным и нахмурился».

Эта шутка привела к тому, что гробовщик, обиженный насмешками над его ремеслом, решился созвать своих клиентов на новоселье. Не подозревал он, что благодарные заказчики откликнутся на его зов.

Кульминация страшилки о гробовщике, к которому пришли гости-зомби.

«…Калитка была отперта, он пошел на лестницу, и тот за ним. Адрияну показалось, что по комнатам его ходят люди. «Что за дьявольщина!» — подумал он и спешил войти... тут ноги его подкосились. Комната полна была мертвецами.

Луна сквозь окна освещала их желтые и синие лица, ввалившиеся рты, мутные, полузакрытые глаза и высунувшиеся носы... Адриян с ужасом узнал в них людей, погребенных его стараниями, и в госте, с ним вместе вошедшем, бригадира, похороненного во время проливного дождя. Все они, дамы и мужчины, окружили гробовщика с поклонами и приветствиями, кроме одного бедняка, недавно даром похороненного, который, совестясь и стыдясь своего рубища, не приближался и стоял смиренно в углу.

Прочие все одеты были благопристойно: покойницы в чепцах и лентах, мертвецы чиновные в мундирах, но с бородами небритыми, купцы в праздничных кафтанах. «Видишь ли, Прохоров, — сказал бригадир от имени всей честной компании, — все мы поднялись на твое приглашение; остались дома только те, которым уже не в мочь, которые совсем развалились, да у кого остались одни кости без кожи, но и тут один не утерпел — так хотелось ему побывать у тебя...»

В эту минуту маленький скелет продрался сквозь толпу и приближился к Адрияну. Череп его ласково улыбался гробовщику. Клочки светло-зеленого и красного сукна и ветхой холстины кой-где висели на нем, как на шесте, а кости ног бились в больших ботфортах, как пестики в ступах. «Ты не узнал меня, Прохоров, — сказал скелет. — Помнишь ли отставного сержанта гвардии Петра Петровича Курилкина, того самого, которому, в 1799 году, ты продал первый свой гроб — и еще сосновый за дубовый?» С сим словом мертвец простер ему костяные объятия — но Адриян, собравшись с силами, закричал и оттолкнул его.

Петр Петрович пошатнулся, упал и весь рассыпался. Между мертвецами поднялся ропот негодования; все вступились за честь своего товарища, пристали к Адрияну с бранью и угрозами, и бедный хозяин, оглушенный их криком и почти задавленный, потерял присутствие духа, сам упал на кости отставного сержанта гвардии и лишился чувств».

В общем, все закончилось хорошо. Гробовщик проснулся и услышал ворчание служанки, которая упрекала его, что он вчера много выпил с немцами.

Эпигрофам к повести выбраны строки из Державина

Не так ли с неба время льется,
Кипит стремление страстей,
Честь блещет, слава раздается,
Мелькает счастье наших дней,
Которых красоту и радость
Мрачат печали, скорби, старость?

Не зрим ли всякий день гробов,
Седин дряхлеющей вселенной?
Не слышим ли в бою часов
Глас смерти, двери скрып подземной?
Не упадает ли в сей зев
С престола царь и друг царев?

Падут...

В заключение гробовые приметы пушкинских современников:
«Никогда суеверие не играет такой сильной роли, как во время погребальных обрядов. Например, шьют покойнику саван или покойнице платье, чепчик и проч.: следует шить на живую нитку, не закрепляя ее узлом, иголку надо держать от себя, а не к себе, как обыкновенно это делается; все обрезки и кусочки надо собрать и непременно положить в гроб, чтобы ни ниточки после него не осталось.
Гробовщик ошибся в мерке, и если тот ларчик, «где ни встать, ни сесть», удлинен, надо ждать нового покойника в дому.
Внесли готовый гроб в комнату с крышей, не оставив ее в сенях, — дурная примета: готовится близкий кандидат.
Если у покойника не плотно закрылись глаза, значит он выглядывает — кого бы еще прихватить за собою, — и для этого кладут на глаза два пятака, как будто этими пятаками можно отвратить предопределение судьбы».