Булгаков один из самых читаемых писателей XX века, теперь мы смело называем его великим, гением, о чем раньше нельзя было и помыслить. И все же имя автора «Мастера и Маргариты» не просто веха в истории литературы. Его живые книги не должны заслонять самобытного человека, замечательную, сильную духом и верой личность, честного русского писателя, сумевшего прожить столь трудную, счастливую, богатую творчеством и поступками жизнь и обрести свою непростую судьбу в истории и литературе.

Михаил Булгаков родился 3 мая (15 мая) 1891 года, в Киеве, в семье профессора кафедры западных вероисповеданий Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова. Семья была многодетная (Михаил — старший сын, у него было еще четыре сестры и два брата) и дружная. Позже М. Булгаков не раз вспомнит о «беспечальной» юности в красивом городе на днепровских кручах, об уюте шумного и теплого родного гнезда на Андреевском спуске, сияющих перспективах будущей вольной и прекрасной жизни.

Бесспорны влияние на будущего писателя сыграла и роль семьи: твердая рука матери Варвары Михайловны, не склонной к сомнениям по поводу того, что есть добро, а что — зло (праздность, уныние, эгоизм), образованность и трудолюбие отца («Моя любовь — зеленая лампа и книги в моем кабинете», — напишет позже Михаил Булгаков, вспоминая допоздна засиживающегося за работой отца). В семье царит безусловный авторитет знания и презрение к невежеству, не отдающему себе в этом отчета.

Когда Михаилу было 16 лет, от болезни почек умер отец. Тем не менее будущее еще не отменено, Булгаков становится студентом медицинского факультета Киевского университета. «Профессия врача казалась мне блестящей», — скажет он позже, объясняя свой выбор. Возможные аргументы в пользу медицины: независимость будущей деятельности (частная практика), интерес к «устройству человека», равно как и возможность ему помочь. Далее — первая женитьба, для того времени чрезмерно ранняя. Михаил, студент-второкурсник, вопреки воле матери женится на юной Татьяне Лаппа, только что окончившей гимназию.

Юный врач Михаил Булгаков

Учеба Булгакова в университете была прервана досрочно. Шла мировая война, весной 1916 года «ратником второго ополчения» Михаил выпущен из университета (диплом был получен позже) и добровольно отправился работать в один из киевских госпиталей. Раненые, страдающие люди стали его врачебным крещением. «Заплатит ли кто-нибудь за кровь? Нет. Никто», — написал он через несколько лет на страницах «Белой гвардии». Осенью 1916 года доктор Булгаков получил первое назначение — в маленькую земскую больницу в Смоленской губернии.

Выбор, связанный с постоянной напряженностью морального поля, на фоне слома рутинного течения жизни, экстремальной повседневности формировал будущего писателя. Для него характерно стремление к позитивному, действенному знанию — серьезность размышлений над атеистическим миросозерцанием «естественника», с одной стороны, — и верой в высшее начало, с другой. Важно и еще одно: врачебная практика не оставляла места деконструктивным умонастроениям. Возможно, именно поэтому Булгакова не коснулись модернистские веяния начала века.

Каждодневная хирургическая практика недавнего студента, работавшего в военно-полевых госпиталях, затем — бесценный опыт сельского врача, вынужденного в одиночку справляться с многочисленными и неожиданными болезнями, спасая человеческие жизни. Необходимость принятия самостоятельных решений, ответственность. Да еще и нечастый дар блестящего врача-диагноста. В дальнейшем Михаил Афанасьевич проявил себя и как диагност социальный. Очевидно, насколько проницательным оказался писатель в неутешительном прогнозе развития общественных процессов в стране.

На переломе

Пока вчерашний студент взрослел, превращаясь в решительного и опытного земского врача, в России начались события, на много десятилетий вперед определившие ее судьбу. Отречение царя, февральские дни, наконец — октябрьский переворот 1917 года. «Настоящее таково, что я стараюсь жить, не замечая его... Недавно в поездке в Москву и Саратов мне пришлось видеть все воочию, и больше я не хотел бы видеть. Я видел, как серые толпы с гиканьем и гнусной руганью бьют стекла в поездах, видел, как бьют людей. Видел разрушенные и обгоревшие дома в Москве... тупые и зверские лица... Видел толпы, которые осаждали подъезды захваченных и запертых банков, голодные хвосты у лавок... видел газетные листки, где пишут, в сущности, об одном: о крови, которая льется и на юге, и на западе, и на востоке, и о тюрьмах. Все воочию видел, и понял окончательно, что произошло» (из письма Михаила Булгакова 31 декабря 1917 года сестре Надежде).

В марте 1918 года Булгаков вернулся в Киев. Через город прокатываются волны белогвардейцев, петлюровцев, немцев, большевиков, националистов гетмана Павла Петровича Скоропадского, вновь большевиков. Каждая власть проводит мобилизацию, и врачи необходимы всем, кто держит в руках ружье. Мобилизовали и Булгакова. В качестве военного врача вместе с отступающей Добровольческой армией он отправляется на Северный Кавказ. То, что Булгаков остался в России, было лишь следствием стечения обстоятельств, а не свободным выбором: он лежал в тифозной горячке, когда белая армия и сочувствующие ей покидали страну. Позже Т. Н. Лаппа свидетельствовала, что Булгаков не раз пенял ей на то, что она не вывезла его, больного, из России.

По выздоровлении Михаил Булгаков оставил медицину и начал сотрудничать с газетами. Одна из первых его публицистических статей называется «Грядущие перспективы». Автор, не скрывающий приверженности белой идее, пророчит долгое отставание России от Запада. Первые драматургические опыты появились во Владикавказе: одноактная юмореска «Самооборона», «Парижские коммунары», драма «Братья Турбины» и «Сыновья муллы». Все они шли на сцене Владикавказского театра. Но автор относился к ним как к вынужденным обстоятельствами шагам. «Сыновей муллы» автор оценит так: их «писали втроем: я, помощник поверенного и голодуха. В 1921, в его начале...». О вещи, более продуманной («Братья Турбины»), с горечью расскажет брату: «Когда меня вызвали после второго акта, я выходил со смутным чувством... Смутно глядел на загримированные лица актеров, на гремящий зал. И думал: «а ведь это моя мечта исполнилась... но как уродливо: вместо московской сцены сцена провинциальная, вместо драмы об Алеше Турбине, которую я лелеял, наспех сделанная, незрелая вещь...».

Переезд Булгакова в Москву

Возможно, смена профессии диктовалась и обстоятельствами: недавний военный врач белой армии жил в городе, где установлена власть большевиков. Вскоре Булгаков переехал в Москву, куда со всех концов страны стекались литераторы. В столице создавались многочисленные литературные кружки, открывались частные издательства, работали книжные лавки. В голодной и холодной Москве 1921 года Булгаков настойчиво овладевал новой профессией: писал в «Гудке», сотрудничал с берлинской редакцией «Накануне», посещал творческие кружки, заводил литературные знакомства. К вынужденной работе в газете относится, как к деятельности постылой и бессмысленной. Но надо и зарабатывать на жизнь. «... Я зажил тройной жизнью», — писал Михаил Афанасьевич Булгаков в неоконченной повести «Тайному другу» (1929), родившейся как письмо к третьей жене писателя — Елене Сергеевне Шиловской. В очерках, печатавшихся в «Накануне», Булгаков иронизировал над официальными лозунгами и газетными штампами. «Я человек обыкновенный, рожденный ползать», — аттестовал себя рассказчик в фельетоне «Сорок сороков». А в очерке «Москва краснокаменная» описывал кокарду на околыше форменной фуражки: «Не то молот и лопата, не то серп и грабли, во всяком случае не серп и молот».

В «Накануне» вышли в свет «Необыкновенные приключения доктора» (1922) и «Записки на манжетах» (1922-1923). В «Необыкновенных приключениях доктора» описания сменяющих друг друга властей и армий даны автором с нескрываемым чувством неприязни. Дело доходит до крамольной мысли о разумности дезертирства. Герой «Приключений...» не принимает ни белую идею, ни красную идею. От произведения к произведению крепло мужество писателя, посмевшего осудить оба воюющих лагеря.

Михаил Булгаков осваивал новый материал, требующий и иных форм отображения: Москва начала 1920-х годов, характерные черты нового быта, неизвестные ранее типы. Ценой мобилизации душевных и физических сил (в Москве жилищный кризис, и писатель жил в комнате коммунальной квартиры, которую позже опишет в рассказах «Самогонный быт», с грязью, пьяными дебошами и невозможностью уединения), Булгаков опубликовал две сатирические повести: «Дьяволиаду» (1924) и «Роковые яйца» (1925), написал «Собачье сердце» (1925). Рассказ о болевых точках современного дня у него выливается в фантастические формы.

«Роковые яйца»

В Советской республике случился куриный мор («Роковые яйца»). Правительству необходимо восстановить «куриное поголовье», и оно обращается к профессору Персикову, открывшему «красный луч», под действием которого живые существа не только мгновенно достигают колоссальных размеров, но и становятся необычайно агрессивны в борьбе за существование. Намеки на происходящее в Советской России на редкость прозрачны и бесстрашны. Невежественный директор куриного совхоза Рокк, к которому по ошибке попадают выписанные из-за границы для профессорских опытов яйца змей и страусов, с помощью «красного луча» выводит из них полчища гигантских животных. Гиганты идут на Москву. Столицу спасает лишь счастливая случайность: на нее обрушиваются небывалые морозы. В финале повести озверевшие толпы громят лабораторию профессора, и его открытие гибнет вместе с ним. Точность социального диагноза, предложенного Булгаковым, была по достоинству оценена насторожившейся критикой, писавшей, что из повести совершенно ясно, что «большевики совершенно негодны для творческой мирной работы, хотя способны хорошо организовать военные победы и охрану своего железного порядка».

«Собачье сердце»

Следующая вещь, «Собачье сердце» (1925 год), уже не была пропущена в печать и была напечатана в России лишь в годы перестройки, в 1987 году. Ее фразы и формулы незамедлительно вошли в устную речь интеллигентного человека: «разруха не в клозетах, а в головах», «семь комнат каждый умеет занимать», позже к ним прибавится и «осетрина второй свежести», и «чего не хватишься, ничего у вас нет», «правду говорить легко и приятно».

Главный герой повести, профессор Преображенский, проводя медицинский эксперимент, пересаживает орган погибшего в пьяной драке «пролетария» Чугункина бродячему псу. Неожиданно для хирурга пес превращается в человека, и этот человек — точное повторение погибшего люмпена. Если Шарик, как называл пса профессор, добр, неглуп и благодарен новому хозяину за приют, то чудом оживший Чугункин воинственно невежественен, вульгарен и нагл. Убедившись в этом, профессор осуществляет обратную операцию, и в его уютной квартире вновь появляется добродушный пес.

Рискованный хирургический эксперимент профессора — намек на «смелый социальный эксперимент», происходящий в России. Булгаков не склонен видеть в «народе» идеальное существо. Он уверен, что лишь трудный и долгий путь просвещения масс, путь эволюции, а не революции может привести к реальному улучшению жизни страны.

«Белая гвардия»

Не отпускает Михаила Афанасьевича Булгакова и пережитое в годы Гражданской войны. В 1925 году в журнале «Россия» появилась первая часть «Белой гвардии». В эти месяцы у писателя новый роман, и, оставляя Татьяну Лаппу, он посвящает «Белую гвардию» Любови Евгеньевне Белосельской-Белозерской, ставшей его второй женой. Булгаков избирает писательскую стезю в кардинально изменившихся условиях, когда многие уверены в том, что традиции великой русской литературы 19 века безнадежно устарели, никому более не интересны.

Булгаков пишет демонстративно «старомодную» вещь: «Белая гвардия» открывается эпиграфом из пушкинской «Капитанской дочки», она открыто продолжает традиции семейного романа Толстого. В «Белой гвардии», как и в «Войне и мире», мысль семейная тесно связана с историей России. В центре романа — распавшаяся семья, жившая в Киеве в «доме белого генерала», на Андреевском спуске во время братоубийственной войны на Украине. Главными героями романа были врач Алексей Турбин, его брат Николка и сестра, очаровательная рыжая Елена, и их «нежные, старинные» друзья детства. Уже в первой фразе, открывающей «Белую гвардию»: «Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй», — Булгаков вводит две точки отсчета, две системы ценностей, будто «оглядывающихся» друг на друга. Это дает возможность писателю точнее оценить смысл происходящего, увидеть современные события глазами беспристрастного историка.

Еще в 1923 году на страницах дневника, носящего красноречивое название «Под пятой», Михаил Булгаков писал: «Не может быть, чтобы голос, тревожащий сейчас меня, не был вещим. Не может быть. Ничем иным я быть не могу, я могу быть одним — писателем». Мощное вхождение Булгакова в литературу, о котором Максимилиан Александрович Волошин (настоящая фамилия Кириенко-Волошин) в частном письме сказал, что его «можно сравнить только с дебютами Достоевского и Толстого», пройдет мимо широкой читающей публики. И хотя рождение большого русского писателя состоялось, его мало кто заметил.

«Дни Турбиных»

Вскоре журнал «Россия» закрылся, роман остался недопечатанным. Однако его герои продолжали тревожить сознание писателя. Булгаков начинает сочинять пьесу по мотивам «Белой гвардии». Процесс этот замечательно описан на страницах поздних «Записок покойника» (1936-1937) в строчках о «волшебной коробочке», распахивающейся вечерами в воображении писателя.

В лучших театрах тех лет — острый репертуарный кризис. МХАТ в поисках новой драматургии обращается к прозаикам, в том числе, к Булгакову. Булгаковская пьеса «Дни Турбиных», написанная по следам «Белой гвардии» становится «второй «Чайкой» Художественного театра, а нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский назвал ее «первой политической пьесой советского театра». Премьера, состоявшаяся 5 октября 1926, сделала Булгакова знаменитым. Каждый спектакль — аншлаг. История, рассказанная драматургом, потрясала зрителей своей жизненной правдой гибельных событий, которые многие из них совсем недавно переживали. На волне оглушительного успеха спектакля журнал «Медицинский работник» опубликовал цикл рассказов, который позже будет назван «Записками юного врача» (1925-1926). Эти печатные строчки оказались последними, которые Булгакову суждено было увидеть при жизни. Еще одним следствием мхатовской премьеры стал хлынувший поток журнальных и газетных статей, наконец-то заметивших и Булгакова-прозаика. Но официальная критика заклеймила творчество писателя как реакционное, утверждавшее буржуазные ценности.

Образы белых офицеров, которые Булгаков безбоязненно вывел на сцену лучшего театра страны, на фоне нового зрителя, нового быта, обретали расширительное значение интеллигенции, неважно, военной ли, гражданской. В пьесу входили чеховские мотивы, мхатовские «Турбины» соотносились с «Тремя сестрами» и выпадали из актуального контекста плакатной, агитационной драматургии 1920-х годов. Спектакль, встреченный в штыки официальной критикой, вскоре был снят, но в 1932 году был восстановлен волей Сталина, лично смотревшего его более полутора десятка раз (до сих пор его отношение к самому Булгакову остается загадкой).

Драматургия Михаила Булгакова

С этого времени и до конца жизни М.А. Булгаков уже не оставлял драматургию. Помимо полутора десятка пьес, опыт внутритеатрального быта приведет к рождению неоконченного романа «Записки покойника» (впервые был напечатан в СССР в 1965 году под названием «Театральный роман»). Главный герой, начинающий писатель Максудов, служащий в газете «Пароходство» и сочиняющий пьесу по мотивам собственного романа, нескрываемо биографичен. Пьеса пишется Максудовым для Независимого театра, которым руководят две легендарные личности — Иван Васильевич и Аристарх Платонович. Отсыл к Художественному театру и двум крупнейшим русским театральным режиссерам 20 века, Константину Станиславскому и Немировичу-Данченко, легко узнаваем. Роман исполнен любви и восхищения людьми театра, но и сатирически описывает и сложные характеры тех, кто творит театральное волшебство, и внутритеатральные перипетии ведущего театра страны.

«Зойкина квартира»

Почти одновременно с «Днями Турбиных» Булгаков написал трагифарс «Зойкина квартира» (1926). Сюжет пьесы был весьма актуален для тех лет. Предприимчивая Зойка Пельц пытается скопить денег на покупку заграничных виз для себя и своего любовника, организуя подпольный бордель в собственной квартире. В пьесе запечатлен резкий слом социальной реальности, выраженный в смене языковых форм. Граф Обольянинов отказывается понять, что такое «бывший граф»: «Куда же я делся? Вот же я, стою перед вами». Он с демонстративным простодушием не принимает не столько «новые слова», сколько новые ценности. Блистательное хамелеонство обаятельного проходимца Аметистова, администратора в зойкином «ателье» составляет разительный контраст не умеющему применяться к обстоятельствам графу. В контрапункте двух центральных образов, Аметистова и графа Обольянинова, проступает глубинная тема пьесы: тема исторической памяти, невозможности забвения прошлого.

«Багровый остров»

За «Зойкиной квартирой» последовал направленный против цензуры драматический памфлет «Багровый остров» (1927). Пьесу поставил российский режиссер, народный артист России Александр Яковлевич Таиров на сцене Камерного театра, но она продержалась совсем недолго. Сюжет «Багрового острова» с восстанием туземцев и «мировой революцией» в финале, обнажено пародиен. Булгаковский памфлет воспроизводил типичные и характерные ситуации: пьеса о восстании туземцев репетируется режиссером-приспособленцем, с готовностью переделывающим финал в угоду всесильному Савве Лукичу (которого в спектакле делали похожим на известного цензора В. Блюма).

Казалось бы, удача сопутствовала Булгакову: на «Дни Турбиных» во МХАТе невозможно было попасть, «Зойкина квартира» кормила коллектив театра имени Евгения Вахтангова, и лишь по этой причине ее вынуждена была терпеть цензура; о смелости «Багрового острова» восхищенно писала зарубежная печать. В театральном сезоне 1927-1928 Булгаков — самый модный и преуспевающий драматург. Но время Булгакова-драматурга обрывается столь же резко, как и прозаика. Следующая пьеса Булгакова «Бег» (1928), на сцену уже не вышла.

Если «Зойкина квартира» рассказывала о тех, кто остался в России, то «Бег» — о судьбах тех, кто ее покинул. Белый генерал Хлудов (у него был реальный прототип — генерал Я. А. Слащов), во имя высокой цели — спасения России — пошедший на казни в тылу и оттого теряющий рассудок; лихой генерал Чарнота, с одинаковой готовностью бросающийся в атаку и на фронте, и за карточным столом; мягкий и лиричный, как Пьеро, университетский приват-доцент Голубков, спасающий любимую женщину Серафиму, бывшую жену бывшего министра, — все они очерчены драматургом с психологической глубиной.

Верный заветам классической русской литературы 19 века, Булгаков не окарикатуривает своих героев. Несмотря на то что персонажи совсем не рисовались людьми идеальными, они вызывали сочувствие, а ведь среди них было немало недавних белогвардейцев. Никто из ее героев не рвался обратно на родину, чтобы «принять участие в построении социализма в СССР», — как советовал окончить пьесу Сталин. Вопрос о постановке «Бега» четырежды рассматривался на заседаниях Политбюро. Второго появления белого офицерства на сцене власти не допустили. Так как писатель к советам вождя не прислушался, пьеса впервые была поставлена только в 1957 году и не на столичных подмостках, а в Сталинграде.

1929 год — год сталинского «великого перелома», ломал судьбы не только крестьянству, но и любым еще сохранившимся в стране «единоличникам». В это время со сцены были сняты все пьесы Булгакова. В отчаянии Булгаков 28 марта 1930 года направил письмо правительству, в котором говорилось о «глубоком скептицизме в отношении революционного процесса», происходящего в отсталой России, и признается, что «попыток сочинить коммунистическую пьесу даже не производил». В конце письма, исполненного подлинно гражданского мужества, была настоятельная просьба: или отпустить за границу, или дать работу, иначе «нищета, улица и гибель».

Его новая пьеса называлась «Кабала святош» (1929). В центре ее коллизия: художник и власть. Пьеса о Мольере и его неверном покровителе Людовике XIV прожита писателем изнутри. Высоко ценящий искусство Мольера король лишает тем не менее покровительства драматурга, осмелившегося высмеять в комедии «Тартюф» членов религиозной организации «Общество святых даров». Пьеса (под названием «Мольер») в течение шести лет репетировалась МХАТом и в начале 1936 года вышла на подмостки, чтобы после семи представлений быть снятой с репертуара. Более ни одной из своих пьес Булгаков на сцене театра не увидел.

Результатом же обращения к правительству стало превращение свободного литератора в служащего МХАТа (за границу писателя не выпустили, несмотря на то что в это же время был разрешен отъезд другому писателю-диссиденту Евгению Ивановичу Замятину). Булгаков был принят во МХАТ на должность ассистента режиссера, ассистировал в постановке по собственной инсценировке гоголевских «Мертвых душ». Ночами же сочиняет «роман о дьяволе» (так первоначально видел роман Михаила Булгаков о «Мастере и Маргарите»). Тогда же появилась и надпись на полях рукописи: «Дописать прежде, чем умереть». Роман уже тогда осознавался автором как главное дело его жизни.

В 1931 году Булгаковым была закончена утопия «Адам и Ева», пьеса о будущей газовой войне, в результате которой в погибшем Ленинграде в живых осталась лишь горстка людей: фанатичный коммунист Адам Красовский, чья жена, Ева, уходит к ученому Ефросимову, сумевшему создать аппарат, облучение которым спасает от гибели; беллетрист-конъюнктурщик Пончик-Непобеда, создатель романа «Красные зеленя»; обаятельный хулиган Маркизов, поглощающий книги подобно гоголевскому Петрушке. Библейские реминисценции, рискованное утверждение Ефросимова о том, что все теории стоят одна другой, а также пацифистские мотивы пьесы привели к тому, что «Адам и Ева» также не была поставлена при жизни писателя.

В середине 1930-х годов Булгаков написал еще драму «Последние дни» (1935), пьесу о Пушкине без Пушкина, комедию «Иван Васильевич» (1934-1936) о грозном царе и дураке-управдоме, из-за ошибки в работе машины времени поменявшимися веками; утопию «Блаженство» (1934) о стерильном и зловещем будущем с железно распланированными желаниями людей; наконец, инсценировку сервантесовского «Дон-Кихота» (1938), превратившуюся под пером Булгакова в самостоятельную пьесу.

Михаил Булгаков выбрал труднейший путь: путь личности, твердо очерчивающей границы собственного, индивидуального бытия, стремлений, планов и не намеренной покорно следовать навязываемым извне правилам и канонам. В 1930-е годы драматургия Булгакова так же неприемлема для цензуры, как и ранее — его проза. В тоталитарной России темы и сюжеты драматурга, его мысли и его герои невозможны. «За семь последних лет я сделал 16 вещей, и все они погибли, кроме одной, и та была инсценировка Гоголя! Наивно было бы думать, что пойдет 17-я или 18-я», — пишет Булгаков 5 октября 1937 года Викентию Викентьевичу Вересаеву.

«Мастер и Маргарита»

Но «нет такого писателя, чтобы он замолчал. Если замолчал, значит был не настоящий», — это слова самого Булгакова (из письма к Сталину 30 мая 1931 года). И настоящий писатель Михаил Булгаков продолжает работу. Венцом его творческого пути стал роман «Мастер и Маргарита», принесший писателю посмертную мировую славу.

Роман первоначально задумывался как апокрифическое «евангелие от дьявола», а будущие заглавные герои в первых редакциях текста отсутствовали. С годами первоначальный замысел усложнялся, трансформировался, вобрав в себя судьбу самого писателя. Позже в роман вошла женщина, ставшая его третьей женой — Елена Сергеевна Шиловская (их знакомство состоялось в 1929 году, брак оформлен осенью 1932 года). Одинокий писатель (Мастер) и его верная подруга (Маргарита) станут не менее важны, чем центральные персонажи мировой истории человечества.

История пребывания Сатаны в Москве 1930-х годов вторит легенде о явлении Иисуса, произошедшего два тысячелетия назад. Точно так же, как некогда не узнали бога, москвичи не узнают и дьявола, хотя Воланд и не скрывает своих общеизвестных признаков. Причем с Воландом встречаются просвещенные, казалось бы, герои: литератор, редактор антирелигиозного журнала Берлиоз и поэт, автор поэмы о Христе Иван Безродный.

События совершались на глазах множества людей и тем не менее остались не понятыми. И лишь Мастеру в созданном им романе дано восстановить осмысленность и единство течения истории. Творческим даром вживания Мастер «угадывает» истину в прошлом. Верность проникновения в историческую реальность, засвидетельствованная Воландом, подтверждает тем самым и верность, адекватность описания Мастером и настоящего. Вслед за пушкинским «Евгением Онегиным», роман Булгакова может быть назван, по общеизвестному определению, энциклопедией советской жизни. Быт и нравы новой России, человеческие типы и характерные поступки, одежда и еда, способы общения и занятия людей, — все это развернуто перед читателем с убийственной иронией и одновременно пронзительным лиризмом в панораме нескольких майских дней.

Михаил Булгаков строит «Мастера и Маргариту» как «роман в романе». Его действие разворачивается в двух временах: в Москве 1930-х годах, где появляется, чтобы устроить традиционный весенний бал полнолуния, сатана, и в древнем городе Ершалаиме, в котором происходит суд римского прокуратора Пилата над «бродячим философом» Иешуа. Связывает же оба сюжета современный и исторический автор романа о Понтии Пилате Мастер.

В годы, когда общегосударственная точка зрения на происходящее утверждалась как «единственно верная», Булгаков выступил с подчеркнуто субъективным взглядом на события мировой истории, противопоставив членов «писательского коллектива» (МАССОЛИТа) одинокому творцу. Не случайно литые «древние главы» романа, рассказывающие историю гибели Иешуа, вводятся писателем как истина, открывшаяся отдельному человеку, как личное постижение Мастера.

В романе проявился свойственный писателю глубокий интерес к вопросам веры, религиозного либо атеистического мировоззрения. Связанный происхождением с семьей священнослужителей, хотя и в ее «ученом», книжном изводе (отец Михаила не «батюшка», а ученый клирик), на протяжение жизни Булгаков серьезно размышлял над проблемой отношения к религии, в тридцатые годы ставшей закрытой для публичного обсуждения. В «Мастере и Маргарите» Булгаков на первый план выдвигает творческую личность в трагическом 20 веке, утверждая вслед за Пушкиным самостояние человека, его историческую ответственность.

Спустя несколько недель после известия о запрещении «Батума», осенью 1939 года у Булгакова открывается внезапная слепота: симптом той же болезни почек, от которой умер его отец. Воля смертельно больного писателя лишь отодвигает смерть, наступившую через полгода. Почти все, сделанное писателем, еще более четверти века ждало своего часа в рабочем столе: роман «Мастер и Маргарита», повести «Собачье сердце» и «Жизнь господина де Мольера» (1933), а также ни разу не напечатанные при жизни писателя 16 пьес. После опубликования «закатного романа» Булгаков войдет в число художников, определивших творчеством лицо 20 века. Так сбудется пророчество Воланда, обращенное к Мастеру: «Ваш роман вам принесет еще сюрпризы».

Михаил Булгаков умер 3 марта 1940 года, в Москве.

via