Армия императора Цинь Шихуанди, состоящая из тысяч терракотовых пеших и конных воинов, выстроенных в боевом порядке недалеко от гробницы своего повелителя и засыпанных песком две с лишним тысячи лет назад, без натяжки считается одним из самых удивительных памятников истории и культуры. В нем все поражает: и предназначение, и состав, и размер. Среди почти восьми тысяч разноцветных солдат нет двух одинаковых. Второй такой армии нет нигде. Но мало кто возьмется утверждать, что этот колоссальный проект возник на ровном месте: у него должны быть предшественники или «родственники».
Немецкий археолог Лукас Никкель из Школы востоковедения и африканистики Лондонского университета (SOAS) опубликовал в журнале Bulletin of the School of Oriental and African Studies статью «Первый император и скульптура Китая». Суть статьи заключается в том, что «родственников» глиняных воинов нужно искать на западе, у эллинизированных соседей Поднебесной. По сути, терракотовая армия — это переработка греческой скульптуры для императорских нужд. Строго говоря, эта точка зрения не нова, но задача Никкеля состояла в том, чтобы свести вместе не только искусствоведческие, но и археологические аргументы, а также найти в истории правильное место для любопытных письменных свидетельств, сделанных знаменитыми историками древности: китайцем Сыма Цянем и греком Диодором Сицилийским.
Скульптура
Терракотовая армия была случайно найдена в 1974 году в окрестностях древнего города Сиань неподалеку от нераскопанной гробницы Цинь Шихуанди, объединителя Поднебесной. Армия состояла из солдат, офицеров и генералов. Среди терракотовых воинов были пехотинцы, лучники, колесничие. Художники, готовившие лица для скульптур, постарались представить все фенотипы, встречающиеся в Китае. У воинов насчитали 25 разных вариантов одних только бород. Причесок же, головных уборов, видов одежды оказалось еще больше, и все они соответствуют рангу и роду войск. Статуи были раскрашены в 12-15 цветов.
Впоследствии археологам удалось найти и мастерские, где изготавливали отдельные части скульптур, и миниатюрные модели воинов, и даже кладбище рабочих, создававших армию. Кстати, основными изготовителями статуй были гончарные мастерские, специализировавшиеся на производстве глиняных водосточных труб.
Круглая скульптура (то есть скульптура, в отличие от барельефов, изображающая полноценные трехмерные объекты) была известна в Китае еще в глубокой древности, но при этом была сравнительно мало распространена. Помимо терракотовой армии на ум сразу приходят бронзовые статуи и маски из Саньсиндуй (провинция Сычуань, юго-запад Китая) XII-XI века до нашей эры, а также несколько любопытных небольших деревянных и глиняных статуэток, но это, в общем-то, все.
Мало того, даже при Цинь Шихуанди (III век до нашей эры) кроме него самого скульптурой не интересовался никто из его современников: во всяком случае, ничего даже примерно похожего археологи не нашли. Еще удивительнее то обстоятельство, что после смерти Цинь Шихуанди круглая скульптура высотой в человеческий рост или больше вообще исчезает. По некоторым данным, преемники императора осуждали его увлечение скульптурой. Как бы то ни было, но следующие образчики скульптуры появляются в Китае только во втором веке нашей эры.
Эллинские контакты
В самих терракотовых воинах мало что напоминает предельно пластичные статуи греческого мира. Китайские солдаты и офицеры статичны, не особенно пропорциональны: у них часто слишком короткие руки и слишком широкие грудные клетки, а одежда и доспехи сделаны так жестко, что кажется, будто ноги, руки и шеи просто воткнуты в футляры.
Однако в 1999 году археологи нашли рядом с основным корпусом солдат отдельную яму с фрагментами нескольких разбитых статуй. При реставрации оказалось, что это скульптуры акробатов и силачей. Отреставрированные «циркачи» оказались куда пластичнее солдат. И они напоминают греческие образцы: у них проработаны мышцы, суставы, сухожилия. Лукас Никкель убежден, что эти скульптуры и есть связующее звено между эллинистическими статуями и пластическим экспериментом придворных художников Цинь Шихуанди.
Ничего невозможного в контакте китайцев и греков в III веке до нашей эры нет. Одиннадцатилетняя восточная кампания Александра Македонского, завершившаяся с его смертью в 323 году, открыла грекам путь в Центральную Азию и создала гигантскую контактную территорию, в которую вошли Бактрия, Согдиана, Парфия, империи Селевкидов и Маурьев . Это все были огромные государства, и их торговые пути по-новому соединили Малую и Среднюю Азию, Аравийский полуостров, Индию. Прекрасные образцы эллинизированной скульптуры находили на самом что ни на есть краю ойкумены: например, в Тахти-Сангине (юг Таджикистана) и Ай-Хануме (север Афганистана). Чрезвычайно интересная статуя парфянского царя или вождя из святилища Шами (юго-запад Ирана) не может не напомнить о терракотовых воинах. Словом, нет ничего сверхъестественного в возможности художественного контакта между эллинистическим миром и Китаем.
Пропаганда
Лукасу Никкелю, как и любому серьезному ученому, хотелось бы подкрепить гипотезу современными первому императору письменными источниками, но их как раз и нет. Тем не менее, существует интересное совпадение. Сыма Цянь, знаменитый китайский историограф, в своем труде «Шицзи» («Исторические записки», конец II — начало I века до нашей эры) сообщал, что Цинь Шихуанди, объединив Поднебесную (221 год до нашей эры), провел важнейшие реформы, изъял оружие у покоренных князей и повелел отлить из него колокола, «а также двенадцать металлических фигур весом в тысячу дань каждая, которые установил в своих дворцах». Лукас Никкель полагает, что эти статуи были частью политического проекта императора — что-то вроде плана монументальной пропаганды.
Но важно еще и то, что они были сделаны по подобию не виданных ранее в Китае скульптур. Дело в том, что позднейшие китайские тексты (V-VI веков нашей эры) связывают появление бронзовых статуй с тем, что императору доложили о появлении великанов в иностранной одежде на западной границе Поднебесной.
Греческий историк Диодор Сицилийский в первом веке до нашей эры писал о том, что сделал Александр Македонский в самой восточной точке своего похода. Он «соорудил алтари 12 богам высотой в 50 локтей, затем велел обвести рвом пространство, втрое большее, чем то, которое занимал лагерь; ров выкопать шириной в 50 и глубиной в 40 футов. Груды выкопанной земли употреблены были на постройку высокой стены за рвом. Каждому пехотинцу велено было устроить палатку с двумя кроватями в 5 локтей каждая; всадники должны были, кроме того, сколотить по паре яслей вдвое больших, чем обычные, и соответственно увеличить размеры всех предметов, которые собирались здесь оставить. Все это он делал, желая придать лагерю вид обиталища героев и в то же время оставить туземцам следы того, что здесь находились люди огромного роста, обладавшие сверхъестественной силой».
В источнике нет никаких указаний, что солдаты Александра оставили для устрашения и статуи тоже. Тем не менее, Лукас Никкель полагает, что китайские сообщения о гигантах и описание «обиталища героев» у Диодора Сицилийского могут относиться к одному событию.
Сама идея поиска общего культурного контекста заслуживает всяческого внимания. Она позволяет по-новому взглянуть на историю громадного региона и увидеть в скульптурном эксперименте Цинь Шихуанди нечто большее, чем политическое тщеславие, а именно интерес императора к другой цивилизации и следующее из этого художественное обогащение Востока и Запада. Есть в таком случае что-то особенно правильное в том, что одну высокую культуру с другой соединяют «низкие» артисты — акробаты и циркачи.